Life after death

Вид материала

Документы

Содержание Часть I: За гранью этого дня Часть II: Разоблачающая связь Часть III: Прощание не навсегда От издателей Часть i: за гранью этого дня Что вы думаете по этому поводу? За гранью этого дня Психическая синерама Вторжение из космоса Лайман Аллеи Разоблачающая связь Играя со смертью Духовные самозванцы Правда о спиритическом исцелении Игрушки падшего ангела Тигр за дверью Потрясающее завершение Часть iii: прощание не навсегда Последний обман Месть крестного отца ... Полное содержание

Подобный материал:

• Alan Lakein "How to get control of your time and your life", 2184.1kb.
• -, 8546.26kb.
• V международная Конференция «Мировой взгляд на развитие страхования жизни в Восточной, 132.79kb.
• Real Life People Who Followed The Rich Dad Lessons by Robert, T. Kiyosaki with Sharon, 3000.68kb.
• Joan Halifax "the human encounter with death", 3660.56kb.
• Перевод с англ. Киры Скрябиной Редин Kirpal Singh. The mystery of death, 1955.32kb.
• Joan Halifax "the human encounter with death", 3189.18kb.
• Natalia Nevyadomskaya, Chairman of the Board, ingo ukraine Life, 9.48kb.
• After Death" А. Дж. Тойнби, 12582.88kb.
• Автомобиль — не роскошь, а средство десоветизации Рецензия на книгу Льюиса Зигельбаума, 183.98kb.

Info-centre SDA


LIFE AFTER DEATH


George E. Vandeman


ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ


Содержание

От издателей

В заключительный том серии «Так написано» вошли са­мобытные телепроповеди пастора Вандемана, в которых вы найдете ответ на актуальные вопросы, касающиеся жизни и смерти.

Кому не хочется узнать, что нас ждет по ту сторону жиз­ни? И почему отовсюду нам предлагают различную литерату­ру по экстрасенсорике, полную сенсационных утверждений и «ответов»? Можно ли получить достоверные сведения о том, что нас ждет за чертой, отделяющей бытие от смерти? Есть ли ответы, которые вместо отчаяния вселяют надежду? Обо всем этом читатель узнает в первых трех разделах книги.

Завершает этот четырехтомник публикация семи специ­альных выпусков телепрограммы «Так написано», посвящен­ных самым разным темам. Они достойно венчают широкий подход автора к исследованию библейских истин, явленный в этом служении.

Итак, жизнь после смерти. Поверьте: эту книгу стоит прочитать, ибо, прочитав ее, вы узнаете, что нет вечных рас­ставаний.

ЧАСТЬ I: ЗА ГРАНЬЮ ЭТОГО ДНЯ

Можно ли поймать душу?

Что бы вы сделали, если бы захотели вечной жизни? Написали бы добрую, полезную книгу, организовали приют для сирот, начали молиться, зачастили на спиритические се­ансы или, быть может, решили бы провериться у своего вра­ча? А может быть, бессмертие — это просто мечта, которая без остатка растворяется в безжалостном свете разума? Мо­жет быть, это нечто такое, что никогда не наступит? Среди медиков есть люди, утверждающие, что человечество скоро победит смерть, быть может, даже к концу этого века. Впе­чатляет, не так ли? Чтобы освежить память, припомним, что слово «бессмертный» означает «неподвластный смерти». Ины­ми словами, тому, кто бессмертен, умереть невозможно, а ста­нет ли такое состояние благословением или проклятием, за­висит от качества той жизни, о которой мы говорим. Если у человека неизлечимая форма рака, то возможность вечного существования вряд ли будет восприниматься как благосло­вение.

Итак, прежде чем увлечься перспективой бессмертия, которое нас якобы ожидает в ближайшем будущем, надо иметь в виду, что бессмертие, обещанное медициной, не совсем со­ответствует тому, о чем говорится в Толковом словаре, а имен­но: обладание таким бессмертием не будет означать, что «мож­но угнетать тело нездоровыми привычками». Нам напомина­ют, что «как новый автомобиль может разбиться вдребезги, попав в аварию, так и тонкий химический состав человече­ского тела может быть разрушен, независимо от того, идет речь о бессмертии или нет... Если, потворствуя своим нера­зумным привычкам, тридцатипятилетний мужчина умирает от сердечного приступа, дело нельзя поправить благодаря зна­нию каких-то секретов бессмертия. Равным образом эти сек­реты не могут защитить человека от воспаления легких, ту­беркулеза или смертоносной концентрации токсичных загряз­нителей».

Какое-то странное бессмертие, не правда ли? По-видимо­му, речь идет всего лишь о продлении обычного срока жизни. Однако, несмотря на такие ограничения и не слишком впе­чатляющие возможности, один из медиков высказал предпо­ложение, что даже незначительный успех может создать серь­езную угрозу для религии. «Религия, — пишет он, — даро­вавшая верующим награду вечной жизни, может вплотную столкнуться с тем, что такая жизнь возможна и здесь, на зем­ле, причем без какой-либо помощи или вмешательства со сто­роны Бога». Кто-то даже предположил; что СССР мог бы дос­тичь бессмертия одним из первых, поскольку в той стране значимость религиозных идей серьезно умалялась.


Что вы думаете по этому поводу?

Моя Библия говорит мне, что «возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Гос­поде нашем» (Рим. 6:23). Кроме того, она говорит мне, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородно­го, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Однако теперь, в свете новых медицин­ских достижений, раздаются голоса, что мы-де не нуждаемся в даре бессмертия, что Сыну Божьему не стоило беспокоиться и умирать за нас ради этого дара и что мы сами вполне можем его заработать! Какова ваша реакция на все это? Что до меня, то мне не хотелось бы называть это богохульством: быть мо­жет, лучше сказать о простой человеческой заносчивости. Как бы там ни было, не надо забывать, что если мы зайдем слиш­ком далеко, Бог может поставить нас на место!

Итак, возможно ли бессмертие, или, быть может, это просто мечта, родившаяся из нашего естественного желания жить? Перед нами стоит все тот же вечный вопрос: «Действи­тельно ли мы сотворены с бессмертной душой, которая не может умереть?»

«Мы попытаемся как можно лучше исполнить все, что ты прикажешь, — сказал Критон Сократу и спросил мудре­ца: — Но как похоронить тебя?» Сократ ответил примерно так: как угодно, поскольку он все равно сумеет проскольз­нуть меж их пальцев.

Итак, есть ли на самом деле нечто такое, что, согласно Сократу, ускользает после смерти человека и что не так-то просто поймать? Если да, то, быть может, именно по этой причине некоторые люди не воспринимают смерть всерьез? Да, мы не хотим умирать. Ужас небытия приводит нас в со­дрогание, и вполне естественно наше желание отдалиться от этой перспективы, ухватившись за любую спасительную мысль, вроде того, что смерть не наступит, что она — всего лишь какой-то злосчастный миф. Нет ничего удивительного в том, что мы пытаемся не признавать смерть, стремимся от нее отвернуться, отыскать какую-то альтернативу. Мысль о том, что нам предстоит умереть, что мы просто перестанем существовать, кажется такой ужасной, что мы не хотим сда­ваться без боя и стремимся изобрести какую-нибудь теорию о загробной жизни, которая не была бы столь неприятна.

Греческие философы полагали, что душа и тело полно­стью отделены друг от друга. Душа временно пребывает в теле, как в темнице, но в момент смерти освобождается из него, дабы жить вечно. Все это напоминает ангела в игровом авто­мате: душа добра, как этот ангел, а тело начинено злом, как сам игровой автомат. Веря в бессмертие души, греки считали тело чем-то совершенно незначительным, — ведь в любом случае с ним рано или поздно придется расстаться. Что же касается души, то в ней они усматривали реальное личност­ное начало, которое как ни в чем не бывало переживет смерть. Считая свою концепцию самой правильной, к смерти греки относились не слишком серьезно.


В течение многих веков греческая философия оказывала влияние на основное направление христианской мысли, но можем ли мы, современные люди, сказать, что в момент смерти душа действительно оставляет тело и продолжает, жить? Мож­но ли утверждать, что она действительно будет жить вечно? Является ли бессмертие чем-то таким, что присуще каждому из нас? Можно ли сказать, что возможность вечной жизни автоматически принадлежит каждому, независимо от того, хорош он или плох? Миллионы людей верят в бессмертие, и для многих мысль о том, что жизнь будет продолжаться и после смерти, приносит утешение. Однако — хотя кому-то из нас это покажется весьма странным — та же мысль многих ужасно гнетет! Задолго до рождения Иисуса религия индуиз­ма держала многие племена Индии в железных оковах зако­нов кармы. Для индуса вера в естественное бессмертие была чем-то гнетущим и жестоким. Он был убежден, что от безжа­лостного колеса кармы убежать невозможно. Он проживал свою злосчастную жизнь, веря, что должен непрестанно стра­дать — и все для того, чтобы умирать и рождаться снова, — и так без конца, в каждой новой жизни терпя одно и то же, без какой-либо надежды на облегчение.

Американцам, наверное, этого вообще не понять, ибо для многих из них убеждения — это спорт, увлечения: когда они популярны, они их вполне устраивают, но когда надоедают, о них просто забывают. Не так давно идея перевоплощения и кармы тоже была популярной, однако, когда она утратила свою новизну, о ней легко позабыли.

У восточного человека все совсем по-другому: он действи­тельно верит в это, и ему в голову не придет усомниться. Как много людей с радостью пошли бы на какую-нибудь жертву, лишь бы избавиться от этого ужасного бремени! Когда появил­ся Будда, он начал учить, что смерти можно избежать. Он учил, что если человек достигнет состояния, которое зовется нирва­ной и для которого характерна полная просветленность, то сможет сбросить оковы кармы и тем самым освободиться от бесконечных рождений. И хотя в этом утверждении истины было не слишком много, Будда смог как-то утешить своих со­временников, принадлежавших к высшим кастам.

Вместе с некоторыми иудейскими сектами раннехристи­анская Церковь также верила, что если человек умирает, то он действительно умирает. После смерти ничего не остается, кроме конкретного действия со стороны Бога. Средоточием благовестия раннехристианской Церкви было воскресение Христа. Оно свидетельствовало, что в последний день Хри­стос сможет воскресить и Свой народ. Однако вскоре после смерти апостолов христианская Церковь подверглась влия­нию Платона, который учил, что человек никогда в действи­тельности не умирает, что он вообще не может умереть, по­скольку имеет бессмертную душу. Вы, конечно, понимаете, что это учение Платона, но никак не Библии.

Спустя какое-то время к этой мысли Платона прибави­лась еще одна идея, придуманная людьми. Суть ее в следую­щем: если человек наделен бессмертной душой, если он не может умереть, но по своей греховности оказывается недо­стойным неба, то его жизнь продолжится в другом месте. Так


был придуман вечно горящий ад. Возникло некое подобие кармы, если не хуже. Согласно идее кармы, человек в каж­дой своей жизни подвержен бесконечному страданию, но ад — это не просто жизнь с постоянно возобновляющейся болью, а бесконечная пытка. Сколько матерей разражалось рыдания­ми при мысли о том, что их будущие сын или дочь обречены на страдания; и никто не знает, сколько человек вообще оста­вили религию, не пожелав поклоняться столь жестокому Богу.

Тем не менее почти все мы хотим жить, и жить вечно. Мы уже отмечали, что в настоящее время ученые и врачи рассматривают возможность рукотворного бессмертия, кото­рое расценивается ими как потенциальный вызов обетован­ному Божьему дару. Кроме того, где-то рядом суетятся везде­сущие спириты, задавшиеся целью доказать, что, уходя из жизни, человек фактически не умирает и что, следовательно, утратив своих любимых, мы не теряем возможности общения с ними. Впечатляет, не правда ли?

Но где же все-таки истина? Сотворив человека, наделил ли его Бог бессмертной душой? Или, быть может, Он не сде­лал этого? Самое время, наверное, обратиться к богодухновенному повествованию о Творении. Итак, читаем: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). Здесь говорится о том, как был сотворен человек. Создав тело из земного праха, Бог вдохнул в него жизнь, и человек стал живою душой. Обратите внимание: ни слова не сказано, что Бог наделил человека ею, сказано лишь, что человек стал «душою живою» и что, следовательно, душа — это весь чело­век в своей совокупности, а не какая-то его часть, которая каким-то образом может существовать независимо от тела. Таким образом, душа — это сочетание тела и дыхания жиз­ни. Но если так, то что же происходит, когда человек умира­ет и начинается обратный процесс? Мы читаем: «И возвра­тится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12:7).

Итак, прах, то есть тело, возвращается в землю и снова становится прахом. Дух, или дыхание (дыхание жизни) воз­вращается к Богу. Здесь надо отметить, что еврейское слово, переведенное как «дух», означает и «дыхание».

Вспомним, что живою душой человек стал в результате сочетания тела с дыханием жизни. Когда эта связь нарушает­ся, то есть когда дыхание уходит из тела, человек перестает быть живою душой и не сможет снова стать ею до тех пор, пока Творец в день воскресения опять не вдохнет в тело жизнь, то есть до того момента, пока сочетание тела и дыхания не будет восстановлено. Куда уходит душа в момент смерти? Никуда. Просто до дня воскресения она перестает существо­вать. Поясню на примере. Представьте себе лампочку и вспом­ните, что существует электричество. Когда одно связано с другим, мы имеем электрический свет. Если чего-то не хвата­ет (лампочки или электричества), то нет и света. Куда он де­вается? Никуда. Он просто исчез и не появится, пока преж­няя связь не возникнет снова. Понятно?

А теперь вернемся к душе. Что бы она собой ни пред­ставляла, она подвержена умиранию. Это действительно так, ибо устами пророка Иезекииля Бог гласит, что «душа согре­шающая, она умрет» (Иез. 18:20). Итак, душа не застрахова­на от смерти. Вспомним, что она есть не что иное, как сово­купность плоти и дыхания, вся личность человека в целом. Согласно одному из переводов приведенного текста, «личность согрешающая, она умрет».

Не спорю: иногда слово «душа» мы употребляем в не­сколько ином смысле, словно речь идет о чем-то ином, неже­ли весь человек. «Я это чувствую душой», — говорим мы. Кроме того, мы говорим о спасении души человеческой, и вдобавок можно вспомнить слова Иисуса, вопрошавшего: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мк. 8:36, 37).

Можно вспомнить и о других Его словах: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Итак, все дело в том, что чем бы душа ни являлась, она может умереть. Может быть даже уничтожена. Ведь сказано, что и душу и тело можно погубить в геенне. В данном случае у нас нет нужды вдаваться в богословские тонкости. Ответ ясен: чем бы душа ни являлась, она не бессмертна. Она может умереть. Может быть уничтожена.

Вернемся к Книге Бытие и вновь перечитаем повествова­ние о Творении. Вскоре после того, как Бог сотворил Адама, Он сказал ему: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт. 2:16, 17).

«Смертию умрешь». Разве Бог говорит о том, что всего лишь несколько часов назад Он сотворил Адама бессмертным, то есть не способным умереть? Разве стал бы Он угрожать наказанием, которое, быть может. Сам не в силах исполнить?

Очевидно, апостол Павел тоже ничего не знал о том, что человек якобы бессмертен. Вспомните его слова: «Возмездие за грех — смерть» (Рим. 6:23). Неплохо бы еще раз вспомнить и хорошо известный отрывок из Евангелия от Иоанна: «Бог... отдал Сына Своего Единородного» (Ин. 3:16). Зачем? Чтобы мы «не погибли».

А теперь ответьте на такой вопрос: зачем Богу было по­сылать Своего Сына на смерть, если мы сотворены бессмерт­ными и, следовательно, не можем погибнуть? Задумывались ли вы об этом? Если каждому из нас, хороши мы или плохи, обеспечена вечная жизнь, то, значит, Спаситель никому не нужен. А если не нужен, то Голгофский крест — это всего лишь драма, лишенная всякого смысла!?

Вернемся к воскресению. Новый Завет говорит об этом событии, не скрывая восторга. Выйдя из гроба, Иисус пока­зал, что воскресение возможно, что тело и все остальное тоже можно воскресить. Но почему, я вас спрашиваю, почему во­обще надо говорить о телесном воскресении, если душа пре­красно может продолжать жить и без тела, поскольку от него не зависит? Приведем самое ясное, пожалуй, библейское тол­кование. Говоря о Боге, Павел подчеркивает, что Он — «Еди­ный имеющий бессмертие» (1 Тим. 6:16).

Итак, бессмертен лишь Бог. Видимо, даже ангелы не обладают этим свойством, ибо если бы было иначе, то тогда тех из них, кто вместе с сатаной поднял мятеж и был низри­нут с небес, вообще никогда нельзя было бы уничтожить. Бог мудр. Наделив людей возможностью выбора, Он не дал им бессмертия, не сделал их способными жить вечно. Ведь если бы Он сотворил Адама и Еву бессмертными, то после их

гре­хопадения у Него не было бы власти над человеческим родом бессмертных грешников. Бог предвидел такое затруднение, и потому Он наделяет бессмертием только того, кто прошел ис­пытание и доказал, что достоин жизни вечной.

Итак, мы выяснили, что мы смертны. У нас нет бессмерт­ной души. Мы можем умереть и умираем. Если бы не Иисус Христос, страх смерти всегда висел бы над нами и не было бы никакой надежды на вечную жизнь. Однако ради того, чтобы все это изменить, Иисус умер. Он умер, чтобы наше бессмер­тие стало возможным. По словам апостола Павла, «Иисус Христос... разрушил смерть и явил жизнь и нетление чрез благовестие» (2 Тим. 1:10). Наш Господь хочет, чтобы мы жили вечно. Умерев вместо нас, Он сделал это возможным, но мы не получим дара бессмертия, пока Он снова не вернется. Па­вел описывает это так: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в не­тление, и смертному сему — облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою"» (1 Кор. 15:51—54).

Какой чудный день! Когда он наступит. Господь наделит даром бессмертия, даром бесконечной жизни тех, кто дока­зал, что достоин этой награды!

И слава Богу, что вечная жизнь, данная Господом, не будет похожа на рукотворное бессмертие, возможность кото­рого прогнозирует медицина; бессмертие, которое все равно может быть прервано каким-нибудь несчастным случаем, ви­русом или другой смертельной опасностью. Наступит жизнь, которой смерть не коснется никогда, потому что, в конечном счете, она сама будет уничтожена Тем, Кто одолел ее на Гол­гофе!

Итак, угрожает ли христианству бессмертие, которого так или иначе надеется достичь медицинская наука? Едва ли! Чтобы жизнь действительно была достойной жизни, ей надо иметь несколько измерений. Одной продолжительности мало, необходимо качество, делающее ее желанной, привлекатель­ной и стоящей того, чтобы жить. Мы вряд ли решим вопрос, если, изменив человеческое тело, не преобразим сердце. Не впечатляет и то, если, сделав бессмертным тело, мы не смо­жем изменить среды, в которой человек живет.

Разве можно желать, чтобы исполненная страха и тоски жизнь длилась вечно? Разве мы стремимся до бесконечности продлить нашу скуку? Разве, научившись продлевать жизнь, мы станем счастливы и обретем ли чувство покоя и безопас­ности, зная в то же время, что смерть все равно витает над нами? Разве можно говорить о бессмертии, если всегда есть возможность умереть от какого-нибудь вируса или насилия? Покончим ли мы с преступностью, если преступники станут жить дольше и, следовательно, станут чаще появляться на наших улицах? Если, живя столько, сколько мы живем сей­час, мы расщепили атом и накопили такую гору оружия, что сами приходим в неописуемый ужас, то во что превратится наше существование, когда человек станет жить тысячу лет?

Жить бесконечно долго в мире, который становится все хуже и хуже, — разве такой жизни мы хотим? Нет, друг мой. В подобной ситуации самоубийство превращается в обычное дело, и для многих смерть кажется не врагом, а другом.

Итак, жизнь может стать несносным бременем, и вы это знаете. Миллионы тибетцев согласятся с этим утверждением.


За гранью этого дня

У могилы Неизвестного солдата караул долго и безмолв­но несет свою почетную вахту. Если бы этот солдат смог заго­ворить, что бы он поведал нам о неизвестном, неведомом? Слышит ли он, как меняется караул? Чувствует ли, как на протяжении многих безмолвных лет, исполненных благого­вения, память о нем не оскудевает, а почести множатся? Су­ществует ли какая-нибудь психическая связь, нечто вроде телефона, с помощью которой мы могли бы поговорить с этой глубоко чтимой жертвой войны? Если бы какому-нибудь пред­приимчивому репортеру пришлось брать эксклюзивное интер­вью, то с чего бы он начал? Быть может, где-то под облаками понадобилось бы установить телевизионные камеры? А мо­жет быть, пришлось бы начать с чистилища? Как бы там ни было, но нам не хотелось бы, чтобы отправным пунктом этого мероприятия стал ад.

Быть может, в наших радиоприемниках прозвучат ка­кие-то далекие голоса, а на экранах телевизоров появятся неуловимые, покрытые дымкой образы другого мира? А вдруг, для того чтобы настроиться на разговор с ними, нам придется пойти на спиритический сеанс или к гипнотизеру или даже записаться в общество по изучению летающих тарелок? А может быть, это интервью вообще не состоится, поскольку наш погибший солдат спокойно спит во тьме забвения?

Такие вопросы (особенно, если они возникают после того, как мы теряем дорогих нам людей) где-то в подсознании бес­покоят нас всю жизнь. С годами они только обостряются. Есть ли ответ, который бы удовлетворил нас? Обозначенные мною вопросы относятся к разряду «вечных». Где те, кто был нам дорог, но, увы, умер? Вернутся ли они к нам когда-нибудь? Можно ли надеяться на что-то лучшее после тяжелого дня расставания?

По-разному говорят о том, что происходит с человеком в момент его смерти, причем надо признать, что все эти мнения вполне искренни. Одни говорят так: если умирает добрый человек, его душа тотчас же возносится на небо, а если — злой, то он сразу же отправляется гореть в ад. Другие уверя­ют, будто подобное утверждение не совсем верно и что после смерти человек попадает в место, которое называется чисти­лищем; там он якобы очищается. Третьи настаивают, что умерший отправляется в духовный мир и оттуда шлет вести оставшимся на земле родным и близким. Наконец, есть пес­симисты, мрачно заявляющие: если уж человек умирает, то этим все и кончается. Однако многие люди искренне верят, что, умирая, человек просто засыпает и остается в таком со­стоянии до дня воскресения.

Совершенно очевидно, что все перечисленные взгляды не могут быть в равной мере истинными, поскольку они про­тиворечат друг другу. Понятно и другое — человек, стоящий по эту сторону смерти, сам не в состоянии узнать, что его ждет в могиле и за ней.


Таким образом, можно сделать вывод, что в данном во­просе не может быть полной ясности, поскольку, к сожале­нию, смерть нельзя спрятать в пробирку и проводить над ней эксперименты. Я рассмотрел почти все теории, касающиеся смерти и загробной жизни. Я наблюдал, как теософы, стре­мясь найти ответ, делают коктейль из основных религиозных направлений. Я путешествовал по Востоку, изучал его мисти­ческие религии и ощущал на себе их притягательную силу. Не скоро забудешь то выражение безнадежности, которое я видел на лицах скорбящих индусов, когда где-нибудь в Каль­кутте или Бомбее они предавали сожжению своих умерших. Не сразу сотрется из памяти то смятение и отчаяние, которое царило среди людей, наученных говорить, что смерти нет. Кроме того, я очень внимательно следил, как в последние годы в Европе и Америке нарастал интерес к психологиче­ской науке, особенно после того, как вторая мировая война крестила нас горем и страданием (что, кстати, в максималь­ной степени было использовано спиритами). И, наконец, я исследовал вероучения различных Церквей, говорил со мно­гими людьми и анализировал свои собственные мысли. После всего этого я был вынужден признать, что в вопросах жизни и бессмертия легко вступить на довольно зыбкую почву; вот почему, когда это касается меня, я всегда возвращаюсь на самое надежное основание, которое только знаю, — возвра­щаюсь к Слову живого Бога с его простыми вопросами и ло­гически выверенными ответами.

«Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» — гласит один из древнейших вопросов, содержащихся в Кни­ге Иова (Иов 14:14). Если взять труды апостола Павла, этого исполненного глубокой веры гения христианской мысли, то он говорит так ясно, что никто не сможет сказать, будто ничего не понял. Итак, слушайте: «Ибо если мертвые не вос­кресают, то и Христос не воскрес; а если Христос не вос­крес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших; поэто­му и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15:16-19).

Обратите внимание, как ясно и просто рассуждает Па­вел. Он говорит, что если мы имеем надежду только в этой жизни, то мы несчастнее всех прочих людей. Итак, этой жиз­ни недостаточно, и даже в своих самых лучших проявлениях она не приносит удовлетворения. Давайте подумаем. Если все, из чего состоит жизнь, сводится к рождению, строительству дома, упрочению своего положения, достижению материаль­ного успеха и социальной значимости, и если все это кончает­ся могилой без всякой надежды на будущее, то разве мы не можем назвать себя глубоко несчастными? Ведь самое пре­красное, что есть в жизни, прошло мимо.

Когда Иисус был здесь, на земле. Он часто и много гово­рил об обители Своего Отца. Христос призывал Своих после­дователей смотреть за пределы этой жизни, за грань могилы и смерти, а затем, исполняя одно из самых глубоких и чудес­ных свершений всех времен, отдал Свою жизнь и на третий день воскрес. В этот великий миг власть смерти была сломле­на, и впервые за всю историю человек ощутил прилив живой уверенности в том, что самая тщетная и столь долго лелеемая надежда наконец-то приблизилась к осуществлению. Мы


снова сможем увидеть дорогих нам людей и снова сможем лю­бить их!

Много веков назад пророк Исаия писал об этом так: «Ожи­вут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!.. и земля изверг­нет мертвецов» (Ис. 26:19). Итак, «оживут мертвецы Твои». Не означает ли это, что и наши мертвецы тоже оживут? Ка­кая чудная весть! Оглядываясь на множество минувших ве­ков, Исаия с уверенностью говорит, что это возможно, однако Иисус сделал большее: Он показал воскресение. Именно на этом бесспорном факте Павел и основывает свой самый силь­ный аргумент, дабы до скончания времен вселить надежду в человека, лишившегося своих близких. «Ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес».

Позвольте спросить: вы действительно верите, что Иисус воскрес из мертвых? Конечно, верите, если вы христианин. Тогда не забудьте: воскресение того, кого вы лишились, так же непреложно, как и воскресение Христа.

В анналах прошлого содержится одна из самых увлека­тельных историй, повествующая о чудесном обращении двух известных скептиков. Одним был именитый Гилберт Уэст, другим — лорд Литлтон, известный английский юрист. Они решили, что с христианством пора покончить, и оба сошлись на том, что для этого необходимы две вещи: опровергнуть воскресение и разделаться с обращением апостола Павла. Ка­ждый взялся за свое: Уэст принялся за воскресение, а Литл­тон — за опыт, пережитый Павлом на пути в Дамаск.

Джентльмены решили не торопиться и, если понадобит­ся, потратить на задуманное мероприятие год или больше. К той поре, когда они встретились, чтобы сравнить свои иссле­дования, оба уже стали настоящими благочестивыми христиа­нами и каждый свидетельствовал о той разительной переме­не, которая произошла в его жизни благодаря встрече с вос­кресшим Христом. Прочитав историю обращения Уэста и Литлтона, я понял, что если что-то и может поколебать скеп­тика, то это, скорее всего, не доводы, какими бы правильны­ми и обоснованными они ни были, а глубокая личная убеж­денность, зависящая от того, насколько сам человек предан воскресшему Господу.

«Я верю в воскресение, — скажет кто-нибудь, — но одно меня смущает: что происходит, когда человек умирает?» Бо­ясь повториться, еще раз обращусь к уже упомянутой осново­полагающей цитате — самому ясному библейскому тексту, касающемуся этого вопроса. Это отрывок из Екклезиаста: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12:7).

Итак, мы знаем, что происходит с человеком, когда он умирает, однако естественно спросить: что представляет со­бой дух, возвращающийся к Богу? Наверное, здесь нам помо­гут слова апостола Иакова, который сказал: «Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2:26). Итак, дух — это то, что оживляет тело.

Вы когда-нибудь обращали внимание на комментарии, которые в некоторых изданиях Библии помещаются внизу за текстом? Так вот, в примечании к цитированному стиху на­писано, что еврейское слово «дух» можно перевести и как «дыхание». То есть получается: «Ибо тело без дыхания мерт­во» . В Писании эти два слова взаимозаменяемы. В Книге Иова, например, сказано: «Доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих» (Иов 27:3).

Дух, который человек принимает от Господа и который в момент его смерти опять возвращается к Нему, представляет собой то, что Бог, как написано, вдыхает в ноздри человека.

Итак, мы снова возвращаемся к повествованию о Творе­нии. Что Бог вдохнул в человека? «И создал Господь Бог че­ловека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). В момент Творе­ния Бог вдунул в лицо человека «дыхание жизни». При на­ступлении смерти эта искра, дыхание или дух возвращается к Богу, Который дал его, то есть в данном случае перед нами процесс, обратный творению.

«И создал Господь Бог человека из праха земного». Как выглядит человек, когда выходит из рук своего Творца? Он совершенен и способен жить. В его голове есть мозг, готовый начать мыслить, но он пока не функционирует. В венах кровь, готовая течь, но она еще не течет. В груди находится сердце, готовое забиться, но оно не бьется. Человек готов жить,

любить, действовать, но он не живет, не любит и не действует — до определенного момента.

А теперь послушайте еще раз: «И вдунул в лице его ды­хание жизни, и стал человек душою живою». С этого момен­та человек обретает свою самобытность, становится лично­стью и наделяется характером. В результате соединения тела с дыханием жизни он превращается в живую душу. Когда же человек умирает, то, согласно приведенному отрывку из Екклезиаста, плоть его возвращается в землю, чем она и была, а дух жизни (дыхание или искра жизни), независимо от того, святым или грешным был человек, возвращается к Богу, Ко­торый его дал.

Характер сохраняется, личность не исчезает, она нахо­дится в безопасности, поскольку пребывает в руках Божьих, однако человек утрачивает сознание, так как животворящее единение тела и духа разрушено. Понятно? Скажем по-друго­му: если соединение праха земного с дыханием жизни сдела­ло человека живою душой, то что происходит с нею, когда в момент смерти оба начала разъединяются? Человек просто перестает быть этой живою душой до тех пор, пока Жизнедатель в утро воскресения вновь не соединит оба начала.

В предыдущей главе мы пояснили эту важную истину на примере электрической лампочки. Приведем еще один при­мер. Представьте кучу досок и горсть гвоздей. Это все, что у нас есть, — просто куча досок и какая-то горсть гвоздей. Бе­рем доски и сколачиваем их. Нет ни кучи досок, ни горсти гвоздей — есть ящик.

Откуда он взялся? «Да ниоткуда, — скажете вы. — Это просто куча досок, сбитая гвоздями». Правильно. А теперь предположим, что ящик нам больше не нужен. Мы вытаски­ваем гвозди, складываем их в одну сторону, а доски — в дру­гую. Где ящик? «Нигде, — ответите вы. — Просто его как такового больше нет». И снова вы правы. Есть доски. Есть гвозди. Однако никакого ящика не будет до тех пор, пока все это не соединится вместе.

Именно так и было в начале: Бог создал человека из двух слагаемых — праха земного и дыхания жизни. В результате этого соединения человек стал живой, любящей и действую­щей душой. Когда он умирает, эти два начала

разъединяют­ся. Любящая, живая и действующая душа (то есть сочетание тела и дыхания) никуда не уходит. Она просто утрачивает сознание до тех пор, пока в момент воскресения дыхание и тело вновь не соединятся. Библия не говорит, что в период между смертью и воскресением человека не существует. Она говорит, что он спит. Так считает Писание — просто и ясно!

Таким образом, как бы это кого-то из нас ни удивляло, в момент смерти мы не отправляемся за наградой или наказа­нием; смерть — это просто прекращение жизни до тех пор, пока она не будет восстановлена воскресением.

Давайте немного поразмыслим. Вы верите в то, что в последний день наступит воскресение? Да, конечно, вы вери­те в воскресение. В течение многих веков эта мысль была одним из столпов христианской веры. Как единственная на­дежда на будущее, она просматривается во всем Писании. А теперь позвольте спросить: зачем нам воскресение, если, как считают некоторые, после смерти мы и так отправляемся в то место, где получим воздаяние? Если мы вкушаем блаженство в том жилище, где обретаем спасение, станет ли Бог снова возвращать нас в могилу, чтобы вызвать оттуда в день вос­кресения? Что-то здесь не так. И боюсь, что эта непоследова­тельность, вкравшаяся в христианскую Церковь много веков назад, привела к тому, что великое множество людей переста­ли ей доверять.

Еще вопрос: вы верите, что в последний день свершится суд? «Ибо Он назначил день, в который будет праведно су­дить вселенную», — говорит Писание (Деян. 17:31). Но зачем судить, если люди уже получили воздаяние после смерти? Разве они уже не были осуждены?

И еще: мы верим, что Иисус вернется на эту землю для того, чтобы взять Свой народ. «Приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я», — сказал Он (Ин. 14:3). Ответь­те мне на такой вопрос: станете ли вы предпринимать какое-то путешествие, чтобы обрести своих любимых, если они уже с вами? Зачем Иисусу возвращаться и вызывать Свой народ из могил, если он уже с Ним?

Нет, согласно Писаниям, смерть не означает восхожде­ние на небеса. Смерть не означает сошествие в ад или в чисти­лище. Она не означает путешествие в какой-то духовный мир

или вообще куда-нибудь. Это просто прекращение жизни до воскресения. Понятно?

Где же тогда наш Неизвестный солдат? Согласно Писа­ниям, он просто спит в своей могиле, охраняемой почетным караулом, — спит, абсолютно не осознавая оказываемых ему почестей и спокойно ожидая дня воскресения. Мы не перехо­дим поодиночке какую-то мистическую реку. Мы все восхо­дим к Господу в момент Его возвращения. Послушайте, что говорят Писания: «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мерт­вые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в срете­ние Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. 4:16, 17). Таково обетование, но оно исполнится в бу­дущем.

Даже Иисус называл смерть сном. «Лазарь друг наш ус­нул, но Я иду разбудить его», — говорит Он в Евангелии от Иоанна (Ин. 11:11). Ученики не поняли. Они знали, что Ла­зарь был болен, и решили, что раз это так, то, быть может, ему лучше поспать. «Ученики Его сказали: Господи! если ус­нул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его; а они дума­ли, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер» (Ин. 11:12—14).

Вспомним, как все было. Сестры Лазаря подумали, что Иисус пришел слишком поздно, но, встав у гроба, Он вос­кликнул: «Лазарь! иди вон», и тот вышел. Кто-то сказал, что если бы Иисус не обратился именно к Лазарю, то все могилы на земле разверзлись бы!

Итак, Лазарь вышел из гроба. Что он мог рассказать о своем четырехдневном пребывании за гранью земного суще­ствования? Быть может, Иисус не дал ему насладиться радо­стями лучшей жизни и вновь призвал к существованию на этой мрачной планете? Нет. Иисус просто пробудил его от сна, того сна, который в состоянии прервать только зов Жизнедателя.

Более пятидесяти раз Библия называет смерть сном. Да­вайте вместе подумаем об этом. Разве есть что-либо чудеснее мирного ночного сна без всяких сновидений? Позабыты все труды, заботы и печали — никакой боли, никаких слез.

Во сне мы совершенно не ощущаем, что время движется. Точно так же все происходит и с христианином, когда он умирает. На одно мгновение он смыкает глаза в смертном сне, и ему кажется, что в следующий миг он уже пробуждается, чтобы, воскреснув, насладиться блаженством вечности. Ему кажет­ся, что он немного вздремнул, даже если на самом деле в могиле пришлось пролежать много лет. В конце концов Бо­жий замысел всегда самый лучший. И разве у смерти не вырвано жало? Подумайте об этом. Христианин может ус­нуть на сотни лет, однако, когда он откроет глаза, чтобы увидеть Иисуса, ему покажется, что это произошло букваль­но в следующий миг. Только миг до того, как он увидит Спасителя.

Скажите, разве в этом есть что-то жалящее? Разве это не помогает нам понять желание Павла «разрешиться и быть со Христом», «выйти из тела и водвориться у Господа»? Некото­рых людей эти слова сбивают с толку, потому что они счита­ют, будто в данном случае Павел говорит о своем желании оказаться со Христом сразу после смерти. Однако так ли это на самом деле? Послушайте, сколько торжества было в сло­вах апостола, когда он приблизился к концу жизни: «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру со­хранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4:6—8).

Время отшествия приближалось, смерть была рядом. Но когда Павел ожидал получить свою награду? «В день оный», вместе со всеми, кто спасется. Когда он надеялся оказаться рядом со Христом? Во время «явления Его». Павел просто предполагает, что до дня воскресения пройдет определенный период времени, который покажется мгновением. Такова его надежда.

Умирая, христианин знает, что в день сретенья с Госпо­дом его жизнь не только будет восстановлена, но и обретет бессмертие. Обратимся к некоторым разительным особенно­стям: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо

тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие» (1 Кор. 15:51—53).

А теперь вспомним уже приводившийся отрывок:

«Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Хри­сте воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вме­сте с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами» (1 Фес. 4:16—18).

Разве можно услышать что-нибудь лучшее, да и может ли быть лучшее утешение?

Давайте, насколько позволяют наши ограниченные воз­можности, представим, как это будет происходить. Пронзая небосвод, Сын Божий, сопровождаемый бесчисленными сон­мами ангелов, движется вниз по Своему пути, усеянному звез­дами. Затем громоподобным голосом Он возвещает: «Пробу­дитесь, спящие в прахе земли, и восстаньте для вечной жиз­ни». И те, кого вы потеряли, тоже слышат это. Голос, призы­вающий наших умерших, разносится по всему миру. Семьи воссоединяются. Дети, вырванные смертью из материнских рук, вновь попадают в их жаркие объятия. Как радостен этот день соединения! Что он означает для вас или для меня? Ве­ликую весть, что за гранью этого дня есть нечто лучшее!

Давайте немного поразмыслим. Чем станет глас Господа для увечных, слепых, ослабленных болезнью, скованных стра­хом? «Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзут­ся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь» (Ис. 35:5, 6). Но представьте, что это будет означать для человека крепкого и здорового, для тех, кто любит жизнь и хочет жить? Ясное дело, что порой для измученного страда­ниями и болезнями смерть может стать желанной, однако для того, кто молод и силен, она лишь означает, что надежды не сбылись, разочарование неизбежно, а честолюбивые устрем­ления — всего лишь прах. Однако у нас есть что противопо­ставить жалу смерти. Наша надежда заключена не в научных открытиях, не в космических исследованиях, не в том, что делает человек, но в обетовании воскресения, сотворенного Тем, Кто Сам явил его возможность!