Geum.ru

Герой Советского Союза Евдокимов Григорий Петрович 300 вылетов за линию фронта Проект Военная литература

Вид материалаЛитература

Содержание


Мы теряем боевых друзей
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   22

Мы теряем боевых друзей


День 9 августа 1941 года выдался в Полтаве на редкость погожим. Солнце еще не взошло, а ртутный столбик термометра показывал уже 20 градусов тепла.

Полку была поставлена боевая задача — нанести бомбовый удар по автоколонне противника западнее Киева. Это был наш третий боевой вылет. Полковую колонну в составе двух эскадрилий вел командир полка майор К. С. Дубинкин. Для прикрытия в воздух поднялось 6 истребителей И-16. Первым оторвался от земли командир полка. Набрав высоту 400 метров, он встал в круг, ожидая, когда взлетят и пристроятся остальные экипажи. Когда бомбардировщики были в сборе, взлетели истребители прикрытия. Одно звено прикрывало левый фланг замыкающий эскадрильи, другое — правый.

Нам было известно, что в районе предстоящих боевых действий противник держит в воздухе большие группы своих истребителей и на каждого нашего приходится 3—4 самолета врага. Но мы надеялись на опыт, высокое мастерство, мужество и отвагу наших летчиков. Маршрут наш проходил южнее железной дороги Полтава — Дубны — Киев. Внизу — желтизна созревших, но неубранных хлебов, а по шоссейным, грунтовым и проселочным дорогам с запада на восток и на север повсюду тянулись беженцы со своим немудреным скарбом — кто на повозках, а кто пешком. От этой безрадостной картины к сердцу подступала жгучая ненависть к врагам. Хотелось немедленно появиться над их головами и нанести смертельный удар. Мы над территорией, занятой врагом. Поля здесь почернели от пожарищ. Вместо деревень — одни печные трубы.

Внизу блеснули десятки желтых язычков, и вокруг самолетов появились темно-бурые клубы дыма. Наиболее плотный огонь пришелся по звену, которое вел П. Компаниец. Младший лейтенант Компаниец в 1939 году окончил 1-ю Качинскую школу летчиков-истребителей и был направлен на Дальний Восток. События на озере Хасан потребовали увеличения бомбардировочной авиации, и Павел Компаниец вместе с другими 13 летчиками прибыл в наш полк.

Забегая вперед, скажу, что экипаж Компанийца первый в полку сделал 100 боевых вылетов, на борту его самолета было написано: «Лучший экипаж полка». Его родным была выслана похвальная грамота за подписью командира и комиссара полка.

... Звено усиленно маневрировало, но от попадания уйти не удалось. Загорелся самолет П. Компанийца. Получили различные повреждения и его ведомые. Звено сразу отстало от общего строя, но продолжало полет к цели. Впереди, на горящем самолете, командир, а по бокам на поврежденных машинах его ведомые.

До цели оставалось 1—2 минуты полета, когда зенитки прекратили огонь, и тут же в наушниках раздался голос радиста: «Впереди справа истребители противника. Очень много, не сосчитать...

Одно звено И-16 отвалило от строя бомбардировщиков и бросилось навстречу противнику. Завертелась воздушная карусель. Застучали пушки и пулеметы. Но силы были неравны. Сковать всех истребителей противника нашим «ястребкам» не удалось. И армада фашистских стервятников набросилась на идущих по боевому курсу бомбардировщиков. Летчики сумели довести поврежденные машины до цели и сбросить бомбы на механизированную колонну. Заметались, заклубились огненные вихри на земле. Опрокидывались подброшенные взрывной волной автомашины, бронетранспортеры, многие из которых загорелись и вскоре были скрыты черным покрывалом дыма и пыли.

Освободившись от бомб и закрыв бомболюки, майор Дубинкин резко увеличил скорость и со снижением повел свою группу обратным маршрутом. Немецкие истребители ожесточились — они продолжали наносить удары со всех направлений. Штурманы и радисты отбивались до последнего патрона. Уже не один самолет, прочертив дымный след по синему небу, устремился к земле, чтобы через несколько секунд взметнуться к небу последней огненной вспышкой.

Тоскливым взглядом проводил Павел Компаниец удаляющуюся группу. Машина продолжала гореть. Огонь охватил всю левую плоскость. Едкий дым от горевшего дюраля и резины проникал в кабину штурмана и летчика. Стало трудно дышать. Ведомые летчики не покидали своего командира. Но вот кончились патроны у стрелков-радистов и беззащитные машины были поражены огнем истребителей с коротких дистанций. Три огненных факела устремились к земле. Павел предложил экипажу покинуть самолет на парашютах н тут же услышал:

— А Вы покинете самолет?

— Нет, я буду тянуть за Днепр и попытаюсь посадить на «живот».

— Тогда и мы остаемся с вами.

А «мессеры» не отставали. В одну из очередных атак был ранен штурман. Днепр Павел перелетел на честном слове и на одном крыле (как поется в песне) и тут же «притер» машину к земле. Вытащив раненого штурмана через астролюк (астрономический люк), они побежали от самолета, отбежав 50—60 метров, услышали взрыв: взорвались бензобаки. Горячая волна опрокинула их на землю.

Четверо суток добирался экипаж до своего аэродрома. Похудевшие, изнуренные, с почерневшими лицами, они не могли сдержать слез радости от встречи с боевыми товарищами. В штабе полка, как и на многих других, не вернувшихся из этого полета, уже готовили на них «похоронки» для отправки родным. Очень многих боевых летчиков не досчитался тогда полк, в том числе не вернулся никто из ведомых экипажей звена Компанийца.

В этом полете наш экипаж летел в звене младшего лейтенанта Кубко (слева летчик И. Ромахин, справа летчик Л. Линьков). На боевом курсе в самолет Л. Линькова угодил снаряд, самолет загорелся, словно был сделан не из дюраля, а из сухого дерева. Пламя объяло всю левую плоскость, но самолет продолжал идти к цели, оставляя за собой густой черный шлейф дыма. Ф. Кубко дает отмашку правой рукой — «отваливай скорей», но летчик Л. Линьков не реагирует на этот сигнал. И мы понимаем: экипаж решил отомстить за гибель самолета и свою (теперь уже очевидную) смерть, так как каждый из них понимал, что при таком сильном пламени машина должна взорваться с минуты на минуту. После сбрасывания бомб самолет Линькова вываливается из строя. Отбиваясь от наседавших со всех сторон истребителей, мы не заметили, что стало с его самолетом и экипажем — никто из них на аэродром не вернулся ни в тот, ни в последующие дни. В одной из атак огненная струя одного фашистского стервятника попала и в наш самолет, но, к нашему счастью, она не была роковой.

Зарулив на стоянку, летчик выключил моторы. Мы долго не покидали своих кабин, чтобы немного прийти в себя после такого тяжелого боя и я подумал тогда про себя: «насколько же может хватить нас, если и последующие бои будут такими же трудными».

А надеяться на то, что они будут легкими, не приходилось — противник имел на нашем участке фронта тройное превосходство в авиации. Настал черед показать свое искусство техническому составу, так как все без исключения самолеты, участвовавшие в этом полете, имели пулевые или осколочные пробоины — одни больше, другие — меньше. У каждого самолета имеется свой экипаж, который подразделяется на летный и технический состав. Летный состав летает, а технический готовит самолет и его оборудование к полету. За подготовку самолета в целом отвечает техник самолета. Под его руководством работают: моторист, отвечающий за работу моторов, вооружейник, готовящий к полету стрелковое и бомбардировочное вооружение, приборист и электрик — специалисты по приборам и электрооборудованию. За техническую подготовку самолетов звена отвечает техник звена, в эскадрильи — ст. инженер эскадрильи, в полку — ст. инженер полка.

Не могу не отметить самоотверженную работу наших техников и специалистов: В. И. Лебедева, М. Т. Ердякова, В. И. Зверева, С. С. Бугрова, М. Н. Борзенкова, В. П. Котова. А. С. Мошкина, Ф. Г. Клепач, А. И. Сахарова, Н. И. Люберец, Б. И. Луговкина, Ф. Д. Двойнишникова и многих других, которые не уходили от самолетов ни днем, ни ночью, пока не поставили самолеты в строй. Посильную помощь техническому составу оказывали все: и летчики, и штурманы, и стрелки. Парторги и комсорги выпускали тут же на стоянке «боевые листки», показывая в них лучших техников, механиков, специалистов.