Все чаще и чаще слышатся призывы к примирению. Ккому только обращены они? Ведь не идут они из уст воевавших
| Вид материала | Закон |
- Реалити-шоу, охватывающее один из самых «горячих» периодов в жизни и творчестве самого, 1188.53kb.
- Обсуждения программы модернизации России Москва 1873 год Способность быть гражданином, 116.85kb.
- Работая с детьми не первый год, я все чаще отмечаю, что «все новое это хорошо забытое, 82.79kb.
- Но все же свою, собственную цель в жизни. Ведь правда, 5005.22kb.
- Моего реферата не случайна, ее подсказала наша действительность: в прошлом году добровольно, 258.56kb.
- Родителей просят не спешить с выводами, 55.52kb.
- Ю. Н. Лукин в мире символов, 417.27kb.
- Работа психолога по адаптации первоклассников к обучению в школе, 86.34kb.
- Ю. Н. Лукин в мире символов от издателя, 389.01kb.
- Подготовила и провела, 49.07kb.
«А ты учиться хочешь?»
Я твердо ответил: «Да!»
И для меня начались два месяца таких интенсивных занятий, над какими школа никогда не задумывалась. Я трудился по 14 часов в сутки, используя свою прекрасную память.
Два месяца, и материал пятого и шестого класса мною пройден. Я записываюсь в седьмой класс. Документов об образовании у бывших на оккупированной территории нет. Проверка знаний идет на уроках. Плохо успевающий переводится на класс ниже. Можно записаться в 9-й, а через неделю оказаться в четвертом. Я прошел фильтр. По гуманитарным предметам у меня только пять, отлично идет и математика, а вот с литературой письменной дела обстоят намного хуже, из троек я почти не выбираюсь, четверка в дневнике – редкое явление, о пятерках – не мечтаю. Та же учительница, задавшая мне вопрос о сказуемом и подлежащем, ведет у нас литературу, она же и завуч школы – Анна Николаевна Наумова. Мир праху этой славной трудолюбивой женщине, отдавшей всю себя школе, пожертвовавшей ради нее своей женской судьбой. Слабость в знании русского языка она у меня точно подметила, но вот она так и не могла понять, что я никогда не списывал сочинений. Писал их, мучительно обдумывая, но быстро излагая на бумаге. Рецензии ее были одни и те же, к ним я привык: «Книжно... Очень книжно!» Что поделать если мои предложения изобиловали причастными и деепричастными оборотами речи. Мысли были глубокими – сказывалось великолепное знание отечественной и зарубежной литературы. Я не роптал, меня оценки не интересовали. Тогда не было конкурса аттестатов зрелости при поступлении в ВУЗ, а объем знаний гарантировал мне поступление в любой. Та же учительница оценила правильно мои знания литературы устной,- от нее всегда получал только одну оценку – пять!
Боже мой, какое удовольствие отказаться от затемнения и видеть освещенные окна в темное время суток! Свет не яркий, в городе еще нет электричества. Его дает энергопоезд, стоящий около развалин консервного завода. Электроэнергию получают лишь объекты жизнеобеспечения города. Какое, боже, спокойствие разливается в душе, когда не слышны взрывы авиабомб. Случайные взрывы часты, гибнут в основном дети, прибывшие из тех районов страны, куда не добрались военные действия. Правда, гибнут и умудренные войной люди. Погиб и дядя Алексей бывший с нами в деревне Колчура. Он возглавил рыбколхоз в Юргаковом Куте. Рыбаки нашли на берегу Азовского моря, зарывшуюся в песок морскую круглую мину. Три километра ее тащили в деревню на носилках, напрягая силы и чуть не падая от усталости. Потом в сарае стали ее разрежать. Разряжал сам председатель. На счастье других, его покинули все любопытные. Он в сарае оставался один. Раздался взрыв. От дяди Алексея, проживавшего в городе, осталась только голень в правом сапоге, кусочки мышц и обломки костей. Взорвался один взрыватель, который он каким-то образом выкрутил. Сама мина осталась невзорвавшейся. Я представляю, что бы она наделала в деревне, взорвавшись. Останки погибшего привезли в Керчь. Жена занималась стиркой, когда на табурет поставили небольшой ящик. Не умея подготовить женщину к тяжкой утрате, один из мужчин сказал: «Мы принесли твоего Алексея!»
«Где он?» - вытирая мокрые руки об фартук, спросила машинально женщина.
«В ящичке!»
Женщина упала без сознания. Я долго думал об этом, Нужно было пройти ад, видеть все, что только можно видеть, чтобы так нелепо погибнуть! И это - взрослый человек, не ребенок?
Власть в городе уже была, но, какой толк к ней обращаться, когда у нее ничего нет. Военная комендатура действует намного эффективнее. Она же и организовала снабжение хлебом пока еще малочисленного городского населения.
Воду опять качаем ручной помпой. Резервуары городского водопровода пусты. Я побывал внутри них. Это огромные бетонированные подземные сооружения. Акустика в низ великолепная. Но нет и следов влаги...
Казалось, что потребуются долгие годы, чтобы наладить, хотя бы примитивное хозяйство.
Мы сами, никогда не державшие в руках строительных инструментов, отремонтировали свой дом, сами настлали полы, вместо стекол использовали куски целлулоида.
Так же, как и мы, повсюду копошились люди. Начал работу Керченский горпромкомбинат, состоявший из множества мастерских по ремонту бытовой техники, одежды, обуви. В составе его были и вулканизационные мастерские и даже мыловаренный завод. Сначала работа шла на давальческом сырье, потом стали поступать государственные материалы и сырье. Никогда не поднимутся и не станут в строй городской трамвай, коксохимзавод, не задымят доменные печи и не задвигается прокатный стан Керченского металлургического завода. Не будет выпускать табаки и папиросы Керченская табачная фабрика. Но, город станет на ноги. И станет ясным, главное направление государственной работы. Первым магазином, построенном в городе, будет книжный, а первыми восстановленными зданиями – школы. На втором месте – медицина. Вот – приоритеты государства! Трудно с питанием, но школьникам на большом перерыве будут выдавать по стакану сладкого чая и по 80 граммовой белой мягкой булочке.
Наверное, из-за невероятной разрушенности, Керчь не вошла в число первых планируемых поднимающихся из руин городов. Писатель Павленко, побывав в разрушенном Сталинграде, сказал, что он не был потрясен увиденным, потому что перед этим он видел Керчь.
Но поднимется Керчь, пусть и не быстро, станет зеленым (такого большого количества деревьев и кустарников до войны в нем не было) и будет притягивать к себе людей не только своими морями...
И пришел счастливый момент, которого мы ждали так долго. 2 часа ночи 9 мая 1945 года спящую Керчь разбудили ликующие крики: «Победа! Войне – конец!»
Люди выскакивали из своих квартир, плакали и смеялись, обнимая и целуя совершенно незнакомых им людей.
Я уверен, такого не знала Европа, такое никогда не увидеть Америке, и только потому, что мы победу не получили, мы ее – выстрадали!