Пер гюнт
| Вид материала | Поэма |
- Пер гюнт, 2861.19kb.
- Театрализованная экскурсия по Москве, 51.36kb.
- Зимми – неверные подданные Халифата, 187.87kb.
- «Национальная экономика», 16.04kb.
- Р. Глен. Гроші, фінансова система та економіка, 247.83kb.
- Факсимиле рукописи. Пролегомена, критическое издание текста, пер c иврита, глоссарий, 20.68kb.
- Экзамен. Информация о корпусах: Корпус "А" Студенческий пер. 13, пересечение ул. Желябова, 23.21kb.
- «хм «Триада», 9393.37kb.
- Анастази А. А 64 Дифференциальная психология. Индивидуальные и групповые разли- чия, 11288.93kb.
- Международная экономика: [Учеб. ]: Пер с англ /Науч ред пер под рук. Г. Н. Котова., 152.5kb.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Все сюда!
Приветствуйте зарю освобожденья!
Пришел ваш царь!
ПЕР ГЮНТ. Я – царь? Да неужели?..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Ну да!
ПЕР ГЮНТ. Такая честь… превыше меры…
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Э, полно, ложной скромности не место
В такой великий миг.
ПЕР ГЮНТ. Хоть срок мне дайте…
Я, право, не способен… поглупел…
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. И это говорит тот человек,
Который понял даже мысли сфинкса,
И стал «самим собой»?
ПЕР ГЮНТ. В том-то и дело!
«Самим собой» я вообще являюсь;
Но здесь, насколько понимаю я,
«Самим собой» быть – значит отрешиться
от собственного «я»?
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Ничуть! Ничуть!
Вы ошибаетесь. Напротив, каждый
Является «самим собою» здесь
И более ничем; с самим собою
Здесь каждый носится, в себя уходит,
Лишь собственного «я» броженьем полон.
Здесь герметическою втулкой «я»
Себя в себе самих все затыкают.
Здесь для беды чужой нет слез; вниманья,
Чутья к чужим идеям не ищите;
Мы сами по себе и для себя
Во всем – до мозга самого костей!
В разбеге собственного «я» - на самом
Краю трамплина мы, и если нужен
Нам царь, то это – вы, не кто иной!
ПЕР ГЮНТ. Ах, черт меня возьми!..
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Не падать духом!
На свете все почти вначале ново.
«Я – сам» вперед! Сейчас я вам образчик
Представлю, - первого, кто попадется…
(Мрачной личности.)
А, здравствуй, добрый мой Гугу! Ну что?
По-прежнему с печатью скорби бродишь?
ГУГУ. А как иначе, если целый род
За поколеньем поколенье мрет
Неистолкованным?
(Перу Гюнту.)
Ты, чужестранец,
Меня желаешь слушать?
ПЕР ГЮНТ. Да.
ГУГУ. Так слушай…
Там в сказочном востоке,
Малабар лежит далекий,
Погрузясь в морские дали.
Там культуру насаждали
Португальцы и голландцы.
Кроме этих чужестранцев,
Были толпы там своих,
Малабарцев коренных.
Но теперь язык их смешан,
К сожалению. А встарь
Там – могуч, свободен, бешен –
Сам орангутанг был царь.
Чужд всех тонкостей культуры,
Только свой язык он знал, -
Как свободный сын натуры,
Завывал лишь да рычал.
Горе! Пришлою ордою
Тот язык сведен на нет.
Ночь нависла над страною
На четыре сотни лет!
Результат же долгой ночи –
Всех природных сил застой.
Вот рычать не стало мочи,
Вот и смолк туземный вой.
Чтобы выразить идею,
К речи нужно прибегать!
Хуже гнета, думать смею,
В свете слыхом не слыхать.
Оставаться самобытным
Хочет, должен «всяк язык», -
Я и встал за первобытный
Наш природный рев и крик.
На него народа право
Отстоять я криком мнил;
Он ведь гордость наша, слава –
Я вопил, что было сил.
Но – увы! – мои страданья
Не сумели оценить.
Друг, ты зришь мои страданья,
Посоветуй, как мне быть?
ПЕР ГЮНТ (про себя).
С волками жить – по-волчьи выть, - недаром
Написано.
(Вслух.)
Насколько мне известно,
Мой друг, в лесах, на берегах Марокко,
Живут еще стада орангутангов –
Не истолкованы и не воспеты.
Язык их – малабарщина прямая;
Так вот прекрасный и примерный подвиг –
Туда вам эмигрировать, подобно
Другим великим людям, ради пользы
Туземцев-земляков…
ГУГУ. Благодарю!
Совет твой принимаю и исполню.
(С важной миной.)
Отверг певца-толковника восток,
Но есть на западе орангутанги!
(Уходит.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Ну, не является ль он «сам собою»?
«Самим собой», одним собой он полон;
во всем он, с головы до пят, он сам.
Является «самим собою» в силу
Того, что – вне себя. Сюда подите!
Другого покажу я вам, который
Был тоже с разумом в конфликте прежде,
Но со вчерашней ночи с ним в ладу.
(Феллаху, таскающему за спиной мумию.)
Ну, как дела, царь Апис?
ФЕЛЛАХ (дико Перу Гюнту). Я – царь Апис?
ПЕР ГЮНТ (прячась за директора).
Я, к сожалению, не посвящен…
И положенье для меня неясно…
Насколько же могу судить по тону…
ФЕЛЛАХ. Так лжешь и ты.
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (феллаху). Он разъясненья ждет
От вашего величества.
ФЕЛЛАХ. Пусть внемлет!
(Обращаясь к Перу Гюнту.)
Ты видишь, кого я ношу за спиною?
«Царь Апис» - при жизни он имя носил,
а ныне он мумией просто зовется,
и мертв он мертвецки, хотя и не сгнил.
Он выстроил все пирамиды Египта,
И сфинкса великого вытесал он,
И с турками, как говорит наш директор,
Вел славные войны, за что был почтен
При жизни еще благодарным народом:
Владыку причислили к лику богов
И статуй ему понаставили в храмах –
Кумиров из золота, в виде быков.
Теперь же во мне возродился царь Апис,
Сомнений в том нет у меня никаких,
А есть у тебя они – живо рассею
Их силой живой доказательств моих!..
Царь Апис со свитой раз был на охоте
И, спрыгнув с коня, удалился на час
От свиты своей на соседнее поле…
А полем-то пращур владел мой как раз.
И это же поле, что царь унавозил,
Вскормило меня своим тучным зерном.
А этого мало – рога-невидимки
Ношу я над царственным этим челом!
Итак, я – царь Апис природный; но люди,
Увы, не хотят признавать мою власть;
Феллахом, не больше, меня все считают,
Так мне ли удел свой жестокий не клясть!
И средство помочь – так поведай же мне!
Скажи, посоветуй, что должен я сделать,
Чтоб Апису стал я подобен вполне?
ПЕР ГЮНТ. О, вашему величеству лишь стоит
Настроить пирамид еще, и сфинкса
Еще крупнее вытесать, и войны
Еще славнее с турками вести.
ФЕЛЛАХ. Да, хорошо так говорить! Но сделать –
Феллаху бедному, голодной вше?..
Мне хижину мою едва под силу
Очистить от мышей да и от крыс…
Давай другой совет – такой, чтоб мне
И ничего не стоило исполнить,
И чтобы уподобился вполне я
Тому, с кем я ношусь всю жизнь мою!
ПЕР ГЮНТ. Так вашему величеству пойти бы
Да удавиться; раз уж очутившись
В земле, в естественных границах гроба, -
Мертвецки-мертвым, как и он, держаться.
ФЕЛЛАХ. Готовь веревку! За веревку – жизнь!
Я удавлюсь со всеми потрохами!
Сначала разница меж нами будет,
Со временем же сгладится она.
(Отходит и готовится повеситься.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Вот это – личность, человек с методой!..
Не правда ли, Пер Гюнт!
ПЕР ГЮНТ. Да, да, я вижу…
Но он и впрямь удавится сейчас!
О господи помилуй!.. Сам не свой я…
Собраться с мыслями не в состояньи…
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Вы – в переходной стадии; она
Непродолжительна, однако.
ПЕР ГЮНТ. То есть?
Я – в переходной стадии… к чему?
Вы извините… но мне надо выйти…
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (удерживая его).
С ума сошли вы?
ПЕР ГЮНТ. И не думал. Что вы!
Избави бог!
Суматоха. Сквозь толпу пробирается МИНИСТР ГУССЕЙН.
ГУССЕЙН. Сейчас мне доложили,
Что царь сегодня прибыл к нам.
(Обращаясь к Перу Гюнту.)
Не вы ли?
ПЕР ГЮНТ (с отчаянием). Да, да, подписано и решено!
ГУССЕЙН. Отлично… Надо отвечать на ноты?
ПЕР ГЮНТ (рвет на себе волосы).
Отлично! Да! Чем хуже тут, тем лучше!
ГУССЕЙН. Так удостойте обмакнуть меня!
(С низким поклоном.)
К услугам вашим: я – перо.
ПЕР ГЮНТ (кланяясь еще ниже). А я –
Исписанный каракулями царский
Пергамент!
ГУССЕЙН. Государь мой, вот вам вкратце
История печальная моя:
Песочницей слыву, а я – перо.
ПЕР ГЮНТ. Моя история еще короче:
Я лист бумаги чистой, на которой
И не напишут никогда ни строчки.
ГУССЕЙН. На что я годен – людям невдомек,
И хочется меня им приспособить
Для посыпания песком.
ПЕР ГЮНТ. Я книгой
С застежками серебряными был
В руках у девушки! Но что безумным,
Что умным быть – все та же опечатка.
ГУССЕЙН. Какое жалкое существованье –
Пером гусиным быть и никогда
Не чувствовать ножа прикосновенья!
ПЕР ГЮНТ (высоко подпрыгивая).
А быть оленем и все прыгать, прыгать
Над пропастью… и под своим копытом
Не чувствовать опоры никогда!
ГУССЕЙН. Скорее нож! Я туп; пускай очинят
И заострят меня! Весь свет погибнет,
Коль отупею я совсем!
ПЕР ГЮНТ. О бедный мир,
Который – как всегда свое изделье –
Творцу таким прекрасным показался!
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ. Вот нож!
ГУССЕЙН (хватая его). Как жадно буду пить чернила!
С каким я наслажденьем очинюсь!
(Перерезает себе горло.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (поспешно отодвигаясь).
Не брызгай же, перо!
ПЕР ГЮНТ (с все возрастающим страхом).
Ай-ай! Держите!
ГУССЕЙН. Меня держите, да! Ведь я перо!
Держите крепче и – на стол бумагу…
(Падает.)
Я исписался. Слушайте постскриптум:
«Он жил и умер держанным пером!»
ПЕР ГЮНТ (шатаясь). А что осталось мне? И кто я?.. Что я?..
Держи меня, великий… Крепче, крепче!
Я – все, что хочешь ты. Я – грешник, турок,
Я – тролль… Лишь помоги мне… Порвались
Во мне как будто струны…
(Вскрикивая.)
Не могу я
Припомнить второпях, как звать тебя…
Спаси меня, ты… опекун безумцев!
(Падает в обморок.)
БЕГРИФФЕНФЕЛЬДТ (с венком из соломы, подпрыгивает и садится на Пера Гюнта верхом). Хо-хо! Как гордо в луже он лежит!
Он вышел из себя. Венчать его!
(Нахлобучивает на Пера Гюнта венок и кричит.)
Да здравствует царь собственного «я»!
ШАФМАН (в клетке). Es lebe hoch der grose Пер!
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
На палубе корабля, плывущего по Северному морю, в виду норвежских берегов. Солнце заходит. Погода бурная.
ПЕР ГЮНТ, сильный, бодрый старик с седыми, как лунь, волосами и бородой, стоит за рубкой. На нем непромокаемая куртка и высокие сапоги, одежда несколько потерта, поношена; лицо обветрено и приобрело более жесткое выражение. КАПИТАН КОРАБЛЯ на мостике. Весь экипаж на носу корабля.
ПЕР ГЮНТ (опираясь локтями о борт и впиваясь взглядом в берега).
Вот Халлингский хребет в одежде зимней;
Старик выпячивает грудь на солнце;
За ним же Йёкуль, брат его, скривился
В плаще своем зеленом, ледяном.
И нежится красотка Фолгефоннен,
Как девушка в постельке белоснежной.
Оставьте вы свои ужимки, старцы!
И стойте, как стоите, - вы из камня.
КАПИТАН (кричит матросам). На руль двоих! И фонари наверх!
ПЕР ГЮНТ. Свежеет ветер…
КАПИТАН. К ночи будет буря.
ПЕР ГЮНТ. А Рондских скал отсюда не видать?
КАПИТАН. Нет, где же; Фолгенфоннен их скрывает.
ПЕР ГЮНТ. И Блохе тоже не видать?
КАПИТАН. И Блохе.
Но сверху, с мачты, в ясную погоду
Пик Галлхе виден.
ПЕР ГЮНТ. Где у нас Хортейг?
КАПИТАН (указывая). Да приблизительно вон там.
ПЕР ГЮНТ. Да, да.
КАПИТАН. Вам эти все места знакомы, видно?
ПЕР ГЮНТ. Когда я покидал страну, так мимо
Тут плыл; осадок же на дне бокала,
Проглоченный с глотком последним вместе,
Свой вкус во рту надолго оставляет.
(Отплевывается и продолжает всматриваться в берега.)
Те пятна синеватые – ущелья;
И впадина та черная – долина.
Внизу же, там, вдоль берега морского
Ютятся люди.
(Смотрит на капитана.)
Редко здесь у вас,
Разбросано живут.
КАПИТАН. Да, от поселка
Поселка не видать.
ПЕР ГЮНТ. А будем к утру
Мы в гавани?
КАПИТАН. Коль буря не задержит.
ПЕР ГЮНТ. На западе-то хмурится как будто…
КАПИТАН. Да, хмурится.
ПЕР ГЮНТ. Постойте. Не забудьте
Напомнить мне – хочу я при расчете
Матросов наградить.
КАПИТАН. Благодарю.
ПЕР ГЮНТ. Безделицей, само собой. Искал
Я золота, но сам все потерял;
С судьбою не в ладах мы оказались.
Вы знаете, багаж мой не велик,
И это все, что у меня осталось;
Пошло все остальное прахом.
КАПИТАН. Что ж,
И этого довольно, чтоб доставить
Вам вес на родине, средь ваших близких.
ПЕР ГЮНТ. Я не имею ни души родной.
Никто не ждет богатого хрыча…
Зато на пристани избавлен буду
От родственных объятий.
КАПИТАН. Близок шторм!
ПЕР ГЮНТ. А впрочем, если кто из молодцов
Особенно в нужде, не поскуплюсь я.
КАПИТАН. Прекрасно. Большинство здесь беднота;
Женаты все, детей имеют кучу,
А заработок – грош; едва хватает,
Чтоб с голоду не помереть с семьей;
Домой вернутся с лишними грошами –
Их встретят так, что долго не забудут.
ПЕР ГЮНТ. Позвольте… жены есть у них и дети?
Они женаты?
КАПИТАН. Все до одного,
Но самая жестокая нужда
У повара в семье; там прямо голод.
ПЕР ГЮНТ. Женаты. Значит, ждет их дома кто-то,
Кто будет радоваться их приезду?
КАПИТАН. Как могут и умеют бедняки.
ПЕР ГЮНТ. И если вечером они вернуться?..
КАПИТАН. Я думаю – на стол поставят жены
Для случая такого все, что только
Найдется повкусней у них.
ПЕР ГЮНТ. И свечку
Зажгут, пожалуй?
КАПИТАН. Может быть, и две,
Да и винца им поднесут по чарке.
ПЕР ГЮНТ. Затопят печь, и в горнице тепло,
Уютно станет… сядут все в кружок…
И дети тут же… и пойдут рассказы
Наперебой… Договорить друг другу
Давать не будут до конца, - так много
У каждого из них сказать найдется
Так радостно на сердце будет?..
КАПИТАН. Да,
Пожалуй, так и будет все. Тем больше,
Что вы по доброте своей сердечной
Решили наградить их…
ПЕР ГЮНТ (ударяя кулаком о борт). Ни за что?
Да что я, выжил из ума? Хотите,
Чтоб тратился я на чужих ребят?
Горбом я деньги сколотил. И права
На них ни у кого здесь нет. И ждать
Здесь Пера Гюнта некому.
КАПИТАН. Не спорю,
Что ваши деньги – ваши.
ПЕР ГЮНТ. Да, мои!
Мои. И более ничьи. Как только
Мы бросим якорь, с вами расплачусь
За свой проезд в каюте пассажирской
От берегов Панамы и на водку
Матросам дам, и больше ни гроша!
Не то – позволю вам мне в ухо дать!
КАПИТАН. Мое все дело – вам расписку выдать.
Для оплеух другого поищите.
Но, извините, шторм шутить не любит.
(Уходит.)
Темнеет, в каюте зажигают огни. Зыбь все усиливается, туман сгущается, и небо заволакивается тучами.
ПЕР ГЮНТ. Иметь ораву ребятишек, жить,
Как будто жизнь есть радость, а не бред,
И знать, что чьи-то мысли за тобою
Повсюду следуют?.. А обо мне,
Небось, не думает никто! Так свечки
На радостях зажгут еще? Погаснут!
Об этом постараюсь я. Команду
Всю допьяна спою. Пусть ни один
Не выйдет трезвым на берег. Пусть к женам
И детям пьяными придут, затеют
Скандал, начнут ругаться, кулаками
Бить по столу и напугают тех,
Кто так их ждал, до полусмерти! Жены
Поднимут крик и убегут из дома,
Таща детей. Пойдет вся радость прахом!
Корабль сильно накреняет. ПЕР ГЮНТ шатается и едва удерживается на ногах.
ПЕР ГЮНТ. А здорово качнуло! Море словно
За деньги трудится; самим собою,
Все тем же морем Северным, сердитым
И бурным остается…
(Прислушиваясь.)
Что за крик?
ВАХТЕННЫЙ. Обломок корабля под ветром.
КАПИТАН (командуя). Право
Руля! И ближе к ветру!
ШТУРМАН. Есть там люди?
ВАХТЕННЫЙ. Сдается, трое…
ПЕР ГЮНТ. Так спустите шлюпку!
КАПИТАН. Ее сейчас же захлестнет волною.
(Уходит на нос корабля.)
ПЕР ГЮНТ. Об этом ли раздумывать теперь?
(Матросам.)
Вы люди или нет? Спасайте ближних!
Иль шкуры подмочить свои боитесь?
БОЦМАН. И думать нечего в такую зыбь.
ПЕР ГЮНТ. Опять кричит. А ветер стал слабее…
Не попытаешься ли, повар, ты?
Не мешкай же, я заплачу…
ПОВАР. Да что вы!
Хоть двадцать фунтов стерлингов давайте!..
ПЕР ГЮНТ. Собаки! Трусы! Или вы забыли,
Что ждут их дома семьи – жены, дети?..
БОЦМАН. И подождут, потерпят. Говорится,
Что претерпевший до конца спасется.
КАПИТАН. Левее правь от банки!
ШТУРМАН. Ах, обломок
Перевернулся!
ПЕР ГЮНТ. Разом стихло все?..
ПОВАР. Да, если эти трое, о которых
Вы беспокоились, женаты были,
То приобрел наш мир трех вдов зараз.
Буря усиливается. ПЕР ГЮНТ уходит на корму.
ПЕР ГЮНТ. Не стало веры меж людьми, не стало
И христианства, о котором столько
Говорено и писано. Ленивы
Они молиться и добро творить,
И страха нет у них пред высшей силой…
А бог – он грозен ведь в такую ночь!
Поостеречься б им, скотам, подумать,
Что не шутить козявкам со слоном!
Они же бога прямо искушают.
Что до меня – я умываю руки.
На всех сошлюсь, - когда дошло до жертвы,
Откликнулся я первый – кошельком.
А толку что? Положим, говорится,
Что с чистой совестью спокойней спится;
Но это правдой может быть на суше,
А на море значенья не имеет;
Тут честных и плутов не разбирают…
И рад бы ты самим собой остаться,
Своим путем идти, - так нет, ступай
За всеми вслед! Возмездья час пробьет
Для боцмана и повара – так с ними
В компании и ты иди на дно!
Тут личные достоинства и нужды
В расчет не принимаются совсем;
Тут смотрят на тебя, как на начинку
Колбасную мясник на свинобойне.
Моя ошибка – был я слишком смирен.
Неблагодарность и пожал в награду
За все свои труды. Будь я моложе,
Пожалуй, я свой нрав бы изменил,
Покруче стал. Да это не ушло.
Пройдет далеко слух, что я вернулся
Из стран заморских богачом. Верну я
Свой дом добром иль силой, перестрою
И разукрашу как дворец его.
Но никого и на порог к себе
Не допущу. Пусть у ворот без шапок
Стоят и бьют челом мне – на здоровье!
Не выманивать им у меня гроша.
Коль надо мной потешилась судьба, -
Так уж и я натешусь над другими.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПАССАЖИР (словно вырастая перед ним из мрака и приветливо раскланиваясь). Мое почтенье!
ПЕР ГЮНТ. Здравствуйте! Но… кто вы?
ПАССАЖИР. Ваш спутник и слуга покорный.
ПЕР ГЮНТ. Вот как?
Вы тоже пассажир? А я ведь думал,
Что я – единственный.
ПАССАЖИР. Предположенье,
Которое теперь должно отпасть.
ПЕР ГЮНТ. Но странно, что вас в первый раз я вижу
Сегодня ночью…
ПАССАЖИР. Днем не выхожу я…
ПЕР ГЮНТ. Вы не больны? Как полотно, бледны вы…
ПАССАЖИР. О нет, я чувствую себя отлично.
ПЕР ГЮНТ. Как море-то бушует!
ПАССАЖИР. Просто прелесть!
ПЕР ГЮНТ. Как – прелесть?
ПАССАЖИР. Волны, словно горы, ходят.
Взглянуть – так слюнки потекут. Представьте,
Какую массу разобьет судов
И трупов выкинет сегодня море!
ПЕР ГЮНТ. Помилуйте!..
ПАССАЖИР. Утопленника видеть
Иль удавленника вам случалось?
ПЕР ГЮНТ. Нет, это уж из рук вон!
ПАССАЖИР. Трупы их
Смеются. Принужденным смехом, правда.
Язык у них прикушен большей частью.
ПЕР ГЮНТ. Отстаньте от меня!
ПАССАЖИР. Один вопрос…
А что как наше судно сядет на мель
И разобьется?
ПЕР ГЮНТ. Разве есть опасность?
ПАССАЖИР. Не знаю, что на это вам ответить.
Но вы представьте – вы ко дну пойдете,
А я спасусь?..
ПЕР ГЮНТ. Вот вздор!..
ПАССАЖИР. Возможность есть.
Но кто стоит одной ногой в могиле,
Становится добрее и щедрее…
ПЕР ГЮНТ (хватаясь за карман). А, денег вам?
ПАССАЖИР. Нет, будьте так любезны
Мне завещать ваш труп, почтенный?..
ПЕР ГЮНТ. Что?..
Нет, это слишком далеко заходит!
ПАССАЖИР. Лишь труп, - вы понимаете. Для пользы
Науки хлопочу я.
ПЕР ГЮНТ. Убирайтесь!
ПАССАЖИР. Но вам прямая выгода, мой друг.
О вашем вскрытии похлопочу я.
Меня особенно интересует,
Где специальный орган фантазерства;
Так вас по косточкам и разберем мы.
ПЕР ГЮНТ. Да провалитесь вы совсем!
ПАССАЖИР. Но, друг мой, -
Утопленника труп?
ПЕР ГЮНТ. Да вы безбожник!
Безумец! Вы накличете беду.
И без того такая буря, качка…
Того гляди, дойдет до катастрофы,
А вы ее торопите как будто.
ПАССАЖИР. Я вижу ваше нерасположенье
Беседу продолжать на эту тему;
Но время многое ведь изменяет…
(Приветливо раскланиваясь.)
Мы встретимся, когда ко дну пойдете,
А может быть, и раньше. И тогда
Вы будете сговорчивей, надеюсь.
(Скрывается в каюту.)
ПЕР ГЮНТ. Пренеприятные субъекты – эти
Ученые. Такое вольнодумство!
(Проходящему мимо боцману.)
Послушай-ка, любезный! Кто такой
Тот пассажир? Из дома сумасшедших?
БОЦМАН. Я не слыхал, чтоб кроме вас здесь были
Другие пассажиры. Вы один.
ПЕР ГЮНТ. Час от часу не легче!
(Юнге, выходящему из каюты.)
Кто в каюту
Сейчас юркнул?
ЮНГА. Собака наша, сударь.
(Уходит.)
ВАХТЕННЫЙ (кричит). На риф несет нас!
ПЕР ГЮНТ. Чемодан мой! Ящик!
На палубу скорее весь багаж!
БОЦМАН. Не до того теперь нам.
ПЕР ГЮНТ. Капитан!
Я вздор сейчас молол, шутил, конечно…
И всем… и повару помочь готов…
КАПИТАН. Ну, кливер пополам!
ШТУРМАН. Снесло фок-мачту!
БОЦМАН (кричит на носу). Вот рифы впереди!
КАПИТАН. И судно гибнет!
Толчок. Судно содрогается. Шум и смятение.
Между прибрежными рифами и бурунами. Корабль погибает. В тумане виднеется лодка с двумя пассажирами. Ее настигает шквал и перевертывает. Слышен крик. Затем все стихает на некоторое время; наконец, лодка всплывает дном кверху.