Содержание
| Вид материала | Книга |
СодержаниеО бессодержательных предложениях К оглавлению О нашем познании собственного О нашем познании бытия божия К оглавлению 00.htm - glava46 |
- Содержание дисциплины наименование тем, их содержание, объем в часах лекционных занятий, 200.99kb.
- Содержание рабочей программы Содержание обучения по профессиональному модулю (ПМ) Наименование, 139.63kb.
- Заключительный отчет июль 2010 содержание содержание 1 список аббревиатур 3 введение, 6029.85kb.
- 5. Содержание родительского правоотношения Содержание правоотношения, 110.97kb.
- Содержание введение, 1420.36kb.
- Сборник статей Содержание, 1251.1kb.
- Сборник статей Содержание, 1248.25kb.
- Анонсы ведущих периодических изданий содержание выпуска, 806.18kb.
- Вопросы к экзамену по дисциплине «Коммерческая деятельность», 28.08kb.
- Конспект лекций содержание содержание 3 налог на прибыль организаций 5 Плательщики, 795.2kb.
О БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ
Ф и л а л е т. Я думаю, что разумные люди поостерегутся пользоваться тождественными аксиомами таким
образом, как мы об этом только что говорили. § 2. Эти чисто тождественные максимы представляют, кажется, лишь
бессодержательные, или nugatoria 399, как называют их
даже в школах, предложения. Я не ограничился бы
словами, что это только так кажется, если бы Ваш
==437
поразительный пример доказательства обращения суждений
при помощи тождественных предложений не заставил
меня быть впредь осторожным и неосмотрительно не
относиться ни к чему с пренебрежением. Однако я Вам
скажу, на каком основании их объявляют совершенно
бессодержательными. § 3. Это потому, что с первого
взгляда видно, что они не содержат в себе ничего
поучительного, кроме возможности показать иногда человеку, что он дошел до нелепости.
Т е о ф и л. Неужели Вы считаете это пустяком и не
понимаете, что свести какое-нибудь предложение к нелепости - это значит доказать контрадикторное ему предложение. Конечно, нельзя научить человека, говоря ему, что он не должен отрицать и утверждать того же самого в одно и то же время; но его можно научить, доказывая ему на фактах, что он поступает именно так, не думая даже об этом. По-моему, трудно обходиться совершенно без этих апагогических, т. е. приводящих к нелепости, доказательств и доказывать все при помощи прямых, или эстенсивных, как их называют, доказательств. Геометры, очень заинтересованные в этом. знают это достаточно по опыту. Прокл указывает на это время от времени, когда он видит, что некоторые древние геометры, жившие после Евклида, нашли какое-нибудь более прямое (как полагают) доказательство, чем Евклидово. Но молчание этого древнего комментатора показывает достаточно убедительно, что это не всегда удавалось.
§ З. Ф и л а л е т. Во всяком случае Вы согласитесь, что можно составить множество предложений без всякого
труда, но зато и без всякой пользы. Действительно, не
пустое ли, например, дело сказать, что устрица есть
устрица и что ложно отрицать это или утверждать, что
устрица не есть устрица? По поводу этого наш автор шутя
замечает, что человек, который делал бы из этой устрицы то подлежащее, то сказуемое, был бы очень похож на
обезьяну, которая забавлялась бы перебрасыванием устриц
из одной руки в другую что настолько же могло бы
удовлетворить ее голод, как эти предложения способны
удовлетворить человеческий разум.
Т е о ф и л . Я нахожу, что этот автор, столь же
остроумный, как и глубокомысленный, с полным основанием
выступает против тех. кто поступил бы таким образом.
Но Вы понимаете, каким образом следует пользоваться
тождественными предложениями, чтобы извлечь из них
==438
пользу: надо показать при помощи выводов и определении.
что к ним сводятся другие истины, которые желают
установить.
§ 4. Ф и л а л е т. Я признаю это и понимаю, что это
можно с тем большим основанием применить к предложениям.
которые кажутся бессодержательными и которые
бывают такими во многих случаях, где часть сложной идеи
утверждается об объекте этой идеи, как, например, когда
говорят: "свинец есть металл", сообщая это человеку,
которому известно значение этих терминов и который
знает, что слово "свинец" означает очень тяжелое, плавкое
и ковкое тело. Единственная польза здесь та, что, говоря
слово "металл", им сразу обозначают несколько простых
идей. вместо того чтобы перечислять их одну за другой. § 5. То же самое мы имеем, когда часть определения утверждается об определяемом термине, как, например, когда говорят: "Всякое золото плавко", предполагая, что золото определили как желтое, плавкое и ковкое тело. Таким же образом утверждения, что треугольник имеет три стороны, что человек есть животное, что лошадь (palefroi старофранцузское слово) есть ржущее животное, служат
для определения слов, а не для сообщения чего-нибудь,
кроме определения. Но мы узнаем нечто, когда нам говорят.
что человек имеет понятие о Боге и что опий погружает его
в сон.
Т е о ф и л . Помимо того что я сказал о вполне
тождественных предложениях, эти полутождественные
предложения приносят еще особую пользу. Так. например.
предложение: "Мудрый человек все же человек" показывает,
что он не непогрешим, что он смертей и т. д. Некто,
находясь в опасности, нуждается в пистолетной пуле;
у него нет свинца, чтобы отлить из него в имеющейся у него форме пулю. И вот друг говорит ему: "Вспомните, что
серебро, имеющееся у Вас в кошельке, плавко"; этот друг
не сообщит ему какого-нибудь нового качества серебра, но
он заставит его подумать о возможности использовать
серебро для получения крайне необходимых пистолетных
- пуль. Добрая часть нравственных истин и прекраснейших
сентенций именно такого рода. Они очень часто не
" сообщают нам ничего нового, но они вовремя заставляют
Думать о том. что мы знаем. Шестистопный ямб латинской
трагедии:
Cm vis potcst arndoro quod ciiiquam potest ,
4, VIII
==439
который можно было бы выразить, хотя не столь изящно,
следующим образом: "То, что может случиться с одним
человеком, может случиться со всяким", заставляет нас
только помнить о человеческой участи:
Quod nihil humani a nobis alienum putare debemus401.
Юридическое правило "qui jure suo uthir, nemeni facit injuriam" (тот, кто пользуется своим правом, не причиняет никому ущерба) кажется бессодержательным, однако оно очень полезно в некоторых случаях и заставляет думать как раз о том, что нужно. Так, например, если бы кто-нибудь сделал свой дом более высоким в пределах дозволенного законами и обычным правом и закрыл бы таким образом какой-нибудь вид своему соседу и последний вздумал бы жаловаться на него, то ему тотчас же указали бы именно на эту норму права. Наконец, фактические или опытные предложения, как, например, предложение: "Опий -,
снотворное", ведут нас дальше, чем истины чистого разума,
с которыми мы никогда не сможем пойти дальше того, что
заключается в наших отчетливых идеях. Что касается
предложения: "Всякий человек имеет понятие о Боге", то:
оно рационального характера, если слово "понятие"
означает идею, так как, по-моему, идея Бога врождена всем
людям. Но если понятие означает актуально мыслимую
идею, то это фактическое предложение, зависящее от
истории человеческого рода. § 7. Наконец, утверждение,
что треугольник имеет три стороны, вовсе не столь тождественно, как это кажется, ибо требуется некоторое усилие внимания, чтобы заметить, что многоугольник должен иметь столько же углов, сколько сторон, а если многоугольник предполагается незамкнутым, то у него даже будет одной стороной больше.
§ 9. Ф и л а л е т . Если общие предложения о субстанциях достоверны, то они, кажется, большей частью
бессодержательны. Тот, кто знает значение слов "субстанция", "человек", "животное", "форма", "растительная, чувствующая, разумная душа", может составить из них ряд бесспорных, но бесполезных предложений, в особенности о душе, о которой часто говорят, не зная, что она такое в действительности. Всякий может найти бесконечное множество предложений, рассуждений и заключений такого рода в книгах по метафизике, схоластической теологии и известного рода физике, книгах, чтение
К оглавлению
==440
VI II
которых не сообщит ему о Боге, духах и телах ничего
такого, чего он не знал бы до того, как прочел их.
Т е о ф и л . Действительно, учебники метафизики
и другие общеизвестные книги этого рода содержат только
слова. Так, например, сказать, что метафизика есть наука
о бытии вообще, объясняющая его принципы и вытекающие
из них свойства, что принципы бытия - это сущность
и существование и что свойства бывают или первоначальными, как единое, истина, благо, или производными, как тождественное и различное, простое и сложное и т. д. сказать это и, разбирая каждый из этих терминов, давать лишь неопределенные понятия и словесные дистинкции значит злоупотреблять названием науки. Однако следует отдать справедливость более глубокомысленным схоластикам, как, например, Суарез (которого так ценил
Гроций 402), и признать, что у них встречаются иногда
важные размышления, например, о непрерывности, бесконечности, случайности, о реальности абстрактных терминов, о принципе индивидуации, о происхождении
и незаполненности форм, о душе и ее способностях,
о соучастии Бога в поступках его творении и т. д. и даже
в области нравственности - о природе воли и принципах
справедливости. Словом, следует признать, что в этом
шлаке имеются и крупицы золота, но что только знающие
люди могут их извлечь. Заполнять же умы молодежи
бесполезным хламом на том основании, что в нем иной раз
встречается нечто полезное, - это значит плохо использовать самую драгоценную из всех вещей - время. Далее, мы не совершенно лишены общих предложении о субстанциях, достоверных и заслуживающих, чтобы их знали. Имеются великие и прекрасные истины о Боге и душе, которые наш ученый автор изложил или самостоятельно, или отчасти пользуясь трудами других мыслителей. Мы лично, может быть, тоже кое-что к этому прибавили. Что же касается общих знании о телах, то к наследию Аристотеля
прибавлено немало существенного, и надо сказать, что
физика, даже общая, приняла гораздо более реальный
характер, чем раньше. А что касается реальной метафизики,
то мы начинаем как будто строить ее и находим важные,
основанные на разуме и подтверждаемые опытом истины
о субстанциях вообще. Я надеюсь также, что мне удалось
несколько содействовать развитию общего знания о душе
и духах. Подобная метафизика представляет то, чего
требовал Аристотель. Это наука, которая называется у него
VIII
==441
желанной или искомой 403. Она должна быть
по отношению к другим теоретическим наукам тем, чем
является наука о счастье по отношению к потребным для
нее практическим дисциплинам и чем является архитектор
по отношению к рабочим. Вот почему Аристотель говорил,
что прочие науки зависят от метафизики, как от самой
общей науки, и должны заимствовать у нее свои принципы,
доказанные в ней. Надо также знать, что истинная- нравственность относится к метафизике так, как практика
относится к теории, ибо познание духов и в особенности
Бога и души, отводящее подобающее место справедливости
и добродетели, зависит от учения о субстанциях вообще.
Как я уже заметил в другом месте, если бы не существовало
ни провидения, ни загробной жизни, то мудрец меньше
заботился бы о добродетельной жизни. Он смотрел бы на
все исключительно с точки зрения своего теперешнего
удовлетворения, и даже само это удовлетворение, учение
о котором появляется уже у Сократа, у императора Марка
Антония 404, у Эпиктета и у других древних авторов, не
могло бы быть так прочно обосновано без прекращен
и величественной перспективы порядка и гармонии
вселенной, открывающейся перед нами в беспредельное
будущее. В противном случае спокойствие души было бы
лишь тем, что называют вынужденным терпением, так что
можно сказать, что естественная теология с ее двумя
частями, теоретической и практической, содержит в себе
одновременно реальную метафизику и самое совершенное
учение о нравственности.
§ 12. Ф и л а л е т. Это, несомненно, знания далеко не
бессодержательные или чисто словесные. Что же касается
последних, то это. кажется, такие, где два абстрактных
термина утверждают друг о друге. Таковы, например.
предложения, что бережливость есть умеренность, что
благодарность есть справедливость. Как ни красивы
кажутся иногда на первый взгляд эти предложения
и подобные им. однако если внимательно рассмотреть их
содержание, то окажется, что оно сводится к значению
данных терминов.
Т е о ф и л. Но значения терминов, т. е. определения
вместе с тождественными аксиомами, образуют принципы
всех доказательств; и так как из этих определений можно
одновременно узнать идеи и их возможность, то ясно. что
то. что от них зависит, не всегда носит чисто словесный
характер. Что же касается приведенного Вами примера, что
==442
благодарность есть справедливость или. вернее, часть
справедливости, то им не следует пренебрегать, так как он
указывает, что суды должны были бы обращать больше
внимания на так называемое actio ingrati, или жалобу на
неблагодарных. Римляне принимали этот иск против
вольноотпущенников, да и теперь еще это следовало бы
делать в случае дарения. Наконец, я уже сказал в другом
месте, что абстрактные идеи могут быть высказываемы
одна о другой, понятие рода - о понятии вида. когда
говорят, например: длительность есть непрерывность,
добродетель есть привычка; по всеобщая справедливость не просто некая добродетель, а это вся нравственная
добродетели
00.htm - glava44
Глава IX
О НАШЕМ ПОЗНАНИИ СОБСТВЕННОГО
СУЩЕСТВОВАНИЯ
§ 1. Ф и л а л е т. До сих пор мы рассматривали
только сущности вещей, и так как наш дух познает их лишь
посредством абстракций, отрывая их от всякого единичного
существования, отличного от того существования, которым
обладают идеи нашего разума, то они не дают нам
абсолютно никакого знания ни о каком реальном
существовании. И всеобщие предложения, о которых мы
можем иметь достоверное знание, не относятся к существованию.
Но, всякий раз, когда приписывают нечто индивиду
какого-нибудь рода или вида при помощи предложения,
которое не было бы достоверным, если бы то же самое
приписывалось роду или виду вообще, предложение
относится только к существованию и указывает только на
случайную связь в этих единичных существующих вещах,
как, например, когда говорят, что такой-то человек ученый.
Т е о ф и л. Отлично, и в этом смысле также
и философы, проводящие столь часто различие между тем,
что свойственно сущности, и тем, что свойственно
существованию, относят к существованию все случайное.
Очень часто мы не знаем даже, не являются ли, может быть,
также случайными всеобщие предложения, которые
известны нам только из опыта, так как наш опыт ограничен.
Так, например, предложение, что вода находится всегда
в жидком состоянии, составленное в странах, где вода не
==443
замерзает, не выражает сущности, и в этом можно
убедиться, отправившись в более холодные края. Однако
понятие случайного можно понимать в более узком смысле,
как если бы имелось нечто среднее между ним и тем, что
относится к сущности; этим средним является естественное,
т. е. то, что не свойственно вещи необходимым
образом, но что соответствует ей само по себе, если этому
нет никаких препятствии. Так, например, кто-нибудь мог
бы утверждать, что если жидкое состояние и несущественно
для воды, то оно все же естественно для i
говорю я, можно было бы утверждать, но это все же не
доказано, и, может быть, жители Луны, если таковые
существуют, имели бы не меньше права утверждать, что
воде естественно быть замерзшей. Однако имеются другие
случаи, когда естественное менее спорно. Так, например,
световой луч движется всегда прямолинейно в однородном
среде, если только случайно не встретит какой-нибудь
отражающей поверхности. Между прочим. Аристотель
обыкновенно считает материю источником случайных
вещей, но тогда под ней следует понимать вторую материю,
т. е. скопление или массу тел.
§ 2. Ф и л а л е т . Я уже заметил вслед за замечательным английским автором "Опыта о ...разумении", что собственное наше существование мы знаем посредством
интуиции, бытие Божие - посредством демонстрации,
а существование других вещей - посредством ощущения.
§ 3. Но интуиция, посредством которой мы познаем наше
собственное существование, приводит к тому, что мы
познаем его ( полной очевидностью, не допускающей
доказательства и не нуждающейся в нем. Если бы я даже
захотел усомниться во всех вещах, то само это сомнение не
позволило бы мне сомневаться в моем существовании.
Словом, по этому вопросу мы обладаем величайшей
степенью достоверности, какую только можно вообразить.
Т е о ф и л . Я вполне согласен со всем этим.
И прибавлю к этому, что непосредственное осознание
нашего существования и наших мыслей доставляет нам
первые апостериорные, или фактические, истины, т. е. Первые опыты, подобно тому как тождественные предложения содержат в себе первые априорные, или рациональные,
истины, т. е. первые прозрения (lumiers). И те и другие не допускают доказательства и могут быть названы непосредственными: последние - потому, что имеется непосредственное отношение между разумом и его объектом;
==444
первые - потому, что имеется непосредственное отношение
между субъектом и предикатом.
00.htm - glava45
Глава Х
О НАШЕМ ПОЗНАНИИ БЫТИЯ БОЖИЯ
§ 1. Ф и л а л е т . Бог, даровав нашей душе украшающие
ее способности, тем не оставил себя без свидетеля;
чувства, рассудок и разум доставляют нам очевидные
доказательства его бытия.
Т е о ф и л . Бог не только даровал душе способности,
пригодные для познания его, но и запечатлел в них знаки,
указывающие на него, хотя душа нуждается в способностях,
чтобы осознать эти знаки. Но я вовсе не желаю
повторять наших прежних рассуждении о врожденных
идеях и истинах, к которым я причисляю идею Бога
и истину его бытия. Перейдем лучше к делу.
Ф и л а л е т . Хотя бытие Божие является истиной,
легче всего доказуемой разумом, и хотя очевидность его
равняется, если я не ошибаюсь, очевидности математических
доказательств, однако она все же требует внимания
к себе. Для этого достаточно сначала только поразмыслить
над самим собой над нашим собственным бесспорным
существованием. § 2. Итак, я предполагаю, что каждый знает, что он ecib нечто действительно существующее и что, таким образом, имеется некоторое реальное существо. Если кто-нибудь способен сомневаться в своем собственном
существовании, то я заявляю, что не к нему обращена моя
речь. § 3. Мы знаем также интуитивным познанием, что
чистое ничто не может произвести реального существа.
Отсюда следует с математической очевидностью, что нечто
существовало от вечности, так как всё имеющее начало
должно было быть произведено чем-либо другим. § 4. Но
всякое существо, получающее свое существование от
другого существа, получает от него всё, что оно имеет, и все свои способности. Следовательно, вечный источник всех
существ есть также принцип всех их сил, так что это вечное существо должно быть также всемогущим. § 5. Далее,
человек находит в самом себе познание, следовательно,
существует некоторое разумное существо. Но вещь,
абсолютно лишенная познания и восприятия, не может
произвести разумного существа, и идее материи, лишенной
ощущения, противоречит возможность произвести его из
4. Х
==445
себя самой. Следовательно, источник вещей разумен, и от
вечности существовало некоторое разумное существо. § 6.
Вечное, всемогущее, всеразумное существо есть то, что
называют Богом. Если бы кто-нибудь был настолько
безрассуден, чтобы предположить, что один только человек
обладает знанием и умом, но что тем не менее он - продукт
чистого случая и что тот же самый слепой и лишенный
знания принцип управляет .всей остальной вселенной, то
я посоветую ему обдумать на досуге основательную
и горячую отповедь Цицеро на (De legibus, lib. II). Конечно, говорит Цицерон, никто не может быть настолько глупо самонадеянным, чтобы вообразить, что он обладает
рассудком и разумом, но что нет никакого разума,
управляющего всей этой обширной вселенной 405. Из всего
сказанного мною следует очевидным образом, что мы
обладаем более достоверным познанием Бога, чем какой бы
то ни было существующей вне нас вещи.
Т е о ф и л . Я Вас уверяю с полной искренностью, что
мне крайне неприятно, что я вынужден высказать
некоторые возражения против этого доказательства, но
я делаю это только для того, чтобы дать Вам повод
заполнить пробелы его. Я имею в виду главным образом то
место, где Вы приходите к выводу (§ 3), что нечто
существовало от вечности. Я нахожу это рассуждение
двусмысленным. Если оно должно означать, что никогда не
было времени, когда ничего не существовало, то я согласен
с этим выводом, и это действительно вытекает из
предыдущих положений как чисто математическое следствие.
В самом деле, если бы когда-либо не было ничего, то
и всегда не было бы ничего, так как "ничто" не может
произвести какое-нибудь существо. Следовательно, мы
сами не существовали бы, что противоречит первой истине
опыта. Но дальнейшее наказывает, что, утверждая, что
нечто существовало от вечности, Вы имеете в виду
некоторую вечную вещь. Однако из Ваших предыдущих
рассуждений не следует вовсе, что если всегда существовало нечто, то это была всегда некоторая определенная вещь, т. е. что существует некоторое вечное существо. В самом деле, некоторые противники могут сказать, что я был произведен другими вещами, а эти вещи - опять-таки другими. Далее, если некоторые допускают вечные существа (как, например, эпикурейцы - свои атомы), то это не значит, что они должны поэтому признать некоторое вечное существо, являющееся единственным источником
==446
4, X
всех других существ. Если бы они даже признали, что то,
что дает вещи существование, дает ей также другие
качества и силы, то они могут все же отрицать, что одна- единственная вещь дает существование другим вещам,
и они могут даже сказать, что для каждой вещи требуется
совместное действие нескольких других вещей. Таким
образом, посредством одного этого мы никогда не придем
к источнику всех сил. Однако вполне разумно думать, что
существует такой источник, а также что вселенная
управляется мудро. Но если можно считать материю
способной к ощущению, то точно так же можно предполагать,
что материя способна и произвести ощущение. Во
всяком случае нелегко будет привести доказательства
этого, которое не показывало бы в то же время, что материя абсолютно лишена такой способности. И если даже
предположить, что наше мышление происходит от некоего
мыслящего существа, то можно ли тем самым считать
признанным без ущерба для строгости доказательства, что
этим существом должен быть именно Бог?
§ 7. Ф и л а л е т. Я уверен, что превосходный автор, у которого я заимствовал приведенное доказательство, способен усовершенствовать его, и я постараюсь склонить его к этому, ибо он не может оказать большей услуги обществу. Вы сами желаете этого. Поэтому я думаю, что Вы не сочтете необходимым, для того чтобы зажать рот атеистам, свести все к вопросу о существовании в нас идеи Бога, как это делают некоторые мыслители, придающие этому излюбленному аргументу такое значение, что они отвергают все другие доказательства бытия Божия или по крайней мере пытаются ослабить их и запретить
употребление их, как слабых и ложных. Однако по
существу эти доказательства показывают нам существование
высшего существа на основании рассмотрения нашего
собственного существования и доступных нашим чувствам
частей вселенной с такой очевидностью и убедительностью,
что я не думаю, чтобы какой-нибудь разумный человек мог
сопротивляться этому.
Т е о ф и л . Хотя я признаю врожденные идеи,
и в частности идею Бога, однако я не думаю, чтобы
доказательства картезианцев, основывающиеся на идее
Бога, были совершенными. Я подробно доказал в другом
месте (в "Лейпцигских актах" и в "Мемуарах Треву"), что
доказательство, которое Декарт заимствовал у Ансельма,
епископа Кентерберийского, прекрасно и остроумно, но
4, X
==447
в нем имеется все же пробел 406. Этот знаменитый епископ,
который, несомненно, был одним из талантливейших людей
своего времени, не без основания поздравляет себя с тем,
что он нашел способ априорного доказательства бытия
Божия на основании понятия о нем, не прибегая к его
действиям. Вот приблизительно ход его доказательства. Бег
есть величайшее или (как выражается Декарт) совершеннейшее из существ, или, иначе, существо высочайшего величия и совершенства, заключающее в себе все их степени. Таково понятие Бога. А вот каким образом из этого понятия следует бытие Божие. Существовать - это нечто большее, чем не существовать, или существование
прибавляет некоторую степень к величию или совершенству
и, как выражает это Декарт, существование ость само
по себе некоторое совершенство. Таким образом, та степень
величия и совершенства, которая заключается в существовании, имеется у этого высшего, величайшего, всесовершенного существа, так как иначе у него, в противоречии с его определением, не хватало бы некоторой степени совершенства. Следовательно, это высшее существо.
Схоластики, не исключая даже их "ангельского доктора"
407, относились к этому аргументу с пренебрежением и
считали его паралогизмом. В этом они очень ошибались,
и Декарт, изучавший довольно долгое время схоластическую
философию в иезуитском коллеже ля Флеш, с полным
основанием восстановил этот аргумент. Это не паралогизм,
а неполное доказательство, предполагающее нечто, что еще
следовало доказать, для того чтобы придать ему математическую очевидность, а именно здесь молча предполагается. что эта идея величайшего или всесовершенного существа возможна и не заключает в себе противоречия. Имеет значение уже одно то, что благодаря этому замечанию можно доказать, что если предположить, что Бог возможен, то он существует, что является преимуществом одного только Божества. Мы вправе предполагать возможность всякого существа, и в особенности возможность Бога, пока нам не докажут противного. Таким образом, этот метафизический аргумент приводит уже к демонстративному моральному заключению, что в соответствии с наличным состоянием наших знаний следует думать, что Бог существует, и поступать сообразно этому. Но было бы желательно, чтобы знающие люди придали этому доказательству всю строгость математической очевидности, и мне кажется, что я высказал в другом месте некоторые вещи,
==448
4- х
которые могут способствовать этому. Еще менее убедителен
другой аргумент Декарта, пытающегося доказать бытие
Божие на том основании, что идея его имеется в нашей
душе и что она должна происходить от своего прообраза.
Во-первых, у этого аргумента тот же самый недостаток, что
и у предыдущего, так как он предполагает, что в нас
имеется такая идея, т. е. что Бог возможен. Замечание
Декарта, что, говоря о Боге, мы знаем, что мы говорим, и,
следовательно, мы имеем идею его, ошибочно, так как,
говоря, например, о вечном механическом движении, мы
знаем, что мы говорим, и тем не менее это движение
невозможно, и, следовательно, о нем мы можем иметь
только мнимую идею. Во-вторых, аргумент этот не
доказывает с достаточной убедительностью, что идея Бога,
если мы ее имеем, должна происходить от своего прообраза.
Но в данный момент я не хочу останавливаться на этом. Вы
скажете мне, что, признавая у нас врожденную идею Бога,
я не вправе говорить, что можно усомниться в существовании подобной идеи. Но я допускаю это сомнение лишь по отношению к строгому доказательству, основывающемуся только на этой идее. Действительно, мы обладаем из других источников достаточной уверенностью в этой идее и в бытии Божием. И Вы, вероятно, помните, что я показал, каким образом идеи находятся в нас: мы не всегда сознаем их, но всегда можем их извлечь из своего собственного существа и довести до сознания. И то же самое я думаю об идее Бога, возможность и бытие которого я считаю доказанными несколькими способами. Учение о предустановленной гармонии дает тоже новое бесспорное доказательство этого. Впрочем, я думаю, что почти все доводы, которыми пользовались для доказательства бытия Божия, хороши и могут быть полезны, если усовершенствовать их, и я отнюдь не считаю, что следует пренебрегать доводом, вытекающим из порядка вещей.
§ 9. Ф и л а л е т. Может быть, уместно будет несколько остановиться на вопросе о том, может ли мыслящее существо произойти от немыслящего существа, лишенного всякого ощущения и познания, каким могла бы быть материя? § 10, Достаточно очевидно, что часть материи не способна произвести ничего сама по себе и сообщить себе движение. Следовательно, ее движение либо должно быть вечным, либо должно быть сообщено ей некоторым более могущественным существом. Если бы даже это движение было вечным, то все же оно не способно было бы произвести
Лейбниц. т .2
==449
познание. Разделите материю на сколько угодно малых
частей как бы для того, чтобы одухотворить ее, придайте ей какие угодно фигуры и движения, сделайте из нее шар, куб, призму, цилиндр и т. д., диаметры которых равны лишь
стотысячной части грая, граи равняется одной десятой
линии, линия - одной десятой дюйма, дюйм - одной
десятой научного фута, который равняется одной трети
длины пути секундного маятника с углом отклонения
в 45 °. Как бы мала ни была эта частица материи, она будет действовать на другие тела соответствующей величины не иначе, чем тела в дюйм или фут диаметром действуют друг на друга. И можно с таким же основанием рассчитывать
произвести ощущения, мысли и познания, соединяя вместе
крупные части материи, обладающие известной фигурой
и известным движением, как соединяя между собой
мельчайшие частицы материи. Эти последние сталкиваются
между собой, ударяются друг о друга и сопротивляются
одна другой, точно так же как крупные части, и это
все, на что они способны. Но если бы материя могла извлечь из себя непосредственно и без механических содействии, без помощи фигур и движения ощущение, восприятие и познание, то тогда это должно было бы быть неотъемлемым свойством материи и всех ее частей. К этому можно было бы прибавить, что хотя наша родовая и видовая идея материи заставляет нас говорить о ней как о какой-то
численно единой вещи, однако вся она (материя) не есть
собственно индивидуальная вещь, существующая как одно
материальное существо или единичное тело, которое мы
знаем или которое мы можем представить себе Таким
образом, если бы материя была первым вечным мыслящим
существом, то не существовало бы не одно-единственное
вечное и бесконечное мыслящее существо, а бесконечное
множество вечных, бесконечных мыслящих существ, не
зависящих друг от друга, силы которых были бы
ограничены и мысли различны и которые, следовательно,
никогда не могли бы произвести наблюдаемых в природе
порядка, гармонии и красоты. Отсюда необходимо следует,
что первым вечным существом не может быть материя.
Я надеюсь, что Вы будете более довольны этим рассуждением, заимствованным у знаменитого автора предыдущего доказательства, чем Вы, по-видимому, были довольны самим доказательством.
Т е о ф и л . Я нахожу приведенное рассуждение
в высшей степени основательным и не только точным, но
К оглавлению
==450
и глубокомысленным и достойным его автора. Я совершенно
согласен с ним в том, что не существует такого
сочетания и такой модификации частей материи, как бы
малы последние ни были, которые могли бы произвести
восприятие, поскольку этого не могут сделать (что
является общепризнанным) крупные части и поскольку
в малых частях все соответствует тому, что происходит
в крупных. Другое важное замечание о материи, делаемое
здесь нашим автором, заключается в том, что ее не следует
принимать за некоторую численно единую вещь, или (как
я обычно выражаюсь) за истинную монаду, или единицу,
так как она является лишь совокупностью бесконечного
множества вещей. Этому превосходному автору оставалось
сделать один только шаг, чтобы прийти к моей теории.
Действительно, я наделяю восприятием все эти бесчисленные
существа, каждое из которых похоже на живое
существо, одаренное душой (или каким-нибудь другим
аналогичным действенным принципом, делающим из него
истинное единство), со всем тем, что необходимо для этого
существа, чтобы быть пассивным и обладать органическим
телом. Однако существа эти получили свою природу и
активную и пассивную (т. е. то, что у них есть
нематериального и материального) - от одной общей
верховной причины, так как в противном случае, как
удачно замечает наш автор, будучи независимы друг от
друга, они никогда не могли бы произвести наблюдаемых
в природе порядка, гармонии и красоты. Но аргумент этот,
обладающий, по-видимому, только моральной достоверностью,
приобретает характер вполне метафизической
необходимости благодаря новому, введенному мною виду
гармонии, именно предустановленной гармонии. В самом
деле, так как каждая из этих душ выражает по-своему то,
что происходит вне ее, и не может оказывать никакого
влияния на другие отдельные существа или, вернее, так как
она должна извлечь это выражение из собственной своей
внутренней природы, то необходимо, чтобы каждая из них
получила эту природу (или это внутреннее основание для
выражения того, что находится вовне) от одной всеобщей
причины, от которой зависят все эти существа и благодаря
которой они находятся в полном согласии и соответствии
Друг с другом. Но это невозможно без существования
бесконечного познания и бесконечного могущества, и это
требует столь большого искусства, в особенности по
отношению к спонтанной гармонии между телесным
15*
==451
4, X
механизмом и действиями разумной души, что один
знаменитый автор, выдвинувший в своем замечательном
"Словаре" 408 возражения против этой теории, высказал
даже сомнение, не превосходит ли оно всякую возможную
мудрость, заметив, что мудрость Божия ему кажется
недостаточной для такого результата, и признав во всяком
случае, что никогда еще не было дано столь возвышенного
выражения для наших слабых понятий о божественном
совершенстве.
§ 12. Ф и л а л е т. Как меня радует это согласие Ваших мыслей со взглядами моего автора! Я надеюсь, что Вы не будете недовольны, если я приведу еще его дальнейшие
рассуждения по этому вопросу. Во-первых, он исследует,
материально или нет мыслящее существо, от которого
зависят все другие разумные (и тем более прочие)
существа. § 13. Он приводит возражение, что мыслящее
существо могло бы быть материальным. Но на это он
отвечает, что если бы это было и так, то достаточно, что это вечное существо, обладающее бесконечным знанием
и могуществом. Далее, если мышление и материя могут
быть отделены друг от друга, то из вечного существования
мыслящего существа не следует вовсе вечное существование
материи. § 14. Можно, далее, спросить у тех, кто делает
Бога материальным, думают ли они, что каждая часть
материи мыслит. В случае утвердительного ответа отсюда
будет следовать, что имеется столько же богов, сколько
частиц материи. Если же мыслит не каждая часть материи,
то мы имеем перед собой мыслящее существо, состоящее из
немыслящих частей, т. е. опровергнутое уже рапсе
положение. § 15. Если предположить, что мыслит только
какой-нибудь один атом материи, а другие, одинаково
вечные части его не мыслят, то это значит утверждать без
всяких оснований, что одна часть материи бесконечно выше
другой и производит мыслящие невечные существа. § 16.
Если предположить, что вечным и материальным мыслящим
существом является некоторая определенная совокупность
материи, части которой не мыслят, то мы опять таки
вернемся к тому, что было опровергнуто, ибо, как бы
ни были соединены между собой части материи, они от
этого могут приобрести лишь некоторое новое частное
отношение, что не может дать познания. § 17. Безразлично,
находится ли эта совокупность в покое или в движении.
Если она находится в покое, то это лишь бездейственная
масса, не имеющая никакого преимущества перед атомом;
==452
4, Х
если она находится в движении, то так как это движение,
отличающее ее от других частей, должно произвести
мышление, то все эти мысли будут случайными и ограниченными, поскольку каждая часть в отдельности не имеет мыслей и не имеет ничего управляющего ее движением.
Таким образом, здесь не будет ни свободы, ни выбора, ни
мудрости, точно так же как в случае простой слепой
материи. § 18. Некоторые склонны думать, что материя во
всяком случае столь же вечна, как и Бог. Но они не
объясняют почему. Допускаемое ими сотворение мыслящего
существа гораздо более трудно понять, чем сотворение не
столь совершенной материи. И может быть (говорит наш
автор), если мы захотим отрешиться от вульгарных идей
и побудить нашу мысль к возможно более глубокому
исследованию природы вещей, мы сможем прийти
к некоторому, хотя и несовершенному 409, представлению
о начале существования материи и ее первоначальном
сотворении силой первого вечного существа. Но мы
увидели бы в то же самое время, что наделение духа бытием
представляет собой более трудный для понимания акт
этого вечного и бесконечного могущества, а так как это,
прибавляет он, отвлекло бы меня, может быть, слишком
далеко от понятий, на которых основана в настоящее
время в мире философия, то было бы непростительно
с моей стороны отклоняться от них настолько далеко или
исследовать, насколько это позволяет грамматика, противоречит ли по существу общепринятый взгляд моему личному взгляду. Я поступил бы неправильно, говорит он,
занявшись обсуждением этого вопроса, особенно в данной
стране, где принятое учение в достаточной мере удовлетворяет моей цели, так как оно считает бесспорным, что если допустить начало или сотворение из ничего какой-нибудь субстанции, то можно предположить с тем же основанием сотворение всякой другой субстанции, за исключением самого творца.
Т е о ф и л. Вы доставили мне истинное удовольствие,
познакомив меня с некоторыми глубокими мыслями
Вашего ученого автора, высказать которые полностью ему
помешала его слишком щепетильная осторожность. Было
бы очень жаль, если бы он замолчал их и не удовлетворил
возбужденного им в нас любопытства. Я уверяю Вас, что
под этой своеобразной загадкой скрывается нечто прекрасное и важное. Написание слова Субстанция с прописной буквы заставляет думать, что он представляет
4. Х
==453
себе сотворение материи таким же, как возникновение
акциденции, в происхождении которых из ничего не видят
никаких трудностей. И когда он отличает свое собственное
учение от философии, существующей в настоящее время
в мире или в данной стране, то я не знаю, не имел ли он в виду платоников, которые принимали материю за нечто неуловимое и преходящее вроде акциденции, а о духах
и душах имели совершенно иную идею 410.
§ 19. Ф и л а л е т. Отрицающие сотворение вещей
из ничего, поскольку они не могут представить себе этого,
наш автор, который писал, не зная Вашего открытия о том,
па чем основана связь души с телом, возражает, что хотя
они не понимают, каким образом произвольные движения
вызываются в телах волей души, тем не менее они признают
это на основании опыта; тем же, кто говорит, что душа не
может произвести нового движения, а может только
сообщить новое направление жизненным духам, он резонно
возражает, что одно столь же непонятно, как и другое.
И в связи с этим он как нельзя более удачно замечает, что
желать ограничить то, что Бог может сделать, тем, что
понятно для нас, значит либо делать бесконечным наш
разум, либо делать конечным самого Бога.
Т е о ф и л . Хотя теперь, по-моему, трудность вопроса
о связи души с телом устранена, но остаются другие
трудности. Я показал апостериорно, на основании предустановленной гармонии, что все монады имеют начало
в Боге и зависят от него. Однако подробностей того, каким
образом это происходит, мы не в состоянии понять, и по
существу сохранение монад есть не что иное, как
непрерывное творение их, как это отлично понимали уже
схоластики.
00.htm - glava46