AZƏrbaycanşÜnasliğIN
| Вид материала | Документы |
СодержаниеСтруктурно-семантическая классификация названия игр Страницы истории азербайджанско-литовских культурных связей |
- AZƏrbaycanşÜnasliğIN, 13391.37kb.
ƏDƏBİYYAT
- Abdullayev A.S. Uşaq nitqini inkişaf etdirməkdə bağça işçilərinin mühüm vəzifələri. “Azərbaycan məktəbi” jurnalı, 1952, № 5, 86 s.
- Əsgərova R.Ə. Uşaq bağçalarının böyük qruplarında uşaqların rabitəli nitqinin inkişaf etdirilməsi üzrə işin sistemi. nam. diss. 1997, 141s.
- Kərimov Y.Ş. Məktəbəqədər hazırlıq qruplarında uşaqları ana dili təliminə hazırlamağın aktual məsələləri.“İbtidai məktəb və məktəbəqədər tərbiyə”,1976, № 4.
- Kərimov Y.Ş. İbtidai siniflərdə inşalar. B.”Maarif”, 1973, 128s.
- Rəhimov A.N. I sinif Azərbaycan dili dərslərində monoloji nitqin inkişafı üzrə işin sistemi. nam. diss. 1985, 189s.
- Преемственность и переспективность в обучении русскому языку (составитель А.Н.Матвеева). М.«Просвещение», 1982, 128с.
РЕЗЮМЕ
Связная речь – смысловое развернутое высказывание, обеспечивающее общение и взаимопонимание людей. Развитие связной речи детей – одна из главных задач детского сада. Для установления преемственности между детским садом и школой необходимо повышение качества речевой подготовки детей к школе. Так как, для успешного обучения в начальных классах очень важно умение ясно, грамматически правильно и точно выражать свои мысли в предложениях и небольших связных рассказах. Разрешение этих задач, повышение требований к речи детей подготовительной группы детского сада может положительно отразиться на обучении детей в I классе.
SUMMARY
Connected speech is exact, correct, full, logical expression of the thought about some events. There are diolojy and monologue kinds of the connected speech. Different work is done for development of both kinds of the connected speech in the kindergarten. This work prepares children to tell study materials and to write composition and dictation in the primary classes. The level of speech habits formed in the kindergarten is important factor in the correct organizing of the training of primary school.
Кишиева Maya
СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ НАЗВАНИЯ ИГР
(ПО ДИВАНУ ХАГАНИ)
Названия игр благодаря многообразию структурно-семантических форм, богатству значений и их оттенков обладают огромными стилистическими возможностями. При их изучении нельзя строить классификацию только на основе семантических критериев, необходимо учитывать также их структурные и грамматические свойства.
Такой подход позволяет наиболее полно охватить основные разновидности названия игр, отразить выполняемые ими функции по дивану Хагани.
Нередко Хагани вкладывает в названия игр сравнения, которые по силе семантики превосходит возможности персоязычных классиков.
Избранные слова поэт в функционально преобразованном виде и в своеобразных комбинациях включает в своё поэтическое воображение и использует в развёрнутом сравнении, наполняя их иным содержанием.
Индивидуальное словесное мастерство Хагани в использование названий игр можно рассмотреть в нижеследующей последовательности:
1. Использованием названия игр помимо развёрнутых сравнений, и изящных переосмыслений семантики слов, поэт создаёт исторический колорит эпохи. Так, употребляя названия шахматных фигур, Хагани раскрывает последовательно исторические события. Например, прежде чем представить в каком ракурсе были использованы названия шахматных фигур в произведениях Хагани, следовало бы вспомнить историю создания этой игры.
Шахматы были приведены в Иран из Индии во времена Ануширвана [4, 286]. О судьбе этой игры есть предание о котором Али Акбар Деххода пишет: «Телханд – طلخند – сын индианки в борьбе c Гоу "گو" – сыном дяди (по отцу) и братом матери был убит у трона. Мать убитого сына очень горевала по сыну и тогда часть учёных Индии изобрели шахматы, чтобы отвлечь эту женщину от горя» [4, 286].
Можно без преувеличения отметить, что Хагани быль очень умелым игроком в шахматной игре. Это обстоятельство не прошло мимо его произведений. Поэт вовсе не преследует цель демонстрировать свои знания об этой игре, скорее всего намерения поэта состоит в использование названий атрибутов шахмат для оценки и характеристики явлений действительности с семантической двупланностью.
Употребления названия этой игры в его редком значении; на первый взгляд кажется что здесь поэт использует стилистические синонимы, однако после перевода становится всё ясно:
"شطرنج" [шәтрәндж] – (шахматист) и "شهمات" [шәһмат] – побитый, потерпевший неудачу.
از اسب پياده شو، بر نطع زمين رخ نه
زير پی پيلش بين شهمات شعده نعمان
نی نی که چو نعمان بين پيل افکن شاهان را
پيلان شب و روزش گشته به پی دوران
ای بس پشه پيل افکن کافکند به شه پيلی
[1, 246] شطرنجی تقديرش در ماتگه حرمان
(Слезь с коня, положи ладью на кожаный коврик
Посмотри! Под ногой слона потерпел неудачу Номан
[О] нет, что словно Номаном [стал] храбрец из шахов
[Врученный в руки времени превратился в пыль под ногами слона]
Эх, достаточно смелого комара, который опрокидывает слона на шаха.
[Однако] Судьба шахматиста [оказалась] в проигрыше и нужде)
Бахар Аджам отмечает, что "شطرنج " арабизированная форма, а "شطرنگ" [шәтрәнг] – это персидское название. Его также называют "مردم گياه" [мәрдомгийа] – [мандрагора] (букв. люди растений), ибо большинство фигур этой игры олицетворяют людей [4, 286].
2. Выбор верного словоупотребления при описании шахматных фигур, применения точных и тонких метафор. Эрделан Джаван по этому поводу уверенно отмечает: «Никогда такого рода слова, выражения, термины в абстрактном значении не употреблялись в поэзии, словно каждая из этих фигур, взявших на свои плечи груз эмоции, чувств мчится к своей цели» [2, 92-93].
В касыде "ايوان مدائن" – [эйван-е мәдаэн] – Дворец Мадаэна (старое название города Ктесифона), где можно пронаблюдать глубокую тоску поэта по этим древним памятникам. То мы встретимся со словами, которые изящно переосмыслены в душе поэта и переданы читателю:
نی نی که چو نعمان بين پيل افکن شاهان را
پيلان شب و روزش گشته به پی دوران
ای بس پشه پيل افکن کافکند به شه پيلی
[1, 246] شطرنجی تقدیرش در ماتگه درمان
(Слезь с коня, положи ладью на кожаный коврик
Посмотри! Под ногой слона потерпел неудачу Номан
[О] нет, что словно Номаном [стал] храбрец из шахов
[Врученный в руки времени превратился в пыль под ногами слона]
Эх достаточно смелого комара, который опракидывает слона на шаха.
[Однако] Судьба шахматиста [оказалась] в проигрыше и в нужде).
«Абу Кабус Наман Манзар в 952 году (хиджри) по приказу Ануширвана Хосрова Парвиза был удостоен очень высокого поста. У Намана была дочь- Энгефир عنقفير на которой хотел жениться Хосров Парвиз. Она была христианкой и не захотела выйти замуж за Парвиза. Тогда она решила найти спасение в монашестве. Разъяренный Парвиз приказал бросить Номана под ноги слона» [5, 433-484].
Свои несбывшиеся надежды Хагани передаёт читателю, описывая шахматные фигуры, изобразив их лаконично, но в то же время глубокого содержательно:
آسمان نطع مرادم بر فشاند
[1, 673] نه شهش ماند و نه فرزين ای دريغ
(Небо [т.е.судьба] разбросала кожаный коврик моей мечты
Жаль! Не осталось ни короля, ни королевы (ферзя))
О понятии, о значении и зарождении игры задумывались множество мыслителей и философов. «С тех пор как человечество занималось охотой и собирательством, а может ещё раньше, когда ещё человек не отделился от животного мира и не мог употреблять какие-либо слова для общения, «игра» имело своё место в жизни» [4, 275]
3. Часто наблюдается использование словосложений. В названиях игр Хагани своеобразно обыгрывает словосложения, раскрывая его компоненты. Но для начала следует проанализировать и определить какой тип словосложения употребил поэт.
Словосложение – древнейший и постоянно действующий способ образования слов в персидском языке. Модели сложных слов в персидском языке имеют тенденцию к увеличению, к системности, к нормативной селекции, к более экономному и четкому выражению смысловой структуры.
Как в средне - персидском, так и в ново – персидском языке, известны два общих типа моделей – капулятивная и детерминативная (о них подробно будет сказано при примерах). Как известно, не все сложные слова возникли в результате словосложения, имеются и другие пути их образования (лексикализация синтаксической структуры, конверсия и.т. д), однако подавляющее большинство сложных слов тем не менее представляет собой реализацию моделей словосложения. В результате словосложения, образуется сложное слово, состоящее из двух (трёх) основ или словооснов, причем вновь образованный комплекс (композит) обладает своей специфической смысловой и просодической структурой.
Целесообразно в данный момент привести пример из дивана, а затем определить модель словосложения:
[46] ای بس پشه پيل افکن کافکند به شه بيلی
پيل افکن [пилафкан] – храбрый, смелый, сильный (букв. опрокидывающий слона) (О достаточно смелого, который сможет опрокинуть слона на шаха ).
На наш взгляд это словосложение детерминативного типа, ибо детерминативное словосложение – это прежде всего различные соединения основ имен существительных, из которых одна основа служит детерминатором соединения основ существительного со вторым глагольным компонентом. Таким образом پيل افکن – представляет собой (в структурно – семантическом аспекте) модель – ОС+ОНВГ.
Далее Хагани как бы обыгрывая это сложение раскрывает его буквальное значение:
[1, 246]... که افکند به شه پيلی
(…который опрокидывает слона на шаха)
4. Наряду с названиями игр, предназначенных для взрослых, в диване Хагани представлены и названия детских игр, которые очень необычно употреблены. Карл Грасс отмечает: «Ребёнок в игре находит путь к взрослой жизни и учится жизни, будучи играком» (4, 275). Следует отметить, что помимо персидских названий игр, в диване употреблены также и заимствования:
كعب – кость (для игры в нарды), طب طاب [тәтаб] – клюшка, (палка для игры в конное поло):
به فرفره به مشاق و به کعب و سرمامک
به خرد چاهک و چوگان و گوی در طبطاب
(Подобно вертушке и костью [в] прятках.
Подобно мелкому мячику и чоугану, [шарику] в клюшке)
Помимо заимствования, Хагани употребляет архаизмы, производные существительные, капулятивные сложения.
فرفره [ферфере] – вертушка представляет собой капулятивное словосложение, т.е. здесь сочетание двух и равноправных основ существительных с суффиксальным осложнением. Иначе говоря, это слово представляет собой бинарное соединение одной и той же основы существительного.
Следует отметить на то, что капулятивные модели получили слабую продуктивность в среднеперсидском языке. Трудно в настоящее время объяснить причину «отставания» капулятивных моделей в среднеперсидском. Может быть, причина состоит в том, что словосложение в среднеперсидском языке изучено недостаточно полно, но следует иметь в виду также и то, что значительная масса капулятивов принадлежит разговорным стилям, и, как известно, именно эти стили слабо представлены в многочисленной сохранившейся до наших дней пехлевийской литературе.
«В словаре Анендраджа слово فرفره [ферфере] толкуется следующим образом: По форме – это шарообразный предмет то кожаный, то изготовлен из дерева, который сверлят и прикладывают к нему нить, которую когда натягивают, то он начинается вращаться. В персидской лексике существует достаточно синонимов названия этой игрушки:
گردانا [гәрдана], دوامّه [дәвамме], بادپد [бадпәр], بادبر [бадпәр], خوذره [хозре], قرصافه [герсафе], فرموك [фәрмук], فرفرروك [фәрфәрук], بادبيزان [бадбизан], بادفر [бадфәр]. На индийском языке её называютپهرکى [пәһрки], на арабском خذروف [хәзруф]» (4, 281).
مشاق [мәшаг] – это название детской игры, которому нет нигде объяснения. Наверное это слово устарело и вышло из употребления, ибо даже в словаре мы не нашли перевода этого слова.
"کعب" [кәб] – веревка кости. Азартная игра на деньги, в которую дети играли в летний день, тайно от взрослых на улице, на рынках и.т. д» [, 281]
طب طاب – [тәбтаб] заимствование из арабского языка. На персидском это слово звучит как تخته گوی [тәхтегуй].
На наш взгляд в слове طب طاب [тәбтаб] присутствует момент звукоподражательного повтора, ибо эта игра отражает звук мячика. Эта игра своего рода одна из видов чоугана. С виду это ковш (шумовка) в который кладут мяч и бросают вверх. Как только мяч спускается, его вновь бросают ковшом. Так вот этот звук мы имеем в виду.
5. А следующие названия игр – это производные и сложное существительные:
چاهک [чаһәк], چوگان [чоуган], سرمامک [сәрмамәк].
چاهک [чаһәк] – здесь мячик производное существительное состоящее из چاهه [чаһе] + ک [әк]. В этом случае Хагани использовал уменьшительную частицу [әк] не для сатиры, а для указания величины предмета.
چوگان [чоуган] – игра (поло). Чоуган (палка с искривлённой головкой с которой играют), это производное существительное из چوب + گان. На пехлевийском языке звучит как [сopeqan], [сopqan], [сopakan], а на арабском языке صولجان [сулджан]. Суффикс گان [ган] присоединяясь к существительным указывает на принадлежность. В некоторых случаях и достоинства. Суффикс گان [ган] иногда называют پسوند نسبت (суффикс принадлежност).
Унсур Маали, описывая эту игру отмечает, что в целом в этой игре не должно быть более шести всадников. Один игрок должен быть в начале поля, а другой игрок на другом конце поля. А по середине шесть всадников гоняют мяч и каждый раз, когда мяч приближается к тому, кто стоит по краям поля, тот должен обратно бросить игрокам мяч, а те гонят коня и мяч [3, 120].
سرمامک - [сәрмамәк] – прятки, вернее детская игра напоминающая прятки. Это сложное существительное состоящее из трёх компонентов: سر + مام (مادر) + ک Фарашти Рустами описывает правила этой следующим образом: «Дети выбирают себе мамашу, другой ребёнок, принимающий участие в игре, кладет голову на ноги «мамы», остальные из детей бегут и ищут укрытие, а ребёнок сидящий рядом с «мамой» встает и ищет своих друзей. С другой стороны, спрятавшиеся дети стараются добежать до «мамы» и коснуться её, а если по пути к «маме» его поймали, то пойманный ребёнок должен победителя посадить себе на плечо и довезти до «мамы». Такое же толкование этой игры излагает и А.Деххода, Анендрадж и.т. д [4, 281]. Название этой игры отличается частотностью употребления в диване Хагани:
زابتدا سرمامک غفلت نبازيدم چو طفل
[1, 222] ز انکه هم ماماک رقيبم بود و هم مامای من
(Изначальное я не играл беззаботно в прятки как ребёнок.
От этого старушка была моей и соперницей и моей мамой)
6. Не изменяя своей традиции, Хагани название игр употребляет для красочных метафор и сравнений:
بدو خيط ملون – ثب و زوزش
[1, 45] در گشايش بسان بادفر است
(День и ночь раскрашенные [как] две нити
В открытие (т.е. в рассвете) подобны вертушке)
Слово بادفر [бадфәр] состоит из двух компонентов:
باد [бад] ветер и فر [фәр]завивка.
Здесь речь идет о колесе вращении, а в прямом значении о рассвете. Ведь при рассвете небо получает оранжевый цвет. Вертушка, как было отмечено детская игра, когда натягивают её верёвку и отпускают на землю, то при вращении она бывает пестрой и это забавляет детей.
Слово – одно из лучших созданий, наделённых красотой и одухотворенностью. Стремление Хагани направлены на то чтобы всячески произвести достоинство слова и наделить необычайными способностями. При этом смысл для Хагани считается определяющим моментом словесного выражения.
(Искусство слова – за счет содержания,
Что сделает украшение, если нет красоты (содержание) [6, 27].
Выбор верного слова обеспечивает точность и тонкость изложения [3]. Изучением лексики дивана появляется возможность сравнивать словоупотребление в разных случаях и определить частотность употребления.
Общее наблюдения над лексикой дивана дает нам возможность определить подход автора к словарному составу персидского языка и судить о мастерстве поэта.
Литература:
1. ديوان خاقانی شروانی/ با مقدمهء بديع الزمان فروزانفر. تهران نشرگل آرا، ١٣٧٩
2. علی اردلان جوان/ تصويرهای زيبا در اشعار خاقانی. چاپ اول. تهران. نشر: بهار ١٣٧٤.
3. عنصر المعالی کيکاووس بن اسکندر بن قابوس بن وشمگير. (١٣٦٨) قابوس نامه، تهران: انتشارات اصير کبير.
4. فاطه مدرسی و محبوب طالعی. خاقانی سناسی (جلد اول) ١٣٨٤. (اروميه) نشر: دبيرخانه
دايمی ادبيات آذربايجان دانشگاه اورميه.
5. مير جلا لدين کزازی/ گزارش دشواربهای ديوان خاقانی. چاپ اول. تهران ١٣٧٨. تهران. نشر مرکز.
6. М.Д. Кязимов. Последователи Низами. Б.: Азернешр, 1996.
XÜLASƏ
Məqalədə divanda olan oyun adlarının funksional, tematik və struktur cəhətdən təsnifatı verilir. Tədqiqata şahmat, uşaq oyunları və bəzi qədim oyun adları cəlb olunub.
SUMMARY
This article have the game’s names function, thematic and structure side from classification. In investigation involved chess, child’s game and some ancient game’s name.
Kavaliaskus Vidas
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ АЗЕРБАЙДЖАНСКО-ЛИТОВСКИХ КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ
Корни азербайджанско-литовских культурных отношений уходят в начало XIX века, когда и Азербайджан, и Литва по историческим причинам оказались в составе Российской империи. В 1834 г. известный азербайджанский поэт, философ и исследователь А. Бакиханов посетил Литву и Польшу и описал свои впечатления. В первой половине XIX века воспитанники Вильнюсского университета ориенталисты тюркологи Юзас Сенковскис, Александрас Борейка Ходзка посетили Азербайджан, исследовали историю, литературу и культуру этого края. Во второй половине XIX века немецкий политолог Юргис Зауервеинас, поддержавший литовское возрождение и писавший стихи на литовском языке, выучил азербайджанский язык и перевел на него Библию.
В конце XIX – в начале XX века в Баку поселилось немало литовцев, которые работали в нефтяных, почтовых, учебных, медицинских учреждениях. Многие из них поддерживали пробуждавшееся азербайджанское национальное самосознание, стремление азербайджанцев создать свое независимое государство.
Самое значительное место в истории азербайджанско-литовских культурных отношений занимает великий классик литовской литературы Винцас Креве-Мицкявичюс. Окончив Киевский университет, он в 1909 – 1920 г. поселился в Баку, который сразу поразил его своей красотой: «С берега моря открывается поистине впечатляющая панорама Баку. Город, расположившийся у подножья горы, совсем у берега моря, при взгляде на него издалека напоминает огромные ступени лестницы. Перед глазами встает Девичья башня, а за ней – уже разрушившийся ханский дворец. Полукруглый порт расстилается внизу, розовые горы тянутся наверху, а весь город обнимает яркая синева». Винцас Креве работал учителем в Бакинской реальной школе и в школе для девочек, основал объединенный кружок юных литераторов школ города. В 1911 г. совместно с прогрессивными деятелями культуры Баку В. Креве основал народный университет, в котором читал лекции по языкознанию, литературе и философии (особенно интересны были лекции на тему «Будда, его жизнь и поучение» (1, 21)) для широкой публики, активно участвовал в деятельности общества литовцев в Азербайджане. Его учениками, а позднее и друзьями, были писатель Таги Шахбази Симург, профессор медицины, хирург Габиб Талышинский, профессора Шихлинский Абдулла Омар оглы и Алиев Гади, известный педагог Шахбазов Абдулла Абас оглы, русский лингвист академик Степан Бархударов. Их воспоминания опубликованы в Литве (7, 343-368; 8, 168-189; 9, 66-171). Все они с огромным уважением вспоминают своего бывшего учителя (его называют Викентием Иосифовичем), его интересные уроки, во время которых он пробуждал в них критическое мышление, логичность, самостоятельность, предлагая нетрадиционные темы для дискуссий, смело говоря на запрещенные темы. Все подчеркивают также его стремление воспитать в учениках-азербайджанцах уважение и любовь к родной культуре. Удивляло В. Креве тогдашняя традиция унизительно оценивать азербайджанский язык, называя его «туземным языком». Он постоянно напоминал своим ученикам, что они – азербайджанцы, что их язык имеет свое название и не является «каким-то туземным языком», как его пытались представить другие. «При каждом случае В. Креве пробуждал народное самосознание в учениках, рассказывал о происхождение азербайджанского языка, о древней культуре Азербайджана, напоминал имена знаменитых поэтов Низами, Насими, Физули, описывая их вклад в мировую сокровищницу поэзии, влияние их поэзии на европейскую поэзию» (1, 19).
Самым лучшим другом его был знаменитый азербайджанский писатель Абдулла Шаиг (Талыбзаде), в то время преподававший в той же школе азербайджанский язык. Он всегда очень тепло вспоминал В. Креве: «В то время я был еще молод, недостаточно начитан. Правда, я обучался у восточных ученых: неплохо знал арабскую, персидскую, тюркскую литературу, был знаком с творчеством Саади, Низами, Хагани, Фирдуси, Физули. Зато мне явно недоставало знаний по русской и западноевропейской литературе и критике. Мицкевич чувствовал это. И однажды в очень тактичной, осторожной форме предложил мне свои услуги: помочь ознакомиться с творением русской и западноевропейской литературы. Помню, это беседа проходила у него в кабинете, в библиотеке. Основательное изучение русских и западноевропейских классиков литературы даст мне возможность быть более требовательным к своему творчеству и поможет моему писательскому мышлению – говорил мне Викентий Иосифович. Он умел так убедительно говорить, что я был вынужден с ним согласиться. Решили, что он берет шефство надо мною, т.е. поможет мне как можно скорее заполнить брешь в моем образовании. <...> Мицкевич со всей серьезностью принялся просвещать меня, вплоть до того, что выписывал из расписания уроков мои «окна» (т.е. свободные часы). В эти часы он ожидал меня у себя в кабинете, здесь мы вели дискуссии на литературные темы, он разрешал мои сомнения, разбирал возникающие у меня вопросы по прочитанным книгам. Его кабинет зачастую превращался в мою «читальню». На этих беседах я убедился, что Мицкевич был не рядовой преподаватель, а крупнейший эрудит, литературовед, выражающий свои концепции по всем вопросам литературы. Не зная азербайджанского языка, он был хорошо знаком с литературой Востока, с творчеством Низами, Шота Руставели, Саади. У Мицкевича я всегда находил приготовленную для меня книгу. Некоторые необходимые мне книги он приносил из дому. У него была большая собственная библиотека. Мицкевич приложил немало усилий к тому, чтобы я последовательно усвоил мировую литературу, русскую литературную критику. <…> Я не раз тепло вспоминал Мицкевича, своего друга, чья искренняя чистосердечная помощь помогла мне приобщиться к сокровищам всемирной и русской литературы. В те дни, когда я отдавал все свои силы на благо нашей возрождающейся культуры, знания, приобретенные у Мицкевича, мне принесли неоценимую пользу. <…> Хочется сказать, что память о В.И. Мицкевиче, прекрасном педагоге и деятеле культуры Азербайджана, жива, он почитается здесь, как искренний друг азербайджанского народа». 5.III. 1958 г. Абдула Шаиг (Талыб-заде) (7, 358-363).
Все время проживания в Баку В. Креве активно защищал национальные интересы азербайджанцев, поддерживал их стремление создать независимое государство. В. Креве с энтузиазмом встретил провозглашение независимости Азербайджана в 1918 г., был избран секретарем Думы Баку, в 1919 г. стал доцентом университета Баку. Благодаря его усилиям в Баку был открыт консульский отдел Литвы, и он стал первым консулом Литвы в Азербайджане. На этой должности он проработал до 1920 г., т.е. до того времени, когда Азербайджан после большевистского переворота прекратил свое существование как независимое государство, а позднее был инкорпорирован в состав СССР. В. Креве как посол Литвы протестовал против таких действий советских сил и в том же 1920 г. покинул гостеприимную землю Азербайджана и вернулся в Литву.
Вернувшись в Литву, Винцас Креве-Мицкявичюс стал заниматься активной общественной деятельностью, продолжал создавать произведения художественной литературы, работал профессором в Каунасском, а потом Вильнюсском университете, преподавал литературоведческие дисциплины. Еще в 1920 г. в литовской газете «Таута» он опубликовал статью «Большевики», в которой подробно описал, как при помощи советской армии была свергнута законная власть Азербайджана, как большевики захватили и провозгласили советскую власть в Баку, как с карты мира исчезло независимое государство Азербайджан. «Эти факты проясняют, какой политики придерживаются большевики, и насколько можно верить их словам – у них цели и дела вовсе другие» (4). Этой статьей В. Креве предупредил Литовское государство, что похожий сценарий может повториться и в Литве. Спустя 20 лет, в июне 1940 года так и случилось: сначала Литва была оккупирована советскими войсками, многие интеллигенты были упрятаны в тюрьмы, сосланы в Сибирь, убиты. В. Креве наивно надеялся, что еще можно спасти независимость Литвы. Он согласился занять должность министра иностранных дел и стать вице-премьером советской Литвы, заботился, чтобы была сохранена хотя бы номинальная независимость Литвы. В июле встретившись с министром иностранных дел СССР В. Молотовым, подчеркнул: «Литва никогда не согласится отречься от независимости, что Литва, как католическая страна, никогда не примет чуждый советский строй», но В. Молотов ответил, что, «интересы русских требуют занять все Прибалтийские страны, что Литва должна принадлежать СССР, так решено в Москве» (10, 3). Вернувшись в Литву, в тот же день В. Креве ушел в отставку со всех государственных должностей. Месяц спустя Литва была инкорпорирована в состав СССР. В 1944 г. В. Креве уехал в Западную Европу, позднее в США, где до смерти в университете Пенсильвании работал профессором. Умер он в 1954 г. в США, в Литве перезахоронен в 1992 г. В советской Литве он был лишен звания академика (только в 1988 г. президиум Академии наук вернул звания академика), был объявлен «предателем родины», его книги запрещались и были изъяты из школьных программ вплоть до 1960 г.
В Баку В. Креве написал большую часть своих известных произведений, в которых переплетается западная и восточная культуры. «В этом закавказском городе у В. Креве поистине все хорошо складывалось: он почувствовал свою ценность, приобрел самоуверенность, создал свой авторитет, созрел, как творческая личность, и, наконец, женился на местной красавице Ребеке. Неудивительно, что в этот период В. Креве и написал большинство произведений» (11). Именно в Баку он создал драму «Шарунас», большинство новел из цикла «Шяудиней пастогей» («Под соломенной крышей»), «Риту пасакос» («Восточные сказки»), начал писать самую значительную эпопею «Дангаус ир жямес сунус» («Сыны неба и земли»). В Баку сочинил и «Дайнавос шалиес сену жмоню падавимай» («Предания старых людей Дайнавского края»). Этот цикл легенд, в котором раскрывается величественное прошлое Литвы, ее героизм в борьбе за свободу, автор посвятил своей «матери Роже, научившей мечтать и любить Родину» (5, 50). Особенно уникальны три эго произведения, напрямую связанные с азербайджанской культурой, обычаями, традициями. В легенде «Песня про орла» мастерски переплетаются азербайджанские и литовские фольклорные мотивы, говорится о стремящейся к свободе птице – орле: «Далеко-далеко, там, где встает солнце, есть горная страна, такая красивая, какая даже не чудится во сне жителям нашего края. В той стране высокие горы, между твердых скал высокой горы рос в гнезде орёл» (5, 215). Злые люди словили орла и закрыли в клетке, посадили его вместе с другими птицами, которых свобода не интересовала: дроздами, индюками, курами, петухами, гусями. Удивлялись все птицы, почему орел такой гордый, почему не клюет пищу и не пьет воду, которую дает человек. Все птицы были довольны, что им подают пищу и воду, что не надо на улице или помойке находить самим пищу, и не понимали, почему орел такой неблагодарный, почему он отказывается от такого «комфорта». И погиб гордый орел, так и не дотронувшись до пищи, данной человеком, вырываясь из клетки и мечтая о свободе. Этой аллегорией В. Креве хотел показать участь лишенной свободы Литвы в Российской империи того времени. Конечно, он символом орла, наверное, выразил и стремление Азербайджана быть свободным и независимым. Образ свободолюбивого орла можно было бы сравнить с образом гордого карабахского скакуна Замана, созданного выдающимся азербайджанским поэтом Бахтияром Вагабзаде в балладе «Карабахский конь». Подаренный английской королеве Елизавете и увезённый далеко от родины, Заман не подпускает к себе никого, гордого коня не пугают гневные взгляды королевы, его не прельщают никакие изысканные корма. Он не притрагивается к «чужой» еде, потому что « родиной грезил наяву» и «он погиб, невольник гордый, вскоре».
B сказке «Страна Азерстан» мастерски передается быт и бытие азербайджанцев, их вера, борьба с угнетателями, самыми жестокими из которых были армяне и „урусы“, длинный и тяжелый путь к свободе и процветанию; в сказке «Женщина» в общих чертах используется коранический мотив о создании мира, воспевается образ женщины (6, 125-145, 173-196; 3). И в дальнейшем своем творчестве В. Креве часто синтезировал восточные (индийские, персидские, азербайджанские) и западные представления, ища вечные ответы на вопросы о смысле и предназначении человеческой жизни. Очевидным проявлением духовных и творческих сил В. Креве считал искусство, в эго творчестве постоянно делается акцент на значение искусства, как для всего народа, так и для жизни отдельной личности. «Рассуждение В. Креве об искусстве в общем романтические. Ориентация на прошлое и на фольклор, воображение, мечты, интуиции, акцентирование автономии художника слова пришло из романтизма, но этот романтизм обогащен психологизмом, поисками национального характера и мироощущения, стилизация фольклора. В. Креве – самый талантливый представитель литовского неоромантизма» (2, 22). Он никогда – ни живя в Литве, ни после оккупации Литвы, осуществленной советскими силами, эмигрировав в США, – не забыл эту старую и прекрасную страну Азербайджан, подарившую ему самые прекрасные годы молодости.
Усилиями музея-квартиры Винцаса Креве-Мицкевичюса в 2008 г. был создан фильм (режиссеры Аида Исмаилова и Бронюс Славинскас) «Следы Креве у Каспийского моря: страна Азерстан», в 2010 году в Баку на азербайджанском языке издан сборник произведений Винцас Креве «Azəristan ölkəsi» (перевод М. Гамзаева).
Другой литовский классик литературы Антанас Венуолис – Жукаускас, долгое время проживавший в Тбилиси, сочинил «Кавказские легенды», среди которых есть и легенда «Гора красавицы Лалы», навеянная азербайджанским фольклором. А. Венуолис часто посещал Азербайджан и всегда был здесь очень тепло встречен.
В послевоенные годы литовские и азербайджанские культурные отношения развиваются активно. На азербайджанский язык было переведено множество произведений литовских писателей (Саломея Нерис, Майронис, Жемайте, Е. Межелайтис, П. Цвирка, М. Слуцкис, Ю. Марцинкявичус, А. Венуолис и др.), на литовский же язык переведены поэма великого поэта Низами Гянджеви „Лейли и Меджнун“, произведения Самеда Вургуна, Сулеймана Рустама, Ахмеда Джамиля, Мехти Гусейна, Гасана Сейидбейли, Салама Гадирзаде, Джамшида Aмирова, Ильяса Эфендиева, Исы Гусейнова, Нигяр Рафибейли, Магсуда Ибрагимбекова и др., азербайджанские сказки.
Азербайджано-литовские культурные отношения активно развиваются и теперь. Значительную роль в их развитии играет основатель и председатель общины азербайджанцев Литвы, переводчик, активный общественный деятель Махир Гамзаев. Им переведены с литовского языка на азербайджанский «Восточные сказки» В. Креве, произведения Ю. Билюнаса, А. Зурбы, А. Малдониса и других авторов, литовские сказки, а на литовский язык – произведения Абдуллы Шаига (Талыбзаде), Бахтияра Вахабзаде, Эльдара Насибли, Мамеда Намаза, Рашада Меджида и др. Махир Гамзаев активно участвовал в процессе возрождения Литвы, поддерживал стремление Литвы восстановить государственность страны. Литовский и азербайджанский народы сблизили усилия выбраться из советской империи и трагические события в 1990-1991 гг. События 20 января 1990 г., когда советские военные расстреляли много мирных жителей Баку, потрясли и разгневали литовцев. Советский строй таким образом надеялся припугнуть народы, добивающиеся свободы. Литва не испугалась – спустя два месяца после кровавых событий в Баку, она первая из республик СССР 11 марта 1990 г. объявила, что восстанавливает независимое государство Литвы и выходит из состава СССР. Год спустя трагические события повторились в Вильнюсе – 13 января 1991 г. советские войска своими танками и автоматами убивая людей, защищающих свободу, пытались уничтожить независимость Литвы и восстановить советскую систему. Не удалось. Своей кровью тогда Литва защитила свободу и независимость. Спустя несколько месяцев развалился СССР, Азербайджан снова стал независимым государством. За донесение правды о событиях 1990 г. в Баку и январских событиях 1991 г. в Вильнюсе должностные лица безопасности СССР публично обвинили Махира Гамзаева в антисоветской деятельности и объявили в розыск. М. Гамзаев перевел много актуальной публицистики на исторические темы: на русский и азербайджанский язык перевел работу литовца Имантаса Мелианаса «Геноцид азербайджанского народа, 1905-1994», на азербайджанский язык перевел самые актуальные статьи литовских политиков о событиях 1990 г. в Баку (Витаутас Лансбергис «Трагедия Азербайджана», Егидиюс Варейкис «20 января и это день»), с русского языка на литовский перевел «Преступления армянских террористических бандитских формирований против человечества XIX – XXI века». По его словам, в Литве на данное время проживает около 800 азербайджанцев. Литовцев также теперь можно встретить в Азербайджане – в последнее время развиваются деловые отношения, литовцы открыли немало предприятий в Азербайджане.
В 2006 г. прибывшему с официальным визитом в Азербайджан президенту Литвы Валдасу Адамкусу было присвоено звание почетного доктора наук Бакинского государственного университета. Принимая регалии почетного доктора наук, президент подчеркнул, что это оценивается как заслуги всего литовского народа и символ дружбы между Литвой и Азербайджаном: «Принимаю это вознаграждения как благодарность и знак, что отношения между нашими народами будут укреплятся и основываться ценностями, идеалами, духом свободы и уважения человеческого достоинства».