Авва Исаак Сирин Зервас Никоc. 3-57 Кадеты Точка Ру. Кн. 2 / Никоc Зервас; [пер с греч.] -м. Лубянская площадь, 2007. 300 с ил. (Серия «Наука побеждать») isbn 58-903016-01-05 Вторая книга
| Вид материала | Книга |
- Театрализованная экскурсия по Москве, 51.36kb.
- Предисловие, 5083.55kb.
- Серия книг «Библиотека всемирной литературы», 146.9kb.
- М. фуко "история безумия в классическую эпоху", 314.36kb.
- Корецкий Данил Аркадьевич. М. Эксмо-Пресс, 1998. 452с. (Черная кошка). Isbn 5-04-001057-5, 504.98kb.
- «Учебники вшэ», 806.66kb.
- Лекция Токсикология с позиций экологии. Классификация токсикантов, 546.48kb.
- Рассказ птицы Сирин, 28.73kb.
- Альпина Бизнес Букс, 2007. 402 с. (Серия «Синергичная организация») isbn 978-5-9614-0563-7, 7917.48kb.
- Мачульская Издательство «алетейя», 5286.69kb.
Живее играйте, музыканты! Не жалей, Фома, горилки православным христианам!
Н.В.Гоголь. Тарас Бульба
Как положено, офицер-воспитатель и дневальный глядели сквозь пальцы на шум в казарме третьей роты. Вечеринка по поводу Ванькиного дня рождения была в совершенном разгаре.
До отбоя оставалось целых сорок минут, а разгорячённые, радостные кадеты уже успели побиться на линейках, подушить друг друга подушками, пористаться на ристалище, пострелять в портрет Наполеона из рогатки - словом, радовались за именинника, который саморучно резал торт, раздавал дружеские подзатыльники и одновременно напевал про Вещего Олега.
Когда дневальный был выведен из строя куском торта, началось самое рискованное хулиганство, за которое в обычный день полагалось немедленное исключение из училища. Порог казармы переступил Жорка Арутюнов, весёлый выдумщик и неплохой поэт из второй роты:
- Ну что, третья рота?! У вас, я вижу, детский утренник?! Кефирчик пьёте?
Сказал и глянул дерзко очами чёрными.
- Внимание, - торжественно изрёк Лобанов, - объявляется тендер на право бить Арутюнову морду.
- Сначала Арутюнова заасфальтируем, - мечтательно улыбнулся кадет Телепайло, засучивая рукав. - А потом пойдём мочить вторую роту як класс.
Арутюнов ловким гасконцем скользнул меж тренированных товарищеских торсов, порхнул полами чёрной шинельки и, подлетев к имениннику, произнёс:
- Позор мундиру! Кто не пьёт, тот не офицер!
При этом присутствующие, включая дневального, отчетливо уловили характерное побрякивание, доносившееся из-под провокаторской шинели.
- Господа офицеры, - улыбнулся Царицын, - как известно, мы люди непьющие. Тем не менее, предлагаю немедленно обыскать и разоружить негодяя. Вдруг у него за пазухой бомба?
"Негодяй" был схвачен. Будучи вывернут наизнанку, мигом произвёл на свет две бутылки портвейна, купленного, судя по пыли и липким пятнам на бутылках, в ближайшей палатке у метро.
- Мы умрём, - вздохнул Лобанов, обречённо доставая из тайника штопор.
- Но не сдадимся! - нахмурился Телепайло. - Не тяни время, наливай трофейную гадость.
- За именинника! - возгласил Петруша, поднимая эмалированную кружку так пафосно, словно это был золотой кубок с адамантами.
- Виват кадет Царицын! - грянули радостно кадеты.
- Я хотел сказать несколько слов в честь юбиляра, - просипел Лобанов и, морщась от алкогольной гадости, полез на табуретку, намереваясь использовать её в качестве ораторского подиума. - Господа! Все знают тонкий ум и беспримерную доблесть корнета Царицына, и я лично...
- Долой! - заревела аудитория.
- Долой! - громче всех визжал Телепайло. - Господа офицеры! В связи с преждевременной кончиной оратора, речь скажу я. Да пустите меня на табуретку! Коллеги! Если уж говорить о сказочных достоинствах подпоручика Царицына, нужно в первую очередь упомянуть нечеловеческую харизму, которая позволяет ему...
- Позор! - засвистела развесёлая компания.
- Не хотим про харизму! - скаля зубы, на подиум громоздился следующий оратор. - Внимание, господа! Всем известна невообразимая моральная стойкость тостуемого штабс-ротмистра Царицына. Я бы хотел подчеркнуть...
Его тоже свалили. Ванюша, посмеиваясь, присел на кровать. Меланхолично развалившись, точно Лермонтов на убогом ложе в походной квартире, торжественно взял в руки гитару. Тем временем на подиуме витийствовал Жорик Арутюнов:
- Нечеловеческая неспиваемость и алкоголестойкость юбилярствующего фельдмаршала Царицына... я бы хотел предложить...
Тут он щёлкнул пальцами и, как фокусник, достал откуда-то чёрный полиэтиленовый пакет.
- Оживить нашу вечеринку глотком мёртвой воды. Да здравствует зелёный змий, господа!
В пакете была настоящая бутылка водки. Криминал. Такого не простят даже в день рождения.
- Телегин бы не одобрил, - шепнул Петруша и ткнул Ваню локтем в ребро.
Все уставились на именинника. Ванька улыбнулся:
- И так весело, зачем нам головная боль?
- Ура! - заорали морально стойкие. - Долой водяру! Да здравствует непьющий генералиссимус Царицын! На табуретку его!
- Господа офицеры! - Ванька закачался на табуретке, размахивая кружкой с недопитым красным. - Предлагается и впредь давить врагов России. Включая зелёного змия!
Он разрумянился от вина, а пуще от гордости.
- Кстати! Предлагаю всем брать с меня пример. На днях намерен раздавить ещё одного врага России. Известного продюсера Эрнеста Кунца! Приглашаю всех зрителями на нашу дуэль! Казнь господина Кунца состоится ровно через три дня.
Он не договорил. Дневальный, закашлявшись тортом, взвился и захрипел:
- Товарищи суворовцы-ы!.. Смиррр-но!
Кадеты залпом хлопнули остатки красного и вытянулись с позеленевшими от ужаса лицами, пряча кружки за спиной. Ванька неохотно спрыгнул с табуретки. В казарму вошёл офицер-воспитатель.
- От лица всех офицеров поздравляю суворовца Царицына с шестнадцатилетием! - ласково проурчал воспитатель. - Также вручается ценный подарок - общая тетрадь для овладения знаниями и набор фломастеров. Ура, товарищи суворовцы.
- Ур-ра!! - грянули зелёнолицые товарищи суворовцы.
- Ещё одна хорошая новость, - продолжил офицер. - Наконец нашёлся благотворитель, и завтра утром в вашей казарме начинается долгожданный косметический ремонт. Окна, стены, потолки. В связи с этим слушай приказ: кровати отодвинуть от стен на полметра, старые обои со стен ободрать своими силами. Срок - до отбоя. Выполняйте!
Когда офицер-воспитатель ушёл, кадеты с облегчением повалились на кровати. О чудо! Штопора на тумбочке не заметил и запаха не почувствовал! А может быть, он смотрел (и нюхал) сквозь пальцы - из уважения к юбиляру Царицыну?
Тихогромов, стащив ботинки, полез снимать бумажную икону Богородицы, висевшую над его кроватью.
- Выходит, я в собственный день рождения должен обои отдирать? - насупился захмелевший кадет Царицын. И вдруг потемнел лицом, глаза блеснули:
- Портреты снимать не буду! Сегодня у меня праздник, имею право! Завтра - пожалуйста. А сегодня - нет уж! И никому не позволю, ясно?
Кадеты зашумели. Юбиляр с красным лицом яростно сжал кулаки:
- Это портреты великих героев! Это генерал Дроздов! А это Лермонтов! Не буду снимать! Я офицер Империи!
- Я тоже! - крикнул кто-то.
Ванька обернулся круто, как на выстрел:
- Ты? Да что ты знаешь об Империи?! Да разве же кто-то из вас готов по-настоящему умереть за Империю?! А я готов! Я сын офицера. Давай сюда водку! Я пью за господ офицеров - убитых, преданных, забытых!
Арутюнов торопливо набулькал полную кружку. Ванька дёрнул рукой, чуть не половину расплескал:
- Вечная память русской Империи!
Пили вдвоём с Жориком, остальные смотрели. Царицын глотал, раздувая ноздри - нет, не поперхнулся! Телепайло с малороссийской заботливостью сунул товарищу ржаную горбушку.
- Вот! Это по-офицерски, - восхищённо прошептал кто-то из кадетов.
Арутюнов щёлкнул пальцами и достал из-под полы чёрный маркер.
- Только офицеры имели право носить усы! - выкрикнул он подсевшим от водки голосом и, подбоченясь, вывел на щеках закрученные концы "усов". - Ну что, мальцы безусые?
Кто ещё пьёт водку? Есть в этом лягушатнике настоящие офицеры?!
- Дай-ка сюда, - Царицын выхватил маркер, кратко черкнул под носом. Получилось совсем как у Лермонтова на стене.
- Ур-ра! - заржали братья-кадеты. - Качать алкоголиков усатых! И нам усы, нам тоже!
- Прочь! - хрипел Царицын, отбиваясь от рук. - Здесь нет настоящих офицеров! Не позволю! Ты не готов умереть за Империю - пр-рочь!
- Стоять, кадеты! - рявкнул Арутюнов. - Кому наливать? Давайте кружки, сейчас будем из вас офицеров делать!..
Он добавил словечко...
- Не ругайся, - нахмурился Громыч.
- Свободен! - Арутюнов взмахнул растопыренной ладонью. - Кто не ругается, тот не мужчина!
Несколько кружек столкнулись под бледной струйкой, сочившейся из Жоркиной бутыли. Царицын, с разгоревшимися щеками, с чёрными подведёнными усами вскарабкался на табурет:
- Мне стыдно! Я должен как офицер... на смерть! Он покачнулся, его держали под колени.
- А за кого, я спрашиваю, на смерть?! За Веру, Царя и Отечество - согласен... прямо сейчас! Потому что Вера, Империя, Родина - эти вещи... они навсегда!
- Ур-ра! - гремели кадеты.
Кто-то закашлялся, ему радостно наперебой застучали по спине кулаками.
- Но... нам предлагается сдохнуть за... Конституцию?! - красный Царицын гневно потряс пустой кружкой. - Не хочу за Конституцию! Я лично видел рожи тех, кто её писал! Да они через четыре года новую напишут, только заплати! Эх, наливай ещё, Жорес!
Арутюнов не слышал, он рисовал побагровевшему Теле-пайле гусарские усы от виска до виска.
- И за президента не хочу! - тихо сказал Ваня, покачиваясь на табуретке. - Президент через четыре года из Кремля шмыг - и в олигархи. А меня - не на четыре года зароют! Меня навсегда зароют.
- Господа офицеры обнажают шашки... и бросаются в бой! - кричал танцующий Арутюнов, размахивая опустевшей бутылкой. - Кто с нами, громить обозы?!
- И за Федерацию не хочу. Не могу я умирать за педерацию, - плакал пьяный Ванька. - За Империю хочу умереть... "Мой меч при мне. Зачем же я несчастен? Слуга династии, утопленной в крови..."
- Ага, стихи! - оживился Арутюнов, запрыгивая в ботинках на чужую кровать. - Я тоже знаю стихи, офицерские!
И прокричал, смешливо морщась, что-то гадкое про безотказную маркитантку.
- Ещё стихи! Про женщин! - раздалось из толпы.
- Офицеры! - взвился Арутюнов. - А пойдёмте в рейд! Прямо сейчас, в честь дня рождения нашего любимого!
Рейдом называлась самоволка, а "обозами" некоторые старшие суворовцы называли девочек, с которыми мечталось познакомиться.
Знакомились прямо на улице (а больше и негде суворовцу, если не считать единственного в году кадетского Новогоднего бала, куда приглашали воспитанниц хореографических училищ и танцевальных студий). Никакого продолжения у таких знакомств не бывало - редкая девушка дождётся следующей встречи через месяц, когда суворовцу вновь подвернётся увольнительная.
- Да! Громить обозы противника, - пробормотал Ванька, сползая с табуретки. - Кто со мной?! Вы трусы, господа...
- Ванюш, самоволка? Тебя прошлый раз чуть не отчислили, - это Петруша сбоку крепко взялся за царицынский ремень.
- Вы ещё слишком юны, Тихогромов, - Царицын легонько похлопал Громыча по спине. - Сидите в казарме. А мы пойдём. Офицеры! Вперёд, за орденами!
Около восьми часов вечера Неллечка Буборц пришла в гости к Стелле Яновне вместе с сестрой, старшеклассницей, которую Яблонева тоже захотела повидать, и весьма срочно.
Учёба не слишком давалась красавице Беллочке Буборц, и мама велела старшей дочери активнее налаживать неформальные отношения с учителями. Для этого в начале учебного года были закуплены коробки конфет и подарочные наборы с дорогой парфюмерией. И сегодня Беллочка подарила Стелле Яновне изящную коробочку с французскими духами.
Беллочке назревало семнадцать, это было что-то совершенно расцветшее, похожее на бархатную лилию, колыхающуюся на чёрной воде: смоляные волосы до копчика и ночное, со звёздочками, небо в распахнутых очах. Беллочка говорила в десять раз тише и реже младшей сестры, но её молчание пело. Взор Беллочки был опущен внутрь, как бывает у людей, слушающих музыку в наушниках, однако в маленьких ушках Беллы виднелись только крупные белого золота серьги.
Впрочем, не плейер слушала Беллочка, но пение соков собственного тела, внутреннюю виолончель, гудевшую где-то под грудью, и, тяжко колыхая ресницами, невпопад отвечала на уроках.
Сестры Буборц были приглашены по секретному, важному делу.
Уселись на кухне за маленьким овальным столом, и Стелла Яновна, в чёрной водолазке, бледно-суровая и шумно дышащая заострившимся от волнения носом, растапливала тонкие церковные свечки и лила воск в серебряное блюдо с "трёхзвонной" водой. Они гадали о синеглазом "предмете" из кадетского училища.
- Ах, смотрите! У меня череп, - в отчаянии простонала Неллечка.
Жёлтая клякса застывала на поверхности воды и скалилась беззубой челюстью.
- Какой же здесь череп, глупенькая?! - расхохоталась Стелла. Это же яблоко, да к тому же райское! Милочка, ты только посмотри: вот черенок, вот листик.
- А дырка зачем? - всё ещё беспокоилась Нелли.
- А это червячок, моя милая. Какой же запретный плод без весёлого маленького червячка? Знаешь, милая, это добрый знак. Яблоко - к любви!
Ещё не допили ирландский кофе с ликером, а Стелла Яновна заторопила:
- Девочки, время. Пора переходить от теории к практике. Давайте украсимся. - Учительница положила на стол огромный, похожий на цветную клавиатуру, косметический набор.
- Губки блестящие должны быть. И знаешь, тебе лучше розовые тени на веки положить, - она подсказывала Неллечке доверительно, как сестра. Понятно, что Беллу учить не приходилось, она и так каждое утро проводила за туалетным столиком: волосы рассыпаются влажными волнистыми змеями, губы в густом шоколаде, на полуопущенных веках поблескивает пыльца.
Пока Неллечка дисциплинированно гладила щёки розовой кисточкой, Стелла Яновна сходила в гардеробную и вернулась с охапкой легонького, серебристо-белого и пятнистого меха.
- Надо одеться завлекательно. Короткие юбочки - это хорошо, но вы не должны замёрзнуть. Возьмёте на время мои шубки. Надевала пару раз, совсем свежие, коллекция наступающей зимы.
И верно, до чего хорошенькими стали девочки с распущенными чёрными волосами, завернувшись в крашеную норку.
- И вот ещё возьмите, пригодится. Это талисманчики, надо повесить на шею! - Стелла сунула девочкам пару шёлковых мешочков. - Так, теперь давайте... есть хороший бабушкин способ. Старинный народный заговор, чтобы нравиться парням. Сама проверяла: работает. Присядьте на дорожку, я над вами прочитаю.
Они сели на банкетку в прихожей, пушистенькие комочки на тоненьких ножках. Яблонева оглядела учениц и осталась довольна.
"Летом никого не удивишь мини-юбками, а в ноябре неприкрытые коленки выглядят потрясающе беззащитными, - усмехнулась Стелла. - Любой кадет захочет обогреть такого несчастного черноглазого котёнка".
- Пора на охоту, мои ягуарочки.
Лимонный "Пежик" у подъезда залепило снегом. Стелла села к рулю, девочки - на кожаные задние сиденья. Яблонева притопила педальку. Она волновалась, поглядывала на часы:
- Опаздываем, блин!
Девочки с восторгом переглянулись: крутая тётка! У Стеллы зазвонил мобильник.
- Ну что там?! - почти прокричала она. - Уже пьянствуют?
- Чернявый на крючке, уже принял помысел! Покупает вино в ларьке! - услышала она в трубке мужской голос.
- Отлично. Мы едем.
Машина едва успела вильнуть к обочине у длинного бетонного забора, как вдруг впереди, в какой-нибудь сотне шагов, ловкая тень соскочила с ограды на безлюдный тротуар. За ней ещё одна - лёгкие, стройные, без шапок, без курточек.
- Внимание! Это они, - свистящим шёпотом объявила Стелла. - Ну, мои маленькие, не забывайте: в руки не даваться, из рук не выпускать! Помните, как я вас учила? Сначала строго, потом как получится.
Задорно подмигнула:
- Я верю в вас. Вперёд, бронебойные малышки!
Одна за другой, девочки выпрыгнули из машины на тротуар - молча и серьёзно, как американские десантники из вертолёта.
Глава 12. История любовная
С тобою баба! Ей, отдеру тебя вставши, на все бока! Не доведут тебя бабы к добру!..
Н.В.Гоголь. Тарас Бульба
Корнет Арутюнов! - воскликнул Иван, дёргая приятеля за локоть. - Вижу цель!
- Где?! Однако! Какая прелесть! - задохнулся Жорик, ёрзая в воображаемом седле. Невидимый постороннему глазу, огромный и вороной жеребец под поручиком Арутюновым хрипел, криво танцуя по заснеженной дороге; пар валил из ноздрей. - Два французских обоза без охраны. Лёгкая добыча, господин поручик!
Две девушки в миленьких шубках, плыли прямо в руки - навстречу по узкому тротуару.
"Ах, как это весело! - поразился Царицын, срывая мысленного коня в галоп, вытягивая сабельный клинок из незримых ножен. - Вот настоящая, мужская жизнь: вино, и женщины, и слава!
Арутюнов уж налетел на обречённые обозы:
- Бар-рышни! Р-разрешите пр-редставиться! Свесившись в седле, хищно навис над перепуганными девочками:
- Меня зовут Жорж! А вы красавицы! Иван смутился.
Он-то ещё не умел так смело в глаза. Но товарища в деле не бросают - Царицын, набравшись духу, наскочил с фланга и, замирая от собственной дерзости, полоснул клинком наугад, не слишком удачно:
- Девочки, а как пройти в библиотеку?!
Чёрные ресницы из-под чёлки взметнулись насмешливо.
- Сходите лучше в баню! - предложил нежный голос. Девочки вильнули вбок и прибавили прыти. Уходят?
- Красавицы! - прыгнул лихой корнет. - Не поверите! Мы только что из бани! А теперь направляемся в кино. Не составите компанию?
Да и Ванька раззадорился, разрумянился:
- Не ходите с ним в кино! Лучше со мной, в библиотеку! Там весело! Шампанского выпьем.
И, ободрённый быстрым взглядом красавицы, взвил белого жеребца на дыбы:
- Решайтесь, девушки...
И фыркали презрительно, и морщились, отворачиваясь. С досадой переглядывались, пытались свернуть в переулок. Наконец, предлагали "отстать" и "недоставать". Но не более десяти минут продержались строгие девушки. Царицын палил стихами без умолку и уже сам болтал в рифму, Арутюнов с завистью косился, оценивая производимый эффект. И вот на одиннадцатой минуте обозы сдались на милость гусар.
- Меня зовут Белла, - смирилась с судьбою первая из девочек.
- А меня - Нелли, - со смехом сообщила вторая. - Только мы уже домой пришли, вот наш подъезд.
- У меня блестящая память, - увиваясь, расплескался улыбками Жорик. - Без труда могу запомнить заветные семь цифр. Особенно если это номер телефона таинственной красавицы.
- Ага, размечтался, - улыбнулась Белла. - Прощайте, мальчики.
- Вы очень милы, но нам пора домой! - лукаво улыбаясь, объявила Нелли.
Кадетские лица покрылись густым налетом тоски.
- Ах, ты посмотри на них! - Белла с досадой всплеснула ручками. - Да они совсем фиолетовые от холода! Придётся напоить бедолаг чаем. Ведь мы не изверги, правда, Нелли?
Арутюнов вытаращил глаза, толкнул Ваню локтем: "Йо-хо-хо! Сами позвали! Бешеная удача!" Царицын самодовольно усмехнулся: зря что ли заливался стихотворным соловьем?
- Только договор: выпиваете по чашке чая и сразу уходите, - Белла погрозила кулачком. - Без глупостей, ясно?! И вообще, через час папа вернётся с работы.
- Ну разуме-е-е-ется! - счастливый Жорик сделал строгое лицо. - Мы же кадеты! У нас с моралью строго.
Когда в зеркальной прихожей вспыхнул свет, кадеты поняли, что Белла и Нелли родные сестры. Причём младшая - совершеннейший ребёнок! На улице не заметно было (шубка, как у взрослой, подкрашенные глазки) - а теперь разглядели: лет двенадцать, не больше.
Арутюнов разочарованно шмыгнул носом и успел шепнуть Ваньке: "Моя - старшая, понял?!" - "Фигушки Вам, корнет, - ответил надменный взор Царицына. - Я сегодня именинник!"
Оба кинулись ухаживать за Беллой - тем более, что под мехами скрывалась... ну просто богиня. Постарше кадетов года на два, совершенно недетская грудь, тончайшая талия, кажется: двумя пальцами взять можно, точно бокал. Когда Белла повернулась спиной, подставляя кадетам соскальзывающую с плеч шубку, мальчишки сшиблись локтями, и Жорик подхватил первым. А Царицын чуть не ослеп: платье на Белле было коротенькое, с широким вырезом, обнажавшим бело-мраморные плечи и ключицы.
"Невозможное что-то, - думал потрясённый Иван, проходя следом за сестрами на огромную кухню-столовую, - такая красота вопиющая уж точно создана для какого-нибудь великого мужа! Инопланетянские огромные глаза и ресницы, словно и не девочка живая, а оживший фарфор, произведение искусства!"
Странно было Ване думать, что пять минут назад он так запросто навязывался в кавалеры к такой красавице. И ведь не прогнала, на чай пригласила!
Впрочем, Белла, кажется, не воспринимала замёрзших красноносых мальчишек как живых людей, а уж тем более, как потенциальных кавалеров. Вот наливает чай и даже не беспокоится, что, склоняясь к столу, невольно открывает вспыхнувшим кадетским взглядам нечто смутно белеющее, нестерпимо неприличное в вырезе чёрного платья. Ванька со страхом ощутил, как кровь приливает к голове, и стало досадно за самого себя: покраснел, как маленький!
А Белла не замечает, что творится с кадетами. Не видит, с каким азартом, перебивая друг друга, рассыпаются шуточками, и басом говорят, и разные хитрые штуки придумывают, только бы перехватить взор старшеклассницы. Между прочим, младшая уже ревнует.
Про неё позабыли, а ведь у Нелли такие же бездонные мамины глаза, и профиль точёный, и волосы распущены, как у старшей сестры.
Ох, как хотела Неллечка внимания к себе Вани Царицына. Но он даже не смотрел в её сторону, а только на Белку. Вскочила, убежала в ванную. Как дура, просидела полчаса на стиральной машине. Всё ждала, к ней придут, спросят, плохо ли ей? Ни одна сволочь не пришла. Тогда Нелля прямо в ванной начала колдовать. Пучила глаза в зеркало, читала заклинания, которым учила Стелла Яновна. Появилась надежда. Нелли грациозно вышла из ванной, включила погромче музыку.
- Давайте танцевать!
Никакой реакции. Проклятый Царевич даже головы не повернул - он, видишь ли, Беллочке вареньица подклады-вает в блюдечко и стишки свои поганенькие бормочет. А друг его - кстати, тоже симпатичный парень - весь как на пружинках, поминутно подскакивает, чтобы тайком заглянуть ей в декольте. Можно подумать, никто этого не замечает. А ведь у Нелли тоже появилась грудь, ещё летом!
- Не верьте Царицыну, он зануда и отличник! - мурлыкал чернявый Арутюнов на ушко Белле. - Умоляю, не ходите с Царицыным в кино. У меня есть два билета в рок-оперу, назавтра. Это гораздо интереснее!
Белла почти не смотрит на Жорика, она поднимает глаза на сестру.
- Нелли, ты уже второй раз переоделась, - лукаво кривит губки. - Не замёрзнешь?
"Сволочь ты, Белка" - думает про себя Нелли и отвечает:
- А мне жарко! Я сейчас танцевать буду! Если не хотите, я одна буду!
На экране какие-то негры изнывали на фоне прыгающих пальм, небоскрёбов, фонтанов.
Нелли порхнула на середину ковра, начала грациозно извиваться в такт (нелегко, конечно, грациозно извиваться под рэп, однако недаром Нелли обучалась в танцевальной студии "Саломея", она уже освоила несколько "взрослых" движений).
- Cumon, cumon... be ya master ya ma slave, - подпевала Нелли неграм.
Слова звучали мило; Нелли чувствовала, что выглядит прекрасно, шёлковые волосы развевались, голый животик прикольно подрагивал, обтянутая шортиками попка прыгала, как мячик:
- Yeah, amgona luv ya, gonna spit ya inya face!
Ваня незаметно вздохнул: где только дитятко научилось так дёргаться? Смотреть было и неприлично, и смешно, и жалко.
Нелли без стеснения выставляла тощую попу и пыталась вращать ей, как взрослая блудница из непристойной ночной телепрограммы.
- Поймите же, милые мальчики, - с улыбкой вздыхала Белла, и Жорик замирал, ловя глазами каждый вздох красавицы, - вы совсем ещё юные, чистые. А я - взрослая сформировавшаяся женщина с тучей жизненных невзгод. И поверьте, не вам подставлять мне плечо. Не вам. Идите лучше - потанцуйте с Нелькой. Веселитесь, мальчики.
- Но скажите, какие у Вас невзгоды, хоть намекните? - допытывался Ванька. - Ведь Вы ужасно грустная.
- Да никаких тайн! - горько рассмеялась Белла. - Так и быть, я расскажу, чтобы немножко охладить ваш пыл. Дело в том, что один очень сильный, опасный человек любит меня без памяти. Не даёт проходу. Я его не люблю, даже ненавижу. Но он уничтожает всех, кто начинает за мной ухаживать.
- Ха-ха! - рьяно вскричал Жорик, потирая руки. - Дело пахнет дуэлью!
- Имя. Скажите имя этого негодяя, - Ваня сузил глаза.
- Нет! Не скажу. Ещё не хватало, чтобы он утопил вас в Москве-реке, как котят. О, это ужасный человек, могучий. Он прошёл кавказскую войну и мафиозные разборки и теперь жутко разбогател. Одного моего друга он избил до полусмерти, прямо в ресторане. Другой бой-френд уже сделал мне предложение - а на следующий день очутился в больнице. Третий испугался. Четвёртый ухажёр, хоккеист, погиб в автокатастрофе. И вот я снова одна. Это моя судьба, мальчики, я уже привыкаю. Этот гад дежурит у подъезда. Каждый вечер я нахожу под дверью корзину цветов.
- Дежурит у подъезда? - удивился Ваня. - Значит, он видел нас?
- Не бойся, - усмехнулась Белла. - К счастью, для бой-френдов вы слишком молодо выглядите. Он принял вас за друзей моей сестры.
- А я не боюсь, - поспешил заверить Ваня. - Сейчас допью чай и спущусь вниз. Поговорю с Вашим поклонником.
- Мы разберёмся с ним, - официально подтвердил кадет Арутюнов.
- Вы отважные мальчики, - Белла подавила улыбку, - но я запрещаю вам геройствовать. Вы мне слишком дороги. Знаете, за вашу отвагу и благородство я вас, пожалуй, награжу. С условием, что вы не будете никого вызывать на дуэль, а просто забудете о моём существовании навсегда. Договорились? Ну-ка, дайте сюда щёчки. Я поцелую, как старшая сестра.
Арутюнов ринулся через столик, подставляя лицо. Белла чмокнула в смуглый висок, обернулась к Ване.
- Теперь ты, - сказала она, и Ване почудилось, что голос её едва заметно дрогнул. А может, не почудилось. Прикосновение прохладных губ продлилось чуть дольше, чем требовал того целомудренный поцелуй старшей сестры.
- А теперь допивайте чай и уходите. У меня болит голова.
- Никто не танцует. Мне с вами скучно! - капризно пропищала Нелли, с разбега прыгая в кресло. - До чего вы кислые, я от вас ухожу! Пойду в кино!
- Кстати, хорошая мысль, - вдруг сказала Белла, - Отличный способ отвлечься от грустных мыслей.
- Мы составим девушкам компанию! - протрубил Жорик, подскакивая. - Я плачу за всех!