Кто наследник Российского Престола?
| Вид материала | Документы |
СодержаниеТри родословные схемы. Полемика: pro et contra История Романовых продолжается |
- Кто наследник Российского Престола, 2145.99kb.
- Первая мировая война, 75.62kb.
- 1. Николай 11 как государственный деятель, 314.23kb.
- -, 395.68kb.
- О наследстве и наследовании, 119.39kb.
- Наполеон Бонапарт, 74.25kb.
- Образец заявления об отказе от наследства в пользу другого наследника, 54.98kb.
- Молодость Наполеона, 75.38kb.
- План: "Сон в летнюю ночь" Петр III. Переворот. Философ на троне. Просвещенный абсолютизм, 547.49kb.
- Трехтомная Энциклопедия «ломоносов», 116.82kb.
Три родословные схемы.
Схема №1
Схема №2
Схема №3
-----------------------
В начало
ПРИЛОЖЕНИЕ 15
Проф. Н.М. Коркунов
О переходе престолонаследия в женские линии
... Для государства удобнее, чтобы Престол переходил всегда к лицу, наиболее близко стоящему к последне-царствующему, так как только при этом условии государственному управлению обеспечены будут желательные устойчивость и постоянство... Поэтому в настоящее время везде установилось начало первородства в соединении с правом заступления... Начало заступления заключается в том, что к наследованию Престола призываются отдельные лица по порядку линий, к которым они принадлежат... Мужчинам и мужским линиям везде оказывается некоторое преимущество перед женщинами и женскими линиями... Наследование Престола женскими линиями имеет то неудобство, что оно приводит неизбежно к появлению на Престоле иностранных родов. Но предпочтение мужчин и мужских линий установлено не везде в одинаковой степени. В этом отношении можно различить три основных системы престолонаследия: салическую, кастильскую и австрийскую.
Салическая система, ведущая свое начало от закона салических франков о наследовании земли и применяемая теперь в Италии, Швеции, в германских государствах, характеризуется совершенным исключением женщин и женских линий от престолонаследия. В противоположность ей кастильская система, применяемая в Испании, Португалии, Англии, дает мужчинам и мужским линиям преимущество лишь в одной и той же линии лишь в равных степенях родства. Поэтому брат исключает хотя бы и старшую сестру. Но племянник не устраняет ни дочери, ни внучки, ни правнучки.
Между этими двумя системами, кастильской и салической, как бы среднее место занимает система австрийская; она не исключает безусловно женщин и женских линий от престолонаследия, но дает мужчинам и мужским линиям преимущество во всех линиях и во всех степенях родства. Лишь при полном пресечении всего мужского потомства и всех мужских линий Престол переходит к женщинам и женским линиям, а именно, при пресечении мужского потомства мужских линий Престол переходит в их женское потомство, затем в мужское потомство женских линий и наконец в женское потомство женских линий...
Австрийская система престолонаследия принята и у нас на основании Акта 5 Апреля 1797 г. Порядок престолонаследия определяется в нем в описательной форме, причем Император Павел говорит только о себе и своих детях, что после его кончины Престол переходит к его старшему сыну и всему его мужскому поколению, затем в род его второго сына и т.д. По пресечении всего мужского поколения сыновей Павла I Престол должен перейти в женское поколение последне-царствовавшего как ближайшее Престолу, по пресечении сего рода наследство переходит в женское поколение старшего сына Павла I, где наследует также ближайшая родственница последне-царствовавшего потомка старшего сына или лица, ее заступающие. По пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих сыновей Павла I, а затем в род его дочерей по порядку старшинства, причем женское поколение старшей дочери предшествует мужскому поколению младшей, и мужчины устраняют женщин только в равных степенях родства и в одной линии.
Эти постановления представляются вполне ясными и определительными, хотя и имеют в виду только Павла I и его детей. Но само собой разумеется, что дети каждого из потомков Павла I должны наследовать Престол своего отца в том же самом порядке, как и дети Павла I - после него. Следовательно, Престол, перешедший за неимением мужского потомства у Александра I и отречением от Престола Константина Павловича к Николаю I и его потомству, может перейти в женское поколение Михаила Павловича и затем в род дочерей Павла I только по прекращении всего мужского и женского потомства Николая I. В общем порядок престолонаследия, если отправляться не от родоначальника династии, а всегда от последне-царствовавшего, представляется таковым, что после царствовавшего Императора Престол переходит в порядке старшинства к его сыновьям и их мужскому потомству, затем к мужскому потомству его братьев, затем - двоюродных, троюродных и т. д. братьев по мужской линии (от дядей), затем к женскому поколению последне-царствовавшего, затем к женскому поколению старшего брата последне-царствовавшего, затем к женскому поколению прочих его братьев, затем к женскому поколению двоюродных, троюродных и т. д. его братьев по мужской линии, затем в род сестер родных[Столь дальняя очередность родных сестер последне-царствовавшего противоречит смыслу Акта Павла I. См. наш комментарий в конце данного текста проф. Коркунова. - М.Н.], затем в женские линии (от теток) двоюродных, троюродных и т. д. последне-царствовавшего в порядке старшинства с предпочтением в этих женских родах мужчин женщинам только в одной и той же линии и в равных степенях родства.
Когда составлялся Акт 5 Апреля 1797 года, царствующая у нас династия была очень немногочисленна, и что важнее всего, состояла вся из одних только прямых нисходящих линий от царствующего лица. Боковых линий не было. Поэтому тогда определение порядк? престолонаследия представлялось сравнительно простым делом, и описательная форма изложения не представляла никаких затруднений. Ко времени составления Свода законов условия уже изменились. Налицо имелись не только дети Императора, но также его братья и сестры. Между тем составители Свода сохранили тот же прием изложения, какой был принят и в Акте 5 Апреля 1797 года. Исключены были только собственные имена и личные местоимения. И Свод 1832 г. знает только царствующего Императора и нисходящее его потомство. Боковые линии игнорируются.
При составлении второго издания Свода 1842 года, за совершившимся за это время размножением Императорского дома, признано было необходимым принять в соображение и боковые линии, но сделано это довольно неудачно. Все изменение ограничилось тем, что в ст. 9, 10, 11 было к слову "Император" присоединено слово "родоначальник", причем не было объяснено, кого именно следует разуметь под Императором-родоначальником? Всего естественнее было бы под Императором-родоначальником разуметь Павла I. Прежде всего он действительно общий родоначальник всех существующих ныне линий царствующей династии. Затем и в том месте акта 5-го Апреля 1797 г., откуда взяты ст. 9, 10, 11, вместо Императора-родоначальника говорится именно о Павле I.
Но если принять такое толкование, получим совершенно несообразные выводы. Тогда после женского поколения последне-царствовавшего Престол перейдет прямо в женское поколение великого князя Михаила Павловича и затем в род дочерей Павла I; женские же поколения сыновей всех царствовавших после Павла I Императоров и поколения их дочерей окажутся вовсе устраненными от престолонаследия, что совершенно не соответствует постановлениям Акта 5 Апреля 1797 г., предоставляющим Престол всегда ближайшим Престолу линиям, а не отдаленнейшим, какими теперь явятся линии дочерей Павла I.
Чтобы избежать такой несообразности в выводах, приходится признать, что под "Императором-родоначальником" ст. 9, 10, 11 Осн. Зак. надо разуметь не одно определенное лицо, а разных лиц, по мере того, как к Престолу призываются все более и более отдаленные боковые линии последне-царствовавшего Императора. Императором-родоначальником придется в каждом данном случае признавать общего родоначальника последне-царствовавшего и призываемой к престолонаследию боковой линии. Следовательно, Императором-родоначальником придется признавать поочередно отца, деда, прадеда и т. д. последне-царствовавшего Императора. При таком условии ст. 9, 10, 11 Осн. Зак. получат истолкование, согласное с постановлениями Акта 5 Апреля 1797 г., но вместе с тем нельзя не заметить, что при таком понимании прибавка слова родоначальник нисколько не содействует ясности и определительности постановлений Основных Законов о престолонаследии, скорее наоборот. В действующем издании 1857 года дословно повторено изложение издания 1842 года...
[Проф. Н.М. Коркунов. Русское Государственное Право. СПб. 1893. Т. I. С. 176-180. Заглавие отрывка дано редакцией "РИ".]
В начало
КОММЕНТАРИЙ
Итак, в австрийской системе, принятой Павлом I, право престолонаследия переходит в женские (когнатские) линии только после того, когда не останется ни одного мужчины во всех непрерывных мужских (агнатских) линиях.
При этом в данной системе встречались два разных типа перехода прав в женские линии: а) правило Erbtochter - в линию, ближайшую к последне-царствовавшему, это правило утвердилось как преобладающее; б) правило Regredienterbin - в старшую линию, ближайшую к основателю рода, но это правило исчезло из-за трудности поиска старшего представителя самых древних линий (см.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб. 1898. Т. XXV [49]. С. 86-87).
Таким образом, Коркунов излагает утвердившееся в данной системе правило перехода прав в линии, ближайшие к последне-царствовавшему. С этой точки зрения он верно отвергает "несообразные выводы" из буквального понимания в Акте Павла I слов "Мой" (и заменивших их слов: "Император-родоначальник"), устраняя возникающий в таком случае нелогичный скачок в переходе прав престолонаследия от дочерей Николая II сразу к дочерям Вел. Кн. Михаила Павловича и затем к дочерям Императора Павла I. Коркунов верно отмечает, что это было бы возможно «только по прекращении всего мужского и женского потомства Николая I».
Однако, нам кажется, что в описании Коркуновым кон -кретной очередности прав в женских линиях содержится еще один подобный нелогичный скачок - через сестер последне-царствовавшего Императора (см. место в тексте Коркунова, отмеченное нами звездочкой). Их очередность тут почему-то указана лишь после исчерпания всех женщин в боковых линиях - то есть всех дочерей двоюродных, троюродных и т. д. (сколько бы их ни было) братьев последне-царствовавшего Императора. Но ведь сестры последне-царствовавшего являются дочерьми предыдущего Императора и по идее должны заступать на его место - то есть место мужского члена Династии, который в династических правах предшествовал всем боковым линиям двоюродных и троюродных братьев. Невозможно предположить, чтобы закон о престолонаследии имел целью поставить дочерей предшествовавшего Императора - после дочерей его самых отдаленных мужских родственников. Это противоречило бы смыслу Акта Павла I, передающего права престоло -наследия в линии, ближайшие к последне-царствовавшему.
Поэтому, несомненно, что и в данном случае слова из Акта Павла I «род старшей Дочери МОЕЙ» (и соответственно выражение «род старшей дочери Императора-родоначальника» в ст. 32 Законов) следует относить поочередно к каждому Императору, начиная от последне-царствовавшего. Таким образом, права престолонаследия переходят в род сестер последне-царствовавшего не после дочерей его двоюродных и троюродных братьев, а после дочерей Императора и дочерей его родных братьев. Конкретно: если бы после пресечения всего непрерывного мужского потомства Императора Павла I пришлось искать наследника Престола в женских линиях, следовало начинать с рассмотрения линий сестер последнего Государя Николая II.
М.Н.
В начало
ПОЛЕМИКА: PRO ET CONTRA
Полемика вокруг первого издания нашей книги оказалась весьма показательна для обсуждаемой темы. Поэтому мы решили включить ее дополнительным разделом в данное второе издание. Начнем с contra, то есть с критики. Но для лучшего ее понимания необходимо дать хронологические пояснения.
Первый сокращенный вариант основных положений нашей работы был напечатан в журнале "Москва" (№ 4, 1996) под заглавием «История "кирилловского" подлога». Публикация привлекла внимание заинтересованных кругов, в том числе активистов кирилловского "легитимизма", которые, однако, попытались замолчать ее, "опровергая" отдельные аспекты работы без ссылок на нее.
Так, в главном российском рупоре кирилловцев, газете "Жизнь за Царя" (№ 5-8, 1996), Генеральный Секретарь Российского Христианско-Монархического Союза А.Н. Закатов взялся оспаривать использованные нами тезисы М.В. Зызыкина, наиболее серьезного оппонента кирилловщины в 1920-е годы. Затем этот же Генеральный Секретарь в альманахе "Дворянское Собрание" (№ 4, 1996) попытался (методом умалчивания главных фактов и "опровержения" второстепенных) оправдать измену Кирилла в дни Февраля. Главный же зарубежный оплот кирилловцев, аргентинская газета "Наша страна", даже неоднократно откликаясь (25.5.96; 18.1.97; 1.3.97) на упомянутый номер журнала "Москва", статью о кирилловском подлоге там "не заметила", одновременно развернув кампанию против ее автора как "врага монархии" и "национал-большевика".
Выход в конце 1996 года первого издания данной книги "Кто наследник Российского Престола?" совпал с нашумевшим в мировых СМИ известием о готовящемся в РФ президентском указе с признанием некоего "официального статуса" Кирилловичей. Этот план (вместе с протестами патриотической общественности против него), привлек к книге внимание средств информации - и "столпам кирилловского легитимизма" не оставалось ничего иного, как вступить в открытую полемику с нами.
Ниже приводятся "опровержения" главных деятелей кирилловского движения.
(Примечание: поскольку в данном 3-м издании родословие Романовых и особенно женских линий заняли гораздо больше страниц, мы вынуждены ради экономии места опустить помещенные во 2-м издании две небольшие критические статьи наших оппонентов как несущественные:
- Первая - двухстраничный "Ответ ренегату" из газеты "Наша страна" (Буэнос-Айрес, 27.9.1997, № 2459-2460). Ее ведущий сотрудник газеты В.А. Рудинский уклоняется от обсуждения всех конкретных фактов и сводит свой "ответ" к следующему тезису: «Бесповоротно перейдя в стан национал-большевиков, М. Назаров неустанно строчит грязные памфлеты против восстановления монархии в России»; этот "ответ" Рудинский под многими псевдонимами, в том числе женскими, муссирует в газете вместе со своими коллегами уже около 10 лет.
- Вторая статья - "Монархический тупик Михаила Назарова" из газеты "Трибунал" (Москва, июнь 1997, № 6). Ее автор, СВ. Скоробогатов, в то время один из видных кирилловских деятелей, позже нашел в себе мужество отказаться от своей позиции как ошибочной и стал противодействовать претензиям Марии Владимировны и ее сына.
Желающие прочесть эти две статьи могут обратиться ко 2-му изданию нашей книги или к указанным органам печати, чтобы увидеть, что опускание этих двух материалов ничего не убавляет в прокирилловской аргументации. Ниже в числе оппонентов нам вполне достаточно оставить двух важнейших и по сей день упорствующих.)
- СВ. Думин - кандидат исторических наук, председатель Историко-Родословного Общества в Москве и главный специалист по юридической апологии кирилловской линии. Его статью "История Романовых продолжается" можно считать главным "опровержением", поскольку она была опубликована в нескольких газетах и отпечатана отдельной брошюрой (издание прокирилловской группы "Российского Имперского Союза-Ордена"в США);[154]
- З.М. Чавчавадзе, председатель "Высшего монархического совета" (Государыни Марии), заявивший, что «официально уполномочен Главой Российского Императорского Дома Великой Княгиней Марией Владимировной вступать в контакт с соответствующими органами российской власти на предмет определения и со гласования юридических рамок и смысла официального статуса Российской Династии в государстве и обществе» ("Радонеж". № 3. 1997). Наша дискуссия с ним началась в прямом эфире по телевидению и закончилась в печатном виде.
Публикуя эту критику, мы выражаем искреннюю признательность ее авторам, ибо теперь у всех сомневающихся есть прекрасная возможность сравнить содержание нашей книги с приведенными "опровержениями" лиц самого высокого ранга в кирилловских структурах.
Материалы наших оппонентов публикуются без сокращений и с сохранением авторской орфографии в написании титулов и т. п. (исправлены лишь грамматические ошибки и опечатки); фактические неточности отмечены нами цифровыми сносками; после всех выступлений помещено наше послесловие к этой дискуссии и ко всей книге.
М.Н.
В начало
Станислав ДУМИН
кандидат исторических наук,
председатель Историко-Родословного Общества в Москве
История Романовых продолжается
Еще о проблеме престолонаследия в современной России
Возможность реставрации монархии как одна из реальных перспектив политического развития современной России обострила не только теоретические дискусии по поводу юридических оснований возможного престолонаследия. Став (как и исторические династии многих других восточноевропейских стран - Болгарии, Румынии, Югославии) одним из реальных факторов современной политической жизни страны, Российский Императорский Дом должен был на себе испытать и испытал обычные для нынешней России не слишком чистые методы политической полемики.
Нам трудно судить о степени влияния монархических идей на современное русское общество. Несомненно, убежденные сторонники монархии составляют пока явное меньшинство, но столь же явное меньшинство составляют и принципиальные противники восстановления Российской империи. "Народ безмолвствует", но это молчание скорее благожелательно-выжидательное; уставший от бесконечных выборов народ с любопытством ждет, что там решат "бояре", и явно готов принять государя как надежду на выход страны из многолетней смуты.
Именно абсолютная реальность этого варианта заставляет влиятельные круги (самой различной ориентации) яростно атаковать тех, кто на протяжении многих десятилетий самим своим существованием олицетворяет монархическую идею. Одно дело - общие рассуждения о достоинствах и недостатках монархии, совсем другое -присутствие среди нас тех, кто по законам Российской империи должен был бы царствовать в нашей стране, если бы...
Забавно наблюдать, как само по себе это обстоятельство чрезвычайно раздражает и убежденных республиканцев, и тех "патриотов", кто выступает за "выбор монарха" своеобразной коллегией выборщиков - на так называемом "Земском соборе" (неясно, правда, предусмотрена ли при этом процедура импичмента; когда-то польский посол пан Гарабурда говорил Ивану Грозному: "то был совсем дрянной король... мы рукой махнули и выбрали другого"; а между тем наш скромный опыт свободных выборов главы государства мог бы заставить всерьез задуматься).
Большевики в свое время пытались решить "династическую проблему" радикально (в Екатеринбурге, Алапаев-ске, Перми, Петропавловской крепости, где были расстреляны или брошены живыми в шахту оказавшиеся в руках "рабоче-крестьянского" правительства члены династии). Но не вышло. Многие Романовы оказались в эмиграции, и старший в роде, Великий князь Кирилл Владимирович, отважился поднять упавшее знамя Империи (любопытно, что тогдашнее ГПУ, активно работавшее среди эмиграции, через своих агентов поддерживало другого, нелегитимного, претендента на престол - Великого князя Николая Николаевича, бывшего верховного главнокомандующего; наши читатели могут вспомнить советский историко-революционный сериал "Операция «Трест»").[155]
Времена изменились, и любимым (увы, не единственным) оружием в современной политической борьбе стал пресловутый "компромат", собираемый как на самого политического противника, так и на его близких и дальних родственников. Любопытно наблюдать, как этот милый сердцу современных политиков метод используется при описании событий и лиц, весьма от нас далеких.
В дискуссии по династическим проблемам, которая ведется вот уже несколько лет и в прессе, и на телевидении, и на различных (порой весьма опереточных) "монархических совещаниях", и даже на научных конференциях, порой используются научные аргументы, исторические факты, архивные документы. Но в основе всех этих дискуссий - противостояние двух основных идей. С одной стороны - те, кто считает, что независимо от нынешнего и прошлого политического устройства страны по отношению к членам династии Романовых действует закон о престолонаследии, четко определяющий, кто именно является Главой Российского Императорского Дома. Тот самый закон о престолонаследии, утвержденный Императором Павлом I после его коронации 200 лет назад, 5(16) апреля 1797 г., навсегда поставивший право престолонаследия даже "выше воли Монаршьей". Те, кто поддерживает "кирилловскую" ветвь Романовых, старшую ветвь Российского Императорского Дома и единственную, сохраняющую в настоящее время династические права, находятся в довольно выигрышном положении. С 1924 г., когда Великий князь Кирилл Владимирович в изгнании принял императорский титул, и практически до конца 1980-х гг. никто никогда всерьез не оспаривал несомненное для современников право Кирилла и его сына на династическое старшинство.[156] Младшие Романовы (пока они были; пока существовали другие линии династии, сохранявшие династические права) признавали Кирилла, а с 1938 г. -Великого князя Владимира Кирилловича своим главой, испрашивали от них титулы для своих морганатических супруг и детей от этих "неравнородных" браков. Переход династического старшинства от Великого князя Владимира к его дочери Марии и ее потомству вызвал раздражение потомков Романовых от морганатических браков, но кто же мог принимать всерьез претензии этих лиц на то, чтобы говорить от имени династии? В Европе, да и в России, знали только одну семью, олицетворявшую Российский Императорский Дом; именно с ней поддерживали и поддерживают отношения европейские монархи; именно ее в течение многих десятилетий благословляла и Русская Зарубежная Православная Церковь. И что самое главное, ее права опираются на предельно четкие и ясные указания Закона о престолонаследии.
В течение нескольких лет, однако, мы являемся свидетелями ожесточенной пропагандистской кампании, направленной против нынешних представителей династии, кампании, в которой нередко используются самые разнообразные слухи, сплетни, самые дикие утверждения, рассчитанные лишь на полное незнание династических законов, российской и зарубежной истории. Но порой эта кампания приобретает почти академические формы, и противники Дома Романовых пытаются оперировать реальными фактами, нормами права. Такой попыткой дать альтернативную картину нынешнего состояния династии стала и книга Михаила Назарова "Кто наследник Российского Престола?" (М. "Русская идея", 1996).
В приложении к этой работе публикуются многие важные документы, малоизвестные широкому читателю, в том числе полный текст двух первых разделов "Основных государственных законов", включая законы о престолонаследии и "Учреждение об Императорской Фамилии". Но при анализе этих проблем автор предпочитает опираться не на эти тексты, а на их интерпретацию в сочинениях двух-трех эмигрантских юристов "антикирилловского" направления и собственными представлениями о "моральном кодексе государя".
Один из моих знакомых, прочитав книгу Назарова, резюмировал: если верить автору, никто из нынешних Романовых прав на престол не имеет, но особенно не имеют прав на престол потомки Великого князя Кирилла (т. е. те единственные, кто и олицетворяет сейчас династию). Именно против них, тех, кто "особенно не имеет", и направлена эта книга, как и предшествующая публикация автора в журнале "Москва", как и статьи на ту же тему в журнале "Держава" и некоторых других изданиях, как и недавно проведенная в Петербурге конференция, посвященная 80-летию отречения от престола Императора Николая II.
Как видно из ст. 53 "Основных законов", "по кончине Императора, Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о престолонаследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его предшественника". Коронование и миропомазание совершаются "по вступлении на престол" (ст. 57). Известны императоры, не успевшие короноваться (Иоанн VI, Петр III), остальные были венчаны на царство чаще всего лишь через год или два после вступления на престол, что отнюдь не мешало им править обширной империей (а в свое время был торжественно венчан и помазан на царство Лжедмитрий вместе со своей польской супругой Мариной Мнишек). Разумеется, сам обряд коронации глубоко символичен, он имеет колоссальное религиозное значение, но не он, а наследственное право дает старшему в роде Романовых императорский титул и власть. Попытки рассматривать возможных претендентов на престол с точки зрения их пригодности для церковного сана и помазания (а где тот безгрешный, способный быть здесь судьею?) или в зависимости от тех или иных действий или высказываний этих лиц уводят от закона в область эмоций. И подавляющее большинство аргументов, упорно повторяемых в книге Михаила Назарова, отнюдь не юридического характера. Например, законы о престолонаследии (ст. 194, 195, 196) предоставляют членам Императорского Дома (как и всем прочим мирянам) право на развод и повторный брак "по точной силе церковных узаконений". А вот Назаров считает, что разведенный или женатый на разведенной не достоин вступить на российский престол (и приводит этот аргумент неоднократно), хотя в законах об этом нет ни единого слова. И таких "дополнительных требований" автор придумал немало, строго отчитывая Великих князей и даже Императоров (в том числе Александра II) за "аморальное поведение" и прочие провинности.
Но главный отрицательный герой книги - Кирилл Владимирович, и уж его автор разбирает "по косточкам". Оказывается, это был совсем плохой Великий князь. Прежде всего матушка у него была лютеранка, православие приняла поздновато (в 1908 г.). Это, кстати, старый тезис "антикирилловской" пропаганды, весьма наивный. Действительно, "Учреждение об Императорской Фамилии" (ст. 185) требовало от невесты лица, "могущего иметь право на наследование Престола", принять православие (относилось это к ближайшим, предполагаемым наследникам престола - на практике, при Александре III, к его детям).[157] А согласно ст. 184, "по изволению царстующего Императора, Члены Императорского Дома могут вступать в брак как с особами православного исповедания, так и с иноверными"; а брак родителей Кирилла был совершен с благословения Императора Александра II. Автор, разумеется, умалчивает, что и Великая княгиня Елисавета Фео-доровна, ныне причисленная православной церковью к лику святых, вступая в брак с Великим князем Сергеем Александровичем, была лютеранкой и перешла в православие лишь несколько лет спустя. Лютеранкой осталась до самой смерти жена Великого князя Константина Константиновича (поэта К.Р.), Великая княгиня Елизавета Маврикиевна, а между тем в 1911 г. их дочь Татьяна при вступлении в брак формально отреклась, как сказано в именном указе Николая II, "от принадлежащего Ей как члену Императорского Дома права на наследование Императорского Всероссийского Престола". Между тем М.В. Назаров, упоминая об отречении Татьяны, пишет, что все Константиновичи не имели прав на престол"...[158] Вот только Государь Император почему-то и не подозревал об этом важном обстоятельстве.
Кроме того, своих уже "несуществующих" прав на престол Кирилл был, оказывается, лишен Николаем II в 1906 г. В качестве доказательства представлено факсимиле резолюции на докладе о браке Кирилла с его двоюродной сестрой, принцессой Викторией Федоровной Саксен-Кобург-Готской (внучкой, по материнской линии, Александра II).
Можно легко доказать, что браки между двоюродными родственниками порой допускались и Русской Православной Церковью (приведу хотя бы пример одной известной московской семьи, князей Туркестановых: в начале XX в. князь Дмитрий Петрович, родной брат известного святителя митрополита Трифона, был женат на дочери своего родного дяди князя Георгия Николаевича Туркеста-нова, у них были дети, и никто не оспаривал их права), да и сам этот запрет был основан на неверном переводе постановлений Вселенских соборов; М.В. Назаров об этом слышал (с. 43), но не желает принять к сведению.[159] Нетрудно показать, что лишение члена Императорской Фамилии прав на престол в принципе противоречило закону о престолонаследии (принятому как раз для того, чтобы исключить произвол в этом вопросе), что государственные акты, в том числе и Высочайшие резолюции, требовали должного юридического оформления (и нам известны случаи, когда подобные резолюции на докладах не считались окончательными). И автор об этом прекрасно знает.[160] Ведь в книге приведена обширная "Мемория" высочайше учрежденного совещания (в составе высших сановников Империи), где лишь меньшинство (готовое выполнить любое желание Государя) признавало допустимым устранение Великого князя Кирилла Владимировича от престолонаследия без его согласия. Большинство, во главе с председателем Государственного Совета Фришем и министром иностранных дел Извольским,[161] вынуждено было почтительно указать Николаю II, что "в законе... не предусмотрено принудительное безвозвратное или временное лишение Члена Императорского Дома прав на престолонаследие вследствие каких-либо обстоятельств". И это не случайный пробел, а объясняется теми общими побуждениями, кои послужили основанием к изданию упомянутого государственного акта и заключались, как видно из самого его текста, в том, чтобы "наследник был назначен всегда законом самим". Признавая, что "только такой, исходящий от самого Великого Князя Кирилла Владимировича акт будет по нашим основным государственным законам иметь юридическую силу", они писали, что "при этом само собою разумеется, что отречение... должно быть непременно обнародовано во всеобщее сведение, дабы сделать это отречение невозвратным(Осн. гос. зак., ст. 38)". Председатель и другие члены комиссии почтительно отмечали, что "не могут не высказать... со всею необходимою в столь важном деле правдивостью, своего глубокого убеждения, что устранение, хотя бы и преслушного воле Монаршьей Члена Императорской Фамилии, без его на то согласия, от прав на престолонаследие должно поколебать незыблемость коренного закона Империи о порядке наследования Престола".
Но Назарова эти аргументы не убеждают:[162] он лишь удивляется, что высшие сановники империи и сам Николай II "не вспомнили" (!) о вероисповедании матери Кирилла в качестве аргумента, лишающего его права на трон.
Трудно отрицать очевидное - 15 июля 1907 г., как вынужден сказать и Назаров, "государь под давлением родственников признал этот брак", повелев в указе Сенату "супругу Его Императорского Высочества Великого князя Кирилла Владимировича именовать Великою княгинею Викториею Федоровною", а их дочь Марию Кирилловну "признавать княжною крови Императорской, с принадлежащим правнукам Императора титулом Высочества". Назаров пишет, что "в этом указе ни слова не сказано о восстановлении права Великого князя Кирилла на Престол" (хотя понятно, что речь здесь идет не о правах его самого, принадлежащих от рождения, а о правах жены и дочери, Высочайше признанных). На этом конфликт исчерпан, брак признан, права потомства от этого брака, его принадлежность к Императорской Фамилии, гарантированы.[163] Двумя годами позже, в 1909 г., Николай II стал (заочно) крестным отцом их младшей дочери -княжны императорской крови Киры Кирилловны (соответствующая запись внесена в метрическую книгу Российского Императорского Дома), в том же году государь разрешил Кириллу вернуться на родину и вплоть до самой революции поддерживал с ним нормальные родственные отношения. Правда, как считает Назаров, в 1917 г. Кирилл в третий раз потерял ранее не существовавшие и отнятые в 1907 г. права на престол, якобы подписав "акт об отречении". Под таким названием Назаров публикует частное письмо[164] Кирилла Великому князю Николаю Михайловичу, в котором сказано только: "Относительно прав наших и в частности моего на Престолонаследие, я, горячо любя свою Родину, всецело присоединяюсь к тем мыслям, которые выражены в акте отказа Великого князя Михаила Александровича", т.е. Кирилл отмечает, -что солидарен с позицией Великого князя Михаила (отнюдь не отрекшегося от престола, а лишь заявившего, что решение вопроса о государственном устройстве России в тот момент он доверил будущему Учредительному собранию - как известно, разогнанному большевиками и не принявшему никаких решений). Разумеется, присутствует в книге и легендарный "красный бант", и "измена государю" в марте 1917 г.[165] А глава о деятельности Кирилла в эмиграции называется "Ватикан, масоны, большевики"; кроме того, Кирилл, оказывается, состоял еще в союзе с Гитлером и с американским еврейским капиталом...
Итак, "трижды не имеющий прав на престол", да еще и "утративший на него моральное право" Кирилл был отцом Великого князя Владимира, о котором у автора тоже есть что сказать. Нам вовсе не доставляет удовольствия повторять и опровергать тезисы господина Назарова, но все же в общих чертах продолжим его логическую линию. Итак, Великого князя Владимира Кирилловича он не признает наследником престола (лишь сокрушаясь, что в свое время его таковым признавала бблыпая часть русской эмиграции); но и брак его самого в соответствующем параграфе книги именуется "сомнительным". Это выражение в заголовке следует признать чистым кокетством, так как семья супруги Владимира Кирилловича - Великой княгини Леониды Георгиевны (урожденной княжны Багратион-Мухранскои) и вообще Грузинский Царский Дом по многим причинам не соответствует высоким династическим требованиям господина Назарова. А в примечаниях автор в качестве "вопросов для исследователей" повторяет кощунственную сплетню о браке с Берией сестры Леониды Георгиевны (проведшей 8 лет в сталинских лагерях!), говорит о происхождении ее матери Елены Сигизмундовны Злотницкой, дочери польского дворянина из старинного рода, женатого на грузинской княжне Эристовой, праправнучке царя Ираклия II (ее документированная родословная неоднократно публиковалась и автору хорошо известна) - якобы из "еврейской семьи" (с. 50), и т.д.
Далее речь идет о браке Великой княжны (ныне Великой княгини) Марии Владимировны с принцем Прусским, в православии Великим князем Михаилом Павловичем, и о рождении у них сына, Великого князя Георгия Михайловича.
[Поскольку вопрос о династической фамилии Великого князя Георгия Михайловича поднимается многими противниками этой семьи, напомним, что имя Романовых с 1762 г. носит потомство старшей дочери Императора Петра I - Великой княжны Анны Петровны, герцогини Голштейн-Готторпской. Императоры Петр III, Павел I, Александр I, Николай I, Александр II, Александр III, Николай И, носившие династическую фамилию Романовых, по мужской линии являлись представителями немецкого рода герцогов Голштейн-Готторпских (происходивших от графов Ольденбургских), и более того, происходили от родной сестры шведского короля Карла XII (странно, что "истинно-патриотические" противники династии еще не усмотрели в этом обстоятельстве основную причину всех несчастий нашего Отечества...). И в других странах Европы при переходе престола по женской линии, как правило, сохранялось родовое имя прежней династии. Никому в Англии не придет в голову объявить "греком" принца Уэльского Чарльза, сына королевы Елизаветы от брака с греческим принцем, и приписывать ему фамилию Глюксбургов. Нынешний Великий герцог Люксембургский Жан и его семья носят династическую фамилию Нассау (принадлежавшую его матери), хотя по прямой мужской линии происходят из куда более знаменитого дома Бурбонов. При переходе прав на престол по женской линии, разумеется, потомство сохраняет династическую фамилию. Это, кстати, было предусмотрено и по брачному договору Великой княгини Марии Владимировны 1976 г., в котором Великий князь Владимир Кириллович установил, с согласия своего зятя, "чтобы, во исполнение наших российских династических законов, мои внуки носили в качестве первой мою фамилию - Романов, и титул - Великий Князь или Великая Княгиня, с последующим присоединением фамилии и титула моего зятя - принцы Прусские, так как дети продолжат Российскую императорскую фамилию и унаследуют мои династические права вслед за моей дочерью". Кстати, та же фамилия Романов - значится в российском паспорте Великого князя Георгия Михайловича (семья Великого князя Владимира Кирилловича, в отличие от других потомков Романовых, никогда не приняла иностранного подданства и после падения коммунистического режима они получили паспорта граждан России). И называть его "принцем Прусским" и "Гогенцоллерном" можно с тем же успехом, как царевича Алексея Николаевича - принцем Голштинским, а Императора Николая II - наследником Норвежским и герцогом Сторнмарнским, Дитмарсенским и Ольденбургским (хотя эти наследственные звания со времен Петра III по традиции входили и входят в "большой титул" российских Государей).].[166]
При этом приводится ошибочное утверждение, будто бы прежде русские Великие княжны "всегда принимали титулы и фамилии своих мужей-иностранцев" - тогда как в действительности во всех русских документах они носили титул Великих княгинь (достаточно заглянуть в ежегодно издававшийся до революции "Придворный календарь").
[167][Родная прабабушка Великой княгини Марии Владимировны, дочь Александра II Великая княжна Мария Александровна, выйдя замуж за английского принца герцога Эдинбургского (впоследствии владетельного герцога Саксен-Кобург-Готского), разумеется, в списках Российского Императорского Дома после замужества именуется Великой княгиней. Из всех замужних представительниц династии в "Придворном календаре на 1917 год" только Ольга Константиновна носит иностранный титул вдовствующей королевы Эллинов (лишь более высокий титул по русскому придворному протоколу заменяет великокняжеский).[168]
М.В. Назаров признает, что в настоящее время уже нет мужских потомков Романовых, "отвечающих всем требованиям Основных законов" (с. 54), и, видимо, не испытывает особого энтузиазма к морганатическим потомкам династии (организовавшим так называемое "Объединение Дома Романовых").[169] Казалось, после этого стоило поговорить о прямых наследниках престола по женской линии. Ведь закон четко указывает, что (ст. 30) "Когда пресечется последнее мужеское поколение сыновей Императора, наследство остается в сем же роде, но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем к Престолу, и в оном следует тому же порядку, предпочитая лицо мужеское женскому; но при сем не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло". Если уж господину Назарову так нелюбезны "Кирилловичи", то во многих европейских династиях существует потомство русских Великих княжен, вплоть до дочерей Императора Павла I (желающим подробнее познакомиться с этим вопросом можно порекомендовать недавно опубликованную в газете "Modus vivendi" обстоятельную статью Геннадия Алексеева "Российское престолонаследие. Кто стоит в очереди на престол?", в которой рассказывается о возможных наследниках "второй очереди", после Великой Княгини Марии Владимировны и ее сына, начиная с принцев Лейнингенских - потомков старшей дочери Императора Кирилла, Марии), очередность их прав на престол (разумеется, после потомства Государя Владимира Кирилловича, его дочери и внука) четко определена тем же законом. Но хотя Назаров и не отрицает (отрицать это было бы невозможно), что закон предоставляет им право наследования престола (при определенных условиях, одним из которых является переход в православную веру того лица, до которого дойдет очередь, т. е. наследовать престол может даже иностранный принц, рожденный и воспитанный в иной вере; лишь при его формальном отказе принять православие права на престол переходят следующему потенциальному наследнику), но лично его гипотетическая возможность появления "наследника-иностранца" не вдохновляет. И далее следует основной вывод, ради которого, собственно, и написана эта книга: "может встать и такой вопрос: в какой мере Основные Законы Российской Империи вообще выполнимы в полном объеме сейчас, в конце XX века", и тогда изменить закон правомочен... разумеется, пресловутый "Земский собор", который может "исходить не из верности Династии", а из собственных представлений о том, какая монархия и какой монарх нужны русскому народу. По мысли Назарова, Земский собор правомочен принять и решение о "смене династии" (с. 83). Этот вывод понятен, для того и писалась книга; непонятно только, стоило ли в таком случае вообще тратить силы на изучение "устаревших" законов Российской Империи...] [170]
Когда Назаров пишет, что Кирилл Владимирович не имел прав от рождения,[171] затем был лишен их, а потом и отрекся от них же, предварительно потеряв на них же моральное право, а его сын Владимир Кириллович не имел прав на престол от рождения, кроме того, утратил на них моральное право, да и не мог передать их дочери, так как заключил брак в греческой, а не в русской церкви[172] (а некоторые единомышленники Назарова, в частности, петербургский генеалог-любитель Р.Г. Красюков, добавляют, что дочь Владимира Кирилловича от рождения не имела прав на престол, но сын ее не имеет прав на престол не поэтому, а потому, что его прадедушка по отцу император Вильгельм II был нехороший человек) -понимаешь, что исходный тезис в этой непрерывной цепи "отрицания отрицания"[173] - финальный вывод, сделанный изначально. Все остальные исторические, юридические и "моральные" аргументы и аргументики - лишь попытка обосновать нелюбовь к тем, кто вопреки всем этим доводам сохраняет в своих руках исторический штандарт Российской империи. Честнее было бы сказать, как небесный герой старого анекдота несчастному мужику, вопрошавшему "За что!?" после десятого пожара избы: "Ну не люблю я тебя!"
У нас нет возможности перечислить многочисленные мелкие биографические неточности, особенно частые в родословной Романовых, другие ошибки автора (осуществив "чистку" династии, он посмертно "лишил" прав на престол не только многочисленных Великих князей и князей крови, рожденных от неправославных матерей,[174] но и сосланного в Ташкент Великого князя Николая Константиновича, поступив с ним суровее, чем сам Александр III).[175] Вряд ли имело бы смысл подробно останавливаться на содержании книги Михаила Назарова (вышедшей небольшим тиражом), если бы не определенный общественный резонанс, который она могла получить после публикации в "Независимой газете" похвальной рецензии (автор которой, кстати, каким-то образом умудрилась перепутать Великого князя Владимира с его отцом), и если бы не появившаяся почти одновременно в нескольких газетах информация о петербургской конференции, организованной (как не раз открыто заявляли ее устроители) с целью приурочить к печальному 80-летнему юбилею отречения Николая II "похороны Дома Романовы". Эти события, книга, конференция, газетные публикации показывают, что вопросы русского престолонаследия все еще сохраняют актуальность и будоражат умы, а противники династии намерены продолжить свою "священную борьбу" против двух женщин и юноши, олицетворяющих сейчас Российский Императорский Дом.
В "лучших традициях" советского времени организуется некая кампания в печати, на телевидении. В качестве дополнительного козыря используются популярные имена. И вот уже "сам" академик Дмитрий Сергеевич Лихачев убежденно объявляет журналистам, что "принц Георгий Прусский не имеет никаких прав на российский престол". Вот только хочется спросить знаменитого специалиста по древнерусской литературе: «Вы действительно нашли время специально изучать русское династическое право XIX-XX вв., законы Российской империи или поступаете по принципу: "Я Пастернака не читал, но скажу"?[176] А если бы Вам доказали, что имеет, как бы Вы отнеслись к восстановлению прав этой семьи?»
Очевидно, как человек честный Дмитрий Сергеевич Лихачев и тогда ответит, что не считает это справедливым, потому что (и далее будет сказано о воле народа, демократии, недостатках российского самодержавия). Внутренне протестуя против самой возможности возрождения монархической идеи, ее противники поступают как воинствующие атеисты, которых раздражает само существование церкви (а тут все доводы хороши: и церковь кривая, и поп пьяница, и староста вор, и прихожане разбойники).[177]
Независимо от того, как сложатся в будущем судьбы нашего Отечества, находясь далеко в стороне от современных политических игр (в которые порой пытаются втянуть представителей династии противоборствующие партии), Романовы и теперь олицетворяют великое прошлое Государства Российского. И разве не справедливо было бы избавить их от нападок и клеветы, проявить уважение к исторической миссии этих людей, сумевших "не дать свече угаснуть", и наконец позволить им достойно вернуться в Отечество?[178]
Выше воспроизведен полный текст статьи СВ. Думина из "Независимой газеты" (13.05.97) с добавлением отрывков из варианта этой же статьи в "Дворянском Вестнике" (1997, № 6/37); отрывки ее были опубликованы и газетой "Русская жизнь" (Сан-Франциско, 20.12.97). Статья также издана в США отдельной брошюрой прокирилловской частью "Российского Имперского Союза-Ордена".
(В ссылках С. Думина на страницы нашей книги нами изменена их нумерация в соответствии со 2-м изданием.)
В "Независимой газете" (28.6.97) был помещен и наш ответ на эту статью: "Монархия: православная или декоративная?".
В начало