Geum.ru

Пространство и время с точки зрения информационного подхода

Вид материалаДокументы

Содержание


Время-пространство в энтропии.
Пространство-время в негэнтропии.
Подобный материал:
1   2   3   4

Время-пространство в энтропии.


Бытовое восприятие жизни происходит через события. Теория относительности принудила и философию использовать это понятие в рамках представления о прострастве-времени. Но что такое «событие»? Со значительной долей уверенности можно сказать, что некоторая часть событий для нас актуальна, значима и подлежит реагированию: то есть подлежит управлению либо внешний фактор события, либо наше поведение по отношению к этому событию. Эта часть внешней энтропии входит в негэнтропию (энергетику) человеческого бытия и пространство-время в ней определяет интенсивность всех процессов, которые подлежат управлению непосредственно действием и логическому осмыслению — предпосылкой управления информационного. Другая часть «событий» для нас не актуальна и составляет энтропийный фон нашего бытия. Энтропия фона нашего бытия и есть собственно время-пространство в энтропии. Время-пространство это бесконечно в своих размерностях — оно, как принято говорить, — вечность и бесконечность. И это не та логическая вечность и бесконечность, о которой, например, говорит Локк, который, как известно, характеризовал вечность как возможность бесконечного прибавления моментов как в прошлое, так и в будущее, а бесконечность пространства определял приумножением и бесконечным делением чисел в обе стороны от некоторого численного значения. Это время интуитивно и оно ощущается (а не мыслится) в целом. Это время — одна из кантовских «априорных форм чистого созерцания», которая предзадана в своей цельности, точно также как и другая «априорная форма чистого созерцания» — пространство. Как пишет Н. В. Мотрошилова — «Самый простой человек и в самом обычном опыте умеет «возвышаться» над чисто эмпирическим созерцанием. Благодаря истории наши чувства позволяют нам быть «теоретиками». Самые обычные люди — уже в силу того, что человеческий род, культура как бы вверяют им (возможно, через генетический код, а уж точно через социализацию) формы пространства и времени, — в элементарном чувственном опыте становятся такого рода «теоретиками»: ведь никакие конкретные характеристики пространства и времени (выражаемые словами «над», «под», «перед», «за» и т. д.) не будут ясны нашему сознанию до тех пор, пока оно не научится схватывать его как целое, даже не отдавая себе в этом отчёта. То же относится к времени. Мы знаем, что такое временное «до» и что такое «после» лишь при условии, что наше сознание «знает» про целостность времени; ибо — в чём Кант совершенно прав — нельзя располагать на оси конкретных времён то, что не освоено, не охвачено именно «чистым созерцанием» как одно и единое». (Н. В. Мотрошилова. «Рождение и развитие философских идей. М. ИПЛ. 1991. С.377, С. 378.).

Интуитивным простраством-временем у человека, вероятно, ведает правое полушарие головного мозга (у правшей). Логическим понятием бесконечности времени как способности бесконечного прибавления моментов как в прошлое, так и в будущее, вероятно, ведает левое полушарие головного мозга (у правшей). Все проблемы истолкования понятия времени связаны с тем обстоятельством, что преимущественное право для такого истолкования закрепилось за левополушарным (научным) мышлением. Те философы, которые очень близки к науке, то есть склонные всё соизмерять количественно, вероятно, имеют «левополушарную» асимметрию своего информационного аппарата. Например, Б. Рассел явно обнаруживает такие свойства. Рассматривая «время в опыте» (в отличие от времени в физике), он пишет: «Имеется два источника нашего познания времени. Одним из них оказывается восприятие следования в течение одного являющегося настоящего, другим — воспоминание. Воспоминание может восприниматься и имеет качество большей или меньшей отдалённости, благодаря чему все мои настоящие воспоминания распологаются в хронологическом порядке. Но это — субъективное время, и его следует отличать от историчекого времени. Историческкое время имеет к настоящему отношение «предшествования», которое я знаю из переживания изменения в течение одного являющегося настоящего. В историческом времени все мои настоящие воспоминания имеют место теперь» (С.193).

В разделе об энтропии и негэнтропии уже говорилось о том, что понятие «события» в энтропии относится во первых к воспринимающему субъекту — будь то человек или элементарная частица; во вторых это событие случайно, то есть оно не представляет никакого «момента» (в Расселовском понимании), входящего в какое-то упорядоченное множество событий (в «биографию»). Время в энтропии континуально в своей «действительности». Это означает, что любые размерности временных моментов, связанных с какими-либо событиями, должны проецироваться на бесконечность. Такая проекция показывает, что абсолютно все и всякие состояния, воспринимаемые как «события» или воображаемые как «события» оказываются возможными, а длительность самих событий «моментальна». Другими словами время в энтропии есть сама информационная энтропия, которая допускает во первых — всяческую возможность любого, в том числе и «невероятного» состояния (состояния с отрицательной вероятностью); во вторых разнонаправленность времени индивидуальных событий. Так если известна (воспринята в своей действительности) какая-либо целая история, например, фаза электромагнитной волны или рождение, существование и гибель звезды, то этот “однонаправленный” акт может быть восстановлен в обратном направлении в информационном преобразовании с помощью памяти той системы, для которой такой процесс оказывается актуальным, значимым. Вне такой необходимости эти события являются “точечными”. Здесь трудность восприятия информационных представлений и переноса их на все системы объясняется антропоцентризмом — уверенностью в уникальности человеческого информационного механизма, уверенностью в том, что памятью обладает только и исключительно человек или, в лучшем случае, живые системы. Однако, предположение о том, что памятью должны обладать все системы, помогает снять трудность в восприятии положения о движении времени “назад”. Другое дело, что движение времени в обратном направлении происходит исключительно в информационной области, отделённой от действительности знаком “минус” (см. формулы энтропии и негэнтропии). Но информационные процессы бывают настолько близко сосуществующими с негэнтропийными процессами, что оказывается очень трудно обнаружить границу перехода, как это, например, бывает при анализе инстинктивного мышечного движения или при анализе влияния магнитной составляющей на электрическую в электромагнитной волне (такие явления есть энергия). Понятно, что простраственно-временной анализ возможен в “чисто” информационных преобразованиях или, как говорят, в гносеологии.

Обычное сознание изначально содержит в себе неразрывность пространства-времени и никогда его не утрачивает, несмотря на усилия, предпринимаемые «научным» мышлением с целью оторвать эти понятия друг от друга. Обычное сознание не нуждается в разграничении умственной и динамической деятельности человека. Всякая попытка осознать феномен времени и выделить характеризующие его свойства приводит к необходимости опираться на пространственные характеристики. Например, понятия скорости или ускорения являются синтетическими, поскольку они содержат переменную s (пространство), связанную с временем t математическим отношением. Но они являются «времениподобными», если используются для создания динамической характеристики временных процессов в высказываниях типа: время «течёт с одинаковой скоростью» (Ф. Капра), — при этом присутствие пространства «затушёвывается», так как из сознания «выпадает» переменная s , относящаяся к пространству и входящая в формулу скорости. Такие приёмы очень возмутили А. Зиновьева, который назвал их «преступлением по отношению к логике». А. Зиновьева можно понять, но трудно с ним согласиться. Дело в том, что логика — формальная или математическая — это область негэнтропии. В энтропии, логики в таком понимании нет. Энтропия это «кастрюля с кипящим бульоном», в котором всякая логическая конструкция сразу же распадается на «ионы». А тот факт, что природа снабдила всех позвоночных парным головным мозгом и дополнила его парными датчиками информации говорит о том, что энтропия это не произвольная выдумка человека, а одна из возможных интерпретаций свойств объективного мира, свойств заключающихся в цельности и непрерывности мира, в котором ориентация и управление возможны при условии мнгновенного и цельного «охвата» всего информационного пространства-времени, на размерность которого «расчитан» тот или иной информационный механизм. Длительные логические обоснования и объяснения мгновенного информационного действа происходят потом, и нужны они, скорее всего, только для объяснения мгновенного действа «иным» людям. Представляется очень трудоёмким процесс передвижения по «картотеке воспоминаний» в обратном «хронологическом порядке» (как об этом говорит Б. Рассел), если поиск во всеобщем прострастве-времени нужных для управления фактов (моделей) оказывается неудачным. А такой поиск в прошлом происходит всегда с одной «утилитарной» целью — увеличить настоящее и будущее знание с опорой на прошлое.

Расселовское «историческое время» представляет собой информационный набор прошлых событий в пространстве системы-субъекта, о котором она имеет представление. Для человека таким пространством может быть некоторый участок сельвы, в котором обитает племя аборигенов, не затронутых цивилизацией, состоящее из природного и племенного окружения, и может быть вся вселенная, о которой он, человек, имеет представление с опорой на научное знание. Расселовское «историческое время» это голографический слепок с всеобщего пространства, находящийся внутри индивидуального сознания. Поэтому «историческое время» всегда извлекается теперь.

В энтропии времени отдельного исторического времени нет. Все возможные события расположены в нём во «временном» беспорядке. Поэтому сознание или любой другой информационный центр во время негэнтропийных построений может мгновенно выхватить из этого информационного пространства-времени любое (прошлое или будущее) событие и употребить его для встраивания в логическую конструкцию настоящего. Такое событие инвариантно по отношению к любым преобразованиям, какую бы полярность ни несли информационные «ионы» такого события, или какому бы «иному» и «другому» информационному пространсву ни принадлежали бы они.

По отношению к человеку это свойство времени связывается с понятием интуиции. Отсюда вытекает возможность трактовать чувства как исключительно временной феномен. Тот факт, что все выдающиеся человеческие деяния в очень значительной степени продиктованы интуицией, говорит о том, что правополушарная асимметрия играет значительную роль в принятии решений, где логика (формальная, математическая) имеют подчинённое значение.

Надо напомнить, что случайное событие в любых схемах отношений воздействует на множитель log pi в формуле энтропии, поскольку, например, для негэнтропийной схемы отношений, основанной на безотказной опоре, потеря опоры тоже есть факт случайный. В применении к психике человека такое воздействие характеризуется чувством. Как правило, первичное чувство — чувство страха, вызывающее “стресс”. Известно, например, какой страх испытывали люди во время солнечного затмения тогда, когда затмения носили “случайный” (для этих людей) характер. С такой же позиции объясняется страх перед террором или страх жителей энтропийной страны перед случайностью карательной силы власти. Собственно страх это ожидание, то есть длящаяся временная пауза, начавшаяся в момент случайного события и продлённая в неопределённое будущее. Случайность события особенно осознаётся, когда это событие происходит с «иными» и «другими». Временная случайность связана, или дополняется, случайностью пространственной, что вполне согласуется с пониманием энтропии. И тогда пространство предстаёт как континуум с множеством измерений, поскольку случайное событие может возникнуть везде, то есть в любой точке пространства, простирающимся от системы-субъекта во все стороны. Хотя максимально возможная (в гносеологии) дробность пространства заставляет понимать пространство как бесконечную множественность измерений, тем не менее реальное бытие имеет дело с уже существующей структуризацией сущего, представленной множеством явлений (системных проявлений). Птицы в полёте или водные живые существа в свободном плавании получают радиально очерченное пространство — сферу — с количеством измерений, определяемом множеством точек, из которых поступают «вызовы» от внешней среды. В таком сферическом пространстве случайное событие — «вызов», — может возникнуть отовсюду. Человек на Земле, земные живые существа и неживая природа на поверхности земли получают «полусферу» пространства. Секущей плоскостью такой полусферы является земная поверхность, представляющая собой негэнтропию «тверди», при этом неявно считается, что эта твердь не несёт загадки притяжения потому, что «это так всегда было». Эта часть пространства является относительной негэнтропией, поскольку пребывание на земной поверхности в очень большой степени управляемо (если не считать неожиданных землетрясений). Возможно, что у жителей гор несколько иное отношение к плоскости земли. Так или иначе, но пространство земной поверхности и пространство над этой поверхностью многомерно в вышеуказанном смысле, то есть оно имеет столько измерений, сколько поступает «вызовов» из внешней среды. «Вызовом» считается не только явления, вызывающие чувство сраха, но и явления удивительные. В энтропийных отношениях «вызовы» внешней среды всегда обладают определённостью своих проявлений, то есть, любое случайное событие обнаружимо потому, что имеет пространственную локализацию, хотя бы и очень подвижную, и достаточную — в пределах чувствительности датчиков, — силу.

Итак, время в энтропии и пространство в энтропии равноправны: они обратимы (память), разнонаправлены и имеют столько измерений, сколько есть «вызовов» из внешней среды. Локализация поступления «вызовов» может изменяться структуризацией пространства, что в свою очередь приводит к тому, что ожидание как временная пауза не распространяется на управляемое пространство, из которого «вызовов» не поступает.

Что касается кантовских «априорных двух форм чистого созерцания», то они есть продукт культуры, как об этом говорит Мотрошилова, но, вместе с тем, они становятся возможными, реализуются в культуре только потому, что есть для такой реализации «техническая возможность» — соответствующее устройство информационного механизма человека, «запрограммированное» на охват бесконечности, если мы говорим о культуре. Вместе с тем, вне развитой человеческой культуры действие этого информационного механизма не прекращается, это действие просто не осмысливается, проявляясь как чувство. Можно предположить, что в неразвитом сознании всякие чувства, — а речь идёт о парных чувствах, таких как «добро-зло», «красота-безобразие», «справедливость-несправедливость» и т. п. — представляют собой сплошную и единую энтропию ожидания, то есть длящееся время которое структурируется (негэнтропируется) только после появления некоторого множества «событий» в пространстве. Вероятно, что даже единственное внешнее событие способно инициировать внутреннее информационное поле, несущее черты того или иного понятия, которое затем структурируется, наполняется информацией (первичная «поляризация» происходит по понятиям ДОБРА и ЗЛА). Если событие оказывается единичным, то время ожидания повторения такого события, которое всё не наступает и не наступает, наполняется мифотворчеством, иногда имеющим «научный» вид. Память о таком событии и есть время, уходящее назад в вечность и есть время уходящее в будущее.

Понятия пространства-времени, относящиеся к энтропии, составляют естественное их восприятие, не искажённое геометризованным сознанием, поскольку нельзя «алгеброй поверить» чувства. Следовательно, можно предположить, что и другие естественные информационные системы обладают способностью такого восприятия. С таких позиций «физический вакуум» представляет собой исключительно время, поскольку после появления теории относительности признано, что абсолютного пространства, пространства без событий, не существует. Время же существует, поскольку вакуум в потенции содержит в себе возможность случайных событий, возникающих как бы из «ничего», то есть из такого потенциального пространства, о структуре которого у человека нет никаких представлений.

Пространство-время в энтропии имеет размерность бесконечности в современном понимании, когда эти понятия сформированы на основании научных данных, сообщивших нам о безграничности вселенной и о бесконечной длительности её существования (теория «большого взрыва» не может ограничить время, поскольку можно поставить вопрос о том, что было до врыва?). Наличие же «энтропийного» полушария головного мозга позволяет предположить, что и при отсутствии сведений о бесконечности пространства и бесконечности времени, это полушарие не бездействовало и не бездействует. Оно обобщает единичные, случайные факты в «идеи» — в идеи добра и зла, в идеи непрерывности и всеобщности, в идеи справедливости, в идеи красоты и т. д., которые выражаются чувствами. Тогда чувства можно интерпретировать как информационное пространство-время неопределённых размерностей, включающее в себя все случайные события прошлого и будущего всего пространства, о которых отдельное индивидуальное сознание осведомлено. И, конечно же, в энтропии царствует время. Пространство есть только средство подчеркнуть это обстоятельство. Поэтому в отношеннии энтропии правильнее говорить о времени-пространстве.

Вместе с порождением события возникает понятие пространства, которое локально для события и актуально для тех систем, которые способны воспринять это событие, оценить размер области события и расстояние до него. Вместе с пространством возникает «его» время, то есть индивидуальное время системы.

Пространство-время в негэнтропии.


Почему наш мир устроен так, что пространство в нём негэнтропия а время энтропия, может быть предметом отдельного обсуждения. Пока можно высказаться лишь гипотетически относительно этого вопроса. Исходя из обсуждавшейся ранее схемы прирастания информационной ёмкости системы, которая предполагает индивидуализированную «ось» прирастания информации по временной схеме: « Я вчера — Я сегодня — Я завтра» в сочетании с пространственной схемой: «Я — иное (другое) — Я», можно констатировать, что эффективное прирастание информации в индивидуальном центре, особенно в изменяющейся среде, происходит через освоение внешней множественности моделей поведения. Это обстоятельство особенно заметно на примере человека, который использует внешнюю множественность как социальный опыт, служащий мощным источником доминирования человека в природном мире. Можно предположить, что решающим условием образования пространственной негэнтропии в неорганической материи является условие эффективного «выживания» материальных систем на базе множественности их «поведенческих» моделей. Здесь антропоморфизм оправдывается тем, что в основу всякого понимания всяких процессов закладываются информационные представления, которые полагаются универсальными и применимыми как в живой так и в неживой материи. Поэтому «симпатия», которая заставляет разрозненные частицы материи объединяться в конгломераты, в капли, а капли в объёмы, понимается как стремление частиц материи объединить свой индивидуальный «опыт бытия», основанный на обмене энергией с окружающей средой.

Так или иначе, но человек оказался в таких условиях жизни, при которых пространство его обитания представляет собой негэнтропию.

Надо напомнить негэнтропийную схему восприятия действительности, которая в отличие от энтропийной схемы начинается «из нутри». Схема эта представляет собой логическую связку вида: «модель — реальность — ответ (ДА, НЕТ)» и входит в формулу негэнтропии (количества информации) в виде события. Таким образом событие в негэнтропийной схеме восприятия не являеися случайным, а вполне определённым и ожидаемым. Соответственно меняются и представления о пространстве и времени.

Пространство в негэнтропии актуально, то есть оно представляет собой то, что противостоит системе-субъекту в момент, когда в ответ на применение модели внешняя среда отвечает ответом ДА (НЕТ), воспринимаемым в информационном центре системы-субъекта. Поэтому пространство в негэнтропии должно рассматриваться в предположении, что есть субъект, представляющий собой пространственное образование, и есть объект — внешнее пространство структурированное каким-либо образом, то есть также состоящее из субъектов отношений. Всякий субъект взаимодействует с внешним пространством при помощи своих информационных моделей. Следовательно, пространство для системы-субъекта будет представлено в тех формах, которые создаются при помощи моделей системы-субъекта (в применении к человеку пространство может быть представлено в световый, слуховой, тактильной, температурной, запаховой, гравитационной формах). Представление о внешнем пространстве, таким образом, выглядит объективным, внешним, информационно-актуальным и сложным, составленным из многих информационных модальностей, относящихся к одному объекту.

Объективация пространства происходит при сопоставлении субъективных информационных актов вида «модель — реальность — ответ» в различных модальностях с результатом аналогичных актов, полученных в «иных» и «других» информационных центрах, о которых системе-субъекту становится известно. В этом множественном процессе, в котором собственная множественность соотносится с множественностью аналогичных информационных актов «иных» и «других» систем образуется информационная ёмкость (масса) понятия о внешнем пространстве-времени. Человек в отличие от других природных систем разработал информационную негэнтропию — науку, которая позволяет ему строить приблизительные модели того, как другие системы «оценивают» пространство-время друг друга (например «небесная механика»). Понятно, что чем больше информационная ёмкость (масса) понятия о пространстве, тем адекватнее оказывается модель пространства реальности. Например, человек глядя на стекло, даже очень чистое, если он не торопится, сможет определить, что это пространственная граница, а, скажем, муха или птица будут биться об стекло, не «соображая», что перед ними пространство занятое другой системой. Это говорит о том, что информационная ёмкость модели пространства у человека оказывается большей и, поэтому адекватней.

Обыденное представление о пространстве выглядит наиболее естественно, поскольку не упрощается геометрией (три измерения), а предстаёт во всей множественности форм. Складываясь из множества, из огромного множества, информационных актов, представление о пространстве дискретно и индивидуализировано. Оно дискретно потому, что наполнено конечными вещами, а индивидуализировано потому, что эти вещи во множестве своём «уникальны», даже если очень похожи, как уникальны песчинки в куче песка.

Внешнее пространство в обыденном представлении упорядочено отношениями «выше», «ниже», «дальше», «ближе», «левее», «правее» относительно информационных «осей» сфформированных в информационном центре человека.

Процесс восприятия пространства дуалистичен хотя и представим как единство негэнтропии-энтропии. Этот процесс дискретен, так как он начинается с дискретной элементной величины — с дискретного нервного импульса. Яркостные переходы (освещённость) фиксируются частотой нервных импульсов, а не амплитудой — происходит, так сказать «частотная модуляция» светового сигнала. Таким образом дискретность (негэнтропия) элементной базы тарнсформируется в непрерывность (энтропию) формирования зрительных образов. Чёрно-белое зрение, формирующее резкие границы, то есть негэнтропию изображения, дополнено цветным зрением, то есть энтропией цветовой информации. Можно также предположить, что различные формы изображений получаемые от правого и левого глаз «оцениваются» в зрительной системе попеременно: в один момент времени сигналы изображения, поступающие из правого глаза, оцениваются как этропия по отношению к информации, поступающей из левого глаза, в другой момент времени сигналы изображения, поступающие из левого глаза, оценивается как энтропия по отношению к информации, получаемой из правого глаза.В любом случае информационный зрительный центр того или иного уровня имеет дело с различной информацией получаемой от обеих глаз, которая одинаково достоверна и относится к одному и тому же предмету, если предмет не сильно удалён в пространстве, и таким образом, две негэнтропии оказываются интегративной относительной энтропией, содержащей больше информации о действительности в смысле представления об объемности тел и о расстоянии до тела. Если использовать, декларируемый «информационным подходом» принцип «замыкания двух противоречивых энтропий на эталоне (на негэнтропии) для получения истины», то можно предположить, что противоречивая информация от обеих глаз может быть согласована только на негэнтропии непосредственного контакта. А это означает, что образованию устойчивых зрительных представлений об объёмности тел и о расстоянии до них должно обязательно сопутствовать множественное ощупывание и хождение до предмета (или использование предмета-посредника, например, палки). Ощупывание и физическое преодоление расстояния до цели во множестве связных информационных актах являются почти абсолютной негэнтропией по отношению к общей энтропии левого и правого изображений одного и того же предмета в органах зрения. (Возможно, что проблема «ложных целей», о которых идёт речь в книге Марра, где рассматривается «стереопсис», решается с помощью такой негэнтропии действия).

Для получения достоверной информации о пространстве зрение человека использует две схемы отношений к информации (оппозицию). Этот приём напоминает описание явления с помощью утверждения — схема с ответом ДА, оттенённого контрастом — схемой с ответом НЕТ. Например, утверждение типа «это не есть то, не есть другое, не есть третье и т. д.» позволяет выделить явление из множества других явлений. Такой приём особенно помогает тогда, когда затруднено положительное описание. В отношении зрения речь идёт о «рецептивном поле» ганглиозных клеток, одни из которых реагируют «на бублик», а другие на «дырку от бублика» (ганглиозные клетки с off-центром и on-центром). Такой же механизм действует в области цветного зрения, когда «бублик» образуется из двух цветов антагонистов, например, красного и зелёного.

Таким образом, негэнтропия «образа» пространства образуется сложным способом. Один способ осуществляет «чисто» инормационные процессы зрения, которые внутри себя используют «намеренную оппозицию» в виде сигналов от клеток с off и on – центрами и в виде сигналов от клеток цветного зрения, которые используют оппозицию цвета. Другой способ уже можно назвать «энергетическим», «вещественным», «динамическим», поскольку негэнтропия «образа» пространства утверждается непосредственным контактом с предметами имеющими свою пространственную конфигурацию, а дистанция до них определяется физическим перемещением, требующим определённых затрат физиологической энергии. По мере того, как успешные физические действия подтверждают эффективность информационного механизма зрения, информационный центр начинает ему доверять всецело и прогнозирует поведение человека с опорой на зрительную негэнтропию. Несмотря на то, что механизм зрения использует «материальную субстанцию» — свет, он является «чисто» информационным механизмом, поскольку при взаимодействии с внешней средой, этот механизм не производит явного изменения в пространстве. В этом смысле зрение является энтропией по отношению к действительности. Но по отношению ко всему зрительному континууму, то есть по отношению ко всему спектру электромагнитного излучения в видимом диапазоне, в котором существует человек как в энтропийной реальности, зрение поставляет информационному центру информационную негэнтропию, которая может быть измерена как сумма информационных актов вида «модель — реальность — ответ ДА (НЕТ). Представление о пространстве, являющимся общим для «иных» и «других» систем, то есть, для других людей и для других живых и не живых вещей и предметов, образуется в индивидуальном информационном центре, но оно соотносится с индивидуальными представлениями об этом же пространстве, образованными в «иных» и «других» информационных центрах. Так достигается истина представления о пространстве «для всех». Если кто-то считает, что его личное представление о пространстве может быть неистино (некоторые философы приводят факты иллюзий, сновидений, миражей), то эта неистинность «исправляется» статистической множественностью самых разных информационных актов, входящих в формулу количества информации, вида: «модель — реальность — ответ ДА (НЕТ)» — столяр, который сделал стол; муха, ползающая по поверхности окрашенного стола; вода, пролитая на его поверхность, а также физико-химические законы и т. д., — свидетельствуют о том, что это реальная, а не кажущаяся поверхность.

Время негэнтропийное начинает заявлять о себе (хотя до такого заявления присутствует в потенции) сразу после того, как нечто проявилось в пространстве. Акт проявления есть акт движения в пространстве. Поэтому «пустое» пространство любому информационному центру любой системы («наблюдателю») представляется некоторой первичной моделью. Всякое пространственное проявление в «пустом» пространстве рождает в информационном центре «наблюдателя» информационный акт знтропийного вида: «внешний факт» — множитель log pi — «возбуждение» (страх, удивление). Для бодрствующего зрения «пустым» пространством будет энтропия возможности появления нового очертания на фоне той картины, которая уже зафиксирована в зрительных центрах. На элементном зрительном уровне, уже находящимся в возбуждённом состоянии (поскольку реальная внешняя среда изменчива), время (дискретное) проявляется как пауза между очередными нервными импульсами идущими от нервных клеток сетчатки. В «рецептивном поле» ганглиозных клеток ответы ДА контрастируют с ответами НЕТ от датчиков, реагирующих на «дырку от бублика», чем достигается достоверность информации. Ориентация в сложных образах пространства обеспечивается совместной работой сенсорных механизмов всех модальностей — как зрительных, так и слуховых, двигательных, тепловых, гравитационных, запаховых. Поэтому количество информации определяющее «массу» пространственной конструкции должно подсчитываться с учётом результатов реализации их информационных актов. В случае изменения в пространстве конфигурации предмета или его перемещения, моделью в информационном акте выступает прошлый образ. Память системы-субъекта в этом случае выступает как механизм «возврата в прошлое». Таким образом получается, что время в непрерывном негэнтропийном процессе обратимо на один момент. Если среда, воспринимаемая при помощи зрения, неподвижна, то её время стоит.

Обратимость времени на разных уровнях зрительной системы проявляется в разных масштабах. Изменение освещённости меняет временную дистанцию между нервными импульсами на элементном уровне (возможно, что моделью в этих «датчиках» являются генетические «стандарты»). А изменения временных пауз на элементном уровне оценивается как изменение реальности освещения по отношению к прошлой модели частоты импульсов на более высоком уровне. По отношению к «образу», созданному в зрительной системе, происходит сравнение модели и реальности в целом, где моделью выступает прошлое состояние «образа» (этот уровень оработки зрительной информации ещё выше).

В конечном итоге, видимо, всё сводится к оценке скорости изменения либо пространственной конфигурации предмета, либо к этому добавляется ещё и оценка скорости перемещения и направление перемещения предмета в пространстве (если предмет перемещается). Скорость как интегральная характеристика пространства-времени определяется величиной изменения реальности по отношению к прошлому состоянию в единицу индивидуального времени.

Единство пространства-времени проявляется в том, что, как уже говорилось, понятие о времени возникает вместе с каким-то пространственным проявлением. Если условиться о том, что возможно какое-то неизменяемое пространство — нечто отграниченное от мира в неизменных границах и находящееся неподвижно относительно всего другого подвижного мира, то не возникает понятия «текущего» времени. Время относящееся к такой системе стоит. В то же время, без относительно к понятию времени нельзя даже условиться, что некоторое понятие может быть отнесено к «пространству», поскольку то «чужое» пространство может быть обнаружено только через движение во времени, потребное для прохождения информационного сигнала или энергетического взаимодействия. Чтобы найти выход из такого интеллектуально противоречия необходимо одному из понятий придать статус энтропии, тогда другое понятие образуется как негэнтропия через отрицание первого. В соответсвии с этим требованием в земной жизни время имеет статус энтропии, а пространство статус негэнтропии. В реальном бытии такое противоречие разрешается сразу путём перемещения «наблюдателя» относительно неподвижного предмета.

Наш мир устроен так, что пространство в нём «от природы» имеет статус негэнтропии. И об этом уже говорилось. Следует только добавить, что пространство не есть фикция, существующая только в нашем сознании, то есть в нашем информационном центре. Структурированное пространство есть объективная множественность всяческих проявлений, начиная от виртуальных частиц и кончая галактическими образованиями. Обективность структурированного пространства доказывается огромным множеством информационных актов вида «модель — реальность — ответ ДА (НЕТ)», которые реализуются во всём объёме Вселенной на всех уровнях организации материи. То есть объективность пространства доказывается самим его существованием, и в его построении участвует множество систем на основе своих собственных моделей. Если допустить, что пространство существует только в нашем (или в чьём-то ещё) сознании, то можно тут же допустить дефект модели, дефект этого сознания настолько грубый, что действительность нас тут же «поправит» (что нередко и происходит). Остаётся только то, что адекватно соответствует действительности, то есть тому же пространству.

Как уже говорилось, пространство есть негэнтропия. Это означает, что если некоторая система-субъект находится в пространственных отношениях с окружающим миром (а это фундаментальные отношения), то у неё есть «априорные» модели восприятия пространства. «Всё течёт всё изменяется» — замечено очень давно. Следовательно абсолютной негэнтропии быть не может. Различные негэнтропийные системы имеют различную скорость изменения своей внутренней структуры, что проявляется как изменение формы, и различную скорость перемещения в общем пространстве. Негэнтропийные системы могут даже очень редко появляться в некотором «общем» пространстве, тем не менее они не теряют статуса негэнтропии, если их появление не единично. Но как проявляются эти изменения? Только через понятие времени. Информационная модель пространства содержит в себе «слепок» с прошлого состояния пространства. Если изменение вещи в пространстве происходят быстрее, способности их восприятия, то пространство вещи «опрокидывается» в энтропию (например восприятие вращающегося авиационного «винта»). Тогда говорят, что вещь существует во времени.

В случае, если система-субъект имеет отношения с относительно неподвижной вещью в пространстве, то по отношению к этой вещи понятия времени не возникает. Таким образом, при неизменном пространстве, что соответствует понятию абсолютной негэнтропии, индивидуальное время системы-объекта, которая находится в контакте с системой-субъектом равно нулю. Индивидуальное же время системы субъекта определяется генетически и имеет разную длительность в зависимости от уровня (элементного, подсистемного). В отношении человека «…время запаздывания в передаче управляющих сигналов нервным путём достигает 0,3 с, химическим путём — 3 с, нейрогуморальные и гормональные факторы запаздывают соответственно на 3 и 7 мин, кванты поведения и погрешности созревания составляют соответственно 10 и 30 дней, а жизненные процессы и процессы деградации — 15 и 70 лет. Здесь первые четыре временных показателя (от 0,3 с до 7 мин) характерны для так называемых гомеостатических механизмов регулирования параметров внутренней среды организма, остальные (от нескольких дней до десятков лет) соответствуют адаптивным процессам и генетическим эффектам» («Биотехнические системы». Л-д. издательство Лен. Университета. 1981. С.49). Различия во времени протекания информационных процессов «внутри» однородных систем объясняют различия в восприятии течения времени во внешних процессах. Темперамент определяет временные паузы между очередными информационными актами, совершающихся во внутреннем информационном механизме, то есть актами проецирования модели на реальность.

Поскольку абсолютной негэнтропии в природе не бывает, изменения в пространстве происходят с различной степенью быстроты. Восприятие изменения в конфигурации пространства, например, изменения в выражении лица собеседника или сезонных изменений ландшафта имеют психологическую природу, поскольку воздействуют на поведение информационно. А изменения в пространстве перемещения тел имеют физическую природу, поскольку могут воздействовать «физически». Вероятно, поэтому понятие скорости стали применять к явлению перемещения тел в «свободном» пространстве. Понятие скорости синтетично и по сути своей является пространством-временем. Вместе с тем понятие скорости есть «грубое» освоение действительности, продиктованное «принципом экономии мышления (Э. Мах). «Грубость» понятия скорости выясняется при управлении процессами, когда требуется в самом процессе поддерживать постоянную скорость с повышенной точностью. Но эти проблемы начинают возникать лишь в период научного освоения мира и разрешаются введением производных (ускорения, например). Бытовое восприятие пространственно-временных процессов вполне удовлетворяется их природными характеристиками. Например, всякая «политическая» деятельность, то есть деятельность по управлению другими людьми на любых уровнях, начиная от семейного и кончая межгосударственным, может демонстрировать «грубое» управление или «тонкое» управление в зависимости от того какая разность информационных потенциалов используется. Если для управления используется разность потенциалов, полученная от сравнения видимых скоростей процессов, — например, скорость перемещения другого человека относительно «наблюдателя», — то неизбежно «грубое», силовое управление процессом взаимодействия. «Тонкое» управление основано на предвидении, которое использует сигнал изменения выражения лица или позы другого человека, интерпретируя его как «угрожающий» или «дружелюбный». «Чисто» информационный уровень использует для управления «высказывания»

Собственно управление заключается в том, чтобы предвидеть развитие явных процессов и влиять на тенденцию их развития. Когда используется «силовой» метод управления, то это уже не управление, а «борьба», требующая таких энергетических затрат, которые оказываются сравнимыми с энергией явления, которое подлежит управлению.

Явность процессов выражается в статистической множественности отдельных проявлений, которые в силу тех или иных обстоятельств становятся направленными. Направленность процессов определяется каким-то «интересом» (целью), а сила проявления определяется массовостью, образованной целью. Современная физика даёт два взаимоисключающих ответа на вопрос о возникновении направленности процессов (о порядке): а) «…порядок является просто суммарным результатом большого числа атомных событий, каждое из которых по отдельности подчиняется законам случая»; б) «…под уровнем, на котором действует прнцип неопределённости, скрывается другой уровень, где управляют пока ещё скрытые принципы классической причинности, порождающие наблюдаемую стохастичность атомных процессов: хаос возникает из порядка, а не наоборот». (Дж. Холтон. «Тематический анализ науки». М. «Прогресс». 1981.С.39). «Информационный подход» в философии не может принять противостояние этих утверждений, и об этом уже говорилось. Он декларирует точку зрения, согласно которой порядок возникает из хаоса и имеет тенденцию к росту информационной массы; рост информационной массы несёт в себе тенденцию к разрушению; разрушающиеся информационные системы (разрушающийся порядок) возвращаются в хаос, из которого вновь возникает порядок. Таким образом получается некоторый негэнтропийный простраственно-временной «узел», начинающийся в энтропии прошлого, обменивающийся с энтроией настоящего и «растворяющийся» в энтропии будущего. Доминирование той или иной точки зрения на такие процессы определяется случайностью начала исследования, то есть от того — какая тема главенствует в сознании (подсознании) исследователя, приступившего к исследованию. Другими словами, обе точки зрения равноправны, хотя, в зависимости от достигнутых результатов исследования, могут обладать разным влиянием.

Но независимо от утверждений физиков, порядок не может быть образован без управления, где пространство-время оказываются фундаментальными сущностями. Каждому уровню управления соответствует своя размерность пространства-времени и количество информации, «упакованное» в нём.

Таким образом, пространство-время в негэнтропии определённо и исчисляется вероятностью (а не возможностью). Оно индивидуально для систем и относится к системам, и отношениям между системами. Каждая система имеет свои характеристики — размерность, которая понимается как пространство-время жизни системы. Каждая система состоит из подсистем и элементов, при этом время жизни подсистем и элементов может отличаться от времени жизни системы. «Критические» времена подсистем и элементов формируют «критическое» время системы. Информационное пространство-время системы образует набор моделей, с помощью которых система проявляет свою энергетику. Другой набор моделей обеспечивает информационный обмен с окружающей средой — язык. Этот набор моделей относится к «чисто» информационной области освоения действительности («чистое созерцание»). «Чисто» информационная область языковой деятельности подразделяется на негэнтропийную часть — специальные языки директивной информации — и на энтропийную часть — область общих понятий. Негэнтропийная часть языка пытается «строго» определять пространство-время явлений, предметов и отношений, например, информационное пространство-время математики, математической физики или «юристики». Негэнтропийные информационные модели стремятся к адекватности окружающему пространству-времени и имеют непосредственные отношения к его актуальности. Пространство-время в негэнтропии обратимо в информации на одну «точку-момент» назад, которая выступает как модель для настоящего. Например, юридическая процедура расследования правовой коллизии и рассмотрения дела в суде «возвращает» прошлое простраство-время отношения для проекции этих отношений на модель права. Настоящая «точка-момент» «снимает» (в философском смысле) действительное прошлое. Поэтому действительность в пространстве необратима — «нельзя дважды войти в одну и ту же воду».

Есть информационная «чисто человеческая» негэнтропия — наука. Один из её разделов: физика, — наиболее негэнтропийна. Но её модели построены на упрощениях и огрублениях до такой степени, что там, где физика оперирует понятием силы, её модели кажутся адекватными действительности со специфическими и независимыми понятиями пространства и времени. Там, где физика переходит к понятию энергии однозначная адекватность уже размывается. Теория относительности, математический аппарат которой повсеместно содержит переменную c, уже является информационной теорией, поскольку под скоростью света понимается максимально возможная скорость передачи сигнала, то есть того, что относится к информации. Приближением к информационному пониманию является и признание наличия пространства-времени, которое зависит от «системы отсчёта».