Электронная версия от 12. 11

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

Бандеризм как социальное явление,

или бандер – человек будущего

Хамит Фаттахов

«Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков», Гёте Иоганн Вольфганг.

Кто такие бандеры? С самого начала хочу сказать, что не стоит искать каких-либо аналогий понятию «бандер», проводить ненужные параллели. Во-первых, бандер – самовыдуманное слово. Во-вторых, бандер = бандер, и ничего больше. Грубо говоря, бандеры – это люди, любящие примитивную ясность во всём. Они не терпят двусмысленности. В их головах должен быть полный порядок. Скажите бандеру, что именно этот шоколад самый приятный, самый вкусный, утоляющий голод – и он купит этот шоколад. Покажите бандеру простой и ясный до одури фильм, какой-нибудь мексиканский сериал – и он будет смотреть его до конца своей жизни. Докажите бандеру с помощью цифр и наглядной агитации, что один депутат лучше другого – и он выберет нужного депутата. Только не делайте одного. Не заставляйте бандера думать в нерабочее время. Не заставляйте его принимать решения. Просто сделайте выбор за него и скажите, что так лучше. И бандер выберет то, на что ему указали. Если выражаться образно – бандеры продукт функционирования государства. Продукт той технократической системы, что главенствует сейчас на Земле. Люди в этой системе низведены до уровня роботов, механически выполняющих заданный набор действий. В итоге люди обезличиваются, как однотипные города и здания становятся похожими друг на друга, так и у бандеров появляются одинаковые черты внешности, а самое интересное – и одинаковый ход мысли. И эти мысли бандерам насаждаются с помощью средств массовой информации.

Тут я подошел уже непосредственно к проблеме статьи, а именно, о целенаправленной бандеризации людей государством. Как я уже упомянул, это делается с помощью средств массовой информации, а также при участии воспитательных учреждений (школ, детсадов). Для чего? К этому вопросу мы вернёмся чуть позже, а сейчас рассмотрим, каким образом государство влияет на людей.

Во-первых, вдалбливается мысль о незыблемости существующего порядка. Будто бы изменить его невозможно.

Во-вторых, с помощью рекламы формируется рынок сбыта нужной продукции, причём здесь термин «продукция» трактуется шире, чем просто промышленная продукция.

В-третьих, происходит выключение людей из наиболее важных областей жизни (экономики, политики, и т.д.). У людей создаётся иллюзия выбора, на самом же деле им подсовывают готовые выводы (формируют общественное мнение).

В-четвертых, так как у людей всё равно остаётся стремление к неизвестному, непонятному (существует потребность познания), то вместо полноценного удовлетворения этой потребности им подсовывают массовую культуру. Все эти шоу, кино и видео, телевидение, попса, и т.д., отупляют людей. Они действуют как наркотики, уводят человека от решения насущных проблем.

А самое главное – людей отучают думать. Все эти рекламы, мыльные оперы, выпуски новостей, газетные статьи продажных журналистов направлены только на одно. Не давать думать. И они добились своего. Тщательно спланированный и методично проводимый план по бандеризации населения привел к тому, что если разом пропадет телевидение, радио и газеты – люди не смогут сами решить. Начнется хаос. Вот этого и добивалось государство. Оно превратило людей в бандеров и теперь пугает этих самых людей жизнью без государства. Бандеры уже не могу жить без подсказки.

Здесь и кроется ответ на вопрос – «Зачем нужна бандеризация людей?». Она нужна прежде всего для поддержки существующего порядка. Бандерам даётся наживка в виде работы, квартиры, машины и т.д., а взамен забирается личная свобода. И упорно внушается мысль о том, что жизнь была бы невозможна без государства. Бандер уже не может по-другому. Собственно он по-другому и не хочет. Государство позаботилось о том, чтобы он не хотел. Вот именно для того, чтобы люди не хотели вырваться из этой клетки, их и превращают в бандеров, для которых важней всего примитивная ясность. И конечно для бандеров очень важны деньги. Деньги и дают ту ясность, столь нужную бандерам. Хочешь быть уважаемым, нужным человеком – стань богатым. Нет ничего проще. Бандер не задумывается, почему вокруг несправедливость, ложь и нищета. Он просто хочет стать богатым.

А что такое государство? Это ведь не какой-то обезличенный монстр, там же тоже люди. Да, там тоже люди, и как это ни странно, в подавляющем большинстве своем – бандеры. Тогда, кто же придумал эту чудовищную метаморфозу людей в бандеров? Сами же люди и придумали. Если смотреть на происходящее более глобально и в целом, то бандеризация людей – это ни что иное, как закономерное развитие цивилизации. Появление государства, научно-технический прогресс, бандеризация – звенья одной цепи. Фактически, государство – это карательно-руководящий общественный институт, обеспечивающий дальнейшее успешное развитие научно-технического прогресса (цивилизации). Это во многом объясняет процесс бандеризации и показывает значение научно-технического прогресса в этом процессе. Ведь вслед за изобретением различных автоматических систем, понадобилось (для более эффективного использования) превращение людей в часть этих систем. В своеобразную человеко-машинную систему. И превращение людей в часть интегрированной человеко-машинной системы уже идёт полным ходом. Это и есть бандеризация. Пока человеку ещё приходится думать. Но прогресс идёт настолько быстро, что можно не сомневаться, что скоро и машины начнут думать. А что потом? Поголовная бандеризация? Но это путь в никуда...

Яркий пример тому – США. Страна бандеров. Страна с феноменально развитой промышленностью, с гигантской индустрией развлечений, страна, где всё решает доллар. Несмотря на кажущееся благополучие, страна стоит на краю пропасти. Достаточно посмотреть статистику. Растущее число самоубийц, наркоманов и просто убийц. Увеличение количества бедных и увеличение богатств богатых. Галопирующее нарастание научно-технического прогресса не оставляет США никаких шансов. И не надо думать, что нас это не касается, что нашей стране ещё далеко до их уровня. Вы ошибаетесь.

Я уверен, что читателей больше всего мучает один вопрос – «что делать?». Вопрос очень сложный и однозначного ответа здесь нет. Мы сами для себя должны решить эту проблему. А для этого, прежде всего, нужно думать.

Март, 1995

Поиск объединяющей идеи

Виктор Шмаков, Хамит Фаттахов

«Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из чего делать», Роберт Пенн Уоренн.

Х.Фаттахов: – Гомо сапиенс, как мне кажется, вообще результат мутации, некоего заболевания, какая-то роковая ошибка природы. Животные инстинкты в нём вечно борются с необходимостью жить в больших социальных группах. И общественной моралью, и карательными мерами человечество вынуждено постоянно подавлять индивидуальные потребности человека, ибо, если выпустить джина из бутылки – человечество будет уничтожено.

В.Шмаков: – С этим вашим сравнением с мутацией, с заболеванием, приходится, пожалуй, согласиться. Продолжая вашу аналогию, сравнил бы появление разума у одного из неисчислимого количества видов живого мира, например, с опухолью. Разум, и все проистекающие от него последствия – это некая образовавшаяся аномалия, которая с точки зрения сохранения вида в долгосрочном плане не только бесполезна, но и вредна. До некоторого уровня развития сообщества гомо сапиенсов эта опухоль, хотя и доставляет какие-то неудобства, но с ней можно жить, существовать, её можно считать доброкачественной. Но в какой-то момент она начинает переходить в другое состояние, становится злокачественной, смертельно опасной. Началом перехода этой опухоли в раковое состояние можно считать примерно середину ХХ века. Разум позволил сообществу людей стать цивилизацией, он же может стать и причиной её гибели

Х.Фаттахов: – Но вот что интересно, и почему я говорю, что человек это ошибка природы: почему-то, чем современней оружие уничтожения, тем меньше человек уничтожает. Соотношение убитых в войнах к количеству жителей на планете Земля всё время падает. Да, были разрушительные две мировые войны, но и население выросло во много раз. Сейчас можно Землю уничтожить полностью, но никто этого не делает. Если бы у человека были бы инстинкты льва, например, то давно бы уже переубивали друг друга. Но что-то, какая то потребность останавливает человека, заставляет его сбиваться в огромные стаи, вырабатывать нормы поведения для неубийства друг друга. Инстинкт выживания, видимо.

В.Шмаков: – Насчёт инстинктов льва – это вы зря. Хищник лишнего убивать не станет, он это делает только лишь для прокорма, сколько ему нужно. Убивание же именно себе подобных, бесцельно и безо всякой меры – это как раз таки свойство человека, наделённого разумом, а не инстинктами животных, вполне нормальными и здоровыми, нацеленными как на самосохранение, так и на сохранение своего вида. А ещё с разумом появилась возможность с помощью хитрости, обмана, подлости, лжи и лицемерия, и опять же – убийств, подчинять себе подобных, порабощать их, эксплуатировать, заставлять их удовлетворять свои потребности, которые, опять же, в отличие от животных, не имеют разумных пределов – и это тоже следствие появления разума. Такой вот парадокс. Насчёт же вашего утверждения, что убивать мы стали меньше – это лишь игра цифр. Да, пропорция убитых и оставшихся в живых становится «лучше». Это потому, что крупные, мировые войны не могут же всё-таки очень часто возникать, они просто-таки «не поспевают» за ростом населения. А вот если взять в абсолютных показателях количество понесённых в войнах жертв, то «прогресс» несомненен – каждая последующая война всё более кровопролитна. В результате третьей мировой войны, с учётом того, что будет применено большое количество такого оружия, которое вообще всю экологию и возможность выживания живого мира сведёт к уровню, близкому к нулю, человеческая цивилизация может просто-напросто погибнуть.

Х.Фаттахов: – В чём может быть спасение?

В.Шмаков: – Такой же вот вопрос в моей повести Максим задаёт Роману. А тот ему примерно так отвечает:

– отказ религиям в праве на самозваное объявление себя духовными учениями для всего общества;

– в качестве основной, объединяющей всё человечество идеи, принимаем идею о сохранении, выживании земной человеческой цивилизации до тех пор, пока какие-либо явления не планетарного даже, а лишь космического уровня не смогут остановить процесс её дальнейшей жизни и развития;

– перед человечеством стоит множество задач экономических, социальных, экологических, безопасности, неравномерности развития и т.д., при этом задача сохранения духовного здоровья общества должна быть в этом списке первой, без её решения параллельно с прочими задачами, решить их вряд ли будет возможно.

Х.Фаттахов: – Идея сохранения цивилизации... И что же, вы надеетесь, что такой идеей люди загорятся? Что она станет той идеей, которая будет определять им смысл их жизни?

В.Шмаков: – Вполне разделяю ваш скепсис. Какая же эта идея? Вот вера в то, что после смерти в загробный мир попадёшь – вот это самое то! Чтобы лучше там устроиться, ты это молитвами и служением Богу можешь заслужить. Вполне нормально и конкретно – вымаливаешь у Бога, заслуживаешь у Него спасение и персонально для себя привилегированное продолжение существования в загробном мире. Чем сильнее вера, чем больше молитв, тем более «шансов», что так оно и будет. Это при том, что весь прочий мир хоть в тартарары пусть провалится. Абсолютно эгоистическая идея – лишь бы самому в Царствие Небесное попасть. В этом и есть главный и основной смысл твоего временного, какого-то случайного пребывания на этой грешной Земле, в этом неуютном Зале Ожидания.

Х.Фаттахов: – Так ведь защитники религии скажут, что, мол, кроме молитв, религия призывает и добро творить.

В.Шмаков: – Скажут, конечно. Только это опять лишь лицемерие церковно-религиозное будет. У них же получается, что истинное добро ты можешь делать только во славу и во имя Бога, и как следствие – ради своего спасения. Без веры в Бога ты и не добро вовсе творишь, а лишь корысть какую-то земную, материальную преследуешь, Дьяволу, выходит, служишь. Вот так они лукаво силки и сети расставили – хочешь в Рай попасть в благодарение тебе за какие-то твои добрые дела, иди в церковь, только там путёвку оформить можно, переведя свои дела в разряд служения Богу. А не придёшь в лоно церкви – не на что тебе в этом вопросе надеяться. Лишь те, кто верует в Христа и в воскрешение его из мёртвых, попадут в Рай. Хоть ты даже и всю жизнь свою посвятил служению людям, но без веры в Бога, значит, это тебе в заслугу не запишется – не попадёшь ты ни в Рай, ни в Царствие небесное. А куда попадёшь? Видимо, тогда – в Ад, ты только этого заслуживаешь. Но вот, оказывается ещё, что ты и дел-то добрых можешь совсем никаких не творить, а всю жизнь лгать, воровать и разбойничать. Важно лишь, чтобы хотя бы в конце жизни успеть покаяния Богу и церкви принести, тогда и ты тоже можешь на что-то рассчитывать. Да какое там – «на что-то»? Раскаявшемуся грешнику как раз самый почёт-то и будет. «Там, где стоит кающийся, праведники стоять недостойны» – это во всех трёх авраамических религиях один из основных принципов. Нет в задачах у религии сделать общество лучше. Религиозная идея для церкви – это лишь удачный коммерческий проект, умелая спекуляция на слабостях человека, на готовности его к вере в сказки, к самообману, если они каким-либо образом упрощают ему жизнь. Религиозная идея в качестве Духовного Учения делает общество лживее и лицемернее, то есть – хуже. «Духовное учение», в основе которого ложь, не может повышать нравственность общества, это лишь обман и имитация, манипуляция сознанием для удобства управления. Одной из главных проблем для современного и будущего общества считаю деформацию сознания и морали, усугубляющуюся появлением новых и совершенствованием имеющихся средств и возможностей массового зомбирования. «Пока нас окружает ложь, на свете возможно всё», Жюль Мишле.

Х.Фаттахов: – Что нужно делать для того, чтобы в обществе начала преобладать именно идея сохранения цивилизации?

В.Шмаков: – Для этого не так уж много чего нужно. Например, общество должно отказаться от заведомо ложных идей – фашистских, радикально-националистических, религиозных и каких-либо подобных, уводящих сознание общества от решения общецивилизационных проблем. Все эти завиральные идеи объединяют какую-то часть общества против другой части. Это идеи разъединения, отделения одних от других, возвеличения одних и принижения других. Например, религия. Разделение капитальное. Глава РПЦ говорит, что кто невоцерковлён, тот, мол, зверем может стать, жди от него всякого зла. Доброхоты интеллигенты подхватывают: «Атеисты – это больные, их лечить надо». А ещё и разделение по конфессиям – это только мы, мол, правильно славим Бога, мы – православные. Общество становится конфликтнее. Это «замечательное» свойство поддерживается властями, стимулируется ими если власти эти слабы в своей власти – оно облегчает им управление своим народом. В закрытом, авторитарном обществе для этого используется идея внешнего врага, и поиск пособников ему внутри этого общества. В авторитарном, но более открытом, пиплу, т.е. народу, вбрасываются идеи, разделяющие этот народ на части, враждебные друг другу. Работает принцип – «разделяй и властвуй». Проводники и трансляторы таких идей поддерживаются властями явным или скрытым образом. Одной из таких идей является религионизация всея Руси. Или вот, например, идея национализма. Смотришь, а у её последователей и адептов уже и проекты «Манифеста русского народа» появляются, где они сами для себя этот бред пишут:

«Русский – это:

а) (по происхождению) тот, у кого оба родителя русские (полукровки – если они считают себя русскими и русские люди их таковыми признают, могут считаться лишь «условно русскими», и лишь их дети могут стать просто русскими)

б) (по самоопределению) тот, кто сам себя считает русским (и не противопоставляет себя во всём или в чём-то русским людям, например, не выискивает у себя нерусских родственников – не обязательно даже предков, чтоб заявить о себе «немножко нерусским»)

в) (по признанию) тот, кого признают русским другие русские люди».

Х.Фаттахов: – Как и что реально, в деталях должно быть сделано, чтобы общество стало от таких идей отказываться?

В.Шмаков: – Как это может быть в деталях, фантазировать не буду. А если в общем плане, то для признания этих идей ложными, необходимы публичные слушания, обсуждения, дискуссии.

Х.Фаттахов: – И кто этим будет заниматься?

В.Шмаков: – Думаю, что найдётся немало неравнодушных людей. Хотелось бы надеяться, что в обществе может сформироваться некая оппозиция философско-интеллектуального направления, ставящая перед собой задачи духовного развития общества.

Х.Фаттахов: – А не боитесь, что эту идею просто-напросто заболтают, и всё?..

В.Шмаков: – Этого можно опасаться... или не опасаться, но другого пути улучшения духовного состояния общества я не вижу. Не исключено, что идея сохранения цивилизации станет неким предметом, частью философии, вот именно – Новым Духовным Учением. В этом один из основных путей к спасению.

Х.Фаттахов: – Как это Учение будет выглядеть, как построено, какие вопросы должно решать?

В.Шмаков: – Как будет выглядеть и как построено – не знаю. А насчёт вопросов... Я сейчас читаю книгу Бегбедера и Ди Фалько «Я верю – Я тоже нет». Писатель и священник разговаривают о религии, в частности, о том, какие и как она устанавливает для общества моральные нормы и понятия. Например, об абортах, использовании презервативов, эвтаназии, супружеской верности и т.д. Вопросы совершенно житейские, насущные. Но исходя из чего на них даются ответы? Из того, как это в Духовных Писаниях когда-то было сформулировано, или о чём в них, наоборот, никаких указаний нам не дано. Весь упор именно на это. Поэтому Владимир Михайлович Гундяев так когда-то и сказал: в Новом Завете нет ни одного высказывания Иисуса против смертной казни, значит, он не против неё. У него своего мнения нет, и к современной морали никакой привязки, главное – ссылка на Текст. Вплоть до анекдотических ситуаций: кошка в Библии ни разу не поминается, значит, к ней другое отношение, чем к собаке. Одна из защитниц религии мне как-то сказала, что вот в Исламе ведь не зря оговорено, что свинину есть нельзя. Ранее, мол, у кочевых или воинственных племён не было же холодильников, а свинина не подлежит длительному хранению, её употребление может вызывать отравления и желудочные заболевания. Потому в религии и был прописан такой запрет, чтобы надёжнее это было, чтобы он именно от Аллаха исходил. Такое вот утилитарное применение религии. Условия жизни теперь другие, холодильники появились, но запрет остался, он в силе. Правилен ли он теперь, нужен ли? Но так вопрос, оказывается, не должен и не может ставиться, поскольку ответ на него давно и окончательно дан, тысячи лет назад в Тексте прописан. Вот так же и по вопросам эвтаназии, или по прерыванию беременности, если есть данные, что ребёнок родится с синдромом Дауна, аутизма, и т.п. Предписывается строго следовать Писаниям. Жизнь дана Богом, человек не в праве ею – своей или чужою – распоряжаться. А как же тогда согласие со смертной казнью? Мораль, как мы знаем, со временем меняется. В том числе – религиозная, церковная. Когда-то за хулу на религию, за ересь, могли и к сожжению на костре или в срубе приговорить, и сжигали. Сейчас это недопустимо. И за еретические разговоры о звёздах и иных мирах – туда же, в костёр. Сейчас же попы космические корабли святой водой опрыскивают, и говорят, что космонавты летят в космос, видите ли, по Божьему промыслу. Много есть вопросов для обсуждения нашими философами и гуманистами, но молчат они, не смеют спорить с религией, которая узурпировала право на истину в последней инстанции. Очень нужен этот разговор в доступной и понятной всему обществу форме. И дело вовсе не в том, чтобы все нормы моральные взяться перекроить, заново их прописать. Возможно, больших изменений-то сразу и не будет, да и не надо. Важно отказаться от того, что мы, люди, должны жить по моральным нормам, которые якобы даны нам некими высшими силами, которые контролируют выполнение нами этих норм, за отступление от них карают, за следование им – поощряют. Во-первых, эта идеология лжива, во-вторых, ущербна как наличием этой лжи, так и принижением человека тем, что нормы моральные ему кто-то придумывает, и требует их выполнения, применяя метод кнута и пряника. Никогда религия не будет идеей, объединяющей всё общество, всегда есть и будут люди, не согласные быть рабами Господними. И слава, как говорится, Богу за это. В мировой и российской истории были примеры, когда власть церкви распространялась на всё общество. Для жизни в том обществе это были не лучшие времена.

Х.Фаттахов: – И всё же опять к вопросу о загробном мире, о проблеме страха смерти. Религия же хоть как-то в этом помогает.

В.Шмаков: – Где-то читал, что наименее всего боятся смерти очень верующие люди, не думаю, что таких уж очень много. Потом идут атеисты. А вот «умеренно верующие» боятся смерти сильнее прочих. Собственно, они и в религию-то пришли большей частью из-за этого – «спасение найти». Прийти-то пришли, да только сомнения остались: не водят ли меня здесь за нос? не обман ли это всё? не финансовая ли это пирамида по типу МММ Сергея Мавроди? Полезно ли для самосознания человека и общества вот такое состояние, когда сомневаешься в том, что тебе предлагается как некая высшая, Божественная духовность? Ведь если есть сомнения и мысли, что люди тысячи лет принимают ложь за Высшую Истину, значит, верить-то вообще ни во что теперь не остаётся. И получается, что люди настолько глупы, падки на обман, и склонны к самообману, что никакие им истины и не нужны вовсе, а нужна лишь красивая, уютная ложь. Следовательно, ложь и допустима, и моральна. По жизни-то так и есть – мы ложь не порицаем, наиболее искусными лжецами восхищаемся, за ними следовать готовы. Так что, если религия кому-то и помогает в преодолении страха смерти, то в целом обществу эта её «помощь» во вред выходит – люди живут во лжи, по-другому жить не умеют и не хотят, им так привычнее и уютнее. А те, кто эту ложь творит или транслирует, ощущают своё преимущество перед «овцами», творение лжи стало для них идеологией и основной их деятельностью, им нравится это ощущение пастыря, ведущего за собой стадо. Но ложная идея требует постоянной защиты, а поскольку эта идея ложная, её защита не может быть честной. Если, например, говорить о религии и церкви, то стоит ей почувствовать перевес сил и власти в свою сторону, она начинает творить беспредел. Примеров в мировой истории достаточно. Если по здравому смыслу, без веры в чужой обман и без самообмана, так уж куда здоровее и для себя, и для общества, принимать смерть с ощущением, что ты старался честно свою жизнь прожить, как говорится – не за страх, а за совесть, что ты сумел в своей жизни что-то доброе сделать, оставить на земле частицу себя, своих трудов. Навязывание религии для всего общества в качестве духовного учения с её лживым и подлым приёмом «успокоения» от страха смерти – «уверуй и спасёшься» – это ухудшение общества.

Х.Фаттахов: – Думается мне, что непростая это будет задача по созданию и принятию в обществе такого Нового Учения.

В.Шмаков: – Конечно. Начнём с того, что властям такое Учение совершенно не нужно. Им надо управлять своими народами, с помощью лжи это делать проще. Мало примеров, когда власти ставили задачу повышения сознания общества. То есть на какую-либо поддержку властей здесь рассчитывать практически не приходится. Следующее, это то, что у такого Учения не будет, не может быть мощного идеологического и политического института, каковым является для религии Церковь. Не будет целой системы проводников и трансляторов Учения. Этот институт и содержать-то не на что, поскольку следование Учению не предполагает исполнение каких-либо ритуалов, никаких тут свечек, пожертвований на иконы, храмы и т.п. Ну, и конечно, по причине отсутствия ритуальной части, а также обещаний, подобных тем, что религия раздаёт, вряд ли это учение скорым образом в народе популярным будет. Вряд ли это будет вообще в форме какого-то Учения. Всего скорее это будет философское направление, утверждающее в качестве основной идеи для человеческой цивилизации идею её сохранения и развития, и в первую очередь, вот именно – духовного развития, без которого сохранение и развитие цивилизации невозможно. Лишь такая идея позволит человеку стать частью всей человеческой общности, осознать ответственность за её судьбу. Понятно, что никакого отношения к религиям это Учение иметь не будет.

И ещё вот такой момент, несколько общего свойства. Ищущим Истину гораздо сложнее приходить к общему, единому мнению, чем лжецам или готовым к самообману. Посмотрите – вокруг любой лживой идеи полно адептов, последователей, сторонников. Те, кто объединяются вокруг какой-либо такой идеи, довольно-таки едины в её защите и отстаивании. А вот как только собираются те, кто намерен что-либо этим идеям противопоставить, так и нет у них единства. Оно будет лишь в том случае, если они одной лживой идее будут противопоставлять другую, подобную же. Пример тому – как «бесы» воевали с религией. «Лжецам во лжи объединиться проще – с давних пор это известно. Правдолюбцы же – те всё более поодиночке». Почему, думаете, это так? Потому, что лжецы и обманутые не нуждаются в поисках истины, они принимают лживую идею, следуют ей, они едины, для них нет какой-либо принципиальной вариантности в их суждениях, в их вере, для них всё просто, они стремятся к упрощению, они верят или уверяют себя, что истина им уже дана, они её получили, обрели, не нужно больше никаких поисков – это духовная инфантильность, духовная леность. Те же, кто ищут Истину, не могут идти одним, общим путём, поскольку Истина, в отличие ото лжи, не имеет чёткого определения и значения и единых к ней путей. Если бы это было, так она была бы быстро найдена. А лукавые люди, которые были, есть и всегда будут, тут же начинают подлаживать её под свои нужды. И она опять становится Ложью. Те же примеры – извращение коммунистической идеи, в общем-то, идеи одной из лучших, превращение её в идею лживую, или, например, религия вместо духовного учения. Истина в философском понимании, например – «В чём есть смысл жизни?» – это не что-то, наконец-то найденное, объявленное Истиной, навсегда в этом статусе установленное и утверждённое. Истина – это поиски её, это вечный и бесконечный процесс, путь приближения к ней. Путь этот лежит через постоянные наши ошибки и заблуждения – они неизбежны, мало того – необходимы, без них поиск Истины невозможен. Главное, чтобы в этих своих заблуждениях не упорствовать, их признавать, и идти далее.

Декабрь, 2010

Сошествие во ад

Ксения Соколова

Бесстрашные колумнистки GQ навестили помещика Германа Стерлигова, который не чистил зубы восемь лет.

17 апреля, 9:00. 96-й км Минского шоссе

Мрачная кавалькада из двух автомобилей – джип Cadillac и Audi – оба чёрные, въезжает в окрестности города Можайска. Миновав очень красивую старую церковь и несколько косых деревень, машины уходят на грунтовку. Audi задраивает люк – водитель недоволен запахом из колхозных коровников. Но вскоре и коровники исчезают. Вокруг остаются лишь голые берёзы с осинами, заросли борщевика, сухая глина под колёсами и серая пыль. Дрянному пути не видно конца – но он есть.

Конец – это трое вооруженных мужчин с бородами и старый, белый, очень грязный внедорожник. Поначалу кажется, что бородатые люди просто перегородили дорогу, но это не так. Никакой дороги дальше нет. Есть серая яма, серая стена леса и серое небо – туманное, неожиданно высокое, отвесно застывшее над головами, ветвями, стволами деревьев и автоматов Калашникова.

– Здравствуйте, гостьи дорогие.

Выходите-ка – чеширская улыбка, обрамлённая клочной бородой, повисает за стеклом машины, – и тем, кто внутри, становится не по себе. Потому что бледные апрельские лучики освещают классический дебют в жанре trash horror: две нарядные девочки отправились за букетиком борщевика в весенний лесок, и там им встретился странный лесник – в очках «велосипед», с мешочком золота на поясе и обрезом ТОЗ-106.

– Дальше дороги нет. Пересаживайтесь-ка ко мне, – ласково поёт за бортом «кадиллака» лесной царь, в унылом мире реальности более известный как Герман Стерлигов, эсквайр и овцевод. – Да и штаны снимите. Нельзя у меня в штанах-то.

10:00. Дорога на хутор Германа Стерлигова

Для визита на хутор к отшельнику, восемь лет как покинувшему мир рассудка, мы предусмотрели два варианта костюма: 1) «народ-богоносец light»; 2) буколический макабр. Тщательно подобранные наряды не были гламурной блажью: мы получили серьезную директиву из офиса г-на Стерлигова: «Форма одежды: юбка ниже колен, руки закрыты, сапоги, голова убрана, никаких украшений».

Едва увидев героя в головном уборе типа «малахай» и с глазами, сияющими кристальным безумием, мы поняли, что необходим дресс-код «Б» – «ад и хард». Спустя 10 минут девичьего копошения и хихиканий в «кадиллаке» перед Германом Стерлиговым предстали дурашливые пейзанки – в сарафанах, платках, кожаных перчатках до локтя и, прости Господи, венках из немудрящих полевых цветов по 150 евро за экземпляр.

Лично я давала нам секунд 15 – прежде чем г-н Стерлигов достанет ссаный веник – или чем там у них на хуторе принято изгонять бесов в обличье глумливых колумнисток из GQ. Но я недооценила отшельника.

– Ведь это надо же, как одежда преображает женщину! – искренне возрадовался Герман. – Это ж хоть сейчас к нам в доярки!

– Меня коровы не любят, – мрачно заявила голодная и невыспавшаяся Собчак.

– Это ничаво... – сказал то ли наш хозяин, то ли мой полусонный разум. Старый джип подбросило на колдобине, я открыла глаза и увидела стену леса, людей и лошадей.

Оказалось, что дальше дороги нет. А есть в буквальном смысле река говна – топкой, взрытой бульдозерами, вонючей грязи, по которой до хутора чесать пешком 2 км. Но наш хозяин был истинным джентльменом.

– Ксении, кто из вас на лошади умеет?

На лошади из нас не умел никто. Мой опыт ограничивался романтической прогулкой на мерине в городе Суздаль, дочь интеллигентных родителей Собчак могла похвастаться малахольным пони на Дворцовой площади.

– Ну что встали, трусишки, – словно сирена Одиссея увещевал нас Герман Львович, – смотрите, какого я вам жеребца привёл! Вороной, породистый! Недавно моему конюху полчерепа снес, красавец!

– Умер? – вежливо спросили мы.

– Конюх-то? Да нет, жив – в нейрохирургию свезли. Ну что, кто на жеребце поскачет?

Никогда ещё предложение поскакать на жеребце не вызывало у известных всей стране гедонисток такого свинцового уныния.

– Мы, пожалуй, пешком...

– Ха! Королевы гламура, называется! Ну, тогда сдавайте мобильники – у меня зона, свободная от бесовской связи.

Очень тревожный бородатый человек опустил в бездонную телогрейку наши айфон и «вертушку». Г-н Стерлигов вскочил на вороного жеребца и исчез в серой стене леса. За ним исчезли и мы.

11:00. Лесок под Можайском. Сердце говна

«Вот же сука в ботах!» – эти совершенно непозволительные слова в адрес любимой подруги готовы были сорваться с моего языка. А все потому, что ушлая Собчак под развесистой крестьянской юбкой имела литые резиновые сапоги. На мне были кожаные ботфорты выше колена, которые я сочла практичной обувью. Подвела, как обычно, гордыня – до поездки к Стерлигову я считала себя искушённым знатоком родины, тем более что проехала эту родину дважды от Москвы до Владивостока. Правда, один раз на джипе Audi Q7, а другой – в правительственном салон-вагоне. Неудивительно, что у меня создалось впечатление, будто родина – это такое очень большое, мягкое место, по которому удобно передвигаться в белых кроссовках, ну или на худой конец в эротичных ботфортах без каблуков. Туберкулёзный лесок под Можайском сбил эту гламурную спесь.

В говно провалилась Ксения Собчак. Сначала я думала, что моя склонная к буффонаде коллега шутит. Но оказалось, что все серьёзно – брендовый резиновый сапог медленно погружался в топкую жижу.

«Бляяяяя!» – дико заорали обе колумнистки. Я схватила Собчак за руку, и нечеловеческим усилием мы вызволили сапог из говна. За процессом царственно наблюдал Герман Стерлигов с высоты жеребца.

– Лошадь – лучшее средство для преодоления грязевых препятствий, – назидательно сообщил он. – Этого могут не понимать только глупые женщины из так называемой элиты.

Поняв, что помощи не будет, а будет только хуже и надо выживать любой ценой, Собчак преобразилась. Спина её как-то правильно сгорбилась, лицо приобрело заискивающе-умильное выражение, и противно-льстивым голосом обладательница нежно-голубого Bentley затянула:

– Уж такова наша женская доля, вы, Герман Львович, – на коне, а мы – в говне...

Всадник одобрительно пригладил бороду.

12:00. Хутор Германа Стерлигова

После 2 км по омерзительной болотине мы с подругой восприняли бы с энтузиазмом что угодно – даже если бы жилище отшельника оказалось адским котлом, из-под которого вырываются языки очистительного пламени. Но никакого пламени не было – хуторок представлял собой набор серых изб. В избах топились печки – темные струи дыма были хорошо видны в сереньком воздухе. В куче грязи играли дети, в соседней куче топталась гигантских размеров свинья. За домом мелькнула тень – я разглядела золотую сережку и белый платочек.

– С женой полаялся, – сообщил хозяин. – Из-за вас.

Тут из-за дома показалась ещё одна женская фигура – в длинной юбке и сизом ватнике. Девушка подошла к нам и улыбнулась.

– Пелагея, дочь.

Изобразив что-то вроде книксена, Пелагея развернулась и уверенно зашагала к плетню. Мы завороженно уставились ей вслед – поперек девичьей спины висел «калашников».

– Она на кабана в одиночку ходит, – пояснил гордый отец. – А недавно лося застрелила. Прямо в глаз! Пойдёмте-ка в избу.

Дежурный вопрос о разрешении на «калашников» девочки Полли повис в воздухе – как абрис убиенного лося или печной дымок.

Интерьер избы превзошёл самые смелые ожидания. Гордыня вашего автора – в который раз! – была посрамлена. Я полагала, что после вечеринки в деревне Пьянково Курганской области антисанитарией меня удивить нельзя. Оказалось, нет предела совершенству.

Посреди низкой деревянной избы стояла русская печь из красного кирпича с просторной лежанкой. Вокруг размещались топчаны, покрытые запредельно грязной ветошью. В углу был стол, на нем – кастрюли, сальные миски и бутыль с красной жидкостью.

– Ох, пресвятая богородица, и зачем я только линзы надела! – продолжала клясть свою женскую долю Собчак.

– Садитесь за стол. Сейчас щи будем есть, – пригласил гостеприимный хозяин.

Герман Стерлигов поставил перед нами синие миски со щами, а мы перед ним – цифровой диктофон. С позволения уважаемых читателей я не буду указывать, кто из участниц экспедиции – Соколова или Собчак – формулировал те или иные вопросы. Склонённые над щами в вонючей избе, в своих нелепых опереточных костюмах, мы образовали единый и неделимый оплот здравого смысла, двуглавый, как державный орел или сиамские близнецы.

13:00. Изба

– Герман, вы эпилируете подмышки?

– Что?!

– Оʼкей. Изменим формулировку. Вы являетесь «председателем Общества любителей древней письменности»?

– Да.

– Ваш офис находится в Доме Пашкова?

– Да.

– Это Румянцевский музей. Помещение принадлежит Библиотеке им. Ленина. Это одно из самых престижных мест в центре Москвы. Как вам удалось получить этот офис?

– Господь управил.

– Мы слышали, вы не посещаете церковь.

– Я – православный человек. Но в церковь не хожу. Церковь – это бесовский дом. Лжепатриарх Кирилл – еретик и пес смердящий.

– Почему?!

– Он искажает вероучение. Он декларирует, что спасающая благодать есть в разных конфессиях. А она есть только в православии.

– Как же вы пришли к этой мысли?

– Я восемь лет читаю Священное Писание. Там всё сказано. Как сюда попал, так и читаю.

– А как вы сюда попали?

– Всем, что я сейчас имею, всему тому хорошему и настоящему, к чему я пришел, я обязан Славе Суркову.

– Вот как?!

– Я искренне благодарен этому человеку. Безо всякого подкола. Он изменил мою жизнь от ужасной к замечательной. Он показал мне возможность, как можно жить по-человечески. В 2004 году я стал кандидатом в президенты. Но Сурков снял меня с дистанции.

– За что?

– Когда Сурков ещё работал у Ходорковского директором по связям с общественностью банка «МЕНАТЕП», я кое в чём перешёл ему дорогу. А Слава обиделся, он злопамятный. И вот – спустя почти 10 лет отомстил. На свою президентскую кампанию я потратил все деньги и много назанимал. Надо было отдавать. Я оказался фактически разорен. Тогда я продал все, что у меня было, включая дом в Жуковке. Взял беременную жену, дочь и палатку – и мы переехали сюда.

– С этого места – поподробнее. Как отреагировала на сообщение о переезде ваша жена?

– Конечно, ей это не понравилось. Но она моя жена. К тому же деваться ей было некуда.

– Но есть родители, друзья...

– Я – её муж. Она сделала так, как я сказал.

– Но ведь то, что вы предложили, звучало чудовищно – для женщины, которая много лет прожила на Рублевке, ни в чём себе не отказывала, останавливалась в лучших отелях мира. Она могла отсудить у вас детей. Объявить вас сумасшедшим.

– Почему сумасшедшим?

– А кто расклеивал лозунги «Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики»?!

– А, было дело... Это шутка была – мы с братом прикалывались. Дали рекламу, что делаем гробы для российской диаспоры в Австралии. Нам тогда звонили бесконечно – гробы хотели купить. Я тогда понял, насколько далеки от психической нормы большинство моих соотечественников.

– В отличие, видимо, от вас, Герман, оплота здравомыслия. Почему вы выбрали это место?

– Потому что отсюда происходят мои предки. Я взял у приятеля японский фургон, погрузил вещи, и мы приехали. Я увидел дуб и разбил палатку – армейскую, мы в таких жили, когда я в армии в Монголии служил. В рекордно короткие сроки был построен дом «под ключ».

– Этот?

– Нет, не этот. Тот дом сожгли. После поджога нам опять пришлось жить в палатке. Я прожил здесь четыре года безвылазно. Без электричества и любых других удобств.

– К чему было сложнее всего привыкнуть?

– К сортиру на улице.

– Расскажите про ваш быт. Вы моетесь?

– Да. Хозяйственным мылом.

– Гели, шампуни, дезодоранты используете?

– Нет. Ещё чего. Что я, баба, что ли?!

– Зубы чистите?

– За восемь лет – ни разу. Это вредно. Портится эмаль. У меня всегда – еще в той жизни – очень плохие зубы были. Что я только не делал! А теперь пергу жую – это такое вещество, которым пчелы соты запечатывают. Экологически чистое. И с зубами всё нормально. Вот понюхайте, пахнет от меня?

– Нет.

Это сказала Ксения Собчак. И в этот момент на её груди засиял виртуальный орден Мужества.

– Скажите, Герман, а как ваша жена все это переносит?

– Моя жена говорит, если бы ей предложили, или мы тебя расстреляем, или будешь жить опять на Рублевке, она сказала бы: стреляйте!

– А ей не хочется просто хорошо выглядеть? Как Ольга Слуцкер, например. Посещать лучшие салоны красоты, спа, детокс...

– Ей не хочется.

– Это вы за неё решили.

– А на хрена бабе нужен муж-чмошник, которого жена не слушается?!

– Понятно. Ваша жена – кремень. А вы? Вас не посещают соблазны? Вы ездите заграницу, видите девушек молодых...

– Соблазны есть постоянно. У меня секретари красавицы. Я держу только красивых девчонок. Это стиль фирмы. Стиль работы.

– Герман, вот мы беседуем с вами и не можем понять: почему вы выбрали такой радикальный путь? Почему нельзя было остаться в Москве, снять квартиру в хрущёвке, начать всё с нуля? Или на худой конец дом с лампочкой и септиком построить?

– Я не хотел с нуля, надоело. Я давно хотел все бросить и жить в лесу. Но не мог. Много раз в жизни я сидел на кухне, выпивал – и думал, как же отсюда вырваться? Желание вырваться есть не только у людей, которые разоряются, но и у преуспевающих, просто вырваться невозможно. Столько всяких цепочек, ниточек, кандалов, что легче из тюрьмы сбежать.

– И как вы это порвали?

– Слава Сурков порвал. Дай Бог ему здоровья.

– Эта земля вам принадлежит?

– Нет.

– То есть это самозахват? А если вас выгонят?

– Да кому нужно нас отсюда выгонять? Земля в России никому не нужна! А если выгонят, на другое место перейдем.

– На что живёт ваша семья?

– Я продаю баранов. У меня остались богатые друзья, они покупают моих овец.

– Вы занимаетесь бизнесом. Мы слышали, ваша компания «Антикризисный расчётно-товарный центр» признана банкротом.

– Банкротом?! Эти убогие так решили. Я создал благотворительный бизнес для всего мира. Глобальную систему расчётов, альтернативную банковской. Я хочу отменить банковскую систему, у меня не получилось за прошлый год. Сейчас мы систему перестраиваем. Я переехал на Лубянку, мы там открыли офис по продаже золота. Мне ФСФР отказала в лицензии на золото. Я хотел биржу сделать, через биржу с тыла зайти. С тыла мне не дали.

– Где вы взяли на все это деньги?

– Деньги у меня были в одном месте закопаны под дубом, но не под этим. Я не мог до тех денег добраться шесть лет. Это около 15 миллионов евро. В золоте.

– Вы закопали деньги, после того как разорились после президентских выборов?

– Да. Я просто долго не мог до них добраться.

– А когда добрались, не потратили ни копейки на улучшение бытовых условий?

– При чём тут быт?! Я же сказал – я создал мировую платежную систему. Я хотел изменить глобальные правила игры.

– Как?

– Альтернатива банкам, новая расчётная система. Физические расчёты золотом с использованием интернета – это очень удобно.

– Чем же?

– Есть пластиковые карты. Их можно в любую минуту вырубить – по разным причинам, начиная от уголовного дела против держателя. Вы можете спросить любого следователя.

– Сколько лет пользуемся картами, не вырубали ни разу.

– Сажают или убивают, как правило, вообще один-два раза в жизни.

– Золотые слова! А у вас сейчас есть золото?

– У меня всегда есть золото.

Из замшевого мешочка Герман Стерлигов высыпал на стол несколько крупных золотых монет. «Половина, треть, четверть тройской унции» – гласили надписи.

– А что значит Anticrisis Settlement Centre?

– Это моя структура. «Международная резервная система». Эта cистема существует, просто она не нужна никому. И не будет нужна, пока не будет дефолта доллара или евро.

– А он будет?

– Разумеется! И вот тогда моя система станет единственной альтернативой хаосу, в который погрузится ваш мир.

– Желание спасти мир у вас не менее стойкое, чем идея о вредности зубной щетки. Скажите, что бы вы изменили в России, если бы всё же стали президентом?

– Если бы я стал президентом, у вас двоих точно были бы проблемы.

– Какие?

– Вы всегда выглядели бы так же хорошо, как сейчас. Первый закон, который бы я издал, – указ о безусловном запрете абортов со смертной казнью для врача.

– То есть смертную казнь вы бы ввели? И кого бы стали казнить?

– Ворожей. Колдуний, экстрасенсов всяких.

– Зачем?!

– В Священном Писании сказано: не оставь ворожей в живых, это заповедь Божья. Грех – не убить колдунью.

– Отлично. Кого ещё?

– Еще пидорасов! Апостол Павел писал: «Да будет кровь их на главе их». Помните Содом и Гоморру? Там проблема с педерастией была. Милостивый Господь, у которого всё нормально с терпимостью, сжёг дотла напалмом два города – и детей, и взрослых. Эти люди осуждены, они сами себя осудили.

– Кого еще убьем?

– По Священному Писанию – всё. Чем я умнее Бога? Я с Богом спорить не буду.

– Хорошо. С нравственной доктриной определились. Вернемся к вашей законотворческой деятельности. Итак, вторая минута президентства?

– Начало программы расселения мегаполисов. Это означает предоставление всем, кто теряет работу в городе, возможность завести собственное хозяйство, то есть выделение земли безо всякого оформления.

– Как у вас?

– Да. Нужно, чтобы оформление заключалось в одной подписи в амбарной книге. Кредиты для этого не нужны. Я своим рабочим бесплатно даю лопаты. Я же не даю им лопаты в кредит, это идиотизм. Жителям страны надо давать средства производства, чтобы они работали. А людям пытаются всучить их в кредит – землю, технику, стройматериалы. Это останавливает жизнь.

– У вас телевизора, радио нет. В масштабах страны вы это тоже считаете вредным?

– Отказ от телевидения должен быть добровольным. За это несет ответственность руководитель государства. При том телевидении, которое существует, девочки могут вырасти блудницами, а мальчики – извращенцами. Это очень опасно для детей. Я сейчас за страну не отвечаю. А если бы меня выбрали президентом в 2004 году, с меня бы за них Господь спросил. Дети – точка отсчёта. У них не должно быть дурного примера. Дурной пример – всё, что противоречит Священному Писанию, то есть богоборчество. Во главу угла нужно ставить не права человека, а права детей.

– А вам не кажется, что вы поставили в очень трудное положение своих собственных детей? Когда они вырастут, им придется столкнуться с социумом, никаких знаний о котором они не имеют.

– Они не будут жить в этом социуме, как я не хочу жить в нём. Может быть, у них будет лучше дом, септик, больше овец. У них будут хорошие трактора, машины, оружие. Я забрал их из школы. Но мои дети путешествуют. Если мы проходим море, дети едут на море. Если пустыню, они едут в Эмираты.

– Но в поездках ваши дети видят совсем другой мир – удобный и красивый. Они, наверное, с наслаждением в ванне плещутся...

– Они залазят в ванную, балдеют. Все сверкает, зеркала, мебель. Они поохают час, два, день. Через три дня начинается скука. Париж, Лондон... Они сюда возвращаются, у них лошади, стрельба, машины, рабочие, друзья, гости. У них взахлёб всё.

– Кое-какими достижениями прогресса вы пользуетесь? На самолётах летаете?

– Я не делаю только то, что вредно моим детям. Мы перестали летать в Англию – там поставили рамки, которые раздевают людей. Девочка заходит, она вся голая на глазах у мужиков. Это для православного человека унизительно!

– Слушайте, а вам не тяжело жить с таким грузом отрицания очевидных вещей?

– Для меня очевидные вещи – православные истины. Ваши очевидные вещи – это ваш бордельный мир, который вам нравится.

– Слушайте, не обманывайте себя! Вы ездите в Москву в офис в Доме Пашкова, чеканите монеты, имеете судебные разбирательства, даёте интервью на «Эхе Москвы» под брендом «овцевод». Вы тоже живёте в этом бордельном мире, только в искусственно созданной, довольно кошмарной резервации, которую к тому же у вас могут отнять в любой момент...

– У меня и жизнь могут отнять. Это все временно. Не хочу вас обидеть, но в резервации живёте вы. Вы живёте под камерами, за проволоками, привязанные на мобильную связь. У вас требуют всякие справочки, документики. Вам пишут законы в Думе, и вы их исполняете. Вы – рабы! И тащитесь от этого.

– А вы тащитесь от говна, в котором живёте?

– Я пробовал ту жизнь и эту, а вы пробовали только ту, – поэтому я могу судить, а вы – нет.

– Возможно. Но у нас есть глаза. То, что вы сделали, – действительно попытка стать свободным. Обрести свободу можно, разбогатев, – что вы однажды и сделали. Во многом благодаря фантастическому стечению геополитических и иных обстоятельств. Спустя 10 лет вы сделали попытку повторить трюк и вновь оказаться number one – но она закономерным образом провалилась: 90-е, эпоха безумств, овчарки Алисы на логотипе Первого канала, бартера и гробиков – закончилась навсегда. И тогда вы поступили нетривиально: вы обрели власть – покруче кремлёвской. Просто получив в безраздельное пользование огромный кусок говна. В своих говнопределах вы царь и бог, вы распоряжаетесь всем – овцами, людьми, даже временем. Вы ни от кого не зависите – потому что вы никому не нужны. Вы устанавливаете законы – и у вас никто не спрашивает разрешение на «калаш», потому что по говну до вас даже ментам не доехать. Вы говорите, ваши мечты сбылись. Но может, есть какая-то заветная мечта, самое сокровенное желание?

– Я хочу обрести вечную жизнь.

– А есть вечная жизнь?

– Если её нет, на нет и суда нет, а если она есть, вам кирдык, девки.

– Почему?

– По кочану. В ад потому что попадёте.

– А вы в рай? Расскажите, как там у вас в раю? Мы, похоже, вряд ли об этом узнаем.

– Узнаете, узнаете! В священных книгах писано, что когда грешник умирает, то прежде чем отправиться на адские муки, он обязательно видит рай. А вам, дурам, повезло. Вам еще до смерти рай показывают.

14:00. Дорога обратно. Чистилище

Хозяин избы встал и распахнул дверь. За два часа картинка снаружи не изменилась ни на пиксель – дети по-прежнему играли в песке, по-прежнему куда-то удалялась спина Полины, перечеркнутая «калашом».

– Послушай, а может, мы правда умерли? – очень тихо спросила Собчак.

Живыми или мертвыми – надо было валить. Ни минуты не колеблясь, я приняла предложение хозяина воспользоваться английской кобылой – от мысли опять тащиться по говну тошнило в буквальном смысле. Моя более осмотрительная подруга предпочла пешую прогулку. Когда брейгелевская кавалькада тронулась в путь, серый дождичек словно по заказу сил зла превратился в ливень.

– Волосы хоть прикрой! Замочишь! – обратился к бредущей по говнам Собчак с жеребца Герман Стерлигов. И если бы он тотчас не пустил вороного в галоп, то услышал бы ответ настоящей леди:

– Сделавши аборт, по волосам не плачут.

2010 г.

Blog

Электронная версия от 12. 11

Содержание