Geum.ru

Пер с польск. В. Кулагина-Ярцева, И. Левшин

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   31

индустриального развития на планете было много государств, среди которых

выделялась группа вырвавшихся вперед, сотрудничающих между собой стран.

Дело дошло до выхода в Космос и использования атомной энергии.

Одновременно произошел демографический взрыв - в государствах, более

слабых в промышленном отношении и сильных только людскими резервами.

Передовые страны решили увеличить заселяемые площади путем понижения

уровня океана. Единственным способом оказалось выбрасывание воды за

пределы атмосферы - мне неизвестна техника, примененная для этого, я знаю

только средства, явно недостаточные для такого предприятия. Сотни

кубических километров воды, конечно, не транспортировали ни на космических

кораблях, ни при помощи помп и брандспойтов. Первый вариант потребовал бы

недостижимого количества топлива и ракет. Второй нельзя осуществить

потому, что выбрасываемые потоки, вернее перевернутые водопады, а лучше -

водовзлеты, не достигнув первой космической скорости, испарились бы от

трения о воздух и вернулись в атмосферу.

Но есть, по-видимому, и осуществимые методы. Вот один из них. Нужно

пробить атмосферу каналами типа грозовых разрядов, и вслед за каждой

молнией - бьющей с океанического берега в термосферу по синергической

линии - выстрелит струя водяного пара. Это сильно упрощенная схема. Можно

создать в атмосфере своего рода электромагнитные пушки, разумеется, без

стволов - в виде туннелей для бегущих вращающихся импульсов, разгоняющих

ионизированный водяной пар. Можно придать воде дипольные свойства и

нетермическим путем. На Земле такой гидроинженерией занимался некий

Рахман. Он утверждал, что можно разогнать воду до первой космической

скорости и таким образом создать вокруг Земли ледяное кольцо, но это

кольцо не будет стабильным, поэтому на следующей фазе проекта следует

ускорить его вращение, чтобы оно превратилось в центрифугу и разлетелось

со второй космической скоростью в течение двухсот или четырехсот лет. В

противном случае - когда ускорение ослабнет после прекращения работ -

из-за трения о верхние слои атмосферы - на планету будет возвращаться

больше воды, чем за то же время выбросят метательные устройства. Нет

смысла говорить о подробностях. Достаточно сказать, что еще с "Эвридики"

замечено было рассеивание кольца в его припланетной области и

расплющивание и, таким образом, расширение внешнего обвода.

Это не могло быть выгодно никому на планете. Возвращающиеся воды дают

нечто большее, чем ливневые дожди: они создают зону непрерывного дождя

между тропиками с переменным максимумом осадков по временам года,

поскольку ось вращения планеты наклонена относительно эклиптики, подобно

земной. Средняя годовая температура упала на два градуса Кельвина. Ледяной

щит затеняет дневную часть планеты и отражает солнечный свет. Техническая

авария вполне возможна, но ее могли бы устранить через некоторое время.

Однако нет никаких следов ремонтных работ. Ненадежность планетной

инженерии не может быть причиной прекращения работ. Ее следует искать

где-то в другом месте - в политической разделенности цивилизации. Об

исходных условиях мы знаем одно: они благоприятствовали проекту, который

не мог быть реализован иначе, как при глобальном единении сил, которое

затем распалось. Эпоха сотрудничества, по крайней мере в области

технологии, продолжалась около ста лет. Отклонения в десять или двадцать

лет для кризисной стадии несущественны. Что вызвало уход от общего пути?

Локальные войны? Экономические кризисы? Сомнительно. Течение политических

дел невозможно реконструировать сейчас, в момент, который мы застали, его

можно оценить лишь при помощи модели, называемой цепью Маркова. Это

стохастический шаговый процесс, стирающий собственные следы. Опираясь на

то, что космические пришельцы обнаружили бы в двадцатом веке на Земле, без

использования хроник они не смогли бы при помощи ретрополяции дойти, к

примеру, до крестовых походов. Поэтому белое пятно я возмещу таким

предположением: развитие держав ведущей группы было неравномерным. Зародыш

антагонизма тлел уже во время сотрудничества. Владычество одной военной

силы на планете тогда было невозможно. Слабейшие также участвовали в

глобальном процессе, но кооперация постепенно превращалась из подлинной в

мнимую.

Антагонизм проявился необязательно впрямую и неожиданно. Может быть,

блоков было больше - три или четыре, - но для минимума эргодического

столкновения достаточно двух противостоящих. Началась гонка вооружений.

Она вызвала сначала прекращение работ, направленных на рассеивание

ледяного обруча в Космосе. Предназначавшиеся на это средства и мощности

были вложены в вооружение. Разбивать ледяное кольцо таким образом, чтобы

его разрушение не принесло ущерба жителям всех континентов, стадо

невыгодно для сверхдержавы, которая внесла главный вклад в этот проект,

поскольку положительными результатами работы воспользовался бы и

противник. Противник рассуждал и действовал аналогично. С тех пор ни одна

из сторон не касалась кольца, хотя оно и обрушивалось ледяными лавинами на

планету, - втянувшись в раскручивающуюся спираль вооружений, они уже

ничего не могли поделать. Затем эскалация вытолкнула гонку в космическое

пространство. Так мог выглядеть пролог и первый акт. Мы прибыли в середине

следующего - и, не ведая о том, нырнули в глубь многослойной сферомахии с

невинным солнцем посредине.

- Повторяю вопрос: почему ты не представил этой ретроспекции раньше?

Случаев было достаточно.

- Различные версии того, что я рассказал, существуют на борту, они

высказывались приватно или открыто. Ни одной из них доказать нельзя.

Границы воображения лежат далеко за границами сотворения теорий.

Отдельные данные накапливались постепенно, как фрагменты головоломки.

Пока их было немного, из них можно было сложить бесчисленное количество

мозаик, заполняя разрывы и пустоты безосновательным вымыслом. Я действую

по принципу комбинаторики. Если бы я обрушил на вас все варианты

комбинаций, вам пришлось бы неделями выслушивать доклады, заполненные

предостережениями сомнительной вероятности. Кроме того, я получал

распоряжения, противоречащие твоим приказам. Доктор Ротмонт, например,

добивался спиноскопии Квинты. Я объяснил ему, что просвечивание Квинты

всей наличной мощностью бортовых агрегатов не удастся скрыть и тем самым

уменьшатся шансы контакта. Поскольку он настаивал, я выслал легкие

спиноскопы, способные к маскировке. Об этом ты и сам знаешь, командир.

Ротмонт питал надежду" что разглядит то, чего этим способом разглядеть

нельзя. Он ничего не достиг, но не я разрушил его надежду. Я выполнил его

желание, поскольку это не могло принести вреда. Гипотезы, пока они не

принимаются за основу реальных действий, могут быть ошибочными, но не

губительными.

Голубой огонек погас. Пилоты и Накамура, хотя и сидели за одним столом

со Стиргардом и Араго, точно так же погрузившиеся в кресла, казались

только зрителями, которые не могут вмешаться в разыгрываемую сцену. Словно

их и не было при этой встрече.

- Таково мое объяснение, - сказал Стиргард. - Ваше преподобие изволили

однажды сказать, что дело находится в добрых руках. Я тогда ничего не

ответил - не потому, что тем, кого хвалят, приличнее молчать, а потому,

что знал, насколько различны для нас понятия добра и зла. Решение о новом

шаге я уже принял Никто из нас не может повлиять на то, что произойдет. Я

также. Мне не хотелось бы задеть никого из присутствующих. Но время

бескомпромиссного действия - это и время полной откровенности. Наш второй

пилот сказал глупость. Мы прибыли сюда не для того, чтобы бросить вызов, и

вступаем в поединок не для того, чтобы защитить честь Земли. Если бы это

было так, я не принял бы командования экспедицией. Человек может охватить

и удержать в сознании немногое. Поэтому огромное предприятие распадается в

его голове на части. Средства легко могут заслонить цель и сами стать

целью. Принимая командование, я вначале попросил времени для размышления,

чтобы мысленно отступить и охватить весь гигантский объем трудов CETI и

SETI. Миллионы рабочих часов, затраченных на космических верфях, полеты к

Титану, совещания и переговоры в столицах Земли, фонды, собранные в

банках; все это - выражение надежды, которая не была дешевой сенсацией для

газет. Коллективы ученых просчитывали бесконечное число вариантов игры в

контакт, чтобы найти среди них безупречный или хотя бы оптимальный,

ведущий к цели. Я взвесил все это, чтобы уяснить себе, что на "Эвридике"

или на "Гермесе" я - всего лишь один из муравьев человеческого

муравейника, затерянного в бесконечных пространствах Космоса, а значит,

беру на себя задачу сверх своих сил, да и выше сил любого человека.

Отказаться тогда было легко. Изъявляя же согласие, я не знал, что нас

ждет. Знал только, что выполню свой долг так, как это будет необходимо.

Если бы я снова стал собирать совет, то уже не для совершенствования

действий, а лишь для того, чтобы снять с себя тяжесть, которая на меня

возложена. Хотя бы частично переложить ответственность на других. Но я

решил, что не имею на это права. Поэтому принял решение самостоятельно.

Никто уже не сможет повлиять на то, что произойдет. Но каждый по-прежнему

имеет право на мнение и голос. И прежде всего ваше преподобие.

- Вы намерены разбить это кольцо?

- Да. Аппаратура уже монтируется в кормовом зале.

- Разрушение кольца отбросит его от планеты?

- Нет. Триллионы тонн упадут на планету. Глыбы будут слишком велики,

чтобы расплавиться. Они заденут даже сильно защищенные места. Кроме того,

верхние слои атмосферы окажутся сдутыми, что уменьшит давление на уровне

моря примерно на сто баров. Это будет предупреждением.

- Это будет убийством.

- Вероятно.

- Хотите вынудить контакт такой ценой?

- Нет. Контакт уже отошел на второй план. Это будет попытка спасти их.

Предоставленные сами себе, они подойдут к пределу Голенбаха. Известны ли

вашему преподобию таинства сидеристики?

- Я знаю ее настолько, насколько может знать неспециалист. Астрогатор,

вы основываете человекоубийство на гипотезе? И не на своей, а на машинной?

- У нас нет ничего, кроме гипотез. А машина помогла мне. И существенно.

Впрочем, мне известна идиосинкразия, которую вызвал в церковных кругах

Animus in Machina [Дух в Машине (лат.)].

- Мне она несвойственна. На ваше объяснение, астрогатор, я отвечу

своим. Человек часто не замечает того, что видят окружающие. GOD говорил

об унификации способов, которыми сражаются на Квинте противники. Вас это

также касается.

- Не понимаю.

- Вы отбросили прежний образ действий, потому что почувствовали, что

парламентаризм необходимо заменить единовластием. Я не сомневаюсь в

благородстве ваших намерений. Вы хотите взять ответственность за

дальнейшие шаги на себя. Тем самым вы уподобились квинтянам, вы стали их

зеркалом. А именно: жестокостью принятых вами решений. Хотите отвечать

ударами на их удары. Поскольку они сильнее всего укрепили свои штабы,

именно по ним вы хотите нанести сильнейший удар. Тем самым - я умышленно

пользуюсь вашими словами - вы подчинили прежнюю структуру отношений между

людьми "Гермеса" структуре выбранной стратегии.

- Это было выражение GOD'а.

- Тем хуже. Я не утверждаю, что машина повлияла на ваше решение. Но она

тоже стала зеркалом. Увеличивающим вашу агрессивность, вызванную

фрустрацией.

Стиргард впервые выказал признаки удивления. Однако по-прежнему молчал,

а монах продолжал:

- Военные операции требуют авторитарных штабов. Именно это произошло на

планете. Но мы вовсе не обязаны включаться в этот тип действий.

- Я не говорил о войне с Квинтой. Это инсинуации.

- Увы, это правда. Войну можно вести и без объявления, без употребления

этого термина. Но мы прибыли сюда не для обмена ударами, а для обмена

информацией.

- Я бы охотно на это пошел, но каким образом?

- Проще простого. На счастье, принцип военной тайны на борту корабля не

соблюдается. Я знаю, что в ангарах строится солнечный лазер, который

должен ударить по планете.

- Не в саму планету. В кольцо.

- И в атмосферу, которая составляет жизненно важную часть планеты.

Солнечный лазер - солазер, как говорят физики, - можно использовать не для

человекоубийственных ударов, а для передачи информации.

- Мы передавали ее уже сотни часов без всякого результата.

- Действительно, странная ситуация, при которой именно мне видна

возможность, которую не видят специалисты вместе с премудрой машиной.

Сигналы, высланные нашим спутником, "послом", требовали специальных

устройств для приема, антенн, декодеров - я не знаток радиотехники, - но

если Квинта охвачена войной, то все приборы, способные принимать

радиосигналы, милитаризованы. Адресатами, таким образом, являются

генеральные штабы, а не население Квинты. Если оно и было информировано о

нашем прибытии, то "именно так, как вы излагали: лживо и коварно, так,

чтобы в глазах квинтян мы предстали имперским флотом вторжения. Одним

словом, жестокими врагами. А вы, командир, при помощи солазера хотите

превратить эту ложь в правду.

Стиргард слушал его с удивлением - более того, казалось, он потерял

прежнюю Категоричную уверенность.

- Об этом я не подумал...

- Но это же очень просто. Вы с GOD'ом забрались в такие высоты

утонченной теории игр - минимакс, квантование пространства решений!

Человек и машина взлетели в такие эмпиреи, что уже незаметны им стали

зеркальца, которыми играют дети, пуская солнечных зайчиков. Солазер может

оказаться таким зеркальцем для всей Квинты. Ведь он будет давать вспышки

более яркие, чем солнце. Их заметит каждый, кто удосужится поднять голову.

- Отец Араго, - проговорил Стиргард, наклонившись к нему через стол, -

блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное. Вы побили меня. Мне

досталось сильнее, чем GOD'у от нашего пилота... Как это пришло вам в

голову?

- Я играл с зеркальцами в детстве, - с улыбкой сказал доминиканец, - а

GOD никогда не был ребенком.

- Как способ передачи информации это великолепно, вмешался Накамура. -

Но смогут ли они ответить? Если поймут.

- До зачатия было благовещение, - возразил Араго. - Может быть, они и

не сумеют ответить так, чтобы мы их поняли. Пусть по крайней мере они ясно

поймут нас.

Темпе, который смотрел на монаха с нескрываемым восхищением, не мог

дольше молчать.

- Это поистине "эврика!"... но есть ли у них зеркала? Ведь зеркала не

конфискуются и во время войны...

Монах, казалось, не слышал, что-то мучило его. Тихо, медленно произнося

слова, он сказал:

- У меня есть просьба. Я хотел бы обменяться несколькими словами с вами

с глазу на глаз - если вы согласны и остальные не будут возражать.

- Хорошо. Одолжим эту идею у отца Араго. Коллега Накамура, нужно будет

произвести доработку, чтобы солазер мог сканировать Квинту, но кроме

оптических проблем здесь возникает информационная. Такая сигнализация

предполагает адресатов с элементарным образованием.

Когда физик и пилоты вышли, Араго встал.

- Прошу простить мне то, что я сказал вначале. Я пришел в уверенности,

что застану вас одного, астрогатор. На затею с зеркальцами я не смотрю

слишком оптимистично. Ее можно было бы изложить и перед менее высоким

руководством. Как предложение неспециалиста для оценки людьми

компетентными. Такая сигнализация может провалиться или бросить нас из

огня да в полымя. Уже в своей основе замысел слишком антропоцентричен. Вы

ведь сначала почувствовали гнев, обиду, а потом облегчение.

- Скажем, так. Но к чему вы клоните?

- Не к духовному утешению. Для того чтобы разработать технические

аспекты этой попытки, вам и другим специалистам придется воспользоваться

услугами GOD'а.

- Разумеется. Он сделает расчеты и тому подобное. Что здесь такого?

Составит программу. Сделает то, что лежит в границах возможного. Не

считаете же вы, что он - advocatus diaboli?

- Нет. И я не явился сюда как doctor angelicus. Мне кажется, я не

должен заверять вас, что я - христианин?

Стиргард снова почувствовал себя захваченным врасплох таким поворотом

разговора.

- И все-таки к чему вы клоните? - повторил он.

- К теологии. Чтобы вы могли меня лучше понять, я изложу ее в словах не

просто светских, но в моих устах даже святотатственных. Я оправдываюсь

перед своей совестью только беспрецедентной ситуацией. Язык физики вам

ближе, чем герменевтика религиоведения. В переводе на язык понятий физики

разные ипостаси Божественного соответствуют разным спектральным линиям

материи, вездесущей и той же самой во всей Вселенной. Приняв такое

сравнение, можно сказать, что кроме спектра тел существует спектр вер. Он

простирается от анимизма, тотемизма, политеизма вплоть до веры в личного

Бога. Земная линия моей веры истолковывает его как семью, одновременно

человеческую и божественную. Известны ли вам теологические споры,

вызванные проектом SETI, - особенно с тех пор, как поиски Иных породили

эту экспедицию?

- Правду говоря, нет. Вы считаете, что я должен был знать их?

- Пожалуй. Для меня, однако, это было обязанностью. В моей Церкви точки

зрения разошлись. Одни утверждали, что испорченность природы Сотворенных

может быть повсеместной и эта повсеместность выходит за рамки земного

понятия "katholicos" [вселенский (греч.)]. Что возможны миры, в которых

дело не дошло до Искупительной Жертвы, и потому они осуждены. Другие

считали, что спасение как выбор между Добром и Злом, данный милостью

Божьей, явилось повсюду. Этот спор создал угрозу для Церкви. Организаторы

и участники экспедиции были поглощены своей работой. Их не волновали

сенсации, увеличивающие тиражи газет. Преступления и секс к тому времени

уже несколько поблекли, а экспедиция "Эвридики" дала пишу для газетных

шуток, достигавших эффекта тем, что выражение "credo quia absurdum" [верю,

потому что нелепо (лат.)] приобретало множитель, достаточно эффективно

компрометирующий этот постулат. Представьте себе тысячи планет с

множеством райских яблок там, где нет яблонь; оливок, которых и Сын Божий

не проглотит, потому что там не растут оливковые деревья; дивизии пилатов,

умывающих руки в миллиардах сосудов; леса распятий, толпы иуд, непорочные

зачатия у существ, сама физиология размножения которых исключает такое

понятие, поскольку они обходятся без копуляции, - одним словом,

перемножение евангелий на множество ветвей всех галактических спиралей

делало наше кредо карикатурной пародией на веру. Из-за этих арифметических

фокусов Церковь утратила многих верующих. Почему это не коснулось меня?

Потому, что христианство требует от человека больше, чем можно требовать.

Требует не только прекращения жестокости, подлости и лжи. Оно требует

любви, обращенной к извергам, лжецам, палачам и тиранам. Ama et fac quod

vis [люби и делай что хочешь (лат.)] - этой заповеди ничто не уничтожит.

Прошу не удивляться такой проповеди на борту такого корабля. Моя

обязанность - смотреть дальше, чем простираются шансы экспедиции, которая

должна столкнуть друг с другом чуждые разумы. Ваши обязанности - другие.

Попробую это объяснить. Если бы вы стояли в переполненной спасательной

лодке, а тонущие, для которых не осталось места, хватались бы за борта,

из-за чего лодка могла бы перевернуться, вы обрубали бы им руки. Правда?

- Боюсь, что так. Если бы не было другого спасения.

- В этом разница между нами. Это значит, что вы не отступите.