Geum.ru

Валентина осеева динка 1-2 динка динка прощается с детством валентина осеева динка динка 1

Вид материалаДокументы

Содержание


Голос материнской тревоги
Mеж большими кораблями
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   73
Глава двадцать третья

НАШЛАСЬ!


- Лень... Лень... - слышится уже где-то ближе, вперемежку с рыданием, и в

темной зелени белеет Динкино платье.

Ленька мчится навстречу девочке и, задохнувшись от бега, хватает ее за

плечо.

- Кто тебя? - грозно кричит он, и светлые волосы его подымаются ершом, а

лицо заливает краска гнева. - Кто тебя? Кто? - безжалостно встряхивая

плачущую девочку, повторяет он, нетерпеливо требуя имя обидчика.

- Шар-ма-анщик, - опускаясь на землю, всхлипывает Динка.

- Шарманщик?! - не понимая, переспрашивает Ленька.

Динка кивает головой:

- Я целый день пела... Мы вс„ ходили, ходили... У меня уже... весь

голос... вышел... Нам денежки давали... в шапку...

много Я хотела тебе... а он... не дал! - безутешно плача рассказывает она.

- Денег не дал? Ну, погоди, старая чума! Я с него душу вырясу! - грозит

кулаком Ленька.

- Не-ет, - тоскливо тянет Динка, - с него нельзя... душу... он старый...

- Так что ж, что он старый? По мне, хоть столетка! - гневно вскидывает

головой Ленька.

- Старых... нельзя... обижать... - безнадежно плачет Динка.

- А что же, цацкаться-с ними? - кричит Ленька.

- Цацкаться... - тянет Динка.

- Ну нет! - сжимая зубы, говорит Ленька. - Я с него спрошу... Не денег

спрошу, а вот за этот рев твой... Пойдем сейчас! Вставай! Я ему, гадюке,

не спущу! - снова закипает гневом Ленька, - Вставай, говорю!

- Я не могу... у меня ножки болят. Я ничего не ела... с утра... - еще

горше плачет Динка.

- С утра ушла? И до сих пор шаталась? Ума у тебя нет! - пугается Ленька и,

присев на корточки, гладит девочку по голове. - Ну ладно! Молчи! Я тебе

яблоко дам, хлебца! Чаю скипячу! Дойдешь до утеса-то?

- Дойду...

- Ну, держись за меня! А то давай на закорках понесу! - предлагает Ленька.

- На каких закорках?

- Ну, на спине, что ли... Понесть?

- Не-ет... я сама пойду! - ухватившись за его руку, подымается Динка.

Ленька бережно ведет ее по тропинке, раздвигая кусты и бешено ругаясь:

- Я ему покажу, старой чуме! Он у меня раньше время в могилу вскочит!

Динка вспоминает дрожащие пальцы старика, перебирающие сухие корки:

- Не надо, Лень... Он и так... чуть... не умер...

- Чуть не умер? А денежки взял! И до слез тебя довел!.. Хитер старик! Это

надо только подумать - по всем дачам девчонку протаскал!

- Я сама... таскалась... и он тоже... таскался... с шарманкой... -

уточняет Динка.

Они подходят к доске, перекинутой с обрыва на ут„с, И Ленька пугается:

Не перейдешь ты! Сиди лучше здесь. Я тебе яблоко сейчас принесу!

- И хлеба... - просит Динка, покорно усаживаясь на обрыве.

- Все, все принесу! Только сиди тут! Не ходи, слышь? Я сейчас! - кричит

Ленька, перебегая по доске на утес и скрываясь за камнем.

Динка, согнувшись и прерывисто вздыхая, смотрит ему вслед...

Ленька появляется с корзиной в руке. Из корзины свисают рукава дареного

пиджака и торчат ободки грязных тарелок.

- Вот, все тебе принес! На яблоко! И хлеб вот ешь... Сахар еще! Ну, ешь, а

я тебе новости свои расскажу!

Динка жадно грызет яблоко, прикусывая сахар и заедая хлебом. Распухшие от

слез глаза ее начинают блестеть, и, только изредка прерывисто вздыхая, она

вспоминает свою обиду.

А Ленька рассказывается про свои заработки, про Федькину рыбу, про

похлебку и чаепитие у Степана и, заканчивая свой рассказ, просит:

- А теперь закрой глаза... Сейчас увидишь, какой подарок на мне!

Динка, прожевывая хлеб, закрывает глаза, и Ленька быстро облачается в

дареный пиджак.

- Теперь гляди! - гордо говорит он, представая перед удивленной Динкой в

своей необъятной одежде, - Спереди гляди и сзади гляди, - поворачиваясь,

говорит он. - А теперь вот! Изнутри карман, и с боков по карману! Видала?

- Видала. А это Степан сам тебе сшил? - спрашивает Динка.

- Да нет! Это с него пинжак. Он свой мне подарил, понимаешь? Динка кивает

головой.

- Я еще с самого роду не видала таких пинжаков! - говорит она, удивляясь

ширине и длине Ленькиной обновы.

- Ну вот! - радуется Ленька и, опускаясь рядом на корточки, таинственно

шепчет: - А еще что покажу, так ахнешь! - Он разжимает кулак и показывает

Динке новенький, блестящий полтинник.

- Это рубль, Лень? - спрашивает Динка и несмело дотрагивается пальцем до

блестящего кружочка.

- Не рубль, а полтинник! Серебряный! На! Поиграй? А хочешь - и совсем

возьми! - великодушно предлагает он, жертвуя мечтой о лодке.

- Нет, - ежится Динка, и на глаза ее снова набегают слезы. - Я больше не

люблю денег, Лень. Из-за денег плачут, - тихо вздыхает она и, подперев

pyкой щеку, с горькой обидой рассказывает Леньке весь свой трудный,

тяжелый день.

- Мне много давали, а он все взял себе, - жалуется она. - Ясно - себе.

Ведь это если бы ты с ребятами пошла, так те по-честному делятся. А на

взрослых какая надежда? Еще если политический, так тот чужого гроша не

возьмет, скорей свое отдаст. А у шарманщика какая политика? Одна труха...

- серьезно объясняет Ленька.

Динка возвращается домой, когда сумерки уже окутывают . сад и беспокойство

в доме переходит в отчаяние.

- Ди-на! Ди-на! - слышен неподалеку голос Кости.

- Диночка! Динка! - перекликается с ним дрожащий голосок Мышки.

- Лень! Выкопай мое платье под забором, где флажок, - притаившись в

кустах, шепчет Динка.

Ленька выкапывает платье и прячет в ямку рваные отрепья ее нищенского

наряда.

- Скорей! - шепчет он, скрываясь за деревьями. - Костя идет!

Девочка наскоро застегивает платье и, еле передвигая ноги, выходит из

своего укрытия.

Костя бежит к ней, поднимает ее на руки.

- Где ты была? - с радостью и испугом спрашивает он.

- Я заблудилась... - бормочет Динка и, склонив нашего плечо голову,

закрывает глаза.

Костя осторожно несет ее в дом; обрадованная Мышка бежит за ним,

поддерживая свесившиеся ноги сестры и гладя. ее платье.

В доме открыты все двери; везде пустота, и беспорядок...

Костя бережно кладет Динку на кровать.

- Она заснула, - шепотом говорит он Мышке и, словно боясь, чтобы девочка

снова не исчезла, строго приказывает; - Посторожи тут, а я поищу маму!

Мышка в тревоге наклоняется над спящей сестрой.

- Ма-ри-на! Ау-у! Катя! Али-на! - выбежав за калитку, кричит Костя.

С берега Волги торопливо поднимается по тропинке Никич.

- Нашлась? - с одышкой спрашивает он.

- Нашлась! - радостно кивает Костя, и Никич бежит обратно, туда, где на

берегу реки, расспрашивая всех встречных про девочку в беленьком платьице

с голубыми горошинками, мечутся Марина и Катя.

От пристани, запыхавшись, торопится Лина; косынка ее сбилась набок, глаза

заплаканы.

- Нашлась! Нашлась! - машет ей Костя. И уже три голоса, разбегаясь вокруг

маленькой дачи, сливаются в один радостный крик:

- На-аш-лась!


Глава двадцать четвертая

ГОЛОС МАТЕРИНСКОЙ ТРЕВОГИ


Долго сидит Марина над своей дочкой. Динка спит в платье и, беспокойно

ворочаясь, судорожно вздыхает во сне. Мышка приносит матери тазик с теплой

водой. Марина кладет себе на колени маленькие пыльные ноги Динки и

осторожно обтирает их влажной губкой. Зорким материнским глазом она сразу

видит каждый сбитый пальчик, каждую царапину и темные, натруженные ступни

девочки.

"Ходила... бегала... искала дорогу", - с глубокой жалостью думает она;

наклонившись, вглядывается в распухшие от слез веки и утомленное лицо

дочки. И тайный голос материнской тревоги проникает ей в сердце...

Поднятые чердачками вверх капризные брови Динки кажутся ей

скорбно-удивленными, а маленькая черточка у пухлых губ не по-детски

горькой.

"Кто-нибудь обидел? Толкнул, накричал? Где она была? Почему ушла так

далеко от дома? Одна ушла или с другими детьми? Куда? Зачем?" - мучительно

гадает мать.

Есть такая игра в музыкальные поиски. Один из играющих осторожно входит в

комнату и под звуки рояля ищет спрятанную вещь. Движения его то

замедленны, то порывисты и неловки. Они вызывают веселые улыбки у

присутствующих. "Слушай музыку!" - кричат в этих случаях маленьким детям.

Когда играющий приближается к спрятанной вещи, музыка звучит громче; когда

он отдаляется, музыка затихает. И чем дальше, отходит играющий от этой

вещи, тем все тише и тише звучит музыка. Но вот он снова приближается к

цели, и музыка ускоряет темп; он протягивает руку, и поиски завершаются

победными аккордами...

Марина похожа на одного из играющих. Она ощупью входит в замкнутый мир

своей девочки, она ищет причину, которая увела со дочку так далеко от

дома. Она ищет те пути и тропинки, которые прошли, пробежали эти маленькие

запыленные ножки. Она пытается понять горькую складочку у детских губ. Но

не звуки рояля направляют ее мысли то в одну, то в другую сторону.

Глубокий, таинственный голос материнской любви и тревоги ведет ее поиски.

Нет, не в лесу, не по мягкой траве ходила Динка. Она шла... долго шла по

пыльной дороге... Куда она шла? С кем?

Короткие тройные вздохи вырываются из груди наплакавшейся Динки, и голос

материнской тревоги звучит громче, словно приближает ее к цели.

"Обидел кто-то... сильно обидел, - догадывается мать. - А может, она

испугалась чего-то, побежала... споткнулась, ушибла пальчик... потеряла

дорогу... сильно плакала... Но сейчас она дома. Какое счастье, что она

как-то добралась сама! Ведь наступали сумерки, вечер, ночь..."

И голос тревоги смолкает, он заглушается трепетной радостью, что

заблудившаяся Динка не осталась ночью одна в лесу.

Мать держит в теплых ладонях жесткие, натруженные за день коричневые

ножки; отмытые от пыли детские ступни напоминают ей Динку-ребенка. И

кажется, только вчера эти розовые пяточки разбрызгивали воду в детской

ванночке, буйно раскидывая пеленки, а она, Марина, смеясь, ловила их и

прижимала к своим губам С тех пор прошло восемь лет... Но для нее, для

матери, эта наплакавшаяся девочка - все тот же ребенок, та же Динка.

И, нежно склоняясь, мать целует влажные от воды, сбитые пальчики,

маленькие жесткие ступни и розовеющую в сумерках детскую пяточку.

Целый день... с утра... бродила где-то ее девочка... "Нет, она не

заблудилась. Это не то, не то..." - снова думает мать, и требовательный,

настойчивый голос тревоги поднимается с новой силой.

Слушай, мать, голос сердца! Слушай свое сердце!..

Но так бывает в игре, что кто-нибудь из присутствующих отводит играющего

от цели, затрудняя его поиски, сбивая с правильного пути.

- Это расстроенные нервы! - с сочувствием говорит Катя. - Ты очень

переволновалась, Марина, и потому придумываешь себе всякие страхи... Как

будто ты не знаешь Динки? Ну, побежала за какой-нибудь собакой, за птичкой

и сбилась с дороги... Может быть, пошла не в ту сторону... Завтра мы вс„

узнаем от нее самой или от Мышки. Мышка - ее доверенное лицо!

- Да, может быть, это нервы... - задумчиво соглашается Марина, и голос

материнской тревоги затихает.


Глава двадцать пятая

MЕЖ БОЛЬШИМИ КОРАБЛЯМИ


Сегодня воскресенье, и Марина просыпается успокоенной, "Конечно, Динка

сама все расскажет!" - думает она и тихо говорит сестре:

- Послушай... если Динка начнет что-нибудь рассказывать, не прерывай ее...

И вообще никогда не прерывай и не высмеивай - ведь в этих рассказах она

выкладывает какие-то свои впечатления, и можно многое понять...

- Как раз! Поймешь ты что-нибудь! Да она такого наскажет, что мы с тобой

целый год будем ломать голову! - смеется Катя, расчесывая перед зеркалом

свои густые кудри, и с привычным недовольным вниманием разглядывает свой

нос. Этот нос всегда кажется Кате слишком длинным. А сегодня с утра

приедет Костя, и Кате хочется быть красивой. - Вот нос так нос! - сердито

говорит она, не слушая больше сестру. - Ты знаешь, как Динка меня копирует?

- Как?

- Ну ты бы только посмотрела! Усядется перед зеркалом - и начинается!

Голову набок, туда, сюда... И морщится, и бьет себя пальцем по носу! Вот

противная девчонка! За это бы драть и драть надо с утра до вечера!

- Так ты же при ней то же самое выделываешь со своим носом! - смеется

Марина. - Не попадайся!

- Ну конечно! Я должна из-за нее прятаться под кровать с зеркалом! Ты

такой защитник, Марина, что могла бы зарабатывать большие деньги.

- Детей я защищала бы бесплатно. У них всегда много обвинителей и мало

защитников, - улыбается Марина и, вскочив с постели, открывает дверь в

комнату детей.

- Мамочка!.. - радуется Мышка. - Ты сегодня дома!

- Мама! - садясь на постели, как ни в чем не бывало кричит Динка. - Чур,

ко мне! Иди раньше ко мне, мама!

- Нет, ко мне! - просит Мышка.

Обычно спор между девочками и веселый голос Динки совершенно успокаивают

мать. Поцеловав обеих девочек, она присаживается на кровать младшей дочки

и с укоризной говорит:

- Ну и напугала ты нас вчера! Можно ли так далеко уходить, Диночка?!

- Уходить? - Динка сразу вспоминает вчерашний вечер к Костю, который нес

ее на руках. - Я не уходила, мамочка! Я просто пошла я пошла... Мне

хотелось покататься на гигантских шагах! - быстро придумывает она.

- На гигантских шагах? А где это?

- О, это очень далеко, о-о-чень далеко! - растягивая слово "очень",

повторяет Динка.

- Но зачем же ты пошла одна? Уж если тебе так хотелось посмотреть на эти

гигантские шаги, то попросила бы Катю, - недовольно выговаривает мать, не

видя причин сомневаться в словах девочки.

- Ну, я не догадалась. Я думала, они ближе... - вздохнув, говорит Динка и,

как всегда, держась где-то около правды, начинает рассказывать: - Я шла,

шла... а там такие дачи богатые-богатые... И за калиткой дети... много

детей... И мамы там всякие... И дворники в фартуках... Один был с метлой

даже... А мальчики такие нехорошие... Они одному старичку дали сухие

недоеденные корки. Разве так можно, мама?

- Конечно, нельзя! Вот ты бы и сказала этим мальчикам...

- Я не сказала.. - говорит Динка, с привычной осторожностью избегая

опасных положений.

Но мать ни в чем больше не подозревает свою девочку, рассказ кажется ей

вполне естественным; она только спрашивает еще, как Динка искала и как

нашла дорогу... И тут начинается сочинение на вольную тему.

- Я так ищу, ищу дорогу... - Динка широко разводит руки и оглядывается

вокруг. - И вдруг вижу - идет маленькая тетенька... такая маленькая, что

даже трава выше ее головы и все цветочки выше...

- Что же это? Карлица, что ли, какая? - пряча смеющийся взгляд, серьезно

спрашивает мама.

- Да! Наверное даже! - с коротким смешком подтверждает Динка, вздергивая

плечом и лукаво поглядывая на маму. - Она потом села на колокольчики и

начала так качаться, качаться...

Мышка фыркает, прячется за мамину спину, но мама тихонько толкает ее.

- И что ж, долго эта тетенька на колокольчике качалась? - снова спрашивает

мама.

- Нет, недолго. Но она качалась и пела песенку, - задумчиво припоминает

Динка.

- Песенку! Вот какая прелесть! А ты помнишь, что она пела? - с живым

интересом спрашивает мама.

- Я помню... Я сейчас вспомню... - медленно говорит Динка и, схватив со

спинки кровати полотенце, накрывается им с головой - Я сейчас вспомню...

Мышка за спиной мамы давится от смеха, но мама протягивает назад руку и

грозит ей пальцем.

Из-под полотенца вдруг раздается тоненький-тоненький голосок:


Я меньше травочки лесной,

Я меньше паучка,

Но тот, кто встретится со мной,

Узнает про жука...


Динка вдруг открывает полотенце и застенчиво улыбается:

- Вот так она пела...

- Очень хорошо пела, - говорит мама. - И про какого-то жука. Что же это

можно узнать про жука?

- Ну, про жука! Вот с такими рогами! - Динка показывает пальцами, какие

рога, и вдохновение ее вдруг иссякает. - Мамочка, мне хочется пить и есть!

- Ну, пойдемте умываться! - весело и облегченно говорит Марина. - Сейчас

будем пить и есть!

- Ну что? - спрашивает ее за дверью Катя.

- Кажется, ты была права... Материнские нервы! - смеясь, отвечает Марина.

- Ну, слава богу! Мне иногда кажется, что я лучше знаю ее, чем ты, -

довольно улыбается Катя.

- Ни ты, ни я! - вдруг фыркает Марина и, потянув сестру за руку, тащит ее

в свою комнату. - Динка так смешно пела... - хохоча, рассказывает она. -

Про маленькую тетеньку, которая знает что-то про жука...

- Про какого жука? - удивляется Катя. Но Марина ничего не может сказать от

смеха и только машет на нее руками:

- Тише! Молчи... молчи...

После завтрака приезжает Костя. Поговорив о чем-то с Катей и Мариной, он

начинает дурачиться с детьми. Костя очень веселый сегодня, и дети с

удовольствием возятся с ним. Даже Алина, смеясь, завязывает ему на голове

бантик из своей ленточки.

- Нет, вы погодите со мной шутить! - говорит вдруг Костя. - Я вам сейчас

такое скажу, что вы все подымете рев!

- Не подымем! - бойко кричит Динка.

- Ладно. Посмотрим. А ну-ка, сядьте рядом со мной! Костя торжественно

усаживается на крылечке, вытянув вперед длинные ноги. Дети охотно

примащиваются рядом

- Вы знаете, что я теперь жених? - важно говорит Костя,

- Знаем! - улыбаются Мышка и Алина.

- Давно знаем! - кричит Динка.

- Хорошо. Объясняться со мной и гнать меня не будете?

- Не будем, - застенчиво прячась за Алину, говорит Мышка.

- Мы ни с какими женихами больше связываться не будем! - машет рукой Динка.

- Понятно. Так вот, если я жених, то вы должны меня слушаться! -

продолжает Костя.

- Так ты же не наш жених! - возражает Динка.

- Нет, я не ваш. Я Катин. Но Катя вам тетя - значит, я ваш дядя! Что?

- Дядя! Дядя! - хохочут девочки. - Вот так дядя!

- Да-да! Костя теперь ваш дядя! - весело подтверждает Марина, садясь рядом

с детьми.

- Ну вот! А дядя - это не тетя. И я за вас возьмусь самым строжайшим

образом. Первым долгом я привяжу за ногу Динку вон к тому клену, чтобы она

не бегала где попало! - угрожающим тоном говорит Костя.

- А я не бегаю! - быстро возражает Динка.

- Как это - не бегаешь? А кто вчера распевал романсы на чужой даче? Я

рассказываю Крачковским, что ты потерялась, а Гога говорит, что слышал

твой голос на соседней даче!

- Гога врушка! Гога врушка! - в смятении кричит Динка.

- Дина! Дина! - останавливает ее мать.

- Он врушка, врушка! - в беспокойстве и гневе топает ногой Динка.

- Подожди, подожди! Ведь он не сказал, что видел тебя, он только слышал,

как какая-то девочка пела, и, по его мнению, это был твой голос, -

поясняет Костя.

- Ну, "по его мнению, по его мнению"! - передразнивает Динка. - Он еще

даже не знал ни одного берцового ребра, когда Мышка его спросила!

- Ну, вот берцового ребра не знал, а твой голос узнал? - поддразнивает

девочку Костя.

- А чья это была дача? - быстро спрашивает Марина. Волнение Динки снова

пробуждает в ней успокоенный утром голос материнской тревоги.

- Да это соседняя с Крачковскими, очень богатая Дача, - поясняет Костя.

"Богатая дача? Динка тоже говорила про богатые дачи", - быстро

сопоставляет Марина и тихо спрашивает Костю:

- Это дача... по дороге туда... к гигантским шагам?

- А где эти гигантские шаги? - удивляется Костя. Динка испытующе и

выжидательно смотрит на лица взрослых.

- Да нет, мамочка! Гигантские шаги - это в одной стороне, а дача

Крачковских - в другой стороне! - говорит Алина. Динка победоносно и

лукаво улыбается.

- Я потерялась на гигантских шагах, а совсем не около Крачковских, -

спокойно говорит она.

Марина тоже успокаивается.

"Действительно, глупости. Как могла она очутиться на какой-то богатой

купеческой даче, да еще распевать там песни?" - думает она, объясняя

волнение Динки протестом против напрасного подозрения Гоги.

Так, лавируя между большими кораблями, маленькая утлая лодчонка Динки

выплывает на поверхность, а всколыхнувшийся было голос материнской

тревоги, снова затихает.