Религиозный поиск в. П. Астафьева в контексте творческой эволюции писателя

Вид материала

Автореферат

Содержание Научный руководитель Ведущая организация Общая характеристика работы Научная новизна Научно-практическая значимость Структура и объем работы. Основное содержание работы Первая глава «Религиозность как категория в современной литературоведческой науке» I этап (конец 60-х – 80-е годы ХХ века). Работы, в которых литературоведы продолжают анализировать творчество В.П. Астафьева в духе советской трактовки, в русле ранее об Работы, в которых осуществляется попытка осмысления религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева. III этап (2002 - до наших дней). Вторая глава «Религиозный аспект в произведениях В.П. Астафьева 1960-1990-х годов» Третья глава «Творчество В.П. Астафьева 1990-2000-х годов как особый период в формировании религиозной концепции писателя» В заключении Основные положения работы отражены в следующих публикациях

Подобный материал:

• План урока. Величие личности писателя. Детство и юность Астафьева. Великая Отечественная, 54.16kb.
• Задачи: углубить знания школьников о жизни и творческой деятельности нашего знаменитого, 102.65kb.
• Задачи: углубить знания школьников о жизни и творческой деятельности нашего знаменитого, 102.61kb.
• Рассказ Астафьева «Людочка», 160.39kb.
• В. П. Астафьева «Мальчик в белой рубахе» в школе. Впредлагаемой электронной тетради, 136.44kb.
• В. П. Астафьева «Ангел-Хранитель» в шестом классе Изучение биографии писателя. Изучение, 106.94kb.
• В. П. Астафьева жизнь и деятельность ф. Р. Штильмарка в 2002 г нашей школе было присвоено, 119.01kb.
• В. П. Астафьева (по хронологии) Оськина, Т. В. Предложения с уточняющими обособленными, 34.71kb.
• Тема природы и человека в творчестве В. П. Астафьева, 68.69kb.
• И. А. Гончаров, 174.14kb.

На правах рукописи


ЗОЛОТУХИНА Олеся Юрьевна


РЕЛИГИОЗНЫЙ ПОИСК В.П. АСТАФЬЕВА В КОНТЕКСТЕ ТВОРЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ ПИСАТЕЛЯ


Специальность 10.01.01 – русская литература


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Абакан 2010


Работа выполнена на кафедре русской литературы

государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева»


Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Садырина Татьяна Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент Прищепа Валерий Павлович кандидат филологических наук, доцент Сакова Раиса Терентьевна


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Пермский государственный педагогический университет»


Защита состоится 20 мая 2010 года в 15.00 часов на заседании объединенного диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.317.01 при ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова» по адресу: г. Абакан, проспект Ленина, 92.


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова» по адресу: 655017 г. Абакан, проспект Ленина, 90.


Автореферат разослан «___» апреля 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Амзаракова И.П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Литературно-художественное творчество и религия в России все­гда, по мнению большинства исследователей, имели более тесные и на­пряженные отношения, чем в западных культурах. В творчестве русских писателей большую роль играли религиозно-этические элементы, опреде­лявшие тематику произведений и арсенал художественных средств. Про­блема «Христианство и русская литература» плодотворно разрабатывалась отечественными учеными еще в XIX в., что подтверждается в библиографическом указателе «Христианство и новая русская литература XIX-XX вв.», составленном А.П. Дмитриевым, Л.В. Дмитриевой. В начале ХХ века религиозные философы (И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, К.В. Мочульский, В.И. Зеньковский), осуществляли попытки обоснования христианского характера русской литературы. В советское время на изучение данной проблемы был наложен идеологический запрет. С 90-х годов ХХ века российское литературоведение идет по пути обоснования новой концепции русской литературы, учитывая ее связь с христианством.

Религиозный аспект произведений В.П. Астафьева стал объектом особо пристального изучения в начале 2000-х годов. Отсутствие единых методологических подходов к проблеме «Христианство и русская литература» обусловило полярные суждения по поводу религиозного содержания произведений писателя. Часть исследователей (П.А. Гончаров, О.П. Кадочников, Г.М. Шленская, Н.Я. Сакова и др.) утверждает, что в его творчестве прослеживается мировоззренческая эволюция к христианству. Другие исследователи (М.М. Дунаев, Д.А. Субботкин и др.) подчеркивают в творчестве В.П. Астафьева отход от православной веры, скептическое отношение к церкви, что приводит писателя к пессимизму и ожесточению в последние годы жизни.

Таким образом, актуальность темы диссертации обусловлена следующими противоречиями:

1. В современном литературоведении осуществляется попытка прочтения произведений русских писателей, в частности В.П. Астафьева, в религиозном контексте, но до сих пор нет четко обоснованной концепции связи русской литературы с христианством, нет единого мнения по поводу того, какие критерии следует применять при выделении религиозного аспекта произведений. В связи с этим выявление основных научных подходов к проблеме и применение их в анализе христианского аспекта творчества отдельных русских писателей представляется наиболее значимым.
   
2. На данный момент творчество В.П. Астафьева является логически завершенной художественной системой, которая исследуется наиболее активно как с лингвистической, так и с литературоведческой точки зрения. Наличие в литературоведении противоположных суждений по поводу религиозного аспекта творчества писателя требует дальнейшего изучения данного вопроса.
   

Цель исследования: выявить религиозный аспект творчества В.П. Астафьева, определить отношение писателя к вере, христианству, выраженное в повторяющихся и эволюционирующих идеях, темах, мотивах и образах.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

1. Обозначить основные методологические подходы к проблеме «Христианство и русская литература» в современной филологии, определить критерии анализа религиозного аспекта литературного произведения.
   
2. Провести анализ, систематизацию исследовательских работ, содержащих наблюдения над идеями, темами, мотивами и образами произведений В.П. Астафьева, свидетельствующими о религиозном поиске писателя.
   
3. Выявить наиболее показательные, с точки зрения отраженного в них религиозного поиска, темы творчества В.П. Астафьева и проследить их развитие.
   
4. Рассмотреть творчество писателя 1990-2000-х годов как особый период в формировании религиозной концепции В.П. Астафьева и выявить отношение писателя к христианству на заключительном этапе его жизненного и творческого пути.
   

Следует отметить, что при исследовании религиозного поиска В.П. Астафьева, мы, прежде всего, учли национальную самобытность творчества данного автора, его принадлежность к сугубо русской культуре и ментальности, вследствие чего ни о какой другой религии, кроме православия, в диссертации речь не идет. В связи с этим в контексте нашей работы термины «религиозность», «христианство», «православие» выступают как равноправные, и мы не ставим задачу рассматривать православие в сравнении с иными версиями христианства.

Исходя из понимания религиозности творчества как использования автором в текстах произведений идей, тем, образов, мотивов, связанных с православием, мы пришли к выводу о том, что наиболее выраженной религиозная проблематика является в произведениях В.П. Астафьева, посвященных теме старообрядчества и теме войны, а также в творчестве писателя периода 1990-2000-х годов. Гипотетически предположив, что изучение особенностей религиозного поиска писателя будет наиболее продуктивным в контексте исследования его творческой эволюции, мы, тем не менее, решили не затрагивать весь массив творчества В.П. Астафьева, а проанализировать ключевые произведения на выделенную нами тематику, а также рассмотреть творчество 1990-2000-х годов как особый этап формирования религиозной концепции писателя. Для того, чтобы религиозный поиск, проявившийся в творчестве В.П. Астафьева, был наиболее очевидным, мы выбрали для анализа те произведения, которые писались в течение длительного времени, имели разные редакции и черновые варианты.

Объектом исследования являются художественные произведения В.П. Астафьева, содержащие сквозные религиозные темы, идеи, мотивы и образы: две редакции повести «Стародуб» (1958-1959, 1960), рассказ «Медвежья кровь», три редакции повести «Пастух и пастушка» (1971, 1974, 1989), роман «Прокляты и убиты», черновые варианты романа «Прокляты и убиты», повесть в рассказах «Последний поклон» (преимущественно, заключительные главы), повести «Так хочется жить», «Обертон», «Веселый солдат», рассказ «Ловля пескарей в Грузии» с послесловием, «Из тихого света. Попытка исповеди», рассказы «Пролетный гусь», «Пионер всем пример», «Затеси», написанные в 1990-2000-е годы, эпитафия писателя. Также объектом исследования являются публицистические статьи В.П. Астафьева 1960-1990-х годов, анализ которых способствует раскрытию наиболее значимых для выявления религиозного поиска писателя тем и идей и проясняет авторскую позицию по определенным (религиозным и мировоззренческим) вопросам. В диссертации анализируется эпистолярная книга «Крест бесконечный. В. Астафьев – В. Курбатов: Письма из глубины России», так как именно в многолетней переписке В.П. Астафьева с критиком В.Я. Курбатовым духовный поиск писателя, отразившийся и в его творчестве, прослеживается наиболее полно. Не становясь непосредственным объектом исследования, в диссертации затрагиваются такие произведения писателя, как повествование в рассказах «Царь-рыба», повесть «Звездопад», «Ода русскому огороду», роман «Печальный детектив».

Предмет исследования – имеющиеся в произведениях автора темы, идеи, мотивы и образы, связанные с религиозными исканиями писателя.

В методологии работы сочетаются принципы комплексного анализа, биографического метода. В качестве основного в диссертации использован метод текстологического анализа. Изучение различных редакций и вариантов произведений, учет историко-литературных, исторических, историко-бытовых причин изменений текстов позволяют увидеть творческую эволюцию автора наиболее полно. Методологический фундамент диссертации определили труды А.М. Панченко, Ю.М. Лотмана, И.А. Есаулова, П.Е. Бухаркина, А.М. Любомудрова, В.С. Непомнящего по проблеме «Христианство и русская литература»; В.Я. Курбатова, Т.М. Вахитовой, А.Ю. Большаковой, П.А. Гончарова по творчеству В.П. Астафьева; Б.В. Томашевского, Д.С. Лихачева, Б.М. Эйхенбаума, Л.Д. Громовой-Опульской, А.Л. Гришулина по теории текстологии и методике текстологического анализа.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

• На примере исследования религиозного поиска В.П. Астафьева, отраженного в творчестве писателя, выявляются основные критерии анализа религиозного аспекта литературных произведений.
  
• Впервые метод текстологического анализа используется для доказательства последовательности религиозного поиска В.П. Астафьева.
  
• Религиозный аспект творчества В.П. Астафьева впервые становится объектом научного исследования.
  
• Творчество В.П. Астафьева позволяет сделать вывод о специфике восприятия религии писателем, выразившим духовный поиск русской интеллигенции во второй половине ХХ века.
  

Положения, выносимые на защиту:

• В творчестве В.П. Астафьева прослеживается продолжение классических традиций, заключающихся в утверждении идей, восходящих к христианской этике.
  
• В произведениях писателя церковь как объект изображения встречается крайне редко, «дорога к храму» не становится для героев, как и для автора, основным центром духовных поисков, что исключает возможность определить астафьевские тексты как православные произведения, входящие в выделенное А.М. Любомудровым направление духовного реализма.
  
• В ряде произведений В.П. Астафьева («Пастух и пастушка», «Прокляты и убиты», «Затеси» и др.) присутствуют апокалиптические образы и символы, что связано с эсхатологическими настроениями писателя, особо усилившимися в 90-е годы ХХ века, а также образ Богородицы, глубинно связанный с категорией материнства.
  
• В творчестве В.П. Астафьева прослеживается религиозный поиск, очевидный на всех его этапах и особо усиливающийся в 90-е годы ХХ века. Тем не менее, богоборческие тенденции в его последних произведениях, идея возмездия, мотивы ожесточения дают основание сделать вывод о том, что при несомненном повороте писателя к православию христианская эволюция в его творчестве не завершается.
  

Научно-практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования содержащихся материалов, положений и выводов в общих лекционных и специальных курсах по истории русской литературы в высшей школе, в частности, при создании научно- и учебно-методических пособий для студентов-филологов, а также при составлении учебных программ, спецкурсов и спецсеминаров по региональному литературоведению и культуре Сибири. Работа представляет интерес для педагогов дополнительного образования, составляющих авторские учебные программы по истории русской духовной культуры.

Диссертация прошла апробацию на кафедре русской литературы Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева и на конференциях по христианству, культуре, языку и литературе, среди которых: Региональный межвузовский семинар-конференция преподавателей русского языка и культуры речи (Красноярск, 2006), IV Астафьевские чтения: Международная научная конференция (Красноярск, 2006), VIII Рождественские чтения (Красноярск, 2007), Региональная научно-практическая конференция, посвященная 10-летию Литературного музея им. В.П. Астафьева «Сибирь суровая и нежная» (Красноярск, 2007), «Современная филология: теория и практика»: Международная научная конференция (Красноярск, 2007), IX Рождественские чтения (Красноярск, 2008), Региональная научно-практическая конференция «Язык и социальная динамика» (Красноярск, 2006, 2007, 2008), Всероссийский фестиваль памяти В.П. Астафьева: «Время веселого солдата» – IV гражданские чтения памяти Виктора Астафьева (Пермь, 2008), Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха»: Всероссийская конференция с международным участием (Красноярск, 2009).

Содержание исследования отражено в 11 публикациях.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 213 наименований. Общий объем исследования 205 страниц.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во Введении обосновываются актуальность, научная новизна, практическая значимость работы; определяются объект и предмет исследования, формулируется его цель и задачи, указываются методы исследования, представлены положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Религиозность как категория в современной литературоведческой науке» представлена двумя параграфами.

В первом параграфе «Проблема “Христианство и русская литература” в современной филологии» дается обзор научных подходов к вопросу о связи русской литературы с христианством в российском литературоведении 1990-2000-х годов, выявляются основные критерии анализа религиозного аспекта литературных произведений.

А.М. Панченко в статьях «Эстетические аспекты христианизации Руси» (1988), «Пушкин и русское православие» (1990), «Петр I и веротерпимость» (1990) «Русский поэт, или мирская святость как религиозно-культурная проблема» (1991) утверждает, что, несмотря на попытку обособления культуры от веры в XVII в., новая русская культура и новая русская литература имеют связь с православным мировоззрением, и в этом их главное отличие от западной культуры и литературы.

Ю.М. Лотман в статье «Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция» (1991) отмечает, что в русской литературе послепетровской эпохи не было разрыва с христианством, и аргументированно выделяет традиции, которые идут от средневековой русской культуры, генетически связанной с православием, чем подчеркивает принципиальное отличие русской литературы от западной. К основным христианским литературным традициям Ю.М. Лотман относит традицию видеть в писателях духовных учителей, а также предъявление особых требований к личности писателя.

Организатор конференции «Евангельский текст в русской литературе XVIII-ХХ вв» В.Н. Захаров в статье «Русская литература и христианство» (1994) утверждает, что русская литература всегда была христианской и вопреки историческим обстоятельствам оставалась ею в советское время.

Основным научным центром изучения связи русской литературы с православием в 1990-2000-е годы становится ИРЛИ РАН (конференция «Православие и русская культура»).

Работы В.А. Котельникова «Православная аскетика и русская литература (на пути к Оптиной) (1994), «Православие в творчестве русских писателей XIX в.» (1994) и др. положили начало концептуального обоснования связи русской литературы с христианством.

И.А. Есаулов в монографии «Категория соборности в русской литературе» (1995) отмечает, что для русского типа культуры, русского типа ментальности характерна категория соборности – ведущая категория русского православного христианства, и предлагает новую теоретическую концепцию, глубинно связанную с доминантным для отечественной культуры типом христианской духовности.

П.Е. Бухаркин в монографии «Православная Церковь и русская литература в XVIII-XIX веках: (Проблема культурного диалога)» (1996) утверждает, что необходимо разделять категории христианства и церковности, так как с христианством в культуре нередко связано то, что к церкви отношения не имеет, и смешение данных категорий приводит филологов к принципиальным ошибкам.

Доктор богословия М.М. Дунаев в работе «Православие и русская литература» (1996-2000) предлагает религиозное осмысление особенностей развития отечественной словесности, начиная с XVIII в. и кончая второй половиной ХХ века. М.М. Дунаев утверждает, что самое важное в русской литературе – это ее религиозное, православное миропонимание. Изначально, по мнению ученого, литература на Руси возникла как духовная, религиозная, а новая литература созидалась на традициях предшествующих веков, и поэтому главная особенность великой русской литературы в том, что она православная.

Особый вклад в изучение проблемы «Христианство и русская литература» внес А.М. Любомудров, автор ряда работ, посвященных методологическим проблемам православного литературоведения (статья «Церковность как критерий культуры», 2002; монография «Духовный реализм в литературе русского зарубежья (Б.К. Зайцев, И.С. Шмелев)», 2003). В данных исследованиях ученый вводит категорию церковности с целью отличать действительно православные произведения от произведений, несущих идеи гуманизма, и выделяет в русской классике особый тип реализма, отображающий реальность церкви в мире – духовный реализм.

Таким образом, все исследователи, начиная с религиозных философов начала ХХ века, подчеркивают генетическую связь русской литературы с христианством, так как она появилась на Руси вследствие его принятия. Секуляризация, по мнению ученых, не смогла окончательно отделить светскую литературу от церкви. В русской литературе сохранились христианские традиции, которые во многом и определяют ее глубину и значимость и обуславливают ее существенные отличия от западной литературы. К наиболее важным традициям следует отнести:

• внимание к духовным проблемам, нравственности, совести, поиск жизненной правды, истины, этического идеала;
  
• учительство, дидактичность русской литературы, восприятие писателей как определенных духовников;
  
• пристальное внимание к личности писателей, к их нравственному облику;
  
• идея соборности, достаточно часто отражающаяся в русских произведениях.
  

Очевидно однако, что исследователи в своих методологических разработках, посвященных проблеме «Христианство и русская литература», практически не затронули вопрос, связанный с религиозным поиском невоцерковленных писателей, проявляющимся в их творчестве, и не выделили никакого специального критерия для его анализа.

Несмотря на то, что до революции церковь играла большую роль в жизни общества, религиозный поиск вне церкви издавна был присущ русской нации. В начале ХХ века этой проблеме особое внимание уделяли религиозные философы (Н.А. Бердяев «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века», Г.В. Флоровский «Пути русского богословия», Г.П. Федотов «Трагедия интеллигенции»). В своих работах исследователи утверждали, что богоискание заложено в русской душе, и, пребывая практически в постоянном конфликте с официальной церковностью, русская интеллигенция вела собственный религиозный поиск вне церковных стен, и даже атеистические течения в России имели религиозный характер. В конце ХХ века Ю.М. Лотман в статье «Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция» (1991) и Ж.Нива в монографии «Возвращение в Европу» (1999), касаясь специфики религиозности русского человека, приходят к аналогичным выводам.

Данные исследования доказывают, что религиозный поиск вне церкви был характерен для русской нации, даже когда религия и церковь были под запретом. Духовно-религиозный поиск осуществляли писатели и в так называемый советский период, что отразилось в произведениях представителей советской литературы. Поэтому при изучении религиозного аспекта творчества русских писателей следует выделить еще один критерий – критерий религиозности, связанный с непосредственным введением писателями в текст произведений идей, тем, мотивов, образов, имеющих отношение к православию.

Принимая во внимание все выше изложенное, можно выделить четыре основных критерия изучения христианского аспекта творчества какого-либо автора:

1. Выявление христианских традиций в произведениях писателя, определение гуманистических идей произведения, связанных с христианской этикой.
   
2. Определение православной направленности произведения, для выявления которой следует воспользоваться критерием церковности, предложенным А.М. Любомудровым.
   
3. Изучение христианских сюжетов, библейских мотивов, аллюзий, религиозной семантики образов, при анализе которых необходимо четко определить их функцию в тексте того или иного произведения.
   
4. Анализ религиозной позиции писателя, проявляющейся в непосредственном введении в текст произведений идей, тем, мотивов, образов, связанных с православием.
   

Во втором параграфе «Проблема изучения религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева» проводится анализ и систематизация исследовательских работ, содержащих наблюдения над мотивами и образами произведений, свидетельствующими о религиозном поиске писателя.

В диссертации характеризуются особенности и результативность научного изучения религиозного аспекта произведений писателя на трех основных этапах исследования творчества автора.

I этап (конец 60-х – 80-е годы ХХ века). Это период, когда творчество В.П. Астафьева становится объектом изучения советской критики (работы А.Н. Макарова, А.П. Ланщикова, В.Я. Курбатова, Н.Н. Яновского) и советского литературоведения (работы Т.М. Вахитовой, А.И. Хватова, Б.М. Юдалевича, А.Ф. Лапченко, Л.Ф. Ершова, А.О. Большева, А.Ю. Большаковой, П.А. Гончарова и др.) и рассматривается во многом прежде всего с точки зрения коммунистической идеологии и метода соцреализма. Однако уже в самом начале исследования творчества Астафьева критики и литературоведы отмечают в его произведениях несомненную духовную доминанту, подразумевая под духовностью скорее нравственность, чем религиозность, преломление в творчестве автора традиций русской классической литературы (Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, И.А. Бунина, А.М. Горького, М.М. Пришвина), а также внимание писателя к проблеме совести, поиску жизненной правды, назидательность, морализаторство некоторых его произведений, что во многом является отражением в них христианских традиций русской литературы.

II этап (1990 – 2001 годы). В этот исторический период распадается Советский Союз, христианская религия получает поддержку на государственном уровне. Российское литературоведение начинает искать новые пути исследования творчества русских классиков. Однако процесс перехода был довольно сложен, и долгое время литературные произведения продолжали изучаться с точки зрения советской идеологии.

На втором этапе работы астафьеведов можно разделить на 2 типа:

1. Работы, в которых литературоведы продолжают анализировать творчество В.П. Астафьева в духе советской трактовки, в русле ранее обозначенных тем и идей (исследования Н.Г. Колошук, Л.В. Блескун, М.Л. Бедриковой, А.Х. Фахри, Ч. Шумана, Им Ен Им, С.В. Переваловой). Религиозный аспект творчества В.П. Астафьева не попадает в центр внимания этих исследователей, однако они, как и их предшественники на первом этапе, продолжают видеть в творчестве писателя духовную доминанту как нравственную, отмечают постановку проблем совести, долга в его произведениях, преломление в них традиций русской классической литературы, назидательность, морализаторство.
   
2. Работы, в которых осуществляется попытка осмысления религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева.
   

Христианские идеи в некоторых произведениях писателя подчеркиваются в работах А.Н. Кузиной, В.Я. Курбатова, М.С. Руденко, И.А. Есаулова. Религиозность творчества В.П. Астафьева отрицается в исследованиях А.Н. Мешалкина, Н.Л. Лейдермана.

III этап (2002 - до наших дней). Факт завершенности творчества писателя предопределил появление обобщающих работ: монографий П.А. Гончарова (2003), Е.Н. Викторук (2006). В этот период религиозный аспект творчества Астафьева попадает под особо пристальное внимание исследователей. Данную проблему изучают не только литературоведы, но и представители других научных отраслей: языкознания (работы А.А. Осиповой, О.В. Фельде) и философии (исследования О.Н. Гайдаш, Е.Н. Викторук).

В литературоведении одна группа исследователей (Г.А. Хакимова, Е.В. Петушкова, Н.М. Щедрина, Л.В. Соколова, Г.М. Шленская, Н.Я. Сакова, Н.В. Ковтун), обозначая христианские традиции в произведениях писателя, подчеркивает идейную связь произведений писателя с работами религиозных философов начала ХХ века, отмечает религиозность некоторых художественных идей, анализирует религиозные мотивы и образы. П.А. Гончаров, О.П. Кадочников, рассмотрев основные этапы творческой эволюции В.П. Астафьева, указывают на завершенность религиозного поиска писателя.

Другая группа исследователей (М.М. Дунаев, А.Ю. Большакова, Т.Н. Садырина, Д.А. Субботкин) подчеркивает отсутствие у В.П. Астафьева твердой православной веры, акцентирует мотивы ожесточения, пессимизма, богооставленности мира и человека, отмечает элементы богоотступничества в творчестве писателя, особенно в его последних произведениях.

Таким образом, вопрос о религиозной эволюции в творчестве В.П. Астафьева остается непроясненным. Отсутствие единых подходов к проблеме «Христианство и русская литература» свидетельствует о необходимости дальнейшего изучения религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева.

Вторая глава «Религиозный аспект в произведениях В.П. Астафьева 1960-1990-х годов» состоит из двух параграфов и посвящена анализу христианских тем, идей, мотивов и образов в произведениях, наиболее значимых для религиозного поиска писателя в 60-90-е годы ХХ века. В первом параграфе «Особенности формирования религиозного идеала В.П. Астафьева в контексте развития темы старообрядчества в творчестве писателя» проводится полное исследование темы старообрядчества в творчестве В.П. Астафьева, а также анализируются особенности отношения писателя к русской православной церкви.

Впервые к теме старообрядчества В.П. Астафьев обратился в повести «Стародуб». Повесть имела две редакции, первая из которых датировалась 1958-1959 гг., а вторая – 1960 г. В диссертации проводится текстологический анализ обеих редакций повести с целью выявить динамику авторского замысла на тематическом и идейно-образном уровнях поэтики произведения и отобразить художественный, а вместе с ним и мировоззренческий авторский поиск.

Сопоставление вариантов произведения демонстрирует две основные тенденции изменений, вносимых автором во вторую редакцию повести:

1. Отход от идеологической заданности и психологическое углубление образов.
   

Данное направление изменений проявляется в устранении временной перспективы повести, в отсутствии описания коммунистической стройки, в усилении реалистических тенденций произведения, связанных, прежде всего, с более достоверным психологическим изображением образов главных героев произведения: Култыша, Амоса, Фаефана, Мокриды, – что становится очевидным при сопоставлении основных сюжетных линий и судеб героев в разных редакциях.

2. Более детальное и достоверное изображение обычаев старообрядцев, что свидетельствует об изучении писателем данного явления.
   

Во второй редакции очевидно более негативное, по сравнению с первым вариантом повести, изображение староверов. Писатель подчеркивает их изоляцию от окружающего мира, склонность к стяжательству, религиозный фанатизм. Несомненно, что, давая отрицательную характеристику староверам, Астафьев следует стереотипу советской литературы, в которой было принято негативное изображение всего, что связано с религией и, в частности, старообрядцев (аналогичная тенденция очевидна в романе А.Т. Черкасова «Хмель», 1963). Тем не менее, ряд дополнительных деталей, появляющихся во второй редакции повести, свидетельствует о том, что писатель попытался отойти от схематичного изображения старообрядчества и изобразить данное явление более достоверно. Во втором варианте подробно изображаются некоторые староверческие обряды и обычаи, называются имена наиболее известных староверов, упоминаются самосожжения раскольников.

Отход от идеологической нормативности и усиление реалистических тенденций во второй редакции повести делают возможным рассматривать данную редакцию как самобытное художественное произведение, в котором нашли отражение определенные черты мировоззрения писателя. Очевидно, что во второй редакции повести «Стародуб», несмотря на пристальное внимание писателя к теме старообрядчества, основной является проблема отношения человека с природой. Следует отметить, что В.П. Астафьев в этом произведении не выражал своих религиозных взглядов. Противопоставляя Култыша и Фаефана староверам, писатель, несомненно, отстаивает свой мировоззренческий идеал, заключающийся в том, что жить следует согласно нравственным законам природы, в гармонии с ней и с самим собой. Таким образом, автор выражает свою натурфилософскую концепцию, тесно связанную с пантеизмом.

К теме старообрядчества В.П. Астафьев обращается и в своих последующих произведениях. В повествовании в рассказах «Царь-рыба» (1972-1975) в рассказе «Дамка» автор описывает молодежь, вышедшую из старообрядческой среды. В данной характеристике уже не прослеживается столь негативное отношение к старообрядцам, как в повести «Стародуб». Писатель, подчеркивая постепенное обмирщение старообрядческой молодежи и ее отход от древних религиозных устоев, оценивает этот процесс скорее скептически.

В дальнейшем отношение писателя к старообрядцам еще более трансформируется. В рассказе «Медвежья кровь» (1983) Астафьев повествует о своем путешествии по реке Абакан и упоминает о посещении стоянки старообрядцев Лыковых. Писатель выражает свое сожаление по поводу того, что стоянка старообрядцев, которых он называет чистыми и святыми людьми, стала известно людям, жаждущим зрелищ и развлечений. Очевидно, что уже в рассказе «Медвежья кровь» отношение Астафьева к старообрядцам становится положительным. Однако, находя в старообрядчестве определенные нравственные, явно ему импонирующие черты, писатель еще не усматривает в этом явлении свой религиозный идеал.

Отношение к религии, а особенно к церкви, у В.П. Астафьева в советский период достаточно сложное, что наиболее ярко отражается в его переписке с В.Я. Курбатовым («Крест бесконечный. В. Астафьев – В. Курбатов: Письма из глубины России», 2002). В религии на этом этапе писатель усматривает скорее нравственное, нежели сакральное начало.

В конце 1980-х – начале 1990-х В.П. Астафьев пишет свое главное произведение – роман о войне «Прокляты и убиты», в котором образ старообрядца Коли Рындина является концентрированным выражением авторских идей, связанных с христианской верой. Творчество писателя в период 1990-х годов, когда его религиозный поиск становится наиболее очевидным, свидетельствует о том, что В.П. Астафьев начал открыто противопоставлять старообрядчество и церковь, явно идеализируя староверов в религиозном отношении. В 1992 г. в публицистической заметке «Сгорит божественная скрипка» писатель утверждает, что именно в старообрядцах он видит возрождение России, отмечает стойкость старообрядцев перед властью, их верность устоям своей религии.

Несмотря на общение с воцерковленным Курбатовым и священниками, отношение Астафьева к церкви к концу 90-х годов остается негативным. Утверждая в 90-е годы, что он верит в Бога, писатель не желает иметь отношений с церковью, а свой религиозный идеал находит в старообрядцах. В повести «Веселый солдат», написанной в 1997 г., Астафьев вновь затрагивает тему старообрядчества в упоминании им протопопа Аввакума и в описании жены Анкудина Анкудинова Феклы, которую писатель идеализирует, подчеркивая, что Фекла была из старообрядческого села, искренне верила в Бога, молилась и выполняла религиозные обряды. В письме Курбатову от 5 декабря 1998 г. Астафьев отзывается о церкви в негативном ключе, утверждая, что в церкви сотни лет обманывают людей. В 1999 г. Астафьев пишет затесь «Давняя боль», в которой, называя церковь «театром от Бога», подчеркивает, что в ней проповедуется покорность и смирение и часто звучит слово «раб». Очевидно, что писатель смирение, которое проповедует церковь, понимает как призыв подчиниться жизни и не бороться с несправедливостью, что для него неприемлемо.

Таким образом, тема старообрядчества занимает очень важное место в творчестве В.П. Астафьева. От негативного отношения к старообрядцам, заявленного в повести «Стародуб» в начале 1960-х годов, писатель переходит к отношению скептическому («Царь-рыба»), затем положительному («Медвежья кровь»), а в начале 1990-х видит в старообрядцах свой религиозный идеал. Однако нельзя не заметить, что в религиозном плане Астафьев идеализирует старообрядцев прежде всего потому, что, искренне стремясь к Богу, он негативно относится к церкви и не желает видеть в ней духовную опору. Не вызывает сомнений то, что в старообрядчестве писателя более привлекает нравственная составляющая, верность старообрядцев особенностям своей религии, стойкость их духа, нежели сама старообрядческая вера в ее ортодоксальном смысле.

Во втором параграфе «Развитие религиозных мотивов в раскрытии темы войны в трех редакциях повести В.П. Астафьева “Пастух и пастушка”» проводится текстологический анализ принципиально отличающихся друг от друга редакций данного произведения 1971, 1974 и 1989 гг. Длительная история создания повести делает ее особо значимым объектом в русле исследования религиозного поиска В.П. Астафьева, а наличие в ней христианских идей, мотивов и образов доказывает необходимость ее изучения для анализа формирования религиозной концепции автора.

Во всех вариантах повести война изображается как апокалиптическое событие, оскверняющее Божий мир и противоречащее Божьим заповедям. Подчеркивая противоестественность войны нормальной человеческой жизни, писатель противопоставляет ей такие вечные духовные ценности, как любовь, созидание, труд на земле, дающей жизнь, утверждает необходимость веры для солдат на войне, особенно в минуту смертельной опасности.

Текстологический анализ трех редакций повести «Пастух и пастушка» показал, что религиозный аспект в вариантах 1974 г. и 1989 г. значительно углубляется. Однако в редакции 1974 г. религиозные мотивы акцентированы, прежде всего, за счет усиления христианской символики, что явилось следствием стремления автора вывести содержание повести на уровень общечеловеческих философских идей. Поэтому редакция 1974 г. более насыщена символами не только христианскими, но и пантеистическими, ярким примером которых является образ травинки, вобравшей в себя все бури мира. В редакции 1989 г. писатель заостряет религиозные мотивы с целью углубления художественных идей, связанных с утверждением определенной авторской позиции. В данной редакции очевидно увеличение натуралистических описаний, что свидетельствует о желании писателя раскрыть перед читателями кровавую изнанку войны, наиболее остро звучат социальные мотивы.

Одной из наиболее значимых тем последнего варианта повести является тема осуждения фашизма. Писатель неоднократно подчеркивает, что деятельность немцев противоречит Божьим заповедям, и для этого вводит в сцены, имеющие отношение к фашистам, религиозные образы, символы, аллюзии. Показательным в этом плане является эпизод, в котором описывается то, что находилось в снегу после боя. Упомянутые в числе многих вещей иконы с русскими угодниками углубляют мотив осквернения духовных ценностей. Несколько раз фашисты изображаются Астафьевым как нечистая сила. В сцене похорон немецкого генерала в последней редакции появляется комментарий русских солдат о том, что немцы забыли Бога.

Во всех вариантах повести автор настойчиво пытается найти причины фашизма, заставляя своих героев размышлять и рассуждать на эту тему. Так, крестьянин Карышев находит причину в том, что немцы забыли цену земле. С мыслью Карышева тесно связана точка зрения героя произведения Ланцова, который, очевидно, является выразителем авторской позиции. Во всех редакциях есть монолог Ланцова, в котором он осуждает фашизм и войну и утверждает, что эта война должна быть последней. В редакции 1989 г. монолог Ланцова дается более развернуто и является прямым вызовом советской идеологии, проповедовавшей необходимость борьбы и подвигов. Говоря о причинах войн, Ланцов находит их в том, что под лозунгами героизма люди, имеющие власть, заставляют других проливать кровь во имя своих целей, и в этом контексте иносказательно упоминает двух советских вождей. Тем самым, автор устами персонажа отрицает ложный героизм участников великой революции и обличает Сталина, считая его виновником массового кровопролития.

Помимо осуждения фашизма автор настойчиво развивает в повести тему сочувствия немецким солдатам, усиливая этот мотив в редакции 1989 г. Так, в сцене с застрелившимся немецким генералом в последнем варианте добавляется эпизод, в котором слуга генерала, немец-старик, осуждает фюрера и вспоминает о Боге.

Очень значимым для понимания концепции войны Астафьева является образ Мохнакова, один из самых сложных и неоднозначных образов повести. Принципиально важно то, что в последней редакции данный образ заметно ужесточается. Сцена мародерства, открыто заявленный факт венерической болезни, ввод биографии Мохнакова, из которой очевидно, что герой создан только для войны, подчеркивают, прежде всего, его безверие и свидетельствуют о неприятии автором такой жизненной позиции. Во внешне эффектной героической гибели Мохнакова просматривается идея расплаты за опустошенность души и безнравственность.

С темным образом Мохнакова тесно связаны сны Бориса, которые играют большую роль в развитии темы войны. Религиозные мотивы в описании снов героя в последней редакции значительно углубляются. Появление черной бани, человека, поющего «Идем в крови и пламени» (фраза, перенесенная в сон Бориса из системы описания Мохнакова, являющаяся лейтмотивом в последней редакции), в котором Борис первоначально узнает себя, усиление натуралистических элементов в описании убийства птиц, море крови, над которым идет поезд – все это свидетельствует об усилении апокалиптических мотивов в структуре снов героя. Таким образом, писатель через подсознание Бориса, страхи которого во снах принимают свое буквальное воплощение, вновь открывает перед читателем кровавую изнанку войны, показывает ее несовместимость с нормальной жизнью и утверждает всеобщую вину и ответственность за участие в злом деле, что тождественно христианской идее соборности.

Тема войны в повести тесно соприкасается с темой любви, религиозные мотивы в развитии которой очевидны. Автор описывает любовь героев как единение душ, что соответствует христианской традиции. Предваряющая любовь героев история убитых старика и старухи, пастуха и пастушки, религиозность и праведность которых подчеркивается в повести, соотнесение образа Люси с образом Богородицы, выражающей вечное страдание женщин всех времен, символическое омовение Бориса перед таинством любви, воспоминание героя о церквях в его родном городе, молитва в письме матери Бориса – все это говорит о том, что религиозный аспект в развитии данной темы ярко выражен и свидетельствует об авторском противопоставлении войны, противоречащей Божьим заповедям, и любви как вечной духовной ценности. Однако именно любовь становится причиной того, что Борис более не может по-христиански принимать мир и мириться со злом, в нем происходящим, следствием чего становится его нежелание жить дальше. В редакции 1989 г. данное изменение в психологическом состоянии героя подчеркивает эпизод привала бойцов на обочине дороги. В контексте разговора о том, что война нарушает Богом заведенный порядок, Ланцов упоминает учение Христа, однако Борис просит его не говорить об этом на войне, так как человеческое кровопролитие изначально этому учению противоречит.

Смерть Бориса также описывается в религиозном контексте, что подчеркнуто, прежде всего, названием главы «Успение», свидетельствующим о следовании автором житийной традиции, и особенно очевидно в редакции 1989 г., где также усилен и социальный аспект. В ранних редакциях говорилось, что сиделку Арину оставили похоронить лейтенанта, и она вместе с начальником полустанка и сторожем-стрелочником предала его тело земле. Отчетливо звучал мотив памяти, скорби. В последней редакции дается иное, более реалистическое изложение событий. Автор подчеркивает, что в тылу часто господствовало безразличное отношение к людям. Вагон с трупом Бориса оставляют на заброшенном полустанке, труп доводят до разложения, тело бросают в неглубоко вырытую яму, и столбик, который служит памятником, ставят не в ногах, а в голове покойного. В таком контексте становится очевидным, что Бориса некому помянуть, о его могиле никто не знает, и нет благодарности за смерть на войне, за выполнение долга. В сопоставлении с канонами агиографического жанра погребение «современного святого», честно выполнившего свой долг и сумевшего в пекле войны не опорочить душу, выглядит еще более недостойным. Таким образом, писатель подчеркивает, что современность, несущая войну, опровергает не только идиллию пасторали, она искажает духовные, сакральные основы бытия.

Очевидно, что усиление религиозных мотивов в редакции 1989 г. свидетельствует о том, что к концу 80-х годов ХХ века религиозный авторский поиск в творчестве В.П. Астафьева становится наиболее выраженным.

Третья глава «Творчество В.П. Астафьева 1990-2000-х годов как особый период в формировании религиозной концепции писателя» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Отражение христианских идей в романе В.П. Астафьева “Прокляты и убиты”» анализируется произведение, имеющее четко выраженный религиозный план и длительную историю создания, в процессе которой был осуществлен религиозный поиск автора.

Эпиграфом к первой части романа взяты слова апостола Павла, предупреждающие об опасности «угрызения» людьми друг друга. Не вызывает сомнений, что, по мысли писателя, пренебрежение человеком, братоубийство, на котором базируется советская система, является следствием ее атеистического режима. В соответствии с данной концепцией художественная логика первой части произведения строится по принципу противопоставления советской системы, отказавшейся от Бога, Божьим заповедям, Божьему миру. Указанные тенденции очевидны в названии «Чертова яма», в символическом плане относящемся не столько к казарме, сколько ко всей Советской стране, отказавшейся от Бога и потому проклятой; в описании казарм, бесчеловечные условия в которых обезличивают людей и лишают их образа Божия; в биографических историях героев романа, пострадавших от репрессий советской власти. Вводя в биографии героев (Щуся, Скорика, Феликса Боярчика, Лешки Шестакова, Валерии Мефодьевны) мотив религиозности, писатель подчеркивает, что все хорошее в их жизни было связано с верой в Бога, и тем самым противопоставляет гуманизм православных принципов лживым декларациям советских идеологов. Сцены убийства солдата Попцова и братьев Снегиревых становятся кульминацией в развитии мотива братоистязания, который является в романе ведущим.

Советской атеистической идеологии, претендующей на роль воспитателя нового человека, писатель противопоставляет веру в Бога, которую исповедует в романе старообрядец Коля Рындин, утверждающий, что война послана Советской стране в наказание за ее безбожие. Исходя из концепции, что воскресение России должно произойти через воскресение хлебного поля и возвращение мирного, созидательного, угодного Богу труда, автор вводит в художественную ткань произведения так называемые «осиповские» главы. Новобранцы перед отправкой на фронт едут на уборку хлеба, где вновь возвращаются к своему человеческому – богоданному, отнятому казармой, облику, обретают духовное братство и ценности, за которые необходимо воевать. Таким образом, подчеркивая богооставленность России, писатель утверждает, что спасти ее и победить врага можно не с громкими коммунистическими лозунгами, а лишь подлинным духовным братством, с верой в Бога и с Божьего благословения.

Во второй части романа «Прокляты и убиты» – «Плацдарм» – через изображение ада войны писатель продолжает утверждение глубоких гуманистических идей, главные из которых являются христианскими и были художественно представлены еще в повести «Пастух и пастушка». Подчеркивая, что советская система характеризуется жестоким отношением к людям, непродуманностью военной стратегии, следствием чего является гибель миллионов людей, писатель сравнивает советский строй с фашистским и приходит к выводу, что обе идеологические системы, отвергая Божьи заповеди, базируются на братоубийстве. Однако фашизм, с точки зрения автора, является более гуманным – по отношению к представителям своей нации. Критику советской системы писатель переводит в философскую проблему власти и маленького человека, утверждая вечность конфликта, связанного со стремлением людей убивать друг друга, и доказывая, что никто не имеет права распоряжаться чужими жизнями. Продолжая такие идеи повести «Пастух и пастушка», как осуждение фашизма, сочувствие всем гибнущим, включая врагов – немецких солдат, неприятие массовых насильственных смертей, важность веры в Бога – упование на высшую силу в минуту опасности, апокалиптическое изображение противоречащей Божьим заповедям войны, утверждение всеобщей вины и ответственности за участие в мировом зле, Астафьев в романе дополняет их еще более глубоким религиозным смыслом. Писатель подчеркивает, что война не просто противоречит христианскому миропониманию, но искажает в людях образ Божий. Тема сочувствия немцам углубляется посредством изображения войны с иной точки зрения: через размышления верующего немца Лемке, утверждающего необходимость добрых дел и веры в Бога для всех людей, независимо от национальности. Вина за участие в злом деле, которую в повести ощущает лишь один герой, переходит в романе в мотив всеобщей вины, связанной с христианской идей соборности, и трансформируется в тему проклятия, пронизывающую весь роман. Важность веры для солдат в минуту смертельной опасности из эпизодического – ситуативного момента переходит в тему обретения солдатами на войне веры в Бога, необходимой для победы. Отрицая показной советский героизм и патриотизм, писатель утверждает, что русские победили, так как интуитивно продолжали верить в Бога и воевали за свою родную землю, за истинные ценности.

Однако глубокие христианские идеи, заложенные в романе, и проявившийся в нем религиозный поиск автора не являются свидетельством того, что в этом произведении завершилась христианская эволюция писателя, так как в книге «Плацдарм» имеются тенденции, явно противоречащие данной гипотезе.

В первой части романа религиозный идеал автора воплощался в образе истово верующего старообрядца Коли Рындина. Во второй части образ старообрядца значительно трансформируется. Логика развития художественного образа Коли Рындина, утверждающего идею неизбежности Божьей кары за творимое людьми зло и необходимость веры, чтобы искупить вину, приводит к тому, что, увидев это зло воочию, он во многом ломается, и вера его оказывается не так уж тверда. Из духовной эволюции героя становится очевидным, что война способна не только пробудить, но и сломать веру. Война, искажающая в человеке Божий образ, во многом уводит старообрядца от Бога.

На первый план книги «Плацдарм» выходит образ Лешки Шестакова, которого автор наделяет некоторыми биографическими чертами, поэтому при решении вопроса о христианской эволюции писателя следует рассмотреть особенности религиозности данного героя. Вере Лешки Шестакова Астафьев уделяет особое внимание. Писатель отмечает, что Лешка, как человек с Севера, относился к Богу суеверно и Бога боялся. Однако непосредственно перед лицом смертельной опасности герой тоже вспоминает Бога и ловит себя на мысли, что в бою о нем вспоминают все. Но очевидно, что окончательно к вере Шестаков не приходит. Вероятно, это свидетельствует о том, что автор в образе героя отражает противоречия русского духа, его антиномичность.

В романе, помимо акцентирования идеи Божьего милосердия и необходимости веры в Бога, жизни по Божьим заповедям, присутствует и ропот на Бога того человека, который не может смириться с обилием зла на земле. Несомненно, что ропот на Бога противоречит христианскому мировоззрению. Однако самым очевидным доказательством того, что в романе христианская эволюция писателя не завершается, является сцена расправы Щуся над Мусенком. В одном из писем В.П. Астафьеву В.Я. Курбатов отметил, что данное возмездие идет все-таки от самого автора и никак не соотносится с христианскими заповедями.

Из вышеизложенного следует, что в христианской религии В.П. Астафьеву было ближе нравственное, этическое, но не сакральное начало. Богоборческие мотивы, неполнота веры автобиографического героя Лешки Шестакова, утрата в жестких условиях войны твердой веры Колей Рындиным, расправа над отрицательным героем, воспринимающаяся в контексте романа как справедливое возмездие, не дают основания говорить о завершенности христианской эволюции писателя.

В четвертом параграфе «Особенности религиозного поиска В.П. Астафьева в художественных и публицистических произведениях конца ХХ – начала XXI века» рассматриваются созданные писателем в данный период произведения малой формы, включающие в себя религиозную проблематику, и выявляется отношение писателя к религии на заключительном этапе его жизненного и творческого пути.

В 1991 г. В.П. Астафьев пишет заключительные главы «Последнего поклона», которые имеют явную христианскую направленность и свидетельствуют о повороте писателя в сторону веры. Однако в новых главах присутствуют и богоборческие мотивы, а также мотивы тоски, осуждения, идея Божьего возмездия, которые противоречат христианскому миропониманию.

В 1994 г. В. П. Астафьев заканчивает вторую книгу романа «Прокляты и убиты», но к третьей книге так и не переходит. Вместо заключительной книги романа на основе ее рукописи Астафьев пишет три повести о войне «Так хочется жить», «Обертон», «Веселый солдат», в которых религиозные мотивы, глубоко развивающиеся в романе, значительным образом трансформируются. Борьба с социальной несправедливостью, которая становится для главного героя повести «Так хочется жить» важнее религиозных поисков, богоборческие мотивы в повести «Обертон», мотивы богооставленности и разочарования в жизни в повести «Веселый солдат» – данные тенденции явно свидетельствуют о том, что доминирующим в военных повестях становится трагическое мировосприятие писателя, мешающее ему принять веру в Бога с христианских позиций.

В повести «Веселый солдат», определяя эпиграфом трагическую тональность повествования, Астафьев использует слова Н.В. Гоголя «Боже! пусто и страшно становится в твоем мире!». В диссертации подробно исследуется отношение В.П. Астафьева к творчеству любимого им религиозного писателя Н.В. Гоголя. Публицистика 1970-80-х годов (статьи «Пересекая рубеж», «Выбрал бы ту же самую», «Пред алтарем»), письма В.П. Астафьева исследователю Гоголя И.П. Золотусскому свидетельствуют о том, что Астафьев не раз перечитывал произведения Н.В. Гоголя и особое внимание уделял его «Выбранным местам из переписки с друзьями». Однако, анализируя данное произведение, В.П. Астафьев практически не касался религиозной позиции писателя. В статье «Во что верил Гоголь» (1989), название которой, казалось бы, настраивает на размышление о религиозности писателя, основное внимание уделено анализу отношений Гоголя с Белинским, написавшим Гоголю известное письмо по поводу «Переписки». Данный факт свидетельствует о том, что Астафьева в конце 80-х годов более волновало не то, во что верил Гоголь, а собственное желание доказать неправоту посмевшего критиковать Гоголя Белинского, выраженное в резкой полемической форме. Выше уже отмечалось, что борьба с социальной несправедливостью и связанная с ней идея возмездия, установка на морализаторство были характерны для всего творчества писателя, а особенно проявились в 90-е годы. Очевидно, что и в отношении к своему любимому писателю Астафьев не заостряет внимания на его религиозных поисках, а продолжает бороться с несправедливостью и выражает эту борьбу в достаточно резкой полемической форме.

Борьба с несправедливостью, выраженная в острой полемической форме, становится отличительной чертой творчества В.П. Астафьева начала 90-х, что особенно ярко выразилось в публицистике тех лет. В связи с обострением общественной ситуации конца 1980-х – начала 1990-х годов и культурным расколом интеллигенции в данный период становятся распространенными публичные полемики по тем или иным вопросам. В.П. Астафьев явился участником некоторых из них. В 1986 г. происходит бурное обсуждение рассказа В.П. Астафьева «Ловля пескарей в Грузии», который был воспринят как оскорбление грузинского народа. Из-за печально знаменитой переписки-полемики В.П. Астафьева с Н.Я. Эйдельманом писателя обвиняют в ксенофобии.

В начале 90-х после крушения Советского Союза В.П. Астафьев открыто заявляет о своей общественно-политической позиции: он приветствует свержение коммунистической идеологии и поддерживает правительство Б.Н. Ельцина. Писатель в своих выступлениях и статьях часто порицает русских за нежелание думать, за их терпеливый характер, из-за которого существовал советский режим, а также отмечает, что советская власть во многом изменила русский национальный характер в худшую сторону. Данные взгляды В.П. Астафьева вызывают у части общества отрицательную реакцию. Однако В.П. Астафьев, вопреки публичной критике, не отказался от своей точки зрения и продолжал ее отстаивать (статьи «Где наш предел», «Сквозь февраль» и др.)

Анализ послесловия к рассказу «Ловля пескарей в Грузии» выявляет лейтмотивом проходящее через творчество писателя последних лет противоречие: раздражение, ожесточенность, идея возмездия совмещаются в нем со слабо заявленным желанием по-христиански простить врагов. Это сделать писателю не удается – слишком сильна боль за Россию и желание найти виновных.

Вместе с тем в 90-е годы Астафьев проявляет к религии особое внимание, что также отражается в его публицистике. Отличительной чертой его религиозных исканий этого периода становится убеждение в том, что настоящий талант дается только от Бога, и что, если бы не культура, благодаря которой посланники Творца внедряют его идеи на земле, человечество уже давно уничтожило бы само себя. Данная тема развивается в таких статьях писателя, как «Сгорит Божественная скрипка», «Лес не шумит, лес стонет», «Сквозь февраль», «Дорога домой». Помимо темы культуры, идущей от Бога, Астафьев в публицистике 90-х утверждает необходимость веры в Бога (статьи «Дорога домой», «Где наш предел?», «Остановить безумие»).

В 1997 г. Астафьев в 13-том томе собрания сочинений публикует произведение «Из тихого света. Попытка исповеди», которое отражает практически все особенности творчества писателя, особенно ярко проявившиеся на его последнем этапе. В нем очевидно желание автора обрести смирение, отказаться от ветхозаветного «око за око», не вызывает сомнения его тяга к христианству, проявившаяся в центральном образе Света, как воплощении и доказательстве бытия Бога. Но вместе с тем в произведении присутствуют элементы богоискательства, восприятие Бога с ветхозаветной точки зрения, отторжение идеи смирения.

Противоречивость религиозных исканий писателя отражают «Затеси», написанные в 90-е годы, («Божий промысел», «Открытие костела», «Достойный ответ», «Блажь», «Раздумья в небе», «Свеча», «Слово умирающей тетки», «Спасли человека»). Особое место в затесях начала 90-х занимают миниатюры, посвященные теме Божьей кары, в которых доминируют богоборческие мотивы («За что?», «Две подружки в хлебах заблудились»). В нескольких затесях, утверждая, что вся жизнь на земле появилась благодаря Богу, писатель выражает свои пантеистические взгляды («Худого слова и растение боится», «Свеча над Енисеем», «Старая порча», «Диво дивное», «Благоговение»). Очевидно, что Бога писатель находит, прежде всего, в природе и воспринимает как Творца, к церкви же относится негативно («Давняя боль»). Часть затесей конца 90-х включает в себя эсхатологические мотивы, связанные с разочарованностью писателя в человеке и человечестве («Начало», «Слезы тигра», «Умирающие огни»).

В последнем прижизненном сборнике произведений «Пролетный гусь» (2001) в рассказе, давшем название сборнику, доминирует мотив разочарованности и безнадежности. В рассказе «Пионер всем пример» из этого же сборника трагизм сглаживается мотивом веры в Бога и надежды на него. Упование на Бога и благодарность за подаренную жизнь отражается в содержании затесей, вошедших в тетради «Просверки» и «Кетский сон» («Будем ждать и надеяться», «Всезрящая», «На сон грядущий», «Над древним покоем»). Но не вызывает сомнений и то, что в последних произведениях Астафьева христианское миропонимание отражено в далеко не ортодоксальном смысле: нет идеи всеприятия и всепрощения. Уход в мир родной сибирской природы, в воспоминания о светлых моментах детства воспринимаются как панацея от злого чуждого социального мира. Очевидно, что у писателя проявилась болезненная раздвоенность между идеальным гармоничным миром, наполненном любовью, в котором он какое-то время пребывал в детстве, быстро потерял, но всю жизнь пытался вернуть (главы «Вечерние раздумья», «Пеструха» из цикла «Последний поклон»), и миром, исполненном зла и несправедливости, который он всю жизнь пытался исправить в своих художественных произведениях, где возмездие получали отрицательные герои и справедливость торжествовала, а также через собственную борьбу с оппонентами и недоброжелателями посредством публичного слова. Именно об этом свидетельствует так поразившая многих эпитафия В.П. Астафьева: «Я пришел в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание». Поиск веры, идея карающего Бога, возмездия обусловили противоречие авторской позиции. С точки зрения И.А. Есаулова, возмездие – это черта советского менталитета, так как, по мнению исследователя, советское общество, отказавшись от православия, отторгло и православную идею милосердия. Исходя из данной концепции, противоречивость натуры В.П. Астафьева и, как следствие, противоречие в авторской позиции, можно объяснить следующим: сознание писателя включает два типа ментальности: советский и православный. Богоборческие мотивы, гордыня, связанная с утверждением своей воли, гневный, обличительный тон – все это является следствием советского типа ментальности; идея соборности в повести «Пастух и пастушка» и в романе «Прокляты и убиты», жажда Бога, уверенность в его доброте и милосердии, поиск веры, убеждение, что настоящая культура несет идеи Бога и спасает человечество от самоуничтожения, тема покаяния и радости от подаренной Богом жизни – это является следствием ментальности православного типа.

Феномен В.П. Астафьева в русской литературе ХХ века определяется свойством универсального художественного отражения социальных и мировоззренческих процессов. Духовная и творческая эволюция писателя сопряжена с наглядно проявившимся в художественных и публицистических произведениях религиозным поиском. О направлении и содержании этого поиска свидетельствуют ряд выявленных художественных идей, тем, мотивов и образов. В ходе анализа особенностей религиозного аспекта произведений В.П. Астафьева становится очевидным стремление продолжить духовные традиции русской классической литературы, утвердить христианские постулаты, и одновременно проявляется полемика с устойчивыми догматами веры. Делая вывод о незавершенности христианской эволюции авторского сознания, нельзя ставить под сомнение ценность его художественного опыта.


В заключении обобщаются результаты исследования, формулируются выводы. В соответствии с выделенными в первой главе диссертации критериями анализа христианских идей, образов и мотивов в литературных произведениях подводится итог изучению религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева, намечаются перспективы дальнейшего исследования творчества писателя в избранном направлении.


Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук:

1. Золотухина О.Ю. Проблема «Христианство и русская литература» в современной филологии // Вестник Томского государственного университета. – Томск, 2008. – № 313. – С. 13-16 (0,3 п.л.).
   

в прочих изданиях:

2. Золотухина О.Ю. Изучение православной лексики в школе как способ формирования духовного мира учащихся // Русский язык и культура речи: сборник материалов семинара конференции. Красноярск, 14-16 марта 2006 г. / Л.Г. Самотик (отв. ред); ред. кол.; КГПУ им. В.П.Астафьева. – Красноярск, 2006. – С. 106-109 (0,3 п.л.).
   
3. Золотухина О.Ю. Развитие темы войны в трех редакциях повести В.П. Астафьева «Пастух и пастушка» // IV Астафьевские чтения в Красноярске: национальное и региональное в русском языке и литературе. 12-13 сентября 2006 г. / КГПУ им. В.П. Астафьева. – Красноярск, 2007. – С. 68-81 (0,7 п.л.).
   
4. Золотухина О.Ю. Изучение школьниками русской литературы в контексте Православия // Восьмые рождественские образовательные чтения в Красноярске. Православная духовность. 14-17 января 2007 г. / Под ред. Г. Персианова. – Красноярск, 2007. – С. 48-56 (0,5 п.л.).
   
5. Золотухина О.Ю. Особенности изображения старообрядчества в повести В.П. Астафьева «Стародуб» и в романе А.Т. Черкасова «Хмель» // Литературные музеи Сибири и региональная литература: материалы региональной научно-практической конференции. Красноярск, 4-6 июня 2007 г. / Красноярский краевой краеведческий музей. – Красноярск, 2008. – С. 129-136 (0,4 п.л.).
   
6. Золотухина О.Ю. Христианство и русская литература: основные научные подходы к проблеме // Сибирское медицинское обозрение. – Красноярск, 2008. – № 2. – С. 108-112 (0,3 п.л.).
   
7. Золотухина О.Ю. Проблема изучения религиозного аспекта творчества В.П. Астафьева // Язык и социальная динамика: материалы региональной научно-практической конференции (24 мая 2008, г. Красноярск) / ред. А.В. Михайлов, С.В. Волынкина; Сибирский государственный аэрокосмический университет. – Красноярск, 2008. – С. 19-29 (0,6 п.л.).
   
8. Золотухина О.Ю. Особенности религиозного поиска В.П. Астафьева в художественных и публицистических произведениях последнего десятилетия ХХ века // Астафьевские чтения (ноябрь 2008). Время «Веселого солдата»: ценности послевоенного общества и их осмысление в современной России. – Пермь: Мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36», 2009. – С. 81-101 (0,9 п.л.).
   
9. Золотухина О.Ю. Религиозный поиск В.П. Астафьева на примере романа «Прокляты и убиты» // Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха». 28-30 апреля 2009 г. / ред. кол.; отв. ред. А.М. Ковалева; Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. – Красноярск, 2009. – С. 76-82 (0,4 п.л.).
   
10. Золотухина О.Ю. Концепция войны В.П. Астафьева и ее отражение в разных редакциях повести «Пастух и пастушка» // Язык и социальная динамика: материалы регион. науч.-практ. конф. (2005-2007, г. Красноярск): в 2 ч. Ч. 2 / сост.: А.В. Михайлов, С.В. Ускова; Сиб. гос. аэрокосмич. ун-т. – Красноярск, 2009. – Ч. 2. – С. 243-250 (0,4 п.л.)
    
11. Золотухина О.Ю. Проблема «Христианство и русская литература» в современной филологии: основные критерии изучения религиозного аспекта литературных произведений // Гуманитарный выбор: науч.-метод. сборник / под ред. В.И. Замышляева; Сиб. гос. аэрокосмич. ун-т. – Красноярск, 2009. – С. 102-112 (0,6 п.л.).