Читатель, если ты открыл книгу, знай: по причинам, до сих пор непонятным, я начал писать ее для себя и только потом подумал, что она может попасть и к тебе

Вид материала

Документы

Содержание Она тащила огромную вязку хвороста. День сурка Нательный неношеный крест Сны сбываются порой Жить во времени Память сердца Лотоса (Будда).

Подобный материал:

• Гавриил Троепольский, 2449.42kb.
• Самоуважение воспитывают в детстве, 109.57kb.
• Иштван Рат-Вег История человеческой глупости мудрое слово вступления, 7902.63kb.
• Л. Н. Толстой Никогда влюблённый не ищет один, 525.66kb.
• Книга? КАКАЯ книга?, 3081.3kb.
• Фрэнк Заппа Настоящая книжка Фрэнка Заппы, 3100.84kb.
• Цель: Рассмотреть концепцию любви М. А. Булгакова, 103.13kb.
• Ii. Спирали: Сила Темной Луны, 814.43kb.
• Книга написана в стиле "Автор сказал делать так!". Исходя из того, что я знаю ответ, 531.23kb.
• Берт Хеллингер порядки любв разрешение семейно-системных конфликтов и противоречий, 5363.89kb.

Угадай


Давным-давно мне суждено

Быть тем, что есть, а может, нет.

И слово сказано одно,

В окошке выписан билет.


Давным-давно билет прошит

Суровой ниткою, иглой

Подколот и на полке спит

Еще не мой, уже не мой.


Лежит гроссбух — толстенный труд,

Из фолиантов фолиант.

Лежат гербарии и ждут

Первопечатника талант.


По срезу буквы — алфавит

От А до Я, куда там Даль*.

За каждой буквой — неофит

Бумаги тонкой, как вуаль.


Листает Бог, читает Бог,

Заметки пишет на полях

О том, что в зиму — снег глубок,

А летом — пух на тополях.


В двустишье есть и обо мне,

Совсем немного — между строк:

Один — весь в белом — на коне,

Другой — весь в черном — тянет срок.


О том, как Лир и Жан-простак**

Решили славу поделить.

Лир отдал Жану свой пятак,

Жан — королю воды попить


О том, как Ангел-чистобел

Бросает листья — много их.

Они кружат, а смертный грех

Готовит ужин на троих.


Придет хозяин — глядь в окно,

А за окном — зима сто лет.

Давным-давно мне суждено

Быть тем, кто есть, а может, нет…


* Составитель «Толкового словаря живого великорусского языка».

* Иван-дурак (фр.).


Обман


Спаси себя сам… Евангелие от Матфея

Обман раскроется — и вот

Толпа уже с камнями.

Страх сразу прячется в живот,

И ты — в какой-то яме,

Где ни покрышки и ни дна —

Спаси себя, Спаситель…

Скажи лишь громко: жизнь одна —

Я жив, а вы висите…

Течет слюна… на животе

Уже роятся мухи.

Тень — за крестом, а на кресте —

Не ты.

Как листья, слухи

Кружатся — их не сосчитать.

Был — не был, кто свидетель!

Кто лег — тому уже не встать,

Тому назад — на Свете —

Был выбор, до наоборот:

Ты — камень, люди — в яме.

Ты или люди…

Что отец шептал под утро маме?


***


Как по жизни пройти, не испачкав ее?

Пролететь над распаханным полем

И принять, что обман не всегда есть вранье,

А хранитель добра — это Голем*.


Как по жизни пройти, чтобы вдруг побежать?

Наугад, по велению сердца

Ненавидеть и верить, любить и рожать,

И чтоб в музыке — фуга и скерцо.


И чтоб каждый был Бах, а на улице — дождь,

Снег и град лепестков белых лилий.

И Христос — старший брат, не соратник и вождь,

И чтоб люди ногами не били…


* В еврейских преданиях — глиняный великан, оживляемый магическими средствами.


***


Ты помнишь старуху на дороге под Смелой?

Она тащила огромную вязку хвороста.

Мы подали ей, а она нас перекрестила

Отбыла, отстрадала, отплакала,

Отстирала поденщиной впрок.

Отцвела в поле красными маками,

Отвалялась в коленях у ног.


Оттерпела за всех не красавицей.

Отмолилась за всех, кто в пути.

Недоспать, недопить, недонравиться.

Жизнь прожить — не покос перейти.


День сурка


Я не праздную труса, но знаю давно,

Будет день — я отпраздную труса.

Будет сытный обед, а к застолью — вино

После сытости и после вкуса.


Мне захочется людям сказать: «Вот и я,

Вот и вы, так давайте все вместе

Уничтожим в себе до конца холуя,

Прямо здесь рассчитаем на месте».


И я первый рубаху рвану от плеча,

Крестовину взвалю полубруса,

И останусь Один, и пойму: сгоряча

Поспешил — и отпраздную труса…


Нательный неношеный крест

(«Кому с друзьями плохо». Part №2)


Не идет, не бежит и не скачет,

Не загадка, не тайна, не скетч.

Захромала с порога удача,

Перешла на английскую речь.


И пусть чешет на ней Пикадилли,

Пусть уместна во многих портах.

Я глотал километры — не мили —

В красных звездах на серых бортах.


Попроситься — боюсь, не поверит.

Разрыдаться — смешно самому.

Был когда-то огонь — сивый мерин,

А удача — кобыла ему.


Побежать бы, догнать, на коленях

Доползти, ухватить за халат.

Стол накрыт — стерлядь, водка, соленья…

Пусть не муж, может, родственник? Брат?


Нет, не то, все фальшиво — калека,

До искусственной мути во рту:

Я прошу ее: будь человеком —

До святой простоты дорасту.


Хромота и английский — полдела,

На Руси много сказочных мест.

Ты с утра по ошибке надела

Мой нательный неношеный крест.


Завтра


Что станется завтра — не знает никто.

А «завтра» гуляет в весеннем пальто,

Сидит на скамейках пригожим деньком,

Жжет прелые листья и пахнет дымком.


Что станется завтра — старик а ля рюс,

Зачем нам ненужный и суетный груз?

Ужели тащить нам пожитки и скарб?

Ужели вчерашнему «завтра» — бастард?


Что станется завтра? «Сегодня» — в грусти.

«Сегоднему» «завтра» под гору нести,

«Сегоднему» завтра про память споют.

«Сегодня» сойдет со шкафута* на ют**.


Блаженны, кто помнит, и верит, и ждет.

Блаженны идущие завтра вперед.

Блаженные боги, чей завтра народ.

Блаженные завтра, кто нынче не врет.


Что станется завтра — не знает никто.

А «завтра» гуляет и руки — в пальто,

А «завтра» наутро пьет кофе и чай

И пишет: «До завтра, чудак, не скучай!»


* На кораблях и судах — средняя часть верхней палубы.

** Кормовая надстройка судна.


Триптих

I

ВОЗМОЖНОЕ

Путешествие на Запад


Вот и все, я — в раю: птицы песни поют,

Море в дымке и солнце с востока.

Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйю —

Надпись в Небе — по сердцу осокой.


Я не знаю зачем по прошествии дней

Мне списали грехи и огрехи.

Жизнь вспорхнула с цветка — я помчался за ней,

Оказалось, лишь ради потехи…


А быть может, она, насмеявшись до слез,

Оценив прыть и стойку на лапах,

Нагадала мне рощу из белых берез,

Море в дымке и солнце на запад.


Чтобы я, окунувшись в видение лиц,

Притащил в этот раз за собою

Понимание бездны, любви без границ

И добытое счастье без боя!


II

Вот и все, я — в аду: ветер ищет. В саду

Нету яблок, на ветках — иконы

Вниз висят головой, а над ними с трубой —

Ангел черный читает с амвона.


Он бросает на ветер слова, а они

Прорастают и в нас кровоточат.

Он читает о том, что в последние дни

Светлый день на Земле — горше ночи.


Он читает, и в воздухе пахнет свинцом,

Пахнет ужасом детским и болью.

Он смеется и знает, что будет Отцом,

Что Мать будет зваться Юдолью.


Чтобы мы окунулись в видение лиц,

Принесли в этот раз за собою

Осознание бездны, печаль без границ,

Счастье темное, взятое с боем.


III

Вот и все. Ночь ушла. Лист зеленый и снег

Сделал новым все то, что я видел.

В Сити едут взалкавшие — наш человек,

На молитву — кто вторил: изыди.


А я шел и смеялся, ей Богу, не лгу,

Потому что рыдать очень сложно,

Потому что поверить порой не могу,

А проверить — никак невозможно.


Стансы


Давай поговорим про лошадей,

Про грузных меринов и легких иноходцев,

Про то, что нет в породе инородцев,

Про их глаза — они, как у детей.

И помолчим про это у людей…


Давай поговорим о пенье птиц,

О перелетах стаи журавлиной,

О том, как клин летит к теплу за клином,

О том, что ворон ворону не выклюет глазниц.

И помолчим про это у людей…


Давай поговорим с тобой о том,

Как дикий зверь охотится на зверя.

Что, выпав из гнезда, птенец — потеря,

Что лес и поле — чей-то хлеб и дом.

И помолчим про это у людей…


Давай поговорим о чем-нибудь —

О целесообразности в природе,

О засухе и о дурной погоде,

О ледниках, прошедших дальний путь.

Увидим смысл и обнаружим суть…

И помолчим про это у людей.


Давай поговорим про лошадей…


***


Пора собираться. С собой — из вещей?

Нет смысла — такие порядки.

Ну сколько тебе? Светлый день? Миску щей,

играть нету времени в прятки.


Их было достаточно — день или два,

значенье имеет едва ли.

Слова, все слова, все пустые слова,

пора собираться — позвали.


Ты хочешь увидеть, кто дорог тебе,

а после — кому ты сам дорог.

О счастье сказать, обретенном в борьбе,

открыть человечеству d’Oro*.


Ты думаешь, крикнешь и время замрет,

изменятся судьбы, орбиты.

Ну, полно, толпе нужен порванный рот

и руки, гвоздями прибитые.


Ну что ты, как баба: хочу — не хочу,

иных уже нет, те — далече.

Оставь, за дорогу я сам заплачу,

поедем домой — поздно, вечер…


* Золото


***


Упадет звезда —

догорит свеча.

Станет меньше всем

света.

Но не сразу — вдруг

Мы с тобой, мой друг,

ощутим в себе

это.


Свечи на ветру,

звезды поутру

Меркнут, а потом

и гаснут.

Зелени в листву

и рябине в цвет

Осень пустит в кровь

красным.


И закружит нас

половодье дней,

Задымится враз

факел

Разметает плот

наших жизней

флот —

Так фрегаты рвет

кракен*.


В церкви ладан жгут

и попы гудят,

А с полей несет

дымом.

Год за годом — год,

мельник воду льет,

И течет река

мимо.


Упадет звезда,

догорит свеча.

Станет меньше всем

света.

Но не сразу — вдруг

Мы с тобой, мой друг,

ощутим в себе

это.

* Мифическое морское чудовище.


Зачем


Зачем оставил Ты меня

своим вниманьем благодатным?

Мне нет пути уже обратно.

И ночи нет мне, и ни дня.


Зачем не укрепил меня

хитином, панцирем железным?

Мой дар сегодня бесполезный.

И ночи нет мне, и ни дня.


Зачем им не любить меня?

Или любить — увидев чудо?

Ждать буду я или не буду.

И ночи нет мне, и ни дня


Как хорошо, когда есть ночь

и день другой, и будет пища.

А за спиною сотня, тысяча,

а может быть, отсюда прочь?


Мне самый тяжкий грех — сомненье,

не я ли говорил им: «Верь!»

И вера эта будет дверь,

а там за дверью — всепрощенье.


Заснули двое за спиной.

Их сон — подарок, добрый знак.

Прости, и если что не так —

уже идут, пришли за мною.


Целое


Я выпил свою половину потерь

И зла съел свою половину.

Мне было обещано: здесь и теперь

Вернуть белый свет за овчину.


Мне было знамение в Чистый четверг,

В субботу сомнение было,

Меня понедельник унылый отверг,

А в среду надеждой укрыло.


Я жду, я уверен, я здесь, я готов,

Мне в празднике скучно и тесно.

Плохое — все в прошлом.

Вопрос только в том,

Что целое мне неизвестно.


Благодать


Благодать упала молча.

Кто? Зачем? Не объясняя.

Благодать, и спор окончен.

Дождь идет — земля сырая.


Благодать легла на плечи,

И душа устала плакать

Оттого, что день не вечен,

Оттого, что где-то слякоть.


Оттого, что кто-то умер,

Оттого, что кто-то не жил,

Оттого, что чей-то зуммер

Не отвечен — веки смежил.


Благодать — ей мир мой тесен,

Дом простой, соломой крытый.

Благодать — ей нужно песен —

Не по Сеньке шапка шита.


Отпустите, я — хороший,

Пропустите, я — отмечен.

Ночью с неба звезды крошит

Общий друг мужчин и женщин.


Благодать легла невестой,

А жених стучит зубами.

Неужели — целой, честной?

Неужели хлеб — не камень?


Отзовитесь, кто был счастлив.

Те, кого рука коснулась.

Создадим кружок причастных.

Эй, вставайте, жизнь вернулась!


Мы поделимся, всем хватит,

Кто не с нами, тот — не люди.

Благодати — бездна, кратер.

Он Всеблаг, и Он нас любит.


Благодать упала молча.

Кто? Зачем? Не объясняя.

Благодать, и спор окончен.

Дождь идет — земля сырая…


Сны сбываются порой

Моему другу и деду А. П. Шатилину


Сны сбываются порой,

а порой — не очень.

Этой ночью я — король,

и на троне — прочен.

Этой ночью медяки

мне не по карманам,

Этой ночью бедняки

будут в стельку пьяны.


На балконе, на резном —

семь виолончелей,

Пчелы — Англии назло —

мне на бархат сели.

За портьерою глаза —

черные агаты.

«Вы прекрасны, — я сказал,

— а вы, мессир, богаты».


Сны сбываются порой,

а порой — не очень.

Знаешь, где-то за горой

капля камень точит.

Там за сказкой — быль и боль —

близнецы у мамы.

Там за сказкою «король»

выгребает ямы.


Так что зря или не зря

и к царям, и к черни

После дня придет заря,

ой, да не Вечерняя…

Выпьем сон на брудершафт,

пусть реальность — бремя.

Кто сказал, что ночь — ландшафт?

До утра есть время.


Жить во времени


Время всех рассудит? Может,

Разделит и обеспечит?

Разошьет в сафьян и кожу —

Уничтожит, покалечит?


Время всех излечит? Хрена!

Век короткий людям даден.

Хороша в Париже Сена,

Ну а в Лондоне — сквер Гарден.


Время — мастер, время — лекарь,

Время — пыль, и капля — время,

Время — токарь, время — пекарь,

Золотой петух — на темя.


Жить во времени — жестоко,

А вне времени — абсурдно,

Время — свет и бьется током.

Время — море, время — судно.


Время — судно под кроватью,

Время — капельница в лужу,

Брошь на ситцевое платье

И ночлег случайный в стужу.


Ведь оно рассудит, правда?

Разделит и обеспечит.

Спи, и утром будет славно…

Время — легкий пух на плечи.


***


Я поверю — в тот день

стены церкви падут.

Лики древних парсун*

слижет жадный огонь.


Я поверю, а ночью

за мною придут

Люди в сером — им сверху

не скажут: «Не тронь!»


С колоколен на площадь

посыплется брань,

И полетом валькирий

заменят псалмы.


Никого не укроет

Спасителя длань.

И никто не заменит

«увы» на умы.


Утром выпадет белым

не манна, а снег,

И земля — мерзлый грунт,

не лебяжье перо.


Впереди — не исход,

с ускорением бег…

А из зеркала взглянет

печальный Пьеро.


Я поверю — хоть в этом

не будет нужды,

Вопреки всем законам

и смыслу назло.


Я поверю — и в мире

не станет вражды.

И пойму, что есть я

и что мне —

ПОВЕЗЛО!


* От лат. persona — личность, особа — произведение переходного периода от иконописи к светской портретной живописи.


Память разума

По теории случайности нас нет.

Нет ни нас, ни Канта, ни Лапласа.

В частном — лишь механика планет,

В целом — лишь движение и масса.


По теории случайности нас нет.

Единицы в минусах без смысла.

Вероятность жизни — тяжкий след,

Сбой системы, где пароли виснут.


По теории случайности нас нет.

Вероятны — по оси абсцисс.

В ординате — вовсе невозможны.

Может, то, что мы не смотрим вниз,

Позволяет быть неосторожными.


Память сердца


Нас нет еще, и нас уже нет.

Но мы есть уже, где-то мы были.

В пол-лица, в полдыханья, Бог весть,

Вздоха в пол плыли мы и не всплыли.


Мы еще не родились как мы,

Но уже мы как мы открестились.

Где-то здесь мы, и где-то — не мы

Отучились и недоучились.


Правду-матку и правду-отца

Повстречаем — не вспомним, забыли,

Полдыхания в нас, пол-лица,

Полуруки в плечах — полукрылья.


Память сердца кричит о любви,

И о вечности, и о бессмертии.

Разум шепчет: зови — не зови,

Слышат боги, услышат и черти.


Капли капают, музыка — шум

На неслышной тантрической ноте.

Мы — в падении или в полете?

Камо грядеши?* — Оум падме хууум…**


* Куда идешь? (лат.).

** О благословенный цветок

Лотоса (Будда).


Обиды


От Вийона до Есенина

всего лишь шаг —

(в дыру эшафота)

Обида на общество Хана —

Пустыня и древний погост,

Обида на общество Хама —

Осколки бутылок и звезд.


Обида подонков — Хорст Вессель,

Костры и пожары из книг,

Нечистого — черные мессы,

Душа как разменянный миг.


Обида ребенка на строгость —

Разбитого фарфор лица,

Обида на общество Бога —

Чума как начало конца.


Обида на общество леса —

Янтарь и березовый сок,

Обида поэта-повесы —

Веревка и пуля в висок.


***


Хотелось поверить, что мир заколдован,

Застыли фигуры и флейты молчат.

Но только исчезнет волшебник суровый,

Проснутся фонтаны и львы зарычат.


Хотелось поверить, что мир долговечен

И вечнозеленая хвоя мягка.

В пути пилигрима ждет главная встреча,

Маршрут интересен, поклажа легка.


Хотелось поверить, что дым коромыслом,

Туман над водою — речная фата.

И вера в добро — навсегда больше смысла,

А все остальное — сует суета.


Хотелось увидеть, хотелось потрогать,

Застывшим танцорам в лицо закричать:

«На пальце судьбы — перламутровый ноготь,

Кто знает, тот может еще раз начать».


Хотелось поверить, да, видно, не вышло,

Хотелось поверить, да, видно, не в масть,

Судьба и эпоха, оглобля и дышло,

Попал ноготок, видно, птичке пропасть.