) isbn 58-903016-01-05 Вторая книга

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17

Глава 8. Снова Дешовки

Не говори: "Забыл он осторожность! Он будет сам судьбы своей виной!.." Не хуже нас он видит невозможность Служить добру, не жертвуя собой.

Н.А.Некрасов. Пророк

К середине ноября Виктор Петрович восстановил крышу, вставил новые окна и поправил мосты, а печника-обманщика пинками пробудил к жизни и заставил-таки исправить печь.

Дешовкинцы поодиночке и группами проходили околицей смотреть на оживший двор дяди Вити. Удивлялись. Приходила и Валентина. Совсем близко не подошла, смотрела издали, но с любопытством.

Дом не простоял и недели. Телегин был в Козельске, когда среди бела дня выломали и растащили окна, выволокли стол с лавками и наконец подожгли дом.

Телегин заметил дым ещё на подъезде к деревне, сразу всё понял и смирился. Правда, когда увидел бегущего по обочине радостного мужика, тащившего на спине немного обуглившуюся телегинскую дверь - новенькую, обшитую железом, - тут уж бывший подполковник не выдержал. Догнал, притормозил и вежливым голосом предложил подвезти. Мужик перечить не стал: уронив дверь, смирно полез в "Рафик" и потом всю ночь трудился на пепелище, отыскивая телегинский крест, купленный у христопродавца Федюхи. Телегин повесил его на гвоздик в обжитом сеннике, рядом с известным ключом, на шею пока не надел: собирался подыскать новую чистую ленточку.

И вот, к удивлению самого Телегина, оловянный крестик нашёлся в тёплой золе, причём совершенно невредимый - конечно, уже без ленточки.

Виктор Петрович оторвал кусок заизолированной тонкой проволоки да наскоро повесил почерневший, ещё тёплый крест на шею - всё, теперь уж будет при мне. А мужику подарил банку тушёнки, дал крепкого пинка под спину и отпустил домой, к началу футбольного матча.

Телегин ночевал в "Рафике", завернувшись в палатку.

В эту самую ночь Дешовки покрыло плотным снежком, которому, скорее всего, предстояло долежаться до весны.

Засыпая, Телегин всё удивлялся про себя, отчего так долго греет крест на груди. Видимо, за время пожара кусочек олова успел прогреться до самой глубины. А утром, ещё и шести не было, к Телегину пришла девчонка Вика, та самая, которую Телегин избавил от пьяного капитана Дрыгайченкова, и попросила сто рублей в долг.

Сонный Телегин уже хотел просунуть через окно "Рафика" сторублёвку, да поинтересовался, зачем она Вике понадобилась. Вика честно ответила: надо ехать в женскую консультацию делать аборт. Пьяный клиент в Калуге сделал Вику беременной, а становиться мамой она не собиралась.

— Ребёнка трогать не смей, - хмуро сказал Телегин, пряча сторублёвку в карман. - Если сделаешь аборт, я тебе ноги выдерну, поняла? Теперь слушай. Придёшь ко мне через четыре месяца и покажешь живот. Я тебе за это дам четыреста долларов. Запомнила?

- Не получится, - улыбнулась Вика. - Мне работать надо, а с животом я кому нужна?

- Если ребёнка убьёшь, можешь четыре месяца не ждать - бери пассатижи и сразу приходи ко мне, - вздохнул Телегин. - Я тебе честно говорю: выдерну ноги и будешь, как Васька, на каталке ездить. Всё, иди пока. В марте за долларами приходи.

- Дядь Вить, - Вика беспокойно облизала лопнувшую губу. - Ну чё Вы, а? Давайте я для Вас очень хорошо поработаю. Всего за сто рублей, дядь Вить! Я обычно тысячу рэ брала. А сейчас срочно нужно, понимаете?

Телегин вздохнул, молча полез под сиденье за пассатижами. Вика, смекнув, что денег ей не видать, быстро пошла прочь.

- Каждые два месяца приходи! - крикнул ей вслед Телегин. - По пятьсот долларов буду давать, поняла? Перезимуешь нормально! И не вздумай теперь "работать"!

На следующий день Вику нашли в лесополосе с пробитой головой. Убитую девочку едва опознали. Потом Телегину рассказывали бабки, что она всё-таки ездила в Козельск на рейсовом автобусе, а вечером возвращалась невыносимо бледная, больная и озлобленная. Даже на Тимофевну матом вызверилась.

Телегин хотел напиться и купил у Валентининой сменщицы бутылку водки.

Но выпить ему не пришлось. За полсотни метров до телегинского пожарища остановился милицейский "УАЗик", а из "УАЗика" вылез матерящийся капитан Дрыгайченков и нетвёрдо зашагал к жёлтому "Рафику", стоящему в глубине выгоревшего двора.

Телегин вышел навстречу с открытой банкой тушёнки в руке.

Капитан покосился на вилку, зажатую в пальцах Виктора Петровича, и, пьяно улыбаясь, полез в кобуру за "Макаровым":

- Ща, ща... Я тебя задерживать приехал, понял? Ща всё будет.

Пистолет не вытаскивался, капитана это злило.

- Руки на голову, я с-сказал! - рыкнул он на Телегина. -Выполня-ать!

- А в чём, собственно? - тихо спросил Виктор Петрович, закладывая руки на затылок. Банку с тушёнкой ронять Телегин не собирался, она была почти полная. Так и стоял теперь, удерживая банку над теменем.

- К тебе девка бегала? Бе-егала. Я всё знаю, - капитан погрозил Телегину замёрзшим пальцем в рваной перчатке. - Значит, ты убил. В лесополосе. Какой же ты гад... маленькую совсем девочку. Насиловал, ножом резал. Пристрелить тебя мало.

Он достал-таки пистолет, направил Телегину в живот:

- Эх, была бы моя воля! Стрелял бы таких на месте!

- Ну стреляй, - предложил Телегин. Капитан немного опешил.

Пьяное лицо нахмурилось, пожевало губами и наконец изрекло:

- А... это? Никак не будем?

- В смысле? - Виктор Петрович приподнял бровь.

- Ну... откупиться не хочешь? - просипел капитан. - Тысячу рублей давай. Я никому не скажу, что ты её прирезал.

- Нет у меня тысячи рублей, - усмехнулся Телегин. Он говорил правду: из московских денег оставалось ровно четыреста долларов, отложенных для бедной Вики. А рублей было от силы триста, причём половина - старушечьими монетками, в пластиковом ведёрке из-под маргарина.

- Ну... пятьсот у тебя есть? - набычился капитан, вертя пистолетом. - Ну хоть триста.

- Триста - есть.

- Ну так давай сюда-а! - обрадовался Дрыгайченков.

- Не могу.

- Это как?

- А нечего тебя взятками баловать, - Телегин неторопливо поставил банку с тушёнкой на крышу микроавтобуса. - Шёл бы ты, капитан, домой, спать. Или арестовывай скорее. Арестуешь - мне не жалко, я на суде оправдаюсь.

- Что-а?! - взревел капитан, выдвигая вперёд нижнюю челюсть. - На каком суде?! Да я тебя прямо сейчас шлёпну!

- Капитан, не дури.

- Всё, быдля, замочу! - прокричал капитан в голос и надавил курок. "Макаров" хлопнул, пуля визгнула по крыше "Рафика", Телегин шатнулся вбок. Милиционер, тряхнув головой, ещё раз тиснул курок - снова грохнул выстрел, и снова Телегин оказался не там, куда целился Дрыгайченков.

- О-ох, - вздохнул Телегин, мягко выворачивая милицейское запястье и прислушиваясь к звонкому падению пистолета на обледеневшую землю, - тоже блюститель. Стрелять научился бы.

С капитаном пришлось выпить. Капитан был на угар крепкий, лез к Телегину мириться-обниматься, плакал и пел настоящий русский шансон. Капитану было ужасно жаль убитую девочку Вику Сухову, которую он, по его словам, так и не успел обидеть.

Утром Телегин поехал на работу.

В Козельске он бережно выгрузил деревенских старух подле автовокзала и уже собирался подавать "Рафик" на посадку, однако внимание Виктора Петровича привлекло незначительное, на первый взгляд, происшествие.

Из грязно-серого старого "Мерседеса" с тёмными стёклами вышел коренастый дядя, борцовской развязной походочкой направился к табачному киоску. Через секунду задняя дверца помятого "Мерса" распахнулась и на дорогу выскочила девочка лет тринадцати с двумя беленькими хвостиками в дешёвой розовой курточке. Даже двери не закрыла, молча, не оборачиваясь, побежала прочь, по скользким замёрзшим лужам.

Коренастый кинулся следом, догнал, взял за руку и вразвалочку повёл обратно к машине.

Всё было прилично. Возможно, любящий папа собирался отвезти дочурку к зубному врачу, а та боялась, пыталась удрать к бабушке.

Девочка не кричала, не вырывалась. И папа вполне славянской наружности, на чеченца-похитителя не похож. Однако Телегин почему-то дождался, пока "Мерседес" заведётся, и поехал отнюдь не в Дешовки, а следом за "Мерсом".

"Мерс" свернул в сторону завода, погнал вдоль бетонного забора, заброшенных цехов и помоек. Телегин цепко держался позади.

"Странно, - подумал Телегин, - сам в кожаной куртке, в дорогом спортивном костюме, а дочку одел в рваные шерстяные колготки и болоневую курточку времён Московской Олимпиады".

Вдруг "Мерседес" резко тормознул, встал наискось посреди дороги, не объедешь. Славянин в кожаной куртке, улыбаясь, двинулся навстречу тормозящему "Рафику", машет рукой. Телегин подъехал, окошко опустил:

- Что, братишка, сломался? Помощь нужна?

- Слышь, мужик, - с расстановкой проговорил коренастый, просовывая руку в окошко и надавливая, будто граблями, на плечо Телегина, - ты какого за мной едешь, а? Познакомиться хотел? Вылезай, познакомлю.

- Так ведь... я ничего! Я просто...

Распахнул ржавую дверь, вытащил Телегина на дорогу и неторопливо левой рукой потащил из-за пазухи пистолет Макарова.

- Тебе, земляк, жить надоело?

- Ребята, да вы что? - испугался Виктор Петрович. - Да мы деревенские, я в поликлинику еду!

Тум-м! Кожаная куртка оседает, тычась красной рожей в колесо "Рафика". А деревенский уже отжимает его мокрые пальцы с рукояти пистолета.

В "Мерсе", кроме девочки с хвостиками, находилась быстроглазая южная женщина. Она уже кому-то звонила. Когда Телегин распахнул дверь, она что есть мочи кричала в трубку на непонятном гортанном наречии.

- Ну, говори, зачем ребёнка украли, - спросил Телегин, направляя ствол меж вытаращенных чёрных глаз.

- Мы не крали, мужчина! Зачем крали?! Модельное агентство, фотографируем! Меня все знают, в администрации знают! Вот моя визитка!

- Визитка... А пистолет у твоего водителя зачем?

- Охранная фирма, мужчина! Вы не имеете права, у нас все документы в порядке!

Телегин кивнул:

- Хорошо, я посмотрю ваши документы.

- Мужчина, если Вы деньги хочешь, у меня есть! Пятьсот долларов, а? На, бери!

Растопырила бумажки зелёным веером, а небольшую сумку на коленях прикрывает локтем. Телегин рванул сумку на себя. Внутри оказались новенькие, нераспакованные видеокассеты.

Виктор Петрович поморщился: одинаковые зады крупным планом. Порнография. Продукция, по всему видно, местная, сляпанная кустарно.

И вдруг с поганой кассеты на него испуганно глянуло личико покойной Вики Суховой. Только моложе лет на пять, совсем ребёнок! Без одежды, с накрашенными губами, рёбра торчат, глядит в объектив, глупо улыбаясь, и не знает, что через несколько лет - лежать ей в лесополосе изуродованной и убитой.

Телегина передёрнуло. Кровь прилила к голове жаркой волной.

- Ах ты, гадюка, значит, модельное агентство у вас?! - Телегин бешено сверкнул очами. - Детишек фотографируете, да?! Вот в таком виде?! Говори, дрянь! А то пристрелю!

- Ничего плохого не делаем! Никого не заставляем! Она сама согласилась, за большие деньги! Эй, скажи ему, девочка! Ты сама просила фотографироваться, скажи!

Бедняжка с хвостиками не могла вымолвить ни слова, только мелко тряслась и глядела то на женщину, то на Телегина - точно это были две огромных кобры, схлестнувшиеся за право её сожрать. Южная дама невыносимо визжала и явно тянула время.

Очень хотелось засадить пулю прямо в накрашенный визжащий рот.

Но Виктор Петрович сдержался и только вполсилы двинул рукоятью "Макарова" по пышной причёске. Прихватил сумочку с гадостью - в милицию свезу, пусть там разбираются.

- Дядя, не убивайте! Я не буду больше убегать! - как заведённая, на одной ноте пищала девочка.

Он посадил бедного ребёнка в "Рафик".

- Как тебя звать? Маруся? Самое хорошее имя. Показывай, Маруся, где твоя улица.

Дома у Маруси Телегину не понравилось. На кухне с грязными занавесками хозяйка опохмелялась в компании пожилых оборванцев, один из которых полез на Телегина драться, ревнуя к какой-то Вере из третьего подъезда.

Мать приняла девочку как-то суетливо, испуганно, ни о чём не спросив.

Телегин отошёл и принёс из "Рафика" оставшиеся две банки сгущёнки:

- Это ребёнку. Сами жрать не смейте.

Почесав щёку дулом "Макарова", Виктор Петрович Телегин вышел из Марусиного дома и зашагал прочь.

Дорогой брат Виктор!

Ты спрашиваешь нас, чем виноваты эти дети и как всё это терпит Бог? Но ведь Бог больше "беспокоится" об участи человека в вечности. Он знает о том, что если на земле человек незаслуженно терпит страдания, то, по духовным законам, ему воздастся за это в той жизни, которая не имеет конца и ради которой Он создал человека. Если бы не было этой настоящей непреходящей жизни, то в этих страданиях не было бы смысла. Но Бог не несправедлив, и ни одна капля страдания не останется неучтённой. Страданием человек либо "погашает задолженность" за совершённые грехи, либо-если страдает не за свои, а за чужие грехи -"скапливает" себе небесную мзду.

Конечно, христианин должен активно противостоять злу. Старец шлёт тебе своё благословение на это. Если мы не будем активно противостоять злу, оправдывая своё равнодушие своей "духовностью", то мы превратимся в самых больших лицемеров - ещё хуже, чем люди мира сего. Самое ужасное в мире - это, по-моему, беззубое, то есть равнодушное "православие". Итак, борись со злом, где ты его видишь, и Бог тебе в помощь. Помни только о том, что мы тебе писали раньше: начинать эту борьбу надо с себя самого. Такой воин становится воином Христовым и Его силой одерживает любую победу. Любая иная победа будет победой не до конца, и всё равно будет побеждать зло. Итак, преодолевай зло в себе и оставайся непобедим.

А пить с горя водку - самое последнее дело, как и пьяные слёзы русских мужиков. Какой-то ваш писатель сказал, что дела у вас пойдут на поправку, когда мужики заплачут не пьяными слезами, а трезвыми - то есть увидят всё как оно есть и им станет страшно, а потом от непьяных слёз к ним может прийти и другой страх - страх Божий.

Любим тебя и благословляем сделать лучше частичку России - себя и мир вокруг. Не унывай, впереди ещё много войны.

С любовью о Господе

Глава 9. Объект "М"

Жеглов: Ларычева Маня, она же Анна Федяренко, она же Людмила Огуренкова, она же Изольда Меньшова, она же Валентина Паният. Сводня, воровка, четырежды судимая, на левой руке голубь и три буквы "Аня". Волосы подкрашивает стрептоцидом...

Из кинофильма "Место встречи изменить нельзя"

На узком листе рисовой бумаги ведьма Цельс писала слова: "Богатство", "Карьера", "Первенство". Обводила в кружочки, зачёркивала и писала новые: "Власть", "Признание", "Гордость". Это были имена дракона, их было множество, и цеплялись они друг за друга, как звенья змеящейся цепи: "Благополучие", "Роскошь", "Сластолюбие"... Одно из этих слов обозначало тайную страсть, которая, по убеждению мастера Бха, гнездилась в сердце Ивана Царицына.

Настало дымное утро двадцать шестого ноября, срок решительных действий.

Сарра понимала, что день рождения - едва ли не единственный день в году, когда кадетик неминуемо отведает спиртного. А вино, как известно, древний союзник колдуна. Сарра консультировалась с астрологами, и те выдали предельно ясный прогноз: сильный Плутон в Водолее поможет отморозку выболтать сокровенное при условии, что фоновое влияние буйного Марса усилится хмельными возлияниями. Госпожа Цельс не поленилась свериться и с пёстрым веером Таро. Карты предвещали, что изумрудная змея развяжет язык "маленькому принцу".

Шансы вывернуть наизнанку гнилое кадетское сердце весьма велики!

Всю ночь Сарра Цельс провела на объекте "М". Старая боевая база Лиги колдунов таилась в особом месте, в сердце Москвы, зарывшись на двадцать метров в мёрзлую землю. Подвальная лаборатория была тесна, но нигде в России не колдовалось так хорошо. А всё потому, что базу объекта "М" в 1924 году закладывали умнейшие ведуны того времени. Впоследствии объект удалось сохранить, он был удачно интегрирован в советскую систему подземных бункеров и выглядел как законсервированное техническое помещение. Ключи и печати находились у нужных людей, поэтому капище использовалось почти ежедневно.

Именно здесь, работая день и ночь, в проблемном апреле 1945-го года группа Майерса ценой титанических усилий переломила покаянные настроения в душе Сталина, и наметившийся поворот Советов к Православию был предотвращён. Отсюда же великолепная четвёрка ведуна Раевского осуществляла "огневое прикрытие" Беловежских соглашений, здесь даймоны впервые открыли спиритичке Розиной имя третьего президента свободной России.

В этом бункере, скрытом под толщей промёрзлого песка, глины, гранита и Лабрадора, Сарра почти не чувствовала колоссального морального давления, которое оказывал на её тренированную, в общем-то, психику тысячелетний купол духовной защиты, незримо стоящий над этой проклятой страной.

"Даже в куполах бывают дыры", - с радостью думала Сарра, стараясь бывать на объекте почаще, отдыхая от московских перегрузок, от бесчисленных крестов и звонов.

На объекте "М" Лига держала несколько мощных артефактов из Пергама и даже с полуострова Юкотан, два-три старинных камушка с надписями, накопивших за столетия магическую энергию. В сочетании с мумиями, успешно использовавшимися в качестве идолов, это создавало удачное вязкое духовное поле, в котором человеческие помыслы скользили медленно, как в топлёном жире. Люди, проходившие неподалёку по поверхности земли, почти ничего не ощущали: лишь некоторым казалось, что дышать и молиться тут гораздо сложнее, чем на другой стороне площади.

Сарра обожала объект "М". В самом чреве России, в окружении православных храмов, дерзко гнездилась рабочая база Принципала, и никто не мог её разгадать, вычислить и разорить. На объекте всегда дежурила сменная бригада из шести человек: два ведуна, две чародейки, жрец-распорядитель и опытный колдун охраны. Бригада обслуживала алтарь Принципала и проводила спиритические конференции с зарубежными центрами управления Лиги.

Сегодня, помимо дежурной шестёрки, в тесное помещение набилась уйма народу - гроссмайстер Фост согнал сюда "сканеров" и ворожей для того, чтобы работать по отморозку Царицыну. Специалисты "вели" мальчика, "щупали" его, отмечая любые изменения в уровне русской защиты. И, судя по нервным завихрениям дыма над жаровней, уже томилась в ожидании своего часа свора молодёжных даймонов, готовых по первому приказу наброситься на кадетишку, чтобы подкормить тёмной энергией драгоценную драконью личинку в его душе.

- Нужно немножко разогреть эту медвежью кровь, - задумчиво произнесла Сарра, глядя на экран. - Попросите даймонов, пусть припекут мальчонку. Он должен ощутить сухость во рту, лёгкую жажду.

- Даймоны жалуются, им сложно работать, - вздохнул седой ведун в измятой форме офицера Кремлёвского полка. Стряхнул с колен восковые крошки, придавил окурок и пояснил:

- Проблема в том, что у них там помещение освящено. И ещё предметик на стене. Мешает.

- Да-а... мешает! - подтвердила полная ведьма в роговых очках, старый музейный работник, специалист по подземельям и некрополям столицы. Она закончила размечать фломастером Ванькину фотографию, прижала снимок старинным обсидиановым пресс-папье в виде собачьей головы. - Ма-аленький такой "предметик", бумажный. Висит на восточной стене казармы и меша-ает - страсть! Понимаете, Саррочка, звёзды работают на нас, но пока "предметик" глядит со стены, даймоны не смогут нормально развернуться, это факт.

Сарра вздохнула. Она понимала, что заниматься "пред-метиком" надо немедленно - иначе магическое воздействие даймонов, даже помноженное на хмель, не заставит мальчишку разговориться.

И другая техническая проблема занимала ведьму: когда подросток напьётся, нужно организовать ему благодарных слушателей. Точнее, слушательниц. Эти самые слушательницы обязаны быть милыми и симпатичными - а иначе Царицын не станет зря выпендриваться и выкладывать кому попало сокровенные мечты.

Раскуривая сигаретку, Сарра широким шагом деловой женщины вышла по холодному подземному переходу к железной двери, у которой дежурил сонный лейтенант. Небрежно протянула пропуск на длинной цепочке. Грузовой лифт выволок её из подвального этажа. Ещё один лейтенант на проходной - и вот каблучки рыжей колдуньи застучали по мёрзлой брусчатке.

На поверхности был гадкий московский ноябрь, к тому же первый снег облепил стены помпезных узорчатых зданий, бледная крошка кусала лицо.

Сарра покосилась на уродливую громаду Василия Блаженного и устало поморщилась. К счастью, новенькая жёлтая машинка была запаркована прямо на Васильевском спуске - Сарра прыгнула в салон и с наслаждением включила печку на максимальный жар.

Глава 10. Педагогическая поэма

Какая красавица! — здесь жид постарался, как только мог, выразить в своём лице красоту, расставив руки, прищурив глаза и покрививши набок рот, как будто чего-нибудь отведовши.

Н.В.Гоголь. Тарас Бульба

Казалось бы, ещё недавно колдунья Цельс сидела в подземном капище и разглядывала звёздные прогнозы на 26 ноября, а уже через полчаса энергичная преподавательница мировой художественной культуры Стелла Яновна Яб-лонева уже торопливо входила в здание школы. Она немного опаздывала, но знала, что девочки, посещавшие занятия её кружка юных волшебников, обязательно дождутся.

Щебечущие девочки, преимущественно старшеклассницы, толпились у запертой двери кабинета. Стелла Яновна улыбнулась: разумеется, Нелли Буборц тоже пришла. Самая юная, но умна не по годам. Папа у неё владелец сети салонов красоты, ездит на дорогой машине. Дочка тоже далеко пойдёт, это очевидно. Стелла Яновна уже кое-чему обучила способную девочку. Она легко овладевала хитростями волшебства, наговорами, сглазом. А главное - смотрела в рот любимой учительнице.

На этот раз с чаем решили не возиться, разлили по пластиковым стаканчикам кремовый ликёр. Стелла Яновна извлекла из сумочки маленький ключик и, таинственно улыбаясь, достала из небольшого шкафика бутылочку. "Только директрисе ни гу-гу!" - заговорщически подмигнула Стелла.

Стелла Яновна была в прекрасном настроении. Сегодня она решила почитать девочкам Цветаеву. Оживлённые магией ликёра, стихи Цветаевой, казалось, вспархивали со страниц и расцветали в воздухе. Неожиданно тугие мужские рифмы сочились сладким запретным ароматом:

Вижу в полу сомкну той прямизне ресниц - не васильками во ржи! не писком постылых, в ладони стиснутых ручных синиц! - вызрели блеклой финифтью донских зарниц взоры нежданного гостя, финиста ясного, милого.

Откуда мне, каменной скифской старухе, опять любовь - ты, правнук разрубленного полковника, призрак убитого друга? Какая клеточка той обожаемой крови тобой проросла, продавила суглинок, и вновь забилась в губах, в жилах подкожной кольчуги?

Стелла Яновна читала нараспев, как заклинание, и взахлёст, будто шёлковым арканом обвивая худенькие шейки слушательниц, - да и сама согревалась, прикрывала от неги карие глаза, и девочки таяли, как снегурки, точно у каждой под стулом развели примус. Время пролетело быстро. Стали расходиться.

- А Вас, Буборц, я попрошу остаться, - таинственно улыбнулась Стелла Яновна.

- Как Вам понравились стихи, Нелли? - очень серьёзно спросила Стелла, заглядывая в распахнутые, цвета вчерашней заварки очи девочки. - Не правда ли, восхитительно?

- Прелестно, это та-ак прелестно!

- А знаете, Нелли, недавно видела на улице мальчика, как будто из прошлого. Будто прилетел в наше грязное времечко на машине времени.

- Ах, не может быть, Стелла Яновна.

- Представь себе... - учительница перешла на ты, - давай ещё глоток ликёрчика, и я тебе расскажу, хорошо? Знаешь, настоящий маленький принц. Ангел, натуральный ангел, только без кудряшек, а знаешь, у него такая коротенькая стрижечка, кадетская... У меня и фотография есть.

- Ах! Да Вы что?! Стелла Я-а-ановна...

- Покажу, покажу. Посмотри какой. Настоящий цветаевский корнет! Не правда ли?

- Ах!!!

Неллечка вскрикнула громковато. Но на фото был тот самый Ваня Царицын, который несколько раз приходил в школу к Наде Еропкиной. И старшая Неллина сестра Белла тоже рассказывала ей про кадета Царицына, мол, красавец, а умница!

Сама Белла его никогда не видела, но встречалась с мальчиком из Суворовского училища, и тот рассказывал: "Есть у нас такой Царицын..."

- Не может быть! Это он!

- Кто "он", Неллечка? Неужели ты его знаешь?

- Да! Я знаю. Это Ванечка Царицын!

Пришлось и Стелле Яновне в свою очередь удивиться: "Ка-ак?! Тот самый?!"

- Ну конечно. Он и есть знаменитый Царевич. Его и по телевизору показывали. Ах, Стелла Яновна, если бы Вы знали...

- Я всё знаю, моя милая, - учительница мудро улыбнулась глазами. - Ты влюблена в него. Ну-у, признавайся.

- Ах!

- А теперь слушай, - серьёзно нахмурилась Стелла Яновна, не переставая при этом мягко улыбаться глазами. - Нет, сначала скажи: ты мне доверяешь? Мы можем быть подругами? Плевать на возраст, Нелля, ты уже большая девочка. А я... я уже старая карга.

- Ну что Вы, Стелла Яно...

- Молчи, милая. Молчи и слушай. Старая карга Стелла в своей жизни упустила миллион блестящих возможностей. Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Слушай внимательно. Он красив, он перспективен. Многие хищные щучки захотят его отобрать. Мы должны опередить их.

Нелля удивлённо подняла ресницы: что это значит? Лёгкий звон в голове мешал мыслить, а в груди было так сладко от ликёра, от Цветаевой, от приторных духов Стеллы Яновны, от мыслей о прекрасном Царевиче.

- Я открою тебе страшную тайну, Нелли. Только если эту тайну узнают другие, меня уволят из школы, - прошептала учительница.

- Я никому-никому! - насторожилась девочка и подставила ушко.

- Знаешь, кем я работала раньше, до школы? - сощурилась Стелла Яновна. - Знай, моя милая: я была профессиональным экстрасенсом.

- И Вы можете?..

- Я устрою это для тебя. По дружбе. Просто потому, что такому мальчику нельзя дать ускользнуть, понимаешь?!

- Но как?!

- Есть надёжные средства. Давай-ка допьём ликер, я тебе всё расскажу. Обещай, что будешь слушаться.

Ещё бы она не будет слушаться! Ради романа с самим Ца-рицыным она готова пойти на всё. Вот уж Еропкина будет злиться. Как славно! Как хорошо!

- Стелла Яновна, Вы такая чудесная!

- Слушайся меня, девочка моя. И через неделю вы будете гулять в Александровском саду под ручку, и Ваня будет читать тебе стихи собственного сочинения. Только будь осторожна, милочка. Эти офицерчики такие смелые, такие пылкие. Как бы не дошло до поцелуев!

Нелли покраснела.

Blog

Авва Исаак Сирин Зервас Никоc. 3-57 Кадеты Точка Ру. Кн. 2 / Никоc Зервас; [пер с греч.] -м. Лубянская площадь, 2007. 300 с ил. (Серия «Наука побеждать») isbn 58-903016-01-05 Вторая книга

Содержание