Geum.ru

А жизнь так коротка

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   22

Глава 2


— Гончар, мать твою, когда ты достанешь этого ублюдка?

Бекас был в бешенстве, за что бы он ни взялся, все ускользало из рук. Графу вот легко удавалось держать в руках сотни нитей, — дергая за них, он управлял своей криминальной империей.

Бекасу не раз приходилось слышать, что Задворск — самый мафиозный город в России. Он с этим соглашался. Но также мог поклясться, что это еще и самый спокойный город. Хоть днем, хоть ночью можно бродить в одиночку по улицам, никто тебя не тронет. И все потому, что здесь была монополия одной мафии.

Графа больше нет. И Алычи нет. Но остались Адвокат и Гончар. Эти на место Графа не метили. Им и на своих местах неплохо. И против Булата они пошли под давлением Бекаса и Алычи. А теперь вонять начали. Мол, Бекас не так дела делает.

Он и сам чувствовал это. Власть ускользала из его рук. И он не мог понять — почему. Вроде и старается все объять, да что-то не выходит.

«Бригадиры» вдруг независимости захотели. Чтобы каждый по себе жил. Это развал империи — они это понимают. Знают, как жестоко расправится с ними Бекас, если они вздумают делить одеяло. Поэтому их недовольство наружу пока не очень лезет. Но все равно — как бы не вспыхнул всеобщий бунт. И тогда такое начнется...

Махинации с алюминием, драгметаллами, нефтепродуктами, лесом, незаконное долевое участие в легальных бизнес-структурах, рэкет, девочки, наркота, оружие — все это работает на один общак. Но если организация развалится, то «лейтенанты» начнут рвать общее одеяло на куски. Тогда в городе начнется беспредел, кровь реками потечет по улицам, пороховых газов будет больше, чем автомобильных выхлопов. Это будет конец всему. И прежде всего самому Бекасу. Хорошо, если его личной «бригаде» найдется место под солнцем. А если нет?..

— Мать твою, когда ты достанешь мне этого ублюдка?

В ответ Гончар смерил Бекаса презрительным взглядом.

Он отвечал за внешнюю и внутреннюю безопасность организации. В его распоряжении был мощный сыскной аппарат, сотни стукачей, боевая «бригада». Ссориться с ним никак нельзя — слишком он опасен. Но Бекас не мог сдержать эмоций. И вызверился на него.

Раньше Бекас думал, что среди братвы его авторитет на большой высоте. Да, его уважали. Но, оказывается, недостаточно для того, чтобы принимать как пахана.

Он пытался давить на «бригадиров», разговаривал с ними жестко, грубо, угрожал. Его боялись. Но при этом не воспринимали всерьез. Ему не хватало авторитета, чтобы с ним считались по-настоящему.

Все знали, что на свое место Граф прочил Булата, своего зятя. К этому времени Булат имел веский авторитет среди братвы. А еще слово Графа значило много. Но Бекас и Алыча не захотели считаться с покойным паханом. Для этого у них был весомый аргумент — Булат виновен в смерти Графа. «Бригадиры» поверили в это, поэтому отдали Леона на растерзание. Но потом робкий слух о том, что Булат не виновен, начал точить их умы.

У Бекаса есть еще возможность возвысить себя в глазах братвы. Для этого он должен прилюдно расправиться с Булатом. Еще раз обвинить его в смерти Графа, вынести ему приговор и самолично казнить его. Но беда в том, что до этого ублюдка ему никак не дотянуться.

— Ну так я не слышу, когда ты достанешь мне Булата? — еще раз рыкнул он на Гончара.

На этот раз уже не так грозно.

— Я ищу его, — процедил тот сквозь зубы. — В Москве он засветился, но исчез.

— И что же дальше?

— Булата нужно возвращать...

— Понятное дело. Возвратить и замочить.

— Нет, он должен занять твое место!

Гончар смело глянул Бекасу в глаза. Тот опешил. Прошло несколько секунд, пока он переварил услышанное.

— Что?!

— А то. Ты, Бекас, не можешь заменить Графа. Нет в тебе той силы. Организация на грани раскола.

Благо организации Гончар ставил выше личного. За это ему можно было простить дерзость. Но Бекас был не из тех, кто умеет прощать.

— Тогда почему ты поддержал меня, а не его?..

— Каждый может ошибиться, — развел руками Гончар.

— Да пошел ты в жопу, философ хренов!

Бекаса душила ярость. С каким бы удовольствием он кончил этого ублюдка прямо здесь, в доме покойного Графа, который как был, так и оставался штаб-квартирой организации. Но нельзя. Гончар сейчас в силе и наверняка принял все меры предосторожности. Его так просто не возьмешь.

— Хорошо, я ухожу, — с достоинством оскорбленного министра он поднялся с кресла и вышел вон из комнаты.

Бекасу стало жарко. Он понял, что совершил ошибку.

— Зря ты так с ним, — осуждающе покачал головой Адвокат.

Еще одна великая личность в организации. Никто точно не знал, где Граф выкопал этого седовласого мужика с холеным рылом. Но он наделил его немалой властью. Это положение вещей сохранялось и при Бекасе.

— А тебя, фуцин, никто не спрашивает! — заорал он на него. — И вообще, ты мне на хрен не нужен! Вали отсюда, чтобы тобой здесь больше не воняло!..

Не нужен ему советник. Пусть убирается ко всем чертям!

Адвокат — пережиток Графа. С ним Бекас как бы временщик. Хватит, пора устанавливать свои порядки!..

Но совсем от Графа открещиваться нельзя. Напротив, он должен стать еще ближе к нему. Занять место возле его дочери. Он женится на ней.

Этим он убьет двух зайцев. Первое — сможет выдать себя за официального преемника Графа. А второе — приберет к рукам всю графскую собственность, ведь все его состояние дочери завещано.

Однако Наташа замужем за Булатом. Но можно грохнуть какого-нибудь чувака, навести на него прикормленных ментов — пусть сделают официальное заключение, что убитый — Булат. Бекасу с его властью это не составит никакого труда. И тогда Наташа будет считаться вдовой. И никто не будет возражать, когда она вступит во второй брак.

Только вот беда, с Наташей проблемы. Крыша у нее набок съехала, шифер дымится. Умом она тронулась. Булат, козел, ее доконал.

Изменяла она ему. А он ее любовника грохнул. При ней. И это сорвало ей башню. Не выдержала психика.

Любовника ее Булат не своими руками грохнул. Микита, его цепной пес, это сделал. Менты его повязали, на «крытку» заслесарили, на Булата кололи. Но тот ни в какую. На себя мазу потянул. Сам, типа, решил козла завалить. Булат здесь ни при чем.

Бекас даже «торпед» к Миките в камеру подсылал. Да и менты его крепко месили, чтобы Булата сдал. Микита держался до последнего. А когда невмоготу стало, с разгона в стену головой долбанулся. Короче, склеил ласты, а хозяина своего отмазал.

Ушел Булат. В Москву зачем-то подался. Но оттуда уже вроде слинял. А вдруг снова на Задворск двинет? Выдержит ли Бекас его удар? Ведь у него своя «бригада». И очень мощная, если «карателей» Алычи с дерьмом смешала.

Удар он может выдержать. Только при одном условии: если порядок внутри организации наведет. Адвокат пусть на хрен убирается, а вот с Гончаром проблему нужно уладить. Сегодня же Бекас отправится к нему с поклоном. Он помирится с ним. Помирится, чтобы потом застрелить его. Да, застрелить. Двум волкам в одной норе не ужиться.

Сознание разбилось на стеклянные куски. На мутные и прозрачные. И мутных было больше. Но попадались и прозрачные. Тогда Наташа смотрела на мир трезвыми глазами.

Только отрезвление длилось недолго. Она вдруг вспоминала мужа и любовника. И перед глазами вставала страшная картина: Павел Андреевич скорчился на полу с пулей в паху, а к его голове тянется длинный ствол пистолета. Едва слышно звучит выстрел, и все, ее сознание погружается в небытие беспамятства. Говорят, в приступе безумия она хотела убить мужа. Может быть, она тогда так ненавидела его.

А потом она ненавидела человека, который убил ее отца. Да, ее отца убили. Это было страшным для нее потрясением. И чуть до конца не разрушило ее психику. С тех пор мутных стекляшек стало еще больше, чем прозрачных.

Она не помнила, сколько прошло времени с тех пор, как погиб отец и куда-то исчез ее муж. Помнила только, что с тех пор ей становилось все хуже и хуже.

Она знала, что ее забрали из психушки. Теперь она живет в своем доме. Какого-то профессора, светилу науки из Америки, ей выписали. Может, и враки, что он профессор и что за каждый день ему платят три тысячи долларов. Если бы это было так, он давно бы вылечил ее. Но все тщетно...

Прозрачную стекляшку в голове вдруг заслонила мутная. Наташу затрясло, глаза ее безумно уставились в одну точку. Она уже ничего не соображала. И дальним-дальним, еще не затемненным уголком сознания отметила, как ей в руку входит игла.

Ей кололи сильнейшие психотропные лекарства. Ее врач был противником подобных атак. Но, увы, он просто не видел иного выхода...

Коллекция верхней одежды прошла на ура. Маргарита Витальевна видела, с каким восторгом зритель принимает каждое появление манекенщицы. Эти длинноногие худощавые красотки не шли, а как бы плыли по подиуму в ее пальто, жакетах, пиджаках. Смотрелись они великолепно. Как будто они не в Задворске, а в Париже на Неделе Высокой Моды.

— Да такой коллекции самое место в Москве, — сделал ей комплимент ее главный соперник.

Этот длинноволосый брюнет с манерами гомосексуалиста был твердо убежден, что займет первое место. Поэтому мог снизойти до похвалы.

Вправду он считал, что ее коллекция достойна московских конкурсов, или нет — Маргарите было все равно. Она знала, что в Москву она поедет с этой коллекцией. И не важно, какое место она займет в родном городе. Рано или поздно она будет в столице и покорит ее.

Пока что ее коллекция покорила элитную публику Задворска. Но, как и ожидалось, она заняла не первое, а лишь второе место. Впрочем, ее это не очень расстроило.

Из Дома моды она выходила последней. И одна. Ее не преследовали толпы поклонников, никто не закидывал цветами. И все же она чувствовала себя победительницей. Сегодня состоялся ее первый показ. Дан старт, и она знала, что впереди ее ждет успех...

— Маргарита Витальевна? — послышался чей-то мужской голос.

Он обернулась и увидела импозантного мужчину лет сорока.

— Да. — Она наградила его чарующей улыбкой.

— Моя фамилия Голдуэн.

— Вы иностранец?

Об этом можно было не спрашивать. И фамилия у него нерусская, и легкий акцент.

— Да, я американец.

— А русским владеете в совершенстве, — польстила она ему.

— У меня мать русская. Она эмигрировала в Америку во время войны. Впрочем, к нашему разговору это не имеет никакого отношения.

— А что имеет, позвольте полюбопытствовать?

— Я видел вашу коллекцию. Признаться, впечатляет.

— Спасибо, — мило улыбнулась она.

— Я бы хотел поговорить с вами насчет одной женщины. Ее зовут Наташа Булатникова. Раньше вы ее знали под девичьей фамилией.

Да, она ее знала. Наташа когда-то училась у нее на факультете моды.

— Конечно, я ее знаю.

— И, наверное, знаете, что у Наташи проблемы с психикой...

Проблемы с психикой. Это мягко сказано. Наташа сошла с ума. И Маргарита Витальевна это знала.

— Я ее лечащий врач.

Ах вот оно что!

— И нуждаюсь в вашей помощи.

— А чем я, собственно, могу помочь?

— Видите ли, я искренне желаю помочь Наташе. В общем, я наводил о ней справки и многое узнал из ее прошлого. Вы — часть ее прошлого. Наташа боготворила вас, она хотела во всем на вас походить.

— Допустим.

— Наташа всерьез увлекалась модой. А теперь она наедине с собой. И замкнулась на переживаниях, которые повредили, скажем так, ее рассудок. Ее нужно вырвать из этих переживаний. Увлечь каким-нибудь делом. И я знаю чем. Модельным проектированием. И под вашим руководством. Лучше вас никто не подходит на роль ее духовного наставника. Да, именно духовного...

— Боюсь, из этого ничего не выйдет. Я человек занятой.

Ей коллекцию свою надо пробивать. А тут с Наташей возись. Конечно, жаль ее, но бросать ради нее свое дело — это уже слишком...

— Но я же не прошу работать, как это у вас говорят, на общественных началах. Я буду платить вам двести долларов.

— Двести долларов в месяц это, конечно, много. Но не для меня.

— Почему в месяц? В день.

Маргарита Витальевна была практичным человеком. Поэтому счетчик в голове начал выбивать месячную сумму. Если она будет уделять Наташе двадцать дней в месяц, то четыре тысячи долларов ей обеспечены. Это большие деньги.

— Хорошо, я попробую. Может, и в самом деле из вашей затеи что-нибудь выйдет.

Мистер Голдуэн не кривил душой, когда говорил, что искренне желает помочь Наташе. Он мог бы загонять ее болезнь внутрь, делать на этом деньги. Но он хотел скорейшего ее выздоровления. И не важно, что после этого его перестанут финансировать так щедро.

Мистер Голдуэн прежде всего врач. И для него врачебная этика не пустой звук. А потом, он сомневался, что за Наташу будут платить исправно и постоянно.

Сейчас в Задворске, похоже, идет дележ криминальной власти. О Наташе пока не вспоминают. Но обязательно вспомнят. И неизвестно еще, будут ли ее лечить дальше за такие деньги.

Его догадки подтвердились сегодня. О Наташе вспомнили. С мистером Голдуэном только что разговаривал один человек. Насколько он понял, это был самый главный гангстер. И его заботит судьба Наташи. Только непонятно, добра он ей желает или зла?

Этот человек говорил об одном, а думал о другом. Он спрашивал о здоровье Наташи. Мистер Голдуэн отвечал, что, может быть, ее состояние начнет резко улучшаться. В недалеком будущем возможно полное выздоровление. Ведь он проводит курс лечения по самым современным методикам. Тот был вроде рад, но взгляд его не выражал никаких положительных эмоций. Потом он спросил, можно ли Наташу признать дееспособной. И получил в ответ категорическое «нет». А ему хотелось получить «да». Мистер Голдуэн прочел это по его глазам. И еще раз сказал «нет». Ни за какие деньги он не пойдет на должностное преступление. И вовсе не важно, что он гражданин другой страны. Впрочем, запугивать его не стали. Не попрощавшись, человек удалился. После его ухода мистеру Голдуэну казалось, что ему нагадили в душу.

С Гончаром Бекас помирился. Но они оба понимали, что примирение это показное. Им просто нельзя было сейчас враждовать, ибо это еще больше пошатнет устои организации. И ослабит их позиции. А этого ни тому, ни другому не хотелось.

Бекас переговорил с америкашкой, лечащим врачом Наташи. Ему нужно было знать, даст ли он заключение о ее дееспособности. Этот козел полосатый сказал «нет». И хрен чем сдвинешь его с места.

Да только Бекасу начхать на его «нет». В городе полно врачей, которые скажут «да». Его человек уже начал собирать компетентную комиссию, она даст нужное заключение.

А вчера его люди замочили одного бича. Облили его бензином и подпалили — только кости обугленные остались да череп. И купленные судмедэксперты уже составили акт, что останки покойного принадлежат Леонтию Булатникову. И выписали свидетельство о смерти. Теперь Наташа считается вдовой.

С загсом все договорено. В самое ближайшее время его и Наташу распишут, они станут мужем и женой. Юристы уже суетятся, составляют все необходимое для того, чтобы переоформить на Бекаса собственность Графа.

* * *

Мистер Голдуэн сдержал свое обещание. За каждый день, что она проводила с Наташей, он платил ей двести долларов. А таких дней было уже не меньше десяти — в карман Маргарите Витальевне легли две тысячи долларов.

Надо сказать, что мистер Голдуэн не зря платил ей.

Наташа долго вспоминала, кто такая Маргарита Витальевна. А когда вспомнила, ее лицо озарила приветливая улыбка. Правда, она была недолгой. Ее взгляд вдруг помутнел, устремился куда-то в даль. Ее снова накрывало волной безумия. В трезвую действительность она вернулась только на следующий день.

«Наташа вспомнила вас, — говорил мистер Голдуэн. — А потом связала вас со своим мужем. И ее накрыли воспоминания».

В следующий раз Маргарита не дала ей времени вспомнить роковые моменты прошлого. Она заполнила ее сознание разговорами о модельном конструировании, о высокой моде, о подиуме. В глазах Наташи появился интерес. Правда, надолго его не хватило.

Наташе не стало лучше. И все же результат был. С каждым разом она все дольше слушала Маргариту, интерес становился все живее.

— Я боюсь об этом говорить, но, кажется, мы на верном пути, — сказал мистер Голдуэн.

И на радостях обнял Маргариту.

Они стояли посреди большой светлой комнаты, откуда только что увели Наташу. Сегодня она слушала свою учительницу как никогда долго. Но волна безумия все же ее накрыла.

— Наташа будет здоровой, — Маргарите очень хотелось, чтобы к ней вернулся рассудок.

Она так волновалась, что как-то не придала значения тому, что мистер Голдуэн обнимает ее. И не пыталась вырваться из его объятий.

А он обнимал ее все крепче.

— Я не понял, тут чо, бордель, в натуре?

В комнату вошел огромный мужчина. Дорогой костюм сидел на нем мешком, аляповатый галстук смотрелся нелепо. И сам он был какой-то несуразный. Покатый лоб, глубоко посаженные глаза, массивная нижняя челюсть. Он вроде бы улыбался, но взгляд был каким-то волчьим.

Мистера Голдуэна как током ударило. Он оторвался от Маргариты и, заискивающе улыбнувшись, двинулся к вошедшему. Руку ему протянул. Но тот и не думал здороваться с ним. Как будто вообще доктора не заметил.

— Как тебя зовут, кроха?

Ну и манеры у этого хама. Взгляд наглый, оценивающий. Будто покупать ее собирается, да не знает, хорош ли товар.

— Маргарита.

— Неплохо смотришься А что ты здесь делаешь?

— Маргарита помогает мне, — сказал мистер Голдуэн.

Но тот на него даже не взглянул.

— Помогает в чем? — криво усмехнулся мужчина. — Хрен, типа, размять?..

Да он ее за шлюху принимает! Внутри у Маргариты все вскипело.

— Вы не смеете так говорить! — Ей так хотелось почесать на нем свои ноготки.

— Я — Бекас! Я все смею, — заявил он. — А хочешь, кроха, со мной поразмяться?

И облизнул ее похотливым взглядом.

Маргарита едва не задохнулась от возмущения. И покраснела

до корней волос.

— Да ладно, не бзди, — глумливо усмехнулся он. — Не хочешь, не надо.

— Ну что, мистер, как тебя там, как наша больная? — наконец-то наглец удостоил мистера Голдуэна своим вниманием.

— Как всегда, — надулся тот.

— А я думаю, поправилась

— Я не могу дать вам такого заключения!

— Ты не можешь. Другие могут. Короче, завтра получишь расчет и можешь дергать в свою Америку.

— Как скажете, — помрачнел мистер Голдуэн. И быстро заговорил: — Только пусть Маргарита занимается Наташей. Она ее друг. У них много общего. Она может вылечить ее...

Ну, это он явно преувеличивает. При всем желании Маргарита не в силах без него поднять Наташу. Только мистер Голдуэн в состоянии вылечить ее. А если его не будет, то она пропадет. Психотропной гадостью загубят ее. Тихой, спокойной дурочкой ее сделают. И на этом лечение закончится.

А этот кретин с волчьим взглядом, похоже, того и добивается. Поэтому и мистера Голдуэна обратно в Америку отправляет. Видно, это самый главный мафиози. И он сейчас решает все. В том числе и судьбу Наташи.

Маргарите стало безумно жаль Наташу. Она уже готова была без всякой корысти заботиться о ней. Лишь бы ей разрешили.

— Да какие проблемы? — похабно улыбнулся Бекас. И посмотрел на Маргариту. — Мы вместе с ней будем заботиться о Наташе.

Ей стало страшно. Но страх не переборол желания помочь бедной девочке.

Хоронили Леона со всеми бандитскими почестями. Роскошный катафалк, венки из живых цветов, самые крутые «авторитеты» возле гроба, братки рядами и колоннами. И длиннющая вереница из крутых иномарок.

Жорж также провожал в последний путь своего друга. И маска соболезнования на лице. Ему и в самом деле было грустно. Жаль человека, который лежал сейчас в гробу.

Он не знал точно, кому и зачем понадобилась смерть Леона. Но в том, что это инсценировка, он не сомневался. И скорее всего это нужно Бекасу, который в городе сейчас самый крутой. Пусть все знают, что Булата больше нет. Повинен он в смерти Графа или нет, но больше некому претендовать на паханское место.

Только дурак он, этот Бекас. Похороны пышные организовал. И этим как бы выказывал свое сомнение насчет виновности Булата. Если бы Леон был виновен в гибели Графа, его хоронили бы совсем по-другому.

А ведь Леон жив. И скоро он вернется в Задворск. И доказательства своей невиновности привезет. Только понадобятся ли они ему? Ведь после таких похорон его и без того героем считать будут. Или, может, Жорж в чем-то заблуждается?

Дела у него шли неплохо. Только вот данью крепкой обложили. Раньше ему Леон покровительствовал. Потому «черный налог» по щадящей ставке он отстегивал. А сейчас ему никаких льгот. Будь добр плати как все. Ну ничего, скоро все изменится. Леон снова возьмет верх, Жорж в этом не сомневался. Не зря же он столько потов пролил, чтобы подготовить плацдарм, с которого начнется его возвращение во власть...

Наташу по-прежнему лечат в ее собственном доме. Только лечащий врач сменился. Сказал: ему есть чем воздействовать на ее психику. Не пройдет и нескольких месяцев, и она станет тихой, смирной. Мужа своего во всем слушаться будет.

А ведь она даже не знает, что «вдовой» стала. Эта трагическая новость может негативно подействовать на ее психику. Так сказал Макарыч, ее «лепила».

Не так давно мужа потеряла. А сегодня замуж выходит. И опять же — ни сном ни духом. Работники загса заочно расписали ее и Бекаса. Почти никто не знает, что у них сегодня свадьба. В том числе и сама невеста.

Наташа — девка справная. Обалденно красивая. Только «шифер» у нее на боку. А трахать бешеную — пусть этим кто-нибудь другой занимается. Вот когда ее немного подлечат, когда успокоится она, тогда и можно будет на нее запрыгнуть.

От нее ему сейчас только одно нужно. Отцовское наследство. Все, чем Граф владел, Бекасу отходит. Свора юристов уже спущена на это дело.

А еще Макарыч сказал, что Риткины потуги курам на смех. Наташе оч-чень эффективные лекарства вкалывать будут. Хоть самого Версачи присылай ей, хоть Валентино, хоть самого дьявола — ничто не сможет увлечь ее.

Ритку он к Наташке подпустит. Пусть тужится баба, если хочет. А заодно Бекаса развлекать будет. Да, именно так, как он того желает.

Сегодня у него первая брачная ночь. Но спать он не с Наташей будет, а с Риткой. На все сучка согласна, лишь бы к Наташе ее допустили.

Ритка просила ее Марго называть. Типа, королева. Да только пусть обломается. Риткой она для него была, Риткой и останется. Сейчас она душ принимает.