Geum.ru

Книга, недостойная второго прочтения, недостойна и первого

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

3.


Помнишь, эту песню? Кажется, Олька Содина и Ирка Карасёва пели её на школьном вечере:

Первая любовь,

Школьные года,

В небе промелькнувшая звезда,

Не повторяется такое никогда!


Это была красивая пара, - Олька Содина и Сашка Ворсин. Оба высокие, стройные и такие... хрупкие! Я смотрела на них, как на что-то сказочное, чистое и... нереальное. И мне всегда было почему-то грустно. Как чувствовала!

Сашка был главный член в мужской элите класса, а Оля - признанная всеми мальчишками первая красавица. Её отец был военный, и они долгое время прожили в Германии. Обе сестры (у Оли была старшая сестра) выросли в изобилии и достатке, были одеты и обуты лучше многих сверстников и, неминуемо, чувствовали себя выше нас, простых смертных. Но Оля была достаточно умна и воспитана, чтобы этого не показать. Она имела определённое влияние в классе, умело им пользовалась, а в подруги выбирала только девочек из таких же вполне благополучных семей. Хотя о том, кто и из какой семьи я узнала только много лет спустя. Тогда это было не интересно, да и сейчас тоже: как известно, только встречают по одёжке, но провожают-то по уму.

В этот девичий кружок избранных, кроме Ольги входили Танька Вадер, Ирка Карасёва и ты. Позже, когда у нас в классе появилась Марина Мортисова, кружок пополнился ещё одной девочкой. Её семья, как и Ольгина, недавно перед этим вернулась из Германии. Я Марину почти не помню, но Ирке Перове она запомнилась хорошо. Приведу только пару деталей, рассказанных мне Иркой, и которые достаточно полно охарактеризуют эту девушку. Однажды Ира попросила у неё карандаш, т.к. свой забыла дома, а у Марины был лишний. Не дала. А любимое словечко, которое она по поводу и без повода употребляла, было слово ''авторитет''. Но, какая бы она не была, неужели она заслужила ту страшную судьбу, которая была ей уготована? Но, не буду залезать вперёд.

Я и несколько других моих одноклассниц были, так сказать, в ''середнячках'', т.е., допускались к кругу, но не всегда, и не во всех случаях. Были и ''изгои'', т.е. никем и никогда не замечаемые серые мышки. Настолько невидимые, (но не прозрачные!), что только Раиса Михайловна замечала их отсутствие. Странно, т.к. в одной из них уже была, взрастала и мужала, та женщина, которая до сих пор меня восхищает и удивляет. Стержневая женщина. С неординарной, удивительной и глубоко поучительной судьбой. Я обязательно тебе о ней расскажу в дальнейшем. А вторая стала моей подругой. Первая - это Танька Кротова, вторая - Ирка Перова.

Сашка Ворсин был первым мальчишкой в классе, который открыто, не стесняясь и не боясь насмешек со стороны пацанов, заявил о своих чувствах к девочке. Помню, как я обалдела, когда они вместе пошли со школы домой. Рядом, вдвоём.

Все главные лица моего рассказа жили в одном микрорайоне. Поэтому, мы часто вместе ходили в школу. Но домой я возвращалась почти всегда одна, т.к. после обеда с мамой в городской столовой, у меня были занятия в музыкальной школе, а ещё три раза в неделю и тренировки по лёгкой атлетике.

Спорт у меня был с тех пор, как себя помню. Будучи ещё совсем маленькой, мы с Иркой Перовой ходили на спортивную гимнастику, а потом записались на атлетику. Меня прямо бесило, если я хоть в чём-то уступала мальчишкам. Помнишь, на школьных уроках физкультуры я всегда выполняла упражнения по мальчишеской норме? И глубоко презирала вас, девчонок за слабость и неуклюжесть. Я хихикала над вами вместе с пацанами, а, придя домой, восторженно рассказывала маме:

----------Знаешь, мы сегодня в школе пробежали аж 10 полных кругов!

----------Кто это - “мы”?

----------Ну, мы, - мальчишки!

Оля была мне диаметральной противоположностью. Сама нежность и женственность в обличье человека, т.е., -- вполне уже оформившаяся, красивая девушка. Куда мне было с ней тягаться: подстриженная, по собственному на то желанию, для удобства, чуть ли не “под Котовского”, настолько худая, что мама называла скелетиной, с ногами-спичками, про которые папа говорил, “с такими подставками стыдно ходить'', (как будто я могла их поменять, как юбку!) я была абсолютно вне конкуренции. Мы были в разных весовых категориях.

Кроме того, у меня не было ни времени, ни желания обсуждать, вздыхая, такую ерунду, как мальчишки. Наверное, поэтому мы с тобой сошлись так поздно, уже только в конце 10-го класса, хоть и проучились восемь лет под одной крышей. Впрочем, не только поэтому: у меня были Шахматы! Я не случайно написала их с заглавной буквы. Они сыграли огромную роль в моей жизни, очень помогли и многому научили. Даже не представляю, как сложилась бы моя жизнь без них.

Познакомил меня с этой игрой папа. Довольно поздно, мне было уже лет 15. И она покорила сразу и полностью, настолько, что весь окружающий мир разместился на 64 клетках шахматной доски. Почти моментальный успех -- я, 16-летняя девчонка, стала чемпионкой города среди женщин (!) - вскружил голову. Это тогда я уверенно и без лишней скромности заявила:

----------Не родилась ещё та девчонка, которая у меня выиграет!

Каюсь: когда Бог раздавал Скромность, меня дома не было.

На чемпионате среди мужчин я выполнила 1-ый взрослый разряд и обо мне, как о новом, обещающем таланте заговорили в газетах. Показатели гордости и самомнения, и без того, выше среднего, стали явно зашкаливать. Впрочем, лучше переоценить себя, чем недооценить. Уверенность в своей неполноценности, в своём недоуровне, - это есть отсутствие собственного достоинства, а значит, и самоуважения. А когда ты сам себя не уважаешь, то, как можешь ждать уважение от других?? Самое дикое, что в 9 случаях из 10 это - ложное самоуничижение. Вдолбят тебе в голову твои же родители, что ты, например, дурнушка, так будь ты хоть трижды Софи Лорен, не поверишь! Ибо сто раз повторённая ложь становится истиной. И ведь из лучших побуждений будут это внушать, -- чтоб не загордилась, нос не подняла! А не понимают, горе-родители, что таким, с позволения сказать, воспитанием, они сами же и приговарят своё дитяти к неизбежному ужасу судьбы - одиночеству вдвоём. Потому что за первого встречного выскочит она, грустно радуясь, что в старых девах не осталась. Какая уж там любовь?! Всё прощать будет, всё терпеть будет. А заплатят кто? Правильно, - дети. Круг замкнулся... Вот уж поистине - благими намерениями дорога в ад выстлана!

А стрелку с красной черты сама жизнь сдвинет. Поубавит и спесь, и самолюбование. Откорректирует, отшлифует и уберёт лишнее. Без сомнений, ибо жить, играть партию, это обязательно и проигрывать. А из проигранных партий можно научиться значительно большему, чем из выигранных. Имей только желание учиться! Ты можешь возразить:

----------А как же самодуры? Ведь их много! И, кажется, даже жизнь ничего не может с ними поделать. Как быть с ними?

Отвечу. Во-первых, во всех правилах есть исключения. Но они только подтверждают общее правило! Во-вторых, я же написала – надо хотеть учиться у жизни. Но это желание может иметь человек с таким уровнем интеллекта, который позволил бы ему убеждённо повторить за древним философом Аристотелем:

----------Я знаю, что я ничего не знаю!

Вообще, я нашла очень оригинальный способ определения “кто есть кто”. Ввела один математический термин - дельта. Т.е. разница между самомнением и тем, что ты есть на самом деле. Если твоя дельта равняется нулю – ты есть нормальный, чётко знающий себе цену человек, скучный и недалёкий. Если равна единице – обыкновенный, всеми хоть раз встреченный, самодур, а если равна единице с отрицательным знаком - у тебя тяжёлая форма комплекса неполноценности. Нормально, когда твоя дельта всегда стремится к нулю, но никогда его не достигает! Тогда будет рост, поиск, падения и подъёмы. Словом, жизнь. А добраться до нуля – это конец колебаниям, остановка, прямая линия, смерть. И знаешь, как определяется гений по этой системе? Гений - это человек, который прошёл за свою жизнь все величины дельты, но в зашкаливаемых, как и подобает великому, размерах. Помнишь, как говорил Моцарт о самом себе? В начале, юный гений заявлял так:

---------Моцарт!

Объясняю: в количественном определении означает “+ бесконечность”.

Повзрослев:

----------Моцарт и Бетховен!

Стрелка перестала зашкаливать и приобретала вполне определённое числовое значение. Но - многозначное. Возмужав, на лаврах мировой славы:

-----------Бетховен и Моцарт.

Стрелка перескочила в минусовую сторону.

И наконец, уходя в бессмертие, он грустно сказал:

-----------Бетховен ...


4.


Купаясь в лучах заслуженной молодой славы, я не только не завидовала ни Оле, ни остальным подругам, а даже слегка их презирала и смотрела на них свысока.

Скорее всего, из-за отсутствия риска, т.к. я не представляла никакой опасности, Оля выбрала меня в свои поверенные. Я снисходительно, но и с немалым любопытством, выслушивала Олины секреты и откровения. Это было волнующе интересно! Наблюдение за рождением любви никого не оставит равнодушным. И чем больше я слушала, тем сильнее хотела чего-то такого же, волшебного и красивого. А когда она рассказала про их первый, такой робкий и неуверенный, что скорее походил на простое прикосновение, поцелуй, я не выдержала и решила тоже завести себе мальчика. Сейчас смешно, но я выразилась именно так - завести! Как собаку. Но меня можно простить: мне так хотелось!

После недолгих поисков, выбор пал на Диму Субко. Как-то, совершенно незаметно, он превратился из невзрачного подростка, в очень привлекательного юношу, высокого, стройного и с приятным открытым лицом. Но он был из “незаметных”, привык к этому, и растормошить его было бы не так то уж и легко. Но это только подстегнуло. Известно ведь, когда легко и быстро – скучно. И началась долгая игра взглядов, “непроизвольных” разговоров, мелких услуг, типа: занять очередь в столовке, дать списать домашнее задание и т. д. и т. п. Но все мои старания оказались напрасными -- сумку мне никто не понёс и домой из школы никто не провёл. Девчонки уже подумывали, что он просто дурак.

Тут подошёл, не помню какой, праздник, и мы решили собраться, как и всегда, у Таньки Вадерки. На эти вечеринки приходили только избранные и приближённые к ним, т.е., не Субко. В этот раз, учитывая мой интерес к нему, его решили допустить, а пригласить его должна была я.

Выслушав меня, его лицо сменило целую гамму выражений. Сначала это было непонимание, потом искреннее удивление, потом недоверие, и, наконец, его лицо вернуло себе свой прежний, скучающий и, как бы отсутствующий, вид. Тогда он культурно поблагодарил и спокойно отказался. Не захотел! Представляешь? Это уело, конечно, всех. Да кто он такой, что бы от такой чести отмахиваться?! Срочный консилиум держали все. После долгих споров и возмущений пришли к единогласному решению: надо ''приволокти'' его любой ценой. А как это сделать? Постановили единодушно: отдуваться за всех должна была я – виновница такого неслыханного коллективного унижения.

----------Подойди к нему и скажи, что он тебе нравится, и что ты очень хочешь, чтобы он пришёл.

Из серии: они решили, что мы должны. Но и меня ничуть не меньше задело его невнимание и равнодушие. Не могла же я сдаться в самом начале партии!

Ах, как, порой, мы легко и бездумно играем чужими судьбами! Короче, я согласилась и, долго не раздумывая, на следующий же день, поймала его в коридоре и выложила ему эту легенду. И мне сразу стало стыдно: он так искренне обрадовался! Я ожидала чего угодно, но только не этого. Он был в меня влюблён. Не верил мне и молча страдал, защищаясь от меня из последних сил. А я, своим нахальным, неожиданным натиском, разрушила всю его так старательно построенную крепость. И он сдался. На вечер он пошёл и со мной потанцевал. А на следующий день понёс мой портфель и проводил домой.

Какое-то время мне очень нравилось прогуливаться с ним по набережной и ходить в кино. Я чувствовала себя такой взрослой, такой значительной! И очень импонировало, что на него заглядывались другие, совсем незнакомые девчонки. Я ловила их завистливые взгляды и наслаждалась своей победой. Мне нравился процесс, но, увы, мне не нравился он. С ним было скучно. Нам совершенно не о чем было разговаривать. А необходимый залог долгих отношений – это неиссякаемая достаточность обоюдной информации. Скука - самый верный убийца какого бы то ни было чувства, будь-то дружба, или любовь. Последующее было закономерной неизбежностью: моя игра в любовь мне же скоро и надоела. Надо было, каким-то образом, уходить со сцены. Но просто подойти и заявить, что между нами всё кончено, казалось слишком прозаичным и банальным. Хотелось красивой, романтической трагедии, слёз, клятв и т. п. В общем, как в романах. Если коротко, то я никак не хотела, что бы он смог меня забыть. Уже тогда, в 17 лет, я интуитивно, ещё не оформив в слова, поняла жестокую истину: поцелуи легко забываются, пощёчины - никогда!

Впрочем, до таких излияний нежностей мы не дошли. Но это было не важно. Я хотела его ударить! Ну, хотя бы за то, что он не оправдал моих надежд и оказался таким неинтересным и, до занудливости, пресным. А дальнейшее ты никак не могла мне простить. И справедливо! Искренне каюсь, но содеянного уже не исправишь. Короче, я дождалась выпускного вечера и прямо во время танца всё ему и выложила. Потом развернулась и пошла танцевать с Мишкой Солотвиным из параллельного класса. Димка сразу же ушёл домой. А мне и сейчас стыдно.

Но надо написать, чем же эта история закончилась. Цель-то свою я достигла - он так и не смог меня забыть. В следующий раз мы встретились лет так через 5-7, не помню точно. Димка был уже женат, с детьми и ничего в нём от того свежего мальчика не осталось. Словом, он превратился, как это часто бывает с мужчинами после женитьбы, в обрюзгшего, постаревшего мужика. Я смотрела на него и не могла поверить, что это был тот самый мальчик, на которого засматривались девушки. Мы зашли в кафе, посидели, повспоминали. Потом я извинилась за выпускной вечер и, с чувством облегчения, поднялась. Вот тут-то его и прорвало:

-----------Если бы ты хоть слово сказала! Хоть только надежду подала! Я бы сейчас же, не задумываясь, развёлся с женой, и ждал бы тебя сколько хочешь!

Не буду описывать моё состояние. Ты и так его понимаешь. Скажу лишь, что этим своим признанием, он, сам того не подозревая, сумел мне отомстить. Очень сильно отомстить. Обычно, когда человеку делаешь плохо естественно ожидать от него того же. Если же он отвечает добром, неизбежно чувствуешь себя так, как почувствовала себя я, - законченной и бессовестной сволочью. Как видишь, он тоже смог остаться не забытым...

''Маленький принц'' Сент Экзюпери: ''Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили.'' Это я запомнила.

После Оли с Сашкой в классе образовалась ещё одна пара: Ирка Перова и Виталик Михалков. Как ты помнишь, появился он у нас поздно, только в 10 классе. Сразу завоевал симпатии избранных и был единодушно принят в мужскую элиту. Ира же была в тени, из невидимых. Спустя годы, она мне призналась, что для неё он стал любовью с первого взгляда. Наверное, сама того не понимая, чтоб вырваться из того мрака отчаяния, который вот уже несколько лет царил в их семье, она надела этот лавровый венок на шею первому встречному, который посмотрел на неё с интересом и увидел. Она ведь была красивой, стройной девочкой, со жгуче-чёрными прямыми волосами. Но беда, свалившаяся на 11- летнюю Иру, превратила её из спортивной, упрямой девчонки в испуганную, загнанную в тёмный угол серую тень. Её дельта опасно приблизилась к значению минус единица. Она стала невидимой...

Отец её вот уже несколько лет сидел в тюрьме. Он работал фельдшером в воинской части. Арестовали его по обвинению в подлоге и взяточничестве: он выписывал медицинские справки, на основании которых совершенно здоровых парней досрочно увольняли в запас, якобы по состоянию здоровья. Сначала ему грозила ''вышка'', но он всё равно никого не выдал и взял всю вину только на себя. В конце концов, ''вышку'' заменили 15 годами тюремного заключения. Потом ему повезло -- познакомился с тюремным врачом, глубоко порядочным и отзывчивым человеком. Они подружились. Так врач узнал, что дома у его нового друга осталась жена с двумя малыми девочками, практически без средств к существованию. И этот человек не остался равнодушным к чужой беде - стал ходатайствовать о досрочном освобождении отца Иры из тюрьмы. И не сдался, пока не добился победы. Но и после освобождения, они оставались верными и близкими друзьями. Отец Иры умер от 4-го инфаркта через семь лет после освобождения. Ничто не проходит бесследно, особенно такое, как тюрьма.

Михалков не стеснялся и очень скоро открыто проводил Ирку домой. Она расцвела, вылезла из тёмного закутка, и её заметили и все остальные в классе. И ты тоже. Ира охотно, с открытым сердцем пошла навстречу предложенной тобой дружбы. Ей так хотелось поделиться, рассказать о своих чувствах, о том, что так бурлило и кипело у неё в сердце. Когда слишком долго и слишком много держишь в самой себе, рискуешь взорваться. Надо приоткрыть клапан и снять излишнее давление --- найти ''жилетку'', на которой можно выплакаться. Но очень редко это возможно. Люди охотно рассказывают о себе и очень неохотно выслушивают других. Покажи им только, что готов их выслушать, и сам удивишься, как вдруг, польётся обильным потоком из человека всё самое сокровенное, самое наболевшее, самое дорогое. Не остановишь! Умей только слушать. Такую школу жизни пройдёшь! И даром! Ведь гораздо умнее учиться на чужих ошибках, чем самому набивать себе шишки. А ты всегда умела слушать. И делала выводы.

Вы стали дружить. Ира, отпросившись у мамы, не раз оставалась у тебя ночевать. Вы шептались до полуночи, и ты всё больше загоралась желанием тоже испытать такое же чистое и всёпоглощающее чувство. Короче, попалась в ту же ловушку, что и я. Ведь, чьё-то счастье всегда вызывает зависть, ибо оно – такой редкий гость! И хорошо ещё, если эта зависть - ''белая''. К сожалению, гораздо чаще бывает ''черная" -- эгоистичная, недобрая, готовая на любую подлость. В истории с Иркой ты очень близко подошла к ней. Слушая её рассказы о том, как Виталик, приходя к ней, часами безропотно сидел в ожидании её возвращения домой, как нежно обнимал её дрожащей от волнения рукой, когда она, наконец, приходила, как, задыхаясь от волнения, тихо целовал её губы, волосы, руки - ты позавидовала ей. Так же как и я, и почти одновременно со мной, ты захотела завести себе мальчика. Только с той существенной разницей, что завести-то ты себе пожелала этого мальчика!

Я понимаю тебя: Виталик в твоём воображении превратился в сказочного желанного принца, и ты захотела любой ценой завоевать его, т.е. отбить у подруги. Тогда-то и пошли разговоры по классу, что ты стала бегать за Михалковым. Тебя спрашивали, а ты всем лгала. Даже мне не сказала правду, отговариваясь, что все эти пересуды только сплетни, и что Виталька тебя вовсе не интересует. Да разве ты могла оголить правду?! Сама её стыдилась, потому что прекрасно понимала, что поступаешь подло! И всё равно шла вперёд. Почему?

Ложь - это слабость. Пойти по искривлённому пути всегда легче. Но куда он заведёт? Если свои действия ты вынужден скрывать, зачем тогда их допускать? Ведь рано или поздно любая ложь становиться явью. А тогда уж, - никто тебе не позавидует!

Ира, конечно, знала обо всех твоих происках. Но как чисто и наивно было это сердце! Она так свято, без малейшей тени верила в искренность и глубину чувств Виталика, что в её душе даже не мелькнула ревность. Она продолжала любить и доверять тебе и не осудила твои попытки завладеть Виталиком: Ира была убеждена, что ты искренне в него влюбилась. А твой последующий отказ от дружбы с ней объяснила себе твоими угрызениями совести.

Да, так верить может только человек, не получивший ещё ни одного плевка.

Ты потерпела поражение, а Ира... пожалела тебя! Мало того, ещё искреннее полюбила. И ты поняла это, когда в первые же институтские зимние каникулы нашла её. Шла к ней за её прощением? Или за прощением самой себе?

Как Субко, сама того не ведая, Ира ударила тебя: она отплатила любовью за зло, встретив тебя с криком восторженной радости, обнимая и целуя, как сумасшедшая. Тогда-то ты всё и поняла. И – взвыла! Так же, как и я в том кафе.

Мы с тобой наступили на одни и те же грабли. Больше не наступали.

А Ира продолжала растворяться в Виталии. Позабыв обо всём, жила только им, думала и мечтала только о нём и, в конце концов, дошла до той стадии отсутствия, когда, задав себе вопрос:

----------Ира, ау, где ты?

не находила больше ответа. Это - конец. Потеряв себя, она, неизбежно, должна была и стать потерянной. Помнишь эти стихи?


О, как убийственно мы любим

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим

Что сердцу нашему милей! (Ф. Тютчев)


Виталик оставил её. Ему надоели глаза, смотрящие на него с собачьей преданностью. Но Ира не побежала за ним. Уже тогда понимала, что это - всегда бесполезно. Ещё хуже. К сознанию быть брошенной прибавилась бы ещё и оскомина собственного унижения. Хорош компотик! Попробуй, отмойся, выберись! Но до сих пор, с ознобом, вспоминает тот мрак отчаяния, обиды и безысходности в которые она тогда погрузилась. Но время, и правда, лечит всё. Надо только не налегать на него. Достигнув дна, неизбежно будет подъём. Отгромыхает, отклокочет. Переварится – каша будет: станет легче без него, чем с ним. И тогда – наступит, наконец, такой долгожданный и такой целительный процесс отторжения. Но он - всегда необратим...

Так и случилось с Ирой. Виталика, как что-то инородное, опасное и ненужное, стал отторгать мозг, а за ним и сердце. С каждым мгновением всё увереннее возвращалась к самой себе Ира и всё меньше в ней оставалось места для него.

Прошло время. И случилось то, что нередко происходит в таких случаях: Виталик вспомнил об Ире. Почему-то, истинную ценность всему мы узнаём только после того, как его потеряем. Причём, навсегда. Это верно и для людей. Надо иметь много мудрости, или пережить много потерь, чтобы уметь беречь и лелеять то, чем обладаешь.

Они встретились. Что-то кольнуло в сердце Иры и затихло. Как эхо. Он умалял, просил прощения. Она слушала, но не слышала. Поздно. Когда костёр потух - бесполезно раздувать ветер.

Только недавно я узнала, как сложилась судьба Виталия. Про Иру будет ещё много страниц впереди, а про него напишу сразу. Он поступил в высшее военное учебное заведение в Ленинграде. Окончив, получил хорошую должность. Молодой, приятный парень не был оставлен женщинами без внимания. Одна из них сумела забеременеть от него и потребовала на себе жениться. В противном случае грозила пойти в его часть и пожаловаться. Естественно, карьере его пришёл бы конец. Он женился. Не знаю, на что рассчитывала эта женщина. Может, как в поговорке: слюбится - стерпится? Вероятность такого исхода, - как выиграть в лотерею. И она не выиграла: через пару лет Михалков с ней развёлся. А потом, от общих знакомых, я узнала, как он признавался своим друзьям, что всю жизнь любил только Иру. Я ему не завидую.

Интересно сложилась судьба Мишки Балдина. Мы хорошо знали друг друга, т.к. многие годы дружили семьями. Вместе праздновали праздники, встречали Новые года. Я очень любила, когда они приходили к нам в гости, или когда приглашали к себе. У Миши был младший брат, но его я почти не помню, т.к. он был на много нас моложе и просто не существовал для меня. Помню, как после встречи Нового Года у нас дома, мне было лет 10, мы с Мишкой и его отцом, на коньках, ночью, по заледенелой реке, поднялись вверх по течению прямо до их дома, а это было километра три, не меньше. Остальные пошли по дороге. До сих пор не понимаю, как наши мамы нам это разрешили?

Но это было просто потрясающе! На реке были и сугробы, и ледяные заторы, и даже участки не совсем замёрзшей воды. Луна, мороз, опасность! Аж дух захватывало. Мы падали, со смехом вставали, устраивали соревнования наперегонки, карабкались, часто ползком, через наносы льда и снега, вновь падали, смеялись друг над другом и, когда, наконец, добрались до дома Миши, оказались с ног до головы вывалянные в снегу, мокрые до трусов, но счастливые до искр из глаз!

Всегда обожала праздник Нового Года. Мне казалось, что всё плохое остаётся в прошлом и никогда не возвратится, а Новый Год принесёт только радость и счастье. Мой лоб и нос прижимались к ночному новогоднему окну, и я видела, как медленно и устало уносится в вечность колесница Старого года, и как мчится ему навстречу молодой, полный сил и надежды Новый…

Мне нравились Балдины: и взрослые, и Мишка. Мы дурачились, играли во всевозможные игры, и нам было бездумно весело и интересно. Пока не умер у него отец. Совместные празднования сразу прекратились, т.к. тётя Тоня, оставшись одна, перестала принимать приглашения. И стала пить. Много и каждый день. Женщины спиваются быстро и их невозможно вылечить. Мишка остался главой семьи в 15 лет. Он держался, тянул младшего брата. А через месяц после окончания школы встретил в городе нашу одноклассницу Пикулову Катю. Пригласил сходить вместе в кино, и через два месяца они поженились. Пять лет просидели за соседними партами, а друг друга не видели! И такое бывает.

Однажды, встретившись случайно с Мишей, мы пошли к нему домой, посидеть, поболтать ''по душам''. По дороге он рассказал, что у них маленькая дочка и новая, хорошо обставленная отдельная квартира. Пришли. Катя, разумеется, была удивлена моим визитом, но особенной радости не выказала. Это удивило. У нас всегда были хорошие, ровные отношения, а эта встреча была первой после окончания школы. Кроме того, ощущалась какая-то непонятная, неприятная натянутость. Но вскоре, всё прояснилось.

Катя, по-быстрому, накрыла на стол, и мы сели. Но Миша стал сразу и помногу пить, а всё его желание “поболтать” свелось в безостановочное, граничащее с наглостью, настаивание, чтобы и я от него не отставала. Катя ушла в другую комнату. И я поняла, откуда был этот холод при встрече — ей заранее было передо мной стыдно. А я, оставшись с ним вдвоём, не знала, как от него оторваться.

Больше я никогда у них не была. Через несколько лет после этого случая, такая же история произошла и с Иркой Перовой, когда она, так же, как и я, попала к ним в гости. Она тоже больше к ним не заходила.

Я долго думала, как же это могло произойти. Наверное, когда он женился и о брате его появилось кому заботиться, он, наконец, позволил себе расслабиться. И выбрал самый простой и доступный способ - запил. Говорят, во время войны, на фронте, не было ни одного случая простуды или гриппа. Не до этого было. Так и с Мишкой. Он был слишком сжат в комок, тянул на себе не свой воз, оказался не настолько сильным и надорвался. Уверена, что всё сложилось бы у него по-другому, если бы так рано не умер его отец, если бы мама оказалась чуточку сильнее, если бы своевременно кто-то подставил ему плечо, если бы, если бы...

Но, недавно, пришла хорошая новость: в их семье всё нормализовалось. Миша работает, а если и выпивает, то как все. Так и должно было быть. Не могла я поверить, что такой отличный парень, как наш Мишка, мог опуститься до уровня подзаборного алкоголика. Закончу, добавив только несколько слов об их дочери. В 16 лет она забеременела и их поженили. Пока у молодых всё нормально. Но насколько нормально - это покажет жизнь. Их “кольцо” - уже из другой цепи.