Законодательством
| Вид материала | Закон |
- Федеральный закон, 206.57kb.
- Таможенный кодекс таможенного союза, 3720.5kb.
- 1. Таможенное регулирование и таможенное законодательство России, 467.22kb.
- Российская федерация федеральный закон технический регламент о безопасности зданий, 522.3kb.
- Статья Единая таможенная территория таможенного союза и таможенная граница, 6526.38kb.
- Принят Государственной Думой 23 декабря 2009 года Одобрен Советом Федерации 25 декабря, 534.31kb.
- Памятка для налогоплательщика по состоянию, 304.22kb.
- Принят Государственной Думой 23 декабря 2009 года Одобрен Советом Федерации 25 декабря, 521.15kb.
- Министерства внутренних дел республики беларусь, 2960.14kb.
- Конституцией Российской Федерации и законодательством. Использование военнослужащими, 928.5kb.
08.02.2009
6
— А вот это, Сергей Николаевич, я буду трактовать, как сексуальное домогательство. Простите великодушно, дуру, но я подаю на вас в суд! — И, залившись краской, разъяренная Варвара с треском захлопнула дверь кабинета главного режиссера театра.
Уже на лестнице ее догнала и остановила Олеся Краевская, агрессивно красивая тридцатилетняя актриса, которая стала медийным «лицом», играя в популярных сериалах алчных стерв и жестоких киллеров, пробивающих себе дорогу в жизни исключительно через постель.
Она прихватила Варвару за локоть, развернула к себе и заглянула в ее мечущие молнии глаза.
— Грубер, что ли, тебя за вчерашнего «козла» заложил?
— Никто меня не закладывал. Просто наш «великий» режиссер вдруг возжаждал моего созревшего для его «ласк» тела.
— Вот козел! Хотя, знаешь, Дашка Поварова дала ему, а он ей сиськи силиконовые оплатил. Так что она теперь в полном шоколаде.
— Не люблю сладкого! И с сиськами у меня все о'кей!
— Послушай, но секса еще никто не умирал.
— Да, но родилось слишком много уродов! — Варвара вырвала руку и, внезапно успокоившись, стала медленно спускаться к выходу.
Олеся не отставала.
— Я принесла тебе, что обещала.
— Разве ты мне что-нибудь обещала?
— Забыла? Роман «Злой волшебник по прозвищу Макияж» Лауры Снежинской. Поверь, это очень круто! Просто супер! Вся Москва торчит! Ты не представляешь...
— Ну, почему же не представляю. Очень даже представляю.
— Ты прочитала?! Класс, да?! У меня чуть ли не на каждой странице мурашки по спине, особенно, после того, как стал представлять себя грудью Ариэль Домбаль.
— Не знаю даже что и ответить, но, если честно, роман мне не понравился.
— Почему?
— Да потому, что это я его написала.
— Шутишь?
— И не думала. Неужели непонятно, что где Вьюжинская, там и Снежинская?!
— Смешно… Но мне это даже в голову не пришло, — растерянно протянула опешившая Олеся и тут же спохватилась: — Да, но мне на «Газпром-триумфе» сказали, что будто бы этот роман твоя Боярдо написала.
— Плюнуть этому человеку в глаза, но ни в коем случае не говори за что, не то меня журналисты достанут. Договорились?
— А зачем тебе это надо было?
— Надоело трахаться с бизнесменами и бизнесвуменами.
Оставив на проходной обалдевшую, но не поверившую ей Олесю, Варвара вышла на улицу.
Скользя рассеянным взглядом по замученным прохожим, она поняла, что на этом ее приключения не только сегодня, но и вообще не закончились.
И еще Варвара поймала себя на мысли, что, поддавшись однажды на уговоры Лауры и впав в искушение сочинительства, она круто, если не кардинально изменила свою жизнь, и что теперь ей ничего не остается, как смириться с тем бурным потоком странных, порой чудесных, а иногда мистических событий, который неумолимо затягивал ее в совсем иную жизнь — незримую жизнь по ту сторону добра и зла.
Варвара вдруг почувствовала, что воспарила над милой для нее реальной действительностью (взять хотя бы секс, правда, полную меру всех женских ощущений одновременно она испытала лишь трижды) и сейчас с наслаждением, от которого захватывало дух, созерцала процессы, недоступные ей раньше.
«Пора бы Андрею появиться!»
Не успела Варвара подойти к «Синди», которую оставила на противоположной стороне переулка, напротив ворот театра, как из поворота другого переулка тяжело выполз черный «Хаммер» Андрея.
Уперев руки в бока, она изготовилась к долгой осаде с непременными, но привычными упреками («Сука неблагодарная!») и истошными воплями («Ну, скажи почему, тварь!»), которая, как бывало уже не раз, могла перерасти в жестокую схватку с пощечинами и заламыванием рук…
Однако, когда «Хаммер» поравнялся с ней, вместо взбешенного Андрея, из приоткрывшейся задней двери к ногам Варвары упали три пакета, набитых ее вещами, дверь захлопнулась, и машина, обдав оторопевшую актрису сизым облаком выхлопных газов, покатила дальше.
— Ну, ты хам, Маракасов! Одно слово — «унитазник»!
Она положила пакеты на заднее сиденье и, поправив макияж в зеркале заднего вида, отправилась в офис на улицу Машкова, где уже полчаса, теряя терпение, ее ждала Лаура, которая по случаю открытия их агентства надела новый серый брючный костюм от «Стеллы Маккартни», купленный зимой на неделе прет-а-порте в Милане.
7
— А в прошлый понедельник, когда я поехала к маме в Рузу, то около деревни Марс, символическое название, не правда ли? — на поле спланировал другой корабль. Тогда я еще подумала: какая странная форма, а теперь, когда побеседовала с вами, поняла, что он напоминает огромную газонокосилку. Представляете?!
— Не вполне, но допускаю, что во вселенной могут быть космические корабли и подобной формы.
— Простите, но если вы допускаете, то почему бы вам не заняться моим делом, ведь после того похищения, они следят за мной, еще не было недели, чтобы я не увидела их корабли.
— Амалия... Викторовна, извините великодушно, но наше агентство, президентом коего я являюсь, занимается исключительно, как я вам уже неоднократно говорила, историческими и психологическими загадками. «Летающие тарелки» не наш профиль, обратитесь в другое агентство. До свидания.
9.02.2009
Всклокоченная рыжая женщина с раскосыми желтыми глазами в просторном фиолетовом балахоне до пят, под которым явно ничего не было, вышла из кабинета, который предполагалось использовать для приема клиентов агентства «ЗЕФИР», организованного Лаурой Боярдо и Варварой Вьюжинской, и, заметив сидящую в кресле актрису, метнулась к ней.
— Послушайте, девушка, может, я и не вполне адекватно воспринимаю действительность, — попытавшись схватить Варвару за руку, сдавленно прошептала женщина и кивнула на кабинет, — но, по-моему, она инопланетянка, русские женщины не бывают такими спокойными. И потом у нее такие странные серые глаза, будто насквозь видят. А вы с чем пришли?
— Любовник пропал.
— Ну и черт бы с ним! — вдруг гаркнула рыжая и, окутав актрису удушливой волной пряных духов, выбежала, задрав подол, на лестницу.
— Что и требовалось доказать! — Кашлянув, Варвара поднялась навстречу появившейся на пороге Лауре.
— Первый блин всегда комом.
— Угу, народная мудрость в действии.
— Ничего, мы быстро отвадим этих контактеров, у них между собой налажена строгая связь, поэтому еще пара таких посещений, и мы свободны. Почему бледная? Андрей «наехал», что ли? Прости за жаргон.
— Еще чего! Просто его козлы привезли мои вещи в театр и выбросили на асфальт, когда я вышла с репетиции. Между прочим, дорогая моя, по городу слух ползет, что это ты написала моего «Макияжа».
— Опять Олеся! Господи, спортсменка есть спортсменка! Не женщина, а сквозняк, ничего доверить нельзя.
— Зачем тебе это надо было?
— Не мне, а тебе, ты пока не в состоянии контролировать свои эмоции, если вообще можешь. Все, хватит выяснять со мной отношения, терпеть ненавижу. Идем лучше, кофе с коньяком выпьем за удачу нашего безнадежного предприятия!
Окинув унылым взглядом приемную, где кроме типичных офисных черных шкафа, стола с компьютером и телефоном, вешалки и трех кожаных стульев ничего не было, Варвара обреченно махнула рукой и зашла в небольшой, но уютный кабинет, где помимо изогнутого эллипса орехового стола, двух глубоких кожаных кресел цвета маренго и такого же цвета кушетки, которые обычно стоят в кабинетах психоаналитиков, целую стену занимал книжный шкаф, за темными стеклами которого мерцали корешки энциклопедий и справочников и разноцветно светились папки будущих дел.
— Ну, что скажешь?
— Ничего. Как всегда безупречно.
Не успела Лаура открыть секретер, где стояли кофеварка, чашки, хрустальные фужеры и рюмки, а также бутылки шампанского, виски, джина, водки и коньяка, как в дверь кто-то осторожно постучался.
— Войдите, — откинув волосы назад, повелительно взмахнула рукой Лаура и, сев в кресло, кивнула подруге на кресло с другой стороны стола.
Стук повторился, но как-то нерешительно и даже жалобно.
Лаура повторила предложение войти, но вместо этого подруги услышали, а может быть, им это только показалось, вздох и проскрип половиц, будто человек, стоявший у двери, раздумал и на цыпочках вышел.
Испуганно посматривая на Лауру, Варвара распахнула дверь и опасливо выглянула в приемную — никого.
— Мистика, — прошептала она, но тут ее взгляд упал на стол будущего офис-менеджера, а попросту говоря, секретаря: — Третье!..
Варвара охнула и медленно сползла по стене на пол.
Не обращая внимания на тоскливо подвывающую подругу, Лаура вышла в приемную, взяла лежащий на краю стола конверт и оглядела его со всех сторон — он был девственно чист, но заклеен.
— Не открывай! — поднимаясь, взмолилась Варвара. — Он пустой!
— Что значит «пустой» и что значит «третий»?
— Две недели назад в пятницу я получила первое, а в следующую второе, но оба оказались пустыми, если не считать едва уловимых ароматов и нескольких крупиц пыльцы. Сегодня какой день?
— С утра была пятница.
— Все, кажется, «приехали»!
— А мне кажется наоборот, что это будет нашим первым делом. Кстати, неплохой может получиться триллер: маньяк-невидимка терроризирует свою жертву, молодую актрису запахами из ее отчаянного прошлого. У тебя было что-нибудь этакое, о чем ты еще не рассказывала, а? Сознавайся!
— Прекрати издеваться! — вдруг взвилась Варвара.
— Хорошо-хорошо, но, как говорят, нет худа без добра. И страхом, если хочешь, можно управлять.
Вдруг на лестнице кто-то с грохотом упал, громко выругался и, покряхтывая, остановился у входной двери.
— Послушайте, неземное создание, я от вас с ума сойду, но без вас тоже!
Дверь с треском распахнулась, и изумленные подруги увидели крепкого мужчину с крутым лбом и седыми усами, лет, наверное, пятидесяти или около того, одетого в черную футболку, затертый джинсовый костюм и высокие белые кроссовки.
Его немигающий взгляд глубоко посаженных карих глаз, скрытых под затемненными стеклами очков в металлической оправе, поверг подруг в оторопь, острым клином рассекшую лопатки, и, не сговариваясь, они молча указали явно чем-то взвинченному незнакомцу на кабинет.
— Вы не представляете, как я устал и прежде всего от самого себя! — с глухим отчаянием воскликнул незнакомец и, стремительно пройдя в кабинет, плюхнулся на кушетку.
Испуганно переглянувшись, Лаура и Варвара прошли следом за ним.
8
— Давайте договоримся сразу, чтобы потом между нами не было недоразумений, — категорично начал незнакомец, — я не псих и не маньяк, просто, если так можно выразиться, у меня не голова, а адская машина, иными словами, действия людей меня окружающих не должны давать мне ни малейшего повода для выстраивания различных, порой самых невероятных версий их поступков. Ясно излагаю?!
— Вполне, — облизнула пересохшие губы Лаура.
— От нас-то вы что хотите? — тихо спросила Варвара.
— Ничего, кроме того, что вы должны пока молчать и слушать!
— Ясно, но все, как вы понимаете, имеет свою цену. — Варвара искоса посмотрела на замершую в кресле Лауру.
«Молодец, вцепилась! Давай, Вьюжинская, давай, раскручивай его по полной программе!» — подумала та и прикрыла глаза рукой.
— Сколько?
— Сто баксов в час.
— Идет, — ответил незнакомец, достал из куртки бумажник и протянул Варваре.
Та вынула из бумажника стодолларовую бумажку и вернула бумажник хозяину.
— Время пошло, но для проформы могли бы представиться.
— Зовут меня Никодим, фамилия Парамонов, мне сорок шесть лет, профессия к моему делу отношения не имеет.
— Вы уверены?
— Безусловно, тем более что сейчас я чувствую себя просто коленом.
— Коленом? — Теперь наступил черед облизнуть губы Варваре. — Чьим, позвольте спросить?
— Пока сказать не могу, пусть это будет моей тайной. Господи, какая красивая женщина! — вдруг с пугающим воодушевлением воскликнул незнакомец, назвавшийся Никодимом Парамоновым, и до крови закусил нижнюю губу. — Я чувствую, как по прохладной коже томительно длинной ноги, истонченной негой, скользит серый шелковый чулок. Боже мой, какой восторг!
Вдруг Парамонов резко сел и, не открывая глаз, стал осторожно потягивать воздух.
Лаура с Варварой снова переглянулись, и опять не сговариваясь, потянулись за мобильным телефоном, лежащим на столе.
— Не надо, — умоляюще сказал Парамонов и закрыл глаза, — предупредил же, я не псих. Варвара, ведь вас Варварой зовут?
— Откуда вы...
Но Парамонов прочертил изогнутым указательным пальцем круг в воздухе и приложил его к губам.
— Возьмите конверт и поверните его ко мне заклеенной стороной.
Варвара послушно выдернула конверт из-под телефона, взяла его за уголки двумя пальцами и повернула к чуть наклонившему вперед клиенту, который с одной стороны, пугал их порывистыми движениями и резкими скачками настроения, а с другой, вызывал у обеих какой-то завораживающий интерес.
— Ночь... Жаркая ночь... Крым? Ага, вот и луна «Катьку» осветила... Дорога... Камешки рассыпаются... Какой корявый можжевельник... Его рука скользит по бедру... Она дрожит... Задыхается... Он ловит губами ее... Все, больше ничего не скажу!
Парамонов обмяк и завалился на кушетку.
— И что это было? — выждав тягучую паузу, спросила Лаура.
— Спросите у нее, — будто проваливаясь в сон, прошелестел Парамонов.
Боярдо кивнула Варваре на дверь, взяла со стола свою сумочку, мобильный телефон, и подруги на цыпочках двинулись к выходу.
— Три минуты, не больше, а потом продолжим, деньги счет любят, — вдруг громко сказал Парамонов и отвернулся к стене.
В приемной подруги шумно вздохнули, вышли в сумрачный подъезд, а затем на улицу.
Достав из сумочки сигареты, Лаура протянула открытую пачку Варваре, хотя знала, что та не курит уже почти семь лет.
— И что? — прищурившись от дыма, взглянула она на подругу.
Варвара глубоко затянулась и тут же сломала сигарету.
— Ничего. Девственность я в Крыму потеряла, в долине призраков под горой Демерджи, которую обычно называют «Катькой».
— Очень интересно. Ты никогда не рассказывала.
— Во-первых, ты не спрашивала, а во-вторых, мне казалось, что это событие должно быть достоянием лишь его участников. Или я не права? Даже этот Парамонов не стал рассказывать, хотя по его лицу было видно, что он представил, как это случилось.
— Не обижайся, я иногда не соображаю что говорю. Однако мне кажется, что он, ну, этот клиент наш, разгадал наше первое дело.
— Ты о чем?
— Как о чем? О твоих письмах, естественно. Кстати, ты сохранила первые два?
— Где-то дома валяются, — не моргнув глазом, соврала Варвара, на самом деле при вскрытии первого и второго письма она сразу почувствовала очень тонкие ароматы, и, подчинившись инстинктивному порыву, сразу запечатала их, положила каждое в пластиковый файл и спрятала в коробке из-под датского печенья, которую поставила на нижнюю полку холодильника.
И вот сейчас, когда Лаура напомнила ей о первых двух письмах, Варвара поняла, что ароматы, струившиеся из конвертов, были очень знакомыми, но совершенно разными и вряд ли крымскими, особенно из первого письма, в котором странным образом сплелись древесный аромат с кисловатым запахом плесени, исчезающими за сладким дурманом тления, вызывающим легкий приступ тошноты.
— И ты ничего не почувствовала, когда их вскрывала?
— Какое это сейчас имеет значение?! Девственность у меня была одна!
— Да при чем тут твоя девственность!
— А при том, дорогая моя, что я больше никогда Его не видела!
— Девочки не надо ругаться! — Из-за спин подруг неожиданно выплыл Никодим Парамонов, его лицо просветлело, а глаза излучали какое-то нежно-сиреневое сияние. — Вы принесете письма в следующий раз, я позвоню, и мы договоримся о встрече.
— А как же ваше колено? — вздрогнув, поежилась Лаура.
— Колено? — Парамонов поднял правую ногу и несколько раз согнул и разогнул колено. — По-моему, с ним все в порядке. Нет?
Тут Варвара закатала левую штанину своего брючного костюма из кремового шелка.
— А это колено вам никого не напоминает?
— Прекрасный экземпляр, но не думаю, что в настоящий момент не стоит заниматься подобными глупостями, тем более что ваш драгоценный друг Вадим Набоков уже три часа томится в кутузке девяносто второго отделения милиции на Новобасманной улице по обвинению в сексуальных домогательствах к одной пышнотелой особе. Поспешите, в том районе недавно объявился сексуальный маньяк.
— Откуда вы, собственно, взяли, что он в милиции?
— Странный вопрос, графиня, для столь проницательной особы. По телефону, естественно. Он позвонил и просил срочно вытащить его оттуда.
Парамонов сунул руки в карманы джинсов и пошел прочь, но, не пройдя и трех метров, обернулся.
— И не забудьте запереть офис, девочки. До скорого свидания. Да чуть было не забыл, на самом деле меня интересует судьба праха генерала Дюрана из авангарда Мюрата. Его дух еще витает где-то здесь, в Москве.
10.01.2009
9
— Дюран? Дюран? Что знакомое. Нет?
— Рок-группа была такая.
Проехав троллейбусную остановку у храма Никиты-мученика на Старой Басманной, Варвара остановилась напротив ресторана «Голицын» и повернулась к Лауре, закурившей очередную сигарету.
— Успокойся, в таком состоянии ты только все испортишь. И расскажи вкратце, чем этаким сейчас занимается твой несравненный дружок.
— Начал он с натюрмортов, особенно у него удавались голландцы Фейт и Снейдерс, а потом, где-то с год назад, Вадим увлекся импрессионистами. И последние недели две, насколько я знаю, он рыскал по Москве в поисках модели для ренуаровской «Нагой, сидящей на кушетке».
— Ясно, — трогаясь, кивнула Варвара, перестроилась в левый ряд и повернула на улицу Лукьянова. — Лавры Рождественской покоя не дают?
— Ничего подобного! Он мечтал об этом со школы, когда увлекся фотографией. Представляешь, на его глазах тот литовский урод облил кислотой рембрандтовскую «Данаю».
— Да, это настоящий комплекс.
Вдруг, проезжая мимо группки студентов, вышедших погреться на солнышке и покурить, Варвара обратила внимание («На меня похожа, только выше», — мелькнуло у нее) на одиноко стоящую высокую тонкую девушку, к которой стремительно приближался Парамонов.
— А этот-то как здесь оказался?! — взвизгнула Лаура.
— Колено в сером шелке ищет.
— А может, он и есть тот маньяк?
— Вряд ли, но псих, это точно.
Чуть сбавив ход, Варвара в зеркале заднего вида увидела, как Парамонов подошел к высокой девушке, хотел было что-то сказать ей, но вдруг махнул рукой и широкими шагами рванул на переход.
— Думаю, что Парамонов у нас больше не появится.
— Интересно, с чего ты вдруг это заключила?
— Интуиция, графиня. По крайней мере, до следующего показа фильма «Любовник леди Чаттерлей» с Сильвией Кристель, это там и колено, и серые шелковые чулки… К тому же люди, живущие в собственных фантазиях, редко бывают до конца откровенны с посторонними, боятся разрушить гармонию своего хрупкого мира. Твой Набоков разве не такой?
— Нет, он элементарен и незатейлив как правда: хвост трубой, ноги в руки, фотоаппарат на грудь, и вперед, на поиски новых наслаждений. И потом у него много других приятных мужских слабостей. Наверное, это и привлекает женщин. Дорогая, мы готовы прощать нашим мужчинам любые недостатки, даже пороки, кроме одного — равнодушия.
— А он об этом догадывается?
— И более того, прекрасно знает об этом лет с шестнадцати. У него тогда случился роман с учительницей рисования. Красивая была женщина, высокая, с удивительной для тридцати пяти лет фигурой, настоящая платиновая блондинка и с изумительным по чистоте и нежности лицом. Правда, я видела ее всего один раз, но имя у нее было безобразное — Ираида.
— Скорее, жесткое, квадратное какое-то. Он сам тебе рассказал?
— Он все отрицал, мы даже поругались, но, как ты говоришь, женскую интуицию не обманешь.
— Иди, я тебя в машине подожду. Только спокойно, ради Бога, и не качай права без нужды! — Варвара припарковала машину у трухлявого здания бывшей Басманной полицейской части, а ныне отделения милиции, и, облокотившись на руль, погрузилась в лунную ночь на склоне горы Демерджи, где сквозь боль и слезы восторга она впервые слилась с мирозданием.
Однако прекрасную грезу разрушил истерический вопль рыжей пышнотелой женщины в голубом платье и зеленом палантине, выскочившей из дверей отделения.
— Как?! Вы его отпускаете?! Ведь он хотел меня изнасиловать!
«Да, эта подошла бы, только у Ренуара была брюнетка».
— И в мыслях не было! — послышался потрескивающий баритон, следом которым на пороге отделения возник крепко скроенный мужчина в черных кожаных джинсах и кожаным кофром на плече, настоящий возраст которого выдавали только седые виски.
За ним вышли Лаура и капитан милиции.
«Симпатичный мужчинка», — подумала Варвара, выходя из машины.
— Я спокойно стояла за прилавком, — не унималась рыжая красотка, на зеленых глазах которой навернулись слезы, — а он, бесстыжий, так на меня посмотрел, что у меня аж бюстгальтер расстегнулся.
— То есть, он вас не трогал? — уточнила Лаура.
— Нет, он раздел меня взглядом!
— Не смею вас больше задерживать, господин Набоков. — Капитан хотел козырнуть, но вспомнил, что без фуражки, и вместо этого неуклюже поцеловал Лауре руку. — Рад был познакомиться, госпожа Боярдо.
— Безобразие, у меня даже сейчас колготки сползают от его мерзкого взгляда.
— Это ваши проблемы, гражданка Кибелова, ничем не могу помочь.
Пожав плечами, капитан коротко кивнул Лауре и скрылся в перекисшем сумраке отделения милиции.