Geum.ru

Четвертое заседание круглого стола по вопросам корпоративного управления в России

Вид материалаЗаседание
Подобный материал:
1   2   3   4
3. Участие заинтересованных лиц и его возможные варианты

В этом разделе мы проанализировали концептуальные вопросы, касающиеся вовлеченности заинтересованных участников в корпоративное управление. Как отмечалось выше, привлечение различных лиц в качестве участников или контролеров принимаемых предприятием решений означает создание неких форм реляционных/системных (или «с участием заинтересованных лиц») форм управления, в отличие от чистых британских/американских рыночных (или «акционерных») моделей управления, в которых курс акций и угроза присоединения компании являются основными каналами наведения акционерами управленческой дисциплины. Реляционное управление предлагает больше преимуществ фирмам через идентификацию заинтересованных участников с этой фирмой, ведущую к повышению производительности, и через экономию за счет масштаба в области получения информации. Так, например, банки, имеющие своих представителей в различных советах, могут знание различных предприятий обратить в свою пользу.

В то же время двойственность ролей потенциально сопряжена как с выгодами, так и с издержками, включая время квалифицированных специалистов для совместного участия в принятии решений и т.п. Конкретный баланс издержек и выгод на предприятии в каждом конкретном случае зависит от ряда сопряженных факторов на уровне предприятия, отрасли и национальной экономики.

На рис. 1 анализируются основное отличие между системами корпоративного управления, базирующимися на участии заинтересованных лиц и основанными на акционерах. Эти вопросы обсуждаются как теоретически, так и на конкретных примерах систем с участием заинтересованных лиц в Германии и Японии. В некоторых российских компаниях механизмы корпоративного управления напоминают германские, где тоже существуют двухъярусная система советов и привлечение работников и банков в качестве заинтересованных участников (Charkham, 1995). В менее крупных немецких компаниях двухуровневые советы не обязательны, точно также и во многих российских компаниях существует один единственный совет и значительна роль банков. Кроме того, развитие в России ФПГ имеет свои параллели в японских «кейретцу» (Modigliani and Perotti, 1997).

На национальном уровне (ряд 1 на рис. 1) участие заинтересованных лиц в корпоративном управлении должно полагаться скорее на общую культуру и согласие, нежели на индивидуалистический оппортунизм, как это происходит в «акционерной» системе. В случае Германии, например, чувство Gemeinschaft (общности) в фирме в целом позволяет надеется, что менеджеры, работники, банки и отраслевые партнеры не будут пользоваться своими местами в наблюдательных советах ради личной выгоды. Например, все члены совета должны относиться к информации о компании как конфиденциальной (Baums, 1993, стр. 164) и не должны превращать свое членство в совете в канал продвижения собственных узких интересов.

Однако даже при наличии национальной культуры общности заинтересованные участники могут настаивать на принятии стратегий, продвигающих их собственные интересы в ущерб собственности акционеров. Например, представители трудового коллектива, составляющие до 50% мест в наблюдательном совете немецких обществ Aktiengesellschaft, с числом работников свыше 2000, обычно возражают против увольнений и блокируют решения о враждебном поглощении (Berndt, 1998, стр. 26). Также, впрочем, и банки как кредиторы и работники, входящие в совет и/или имеющие акции предприятия, иногда защищают свои собственные личные и финансовые инвестиции, поддерживая решения об отчислении значительных средств в немецких фирмах в скрытые резервы, чтобы смягчить последствия кризиса для доходов компании. Это равнозначно образованию банками и работниками коалиции с менеджментом, в результате чего снижаются дивиденды, выплачиваемые внешним акционерам (Hopt, 1998, стр. 235; Baums, 1993, стр. 175). Памятуя о том, что участие банка в собственности и осуществляемый им контроль над промышленным предприятием может вылиться в экономию за счет масштаба, особенно необходимую на определенных этапах национального развития, следует признать, что существуют доказательства (Thomas & Waring, 1999) того, что участие в собственности банка искажает инвестиционные решения: показано, что инвестиционные решения в крупных, контролируемых банками фирмах Японии и Германии в большей степени зависят от соображений ликвидности, чем от прогнозов доходов на инвестиции, как в случае США.

В то же время очевидно, что мощное давление заинтересованных участников в Германии и Японии было бы невозможно без серьезной поддержки основных правовых институтов. Для систем корпоративного управления, отстаивающих роль заинтересованных участников, характерна относительно низкая защита интересов миноритарных инвесторов и широкая экспроприация миноритарных внешних акционеров контрольными акционерами (La Porta, et al., 2000). В результате в этом контексте основной проблемой агентских отношений является не неспособность профессиональных менеджеров достичь целей разнообразных акционеров, а экспроприация миноритарных акционеров более мощными участниками, такими, как банки и инсайдеры (Filatotchev et al., 2001). Влияние банков на фирмы в Германии, например, усиливается законностью номинальных владельцев – в отношении предъявительских акций, депонированных у них. Довольно слабы требования, касающиеся раскрытия информации о переводах средств в скрытые резервы (Baetge & Thiele, 1998, стр. 725). Крупные компании имеют право вводить ограничения (обычно 5%) на максимальное количество голосов, которыми может воспользоваться один единственный акционер (Baums, 1993, стр. 154), тем самым отводя от компании угрозу поглощения. Существование нераскрытых долей участия в фирмах способствует перекрестному владению акциями и перекрестному представлению мест директоров в отношении поставщиков и конкурентов и, несмотря на Директиву ЕС о прозрачности (1997), требующую раскрытия долей участия свыше 5%, это требование о раскрытии крупных долей участия можно обойти благодаря использованию структур посреднических компаний (Adams, 1998).

Таким образом, правовые институты усиливают систему корпоративного управления, основанную на заинтересованных участниках, также как закон в США поддерживает контроль со стороны внешних акционеров. Кроме того, в Германии налоги на доходы с капитала (до 2002 г.) были препятствием ликвидности акций в силу запретительных ставок налогообложения с продажи пакетов акций банками и отраслевыми партнерами. В 2001 году такие немецкие банки как Дейче-банк приступили к передаче своих долей участия в промышленных предприятиях независимым холдингам, чтобы в 2002 году, когда снизится ставки налога с доходов на капитал, продать их. В отсутствие ликвидных фондовых рынков применение на американский манер опционов для исполнительных менеджеров становится в высшей степени проблематичным (Bernhardt, 1998).

В условиях слабости правовой защиты оптимальным вариантом было бы наличие нескольких крупных акционеров. Когда контроль распылен среди нескольких крупных акционеров, решение об экспроприации миноритарных акционеров требует согласия коалиции инвесторов, причем у такой коалиции может быть достаточно прав на контроль денежных потоков, чтобы они ограничили степень экспроприации остальных акционеров и распределяли прибыль в виде дивидендов (Bennedsen и Wolfenzon, 2000). Поэтому коалиции акционеров могут стать уравновешивающим решением в ответ на особенности фирмы и правовые и конкурентные условия ее существования.

В двух следующих рядах на рис. 1 подчеркивается важность включения заинтересованность участников на отраслевом уровне. Система управления с привлечением заинтересованных участников может оказаться более уместной, чем система с участием внешних акционеров, для отраслей с длительными производственными циклами, которым нужны долгосрочные инвесторы. Кроме того, управление с участием заинтересованных лиц может быть более уместно в технологичных отраслях, где мониторинг со стороны несвязанных внешних инвесторов сложен и дорог. И в Германии и в Японии национальная стратегия специализации в области технологически сложных отраслей промышленности с длительными производственными циклами, требующими долгосрочных инвесторов, прекрасно ложится на культурную и институциональную среду, предпочитающую вовлеченность заинтересованных участников (ряд 1 рис. 1).

На уровне предприятий (рис. 1 – ряды 4 и 5) система корпоративного управления, базирующаяся на заинтересованных участниках, может сказаться на инновационном поведении фирмы и характере реструктуризации (Prowse, 1990). Вероятность получения финансирования инновационным проектом с большой степенью неопределенности оказывается гораздо ниже в системе корпоративного управления, основанной на участии банка, по сравнению с децентрализованными финансовыми системами в силу более консервативного подхода банков. Поэтому менеджеры в таких системах с участием заинтересованных лиц как в Японии выбирают исследовательские проекты, ведущие к постепенному усовершенствованию продукции и процесса, в отличие от более радикальных инноваций продукции и процессов (Hitt, Ireland и Hoskisson, 1995; Kim и Hoskisson, 1996). «Кейретцу» и другие подобные механизмы также оказываются более приемлемыми в ситуации роста, когда используются родственные инвестиции (Gilson и Roe, 1993). Однако опыт последнего десятилетия показывает, что система управления, основанная на заинтересованных участниках, оказалась препятствием для сокращения персонала и разукрупнения предприятий в период снижения темпов роста мировой экономики (Berndt, 1998; Franks и Mayer, 1997). В Японии, где в советах директоров преобладают инсайдеры, банки играют пассивную роль и прибегают к внешнему давлению на менеджеров только в условиях кризиса. В результате можно опоздать с выходом из малоперспективных проектов (Mayer, 1994).

С учетом (1) опыта представительства заинтересованных участников в других странах, (2) фактического представительства заинтересованных участников в России и (3) условных отклонений в теории и практике, следующий раздел (4) посвящен рассмотрению возможной будущей конфигурации системы корпоративного управления в России.

4. Будущая роль заинтересованных участников в России

На основе предыдущих исследований и аргументов данный раздел использует основные критерии, предложенные на рис. 1, для обсуждения возможных будущих ролей заинтересованных участников в России.

В том, что касается первого ряда рис. 1, все российские фирмы подвержены слабым и сильным сторонам российской национальной культуры. При этом под национальной культурой понимаются идеи, ценности, нормы и понятия, которые разделяют члены какой-либо общественной единицы и которые передаются через посредство семей и сообществ. Важным культурным аспектом является удаленность от власти, т.е. степень, с которой менее могущественные члены институтов и организаций мирятся с тем фактом, что власть распределена неравномерно (Hofstede, 1960). В России культура значительной удаленности от власти в сочетании с высоким уровнем ориентации на местные трудовые коллективы (Elenkov, 1997) ведет к тому, что между «старожилами» предприятия (работникам и управленцам) возникает сговор, позволяющий им требовать выбора такого пути реформирования, который бы не угрожал их собственной власти на предприятии. Показано также, что развитая правовая система может пробуксовывать на местах из-за организованных групп интересов, чаще всего руководителей предприятия, других работников и их политических контактов. Таким образом, российские фирмы сочетают в себе высокую степень внутрифирменного доверия с оппортунизмом и неподчинением центральной власти в том, что касается взаимоотношений между предприятием и государством.

Таким образом, хотя руководители предприятия и ее работники могут и не злоупотреблять своей двойственной ролью на фирме – как сотрудников и как доминирующих акционеров, - они противостоят попыткам государства защитить внешних акционеров. Слабость российского законодательства в отношении обеспечения собираемости налогов с предприятий также усугубляет конфликт между предприятием и государством. Кроме того, президентские указы направлены на укрепление защиты внешних акционеров в американском стиле, тогда когда на большинстве производственных предприятий предпочитают систему управления на основе привлечения заинтересованных лиц, при доминировании руководителей и других работников предприятия.

Другой отличительной чертой российской национальной культуры, важной для нашей дискуссии, является очень высокий уровень избежания неопределенности (Elenkov, 1997). Это означает, что работники предприятий враждебно настроены против новых владельцев и возможных увольнений. Это также означает чрезвычайно консервативный подход работников к любому процессу участия в выработке стратегии. В целом в межфирменных отношениях российская национальная культура предпочитает американскую рыночную систему корпоративного управления, так как в США она развивалась в культуре оппортунизма и низкой степени доверия. С учетом этих общих замечаний, оказывается, что реальное корпоративное управление в России 2001 года может иметь двойственную природу, конечно, с размытыми гранями.

С другой стороны, свыше 200 компаний сырьевой отрасли (металлургия, лесоматериалы, нефть и газ), чьи акции обращаются в Российской торговой системе, ближе всего к рыночной системе корпоративного управления. В контексте проведенного анализа и в особенности условий на рис. 1, у этих компаний огромные потребности в инвестициях, которые не могут быть удовлетворены отечественными, недокапитализированными банками, оказывающимися на второстепенных ролях. Кроме того, большинство из этих фирм не прошли массовой приватизации, поэтому роль работников также не является выдающейся. Некоторые из этих предприятий являются частью ФПГ, хотя их влияние и снижается, и входят в более крупные холдинги. В целом влияние других заинтересованных участников (в первую очередь, работников) довольно невелико. Этот сектор растет (ряд 3 рис. 1), и получить инвестиционное финансирование относительно легко, поскольку в качестве обеспечения можно использовать природные ресурсы. Технологическая сложность (ряд 3) в общем невелика, и это также способствует переходу на систему управления, основанную на акционерах. В настоящее время объем операций с акциями невелик, и права внешних акционеров плохо защищены. Тем не менее, есть определенная надежда на то, что решения менеджмента в конечном итоге будут учитывать динамику курса акций. Это подводит ближе к американской модели корпоративного управления, которая косвенным образом полагается на ограничение оппортунистического поведения принципалов и агентов, однако угрозой такому режиму корпоративного управления в России являются слабость правообеспечительной системы. Императивы заинтересованных участников в сырьевой отрасли означают, что, при условии соблюдения всех законов, обеспечивающих защиту миноритарных акционеров, внешние акционеры имеют самое выдающееся среди всех участников положение и могут в конечном итоге добиться серьезных рычагов воздействия на руководителей предприятия при небольшой доле формального контроля со стороны других участников.

Однако в других секторах акции большинства производственных предприятий, акционированных в рамках массовой чековой приватизации, не обращаются свободно на рынке, эти предприятия характеризуются высокой долей собственности, принадлежащей инсайдерам. Влияние заинтересованных участников исходит здесь в основном от руководителей предприятия и его работников, которые сохраняют лидирующее положение среди других участников; исключением являются компании высоких технологий, ранее относившиеся к военно-промышленному комплексу (ВПК), в котором государство (еще один родственный участник) по-прежнему сохраняет контроль, так как предприятия отрасли в большинстве своем не были приватизированы. За исключением предприятий бывшего ВПК, для основной части российской приватизированной промышленности по стандартам развитых стран не характерен ни длительный период инвестиционного «созревания» (ряд 2 рис. 1), ни сложность технологий (ряд 3). В то же время наиболее оптимальной стратегией (ряд 5) для большинства промышленных предприятий, которым требуется стратегия выхода из многолетнего переходного периода, является реструктуризация, предусматривающая разукрупнение мощностей и сокращение численности персонала (Filatotchev et al., 2000). Несмотря на необходимость модернизации технологических процессов, требуемым для этого крупным капиталовложениям всегда предшествует реструктуризация (ряд 4).

Таким образом, выводы из данного анализа системы корпоративного управления, основанной на заинтересованных лицах, говорят о том, что для сектора предприятий, чьи акции не котируются на фондовом рынке, больше подходит американская система управления. Однако руководители предприятий пока довольно успешно сопротивляются этой системе, препятствуя продаже акций, и они будут продолжать это делать при неявной поддержке своих работников. Неприменимость характерной для американской модели особой роли акционеров означает также, что, в отсутствие иных возможностей, может потребоваться контроль со стороны заинтересованных лиц (например, участие банков), хотя бы для того, чтобы добиться некоторой дисциплины среди менеджеров.

Хотя такое решение сопряжено с издержками двойственных ролей, выгоды могут оправдать участие заинтересованных лиц. Многочисленные и разнообразные системы корпоративного управления по всему миру предусматривают участие заинтересованных лиц, включая работников предприятий, и позволяют предлагать конкурентоспособные товары и услуги (Pedersen & Thomsen, 1997). Однако система управления с участием заинтересованных лиц в сочетании с конфликтом между предприятиями и удаленной государственной бюрократией не способствует корпоративной реструктуризации, и создание новых законов без ужесточения правоприменения мало чем поможет. В условиях российской культуры, с высокой степенью уклонения от неопределенности, было бы целесообразнее ограничить структуры участия работников обсуждением бизнес-стратегии без определения уровня заработной платы, премиальных и уровня занятости. С другой стороны, результаты состоявшихся недавно переговоров об образовании совместного предприятия между «Дженерал Моторс» и тольяттинской компании «АвтоВАЗ», а также между «ФИАТ» и нижегородским автозаводом «ГАЗ», показывают, что положение крупных приватизированных производственных предприятий столь плохо, что их руководители и работники отказываются от некоторой своей уклончивости от неопределенности в пользу положительного отношения к внешним (и иностранным) стратегическим инвесторам, которые, конечно, в настоящей работе не рассматриваются. Это в целом соответствует таблице 1, в которой показано, что участие работников в собственности последнее время довольно резко сокращается, хотя без дополнительного анализа трудно судить о характере приобретателей акцией инсайдеров.

Если не учитывать сырьевые отрасли, высокий уровень официальной и скрытой безработицы и неоплаченных отпусков уменьшил возможности для большинства российских работников влиять на свое предприятие, и в большинстве случаев работники не привносят средств, повышающих актуальность воздействия заинтересованного лица. «Бесплатное» распределение большинства акций приватизированных предприятий в России снижает для работников риск ущерба и тем самым уменьшает законность и особую роль заинтересованного участника, хотя, конечно, стабильность занятости низкая, и избегающие неопределенности работники могут настаивать на сохранении рабочих мест.

Заинтересованная роль российских банков также в значительной степени сдерживается относительно небольшими объемами внутренних финансовых ресурсов, предназначенных для кредитования предприятий и приобретения акций. Банки также сталкиваются с трудностями в проведении мониторинга предприятий из-за сопротивления инсайдеров передаче контроля «аутсайдерам». Это имеет в частности отношение к повышению прозрачности оборота акций (EBRD, 1998). Банкам подчас сложно получить необходимую информацию для проведения эффективного мониторинга, даже если у них есть места в совете директоров (Wright, Buck и Filatotchev, 1998). Это проблема осложнена несовершенством процедур, недостаточной информационной прозрачностью и низкими стандартами финансовой отчетности. Это требует сосредоточения усилий на обеспечении соблюдения требований к финансовому учету и отчетности. Наконец, для выполнения своей роли в корпоративном управлении банкам необходима соответствующая капитализация, нормы регулирования и собственного корпоративного управления (Van Wijnbergen, 1997; EBRD, 1998; Abarbanell и Meyendorff, 1997).

Хотя большинство приватизированных предприятий имеют сложную организационную структуру и огромную вертикальную иерархию, только в случае бывшего ВПК их можно было бы охарактеризовать как сложные в технологическом отношении. В этом случае (ряд 3 рис. 1) оправданной является система управления с участием заинтересованных лиц, скорее всего, внешних стратегических инвесторов в лице иностранных партнеров.

5. Выводы

В настоящей статье рассматривалась роль в системе корпоративного управления работников предприятий и банков как двух основных групп заинтересованных участников в России. Показано, что обе группы обладают относительно низкой степенью влияния, несмотря на то, что им, и в особенности работникам предприятий, принадлежат значительные доли участия в собственности, особенно в секторах, где акции предприятий не обращаются свободно на бирже.

В какой-то степени парадоксально, эмпирические результаты в отношении работников как заинтересованных лиц не указывают на то, что они наносят ущерб собственности акционеров, требуя себе выплат. Этот вывод соответствует пониженной роли работников как заинтересованных лиц или их готовности удерживаться от требований незамедлительных социальных выплат для поддержки фирмы и ее способности к выживанию.

В культурной среде со значительной отдаленностью от власти, характерной для России, указы и нормативы, содействующие участию заинтересованных лиц, вряд ли будут достаточными. Скорее – в соответствии с принципами корпоративного управления ОЭСР – потребуется разработать механизмы обеспечения участия заинтересованных лиц. Тогда как выгоды от привлечения заинтересованных участников хорошо известны и эмпирически подтверждены, механизмы корпоративного управления должны быть приняты все без исключения – со всеми их выгодами и издержками.

Для российских компаний, чьи акции открыто обращаются на фондовом рынке, представляется целесообразной американская, рыночная модель корпоративного управления, при условии обеспечения соблюдения соответствующего законодательства. При этом компании, чьи акции не имеют свободного обращения, могут остановить свой выбор на модели управления, основанной на участии заинтересованных лиц, чтобы прорваться к экономическому росту на решающем этапе развития, как в Японии и Германии. В этом случае потребуется смириться и с минусами контроля со стороны заинтересованных участников и провести законодательную реформу. Участие в собственности и контроль со стороны банков в Германии и Японии появились не сразу, а были сознательно выбраны государством под влиянием национальной культуры и были усилены правовыми/налоговыми институтами. Это привело к ускорению экономического развития после длительных периодов национального кризиса и ослабленного управления. Но участие банков в собственности и контроль с их стороны создали как огромные выгоды, так и издержки: излишек ликвидности в промышленных фирмах, низкий уровень дивидендов для внешних акционеров и инвестиционные решения, принимаемые скорее в зависимости от ликвидности, чем от уровня прибыльности. Последнее время возможность экономического спада высветила потенциальные слабости банковского управления, в частности проблемы, связанные с дисциплиной менеджмента и необходимости разукрупнения. Эти обстоятельства еще более обострились теперь, во время серьезных перемен в этих системах. В ряду этих перемен преобразование шести групп «кейретцу» в Японии в четыре новых образования, возможность привлечения заемных средств для выкупа некоторых частей «кейретцу» и приобретения контрольной доли участия в крупнейших японских корпорациях корпорациями западных компаний (примеры компаний «Рено» и «Ниссан») (Wright et al., 2001). В Германии грядет распродажа банками акций промышленных предприятий.

В отношении работников предприятий, очевидно, что их участие в собственности в США и Великобритании и роль работников в Германии позволяют добиться серьезного повышения эффективности – работники идентифицируют себя с фирмой, предлагая взамен возможности для внутрифирменной гибкости и сотрудничества. С другой стороны, представительство работников в советах директоров в Германии, несмотря на более сильную культуру доверия, чем в России, также чревато блокированием решений об увольнении, поглощении и даже дружественных объединений.

В современной системе, предлагающей лишь слабое управление менеджерами, и, несмотря на многие сопутствующие факторы, говорящие скорее в пользу рыночной модели корпоративного управления, власти могут остановить свой будущий выбор на поддержке и в дальнейшем участия в собственности и контроля заинтересованными лицами. Такое предпочтение может подходить для России на данной этапе экономического развития, но системы корпоративного управления – это «пакетное соглашение» и не позволяют государству отбирать наилучшее в рыночной и в системной моделях. Приверженцы модели управления с участием заинтересованных лиц должны быть готовы принимать и ее издержки.

References

Abarbanell, Jeffrey, and Meyendorff, Anna. 1997. “Bank Privatization in Post-Communist Russia: The Case of Zhilsotbank.”