Geum.ru

Сафронов В. А

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   24
ЮЖНАЯ МЕСОПОТАМИЯ (рис. 46: XVIII)

Киш, могильник "гамма", погребения № 237, 357, 529. Датируются, по Чайлду Раннединастическим I. Содержали повозки с костными остатками упряжных животных (онагров, лошедей?). Беренс (1964, с. 12-15) датирует эти погребения Раннединастическими II-III; Мюллер-Карпе 1068, i!9l7,4|, с. 774) определяет хи даже РД III. Беренс полагает, что в могиле 237 было две квадриги и пара эквидов, а в могилах 357 и 529 содержалось три квадриги без остеологических остатков (Беренс, 1964, с. 15-16).

Ур, царские погребения Раннединастического III. Повозки находились в 4 из 16 царских могилах. Это могила 580, где была обнаружена повозка, скелет быка, копыта от трех других быков.

Ур, царские погребения Раннединастического III. Могилы 789 и 800. Содержали две повозки и двух онагров.

При датировке этих погребений Беренс (1964, с. 12-15) использует корреспонденции с IV-V династиями Египта, что в абсолютных датах определяется 2723- 2423 гг. до н. э. Однако в настоящее время РД III по месопотамской линии хронологии датируется 2500-2315 гг. до н. э. (Биккерман, 1975).

Повозки из Ура и Киша указывают после коррекции их дат на появление погребального обряда с повозками в Южной Месопотамии только с 3-й четверти III тыс. до н. э. Уместно в данной связи вспомнить даты для печатей из Ура и Киша с изображением повозок с онаграми и возницами, по Горелику (1985, табл. 2: 4, 7, 8). Эти даты находятся в npeделах 28-26 вв. до н. э. и никак не комментируются .автором статьи. Все изображения типологически относятся к Раннединастическому III, что по Биккерману датируется 25-24 вв. до н. э. Поскольку мы работаем в древневосточными датами в системе дат Биккермана, то следует оговорить эту коррекцию дат, чтобы у читателей не создавалось впечатления, что в Южной Месопотамии есть повозки ранее конца Раннеди-настического II – РДIII.

ЭЛАМ (рис. 46: XIX)

Могильник Донжон (Сузы), могилы с повозками № 280, 322. Открыты три могилы с остатками повозок и упряжных животных (Чайлд, 1951), которые датируются по Чайлду, Раннединастическим I. Могила 32|2 содержала керамику с изображением повозки с бычьей упряжкой, а также остатки повозки на краю могилы и в могиле с быками и возницей (Чайлд, с. 178). Могила 280, расположенная стратиграфически выше и датируемая Чайлдом также РД I, передатирована Беренсом (1964, с. 12-15) Раннединастическим III, т. е. 2500-2316 гг. до н. э.

Дата могилы 322 может быть уточнена по керамике с изображением повозки, которая аналогична вазе из Хафадже (Чайлд, 1956, с. 150, рис. 84). На этой вазе (рис. 48: 5) изображена сцена погребения на повозке, с четверкой эквидов. Подобная расписная керамика находилась в царских могилах под храмом Иштар в Мари. Могилы были аналогичны царским гробницам Ура со сводчатыми конструкциями, содержали в инвентаре вазы с росписью, украшения из золота, серебра, ляпис-лазури, зеркало, топор с гребнем, две длинные медные булавки (Чайлд, 1956, с. 149). Дата инвентаря не выходит за границы РД П/РД III, поскольку храм Иштар датируется РД III.

Таким образом, корректировка дат памятников, которые послужили Чайлду базой для выдвижения Южной Месопотамии в древнейший центр колесного транспорта, показывает, что все древнейшие, по Чайлду, находки повозок или их изображений датируются в узком хронологическом промежутке РД III, от середины III тыс. до н. э. до Саргона (т. е. 25-23 вв. до н. э.). Этот тезис подтверждается и тем, что в Раннединастическом I-II мы знаем только волокушу (рис. 47: 3).

СРЕДНЯЯ И ВЕРХНЯЯ МЕСОПОТАМИЯ (рис. 46: XV, XVII)

Из этих регионов происходит довольно большое число моделей повозок, причем наблюдается большая вариабельность форм четырехколесной повозки, и устойчивость двухколесных.

Модели повозок Чайлд относит к эпохе Саргонидов. В системе современных дат модели четырехколесных повозок из Тель Асмара, Хафадже, Тель Хуэйры и других в Средней и Верхней Месопотамии относятся к Раннединастическому III.

ИНДИЯ (рис. 46: XXIV)

Модели повозок в культуре Хараппы были использованы в схеме эволюции и распространении колесного транспорта. Чайлд подчеркивал, что доказательств диффузии повозок из долины Инда в долину Тигра нет. В то же время Е. Маккей, раскопавший Чанху-Даро, 1935-36 гг. сообщает, что "собственно повозок нет в Мохенджо-Даро и Хараппе, но они известны в шумерских памятниках. Хараппа поддерживала связь с Шумером. Трудно сказать, откуда появились повозки, но на рисунках и мозаике Шумера повозки выглядят менее примитивными" (Маккей, 1943, с. 164). Модели изображают 2-х и 4-х колесные повозки,, колеса с двусторонней ступицей и трехчастной конструкции (трехчастность показана росписью – Маккей, 1943, рис. 58: 20).

В настоящее время влияние цивилизации долины Инда выявлено в памятниках конца РД I – начала династии Саргонидов, по Г. Фрэнкфорту, что по системе дат Биккермана датируется 27-23 вв. до н. э.

Конец цивилизации Хараппы относится к 1700 г. до н. э. и связывается с приходом ариев (Брей, Трумп, 1979) *.

[* Любопытно, что характеристика Е. Маккея этих повозок (1943, гл. XI, с. 163, рис. 618 : 19) в корне меняет трактовку аналогичных моделей повозок в восточноевропейских круганах, которые до сих пор назывались "люльки", "саночки"]. Их находили преимущественно, в раннекатакомбных погребениях донецкого горизонта (17-16 вв. до н. э.). "Эти повозки имели 4 колеса, а передняя стенка служила щитом для стоящего". Еще в 1974 году мы назвали эти предметы моделями повозок (Сафролов, 1974, с. 96, рис. 17 : 4), относя их к СБ IВ/с.]

Таким образом, даты повозок Месопотамии и Хараппы близки друг к другу. Факт контактов между двумя регионами установлен. Однозначно определить приоритет одного из регионов в изобретении колесного транспорта затруднительно из-за широкого диапазона датировок Хараппы и моделей повозок в ней.

СРЕДНЯЯ АЗИЯ, ИРАН (рис. 46: XXII, XXIII)

Шах-Тепе, 5 моделей колес. Анау III, модель повозки. Характеризуют, по Чайлду, центральноазиатский очаг колесного транспорта.

Хронологическая позиция Шах-Тепе определяется синхронизацией с Сиалком IV, где встречены печати Джемдет Наср, которые с учетом запаздывания на севере датируются Раннединастическим I (Энеолит СССР, 1982, с. 13).

Анау III следует за Намазгой III. Намазга III датируется первой четвертью III тыс. до н. э. Импорты Намазга III встречены в Шахри-Соте I с печатями Джемдет Наср, что позволяет датировать их Раннединастическим I i(2750-2615 гг. до н. э. по Биккерману), а, возможно, и позже, учитывая переживание сюжетов на севере.

Для уточнения соотношения центрально-азиатского, месопотамского и индского очагов с колесным транспортом необходимы более серьезные и углубленные хронологические изыскания, однако нас удовлетворяет один вполне однозначный вывод, что колесный транспорт на Древнем Востоке появился практически одновременно в Месопотамии, Центральной Азии и в долине Инда. Древневосточные находки не могут быть никоим образом удревнены даже до рубежа IV/III тыс. до н. э., потому что нет никаких оснований считать древнейшими свидетельствами существования колесного транспорта знаки на пиктограммах Урука IVa. Первые повозки в натуральную величину встречены только в памятниках РД III, т. е. 25-24 вв. до н. э. Все модели повозок, изображения повозок на печатях относятся также к РД III, кроме металлической модели двухколесной повозки из Тель Аграба (конец РД II),

Чайлд отверг возможность зарождения колесного транспорта в Европе следующими рассуждениями: "Фантастично, чтобы даны или све-вы I Северной культуры (культуры воронковидных кубков – В. С.) могли своими каменными топорами построить даже повозку для бычьей упряжки, не говоря уже о военной колеснице... Я сомневаюсь, чтобы орудия народа Бадена или Глины были столь изощренны, чтобы обработать колесо" (Чайлд, 1950).

Вероятно, сомнения Чайлда были бы развеяны, если бы он знал о металлических топорах Винчи-Плочник, Тисаполгар, Бодрогкерештур, Ледьел IV, Все названные культуры предшествуют появлению шумерской цивилизации Раннединастического I. Как уже указывалось выше, Чайлд придавал большое значение не только фактам обнаружения повозок и их атрибутов на Древнем Востоке в III тыс. до н. э., но и тому, что только в этом регионе, по его мнению, возникли предпосылки для такого изобретения, которые были и только и могли быть связаны с цивилизацией (парная упряжка волов, эквидов; упряжные пахотные орудия, волокуша; развитая металлообработка). Дата месопотамской цивилизации определялась им серединой IV тыс. до н. э., что в настоящее время пересмотрено и определяется первой четвертью III тыс. до н. э. (по Биккерману). В то же время все предпосылки изобретения колеса и повозки, названные в числе признаков цивилизации, существовали в Европе, но на 1500 лет ранее, в культуре Винча (см. главы 6 и 8). На рубеже IV/III тыс. до н. э. в Европе появился и колесный транспорт в виде четырехколесной повозки. Все сказанное позволяет сделать вывод, что применяя методику Чайлда к вновь открытым фактам, связанным с проблемой колесного транспорта, можно сделать единственный вывод, что колесо и повозка возникли там, где появилась древнейшая цивилизация, т. е. в Центральной Европе.

Это заключение меняет пути распространения великого изобретения, каким является колесо и повозка. Чайлд полагал, что "идея колеса и правила его изготовления, также обряд захоронения людей королевского ранга в колесных повозках была передана через понтийских пастухов (ямная культура – В. С.) из месопотамских городов-государств в поздненеолитические племенные сообщества Европы" (Чайлд, 1957, с. 40). Исторически движение повозки в Западную Европу было связано с первыми миграциями индоевропейцев. Этот тезис Чайлда в настоящее время должен быть также пересмотрен и благодаря тому, что пересмотрена локализация индоевропейской прародины (см. глава 1 и 7), а также на основании того, что древнейшая цивилизация возникает на Балканах, а древнейшие свидетельства колесного транспорта зафиксированы в культуре воронковидных кубков АВ и старшей фазы КВК, генетически связанной с археологическим выражением древнейшей цивилизации – культурой Винча.

Новые находки моделей четырехколесных повозок в баденской культуре, в Центральной Европе вызвали серию работ (Бихир, Бона, Сулимирский, Пигот, Ганчар, Фолтини, Сопрони, Смолиан, Немешова-Павукова и др.), которые не внесли корректировок в локализацию центра зарождения колесного транспорта, но дали много гипотез о путях распространения колесного транспорта из Месопотамии в Европу либо через Кавказ, либо через Подунавье, либо через Апенины. Отсутствие твердой хронологической шкалы для памятников баденской культуры не позволило исследователям поставить вопрос о приоритете центральноевропейского региона в изобретении повозки. Поскольку не были предложены археологические культуры – посредники в передаче этой идеи из Месопотамии в Европу, то все названные исследования не вышли за рамки гипотез.

В связи с находкой модели повозки с протомами быков из энеолитического поселения Словакии – Радошина болеразской группы Немешова-Павукова (1977, с. 445) определяет, что типологически эта находка примыкает к повозкам Раннединастического Месопотамии. Исследовательница отмечает, что в Малой Азии есть модель, относящаяся ко времени Аладжи, т. е. 25-23 вв. до н. э. Это металлическая модель четырехколесной повозки с парной запряжкой волов (рис. 48). Более поздние разработки (Немешова-Павукова, 1980) позволяют определить хронологическую позицию болеразской группы словацкого энеолита как 28/27 вв. до н. э., а начала баденской культуры как середина 26 в. до н. э. В соответствии с этими данными центральноевропейские находки 28-26 вв. до н. э. оказываются в одном культурном блоке и хронологически предшествуют месопотамским повозкам и анатолийской модели повозки. Даже на основании этих фактов необходим пересмотр концепции Чайлда о приоритете месопотамского центра, однако никем из исследователей так проблема не ставилась.

Соотношение центральноевропейского и восточноевропейского очагов колесного транспорта сводится к хронологическому соотношению древнеямной, кубано-днепровской и баденской культур, где найдены древнейшие повозки и модели повозок. Древнейшие памятники древнеямной культуры, где найдены деревянные сложные конструкции, которые интерпретируются нами как части повозок, были обнаружены в Центральной Европе, в Северо-Восточной Венгрии в могильнике Кетедьхаза в стратиграфическом узле с памятниками Болераз-Чернаво-да III: памятники ДЯК следовали за болеразскими помятниками, а возможно, и были синхронны с ними.

Чтобы выявить центр происхождения колесного транспорта, необходимы тонкие хронологические соответствия всех европейских находок колесного транспорта в пределах первой половины III тыс. до н. э., поэтому ниже мы приводим наш комментарий к хронологии каждой находки, о которой сообщаются необходимые каталожные сведения. (Римскими цифрами обозначены регионы, а арабскими цифрами – конкретный памятник в европейских регионах с колесным транспортом).

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЕВРОПА. СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ВЕНГРИЯ (рис. 46: III)

Кетедьхаза, курганное поле (раскопки Д. Газдапустаи, 1966 г. и И. Эчеди, 1968г.). Древнеямная культура, по Эчеди (1979).

Тип погребений "с деревянными конструкциями", выделенный Эчеди, находит аналогии в памятниках Венгрии из раскопок более раннего периода Ж. Чалога, и по мнению всех исследователей, эти конструкции могут иметь отношение к повозке (Эчеди, 1979, сноска ПО).

1. Кетедьхаза 3/7 – основное погребение (Эчеди, 1979, с. 22), установлено по выкиду, после удаления которого были расчищены деревянные конструкции. Конструкция состояла из 4 продольных брусов, положенных как перекрытие могилы, поверх которых было положено 11 поперечных брусов разной толщины, сделанных из толстых веток, расщепленных пополам (Эчеди, 1979, рис. 11). Кроме надрезки и расщепления, никаких следов обработки дерева (скрепления, связывания) не было отмечено. В двух метрах от могилы находилось место, где подготавливали эту конструкцию – следы коры, ветвей. Скелет человека лежал на спине, головой на 3., с руками, протянутыми вдоль туловища и согнутыми в коленях ногами, упавшими направо. Таковы наблюдения полевых исследователей.

Судя по рисунку и фотографии, описание памятника можно уточнить. Четырех продольных брусов не видно, однако отчетливо видно, что на восточной стороне могилы три бруса лежали впритык друг к другу; в западной стороне нет следов продольных брусьев. При этом вся середина перекрытия сохранилась, поскольку конструкция только просела, а не обрушилась, поэтому не должно быть ссылок на фрагментарность перекрытия. Более того, с западной и восточной стороны -длинные широкие плахи, с северной и южной стороны – плахи такой же толщины, но в середине над могилой – более тонкие брусья. Если учесть, что с северной и южной сторон плахи приподняты и расположены наклонно к могиле (Эчеди, 1979, фото 5: 3, 4), то может быть реконструирована картина: телега с бортами по 50 см высоты была поставлена над могилой; когда борта развалились под давлением насыпи, то они упали на края могилы, на которой лежала земля выкида, которая сообщила им наклон к могиле. С восточной стороны могилы отмечена еще длинная тонкая жердь – фрагмент дышла или оглобли. В юго-западном углу на фотографии отмечена площадь тлена, которая больше, чем ширина плахи; это место углублено относительно края могилы. Вполне вероятно, что это остатки тлена от колеса. Архаичность памятника подчеркивает инвентарь, состоящий из серебряных колец с несомкнутыми концами, ожерелья из клыков животных; астрагалов, куска охры.

2. Кетедьхаза 3/6 – первое впускное в курган 3 погребение (Эчеди, 1979, с. 22- 23). "Могила была перекрыта деревянной конструкцией, основа которой подобна конструкции в могиле 3/4" (Эчеди, 1979, с. 22). "Были соединены между собой большие брусы, предварительно подогнанные друг другу". Над скелетом лежали узкие, толщиной до 2 см планки. "Скелет лежал на спине, головой на 3. Обе руки были согнуты и лежали на тазу, а ноги распались ромбом. К деревянной конструкции относились кожаные покрытия в 3 слоя, которые поднимались над деревянной рамой" (Эчеди, 1979, рис. 10, табл. 5: 1-2).

Таким образом, на дне могилы был положен щит из рамы с поперечными планками. Скелет лежал на возвышении по отношению к плоскости рамы на 20 см. Деревянная конструкция, включавшая три слоя кожаных покрывал, находилась выше скелета.

По отношению к основной могиле деревянные конструкции этой впускной могилы выглядели несколько иначе, но остов повозки со снятыми колесами выглядел совершенно так же, как и рама погребения 3/6. Кожаные покрывала – существенная деталь – находит параллели в нижнекубанских памятниках с повозками.

3. Кетедьхаза 3/5 – впускная в кургане (Эчеди, 1979, с. 22).

В могиле находились "остатки колоды", которая была покрыта кожаными покрывалами с четко различимыми заплатами, светло-коричневого и красно-коричневого цвета. Содержала захоронение ребенка.

Эчеди включает погребение в группу памятников с деревянными конструкциями; описание кожаных покрытий напоминает описание нижнекубанских находок (Козенкова, 1973, с. 60 и сл.).

4. Кетедьхаза 3/4 – впускная могила в кургане (Эчеди, 1979, с. 21). Была перекрыта "деревянной конструкцией", состоящей из 4 прямоугольных брусьев. Брусы были соединены между собой шипами, вставленными в гнезда. Рама была покрыта тонкими жердямии кожей. Конструкция перекрытия рухнула со временем на скелет. Под скелетом также отмечены жерди. Обряд погребения – на спине, скорченно; ноги упали на левую сторону. Ориентировка – головой на 3. (Эчеди, 1979, рис. 9). Скелет был покрыт мелом. Инвентарь состоял из серебряных подвесок и кусочка охры.

В отличие от выше перечисленных конструкций здесь рама намеренно скреплена, хотя необходимости скреплять плахи перекрытия нет, что.может свидетельствовать о том, что и эта рама представляет основание повозки. Число таких погребений с "деревянными конструкциями" может быть умножено, если учесть раскопки более раннего времени. Самыми информативными являются раскопки Ж. Чалога в Кацахоттлахом-Балмажуйварош, Дебрецен-Васахалом (Эчеди, 1979, сноска 110). Автор раскопок отмечал такие элементы покрытия, как "пол", "плетни", "ограда" и т. д.

Древнеямная культура хорошо исследована в отношении погребальных конструкций во времени и на большом пространстве от Венгрии до Урала и Кавказа; конструкция перекрытия, в основном, однотипны: поперечный и продольный настил плах с циновками на них. Сама по себе сложность надмогильных деревянных конструкций над древнеямными могилами Венгрии уже может служить указанием на неординарность этих конструкций, а опыт исследования нами повозок в Нижнем Прикубанье разной степени сохранности свидетельствует о том, как хрупки остатки повозок, как легко может быть утрачено звено, необходимое для установления семантики конструкции, что позволяет нам усматривать в венгерских конструкциях – части повозок.

Конструкции в древнеямных могилах Кетедьхаза использованы не для того, чтобы напрямую сравнивать их с болеразской и баденскими моделями повозок, но с целью употребить данные стратиграфии, связывающие болеразские, баденские и древнеямные памятники в прямой, а не многозвенной цепочке.

Дата древнеямных памятников в Венгрии определяется данными стратиграфии Кетедьхаза. Курганы в могильнике Кетедьхаза частично перекрывали поселение культуры Бодрогкерештур. Погребения 4/1 и 4/2 были впущены в слой поселения. Дата финальной фазы Бодрогкерештур устанавливает древнейший предел для древнеямных памятников в этом регионе (Эчеди, 1979, с. 26).

Время основных погребений в курганах 5 и 6 определяется датой керамики жертвенников вокруг могил. Эта керамика относится к фазе Болераз-Чернавода III (Эчеди, 1979, с. 29). Болераз-Чернавода III сменяют памятники культуры Бодрогкерештур в этом регионе, поэтому нижний хронологический уровень для ДЯК в Венгрии – это дата Болераза, который по радиокарбонным датам начинается с рубежа 28/27 вв. до н. э. В то же время Эчеди не считает возможным распространить эти даты на все древнеямные погребения Венгрии. Он приводит радиокарбонную дату погребения Кетедьхаза 3/4-2315+/-80 (Эчеди, 1979, с. 52), что, по нашему мнению, может характеризовать только самое позднее погребение в кургане с деревянными конструкциями типа повозки и служить terminnus post quem для начала движения индоариев в Северное Причерноморье и Предкавказье.

Если часть погребений ДЯК в Кетедьхазе синхронные Болеразу, который согласно современным воззрением (Немешова-Павукова, Сохацкий) является древнейшей фазой баденской культуры, то другая часть погребений ДЯК сосуществовала чресполосно с баденскими памятниками, причем это выражалось в том, что курганы ДЯК занимали водоразделы и высокие места, а грунтовые могильники баденской культуры занимали низкие места в окружающем ландшафте. Этот факт сосуществования двух археологических культур, одна из которых (ДЯК) имеет индоиранскую атрибуцию (Сафронов, 1983), а другая – протогреческую (согласно гипотезе Чайлда), может соответствовать ситуации, обозначенной лингвистами как греко-арийское единство.

5. Радошин, Топольчаны. Словакия. Группа Болераз (Немешова-Павукова, 1977; Владар, 1979). Модель повозки с парной упряжкой волов (рис. 48). Представляло собой "корыто почти квадратной формы. По краю – орнаментальные наколы в два ряда. Стенка, на которой укреплены протомы быков, имеет над краем жгутовидную полудугу. Скульптурные воспроизведения парной запряжки только наполовину выступают из плоскости стенки. Колес не было. Длина повозки – 10,5 см. Высота – 6,2 см. Калиц (1976, с. 115) относит находку к баденской культуре, что не противоречит действительности, учитывая, что Болераз – древнейшая ступень Бадена, однако в данном случае существенна хронологическая позиция Болераза и модели повозки из Радошина, в ряду баденских моделей повозок как древнейшей.

Значение болеразской модели повозки состоит в том, что именно к этой культурной группе относятся фрагменты керамики в жертвенниках вокруг основных могил в курганах Кетедьхаза, в том могильнике, где, представлены нам, вполне достоверно реконструируется обряд захоронения с повозками. Эта находка и основные погребения в курганах 5 и 6 в Кетедьхаза с "деревянными конструкциями" являются единственным стыком центральноевропейского и восточноевропейского колесного транспорта III тыс. до н. э. И этом узел может быть развязан только единственным образом, а именно выводом, что приоритета в изобретении колесного транспорта нельзя доказать ни для одного из этих регионов и этих двух культур, основываясь только на этих фактах.

Исходя из того, что эти находки являются древнейшими из известных европейских моделей повозок и древнее месопотамских, то дальнейший поиск может вестись на основании того, что компонентом в Болераз и древнеямную культуру входит праиндоевропейская культура – культура воронковидных кубков, в которой уже находили колеса (Ван дер Ваальс, 1964). На находках изображения повозок в КВК (Броночицы и Зюшен) мы остановимся ниже в разделе "Происхождение колесного транспорта".

Диффузия колесного транспорта по Восточной Европе проходила с миграциями индоевропейцев: индоиранцев и индоариев.

Получил дальнейшее развитие колесный транспорт и в баденской культуре. Некоторые погребальные традиции баденской культур позволяют предполагать включение повозки в погребальный инвентарь. В то же время модели повозок приобретают явно ритуальное значение.

6. Будакалаш, около Будапешта. Венгрия. Грунтовый могильник. Раскопано 400 могил в 1950 году. Ямы овальной формы содержали скелеты на правом и левом боку, парные и одиночные; есть вытянутые захоронения. Руки часто помещались перед лицом. Использовались каменные заклады могил. Есть трупосожжения, характерные для Болераза. Длинные могилы содержали также захоронения животных, на основании чего Калиц и Чалог делают предположение, что народ баденской культуры производил захоронения в повозках (Калиц, 1976, с. 106-116; с. 111).

Модель повозки из Будакалаша представляет собой изолированную находку, не связанную с комплексом керамики. В то же время нет сомнений в принадлежности: ее к баденскому комплексу, что впоследствии было доказано обнаружением аналогичной повозки в Сигетсентмартоне. В целом в могильнике обнаружены разнообразные вазообразные сосуда, верхняя часть которых была подобно "корытцу", орнаментированному зигзагом (Баннер, 1956, табл. 59: 38, гр. 3, гр. 19) и аналогична модели повозки только без колес. Связь модели повозки с сосудами указывает, по мнению исследователей, на культовый характер модели (Калиц, 1976, с. 112). Повозка, которая может быть реконструирована по модели в Будакалаше, была четырехколесная с высотой бортов около 1 м. Высота бортов может указывать на их защитную функцию и делает возможным предположение, что такие повозки служили для военных целей. Площадь их по дну была около 0,7 кв. м, т. е. на нее могли встать 2 человека.

7. Сигетсентмартон. Погребение с моделью повозки баденской культуры (раскопки Т. Каменцеи, публикация Калица, 1976, с. 106-117).

"Глиняная модель повозки или в подражение модели повозки в виде сосуда с вертикальной ленточной ручкой. Модель повозки была связана с выразительным комплексом баденской культуры" (Калиц, 1976, рис. 3). Обряд погребения – левый бок, ССЗ. Погребение связано с грунтовым могильником баденской культуры.

Модель повозки из Сигетсентмартона более стилизована, чем модель из Будакалаша, однако тип повозки совершенно такой же. Приведем выдержки из статьи Калица по вопросам датировки, происхождения повозок и связи со степными народами: "На основании релятивной хронологии можно представить, что знакомство с повозкой приходит с востока" (для этого мнения нет оснований именно по причине относительной хронологии с теми погребениями с повозками, которые в Восточной Европе относятся к кубано-днепровской культуре – В. С.). Далее Калиц продолжает: "Между степными и баденскими повозками или их моделями нет никакого типологического сходства". Такое заключение трудно сделать, поскольку в Бадене пока не найдено повозок в натуральную величину, а в кубано-днепровской или древнеямной культурах пока нет моделей повозок. Калиц оставляет нерешенным вопрос о хронологическом соотношении баденской и древнеямной культур и о приоритете региона в изобретении повозки. В то же время он заключает, что "южное происхождение повозки более вероятно, однако нельзя и полностью исключить восточные степные влияния" (Калиц, 1976, с. 116).

К сожалению, ни один из выводов Калица ничем не подкрепляется, а все поставленные им вопросы успешно решаются, как показано выше, хронологией Болераза по С 14 и стратиграфией Болераза и ДЯК в Кетедьхазе. Все восточноевропейские находки повозок моложе погребения ДЯК в Кетедьхазе и Болераза.

СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ (рис. 46: VI-XII)

8. Плачидол. Северо-Восточная Болгария. Курган 1. Погребение 1. Погребение с повозкой. Обряд погребения – на боку, с отклонением на спину. В могиле находилось 4 колеса и остатки повозки. Атрибуция – древнеямная культура, по Панайотову, Дергачеву (1983, 1984) или кубано-днепровская культура, по Николаевой, Сафронову (1983, с. 59). Дата по С 14 для этого погребения – 2220+/-50 г. до н. э., что не расходится с датой для Кетедьхазы 2315+/-80. Этот пункт является самым западным для погребений с повозками, не считая дееревянных колес из КВК в Нидерландах, которые также предполагают существование повозок в этом регионе и в этой культуре.

9. Маяки. Днестра-Дунайское междуречье, Одесская область (раскопки Днестро-Дунайской экспедиции ИА АН УССР и Одеского археологического музея – Шмаглий, Субботин, 1968, с. 256). Погребение с остатками повозки. Впускное при основном усатовского времени, со скелетами на спине с подогнутыми ногами.

ПОИНГУЛЬЕ (рис. 46: VIII)

10-12. П о д к у р г а н н ы е погребения с повозками у с. Софиевка. 1/9; К о н с т а н т и н о в к а, Отрадный 26/п Новобургского р-на Николаевской области (раскопки Ингульской экспедиции ИА АН УССР в 1966-1967 гг., рук. О. Г. Шапошникова: 1971, 1977, 1980).

Софиевка 1/9 – впускное в кургане; основное для 3-й насыпи. Основным и предшествующими в кургане были древнеямные погребения с западной ориентировкой с обрядом положения на спине, скорченно. Обряд погребения в Софиевке 1/9 – правый бок, скорченно, головой на С., руки у колен. Могила перекрыта повозкой и плитой каменной. Инвентарь состоял из кремневого наконечника.

Следует особо подчеркнуть, что автор раскопок О. Г. Шапошникова продолжает атрибутировать и подобные погребения на боку с повозками как ямные (1985, с. 345, 348), не учитывая существование других точек зрения на принадлежность подобного обряда бочных захоронений с повозками (Ю. А. Шилов – старосельская группа; В. А. Сафронов – кубано-днепровская культура), и датирует последней четвертью III – началом II тыс. до н. э. (1977, с. 27). Следует особо подчеркнуть и то, что в Софиевке 1/9 сочетается каменное перекрытие с повозкой, что не встречается в более восточных районах. Это погребение относится О. Г. Шапошниковой ко II типу погребений, а последний в 4 случаях перекрывается I, II, IV, VI типами погребений и, следовательно, сосуществует с I типом (на спине, скорченно под плитой). О. Г. Шапошникова также отмечает, что в Поингулье ямные погребения впускные и позже усатовских. Единственное погребение с керамикой типа Михайловки II не противоречит этой дате. Это Привольное 1/4.

НИЖНЕЕ ПОДНЕПРОВЬЕ (рис. 46: IX)

13. Подкурганное погребение с повозкой "Сторожевая могила", Нижнее Поднепровье правобережье, 18 км к югу от Днепропетровска (раскопки 1949 г. А. И. Тереножкина) (Тереножкин, 1951, с. 53-54).

Повозка была обнаружена на уступе впускной, древнеямной, по Тереножкину, могилы. Колеса находились по одну сторону; части повозки – на другом уступе. Было обнаружено только два колеса, что дало основания Тереножкину и другим исследователям, их упоминавшим, говорить о двухколесной арбе. Сохранность дерева хорошая. Колеса сделаны "из сплошного куска дерева, рассеченного продольно диаметром 50 см со ступицами и круглыми отверстиями для осей". Длинная плаха на уступе связывается Тереножкиным с дышлом. Кроме того, выявляется ряд деталей конструкции повозки, которые не прослеживаются в других случаях – "столбики-балясники". Обряды погребения – яма с уступом; на спине, ноги скорчены, головой на СЗ. Требует уточнения, действительно ли на спине лежал скелет, поскольку описывает погребение с повозкой А. И. Тереножкин иначе, чем основное, которое совершено по древнеямному обряду. Основное погребение находилось в яме, окруженной кольцом из камня; на спине скорченно, с согнутыми и упавшими направо ногам, головой на СВ.

Это была первая находка повозки в причерноморских степях и вторая – в Восточной Европе (первая – в урочище "Три Брата" в Калмыкии в 1936 г.). Хотя в начале 50-х годов фактологическая база о повозках была ничтожна, исследователь памятника правильно датировал находку 2-й половиной III тыс. до н. э. и связал ее с никопольской группой древнеямных памятников, по Б. Н. Гракову. Значение находки оценивалось следующим образом: "Глубокая древность арбы не вызывает сомнения в ее местном происхождении: последнее закономерно связано с ранним возникновением и значением здесь пастушеского скотоводства" (Тереножкин, 1951, с. 54).

14-18. По гр е бе ния с повозками у с. Первоконстантиновка, Староселье. Нижнее Поднепровье (раскопки Херсонской экспедиции ИА АН УССР – Ю. А. Шилов, 1977-1982).

Первоконстантиновка 1/6. Основное (Шилов, 1975, с. 55, рис. 1: III) в могиле трапециевидной формы. Содержало повозку, от которой сохранились продольные плашки длиной 1,2 м, шириной до 7 см, толщиной до 1,5 см; два колеса диаметром 69 см. Диаметр ступицы – 24 см; диаметр отверстия – 16 см. Высота ступицы -9 см. В плашках есть пазы (пазы отмечаются и в Кетедьхазе, см. выше). Скелет на правом боку (углы скорченности 90/45°), с отклонениями на спину, головой на СВ. Безинвентарное.

Первоконстантиновка 1/19. Основное (Шилов, 1975, с. 55, рис. 1: VI). На краю могилы было найдено стоящее колесо. Никаких следов конструкции повозки нет. Скелет на спине (на правом боку, с отклонением на спину), скорчено, углы скорченно-сти 120/60°, головой ЗЮЗ. Дно могилы и нижняя часть ее покрыты сажей. Инвентарь: черешковый нож удлиненной формы.

Староселье 1/8. Было восьмым впускным в курган. Основное погребение было совершено в яме с заплечиками, перекрытой поперечными узкими жердями шириной 12 см. На уступе расположено 7 колес. Плахи имеют отверстия до 2 см. Диаметр колес до 50 см; диаметр ступицы – 17-22 см; диаметр отверстия – 4,7 см. Скелет на спине, головой на ЗЮЗ, ноги очень слабо подогнуты, почти вытянуты. Руки вытянуты (Шилов, 1975, с. 56).

Староселье 1/10. Являлось десятым впускным погребением (Шилов, 1975, рис. 1: IV). Могила с заплечиками перекрыта разобранной повозкой. Плашки шириной от 2 до 10 см имеют следы обработки. Сверху перекрытия – следы циновок (сравни с кожаными покрывалами, следы которых сохранились в Кетедьхазе и Новотитаровской. По углам – 4 колеса. Прослежено крепление частей в колесе штырями в отверстия шириной 1,6 см. Отверстия пробиты долотом. Обряд – левый бок, головой на СВ. Левая рука вытянута, правая согнута в локте.

Староселье 4/13. Впускное в кургане (Шилов, 1975, с. 60). Яма с заплечиками. Сохранилось 2 колеса на заплечиках. Могила перекрыта деревом. Обряд: левый бок, скорченно, левая рука вытянута, правая согнута в локте. Ю. А. Шилов указывает, что по фрагменту керамики Первоконстантиновка 1/8 сближается с, погребениями майкопской культуры (там же, с. 61). Погребения 1/8 и 1/19 принадлежат к рубежу I и II этапов ямной культуры (там же). В другой работе (Шилов, 1982, с. 31-32) автор определяет местом кеми-обинских погребений Староселье 1/3 и 1/4, за которыми следовали 1/8 и 1/19 как начало раннеямного периода (на основании типологического сходства с погребениями в Софиевке 9/1, с горшками Михайловского типа, слой I II Михайловки). Дату этого периода Ю. А. Шилов принимает по Шапошниковой как 24-23 вв. до н. э., а с учетом дат Телегина для Михайловки II несколько удревняет ее до 25-24 вв. до н. э.

ПРИАЗОВЬЕ (рис. 46: X)

19. Погребение с повозкой 11112. Совхоз Аккермень Молочанского района. Северное Приазовье (раскопки В. А. Ильинской в 1952 г. в экспедиции А. И. Тереножкина: 1956, 1961). Впускное в курган. Основным в кургане было погребение в дольменовидной гробнице, составленной из необработаных каменных блоков, перекрытой плитой и ограбленной. Впускных в кургане было 7 погребений древнеямной культуры. Погребение 12, о котором в предварительной публикации (Николаева, Сафронов, 1983) сообщалось как о содержащем остатки колес, в публикации отчета Николаева, Сафронов, 1983 фигурирует как объект со сложным перекрытием могилы, но без колес (там же, с. 112-117). Погребение 12 (с предполагаемой повозкой) – яма с заплечиками. Выше уступа могила имеет форму неправильного четырехугольника размером 2,6X2,25X1,0 м. Ниже уступа – 1,75X1,1X2,1 м. Перекрытие могилы – поперечные плашки шириной от 0,15 до 0,25 м. Длина плашек – 2,0 м. На восточном уступе плашки были закреплены продольной плахой. На западном уступе прослеживаются какие-то плахи, расположенные под углом к короткой оси могилы. Западный уступ большой – 0,8 м. Судя по предварительному сообщению, на нем находились остатки колес.

Авторы раскопок говорят о парном погребении. Однако от второго скелета сохранился только череп. В этом случае можно допускать, что произведено захоронение 2-го черепа. Сохранившийся скелет – на спине, с ногами, упавшими на правую сторону. Левая рука (сохранилась только плечевая кость) отведена в сторону. Положение можно рассматривать как на правом боку с отклонением на спину, головой на ЮВ. Инвентарь: сосуд с ручкой и шнуровой орнаментацией, пронизки из меди.

ПОДОНЬЕ (рис. 46: XI)

20. Погребение с повозкой в кургане близ Ростова-на-Дону (Чередниченко, 1969, с. 84-88, рис. 35). Основное в кургане. Впускные при нем – погребения катакомбной культуры. Яма почти квадяратной формы, размером 2,0x1,8 м. Перекрыта поперечным накатником. В углах ямы – столбики. В заполнении ямы – плашки равной длины и ширины. Скелет на правом боку, руки перед лицом, головой на С. В углу могилы стояло колесо. Диаметр – 0,5 м; диаметр ступицы – 0,15-0,2 м; диаметр отверстия – 0,08 м. Инвентарь: бронзовые шилья и кремниевые отщеп и скребок; ступица двусторонняя. Дно посыпано мелом, а скелет – охрой (см. погребения в Кетедьхазе). Автор раскопок пишет: "По расположению в кургане, а также по инвентарю это захоронение является обычным для ямной культуры... На Нижнем Дону колесо встречено впервые в погребении ямной культуры. ...Колеса из ямных погребений, вероятно, старше колес предкавказского варианта катакомбной культуры и Триалети".

Подчеркнем, что Чередниченко видит здесь только колесо, а не повозку, и что обряд типичен для ямной культуры. Оба положения не верны; к сожалению, именно из таких непроверенных заключений складывалось мнение, что повозки – атрибут ямных погребений (Кузьмина, 1974; Гимбутас, 1970, с. 483-488).

21-22. Нижнее Подонье. Древнеямные погребения с "деревянными рамами" на дне могилы 1/6 или 1/7 (раскопки А. Н. Мелентьева, 1965, с. 53, 54). Учитывая, что в некоторых погребениях в Кетедьхаза были такие же рамы, мы считаем возможным привести в этой связи "древнеямные погребения" из Нижнего Поволжья. Оба погребения были совершены в прямоугольных ямах, на правом боку, головой на З. На дне – охра и мел. Основным в кургане было погребение на спине с подогнутыми ногами. Погребенные были положены на остатки погребальных носилок, по Meлентьеву, покрытых корой, может быть, кожей. Перекрытие – накат поперечных бревен, уложенных на продольные, сложенные попарно вдоль длинных сторон. Инвентарь впускных могил – не выразителен, но в основной могиле – круглодонные горшок и топор из змеевика (Наколаева, Сафронов, 1983, с. 56).

А. Н. Мелентьев считает, что эта стратиграфия подтверждает факт двух этапов эволюции древнеямного ритуала, отмеченный О. А. Кривцовой-Граковой для Никопольского курганного поля.

ПРИКУБАНЬЕ (рис. 46: XII)

23-25. Погребения с повозками у ст. Роговская. Краснодарский край, Прикубанье, Тимашевский район (раскопки Н. В. Анфимова, АО за 1971, 1972, с. 141-142). Были впускными при правобочных основных в прямоугольных ямах, перекрытых деревом или настилом; по углам и продольным сторонам прослеживаются столбики, Ориентировка основных – 3. В кургане 2 при основном, содержащем инвентарь – зубы ископаемой рыбы, костяные булавки (III гр. по Сафронову), браслеты из квадратных обоймочек, с 4 медными бляхами, подвески в 1,5 оборта. Впускное погребение было парное с 4-колесной повозкой и медным ножом. Из раскопок 1970 г. Н. В. Анфимов сообщает еще о двух повозках. Колеса этих повозок – цельные с выступающими ступицами.

26. Повозка в насыпи, без погребения. Ст. Роговская Тимашевского р-на Краснодарского края (раскопки Н. А. Николаевой, В. А. Сафронова в 1972 году: АО за 1972, 1973, с. 107). Курган 3. Основное погребение – на правом боку, головой на 3, перекрытое настилом на столбовой конструкции. Впускное погребение – на спине, скорченно, с отклонением на спину, головой на ССЗ. Инвентарь: бронзовые обоймочки с пуансонным орнаментом и бусы из зубов ископаемой рыбы, т. е. такой же, как в основном погребении к. 2 из раскопок Н. В. Анфимова.

Остатки повозки либо перекрывают основное погребение, либо связаны с ним. В системе относительной хронологии эти повозки датируются после СБ Ia1 или синхронны с ним (Сафронов, 1974; 1978; 1979; 1980).

27-33. Новотатаровская к. 1, к. 2, к. 10. Краснодарский край, в 20 км от Краснодара к северу (раскопки В. И. Козенковой в 1970 г. Публ.: Козенкова, 1973).

Новотатаровская 1/12. Основное погребение. Содержало повозку. Впускные – 1/8, 1/7, 1/6, 1/5, 1/4 также содержали повозки. В кургане, таким образом, зафиксировано 7 повозок. Перекрытие 1/12 составлено из 30 тонких поперечных плашек, покрытых войлоком. По углам могилы – столбики (как в основных погребениях у ст. Роговской). Скелет – на левом боку с отклонением на спину, головой на ВСВ. Окрашен охрой. Инвентарь состоял из обломка чернолощеного сосуда с прочерченными треугольниками по плечикам. Повозка находилась на восточном краю. Конструкция повозки состояла из прямоугольной рамы изготовленной из 4 тонких досок; центр скреплен перекрещивающимися досками; колеса из 4 отдельных кусков имели одностороннюю ступицу. На повозке и перекрытии – следы огня.

Новотатаровская 1/8. Впускное с повозкой. Дно посыпано мелом и охрой. Перекрытие из 5 поперечных досок со следами узоров и войлоком на них. Обряд – на правом боку, головой на ЮЗ. Правая рука перед лицом. Кости обожжены, окрашены. Наблюдается прямая стратиграфия погребения 1/8 над 1/9, содержащим двуручный сосуд. Таким образом, правобочное погребение с сосудом 1/9 занимает место между 1/12 и 1/8.

Подобная стратиграфия позволяет присоединить к погребениям с повозками погребения без ловозок, но хрнологически одновременные и, как покажем ниже, культурно-однородные (Николаева, Сафролов, 1983, с. 59 и сл.).

Новотатаровская 1/7 и 1/11 и расположенная рядом с 1/11 повозка 1/4. Детали погребения те же. В погребении 1/11 содержалось парное захоронение на правом боку с отклонением на спину (В. С.) и вытянутой на спине, головой на 3. На дне – мел. Скелеты окрашены. Правая рука согнута.

Новотатаровская 1/6. Обряд погребения не описан. Повозка № 1 имела более квадратную форму кузова.

Новотатаровская 1/4,5. Трупосожжение, а не трупоположение. Две повозки в насыпи. Обломки колес.

Новотатаровская 2/6. Основное. Могила перекрыта продольными и поперечными плахами. Склет на правом боку, головой на ЮЗ. Окрашен. Инвентарь: бронзовый нож. Скелет слегка обожжен. От повозки сохранились три колеса.

Новотатаровская 10/осн. Центральное. Могила имела перекрытие из поперечных плах, которые были скреплены продольным куском деерва. Скелет находился на правом боку, головой на СЗ. Руки помещались на поясе.

Для районов Прикубанья повозки, обнаруженные в 1970 году В. И. Козенковой были первыми. Следует отметить, что это тщательные полевые исследования, которые позволили получить и хорошие стратиграфические данные. Вкупе с нашими исследованиями раскопки В. И. Козенковой создали тот необходимый фонд источников для выделения новой археологической культуры, которую мы назвали кубано-днепровской, причем число повозок в Прикубанье превышает в 5-6 раз повозки, найденные в Поднепровье. Хотелось бы подчеркнуть стремление В. И. Козенковой "определить культурно-историческое место новых памятников и установить их хронологию" (1973, с. 64-66). Для этого исследовательница обратилась к материалам культур, соседних в ареале и во времени: ямной, катакомбной и северокавказской (СКК).

Черты сходства с северокавказской, по Козенковой, – территория; грунтовые ямы с деревом, западная ориентировка погребенного, находки керамики северокавказского облика с блестящим черным лощением, с резной орнаментацией в виде треугольников, двуручных сосудов (Козенкова, 1973, с. 64).

Черты различия с северокавказской культурой – отсутствие камней в насыпи (характерный для СКК признак), отсутствие набросок поверх перекрытия из дерева (там же).

По нашему мнению, выявлять черты сходства и различия с СКК – неблагодарный труд, поскольку в Прикубанье такой культуры нет.

Черты сходства с памятниками ямной культуры – прямоугольная форма могилы, перекрытие из плах, хвороста, дерева и камыша; подстилка на дне; засыпка дна могилы охрой и мелом; следы огня, захоронение на спине с поворотом на правый бок скорченно. Следует особо отметить последний тезис: если Козенкова считает обряд с отклонением на спину присущим ямной культуре, то мы считает этот обряд выделяющим погребения с повозками из массива древнеямных, (Сафронов, 1980) служащим для выделения новой культуры. И в этом наши точки зрения – диаметрально противоположны.

Черты отличия от ямной культуры – отсутствие ям с заплечиками, глубоких обширных прямоугольных ям, восточной и северо-восточной ориентации покойников, отсутствие керамики ямной культуры (Козенкова, 1973, с. 66). Надо сказать, что эти признаки не избирательны даже и для древнеямной культуры: не во всех, а только в 25% древнеямной культуры в Калмыкии есть инвентарь (Сафронов, 1974); в КДК есть и ямы с заплечиками и ориентировка в восточном секторе (Николаева, Сафронов, 1983).

Черты сходства, по Козенковой, с катакомбной культурой (1973, с. 66) – парные захоронения, правобочные захоронения, жертвенники, использование обломков сосудов в качестве курильниц, неглубокие могилы со столбиками по углам, погребальный инвентарь, особенно повозки, "которые указывают на определенную культурно-историческую общности памятников Калмыкии и Прикубанья" (там же, с. 67). Если понимать Козенкову в том смысле, в каком понимает культурно-историческую общность Н. Я. Мерперт (1974, с. ), то значит, исследовательница говорит об отнесении погребений с повозками к катакомбной культуре. Правда, она уточняет, что "материалы бронзового века из Краснодарского края представляют собой своеобразную локальную группу, в которой слились элементы всех названных культур" (там же). Таким образом, несмотря на интересные наблюдения и замечания о своеобразии памятников у Новотитаровской, сделанные Козенковой, выделением новой культуры ее экскурс не закончился.

34. Пластуновская. Динской район Краснодарского края, курган 2, погребение с повозкой (раскопки А. А. Нехаева в 1977 г. АО за 1977 г. М., 1978, с. 133). "Над перекрытием одной из ям лежала в разобранном виде повозка, имевшая 12 колес". Об обряде погребения не сообщается. Центральным погребением в кургане являлось, по Нехаеву, захоронение майкопско-новосвободненского времени, о чем свидетельствовала находка золотых проволочных подвесок с несомкнутыми концами.

35, Пластуновская, курган 7, погребение 2 (раскопки (А. А. Нехаева в 1979 г, сужу по сообщению на конференции "Проблемы эпохи бронзы Юга Восточной Европы", 3-6 декабря 1979 г. в Донецке). Обряд погребения – вытянутое на спине, головой на С.

36-42. Малаи 1, курган 9, погребение 25. Красноармейский район Краснодарского края. Повозка с надетыми колесами на уступе могилы (А. Н. Гей, И. С. Каменецкий, 1986;, с. 39). Погребение КДК, по нашей терминологии. Автором раскопок отнесено к числу поздних погребений этой серии.

37. Лебеди 1, курган 6, погребение И. Калининский р-н. Краснодарский край.

38-42. Повозки из одного кургана. Лебеди 1, к. 2, п. 100, 116, 119, 120, 121 (А. Н. Гей, И. С. Каменецкий, 1986, с. 39).

Конкретных сведений об этих 7 повозках, на основании которых А. Н. Гей говорит о Новотитаровской культуре, в 2 публикациях этого автора не приводится.

43-60. Нижнее Прикубанье. Калининский район, Красноармейский районы Краснодарского края (раскопки В. А. Сафронова, 1978-1979 гг.).

Все сведения о повозках мы свели в таблицу (Николаева, Сафронов, 1983, с. 58, табл. 2). Из 18 исследованных повозок 16 относились к кубано-днепровской культуре. Ее выделение было обосновано нами в 1980 году: "культура погребений с повозками", входящая в состав кубано-днепровской культуры" (Николаева, 1980; Сафронов, 1980),

Таблица