Geum.ru

Издательство Эрих Пабель, 7550 Раштатт/Баден-Вюртемберг Предисловие Этот рассказ

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

– Грандиозный спектакль, – сказал Шпехт.

Генерал-полковник согласно кивнул. Но все же он был скептически настроен. Равно как и полковник Буссе, который возразил обер-лейтенанту:

– Да, все пока в нашу пользу, но еще не известно, сможем ли мы прорвать крепостную оборону для того, чтобы начать нападение.

Стоя у стереотрубы, Фон Манштайн смотрел на долину реки Бельбек, на тот холм, который получил среди солдат название «Масличная гора».

Эскадрилья пикирующих бомбардировщиков промчалась над их головами и обрушилась на Севастополь. Они сбрасывали свои бомбы на город и палили из бортового оружия. Штурмовики проносились над возвышенностью, в небе мелькали истребители. Тяжелые бомбардировщики непреклонно следовали своему курсу.

Немецкая Люфтваффе завладела воздушным пространством с самого начала чудовищной бомбардировки; советские воздушные силы береговой армии

были разбиты. Советская береговая армия бросала в бой все оставшиеся пятьдесят три самолета.

VIII авиационный корпус генерала фон Рихтхофена ежедневно совершал до двух тысяч боевых вылетов. Специальный термин: «непрерывное воздействие».

Пока с неба над Севастополем падал смертельный дождь из бомб, тяжелая артиллерия и артиллерия особой мощности пыталась шквальным огнем прорвать оборону русских.

Наблюдатели на передних флангах прочесывали биноклями местность в поисках хорошо закамуфлированных вражеских батарей и передавали по радиосвязи или по телефону свои указания.

Немецкая артиллерия ровняла с землей окопы, позиции и двухслойные проволочные заграждения. День и ночь она обстреливала амбразуры забетонированных огневых позиций. Все это должно было продлиться пять суток, с 3 июня по 8 июня 1942 года. Так приказал генерал-полковник фон Манштайн. Он хотел беспрерывно обстреливать артиллерийским огнем вражеские оборонительные сооружения, чтобы затем пехота смогла осуществить нападение.

Генерал-полковник фон Манштайн хорошо знал: многочисленные крепостные сооружения города с забетонированными огневыми позициями, широкий пояс бункеров с мощными танковыми батареями и три полосы обороны со стрелковыми траншеями протяженностью триста пятьдесят километров, проволочные заграждения и мины, а также встроенные в отвесные скалы ракетные установки и гранатометы, – все это требовало титанических усилий, чтобы прорвать оборону и войти в город.

Нужно было круглосуточно обстреливать укрепления снарядами крупного калибра и особой мощности, чтобы наступление имело успех. Отсюда и план генерал-полковника направить на эти укрепления мощный смертоносный удар в совокупности с артиллерией, зенитными и штурмовыми орудиями. Тысячи снарядов с воем обрушивались на рассекреченные укрепительные сооружения советской армии. Боевые эскадрильи VIII корпуса непрерывно сбрасывали на цели свои бомбы. Это был настоящий адский огонь из стали и железа, обрушившийся на город и его внешние укрепления.

3 июня 1942 года после обеда началась смертельная схватка, которая навсегда запомнилась многим солдатам.

Больше ни разу за всю Вторую мировую войну, ни до, ни после Севастополя, не применяли такое сосредоточение сил тяжелой артиллерии. Военная история знает много примеров тяжелых артиллерийских атак, но битва за Севастополь была самым массированным немецким артиллерийским наступлением в современном немецком военном деле.

В Северной Африке в конце октября 1942 года генерал Монтгомери начал близ Эль-Аламейна британское наступление на позиции Роммеля с вошедшей в историю «тысячью орудий».

Генерал-полковник фон Манштайн в первые июньские дни 1942 года использовал

на триста орудий больше. Особая роль в этих артиллерийских ударах отводилась химическим минометам. Впервые данный вид оружия использовался массированно. Два минометных полка (1-й и 70-й полк), а также два минометных подразделения (1-е и 4-е), участвовали в боевых действиях под командованием особого штаба полковника Ниманна на линии фронта перед Севастополем. Ровно 21 батарея с 576 орудиями, среди них батареи 1-го тяжелого минометного полка с разрывными снарядами и снарядами с огневой смесью 28 и 32 калибра.

Историческую ценность в данном отчете также имеет упоминание о новейшем для того времени артиллерийском оружии, которое применяла немецкая армия под Севастополем.

В сражении под Севастополем применялась не только артиллерия обычного типа, но и три орудия-гиганта, вошедшие в историю войны: миномет «Гамма», миномет «Карл», также называемый «Тор», и железнодорожная орудийная установка «Дора».

«Гамма», «Карл» и «Дора» были чудесами техники. Они были сконструированы, в частности, для боев при прорыве укреплений. Крепостями как таковыми в военном смысле считались бастионы в Бельгии, французская линия Мажино, Брест-Литовск, Кронштадт и Севастополь.

Миномет «Гамма» был новой «Толстой Бертой» Второй мировой войны. Его гранаты калибра 42,7 сантиметров весили 923 килограмма и могли достигать цели на расстоянии 14,25 километров. Длина ствола достигала 6,72 метра, для обслуживания миномета требовалось 235 артиллеристов.

Но «Гамма» была гномом по сравнению с минометом «Карл», одним из самых тяжелых орудий Второй мировой войны. Миномет калибра 61,5 сантиметров. Гранаты весом в 2200 килограмм пробивали самые толстые бетонные стены. Длина ствола: пять метров.

Пожалуй, самым зловещим монстром было орудие «Дора», самая тяжелая пушка Второй мировой войны. Калибр: 80 сантиметров, длина ствола: 32,5 метров, снаряды: 4800 килограмм, дальность действия: 47 километров. Для перевозки этого чудовища требовалось шестьдесят железнодорожных вагонов.

За один час этот гигант мог сделать три выстрела. Для его охраны было постоянно задействовано два зенитных подразделения. К орудию было приставлено 4120 человек, из них один полковник и 1500 человек только для управления огнем и обслуживания.

Один единственный выстрел этого орудия уничтожил склад боеприпасов, расположенный на глубине 30 метров под землей, возле Севастополя у Северной бухты.

Фон Манштайн мог находиться на своем наблюдательном посту часами. Он изучал места падения снарядов немецкой артиллерии и, прежде всего, эффективность вышеназванных орудий.

В военных действиях под Севастополем также участвовало одно артиллерийское оружие, которое, по сути, было чистым зенитным орудием:

8,8 сантиметровое. Это орудие впервые показало всю мощь ударной силы при стрельбе по наземным целям.

18-й зенитный артиллерийский полк заработал себе репутацию под Севастополем. «Восемь-восемь» оказалось лучшим орудием при прорыве укреплений, возвышавшихся над землей. Пушка прямым точечным огнем уничтожала бункеры и амбразурные огневые сооружения. Один только 18-й зенитный артиллерийский полк отстрелял в ходе артиллерийского боя за Севастополь 181 787 снарядов, и это – за пять дней!

С наблюдательного пункта генерал-полковника просматривались три эшелонированных оборонительных системы, защищавших сердце крепости.

Первый рубеж обороны шириной от двух до трех километров обладал многократно эшелонированными друг за другом и защищенными колючей проволокой окопными позициями, деревянными бункерами и забетонированными прочными огневыми сооружениями. Перед и между отдельными бункерами и домами были установлены минные ловушки – как показывали удары артиллерии.

Рубеж обороны номер два был шириной примерно полтора километра. Тяжелые укрепительные сооружения находились между долиной Бельбек и Северной бухтой. Немецкие артиллерийские наблюдатели прозвали их: «Сталин», «Молотов», «Волга», «Сибирь» и «ГПУ». Самым тяжелым укреплением был «Максим Горький I», где располагались 30,5-сантиметровые танковые батареи. Его пандан располагался далеко на юге на высоких, хорошо оснащенных прибрежных скалах: «Максим Горький II». Эта крепость выдерживала натиск немецких войск дольше всех.

Восточный отрезок осажденной крепости был особенно непреступен благодаря природному ландшафту. Скалистые долины, горные вершины и труднопроходимая местность идеально подходили для обороны. Бой за эту крепость навсегда остался в памяти многих немецких солдат.

Третий рубеж обороны проходил непосредственно вокруг города и представлял собой настоящий лабиринт из пулеметных огневых точек, гранатометных позиций и пушечных батарей. Эта линия обороны доходила до внутренней части города.

По советским данным и согласно информации, добытой немецкими агентами, вокруг Севастополя располагалось: семь стрелковых дивизий, одна пешая кавалерийская дивизия, две стрелковых бригады; три бригады морской пехоты, два полка морской пехоты, один танковый батальон и различные самостоятельные объединения.

Крепость на острове Крым защищало всего 101 238 человек. К ним присоединилось еще десять артиллерийских полков, два гранатометных подразделения, один противотанковый полк и 45 единиц орудий особой мощности береговой обороны. На линии фронта обороны находилось в целом шестьсот орудий и две тысячи гранатометов.

Этой огнедышащей крепости генерал-полковник фон Манштайн мог противопоставить семь немецких и две румынские дивизии. С ними генерал-полковник собирался взять крепость, с целью захвата которой велись тяжелые бои в середине прошлого века.

Отчет Вермахта от 7 июня 1942 года гласил: «Верховное командование Вермахта

сообщает: тяжелые гранатометы и артиллерийские орудия со вчерашнего дня обстреливают крепость Севастополя, готовясь к штурму. Всего через несколько дней столь стратегически важный для Советского Союза портовый город окажется в наших руках!»

Но это продлилось дольше нескольких дней; здесь, под Севастополем, погибло и было ранено много немецких солдат.


*


5 июня 1942 год. Севастополь, 1:38 по среднеевропейскому времени.

КГ-15 снял наушники и убрал крохотный аппарат обратно в тайник. Передавать радиограммы становилось все сложнее. Уже два дня окрестности города обстреливала немецкая артиллерия, а немецкие боевые самолеты и пикирующие бомбардировщики бомбили верфи, портовые постройки, фабрики и другие стратегически важные объекты. В городе творилась страшная суматоха, но основной заботой Сергея был Игорь Сергеевич.

Сергею казалось, что Игорь Сергеевич слишком много заботился о нем и о Тане. У Сергея Тарова были указания продолжать выходить на связь. Но только в том случае, если будет важная информация. В остальном ему следовало быть осторожнее, пока он не получить приказ уходить. Он знал лишь то, что ему предстоит перебраться в «Максим Горький II». Но когда это будет? И как ему незаметно попасть в крепость?

Но пока не пришло время, ему и здесь нужно еще кое-что сделать, а под конец он должен уничтожить аппарат радиосвязи.

Буквально через два часа последовала новая бомбардировка, которая затронула и дома на улице Дрошки. Верхние этажи дома, в котором жил Сергей Таров, были разрушены полностью. Целым оставался лишь этаж над ним, а также этаж, на котором он жил.

Взрыв вновь заставил задрожать фундамент дома. Во дворе взорвалась бомба.

– Теперь эти фашистские свиньи уже бомбардируют внутреннюю часть города, – пробурчал Игорь Сергеевич. В его низком голосе слышалась ненависть к немцам, стоявшим на подступах к городу. Он только что пришел на квартиру к Сергею.

– Что это значит, немцы продвинулись вглубь? – с интересом спросила Таня.

– Да, они продвигаются все глубже, – угрюмо ответил Игорь. – Я слышал, идет серьезный бой за внешние укрепления, но полагаю, что они хотят нас вымотать, чтобы мы отчаялись и сдали город.

– Если они будут так же продолжать, то у них это получится, – ответил Сергей. Он чувствовал себя крайне неуютно, когда думал о том, что Иван Сергеевич уже раскусил его. Он долго молчал, тщательно все обдумывая.

Он думал о себе и о Тане. Он не должен был оставлять ее здесь одну. Она должна перебраться туда вместе с ним, иначе она может сдать его, если он не позаботится о ней. Он подозревал, что она уже довольно близко сошлась с Иваном Сергеевичем. Или ее притягивало то, что он «Герой Советского Союза»?

– Сейчас нам, прежде всего, следует поспешить в подвал, – сказал Сергеевич. – Нам надо убираться отсюда, пока не слишком поздно.

– Ну почему мы должны бросать наши квартиры? Те несколько бомб, что взорвались на нашей улице, не причинят особого вреда, – возражал Павел Сагрудин, который беспокоился за свои деньги и спекулятивный товар, которые он прятал в квартире.

– Я вот что вам хочу сказать, товарищи, – объяснял Сергеевич и старался придавать своим словам как можно больший вес. – Теперь фашисты так быстро уже не отступятся, пока все не сравняют с землей. Я уже знаком с этими собаками и могу вам сказать, что они не прекратят обстрел, пока не достигнут своей цели. А это означает, что нам при случае необходимо выбраться из этого города.

Он на мгновенье замолчал, а его темные глаза настороженно смотрели на Сергея. Затем он ухмыльнулся и продолжил:

– Нужно дождаться удобного случая, а когда я найду путь, я вас, разумеется, возьму с собой. А для начала давайте покинем этот этаж. Вперед, собирайте свое барахло!

Сергей Таров собрал лишь некоторые пожитки, но аппарат ему пришлось оставить. Именно это теперь причиняло ему головную боль. Ему ничего не оставалось делать, как попытаться вернуться сюда в одну из последующих ночей. Либо ему удастся взять с собой аппарат, либо придется его уничтожить.

Сергей с немногочисленным личным скарбом стоял перед дверью, запирая ее за собой, когда за ним раздался голос Игоря, и он испуганно и удивленно обернулся:

– Что ты собрался делать с этими манатками в стрелковых окопах?

– Почему в окопах? – удивленно спросил Сергей. Проклятье, только не это! Только еще не хватало укрыться в боевом отряде! – пронеслось у него в голове. Ему нужна была свобода передвижений, чтобы постараться перебраться в «Максим Горький II».

– К черту! Вы, гражданские тряпки, ничего не понимаете! – злобно выругался Игорь. – Ты что, думаешь, что немцы придут сюда на экскурсию? Что ты еще собираешься делать, если не служить в боевой бригаде? Верфь не работает со вчерашнего дня, все рабочие распределены по боевым бригадам и уборочным отрядам. Или, возможно, ты этого не знаешь? Так что нам надо постараться

получить распределение в боевую бригаду. Мне надо составить боевой отряд из гражданских лиц, а вы будете моими первыми людьми. – Вперед, чего мы еще ждем? Сначала вниз, а там посмотрим.

Сергей Таров молча кивнул и последовал за остальными. Перед этим он еще раз огляделся на разрушенной лестничной площадке. Два верхних этажа были полностью разрушены, и никто из них не знал, как все выглядело внизу. Бомбардировка прекратилась около получаса назад.

Таня, ее тетя, Павел Сагрудин и Игорь Сергеевич – остались только они.

– А что мы еще можем сделать, Иван Сергеевич? – ныл Сагрудин.

– Бороться! Показать немцам, как мы умеем драться, когда они придут! – жестко ответил Сергеевич. – Мы этот натиск фашистов...

Взрыв артиллерийского снаряда во дворе заглушил его слова и заставил дом содрогнуться. Все остановились как вкопанные, женщины боязливо прижимались друг к другу.

Сергеевич перегнулся через остатки перил и посмотрел вниз.

– Вот черт, еле пронесло! – прорычал он и закашлял из-за поднимавшихся пыли и дыма. – Если мы не поторопимся, то уже не выберемся целыми из этой проклятой развалины! Мне кажется, там внизу уже дыра в стене дома. Во всяком случае, там лежит куча обломков. – Он обернулся и взял трясущуюся Дашу на руки. – Пойдем, бабушка, я отнесу тебя вниз, иначе ты тут у меня еще скопытишься.

Взяв старуху на руки, он первым спустился вниз по лестнице, за ним следовали остальные и еще несколько жильцов дома с нижних этажей, которые, как и они, во время налета бомбардировщиков не успели укрыться в подвале. Кира, которая все еще гостила у них, истерично всхлипывала. На нее нахлынули воспоминания о недавнем взрыве на верфи. На каждом уцелевшем этаже открывались двери и к ним присоединялись новые запуганные жильцы.

Когда они спустились вниз, Сергей увидел повреждения: в лестничном пролете зияла огромная дыра примерно между первым и вторым этажом. Граната – или это была бомба? – сбоку ровно вошла в стену дома и взорвалась на лестничной площадке. Она так же задела нижнюю часть лестницы.

Игорь Сергеевич поставил старуху на землю и остановился на последней ступеньке. Остальная часть лестницы болталась в воздухе, словно корабельный трап. Чтобы попасть вниз, им предстояло найти новый путь. Они сошлись в том, что подвал

этого дома мог защитить их так же, как и любой другой. Наверняка стены подвала были достаточно крепкими. С разрушенной лестницы они могли видеть опоры и перекрытия, подпиравшие потолок подвала.

Игорь Сергеевич мыслил практично. Здесь проявлялся его талант руководителя и организатора. Он понимал, что немногим из этих домов удалось уцелеть.

– Теперь тебе надо немного подождать, матушка, – сказал он Даше и подбадривающей ей улыбнулся. – Ты здесь сиди, а я сейчас вернусь и отведу тебя в безопасное место.

Держась правой рукой за перила, он спрыгнул вниз примерно на один этаж. Это был неплохой результат. Когда он приземлился на четвереньках на груду обломков, на улице взорвалась граната. Поднялся столб из каменной крошки, через дверное отверстие влетело облако из пыли и дыма, в котором на несколько секунд скрылся Игорь Сергеевич. Сергей Таров, словно завороженный, смотрел на кусок лестницы, который болтался туда-сюда, словно она в любой момент могла упасть вниз.

Тут внизу, кашляя и сплевывая, вновь появился Игорь Сергеевич. Он схватился за остатки лестницы и начал за них дергать и тянуть.

Через несколько минут тяжелой работы она с грохотом рухнула вниз. Игорь что-то крикнул остальным и вышел во двор. Там располагался сарай, в котором находились самые разные приборы и инструменты. Игорь Сергеевич нашел там лестницу, которую он взял с собой на лестничную клетку.

Пусть до конца первого этажа не хватало еще около полуметра, но Игорь приказал Сергею Тарову держать лестницу. Сергей тем временем не бездействовал и спустился вниз по стене дома. К этим действиям его побуждало беспокойство, потому что он не испытывал ни малейшего желания быть здесь разорванным немецким снарядом.

Первой Сергеевич осторожно спустил старую Дашу. Остальные справились сами.

Игорь Сергеевич побежал в подвал, чтобы занять для себя и для остальных удобные места.

– Давайте, вперед! Здесь всем места хватит! – крикнул он снизу.

Сергей Таров внимательно огляделся. Игорь, комиссар, был прав. Пусть на подвальном потолке и было несколько трещин, но он наверняка еще выдержит некоторое время. Сзади был выход через двор. Теперь Игорь Сергеевич объяснил свой план:

– Девочки могут раздобыть что-нибудь съедобное, а мы тем временем оглядимся в городе и добудем оружие. Даша будет дежурной по кухне, она сразу может заварить нам чай. Дров достаточно.

– Болтун! – разъяренно ругнулась старуха. – На чем мне готовить? Без воды и без плиты?

Сергеевич ей не ответил. Он был поглощен своими мыслями. Его оптимизм передавался остальным. Таров был единственным, кому все это не слишком нравилось. Иногда он чувствовал на себе тяжелый взгляд комиссара, но при этом тот ни разу не высказал своего негодования.

В кратчайшие сроки он превратил подвал в маленькую крепость, которая при необходимости даже выдержала бы недолгую осаду. Мужчины из дома, пусть и нехотя, но подчинились распоряжениям великана.

Сергей Таров забеспокоился. Он знал, что не сможет здесь долго оставаться. Как только он уничтожит аппарат, ему необходимо перебираться в «Максим Горький II».

Как и прежде, его основной заботой была Таня. У него сложилось впечатление, что она его избегала. Сколько он ни пытался поговорить с ней наедине, ни разу не представилась подходящая возможность. Может, она за одно с Игорем…? Глупости! Для этого она слишком ненавидела коммунистов.

Сергей также думал и о Кире. Она еще не оправилась от шока; напротив, ей стало только хуже. Сжавшись в комок, она сидела в углу и сильно вздрагивала от звука каждого разрывающегося снаряда. При этом она иногда издавала тихий стон, словно запуганное животное. Таня была рядом с ней и напрасно пыталась ее успокоить.

Павел Сагрудин сидел на отвалившемся куске стены, оперев голову на руки, и смотрел отсутствующим взглядом перед собой. Возможно, он думал о том, как ему добраться до своих денег и вещей, оставленных в квартире?

Игорь подошел к Кире и поднял дрожащую от страха женщину на ноги.

– Давай, крошка! – заорал он, чтобы перекрыть шум от разрывающихся снарядов. – Возьми наконец себя в руки! Иначе ты своим нытьем сведешь с ума и остальных!

Он надавал ей оплеух; она испуганно уставилась на него.

– Замолчи и возьми себя в руки! – грубо приказал он. – Мы все здесь в дерьме и не можем заниматься тобой вечно. Если ты будешь доставать нас, то я возьму тебя с собой и сдам в милицию!

Кира, словно обезумев, смотрела на него несколько секунд, а затем с криком бросилась в объятия Тани.

– Это обязательно, Игорь? – спросила Таня с упреком и ограждающее обняла одной рукой дрожащую Киру.

– Да, это обязательно! Пусть она наконец-то соберется. Нам и о себе надо подумать – прорычал Игорь Сергеевич в ответ. – Еще немного, и тогда каждому из нас придется сражаться. –

Давай, бери с собой Киру, и принесите нам сверху продуктов, все, что сможете найти! Таня на какое-то мгновенье выглядела так, будто она сейчас вцепится ему в глотку. Сергей опасался худшего, но Таня быстро взяла себя в руки и молча пошла с Кирой вверх по подвальной лестнице.

Игорь обратился к Сергею и к Сагрудину, который с равнодушным видом сидел у стены:

– Пошли, посмотрим, как там обстоят дела в городе, а затем раздобудем себе ружья и боеприпасы. Заодно я осмотрюсь в комендатуре, может, у них есть для меня чего-нибудь новенькое. С тех пор как верфь прекратила работать, я остался без работы.