Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «калмыцкий государственный университет» Мушаев В. Н. Структура и семантика калмыцкого предложения

Вид материала

Книга

Содержание Тавн часла ирв. Тавн часла ирвий Юнгад тиим Ямаран заңгта күн Көвүн Элстд ирв Колхоз тәрәһән хада цагла (Колхоз тәрәһән хадлһнла), догшн хур орв Бадм бичг йовулв Эцк эрт көдлмшәсн ирв Насарн болхла, бидн дл улсвидн. Цуг тернь үнн бәәҗл Көвүн унтв Көвүн унтсн кевтә - Кевүн унтсн боллго Көвүн бичә унтг! - 0. Би эн йовдлын тускар санув Эцк унтҗахш Санҗ Манҗас элгн-садарн даву Бадм - мана сурһулин директор Нойн хаанд шову белглҗ Ахлач маши залачиг илгәҗ Даалһвр чикәр Домбр цокжана ... Полное содержание

Подобный материал:

• Федеральное агентство по образованию, 1608.35kb.
• Федеральное агентство по образованию, 47.63kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 13.45kb.
• Федеральное агентство воздушного транспорта федеральное государственное образовательное, 204.23kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 177.08kb.
• Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего, 427.38kb.
• Российская федерация федеральное агентство по образованию государственное образовательное, 2107.21kb.
• Методические рекомендации по подготовке курсовых работ москва 2007, 129.9kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 357.87kb.
• Программа дисциплины сд. Р. 02. Финансовый менеджмент Цели и задачи дисциплины, 325.66kb.

§ 1. Функционально-семантические направления

в изучении калмыцкого предложения

Вопросы о строении и типах предложений относятся к одному из центральных аспектов изучения синтаксической структуры языка. Синтаксисты-калмыковеды с позиций традиционной граммати­ки достаточно подробно описали члены предложения, классифици­руя предложения по структуре, составу, цели высказывания и рас­пространенности /нераспространенности. [Очиров 1964,1990; Пюр-беев1977]. Традиционный синтаксис, по мнению современных ис­следователей, все же не имеет последовательных, взаимообуслов­ленных принципов описания синтаксических единиц, в том числе и предложений. Этим объясняется подход лингвистов к предложе­нию как многоаспектному объекту и попытка создания новых мо­делей описания предложения на материале различных языков. [Москальская 1974, 6,8; Пюрбеев 1987, 190;]

К числу важнейших задач описания предложения относятся:
установление конечного инвентаря моделей предложения данного
языка; системы форм (парадигмы), в которых актуализируются
данные модели; установление операционных правил регулярных
реализаций тех же моделей. Кроме того, существенными для описания являются: установление моделей трансформационных рядов, различных видов перифраз (описательных оборотов), деривационных отношений между предложениями и установление операционных правил построения соответствующих рядов.

Поэтому, на наш взгляд, основной задачей исследователей современной синтаксической теории на материале конкретных

языков является апробация новых подходов и систематизация типов предложения в этих языках в свете достижений современного язы­кознания с учетом опыта, накопленного предыдущими поколения­ми лингвистов по изучению типов предложений в монгольских, тюр­кских и других языках. Один из первых по своей важности аспект предложения нашел подробное освещение в концепции структур­ной схемы предложения, разработанной авторами последней рус­ской академической грамматики. Предложение, обладая предика­тивностью, имеет исходную минимальную статическую структур­ную схему, которая с помощью регулярных реализаций и парадиг­мы обнаруживает свои значения. Приведем примеры калмыцких предложений с различными предикативными основами: Хавр ирв «Пришла весна»; Одх күн уга «Некому пойти»; Цаг уга «Нет вре­мени».

Синтаксический индикатив (временная определенность: прошед­шее, настоящее, будущее) и синтаксическое и ирреальное наклоне­ние (временная неопределенность - возможное, желаемое и долж­ное), составляя объективную модальность, являются грамматичес­кими свойствами структурной схемы предложения: Көвүн ирлә «Мальчик, приходил»; Көвүн ирв «Мальчик пришел»; Көвүн ирх «Мальчик, придет»; Көвүн ирх кевт «Мальчик, видимо, придет»; Көвүн ирх звт «Мальчик должен придти»; Көвүн ирх мен «Мальчик действительно, придет». Исходной формой, которой открывается парадигма предложения, является настоящее время.

Структурная схема предложения имеет свою семантическую структуру, которая с помощью своих категорий образует семантические модификации предложения. В свою очередь семантичес­кие модели связаны с грамматическими видоизменениями, с лек­сическими значениями слов и с условиями языкового общения. Предикативность, субъект, объект относятся к элементарной се­мантической категории, например: Кевүдт борсн заһсн дала бәәнә «У ребят много наловленной рыбы»: Көвүдт - «у ребят» -субъект действия и субъект состояния; Хош оютнрар тосхгдж «Кошара построена студентами»: хош - объект действия и субъект состояния действия; Өрк-бүлднь тодрхаһар цәәлһәд келҗ «Се­мье было подробно объяснено»: рк-бүлднь «семье» - объектно-обстоятельственный квалификатор. Разнообразные


50


51

определительные значения относятся к неэлементарным семантическим категориям.

В ходе реализации предложения для его восприятия как грамма­тической и информативной единицы встречаются конситуативно тре­бующие поддержки типы предложений и конситуативно не требую­щие поддержки типы предложений, например: Бичҗәнәв «Пишу; Бич «Пиши»; Бичхм «Напишем»; Бичтн «Пишите»; Бидн кергин тускар «Мы о деле»; Элст орх санатав «Хочу съездить в Элисту» - неполные реализации, не требуют конситуативной поддержки. К конситуативно требующим поддержки предложениям относятся вто­рые реплики диалогов или экспрессивные средства реализации струк­туры предложения с замещением позиции, например: Эндр кен ирсн уга? Бичкдүд. «Кто сегодня не пришел? Дети», Му биш көдлнә - Хооснас деер «Неплохо работает - лучше в любом случае». Это и называется системой регулярных реализаций предложения. Согласно данного подхода предложения в зависимости от коммуникативно­го задания делятся на повествовательные, эмоционально-волевой направленности и побудительные, которые объединяются между со­бой как невопросительные. Вторая группа предложений, имея соб­ственные грамматические образцы, свою интонацию, порядок слов и специальные языковые средства, в зависимости от цели сообще­ния называется вопросительными.

И в завершающей части этой концепции обращается внимание на важную роль интонации в образовании различных типов предло­жений. Интонация наравне с лексическими и синтаксическими сред­ствами, имея свои средства, различает предложения:

1) по цели высказывания, например: Тавн часла ирв. Тавн часла ирвий «Пришел в пять часов»;

2. по семантической структуре: Күүкн ода чигн гертн (бәәһә). Күүкн ода чигн гертн! (ода күртл йовад уга) «Девушка все еще дома»;
   
3. по степени смысловой нагрузки отдельных частей предло­жения: Эмчин кдлмш/,илднь келхд, намд таасгдго бил. Эмчин кдлмш, илднь келхд, намд/ таасгддго бил. «Профессия врача, если говорить честно, мне не нравилась»;
   
4. по выделению главного в сообщении: Көвүн маңһдур ирх. Көвүн маңһдур ирх «Мальчик придет завтра»;
   

5) по характеру отношения говорящего к высказываемому:
Юнгад тиим болен кен медхв. Юнгад тиим болсн кен медхв «Почему так получилось, кто знает»;

6) по стилистической окраске: Ямаран заңгта күн! (высокий).
Ямаран заңгта күн (разговорный.) «С каким характером чело­
век».

Данная система лингвистических подходов касается исследования простых нераспространенных предложений и, естественно, при распространении предложения второстепенными членами, субъективно-модальным значением, полипредикативными и дру­гими средствами осложнения вышеприведенная структурная схе­ма предложения развивается по всем указанным направлениям [Русская грамматика 1982, 84-90].

Несмотря на то, что данный подход комплексного изучения предложения достаточно абстрактен и считается менее зависимым от ситуации речи, интонации и словопорядка, было бы правильным и вполне оправданным описание ограниченного количества образую­щих основу любого предложения статических моделей, примене­ния данной системы подходов и последовательности интерпрета­ции конкретного языкового материала.

Второй, коммуникативный уровень предложения, связанный с ситуацией общения и познавательной деятельностью говорящего, монголисты начинают интенсивно разрабатывать, опираясь на работы ведущих лингвистов в области теории языкознания. Появи­лись первые исследования, посвященные актуальному, логико-грам­матическому членению, коммуникативным типам предложений и другим отдельным правилам репрезентации (представление в ус­ловиях наибольшей убедительности) предложения в речи. [Пюрбеев 1983, Шанаева 1987, Мушаев 1995].

Концепция, рассматривающая предложение как динамическую коммуникативно-синтаксическую единицу, предполагает, что в зависимости от ситуации речи при одной и той же формально-грамматической сочетаемости смысловые соотношения между составляющими предложения могут быть различными или дос­таточно подвижными [Распопов 1973, Белошапкова 1967, Пюрбеев 1987].


52

53

С динамикой предложения и коммуникацией связано функционирование, которое позволяет лучше понять внутреннее устрой­ство объекта. Функция элемента определяется его ролью в систе­ме, в контексте целого, целевым назначением. При этом нередко только функциональный подход позволяет постичь внутреннюю сложность предмета. При исследовании ситуации функция предло­жения получает ряд интерпретаций через конкретные разделы син­таксиса: 1) актуальное членение (коммуникативный) - функциональ­ный аспект предложения, отражающий информативную направлен­ность высказывания; 2) грамматика текста определяет функцию предложения в тексте; 3) семантический (ситуативный) синтаксис поясняет функцию предложения, указывая на описываемую им си­туацию. [Гак 1985, 9-11].

Кроме этого, функциональный анализ на материале конкретных языков дает основание для решения вопросов синтаксической теории. Во-первых, с помощью своих функциональных возможностей конкретные компоненты приобретают статус составляющих опре­деленных моделей, которые становятся базой компонентного ана­лиза предложения, т.е. каждое предложение может быть интерпре­тировано как определенная комбинация компонентов. Во-вторых, изофункциональность (одинаковость, подобность) синтаксиса опи­рается на способность любого компонента простого предложения быть выраженным способом фразовой номинации, а в сложных пред­ложениях на функциональных принципах конструктивную основу составляют придаточные предложения. В-третьих, функциональ­ный анализ компонентного состава предложения, представляя мно­гообразие синтаксических моделей в классификации, позволяет соотносить типовое содержание и языковые средства предложе­ния. [Золотова 1985,91].

Обосновывая целесообразность выделения данного уровня ис­следования предложения, В.З. Панфилов еще в начале 70-х годов XX века подчеркивал, что актуальное членение предложения осу­ществляется целым набором формальных языковых средств (спе­циальными формами в некоторых языках, интонацией, порядком слов и пр.), назначение которых в предложении не может объяснить син­таксический анализ по членам предложения. Введение понятия этого уровня предложения представляет интерес во многих отношениях:

во-первых, материалы различных языков доказывают неразрывную взаимосвязь мыслительных процессов и средств их языкового выражения: изменение структуры мысли (изменение актуального чле­нения) обязательно сопровождается изменениями их языкового выражения. Во-вторых, формальные средства данного уровня вклю­чаются в общий набор грамматических средств языка, а конкрет­ные логико-грамматические особенности языка ставятся в связь с типологическими чертами данного языка. В-третьих, данное на­правление исследований углубляет и расширяет представления о строении предложения и тем самым способствует дальнейшей раз­работке теории предложения. Например, способствует решению вопросов соотношения модальности и наклонения или разграниче­нию категории предикативности и сказуемости и т.д. [Панфилов 1971,198; Солнцев 1972,130].

Учеными особо подчеркивается еще один важнейший практический аспект изучения смыслового, логико-грамматического чле­нения предложения. К.Г. Крушельницкая считает, что целеустремленное и правильное выявление и объяснение способов выражения коммуникативной нагрузки в соответствующих языках более эффективно при изучении неродного языка. При этом сравнение его с родным делает необходимым особое внимание к данному вопросу, что имеет большое значение в переводческой практике. По мне­нию В.Е. Шевяковой, текст может быть понят правильно, а перевод признан адекватным, если в нем правильно переданы не только значения слов, их грамматические формы и синтаксические отношения, но и когда в нем адекватно воспроизведена структура мысли-суждения (вопроса, повеления), выраженного в предложении оригинала, т.е. если в нем правильно отражено актуальное членение предложения. [Крушельницкая 1956,66; Шевякова 1980].

Языковая ситуация в республике, вопросы, связанные с изменением содержания и методов преподавания, и в связи с этим воз­никающие аспекты правильности и адекватности структуры типов суждения и предложения, подтверждают необходимость обраще­ния к теоретическим обоснованиям и подходам данного направле­ния исследований, имеющим для современного калмыцкого лите­ратурного языка конкретное практическое значение [Мушаев 2000].


54

55

А.Л. Пумпянский, изучая закономерности функциональных стилей научной и технической литературы, предлагает теоретические основы и метод билингвистического исследования порядка слов, поскольку предложения различных языков, выражающие одну и ту же мысль, на логико-грамматическом уровне имеют одну и ту же структуру [Пумпянский 1974, 219]. Неразработанность данного уровня и вопросов функционирования предложения в речевом про­цессе приводит к тому, что при изучении семантики предложения полностью игнорируются связи последнего с контекстом и с язы­ковой ситуацией. Это, в свою очередь, тормозит естественному и логическому переходу от исследования структуры предложения к анализу структуры сверхфразовых единиц, т.е. к всестороннему изучению синтаксиса текста. [Абдуллаев 1983, 61]. Ибо теория текста может сформировать изучение тех отношений, которые воз­никают в процессе создания последовательности высказываний, эти отношения, именно возникающие, а не данные в системе, могут связывать и элементы внутри одного высказывания [Николаева 1972,52].

Опираясь на данное направление исследований, можно систем­но и последовательно говорить об особенностях развертывания предикативной основы и актуального членения предложения, о комму­никативных типах предложений и т.д.

На сегодня обобщающие и комплексные вопросы в области коммуникативного уровня организации калмыцкого предложения, да и монгольского вообще, ждут своих исследователей, как и особо выделяемый учеными номинативный план предложения, который переводит вопросы состава и строения предложения в семантический аспект.

Опираясь на семиотику (науку о знаковых системах), наряду с коммуникативным аспектом специально выделяют номинативный аспект предложения, который рассматривает предложение как слож­ный знак денотат (элемент действительности, обозначенный в языке знаком), являющийся не предметом, а целой ситуацией, фактом. Непосредственно соотносясь с ситуацией, предложение является полным знаком, слово - частичным знаком, многозначным по сво­ей природе, и соотносится с ситуацией только путем включения его в полный знак. Предложение и словосочетание являются законченным

56

продуктом семиотического акта. Этому аспекту, который называется «семиотическим ядром», «препозиционным концептом» или «препозиционной номинацией» предложения, соответствует своя система значений и категорий. В поисках основного содержания и общей структурной модели предложением традиционный синтак­сис рассматривает отношение синтаксических единиц к логичес­кой структуре мышления, тогда как семантический синтаксис изу­чает отношение предложения к обозначаемой им ситуации (рефе­ренту, денотату). Конструкция, представляющая абстрактное ядро предложения без категории модальности, изображается в виде формулы, построенной из символов, передающих фундаментальные се­мантические категории. Даже при утрате предложением своих свойств отдельного сообщения его назывная функция сохраняется. Это четко можно наблюдать при транспозиции предложения в зависимую синтаксическую конструкцию. Сравните: Көвүн суһулин хөөн гертән ирв «Мальчик после занятий пришел домой» → Сурһулин хөөн гертән көвүнә ирлһн «Приход мальчика домой после занятий». Предложение в именной позиции лишено коммуникативной автономности, нет расчлененности в предложении старой и новой информации (темы и ремы), утрачена модальность, но но­минативное содержание остается прежним. То есть пропозитивная номинация - свойство на уровне предложения и словосочетания и их общность в ядерных элементах. Центральный элемент предло­жения как коммуникативной единицы - сказуемое преобразуется в номинативное ядро словосочетания. Возможность подобных транс­позиций предложений (наименований - событий) представляет со­бой одно из необходимых условий построения связной речи, напри­мер: Ахлач ора асхн ирв «Начальник приехал поздно вечером». Ирлһнь цугтаһинь байрлулв «Приезд всех обрадовал». Байрлһн удан болсн уга «Радость была непродолжительной». Удан эс болсн учрнь - ирсн һашута зәңг «Причина ее непродолжительности -пришедшее горькое известие». Итак, номинативная специфика пред­ложения и его семантических эквивалентов состоит в абстрактно­сти (непредметности) их значения. Это отличает пропозитивную номинацию от лексической номинации [Арутюнова 1971,67]. Хотя лексическая номинация со своим предметным значением существи­тельных и образованных на их основе словосочетаний может переходить в номинацию

пропозитивного типа и наоборот, например: Көвүн Элстд ирв «Мальчик приехал в Элисту». → Элстд көвүнә ирлһн «Приезд мальчика в Элисту» → Ирлһн «приезд». Кроме этого, работы данного направления имеют практическую значимость и важность для теоретического обоснования определенных языко­вых процессов, представляющих интерес на материале калмыцко­го языка. Остановимся на некоторых из них.

Во-первых, пропозиционная номинация, не являясь основанием для противопоставления словосочетания и предложения, в тоже время обладает синтаксической релевантностью (способностью различения языковых единиц), которая может служить отличительным признаком предложения от создаваемых на их основе причас­тных оборотов, например: Көвүн дегтр умшҗана «Мальчик чи­тает книгу» → Көвүһәр дегтр умшлһн «Чтение книги мальчи­ком» - предложение и его номинативный эквивалент отличается от форм оборота: дегтр умшҗах көвүн «читающий книгу мальчик», көвүһәр умшгдҗах дегтр «читаемая мальчиком книга».

Во-вторых, в структуре сложного предложения пропозиционная номинация также представляется как соединение между собой названия событий, хотя на этом уровне есть отношения безразличные к номинативному типу и вместе с тем отношения, сочетающие единицы только определенного номинативного типа. Так, например, калмыцкие предложения следования, предложения причинно-след­ственной связи, соединительно-распространительные, отождествительно-соединительные, соединительно-дополнительные сложносо­чиненные предложения, используя сочинительные союзы, соединя­ют между собой только однородные номинации [Пюрбеев 1979,28-39]. Из типов сложноподчиненных предложений избирательно к типу номинативного значения в калмыцком языке относятся отношения причины, условия, уступительное™, времени и другие. В них при­даточные предложения легко замещаются номинативными соче­таниями. Приведем калмыцкие примеры с их номинативными эк­вивалентами: Бүкл асхин дуусн гиич ирх гиһәд (Бүкл асхин дуусн гиич ирх гилһнд), Болха герн ясад, хотан белдв [ЭБ] «Целый вечер Болха прибирала в доме и готовила еду, так как ожи­дала гостей» (с придаточным причины); Күүкнә тускар Андрейд ямаран седкл бәәхин тускар мед хор өвгн мөшксн болв чигн

(Күүкнө тускар Андрейд ямаран седкл бәәхин тускар медх өвгнә мөшклһнд), Андрейд келдг тодрха үг уга бил [ОК] «Хотя старик всячески пытался разузнать о чувствах Андрея к девушке, тот ничего конкретного сказать не мог» (с придаточным уступительным); Тана сулдхвр кез чилхмн бил (Тана сулдхвр чиллһнлә), тер цагларн манаһур күрәд иртн [КХ] «Когда ваш отпуск окончится, тогда заходите к нам» (с придаточным време­ни); Кемр хаалһас хаҗий гихлә (Хаалһас хаҗилһнлә), белкүсцәһән көрт булхгдна [ЭО] «Как только надумаешь свер­нуть с дороги, сразу же по пояс проваливаешься в снег» (с прида­точным условия). Причем наличие сказуемого главного предложе­ния, принимающая форму номинативной конструкции - явления до­статочно частое, например: Идр насндан нүдн уга бол, идх-уух хот уга бол... бас күчр бәлһн [БО] «Если быть смолоду незря­чим, если оказаться без средств к существованию... какая это тяж­кая жизнь». В последнем примере «бол» употребляется в качестве самостоятельного условного союза-частицы [Пюрбеев 1979, 81].

Следующее замечание касается придаточных предложений времени с союзом цагт (цагла, цагларн). Отмечается, что служебное слово цагт в отличие от всех подобных ему структурных элементов сложного предложения наиболее абстрагировано и наи­более активно в своих связях с причастиями на - сн, -х, -а, -дг, которые в калмыцком языке фигурируют в качестве сказуемых как при наличии предикативных частиц, так и без них. При этом в роли сказуемых придаточных времени они выступают в исходных (безпадежных) формах и при подобных сказуемых-причастиях должно быть подлежащее в именительном падеже, а все конструкции, в которых субъект действия выражен косвенным падежом, относят­ся к оборотам [Пюрбеев 1979, 99; Очиров 1964, 199].

В связи с этим думается, что семантика предложения, его "пропозиционная номинация", является одним из главных оснований для рассмотрения придаточных конструкций со словом «цагт» как пред­ложений. Приведем примеры с номинативным эквивалентом при­даточного времени: Намр эклх цагт (намр эклһнлә), колхозин трн кдлмш гүүднә «Когда наступает осень, посевные рабо­ты колхоза в разгаре»; Радио келдг цагла (Радио келлһнлә), би босдг билв «Я вставал в тот момент, когда


58

59

начинало говорить радио»; Колхоз тәрәһән хада цагла (Колхоз тәрәһән хадлһнла), догшн хур орв «В то время, когда колхоз убирал урожай, прошел сильный дождь».

Кроме этого, в сложных подчинительных конструкциях калмыц­кого языка выделяются придаточные номинативные или назывные предложения. Они образуются с помощью организующего имени существительного или субстантивированного слова в именитель­ном падеже, заключают в себе утверждение о наличии и существо­вании предмета или явления и присоединяются к главному при по­мощи дицендиальных союзов, например: Эрдниг наадлсн болад күргн гиҗ дуудна [ЭБ] «Эрдени в шутку называют женихом»; Чавас, залу күн гиҗ чамаг нерәдхв [БО] «Бедняга, разве можно назвать тебя мужчиной». Подобные предложения следует отли­чать от предложений, в которых при наличии подлежащего опуще­но сказуемое или в которых опущено подлежащее, а сказуемое вы­ражено именем существительным в именительном падеже. Отли­чают придаточные номинативные и от слов и словосочетаний, яв­ляющихся приложениями к существительным нер и нерт ' с име­нем, имеющим имя', хотя если имена собственные и нарицатель­ные относятся не к указанному существительному, а к производно­му от него глаголу нерлх 'именовать, называть', то они приобрета­ют функцию придаточного номинативного предложения, например: Урднь әәмгин цутхлң бәәсн Туктн селән ода Привольное гиҗ нерәдгднә [ЭЗ] «Село Туктун, когда-то бывшее аймачным центром, теперь стало называться Привольное» [Пюрбеев 1979, 102].

В-третьих, вопрос касается объема моделирования. Если коммуникативный аспект выделяется или в редуцированном, или син­таксически развернутом виде не более двух составляющих (того, что сообщается и. того, о чем делается сообщение), то номинатив­ный аспект структурную полноту предложения определяет как од­ночленный, например, в русском языке, или ситуация обозначается расчленено, как в калмыцком языке. При расчлененной ситуации наряду со сказуемым появляются дополнения, которые по степени семантической необходимости в предложении занимают место от прямого дополнения до обстоятельства. Различие дополнений и обстоятельств производится на семантическом основании: элементы,

требуемые семантикой глагола-дополнения, а члены, присут­ствие которых не обязательно для смыслового наполнения глагола, рассматриваются как обстоятельства [Щерба 1958, 99].

В номинативном плане минимум предложения может быть установлен как предел семантической автономности, пригодности к выполнению номинативной функции. С этой точки зрения противопоставления между подлежащим и дополнением нет, и дополнения, как подчеркивают современные исследователи на материале кон­кретных языков, особенно тюркских, следует относить к числу не­обходимых членов предложений [Арутюнова 1971, 72]. Говоря о границах и минимальных формулах предложения, сторонники дан­ного направления считают, что с помощью механизма актуализа­ции (времени и модальности) в одном синтагматическом ряде сли­ты несколько препозитивных номинаций, т.е. сколько типов отноше­ний между предикативными предметами, столько формул предло­жения, например: Куүкн ирв «Девочка пришла» (одноместный пре­дикат); Көвүн дегтр умшҗана «Мальчик читает книгу» (двухме­стный); Багш күүкдтән менд илгәҗ «Учитель передал детям привет» (трехместный) [Ломтев 1969, 57].

В то же время в когнитивном (познавательном) и коммуникативном плане предложение как минимальная синтаксическая еди­ница текста имеет свои особые структурные черты и граммати­ческие значения, отличные от слов и словосочетаний. Ясно, что такие элементы структуры предложения, как активные и пассив­ные структуры построения или замещение синтаксических пози­ций, более полно и последовательно объясняются в масштабе орга­низации текста [Москальская 1974, 11].

В связи с обращением к новым аспектам исследований в области синтаксической теории мы подошли ко второму (первое - в работах Н.Ю. Шведовой) направлению системного изучения семантической структуры предложения в лингвистике. В обобщенном виде оно нашло отражение в работах О.И. Москальской. Со­гласно данного направления исследования, прежде всего следует установить четыре вида типовых значений предложений (комбина­торные операции), которые характеризуют природу предложения и без которого нет системного описания синтаксиса с учетом семан­тического аспекта.


60

Первый вид связан с номинативной функцией предложения и формированием "семантического ядра" предложения. Означаемой стороной являются семантико-синтаксические категории: агентивность, аффицированность, орудийность, процессуальность, стативность, квалификация предмета, идентификация предмета, адресат действия, каузативность (причинность), бытийность и т.д. Приве­дем примеры из калмыцкого языка: Көвүн умшҗана «Мальчик читает» - Көвүнә умшлһн «Чтение мальчика» (агентивность, про­цессуальность); Сөәхн цецгә «Красивый цветок» - Цецгә сәәхн «Цветок красив» - Цецгән сәәхнь «Красота цветка» (квалификативность); Мрн ирв «Приехала (пришла) лошадь» - Мөрәр ирлһн «Приезд на лошади» (орудийность); Көвү йовулв «Отпра­вил мальчика» - Көвүнд йовуллһн «Послание (отправка) мальчи­ку» (адресат действия) и т.д.

Второй вид значений связан с установлением синтаксических отношений между простыми знаками в пропозиции и относится к структурно-семантической категории уровня предложения и словосочетания: отношение подлежащего и сказуемого, отношение определяемого и определения, отношение сказуемого к дополне­нию и обстоятельству, отношения подчинения, сочинения и преди­кации. Данные виды отношений достаточно подробно рассматри­ваются в соответствующем разделе, посвященном функциональ­но-грамматическим особенностям сочетаемости слов в структуре калмыцкого предложения [Мушаев 2002].

Третий вид типовых значений предложений связан с оформлением предложения как единицы высказывания и дифференциации структуры предложения по видам высказывания (т.е. когнитивно-познавательную и коммуникативную функцию). Образуется он с помощью коммуникативно-грамматических категорий, вершиной которых является категория предикативности и более частные ка­тегории синтаксического времени, модальности, утверждения / отрицания, целевой установки высказывания. И четвертый вид зна­чений связан со структурированием сложных синтаксических це­лых и образованием текста. В этом случае комбинаторные опера­ции связаны с выявлением актуального членения; анафор-повто­ров; пролепсиса, когда предыдущий компонент имеет смысл в свя­зи с последующим; временного и модального планов текста; тематической последовательности текста и др.

Определяя как статический (выявление модели предложения) и динамический (внутримодельные и межмодельные модификации) подходы к системному описанию синтаксиса, автор основное вни­мание уделяет первой группе семантико-синтаксических категорий. Для этого используются следующие понятия и категории:

1. понятия лексических разрядов слов и семантических маркеров, проявляющихся во взаимодействии слов и синтаксических структур: конкретность / абстрактность, одушевленность / неоду­шевленность.
   
2. категории семантического синтаксиса, выделяемые на уровне целых структур (словосочетаний и предложений): агентивность, аффицированность, адресатность, орудийность и т.п.
   

2) категории предикатной логики релевантные для семантической структуры предложения в целом: функция и аргументы, детер­минация и реляционные отношения.

Уточняя два типа неравенства: модель и двучленная структура, модель и смысловая завершенность предложения, автор особо подчеркивает важность для построения модели вычленения струк­турного каркаса предложения и вопросов вариативности в рамках тождества модели. При этом основным источником вариативнос­ти считается:

а) наличие факультативных членов, например: Бадм бичг йовулв «Бадма послал письмо» - Бадм көвүһр бичг йовулв «Бадма через мальчика послал письмо». О важности факультативных членов как дифференциальных (дистинктивных) признаках модели предложения подчеркивалось на материале различных языков. Так, в калмыцком языке модели предложений типа: Сурһульч үүрлһн харһв «Школьник встретился с другом» или Сурһульч харһв «Школьник встретился» отличаются от моделей где подобный фа­культативный член необходим: Сурһульч дегтр умшҗана «Школь­ник читает книгу».

б) субституция (подстановка, замещение) позиций в модели
предложения. Кроме центрального глагола возможно замещение
всех позиций в структурной схеме предложения. Правила субституции и ее границы для каждой модели различны. Если взять два различных по типу моделей предложения из калмыцкого языка, то они могут отличаться и по правилам субституции:


62

63

1. Эцк эрт көдлмшәсн ирв «Отец рано пришел с работы».
Лексическое заполнение имени в основном падеже - эцк - любое
одушевленное существительное: тер «он, тот», цугтан «все»,
зрмснь «некоторые», ик зунь «большинство» и т.д.

Лексическое заполнение имени в косвенном падеже и конкретизатора времени - свободное. Если записать составляющие моде­ли, предлагаемые О.И. Москальской, данное предложение выража­ется последовательностью: имя в основном падеже - наречие вре­мени - имя в косвенном (исходном) падеже - глагол.

2. Саальчнр мал саажана «Доярки доят скот». Модель данного предложения записывается последовательностью: имя в основ­ном падеже - имя в косвенном (винительном) падеже - глагол. Лексическое заполнение имени в основном падеже - только личные местоимения и имена, имя в косвенном падеже - только название дойного домашнего скота.

Тождество грамматического значения предложения также относится к вариационной субституции, например, личное предложе­ние/неопределенно-личное предложение: Сурһульч соньмсжана «Школьник интересуется». Соньмсжана «Интересуется». Субституенты - имена в основном падеже - любая субстантивированная часть речи.

в) введение дополнительных строевых элементов. В пределах данной модели вводятся компоненты, которые не влияют на грам­матическое значение предложения и чаще всего связаны с акту­альным членением предложения. Инверсия тех или иных членов предложения в калмыцком языке влечет за собой включение опре­деленных служебных слов и частиц: бол -,гих-, чигн, -чн, -нь, например:

1. Бидн насарн дл улсвидн «По возрасту мы ровесники», Насарн болхла, бидн дл улсвидн. При инверсии подлежащего между именем в основном и косвенном падеже появляется слу­жебное слово-связка болхла.
   
2. Таңһчд хамгин умшгддг газет - «Хальмг үнн» газет; «Хальмг үнн» гидг газет - таңһчд хамгин умшгддг газет «Самая читаемая в республике газета - газета «Хальмг унен». В дан­ном примере при инверсии между двумя именами в основном падеже в структуру предложения включается связка гих.
   

64

Согласно данной точке зрения, термины «варьирование» и «ре­гулярная реализация» синонимичны, хотя для таких понятий как суб­ституция более адекватны определения регулярных реализаций моделей предложения. Виды регулярных реализаций предполагают не только увеличение компонентов в рамках структуры, но и о смыс­ловое и формальное осложнения одной из составляющих моделей при постоянстве позиций ее в составе структурной схемы. Это мо­жет быть, например, осложнение состава одного из структурных членов или имя в основном падеже может быть замещено прида­точным предложением:

1. Әмтн хургин хөөн һарв «Люди вышли после собрания»; Көвүн харһлтын хөөн нисәд йовҗ одв «Мальчик после встре­чи улетел». Описательная формула и позиции в структуре: имя в основном падеже - косвенный (родительный) с послелогом - гла­гол, для предложений одинакова, хотя во втором - смысл и форма основного глагола осложнено.
   
2. Цуг тернь үнн бәәҗл «Все это оказалось правдой»; Шораһас нигт цергтә гиснь үнн бәәҗл «Оказалось и вправду, что у них несметное войско». Подлежащее первого предложения - тернь - во втором предложении замещено придаточным предложением: шораҺас нигт цергт [Пюрбеев 1979, 59].
   

По мнению ученых данного направления, к семантической структуре предложения следует идти через структурную модель, а се­мантические модели предлагается проводить или проверять по двум пересекающимся типам классификации: логической (детерминиру­ющие, реляционные, бытийные) и по характеру предиката (процес­суальные, акциональные, статальные). О.И. Москальская на мате­риале немецкого языка описала 64 структурно-семантические мо­дели предложения, которые по формальным признакам делятся на три большие группы: двусоставные предложения (глагольные, имен­ные, с инфинитивом, формально-двусоставные), односоставные предложения и фразеологические модели предложений.

Внутри групп и блоков модели разграничиваются по составу, регулярным реализациям и допустимым трансформациям. При анализе блоков выявляются три структурных признака: тип предиката, способность компонентов к распространению и виды усложнений и модификаций. Описание моделей идет от формы к

3. Структура и семантика калм. нредл.

65

значению, а затем от значения к форме. Парадигмой предложения (внутримодельной модификацией) считаются лишь такие модификации структу­ры предложения, которые, не нарушая ее тождества, протекают в рамках соответствующей модели предложения. Существуют раз­личные мнения ученых в отношении объема парадигмы, выделя­ются разнообразные грамматические модификации в составе пред­ложения как модификации уровня парадигмы предложения. Напри­мер, на материале русского языка изменение по падежам подлежа­щего, изменение сказуемого по времени и наклонениям рядом уче­ных считаются формативами парадигмы предложения. При разно­образии мнений нельзя не согласиться с мнением о том, что в пред­ложениях русского и калмыцкого языков синтаксическое время яв­ляется парадигмообразующим фактором, например: «Ночь - была ночь» и в ее калмыцкой параллели» Сө - сө билә - образуется па­радигма где снимается четкая граница между односоставностью/ двусоставностью предложения [Шведова 1967].

Позволяя выявить источник синонимии - переносное использо­вание моделей, парадигма предложения имеет иерархическую орга­низацию и рассматривается по трем оппозициям: по цели высказы­вания, по признаку утверждения или отрицания, и по синтаксичес­кой модальности. Первый ярус: повествование - вопрос - побуж­дение, второй ряд составляет оппозиция: утверждение - отрицание, и завершает иерархию модальные модификации: значения возмож­ности - невозможности совершения действия, необходимости со­вершения - несовершения действия, модальность действительно­сти и степеней достоверности сообщения. Парадигматические фор­мы калмыцких предложений могут быть следующими:

1 -ый ярус: Көвүн унтв «Мальчик заснул» - Кевүн унтвий? - Көвүн унтг!

2-ой ярус:Квүн унтв - Кевүн унтҗахш

Көвүн унтвий? - Көвүн унтҗахший?

Көвүн унтг! - Көвүн бичә унтг!

3-ий ярус: Көвүн унтв - Кевүн унтсн болх - Кевүн унтсн болвза -

Көвүн унтсн кевтә - Кевүн унтсн боллго;

Көвүн унтвий? - Көвүн унтсн болхий? - Көвүн унстн болвза? -

Көвүн унтсн кевтә? - Көвүн унтсн болхгов?;

Көвүнунтг!-0

Көвүн унтжахш - Көвүн эс унтсн болх - Көвүн эс унтсн болвза –

Көвүн эс унтсн кевтә - Көвүн эс унтсн боллго;

Көвүн унтҗахший? - Көвүн эс унтсн болхий? - Көвүн эс унтсн болвза? - Көвүн эс унтсн кевтә? - Көвүн эс унтсн болхгов?;

Көвүн бичә унтг! - 0.

Следует сделать соответствующие пояснения, связанные с ограничением и полнотой парадигмы предложений. Полнота/непол­нота парадигмы зависит от конкретного лексического наполнения компонентов модели: наиболее полны парадигмы двусоставных предложений с именными и глагольными сказуемыми и менее спо­собны к парадигматическим изменениям односоставные, фразеологизированные, номинативные, детерминирующие модели пред­ложений. Побудительные формы предложений, как видно из приве­денных выше примеров, не имеют особых форм на уровне модаль­ных модификаций.

Предложения с различными вопросительными словами рассматриваются как определенные регулярные модели реализаций вопро­сительной формы предложения, при этом вопросительные слова соотносятся как с обязательными, так и с факультативными со­ставляющими структурной схемы, например: Көвүн кезә унтв? «Мальчик когда заснул?» - Көвүн кезә унтхш? - Көвүн кез унтг?.

Кроме этого, внутримодельные процессы, такие, как включе­ние или опущение факультативных членов модели; изменение клас­са слов, реализующих компонент модели; включение дополнитель­ных членов, которые находятся за пределами структурного мини­мума предложения - не затрагивают основную структуру предло­жения и не зависят от того, изменяется ли при этом содержание высказывания или нет. Приведем калмыцкие примеры различных видов грамматических преобразований в рамках одной модели и модификаций, связанных с изменением структуры предложения:

а) активно-пассивные трансформации: Би эн йовдлын тускар санув «Я подумал об этом случае» - Намд эн йовдлын тускар сангдв «Мне вспомнилось об этом случае»; олын усн оңһц авч одв «Река унесла лодку» - олын усар оңһц авч одв «Рекой унесло лодку»;


66

б) замена свободной модели равнозначной фразеологизированной конструкцией: Эцк унтҗахш «Отец не спит» - Эцкд нр күрчәхш «Отцу не спится»;

в) перевешивание узлов структурной схемы предложения - операция тематизации или топикализации: Санҗ Манҗас элгн-садарн даву «Санджи превосходит Манджи числом родственников» - Санжин элгн-садн Манжин элгн-саднас даву «Родственники Сан­джи превосходят числом родственников Манджи»;

г) усложнение структуры за счет комбинации двух простых в
одну более сложную: Бадм - мана сурһулин директор «Бадма -
директор нашей школы» - Бадмаг мана сурһулин директорар
судһв «Бадму избрали директором нашей школы».

Разработка проблем межмодельных синтаксических отноше­ний началось с изучения вопросов синтаксической синонимии. Не­смотря на то, что функциональная синонимия рассматривала конк­ретные срезы отношений и больше касалась межуровневых отно­шений, данные исследования говорили о необходимости изучения в динамике различных одноуровневых межмодельных процессов.

Одной из первых теорий данного направления явилась теория трансформационной грамматики, которая позволяла изучать различные синтаксические отношения между разноструктурными предложениями при неизменности лексической основы. Примеры некоторых видов трансформаций в структуре простого предложения приводились выше и сводятся к пассивной, демипассивной и демиактивной трансформации, трансформации имперсональности (безличностности), некоторые ученые сюда относят и трансфор­мацию утверждения/отрицания и др.

Следующим источником изучения межмодельных синтаксических процессов является теория перефразирования. Перефразы со своими видами избирательной тематизации и конверсных отноше­ний представляют собой множественность способов выражения одного и того же смысла лексическими и грамматическими сред­ствами языка.

При конверсных отношениях речь идет о выдвижении на роль подлежащего в предложении то одного, то другого аргумента предиката с помощью лексических замен, которые называются конверсивами. Например:

1. Нойн хаанд шову белглҗ «Нойон подарил хану птицу» -Хан нойнас шову - белг авч «Хан от нойона получил в подарок птицу» - конверсивы: глаголы или глагольные фразеологизмы, от­личающиеся только направлением действия;
   
2. Бата Муузран дү «Бата младший брат Муузры» - Муузра Батан ах «Муузра старший брат Баты» - предложения с именны­ми конверсивами (старший - младший);
   
3. Ахлач маши залачиг илгәҗ «Директор послал водителя» -Маши залач ахлачар йовулгдҗ (илгәгдж) «Водитель послан ди­ректором» - конверсивами могут быть залоговые формы глагола.
   

Еще один случай перефразы - избирательная тематизация или «перевешивание узлов» - заключается в превращении аргументов в определение и обратно. Лексические замены играют подчиненную роль и достаточно велика роль контекста, например: Шүлг эврәннь чинр-утхарн болн кев-янзарн седкл авлна «Стихот­ворение своей идеей и формой берет за душу» - Шүлгин чинр-утх болн кев-янз седкл авлна «Идея и форма стихотворения берет за душу».

Если при перефразировании сложно различить исходное предложение от производного, то при процессе деривации речь идет об усложнении грамматической структуры предложения и о получе­нии предложения - деривата путем добавления к исходному пред­ложению операторов каузации, косвенности, перцепции и номина­ции:

Каузация имеет место при глаголах со значением выбрать, про­возглашать, получать звание. В трехаргументном исходном пред­ложении устанавливаются еще более сложные отношения. Напри­мер: Бадм селәнә толһач «Бадма глава поселка» - Бадмиг селна толһачар суңһв «Бадму избрали главой поселка»; Бадм тодрха кевр Батан сансиг цәәлһж өгв «Бадма подробно объяснил размышления Баты» - Багш Бадмд тодрха кевр Батан сансиг цәәлһҗ өглһнд некд болв «Учитель помог Бадме подробно объяснить размышления Баты».

Операторами косвенности являются глаголы мнения и оценки, например: Даалһвр чикәр күцәгдҗ «Задание выполнено правильно» - Көвүнә санаһар даалһвр чикәр күцәгдҗ «По мнению юноши, задание выполнено правильно».


68

Глаголы чувственного восприятия являются операторами пер­цепции, например: Домбр цокжана «Играют на домбре» - Домбр цокжаснь сонсув «Слышал, как играют на домбре».

Оператор номинации также имеет свою группу глаголов, напри­мер: Нимгр - алдр бичч «Нимгир - великий писатель» - Нимгриг алдр бичәч гиҗ әмтн нерәдв «Люди называли Нимгира ве­ликим писателем».

Таким образом, для определения особенностей межмодельных процессов трансформацию (преобразование), перифразу (замеще­ние) и деривацию (осложнение) рассматривают через составляю­щие предложения: грамматическую модель, лексическое наполне­ние и смысл. Разработки в данном направлении говорят о том, что описанные выше синтаксические процессы тесно между собой переплетаются, имеют не только теоретическое, но и конкретное прак­тическое значение, особенно для современного калмыцкого языка, и требуют дальнейших уточнений и исследований.

В заключительной части обзора необходимо обратиться еще к двум направлениям исследований: актантной теории и циклу работ по теории функциональной грамматики.

Согласно данной точки зрения считается, что денотативная ситуация, как выделяемая человеком одно из отношений внешнего мира, обладает внутренней целостностью и отражается средства­ми языка. Являясь фрагментом действительности, денотативная ситуация в предложении ставится в соответствие с определяемой семантикой языка предикатно-актантной структурой, или пропози­цией, и одной из возможных типов коммуникативной рамки.

Семантически между коммуникативной рамкой и пропозицией заполняется, прежде всего, обязательной модальной рамкой и разнообразными вторичными значениями, относящиеся к источнику, характеру и эффекту информации, к темпоральным и аспектуальным характеристикам информации. Именно такие разнообразные значения образуют конструкции с предикатными актантами (КПА), в которых как минимум один синтаксический актант вершинного глагола имеет предикатное значение.

Предикатные актанты обозначаются различными глагольными формами, отглагольными существительными, глагольными оборотами или зависимыми глагольными предложениями.

Выделение КПА как особого рода объекта исследования является результа­том перехода от традиционного анализа по принципу "от формы к смыслу" к анализу "от смысла к форме". Типологические исследо­вания при анализе "от смысла к форме", при последовательном про­ведении принципа сравнения систем должны рассматривать как реализуется в каждом конкретном языке некоторая универсальная семантическая система, которая должна быть выражена в любом языке. Предпосылкой такого анализа является разработка своего рода универсального семантического языка [Кацнельсон 1972].

Типология правил перехода "от смысла к тексту" в сущности является переходом от системно организованных значений к конк­ретным языковым структурам. Вопрос о принципах разграничения грамматического и лексического в языке, установление "конструкционных" сходств и различий между языками с точки зрения реа­лизации универсальной семантической системы также относятся к важнейшим теоретико-практическим вопросам, возникающим в ходе обсуждения проблематики КПА. В соответствующей главе подробнее говорится о модели "Смысл - текст".

Можно также достаточно подробно говорить о конкретных семантико-синтаксических и типологических задачах изучения и описания КПА: характеристика и отличие семантической и синтакси­ческой структур, деривационный статус, установление зоны смыс­лов и семантическая классификация глаголов, образующих КПА, и возможность использования терминов семантических ролей при интерпретации семантики предикатного актанта. Рассматриваемые семантические элементы, которые открывают места для других семантических элементов (обладают валентностями), называют­ся функторами. Функторы в зависимости от числа, ранжирования и соотношения для препозитивных и предметных переменных мест делятся на одно-, двух-, трех - и четырехместные. Связь между предикатом и его первыми двумя актантами: субъектом и объек­том, положен в основу классификации функторов. Функторы, пер­вые две валентности которых не могут быть пропозитивными, на­зываются предикатными, и если одна из валентностей носит пре­позитивный характер, такие функторы квалифицируются как непре­дикатные. Специальные глаголы, планом содержания которых вы­ступают непредикатные функторы, равные этим значениям, и фор­мируют КПА.


70

71

Одним из важнейших направлений исследований заключается в том, чтобы соотнести семантическую классификацию глаголов с изложенной выше классификацией непредикатных функторов с це­лью, в конечном счете, произвести классификацию возможных зна­чений как компонентов универсального семантического языка. По­этому перечисляются семантические классы глаголов, соответству­ющие тем или иным непредикатным функторам, например: отрица­тельные, аспектуальные, темпоральные, пассивные, бенефактив-ные, часть модальных, оценочные и глаголы ориентации движения и положения в пространстве. Они относятся к одноместным функ­торам, а к двухместным - таксисные, интерпретативные, каузатив­ные, часть модальных, обстоятельственные, эмотивные и глаголы ощущения, восприятия, мысли, памяти. К трехместным функторам отнесены глаголы речи и обстоятельств [Категория 1983].

Для самой общей характеристики калмыцких КПА данные кон­струкции и соответствующие им глаголы можно разделить, как пред­лагает Е.К. Скрибник на материале бурятского языка, на три груп­пы. К первой группе относятся аспектуальные, обозначающие ви­довые значения, некоторые фазовые, модальные глаголы, обозна­чающие ориентацию действия. Эти глаголы управляют сопутству­ющими деепричастиями, которые имеет к основному действию три вида отношений и свои грамматические формы: разделительные ад~эд, соединительные ж~ч и слитные н (в отрицательной форме -лго). К модальным глаголам данной группы относятся: үзх «рас­сматривать, стараться», чадх «мочь, уметь», ядх «не уметь, не быть в состоянии» и др. Например: күцәҗ үзх «постараться вы­полнить» [ХОТ], умшҗ чадхв «смогу прочитать» [ХОТ], олҗ ядх «быть не в состоянии найти» [ХОТ]. К фазовым относятся глаголы обозначающие завершение действия: дүүргх «заполнять», күцәх «выполнять» и глаголы движения с пространственной ориентацией: орх «входить», ирх «приходить». К аспектуальной группе относят­ся глаголы, которые обозначают завершенность, неполноту, прерван-ность, продолжительность, интенсивность и другие качественно-количественные характеристики действия. Глаголы с адресом авх «брать», өгх «давать», действие которых совершается в интере­сах субъекта предложения или другого лица; глаголы ориентации: ирх «приходить», һарх «выходить», орх «входить», хайх «кидать»,

буух «спускаться» и другие, управляют сопутствующими деепри­частиями и также могут быть отнесены к первой группе.

КПА второй группы образуют модальные глаголы намерения и глаголы фазы прерывания действия, которые функционируют в фор­ме целевых деепричастий и причастий: уурх «прекращать», зогсх «стоять», шиидх «решать», белдх «готовиться, собираться» и др. Например: тмк татхан уурх «прекратить курить» [ХОТ], бичг бичхн зогсх «перестать писать» [ХОТ], үлдхәр шиидв (үлдх гиж шиидв) «решил остаться» [ХОТ], йовхар белдх «собирать­ся идти» [ХОТ]. В эту же группу относят модальные предикатив­ные имена с показателями та~т (отрицательная форма -го): кергт «надо, необходимо», кергго «не нужно, не надо», арһта «возможно в состоянии», например: йовх кергт «надо ехать», х кергго «не надо бояться» [ХОТ], ирх арһта «имеет возможность прийти» [ХОТ].

К третьей группы относятся информационные, эмотивные и оценочные глаголы и имена. КПА образуют модусные глаголы и пре­дикативные слова, управляющие зависимым глаголом в причастно-падежной форме или с показателем гиҗ.

Самый общий обзор калмыцких КПА позволяет говорить, что в форме зависимого глагола отражается типовая семантика управляющего предикатного слова и существует достаточно четкая гра­ница между грамматическими глаголами, зависимая часть кото­рых выражается деепричастной формой и модусными глаголами и именами, где зависимая часть состоит из причастно-падежных форм или со служебным словом гиж, [Типология 1985].

Актанты, определяемые формальными валентностями глагольной синтаксемы, служат дифференциальными признаками элемен­тарной синтаксической конструкции. В силу синтагматичности ак­тантов в конструкции и сопоставленности ситуации и семантичес­кой конструкции все синтаксическое образование получает осмыс­ление [Касевич 1988,275].

Если последовательное разграничение синтаксиса и семантики позволяет выделить в качестве самостоятельного объекта изучения элементарные синтаксические конструкции, а в результате их трансформации получить и неэлементарные (сложные) образова­ния, то единицами другой модели грамматики


72

являются функционально-семантические поля. Этот подход на базе общности функ­ции интегрирует разноуровневые языковые средства: синтаксичес­кие, морфологические, словообразовательные, лексические. Пред­метом анализа стали функционально-семантические поля в соста­ве следующих группировок: 1) с предикативным ядром - аспектуальность, временная локализованность, таксис [ТФГ 1987]; темпоральность, модальность [ТФГ 1990]; персонал ьность, залоговость [ТФГ 1991]; 2) с субъектно-объектным ядром - субъектность, объектность, коммуникативная перспектива высказывания, определенность/неопределенность [ТФГ 1992]; 3) с качественно-количественным ядром - качественность, количественность [ТФГ 1996]; 4) с предикатно-обстоятельственным ядром - локативность, бытийность, посессивность, обусловленность [ТФГ 1996А]. Рассмот­ренные выше основные аспекты изучения предложения достаточ­но широко и разносторонне разрабатываются в лингвистике и сви­детельствуют о теоретической важности для типологических обоб­щений и практической интерпретации конкретного языкового мате­риала на уровне такого системного и разноаспектного языкового явления как предложение.