Geum.ru

"Дискуссия о церковном календаре в рпц в XX веке"

Вид материалаДокументы

Содержание


Место вопроса о календаре в Св. Писании
Место вопроса о календаре в Св-от. Предании.
Подобный материал:
1   2   3

Место вопроса о календаре в Св. Писании


Ветхий Завет уделяет вопросу календаря немало внимания. Первая же заповедь, которая дается народу божьему, еще только собирающемуся со­вершить исход, содержит указания на то, каким должен быть у этого на­рода календарь: "Месяц сей да будет у вас началом месяцев; первым да будет он у вас между месяцами года." (Исх.12.2). Также, одна из запо­ведей Декалога содержит установление календарного характера: "Помни день субботний, чтобы святить его." (Исх.20.8). Указания на определен-ные календарные сроки содержат также предписания о праздновании празд­ников Труб (зихрун труа), Очищения (йом киппур) и Кущей (суккот) (Лев.23.24,27,34). Кроме того, каждое новомесячие полагается отмечать особой жертвой (Чис.28.11-14). Всего два из ветхозаветных праздников -начала и конца жатвы - празднуются не в определенные календарные дни, а когда созреют первые плоды и через семь недель после этого. Так, почти все ветхозаветные праздники непосредственно связаны с определен­ной системой счисления дней и месяцев, определение сроков их празднования вне этой системы не представляется возможным. Установление же всех этих праздников носит характер заповеди, так что вопрос о кален­даре для иудея - вопрос весьма важный. Жить по юлианскому или григори­анскому календарю он бы не смог, так как это помешало бы ему исполнять закон.

Совершенно иная картина открывается, когда мы переходим к Новому Завету. Во всем его корпусе нет ни одной (!) точной даты с указанием месяца и дня, тогда как в Ветхом Завете их весьма много (даже простое перечисление заняло бы слишком много места). Почему? Может быть еван­гелисты и апостолы по каким-либо причинам не могли точно датировать события, о которых писали? Это совершенно невероятно, поскольку одни из них сами были свидетелями этих событий, другие же писали непосредс­твенно со слов таких свидетелей. Во всяком случае, Матфей, который, как известно, записывал изречения Иисуса, несомненно мог записать и даты, когда они были произнесены. Может быть точная фиксация дат каза­лась священнописателям Нового Завета ненужной? Посмотрим, что они об этом говорят.

О "различении дней" говорит в Послании к Римлянам апостол Павел: "Иной отличает день ото дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума." (Рим.14.5). Еще более опреде­ленно он высказывается в Послании к Галатам (приведем несколько сти­хов, так как здесь важен контекст): "Но тогда, не знав Бога, вы служи­ли богам, которые в существе не боги. Ныне же, познав Бога, или, луч­ше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им? Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас." (Гал.4.8-11). Итак, различение дней и наблюдение (по-русски вернее сказать - соблюдение) определенных сроков (то есть праздников) ап. Павел считает необязательным, а иногда, если это пора­бощает человека, и неполезным. Почему? Ответ на этот вопрос содержится в Послании к Фессалоникийцам: "О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью." (1Фес.5.1-2). Единственным действительно важ­ным днем, который необходимо соблюсти, к которому нужно быть готовым, ап. Павел считает "день Господень", срок наступления которого неизвес­тен. Причем неизвестность эта не является каким-то незнанием, он неиз­вестен в принципе. Об этом говорит сам Спаситель: "не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти" (Деян.1.7).

Итак, соблюдение строго определенных праздников и дат представляется, с точки зрения Нового Завета, если не бессмысленным, то, во всяком слу­чае, необязательным.

Место вопроса о календаре в Св-от. Предании.


Не в силах охватить весь корпус святоотеческой литературы, отме­тим, однако, что какие-либо рассуждения о календаре и вообще об исчис­лении сроков встречаются у св. отцов весьма редко. Практически только церковные историки касаются этого вопроса и лишь в связи с возникшими в конце II века спорами о том, в какой день следует праздновать Пасху. Это и понятно. Пасха - праздник, унаследованный христианами от иудеев и связанный, таким образом, с иудейским календарем. Жители же облас­тей, где этим календарем не пользовались, переводили дату Пасхи на свой календарь в соответствии с местной традицией, а следовательно в разных областях по-разному.

Асийские и некоторые сопредельные с ними церкви праздновали Пасху одновременно с иудеями 14-го нисана, на какой бы день это число не приходилось. Во всей же остальной икумене этот праздник праздновался непременно в день воскресный ([8] кн.5,23,1). Еще в середине II века такое различие в традициях принималось без споров о мнениях. По приво­димому Евсевием свидетельству Иринея, Поликарп смирнский и Аникит римский обсуждали этот вопрос, но расстались в мире и евхаристическом общении ([8] кн.5,24,16-17). Однако уже в конце того же века тогдашний римский папа Виктор отлучил разом все церкви, не желавшие праздновать Пасху по примеру большинства в воскресенье ([8] кн.5,24,9). И хотя та­кой шаг был поддержан далеко не всеми ([8] кн.5,24,10), к чести Викто­ра следует заметить, что вызван он был не только (а скорее всего и не столько) желанием подчинить всех своей традиции, но и более серьезными причинами. Само содержание праздника Пасхи у малоазийских христиан бы­ло несколько иным, чем у других. Преобладающим моментом в их праздно­вании было воспоминание страданий Христовых, а не таинство Его воскре­сения ([4] т.2,отд.II,V,А стр.431). Так, вопрос о сроках празднования Пасхи, хотя и вызывал в древности разногласия, доходившие до разделе­ний, однако причины этих разделений имели весьма опосредованное отно­шение к хронологии, а сами разделения не поддерживались большинством Церкви Христовой.

Новый виток споров о Пасхе (по всей видимости, временами лишь за­тихавших, но никогда не прекращавшихся) мы наблюдаем в начале IV века. К этому времени разногласия традиций различных церквей по поводу дня празднования этого праздника достигли такой пестроты, что это стало неприятно отражаться на репутации христиан ([4] т.2, отд.II,V, Б стр.436). Тогда Константин Великий, весьма радевший о репутации церк­ви, вынес этот вопрос на вселенский собор, им созванный. К сожалению, от этого собора не осталось не только протоколов (по всей видимости они и не составлялись), но и каких-либо письменно зафиксированных ре­шений по этому вопросу. О том, каковы они были, мы можем судить только по позднейшим свидетельствам. Так, Сократ приводит слова Константина, которые тот, желая непременно добиться чтобы вся империя праздновала Пасху одновременно, писал отсутствовавшим на соборе епископам: " Так как порядок, которому в этом отношении следуют все Церкви западных, южных, северных и некоторых восточных областей империи, действительно благоприличен, то в настоящее время Собор епископов признал его хоро­шим, и я ручаюсь, что он понравится и вашему благоразумию; ваша рассу­дительность, конечно, с удовольствием примет то, что единомысленно и согласно соблюдается в Риме, Италии и Африке, во всем Египте, Испании, Галлии, Британии, Ливии, в целой Греции, в областях азийской, понтийс-кой и киликийской, она разочтет, что в поименованных местах не только большее число церквей, но и что все они желают этого порядка, как са­мого лучшего. Да, кажется, и здравый смысл требует, чтобы мы не имели никакого общения с клятвопреступными иудеями" ([23] кн.5, гл.22).

Однако, далеко не все в Церкви были столь едины в этом вопросе, как это утверждает Константин. По свидетельству того же Сократа: "не­которые в Малой Азии… соблюдали четырнадцатый день. Другие же жите­ли востока совершали праздник вообще в день субботний, но не соглаша­лись в месяце, ибо одни говорили, что в этом праздновании надобно сле­довать обычаю иудеев, хотя сами не держались его строго, а другие, не желая следовать иудеям, совершали праздник после равноденствия и ут­верждали, что надлежит отправлять его, когда солнце бывает в созвездии Овна, то есть в антиохийском месяце Ксанфике или в римском Апреле Так-то разногласили они между собой. Остальные, наконец, жившие в странах западных до самого океана ... праздновали Пасху после равно­денствия, и все они, поступая таким образом, не разногласили между со­бою. Да и бывший при Константине Собор, вопреки мнению некоторых, не сделал никакой перемены в этом праздновании." ([23] кн.5, гл.22)

Действительно, решение никейского собора о Пасхе (каково бы оно ни было) не только не сделало никакой перемены в этом праздновании, но и не выполнило своей основной задачи: одновременное празднование Пасхи всеми христианами так и не стало общим правилом. Согласие, по-видимо­му, было достигнуто в том, чтобы праздновать Пасху в ближайшее воскре­сение после полнолуния, следующего за весенним равноденствием. Но ка­кой день считать днем весеннего равноденствия, да и как точно опреде­лить день полнолуния, в этом между Александрией и Римом полного согла­сия не было. Поэтому западные и восточные христиане нередко празднова­ли Пасху в разное время. Особой остроты эта проблема достигла в 387-м году, когда в Риме праздновали Пасху 21-го марта, а в Александрии 25-го апреля. Решить эту проблему пытался в V веке и Лев Великий, из­вестив в окружном послании все церкви о дне предстоящей Пасхи. Только в 531-м году римский аббат Дионисий Малый составил для западных хрис­тиан длительную (на 95 лет) пасхалию (на основе александрийской), пос­тепенно вошедшую в употребление во всей империи. И то, вплоть до IX века в некоторых провинциях исчисляли день Пасхи иначе. ([4] т.2,отд.II,V,В стр.446-451)

Итак, на протяжении всего древнего периода истории церкви в изо­билии находились охотники спорить о дне празднования Пасхи и отстаи­вать тот или иной способ его исчисления. Среди них есть и канонизиро­ванные святые, как например Константин Великий. И все же, их мнения нельзя отнести к святоотеческому преданию, поскольку в данном вопросе эти люди руководствовались скорее политическими мотивами, чем церков­ными. "Сим победиши" - вот политический их лозунг, причем подразумева­ет он именно мирскую, а не духовную победу. Для такой победы необходи­ма не столько духовно единая, сколько сильная, авторитетная и органи­зационно единая церковь. Вот чего добивался Константин, вводя, факти­чески, в заблуждение епископов относительно якобы уже почти достигну­того единства в вопросе о дне празднования Пасхи (см. цитату выше).

Что же касается собственно святоотеческой литературы, то упомина­ния о данной проблеме мы встречаем лишь в исторических произведениях, да и то, как о вопросе маловажном, однако вызвавшем неоправданно боль­шие споры. Например, Сократ пишет об этом так: "Ни Апостолы, ни еванге­листы не возлагали ига рабства на последователей проповеди евангель­ской, но чтить праздник Пасхи и другие праздничные дни предоставили признательности облагодетельствованных. ...каждое христианское общест­во, по областям, совершало воспоминание о спасительных страданиях, согласно принятому обычаю, когда хотело; ибо ни Спаситель, ни апостолы не предписали нам законом соблюдать это, равно как ни Евангелие, ни

апостолы не грозили осуждением или проклятием, как угрожал иудеям за­кон Моисеев. В Евангелиях… написано только исторически, что Спаси­тель пострадал в праздник опресноков. Цель Апостолов была не та, чтобы предписывать время праздников, но чтобы дать руководство к правой жиз­ни и благочестию. Мне кажется, что как многое другое произошло от местного обычая, так и празднование Пасхи установилось обычаем и в каждой стране сохраняло особенность, потому что никто из Апостолов, как сказано, не определил его законом. А что этот праздник искони со­вершался везде согласно более с обычаем, нежели с законом, показывает самое дело." ([23] кн.5, гл.22)


История дискуссии о календаре.

Вопрос о календаре еще в XIX веке в России поднимался неоднократ­но. В 20-е годы Российская Академия Наук образовала специальный коми­тет, который рассмотрел этот вопрос и высказался за переход на григо­рианский календарь. Однако, Николай I не внял тогда доводам ученых, но согласился с мнением министра просвещения князя Ливена, полагавшего что "Если исправление нескольких едва приметных для толпы ошибок в церковных книгах при патриархе Никоне могло произвести пагубные, дото­ле почти беспримерные в России расколы, то чего же ожидать от действий предполагаемых ныне перемен на умы непросвещенных!"([19] стр.20). Еще несколько попыток решить этот вопрос было совершено в первой половине 60-х, однако, далее обсуждения в печати ([5] §2 стр.173 и [19] стр.9) дело, по всей видимости, не пошло.

В 1899 году Русское Астрономическое общество создало весьма представительную комиссию по вопросу о реформе календаря. Проведя во­семь заседаний и всесторонне обсудив этот вопрос, комиссия признала желательным введение в России нового календаря на основании поправки Медлера ([13] с.6). Материалы этой комиссии были переданы новой комис­сии, образованной при Академии Наук, на которой государственная власть через обер-прокурора синода К.П.Победоносцева отклонила проектируемую реформу ([5] с.174).

Оставаясь не решенным, вопрос о календаре возник вновь на помест­ном соборе РПЦ 1917-18 гг, однако уже при совсем других обстоятельст­вах - правительством большевиков был введен в гражданское употребление григорианский календарь. Тут академические рассуждения о преимуществах разных стилей уже оказались неуместны, церковь вынуждена была реагиро­вать на этот шаг. Вопрос о календаре был рассмотрен на совместном заседании богослужебного и правового отделов собора, и принято решение: 1)в течение 1918 года сохранить в церковном употреблении старый стиль и 2)поручить богослужебному отделу проработать вопрос о применении различных календарных стилей в жизни церкви ([15]).

В 1923 году вселенский патриарх Мелетий IV собрал в Константино­поле Всеправославное совещание, которое приняло решение об исправлении юлианского календаря на основе поправки Миланковича. Однако, целый ряд поместных церквей не участвовал официально в этом совещании и не при­нял его решений. В этом же году патриарх Тихон пытался перевести на новый стиль и РПЦ. Однако, этот его шаг сделан под сильным нажимом большевиков. И все же, в конце концов, он отказался от уступок прави­тельству в календарном вопросе ([26] с. 332-338).

Вновь вопрос о календаре встал на повестку дня в послевоенные го­ды, когда советское государство попыталось сделать РПЦ инструментом своей международной политики. На всеправославном совещании в июле 1948 года в Москве вопрос о церковном календаре занял значительное место: прозвучали несколько обширных докладов, работала специальная комиссия, принята резолюция ([7]).

Новая попытка решить календарный вопрос была сделана в 70-е годы (по-видимому, по инициативе митр. Никодима (Ротова)). В то время РПЦ проводила более открытую внешнюю политику - расширялись и углублялись связи с другими церквами, в т. ч. экуменические. Это естественно вывело на повестку дня вопрос о календаре, поскольку отсутствие единства в нем практически всеми оценивалось негативно. Вопрос обсуждался в печа­ти ([5] и [18]), а также на Предсоборных всеправославных совещаниях в Шамбези в 1976 и в 1982 гг. ([14]).

В настоящее время календарный вопрос практически оставлен без разрешения. Отсутствие научных работ по нему порождает множество спе­куляций на этой проблеме со стороны фундаменталистов, представляющих порой дело так, будто реформа календаря грозит основам православия. Надеюсь, что настоящая работа поможет вернуть этой проблеме подобающий ей научный интерес.