Максим Макаров «кадетство. Книга первая выбор»

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5

Глава десятая.

2.

… В казарме бурно, хотя и шепотом обсуждали отсутствие Андрея. Большинство склонялось к тому, что Левакова выгонят. Молчали только Макс, которому уже однажды довелось побывать в шкуре Андрея, и Синицын…
… Когда в сопровождении прапорщика появился Леваков, все примолкли. Андрей подошел к своей койке, разделся и нырнул в постель. Кадеты, дождавшись, когда Кантемиров уйдет, вопросительно посмотрели на Левакова. Но тот демонстративно накрыл голову одеялом.
- Видимо, цыганочка с выходом, - прошептал, откидываясь назад, Сухомлин.
- Точнее, с вещами, - отозвался Петрович.
Макс резко сел на кровати и громко сказал:
- Так, все умолкли. Была команда «отбой».
Кадеты притихли, и только Сухомлин тихо, чтобы его слышал только сосед, лежавший с другой стороны тумбочки, пробубнил:
- Смотри-ка ты, начальство!

3.

О том, что Левакова не выгоняют, Макс узнал первым. Причем лично от майора Василюка. После разговора с Андреем тот вызвал Макарова к себе в кабинет.
Не понимая, в чем на этот раз провинился, Макс предстал перед командиром и почти сразу почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Василюк был очень зол и злость свою направил против Макса.
- Вице-сержант Макаров, я просто поражаюсь твоему пофигизму! Ночь на дворе, товарищ не вернулся в расположение, а они и в ус не дуют.
Макс развел руками:
- А что мы? Наверное, товарищ майор, усы еще не выросли.
- Поерничай мне еще! – взорвался Василюк, - Хороши товарищи! Вы должны были хотя бы поинтересоваться, куда направляется и что собирается делать ваш однокурсник. А тем более ты, как вице-сержант взвода.
Макс едва заметно скривился:
- Я в вице-сержанты не напрашивался. И вообще, что я нянька Левакову, что ли?
Василюк ударил кулаком по столу.
- Прикажут, и нянькой будешь, и сопли ему станешь вытирать!
Макс промолчал, пытаясь угадать, к чему вообще командир затеял весь этот разговор.
- В общем так, Макаров, - сказал Василюк уже тише, но все еще заметно нервничая, - Детский сад кончился. Запомни, ты отвечаешь за курсантов своего взвода, и будь любезен выполнять свои обязанности. Иначе ты у меня к третьему курсу получишь диплом лучшего полотера училища, - и уже совсем мирно добавил: - Надо, Макаров, учиться думать не только о себе. А вдруг бы с Леваковым что-нибудь случилось? Мы бы, между прочим, даже не знали, где его искать. Концерт у него, видите ли, был в интернате, транспорт у него, видите ли, плохо ходит. Эх! – не исключено, что Василюк хотел выругаться, но вместо этого только в сердцах махнул рукой, - Тебе все понятно, Макаров? Тогда иди.
Но Макс ушел не сразу.
- Товарищ майор, разрешите обратиться?
- Что еще?
Макс замялся:
- А Левакову… что ему будет за опоздание?
Василюк пристально посмотрел на него.
- Суворовец Леваков будет наказан.
«Намек понял», - улыбнулся про себя Макс и вышел. Ему нужно было срочно найти Перепечко.

4.

Максим до последнего не посвящал Степу в свой план. Он сомневался, стоит ли вообще привлекать кого бы то ни было постороннего, но в конце концов решил, что в одиночку ему не справиться. Дело в том, что Макс решил во что бы то ни стало раздобыть домашний адрес Полины Ольховской. Остальное, по его замыслу, было просто: во время увольнения он придет к Полине домой и там, как он надеялся, поговорит с ней не как с педагогом, а просто как с девушкой.
На последнем уроке Полина завела речь о танцах. Дело было как раз после дискотеки, и преподавательница решила, что самое время начать просвещать суворовцев на сей счет.
- Я хочу, - начала она издалека, - чтобы вы поняли: танцы – это искусство, которое, к сожалению, имеет мало отношения к тому, что большинство из вас под этим подразумевает.
- А что мы подразумеваем? – спросил с места Перепечко.
Неожиданно Полина наклонилась и под общий смех затрясла головой, повторяя: «Бум, бум, бум». Потом она выпрямилась, раскрасневшись, поправила прическу и продолжила:
- Нет, я, безусловно, по-своему уважаю современные дискотечные веяния, но все-таки настаиваю, чтобы вы не забывали и о старой доброй школе. Для вас, надеюсь, не секрет, что ваши далекие предшественники – кадеты восемнадцатого и девятнадцатого веков практически в совершенстве владели этим искусством, и любая девушка почла бы за честь танцевать с ними.
Сухомлин пробормотал:
- Ну да, и где они теперь?
Полина обернулась на голос.
- Теперь, суворовец Сухомлин, настала ваша очередь не посрамить звание кадета. Сейчас я покажу, с вашей, друзья мои, помощью, разницу между «бум, бум» и танцем.
Она осмотрела класс и обратилась к Максу:
- Суворовец Макаров, вы не составите мне пару?
Почувствовав, что краснеет, Макс кивнул. Он одернул форму и вышел к Полине. Та мягко положила руку Макса себе на талию, а свою запрокинула ему на плечо. Полина была почти на полголовы ниже. Она стояла так близко, что Макс мог почувствовать запах ее шампуня и легкий, едва уловимый аромат духов.
- Готов? – спросила она, глядя снизу вверх, - Давай на счет «три».
И они полетели. Во всяком случае, Максу казалось, что летит. Прикосновение к мягкому изгибу ее спины, тепло которой он чувствовал даже сквозь платье, заставило Макарова забыть и то, где они сейчас находятся, и то, что на них в данный момент сосредоточенно пялятся десятки пар глаз. Для Макса существовала только эта минута. Он, Полина, запах ее волос и бешенное биение собственного сердца.
Когда все закончилось и Полина отпустила его, Макс на секунду закрыл глаза, а потом, не глядя ни на кого, прошел на свое место. Теперь он точно знал, что ему делать.
Как Максим и предполагал, Степу он нашел в буфете. Плюхнувшись напротив, Макс пристально оглядел переставшего жевать от удивления Перепечко. Удовлетворившись произведенным впечатлением, он отломил кусок от Степиного пирожного, запихнул его себе в рот и произнес:
- Все, ниндзя, кончай лопать. Мы идем на дело.
Перепечко спешно проглотил то, что успел прожевать, и переспросил:
- На дело? Опять в кино, что ли?
Макс отрицательно помотал головой:
- Все гораздо серьезнее.
Перепечко даже не успел испугаться: уже в следующую минуту он покорно плелся за Максом, который все объяснял ему на ходу. Дойдя до преподавательской, ребята переглянулись. За дверью раздавались голоса. Подбодрив Перепечко тем, что выразительно пихнул его в бок, Макс постучал, и они вошли.
В кабинете мирно беседовали химик и Палочка. За их спинами располагался шкаф, в котором за стеклом лежали классные журналы. Вот эти-то журналы и были нужны приятелям.
Макс откашлялся.
- Меня просили передать, что у вашей машины, - он неопределенно мотнул головой, так, что каждый из преподавателей мог принять это на свой счет, - колесо спустило.
Оба, не сговариваясь, опрометью бросились к окну. Почти синхронно с ними к шкафу просеменил Перепечко.
Взволнованный химик оттолкнул литератора, почти запрыгнул на подоконник и, высунувшись по пояс в окно, обеспокоенно спросил:
- Какая машина, зеленая, да?
Краем глаза наблюдая, как Перепечко со скрипом открывает шкаф, Макс закашлялся.
- Нет, темно-вишневая.
Печка открыл шкаф и начал судорожно рыться в журналах.
- Или темно-красная, - засомневался Макаров.
При этой фразе подпрыгнул Палочка. И, лихо отпихнув химика, устремил суетливо бегающий взгляд на улицу. Химик же, обиженно потирая живот, который задел острый локоть Палочки, хотел было отойти от окна, но туту Макс завопил:
- Вон она! Крайняя левая.
Химик метнулся обратно. Улучив момент, Макаров обернулся. Печка, страшно довольный, отходил к двери. Макс расслабился.
Тем временем битва возле окна продолжалась. Палочка, поправив очки, пытался определить, что, по мнению суворовца, означает «крайняя левая».
- Макаров, объясните наконец: крайняя левая в общем ряду или же совсем крайняя?
- Совсем крайняя, - успокоил преподавателя Макс.
Раздался дружный вздох облегчения.
- Ну, тогда точно не наша.
Выйдя из учительской, Макс вопросительно посмотрел на Печку. Тот в ответ успокоительно поднял руку. А потом решился задать давно мучавший его вопрос:
- Только одного я, Макс, не понимаю. Что ты с этим номером делать собираешься?
Тот загадочно улыбнулся:
- Эх, Печка, мал ты еще! По номеру телефона проще простого адрес выяснить.
Степа понимающе кивнул, хотя, по правде сказать, ничего не понял.
Быстро выучив домашний номер Полины наизусть, Макс с нетерпением ждал, когда наконец сможет пробить по компу ее адрес. Понятно, что разговаривать в училище бессмысленно. Полина никогда, даже если Макс ей и нравится, не признается в этом. Значит, он все правильно придумал. Надо только немного подождать, и тогда, быть может, все изменится.

5.

Но макс не выдержал. Вечером ему захотелось еще раз услышать голос Полины. В последнее время Макаров часто набирал номер мобильника Полины и молчал в трубку. Та сердилась и моментально отрубалась. При чем сердилась она все больше, даже пару раз обозвала его «маньяком». Однако Макса не так-то просто было остановить.
Примостившись под лестницей, он приложил трубку к уху и приготовился слушать. Сосредоточив все внимание на телефоне, Макс не заметил, как из-за угла вынырнул прапорщик Кантемиров.
Ну, зато он-то Макарова заприметил сразу. Вид суворовца, в три погибели согнувшегося под лестницей, немедленно навел Философа на определенные мысли. «Курит, мерзавец, - решил Кантемиров, - Прямо в здании! Совсем обнаглели!»
Чтобы поймать нарушителя на месте преступления, он на цыпочках подошел к нему. Макс по-прежнему ничего не замечал. И в тот момент, когда на том конце наконец ответили, чья-то рука тяжело легла на его плечо. Макс испуганно оглянулся, все еще крепко сжимая аппарат в руке. Кантемиров, не увидев сигареты, даже расстроился поначалу, подумав, что стареет и теряет сноровку. Однако в следующий момент на глаза ему попался телефон. Прапорщик моментально принял стойку.
- Суворовец Макаров, ты разве не знаешь, что использование мобильных телефонов на территории училища запрещено? Или как?
Макс не нашелся, что сказать. Из трубки раздавалось сердитое «алле» Полины. Услышав это, Философ, вопросительно подняв брови, полюбопытствовал:
- Неужели не хочешь ответить?
Все еще растерянно озираясь, Макс молчал. Эх, не догадался сразу на «отбой» нажать. Ну что ж, сам виноват. Одним резким движением Кантемиров выхватил телефон у него из рук, и не успел парень и слова сказать, как прапорщик приставил трубку к уху и ответил сам, иронично посматривая на испуганное лицо суворовца:
- Алло, прапорщик Кантемиров слушает.
Неизвестно, что ожидал услышать Кантемиров, но уж точно не то, что услышал. Узнав наконец имя своего тайного поклонника, Полина сперва опешила, но довольно быстро взяла себя в руки. Холодно и сдержанно она высказала прапорщику все, что думает о нем и о его дурацких шутках. И настоятельно попросила впредь ее больше не беспокоить. А затем со спокойной душой отключилась.
Кантемиров так и остался стоять с вытаращенными глазами и телефоном в руке. По виду прапорщика Макс догадался, что его сейчас будут бить. И больно. Хотя, с другой стороны, кто просил Философа вмешиваться в его личные переговоры? Макс уже собирался было занять оборонительную позицию, когда Кантемиров выключил телефон, прекратив таким образом особенно громкое в тишине пиканье, и задумчиво повертел мобильник в руках.
- Неужели та, на кого я подумал? – тихо поинтересовался он, смотря то на аппарат, то на Макарова, - Наша общая знакомая?
Мгновенно оценив ситуацию, Макс понял, что в этой игре шансов у него нет. Счет разгромный. Поэтому он обреченно кивнул. Но не забыл при этом придать себе вид кающегося грешника. Что-то вроде «не кидайте в меня камни».
- Значит так, Ромео, - медленно проговорил прапорщик, равнодушно игнорируя то, что перед ним стояло само воплощение скорби. Такой выход пропал! – Завтра мы с тобой пойдем к Полине Сергеевне отмывать мое честное имя.
Тут Макс уже не на шутку испугался.
- Товарищ прапорщик, пожалуйста, - он умоляюще сложил руки на груди, - Не выдавайте!
Кантемиров почесал за ухом трубкой, которую все еще держал в руках.
- А как же мое честное имя? – «С другой стороны, не выдавать же парня? Молодость, - хмыкнул прапорщик про себя, - Тоже мне, невесту нашел!»
Не зная, что и ответить, Макс повторил, не спуская молящих глаз с Философа:
- Ну, товарищ прапорщик…
- Хорошо, - решительно сказал Кантемиров, - Но телефон останется у меня. Суворовцу иметь мобильную связь не положено, - и добавил: -Будет очень надо – придешь, я тебе его на время дам.
Макс радостно кивнул. В этот момент он испытывал неподдельную любовь к прапорщику Кантемирову.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР» .

Ротмистров пытается выяснить, кто кинул бомбочку в машину помощника прокурора. Леваков навещает мать в больнице, они тепло общаются и от врача он узнает, что матери нужна срочная дорогостоящая операция. Леваков решает обратиться за помощью к соседу своей бабушки, который занимается весьма темными делами.

Глава одиннадцатая.

3.

… Майор Василюк после истории с помощником прокурора (виновных, кстати, тогда так и не обнаружили) теперь неотрывно следил за своими суворовцами и не оставлял их одних уже практически ни на минуту. Говорили, что он получил хорошую выволочку у Ноздрева, но дело решилось миром. Кадеты временно затаились.
Случилось, правда, одно странное происшествие, которое потом еще какое-то время обсуждали в спальне после отбоя. Но обсуждали тихо, чтобы не услышал Макс Макаров.
А случилось вот что. Необъяснимым образом на столе преподавателя эстетики Полины Ольховской появился огромный букет китайских роз. Причем появился он непосредственно перед началом урока у третьего взвода. Китайские розы на языке цветов, как объяснила им потом Полина Сергеевна, означают сдержанное восхищение красотой избранницы. Ей, как она сказала, конечно, льстит подобное внимание, но все-таки хотелось бы выяснить, кому она этим вниманием обязана.
Но так этот неизвестный и признался! Хотя букет, по общему мнению, был очень даже ничего. Правда, всех удивляло, почему его подарили Этикетке, которой двадцать лет в обед! Прозвище Полины кадеты произносили, предварительно убедившись, что рядом нет Макарова. Все помнили, как он разозлился на Авдеева. Макаров был главным подозреваемым. Однако и он, когда Полина Сергеевна прямо спросила парня, не знает ли тот, откуда взялись цветы, заверил ее в своей непричастности к этому. А Перепечко, который, возможно, и мог пролить свет на загадочные события, благоразумно помалкивал.
Но суворовцы все равно косились на Макса и перешептывались за его спиной. Его поведение в последнее время изменилось до неузнаваемости. Дело в том, что Макаров вдруг начал сам вызываться в наряды, не успевал Философ в шутку, по своему обыкновению, спросить, есть ли желающие. Первое время все думали, что У Макарова, как всегда, есть в запасе какой-то хитроумный план. И надеялись, что вскоре все откроется. Но время шло, и кадеты убедились, что если Макс что-то и задумал, то он решил сохранить все в тайне. Парень добросовестно драил полы и туалеты, дежурил на кухне и отстаивал наряды по ночам. Кантемиров при этом ничего удивительного в поведении Макарова не находил и никак его рвение не комментировал, что тоже вызывало определенные подозрения.
Догадываясь, что является предметом кривотолков, Макс упорно молчал. Прапорщик сдержал слово и не выдал его Полине. Хотя жизнь Кантемирова после того случая заметно усложнилась. Скрыть что бы то ни было в училище было практически невозможно. И вскоре каким-то невероятным образом до офицеров дошли слухи о похождениях Философа на любовном фронте. Над прапорщиком стали подшучивать, а Полина Сергеевна избегала попадаться ему на глаза. Но Кантемиров стойко сносил выпавшее ему испытание и только время от времени с досадой поглядывал на Макарова. А что Макаров? Макс все прекрасно понимал и мужественно драил туалеты, а также внепланово и кабинет Кантемирова, даже когда тот его об этом не просил. У Макса был свой собственный личный кодекс чести. И нарушить его он не мог.

4.

Илья Синицын по своему собственному кодексу чести продолжает войну с майором Мурашко за место в Суворовском училище.

5.

На выходных Ксюша застает Илью за очередным «зарабатыванием» денег, и Илье приходится ей все рассказать. Ксюша предлагает свою помощь.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР» .

Глава двенадцатая.

1.

Сосед Ромка предлагает Левакову зарабатывать деньги у него. Андрею эта идея страшно не нравится, но состояние матери ухудшается, и выхода у него нет. Он просит время подумать. С верхней площадки их разговор случайно подслушивает бабушка Левакова, и понимает, что Андрей (сын ее погибшего сына, в смерти которого она винила Нину Левакову) попал в беду.

2.

Синицыну становится не так тяжко переживать свои неприятности при активной (и не только моральной) поддержке Ксюши. Теперь он замечает состояние своего друга Левакова, и понимает, что у него тоже проблемы. Но Леваков молчит, все еще думая, принимать ли предложение Ромки.

3.

Следующий день принес неприятные новости. Вернее, новости принес не день, а Трофимов.
После завтрака он понуро подошел к ребятам и траурным голосом заявил:
- Всё, накрылись, пацаны, и увалы, и дискач.
Суворовцы чуть не подпрыгнули, услышав подобное заявление. Макс нахмурился:
- Откуда такой пессимизм, Трофим? Неужели Палочка выяснил, что Афанасия Фета вовсе не существовало на свете?
Трофимов с трудом сдержался, чтобы не показать Макарову язык. Его теперь только ленивый Палочкой не подкалывал.
- Смейся, паяц! Первый взвод, между прочим, по химии пятнадцать двоек схлопотал. Информация получена из достоверных источников.
Суворовцы приуныли. Завтра писать контрольную предстояло им. Одна надежда – на шпаргалки, но надежда слабая. Похоже, ничего не доставляло их преподавателям такого удовольствия, как поиск и обнаружение шпор. Можно подумать, будто им во время контрольной заняться нечем!
Но Трофимов, видимо, знал, что в былые времена вестников, приносящих плохие новости, убивали на месте, и не захотел повторять их трагическую судьбу. Вдоволь насладившись печалью и тоской на лицах однокурсников, он неожиданно просиял:
- А теперь – хорошие известия! Завтра у химика день рождения.
Макс невесело усмехнулся:
- Вот и замечательно – сможем принести цветы на свои похороны на законных основаниях.
Махнув рукой, Трофимов согласился:
- Цветы тоже можно. Но цветы не по моей части, - он не упустил случая отомстить Макарову за Палочку, - А вот подготовку праздничного концерта организовать берусь.
Суворовцы недоуменно вытаращились на него. Оказалось, что у Трофимова был целый план…

[Празднование дня рождения химика, точно такое же как в сериале, и теми же стихами, заканчивается тем, что Философ появляется во время самоподготовки, когда ребята празднуют победу, просит их также поздравить его на его день рождения, и… приглашает все еще растроганного Виталия Петровича для проведения сорванной контрольной].

4.

Илья звонит Ксюше, и та говорит ему, что видела в городе его отца. Илья удивлен – майор ВДВ Сергей Синицын сейчас должен быть на учениях.

5.

Драма, разыгравшаяся в благополучной доселе семье Синицыных.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР» .
Глава тринадцатая.

1.

[Перепечко снится длинный кошмар про деревню, любимую собаку и жизнь в землянках. Причиной такого странного сна стала ниточка с узелками, аккуратно протянутая Сухим и Трофимом под его простыней…]

… Весь следующий день Степка клевал носом. Ему делали замечание, он вяло просыпался и через какое-то время начинал дремать снова. Не помогало ничего. Даже Палочка встревожился и предложил Перепечко сходить в медсанчасть.
- Вы понимаете, - оправдывался потом Степа в казарме, - меня словно всю ночь колошматили. Как будто бревном лупили.
- Представляю новую сказку – «Печка на горошине», - заливался Трофимов.
Все засмеялись, а Перепечко только широко зевнул и добавил:
- А тут еще метро это…
- Метро? – заинтересовался Макс, - Что еще за метро такое?
- Понимаете, - принялся объяснять Перепечко, - мне приснилось, что у нас в деревне метро строить начали. И прямо под нашим домом.
Кадеты, не сговариваясь, прыснули.
- Ну, тогда все понятно, - кивнул Макс, - Мы тут на Печку наезжаем, а он, оказывается, не спал, он индустриализацией деревни занимался.
Они еще смеялись, когда в казарму вошли двое суворовцев из роты на курс старше их. В руках они несли чей-то портрет. Не обращая внимания на «сосов», они подошли к стене и опустили портрет на пол так, что третьему взводу было не видно, кто на портрете изображен.
- Что это еще такое? – прошептал Сухомлин, обращаясь к Максу.
Тот пожал плечами. Что ему, докладывают, что ли?
Тем временем старшекурсники выбрали место, и один начал вбивать гвоздь, а второй, отойдя к кроватям, следил за его работой. Когда первый закончил, второй поднял портрет и бережно повесил его на стену. Отошел, убедился, что портрет висит ровно, кивнул своему товарищу, и оба, прихватив инструменты, вышли из казармы.
Кадеты мигом подлетели к портрету. На них смотрел лопоухий конопатый парнишка. Когда фотограф нажимал на кнопку, лопоухий явно хотел улыбнуться, но не успел и так и застыл на снимке с чуть приподнятыми уголками по-детски пухлых губ.
Трофимов пожал плечами:
- А чего это его здесь вывесили?
Сухомлин высказал предположение:
- Может, отличник? Смотрите, мол, будете хорошо учиться – станете, как я!
Суворовцы хихикнули:
- Тогда я лучше в ПТУ пойду, - честно признался Петрович, - Вон как у этого додика уши отвисли! Он за них, наверное, шпоры прятал.
Сзади раздалось задумчивое «кхм». Суворовцы оглянулись и тут же встали по стойке «смирно». В казарму незамеченный вошел прапорщик Кантемиров. Он печально посмотрел на портрет, а потом перевел взгляд на ребят.
- Этот додик, между прочим, Герой России. Посмертно…
Ребятам стало не по себе. Они снова, совсем по-другому, посмотрели на лопоухого парня, которого, оказывается, уже не было в живых. Поверить невозможно! Такой смешной, совсем еще молодой, и нет в живых. Кадеты молчали.
- Погиб месяц назад под Гудермесом, - продолжал, думая о чем-то своем, прапорщик, - Помню, его мать чуть ли не каждый день прибегала с гостинцами и всё дежурных уламывала, чтобы сыну передали. А он стеснялся. Тихий был, вроде вон, Гришина, - прапорщик кивнул на покрасневшего моментом кадета, - А спал, - Кантемиров оглянулся и, подойдя к кровати Перепечко, быстро провел по ней рукой, - вот здесь спал. Его, кстати, все лопоухим дразнили, - он помолчал, - Всего семь лет назад училище закончил.
Макс не выдержал и вышел вперед. Остальные поняли, что он хочет сделать, и были в душе согласны с Макаровым.
- Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?
Кантемиров посмотрел на вице-сержанта.
- Простите нас, - глухо попросил Макс.
Прапорщик еще раз осмотрел взвод, кивнул и хотел было выйти, но тут вспомнил что-то и задержался:
- Я, собственно, зачем пришел. Синицын, там к тебе пришли. Только быстро. До обеда осталось двадцать минут.

2.

История любви Ксюши и Синицына.
Ксюша и Илья обмениваются новостями, и она заверяет Илью, что они со всем справятся.

3.

Андрей снова навещает мать в больнице. Он все еще мучительно думает, красть ли ему деньги для Ромки, чтобы потом получить свою долю на операцию для матери или нет. Ведь это спасет ей жизнь. А с другой стороны – преступление оно всегда преступление.
Возвращаясь из увольнения, на КПП Леваков обнаруживает подменяющего дежурного Сырникова. Тот нарочно затягивает время и Андрею не отмечают увольнительную. Его должны отчислить за очередное опоздание.
Под навалившимися на него бедами Андрей чуть не плачет, но вовремя сдерживается.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР» .

Blog

Максим Макаров «кадетство. Книга первая выбор»