Geum.ru

Михаил Зощенко. Сатира и юмор 20-х 30-х годов

Вид материалаКнига

Содержание


Обезьяний язык
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   29

КРИЗИС



Давеча, граждане, воз кирпичей по улице провезли. Ей-богу!

У меня, знаете, аж сердце затрепетало от радости. Потому строимся же,

граждане.

Кирпич-то ведь не зря же везут. Домишко, значит, где-нибудь строится.

Началось -- тьфу, тьфу, не сглазить!

Лет, может, через двадцать, а то и меньше, у каждого гражданина,

небось, по цельной комнате будет. А ежели население шибко не увеличится и,

например, всем аборты разрешат -- то и по две. А то и по три на рыло. С

ванной.

Вот заживем-то когда, граждане! В одной комнате, скажем, спать, в

другой гостей принимать, в третьей еще чего-нибудь... Мало ли делов-то

найдется при такой свободной жизни!

Ну, а пока что трудновато насчет квадратной площади. Скуповато

получается ввиду кризиса.

Я вот, братцы, в Москве жил. Недавно только оттуда вернулся. Испытал на

себе этот кризис.

Приехал я, знаете, в Москву. Хожу с вещами по улицам. И то есть ни в

какую. Не то что остановиться негде -- вещей положить некуда.

Две недели, знаете, проходил по улицам с вещами -- оброс бороденкой и

вещи порастерял. Так, знаете, налегке и хожу без вещей. Подыскиваю

помещение.

Наконец в одном доме какой-то человечек по лестнице спущается.

-- За тридцать рублей,-- говорит,-- могу вас устроить в ванной комнате.

Квартирка,-- говорит,-- барская... Три уборных... Ванна... В ванной,--

говорит,-- и живите себе. Окон,-- говорит,-- хотя и нету, но зато дверь

имеется. И вода под рукой. Хотите,-- говорит,-- напустите полную ванну воды

и ныряйте себе хоть цельный день.

Я говорю:

-- Я, дорогой товарищ, не рыба. Я,--говорю,--не нуждаюсь нырять. Мне

бы,-- говорю,-- на суше пожить. Сбавьте,-- говорю,-- немного за мокроту.

Он говорит:

-- Не могу, товарищ. Рад бы, да не могу. Не от меня целиком зависит.

Квартирка коммунальная. И цена у нас на ванну выработана твердая.

-- Ну, что ж,-- говорю,-- делать? Ладно. Рвите,-- говорю,-- с меня

тридцать и допустите,-- говорю,-- скорее. Три недели,-- говорю,-- по панели

хожу. Боюсь,-- говорю,-- устать.

Ну, ладно. Пустили. Стал жить.

А ванна, действительно, барская. Всюду, куда ни ступишь ---- мраморная

ванна, колонка и крантики. А сесть, между прочим, негде. Разве что на бортик

сядешь, и то вниз валишься, в аккурат в мраморную ванну.

Устроил тогда настил из досок, живу.

Через месяц, между прочим, женился.

Такая, знаете, молоденькая, добродушная супруга попалась. Без комнаты.

Я думал, через эту ванну она от меня откажется, и не увижу я семейного

счастья и уюта, но она ничего, не отказывается. Только маленько нахмурилась

и отвечает:

-- Что ж,-- говорит,-- и в ванне живут добрые люди. А в крайнем,--

говорит,-- случае, перегородить можно. Тут,-- говорит,-- к примеру, будуар,

а тут столовая...

Я говорю:

-- Перегородить, гражданка, можно. Да жильцы,-- говорю,-- дьяволы, не

дозволяют. Они и то говорят: никаких переделок.

Ну, ладно. Живем как есть.

Меньше чем через год у нас с супругой небольшой ребеночек рождается.

Назвали его Володькой и живем дальше. Тут же в ванне его купаем -- и

живем.

И даже, знаете, довольно отлично получается. Ребенок то есть ежедневно

купается и совершенно не простуживается.

Одно только неудобство -- по вечерам коммунальные жильцы лезут в ванную

мыться.

На это время всей семьей приходится в коридор подаваться.

Я уж и то жильцов просил:

-- Граждане,-- говорю,-- купайтесь по субботам. Нельзя

же,--говорю,--ежедневно купаться. Когда же,-- говорю,-- жить-то? Войдите в

положение.

А их, подлецов, тридцать два человека. И все ругаются. И, в случае

чего, морду грозят набить.

Ну, что ж делать -- ничего не поделаешь. Живем как есть.

Через некоторое время мамаша супруги моей из провинции прибывает в

ванну. За колонкой устраивается.

-- Я,-- говорит,-- давно мечтала внука качать. Вы,-- говорит,-- не

можете мне отказать в этом развлечении.

Я говорю:

-- Я и не отказываю. Валяйте,-- говорю,-- старушка. качайте. Пес с

вами. Можете,-- говорю,-- воды в ванную напустить -- и ныряйте с внуком.

А жене говорю:

-- Может, гражданка, к вам еще родственники приедут, так уж вы говорите

сразу, не томите.

Она говорит:

-- Разве что братишка на рождественские каникулы...

Не дождавшись братишки, я из Москвы выбыл. Деньги семье высылаю по

почте.

1925

ОБЕЗЬЯНИЙ ЯЗЫК



Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный.

Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта. Ну, взять

французскую речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси -- все,

обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.

А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой--беда. Вся речь пересыпана

словами с иностранным, туманным значением.

От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.

Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои

разговорились.

Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего

образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.

Началось дело с пустяков.

Мой сосед, не старый еще мужчина, с бородой, наклонился к своему соседу

слева и вежливо спросил:

-- А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?

-- Пленарное,-- небрежно ответил сосед.

-- Ишь ты,-- удивился первый,-- то-то я и гляжу, что такое? Как будто

оно и пленарное.

-- Да уж будьте покойны,-- строго ответил второй.-- Сегодня сильно

пленарное и кворум такой подобрался-- только держись.

-- Да ну? -- спросил сосед.-- Неужели и кворум подобрался?

-- Ей-богу,-- сказал второй.

-- И что же он, кворум-то этот?

-- Да ничего,-- ответил сосед, несколько растерявшись.-- Подобрался, и

все тут.

-- Скажи на милость,-- с огорчением покачал головой первый сосед.-- С

чего бы это он, а?

Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом

добавил с мягкой улыбкой:

-- Вот вы, товарищ, небось, не одобряете эти пленарные заседания... А

мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по

существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно

перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в

порожнее.

-- Не всегда это,-- возразил первый.-- Если, конечно, посмотреть с

точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки

зрения, то да, индустрия конкретно.

-- Конкретно фактически,-- строго поправил второй.

-- Пожалуй,-- согласился собеседник.-- Это я тоже допущаю. Конкретно

фактически. Хотя как когда...

-- Всегда,-- коротко отрезал второй.--Всегда, уважаемый товарищ.

Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику

тогда не оберешься...

На трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло. Только соседи

мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак

не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему

казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.

На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый

сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:

-- Это кто ж там такой вышедши?

-- Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор

первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.

Оратор простер руку вперед и начал речь.

И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным

значением, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго

поглядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только что

законченном споре.

Трудно, товарищи, говорить по-русски!

1925