Марк сейфер абсолютное оружие америки

Вид материала

Документы

Содержание Т.К. Мартин Лука Филипов Мы бы стреляли, только Лука Гордо выпрямился и без чувств упал

Подобный материал:

• Реферат по теме: Марк твен «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» Родился Сэмюэль, 158.14kb.
• Оружие и протест 8 За легалайз! 9 Днем в Москве маньяк порезал 12 человек, 2046.06kb.
• Доклад по византологии Марк Евгеник (1392- 1444) был поставлен митрополитом в Эфесе, 153.02kb.
• Страны Латинской Америки в мировой экономике; Страны Латинской Америки в системе вто;, 67.73kb.
• Марк Фишер, Марк Ален Учитесь мыслить подобно Миллионеру, 885.92kb.
• «Атомное и термоядерное оружие», 372.54kb.
• Марк Твен (1835–1910) Рекомендательный список литературы, 78.97kb.
• Марк Твен Марк Твен, 53.13kb.
• О проведении операции "оружие" по добровольной, 56.74kb.
• Третьего Рейха «Оружие возмездия», 947.3kb.

Филиповы (1894)

Мистера Тесла считали мечтателем-провидцем, но он был обманут вспышкой метеоров. Однако братья по на­уке все больше убеждаются, что из-за того, что он видел дальше других, ему открывалось мерцание новых горизон­тов на новых материках науки. Восприятие и воображе­ние не всегда одинаковы у одного и того же гения.

Т.К. Мартин

К ученому пришла слава. В инженерных кругах Тесла был известен как «один из самых выдающихся исследователей своего времени», журналы называли его (Боже упаси!) «новым Эдисоном», газеты – «на­шим первым инженером-электриком», публика – удивительным волшебником из чудесной страны, а финансисты – пригодным для вкладывания средств.

С самого начала разглядев в Тесла мастера, Т.К. Мартин, как главный глашатай, помогал превратить убежище ученого в общественную арену. Коммерфорд – так его называли друзья – завел благоприят­ные отношения с нужными людьми, познакомился с Робертом Андервудом Джонсоном – заместителем редактора «Сенчури» и предложил ему написать ста­тью о видном ученом.

«Присаживайтесь», – предложил Джонсон, огля­дывая горы рукописей, разбросанные в офисе, в по­исках подходящего стула. Брат конгрессмена и поэт Джонсон в 1889 году получил награду от города, ког­да ему поручили написать сонет в честь открытия ар­ки на Вашингтон-сквер, который он зачитал перед президентом Харрисоном и другими высокими гос­тями. Временное сооружение, построенное Стэнфордом Уайтом, в честь столетия со дня инаугурации Джорджа Вашингтона, эта арка была позже заменена мраморной, которую также создал Уайт. Джонсон был знаком с изобретателями, так как в начале 1880-х годов посетил лабораторию Эдисона в качестве журналиста «Скрайбнерс Мансли» – предшественника «Сенчури». Вне всякого сомнения, Тесла вызвал его интерес.

Красноречивое описание Мартина впечатлило Джонсона, и он пригласил своего коллегу на обед. «Почему бы не взять с собой волшебника? Возмож­но, он достоин не одной статьи».

Будучи на короткой ноге с такими людьми, как кандидат в мэры Теодор Рузвельт и писатель Марк Твен, два частых гостя его квартиры на Юни­он-сквер, – Джонсон и его энергичная жена Кэтрин были наглядной иллюстрацией выражения «госте­приимные хозяева». На их обедах в доме № 327 на Лексингтон-авеню можно было встретить любых знаменитостей, таких, как скульптор Огастес Сент-Годенс, актриса Элеонора Дузе, натуралист Джон Мьюр, активистка борьбы за права детей Мэри Мейпс Додж, дирижер Бостонского симфонического оркестра месье Жерике, композитор и пианист Игнацы Падеревский, трагедийный актер Джозеф Джефферсон или удивительный писатель Редьярд Кип­линг. Джонсон с женой вернулись из второго путе­шествия по Европе, где случайно повстречались с Твеном в Венеции. Для них мир был уютным и ро­мантичным, потому что они именно так на него смотрели и потому, что сами его таким сделали.

Мартин появился с «бледным, изможденным и осунувшимся» Тесла в доме Джонсонов в разгар рож­дественских праздников. Их встретили Кэтрин и Ро­берт Джонсоны, а также их дети – шестнадцатилет­няя Агнес и Оуэн, который был на два или три года моложе.

Болезненное состояние Тесла, который, как пи­сал один репортер, «достиг пределов человеческой выносливости», удивило Джонсонов, особенно Кэт­рин. Эта удивительная женщина и искусная собеседница была родом из Ирландии, спокойная, с рас­правленными плечами и гордо поднятой головой. Хотя ее волосы уже начали седеть, она по-прежнему излучала дыхание юности. Особенно гостей притягивали ее глаза. Чуть кокетливые, они сочетали в себе дерзость и задумчивость.

Испытывая целую гамму эмоций от материнских инстинктов до изумления, Кэтрин была зачарована, некоторые даже говорили, околдована сербским волшебником, попавшим в ее мир; и она ему тоже очень понравилась.

Тесла рассказывал о своем путешествии по Евро­пе, особенно о встрече с сэром Уильямом Круксом, и Джонсоны пригласили его на Рождество.

• Вы слишком много работали, мистер Тесла, вам следует отдохнуть, – объявила Кэтрин. – Может быть, в первые месяцы нового года вам поможет хо­рошее рождественское угощение.
  
• Все, что необходимо, я получаю из своей лабора­тории, – ответил Тесла. – Знаю, я совершенно вы­мотан, но не могу прекратить работу. Мои экспери­менты так важны, так прекрасны, так удивительны, что я едва могу оторваться от них, чтобы поесть, а когда пытаюсь уснуть, то все время думаю о них. Полагаю, что буду продолжать, пока не упаду замертво. Приглашаю вас к себе на десерт.
  

Вызвали экипаж, и вскоре Джонсоны уже были в «пещере волшебника».

— Приготовьтесь к сюрпризам, – предупредил Тесла, когда, по словам репортера, уже бывшего у него, «проводил их в комнату размером в каких-нибудь двадцать пять футов, освещенную с одной стороны двумя большими окнами, полуприкрытыми тяжелыми черными шторами. Лаборатория была полна удивительных механических приборов, которые не­возможно описать. Похожие на змей кабели вились вдоль стен, по полу и потолку. В центре комнаты на большом круглом столе, покрытом широкими поло­сками черной шерстяной материи, стояло электрическое динамо. Два больших коричневатых шара восемнадцать дюймов в диаметре свисали на шнурах с потолка. Эти шары из меди, покрытые для изоляции воском, служили для распространения электростатического поля...»

Тесла закрыл двери и задернул шторы, чтобы «не осталось ни одной щелочки для солнечных лучей, и лаборатория погрузилась в непроницаемую тьму. По­ка мы ожидали продолжения, повсюду стали появля­ться удивительно красивые светящиеся надписи и приборы таинственного назначения. Иногда они пе­реливались, и вся комната наполнялась электриче­скими вибрациями, когда начинали светиться трубки и лампы, которые мы держали в руках. Но больше всего нас поразил простой и очевидный факт: мы со­вершенно не пострадали, в то время как вокруг нас летали электрические разряды».

Несколько дней спустя в честь празднования сер­бского Рождества 6 января Кэтрин послала Тесла бу­кет.

«Хочу поблагодарить миссис Джонсон за пре­красные цветы, – писал Роберту Тесла. – Мне никогда прежде не дарили цветов, и этот букет произ­вел на меня любопытное впечатление».

Тесла регулярно бывал в доме Джонсонов к ужи­ну или с поздним визитом и часто приглашал хозяев куда-нибудь. Они собирались на ослепительное пред­ставление симфонии Дворжака «Из Нового Света».

«Получив ваше первое письмо, – писал Тесла Роберту, – я немедленно заказал лучшие места на субботу. Нет ничего лучше пятнадцатого ряда! Жаль, но нам придется воспользоваться биноклями. Но тем лучше для богатого воображения миссис Джонсон. Ужин в «Дельмонико».

Увлеченный удивительным наследием Тесла, Ро­берт начал интересоваться сербской поэзией, и уче­ный стал для него переводить. Они получили разре­шение от Змая Йовановича включить некоторые из его поэм в «Сенчури», а также в книгу Джонсона под названием «Песни свободы». Вне всякого сомнения, их любимой была баллада о воине, принимавшем участие в черногорской битве в 1874 году.

Лука Филипов

Воин-легенда, воин-герой

Был среди войска славных сербов.

Мы поведем рассказ простой

Лютня к лютне и сердце к сердцу.

Эй, мусульманин, как лист трепещи

И пощады у нас не ищи,

Имя сокола громко звучит

Лука Филипов!

Далее описывается ожесточенная битва, в кото­рой Лука захватывает в плен пашу и ведет его к кня­зю. Но по пути Луку ранят из засады, и солдаты ре­шают отомстить, убив пленного турка.

Мы бы стреляли, только Лука

В жесте протеста руку поднял.

И пистолета немой приказ

Без перевода был нами понят.

Колени турецкий паша преклонил,

Героя на спину к себе взвалил

(И, словно лавочник, – куль, потащил)

Луку Филипова!

Мы прославляли Луку, пока

Турок нес его сквозь ряды.

Пистолет и ружье, и крови река,

Но песня лилась из груди.

А когда с поля боя гонец прискакал.

Рассказать нам, что день тот победным стал,

Гордо выпрямился и без чувств упал

Лука Филипов!

Легко представить, как сияли глаза Кэтрин, когда Тесла переводил оду Змая в «их гостиной в один из вечеров, и как Роберт отшлифовывал ее для публика­ции. С этого момента Роберта стали называть «доро­гой Лука», а Кэтрин – «миссис Филипов».

Для Кэтрин Тесла был больше, чем просто муж­чина: он был личностью исторического значения, трофеем для показа подругам и даже живым симво­лом ее потаенных желаний. В душе Кэтрин жила неутоленная художница, чей восторг то и дело сменял­ся отчаянием из-за постоянных стремлений и желаний. Должно быть, с ней было нелегко, но, как и Тесла, она умела привносить в жизнь ту искру, которая и делает ее ценной. Самолюбивая, эгоцентрич­ная и иногда неестественная, Кэтрин обладала какой-то магической силой, которая не только притя­гивала к ней людей, но и с помощью которой она ими манипулировала. Даже скрытный отшельник попался, как муха, в ее паутину.

«Дорогой мистер Тесла, – писала она в январе 1894 года, – с четверга у нас дома больница. Роберт и Агнес больны. Роберту уже лучше, но он не выхо­дит, и мы хотим, чтобы вы пришли сегодня вечером и развлекли нас. Окажите нам услугу, приходите...»

Эти упоминания о своем супруге, как о каком-то придатке, постоянно встречались в письмах в тече­ние многих следующих лет. Например, в 1896 году она писала: «Дорогой мистер Тесла, ожидаю увидеть вас сегодня вечером», в 1897-м – «Приходите побы­стрее», а в 1898-м – «Приходите, пожалуйста, ко мне завтра вечером и постарайтесь быть немного порань­ше... Я очень хочу вас видеть и очень огорчусь, если вы отмахнетесь от моей просьбы».

Однако Кэтрин была не одинока в своем ослеп­лении; ученого открыл Т.К. Мартин, а Роберт скоро стал его близким другом. Этот тройной союз вскоре начал распадаться, когда влияние Коммерфорда Мартина ослабло. Джонсоны обожали Тесла, и он отвечал им взаимностью. В этой любящей семье отшельник мог найти себе приют.

Здоровье Тесла было постоянно не только пред­метом их тревог, но и должно было сохраняться на благо общества. Мартин, чья новая статья в «Сенчури» должна была служить для подъема по служебной лестнице не только его самого, но и Тесла, также вы­сказывал озабоченность, обсуждая внушающую опа­сения ситуацию с Кэтрин.

«Я не верю, что он скоро прекратит работу, – писал Мартин. – Когда я будто случайно заговорил с ним о Калифорнии, выяснилось, что он уже получил оттуда приглашение прочесть лекцию, поэтому не хочу засовывать его голову в пасть ко льву. Надеюсь, что он будет бережнее относиться к своему здоровью, и вы можете оказать всем нам большую услугу своими своевременными словами. Но несмотря на это, – продолжал Мартин, – боюсь, что он будет продолжать жить с убеждением, что женщина – это всегда Далила, которая лишит его волос. Если вам удастся, думаю, это будет отличный план, чтобы свести его с этим доктором. Я бы предписал ему недель­ную лекцию от миссис Роберт Андервуд Джонсон». Эти слова, написанные коллегой Тесла, являются на­меком на одну из самых больших загадок, окружаю­щих ученого, а именно его безбрачие и таинственные сексуальные наклонности.

По стечению обстоятельств, всего две недели спустя скончался Генрих Герц. Ему было всего тридцать шесть лет. Мартин писал Тесла: «Ради Бога, пусть это будет для вас предостережением. Вся Евро­па скорбит о его безвременной кончине».

Но Тесла не обращал внимания, и привычка до­водить себя до изнеможения стала стилем его жизни на долгие годы. Будущее человечества и его роль в нем были ему ясны: ничто не должно было встать у него на пути.

«Придет время, – писал Тесла Кэтрин, – когда, переплывая океан на корабле, вы сможете прочитать на борту ежедневную газету с самыми важными но­востями и с любого расстояния при помощи карман­ного прибора и провода в земле говорить с друзьями, у которых дома тоже будет такое же приспособле­ние». Кэтрин завораживали его взгляд и дар прори­цания. Ей все больше хотелось проникнуть в его внутреннее святилище.

В самом начале непревзойденные достижения Тесла, его внезапный прорыв в царство международ­ных корифеев науки и многообещающее будущее вызывали у всех желание вкладывать в него средства, желание продавать его бесчисленные изобретения, чтобы они могли поднять их на следующую ступень социальной лестницы. Их цель была – стать миллионерами. Первым шагом мог стать «холодный свет» Тесла.

Так как умное биографическое эссе Мартина удостоилось похвалы даже его соперников, Джонсон предложил написать продолжение, в котором речь бы шла о лаборатории. Джонсон пригласит туда своих известных друзей и сделает снимки. Это будет эк­склюзивный материал, первое описание холодного света. Джонсон писал:

«Мы часто были свидетелями его экспериментов, которые включали среди прочего создание электри­ческих вибраций невиданной доселе интенсивности. Похожие на молнии вспышки длиной до пятнадцати футов были обычным явлением, а его лампы элект­рического света использовались, чтобы делать фото­графии друзей на память об их посещении. Он был первым человеком, который использовал фосфорес­цирующий свет для фотографии – само по себе за­метное изобретение. Я был среди группы, в которую входили Марк Твен, Джозеф Джефферсон, Марион Кроуфорд и другие, – нам выпал уникальный шанс сфотографироваться таким образом».

Естественно, в центре внимания оказались фото­графии Твена. С. Клеменс, как он подписывался в посланиях к Тесла, приехал в лабораторию 4 марта 1894 года, а потом 26 апреля. Твен написал с просьбой перенести первую встречу на следующий день, и Тесла уведомил об этом Джонсона. Любопытно, но в дневнике Твена за этот период нет упоминания о данном событии. В январе он обедал со Стэнфордом Уайтом в его башне на Мэдисон-сквер-гарден, а в следующем месяце получил уведомление о том, что ему уже перечислили 160 000 долларов роялти за на­борную машину Пейджа, которую он финансировал, но это было все, что он записал, хотя Твен знал о существовании Тесла с того самого момента, когда ве­ликий ученый приобрел известность после изобрете­ния своей многофазной системы переменного тока. Еще в ноябре 1888 года Твен писал: «Я только что видел рисунок и описание электрической машины.

…недавно запатентованной мистером Тесла и продан­ной компании Вестингауза, которая в корне изменит всю электрическую промышленность в мире. Это са­мый ценный патент со времен изобретения телефо­на».

Твен случайно встречался с Тесла в «Клубе игро­ков» и в «Дельмонико», а также в художественной студии Роберта Рейда. Однажды ночью «известный во всем мире блистательный инженер», по словам Твена, присоединился к гостям Рейда. Собравшиеся обменивались шутками и рассказывали разные исто­рии, пели песни, особенно популярна была песня на стихи Киплинга «Мандалай». Тесла рассказал о том, как книги Твена спасли ему жизнь, когда двенадца­тилетним мальчиком он заболел малярией, и эта ис­тория сблизила Твена и Тесла, так что на глазах пи­сателя даже показались слезы.

Заинтересованный изобретениями и их примене­нием, Твен спросил Тесла в лаборатории, правильно ли он поступит, если продаст свои высокочастотные приборы для электротерапии богатым европейским вдовам во время своего следующего путешествия; изобретатель, естественно, согласился. В свою оче­редь Тесла показал великому писателю другое изоб­ретение, которое, по его уверениям, поможет этим вдовам переваривать пищу.

Он объяснил, что это приспособление «состоит из платформы, поддерживаемой эластичными подушками, которые колеблются под воздействием сжатого воздуха. Как-то раз я ступил на эту платфор­му, и колебания передались моему телу. Очевидно, эти повторяющиеся через равные промежутки, быстрые колебания стимулируют перистальтику кишеч­ника, что, в свою очередь, помогает проводить пищу по пищеварительному тракту».

«Хотите сказать, что я буду регулярно ходить в туалет?» – поинтересовался Твен.

«Точно. И без применения всяких эликсиров, специальных лекарств или внутренних вливаний».

Без лишних слов Твен взошел на платформу, в то время как Тесла пытался угомонить хихикающих помощников. Так как Твен изъявил такое большое желание попробовать, Тесла не сказал ему, что реакция будет почти мгновенной.

«Внезапно Твен почувствовал острое и нестерпи­мое желание, которое должно было быть тут же удов­летворено», – рассказывал на следующий день Тесла Джонсонам, которые хохотали до слез. Твену при­шлось срочно спрыгнуть с платформы и скрыться в туалете.

«Думаю, я начну с приборов для электротера­пии, – вернувшись, сказал Твен. – Не хочу, чтобы все вдовы сразу выздоровели».

Только почти через год в прессе появились фото­графии Твена и других гостей. Тесла был в восторге и поведал Джонсону, что один из снимков Джозефа Джефферсона был «поистине великолепен. Я имею в виду тот, где он стоит один в темноте. Мне кажется, это произведение искусства». Кэтрин предложила от­праздновать в «Дельмонико», а потом всем вместе отправиться на летние каникулы в Хэмптон. Тесла написал в ответ: «Боюсь, что если я слишком часто буду нарушать свои привычки, то будет беда». Одна­ко поняв, что скоро ему будет не хватать «удовольст­вия видеть вас», Тесла неохотно согласился на обед, но не на поездку: «В предвкушении радости от встре­чи с друзьями и в предчувствии последующей разлу­ки искренне ваш, Н.Тесла».

Что касается фотографий, впервые сделанных с применением фосфоресцирующего света, то Тесла, у которого был нюх на потенциальных инвесторов, с нетерпением ожидал огласки, но Мартин и Джонсон были категорически против.

«Думаю, нам надо поговорить насчет того, чтобы намекнуть ежедневным газетам, что мистеру Тесла удалось сделать снимки при помощи фосфоресциру­ющего света, – предупреждал Мартин. – Когда-ни­будь это выйдет на свет, и тогда кто-нибудь с привычным невежеством поместит статью в газетах.

Нужно заверить свои права. Уверен, что Р. Джонсон думает так же».

Это стало началом разногласий между изобретателем и его издателем. «Изобретения, исследования и статьи Николы Тесла» уже появилась в печати, и а Мартин с Тесла получали гонорары от продажи книги, однако Тесла продолжал настаивать на раздаче экземпляров бесплатно. Он отправил текст каждому из своих дядюшек и трем сестрам в Боснии и Хорва­тии, а также послал свою статью, посвященную Змаю, дяде Пахо и сестре Марице.

Мартин должен был действовать осторожно, так как, хотя его огорчало пренебрежение Тесла к финансовой стороне, он совершенно не хотел порывать отношений с талантливым ученым. Мартин писал: «Ваша просьба о дополнительных бесплатных экзем­плярах слишком обременительна. Мне кажется, что ребята из Питтсбурга, если они действительно любят вас, не должны пожалеть немного денег на книгу. Однако вам лучше судить о ваших отношениях». Мартин обещал прислать Тесла дюжину экземпляров по сниженным ценам. «Возможно, вы захотите сде­лать заявку на все издание. Когда пишете мне, старайтесь подписываться собственноручно. Люди на­чинают сокращать мои запасы».

С точки зрения Тесла, это была его книга, и Мартин должен был просто исполнить его просьбу. Это вызвало трения особенно потому, что Мартин часто одалживал Тесла деньги из сумм, причитающихся ему как редактору, но Тесла их никогда не возвращал. На какое-то время Мартин решил за­крыть на это глаза.

После получения первых фотографий, включая скромную стилизованную гравюру с изображением недавнего портрета Тесла, Мартин попросил предва­рительного просмотра. «Я положу их под замок или в сейф, если пожелаете, пока не наступит время пуб­ликации, – обещал Мартин. – Но я хочу получить одну из первых в качестве исторического сувенира». В то же время Мартин сообщил Джонсону, что Университет Небраски предложил присудить Тесла почетную докторскую степень в честь празднования их двадцатипятилетней годовщины. «Я уговаривал его принять. Хочу, чтобы вы с миссис Джонсон тоже на него повлияли. Мне кажется, он имеет на нее боль­шое влияние так же, как и на любую другую женщи­ну, включая его сестер».

Маловероятно, чтобы Тесла очень хотелось полу­чить докторскую степень от малоизвестного Универ­ситета в Небраске. Для человека такого происхожде­ния и образования это предложение было незначите­льным. Джонсон считал, что лучше было бы, если с таким предложением выступил более престижный университет, например, Колумбийский колледж. Тесла только что получил Золотую медаль Эллиота Крессона от Франклинского института за «серьезные и неутомимые исследования в качестве пионера в этой области и за неоценимый вклад в науку». Одна­ко медаль не могла сравниться с докторской степе­нью, и Джонсон написал Хьюи Фэрфилду Осборну – одному из высокопоставленных лиц в Колумбий­ском колледже, уговаривая его сделать предложение Тесла.

«Будет очень разумно, если именно Колумбий­ский колледж предложит ему степень, так как его первая лекция, если я не ошибаюсь, была прочитана именно там, и поскольку Нью-Йорк является сценой его исследований. Думаю, что можно справедливо сказать, что не много существует людей, занимаю­щих такое же положение и теоретической и практи­ческой областях науки. Что касается его общего ку­льтурного уровня, то могу сказать, что он хорошо знаком с литературой Италии, Германии и Франции, а также славянских стран, не говоря уже о греческой и латинской. Особенно ему близка поэзия, и он по­стоянно цитирует Леопарди, Гёте или венгерских и русских поэтов. Я не знаю людей с таким разнообра­зием вкусов и обладающих такими колоссальными знаниями».

Джонсон закончил свое письмо описанием характера ученого. «Это очень мягкий, искренний, скромный, утонченный, щедрый и сильный человек».

Поскольку профессор Осборн хорошо знал Тесла – и слышал его лекцию, он согласился с Джонсоном и поговорил с Сетом Лоу – президентом университета.

— Пултон сказал мне, что в Англии и Франции Тесла был удостоен множества наград. Мы не должны позволить другому университету опередить нас и наградить человека, который живет рядом с нами.

• Он ведь соотечественник Пьюпина? – поин­тересовался Лоу.
  
• Да, конечно. Именно по настоянию профессо­ра Пьюпина и профессора Крокера Тесла выступил у нас с лекцией.
  
• Разве они не поссорились? – осторожно спро­сил президент.
  
• Я краем уха слышал, что между ними возник­ли небольшие разногласия, но уверен, что все нала­дится. В любом случае остается мало сомнений в том, что Тесла ведущий инженер-электрик в нашей стране.
  

Через несколько недель ученый получил почет­ную докторскую степень от Колумбийского колледжа, а вскоре после этого удостоился подобной чести от Йельского университета.

Добившись признания своих коллег, Тесла полу­чил то, к чему стремился. В престижных газетах и журналах появлялись статьи, и он был на короткой ноге с самыми видными литературными и общественными деятелями того времени.