Вячеслав Майоров Александр Сергеевич
| Вид материала | Документы |
- Александр Сергеевич Пушкин Руслан и Людмила «Александр Сергеевич Пушкин. Собрание сочинений, 1040.95kb.
- Александр Сергеевич Пушкин план I биография, 361.63kb.
- Александр сергеевич даргомыжский, 101.98kb.
- Биография пушкин александр Сергеевич (1799 — 1837), 202.17kb.
- Горе от зеленого, или Прости, Александр Сергеевич, 35.16kb.
- Пузанов Александр Сергеевич. Он рассказывал о том, что наша планета постепенно переходит, 54.47kb.
- Программа программный комитет исаев Александр Сергеевич, академик ран, д б. н., научный, 427.64kb.
- Иван Андреевич Крылов. Басни «Листы и Корни», «Ларчик», «Осёл и соловей». Александр, 75.1kb.
- Александр Сергеевич Пушкин, 804.43kb.
- 6 июня Александр Сергеевич, 55.71kb.
Вячеслав Майоров
Александр Сергеевич.
Пьеса в четырех действиях с эпилогом.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Пушкин Александр Сергеевич – великий русский поэт.
Нащокин Павел Воинович - коллекционер, друг Пушкина.
Смольников Николай Алексеевич – профессор, изобретатель.
Ковальская Яна – студентка, комсомолка.
Герц, Чалый, Мари – «золотая молодежь».
Старик – он же профессор Смольников, спустя 13 лет.
Действие происходит в Москве в 1906, 2010, 1964, 1919, 1836 гг.
Действие первое.
Небольшая комната в старинном московском особняке обставлена в духе конца XIX века. Шелковые обои, тяжелые портьеры на окнах и дверях, медвежья шкура у мягкого дивана с кривыми ножками, зеркало и картины в изящных рамах. Книжный шкаф и письменный стол английского дуба, стулья с высокими, причудливо изогнутыми спинками. На столе посреди вороха бумаг – черный куб, довольно внушительных размеров.
Утро. А.С.Пушкин поднимается с дивана и в полном недоумении озирается вокруг.
Пушкин. Что за чертовщина! Павел Воинович! Вера Александровна!
Подходит к столу, осматривает бумаги.
И ответьте на милость, где моя рукопись! (роется в столе.)
Из-за портьеры показывается Смольников - человек солидного возраста с бородкой, очками на носу и блаженно-испуганной улыбкой на устах.
Смольников (ошарашено). Неужели получилось?! Это он…клянусь Богом, это он!
Пушкин. Позвольте, с кем имею честь?
Смольников. Разрешите представиться: Смольников Николай Алексеевич. Профессор Императорского Московского университета, заведующий кафедрой физико-математического факультета.
Пушкин. Пушкин Александр Сергеевич, однако, объясните мне ради Бога…
Смольников. Сию минуту, Александр Сергеевич, сию минуту.…Нет, я не могу поверить, неужели это вы?
Пушкин. В чем собственно дело?!
Смольников. Сейчас, сейчас все разъясню! Присаживайтесь дорогой Александр Сергеевич! Нет, у меня не укладывается в голове! Пушкин! Великий Пушкин, автор Евгения Онегина и «Бахчисарайского фонтана», «Бориса Годунова» и «Полтавы»?!
Пушкин. Да, это я! Однако сделайте милость…
Смольников. Всенепременно! Позвольте один только вопрос! Умоляю!
Пушкин. Извольте.
Смольников. Александр Сергеевич, в прошлом году, по примеру Бульвера вы задумали написать…
Пушкин. «Русский пельгам», верно, откуда вам это известно?
Смольников. Все, теперь у меня отпали всякие сомнения в том, что это вы. (С жаром.) Я большой поклонник вашего таланта Александр Сергеевич, я преклоняюсь перед Вами! Перед вашим бесподобным гением!
Пушкин. Покорнейше вас благодарю…
Смольников. Изволите ли видеть…нет, у меня путаются мысли…Пушкин! Сам…
Пушкин. Я слушаю вас!
Смольников. Извольте. Я, как уже имел честь заметить, большой поклонник…
Пушкин. Далее!
Смольников. Да, так вот, я профессор Императорского….
Пушкин. Вы изволите издеваться надо мной?!
Смольников. Боже упаси Александр Сергеевич!
Пушкин. Так говорите дело!
Смольников. Накануне, то есть 3 мая 1836 года вы приехали из Твери в Москву, к Павлу Воиновичу Нащокину, проживающему по адресу Воротниковский переулок, 12?
Пушкин. Именно так.
Смольников. Не беспокойтесь, Александр Сергеевич, вы находитесь в его доме.
Пушкин. Охотно верю, однако, объясните мне, наконец: что эта за комната? Где хозяин? Чьи это бумаги? И где моя рукопись, в конце концов!
Смольников. Вы в его доме, но спустя 70 лет, в 1906 году!
Немая сцена.
Пушкин. Ха-ха-ха-ха-ха! Нащокин! Ах ты, сукин сын! Вот Нащокин! Браво! Браво! Ха-ха-ха-ха! Каково! А я старый дурак! Славно! Славно! А вы, любезнейший, не профессор Императорского университета, а актер Императорского театра! Что, верно? Верно! Ну, Нащокин! Да где ж ты, каналья прячешься?!
Подбегает к окну, раздвигает портьеру. Замирает. Побледнев, оборачивается от окна.
Сударь, что все это значит?
Смольников (задергивает портьеру). Выслушайте меня!
Пушкин (бросается к двери, дергает). Павел, открой, я знаю, что ты там! Твоя шутка удалась, я ценю твою выдумку, однако же, всему есть границы! (Стучит по двери кулаками.) Полно дурака валять! Все это уже не слишком забавно!
Смольников. Александр Сергеевич, умоляю вас, выслушайте меня!
Пушкин (в замочную скважину). Павел! Пошутил и будет! Довольно! Мне работать нужно! Мне необходимо в архив! Отдай мне рукопись! Павел! Вера Александровна! Отоприте дверь! Отоприте дверь, иначе я вышибу ее!
Смольников (умоляюще). Александр Сергеевич!
Пушкин. В конце концов, я не навязывался, вы сами пригласили меня! Всякому терпению есть предел! Если вы сейчас же не прекратите этот балаган, то смею вас уверить, что вы навсегда лишитесь моего приятельского отношения к вам! (Прислушивается, дергает дверь; ручка остается у него в руках). Что за черт!
Смольников (протягивает Пушкину томик его стихов). Александр Сергеевич, взгляните.
Пушкин. Что это?! (принимает книгу.) Позвольте…. это же мои сочинения! Мне не знакомо это издание… «Санкт-Петербург. Издание Исакова 1881 год…»
Смольников. Теперь то, вы мне верите?
Пушкин (листает книгу). «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время… чертовщина какая-то! (Смольникову.) Воля ваша, объясните мне все, наконец!
Смольников. Я и пытаюсь это сделать, но вы совершенно не хотите меня слушать!
Пушкин (садится на диван). Извольте, я слушаю.
Смольников. Я ученый, физик. Свободные от преподавательской деятельности часы я целиком и полностью посвятил проблеме преобразования времени, вернее исследованиям в области вычленения из его метафизической субстанции - материальной составляющей, с последующим ее преобразованием. Результатом этих исследований явился этот преобразователь. Я его назвал «Трансхрон». (Смольников подходит к столу и любовно поглаживает куб.) Зная, что вы проживали в этом доме, в этой самой комнате, я поселился в ней, и с помощью моего изобретения, проник в день, когда вы посетили вашего давнего товарища Павла Воиновича Нащокина, и… одним словом переместил вас в мое время.
Пушкин. Боже правый…
Смольников. Александр Сергеевич, я приношу самые искреннейшие раскаяния в том, что это свершилось помимо воли вашей, однако не судите меня строго, так как, преследуя сугубо научные интересы, разумеется, присовокупив их возможностью общения с величайшим человеком, я полагал, что и вам, Александр Сергеевич, в некоторой степени любопытно будет посетить будущее.…В тоже время, в любой момент, как только вы выразите на то желание ваше, я возвращу вас обратно – минута в минуту, так что никто и не заметит ваше отсутствие…
Пушкин (мечется по комнате). Бог ты мой! Нет, это невозможно! Вы с ума сошли! Я не могу поверить… (Порывисто раскрывает книгу.) «Издание Исакова 1881год…» Черт возьми!
Смольников. Вполне разделяю ваше замешательство, если бы я оказался на вашем месте...
Пушкин. Непостижимо!
Смольников. Я и сам до конца не могу поверить!
Пушкин. Но, что это за повозки без лошадей? Там во дворе дома?
Смольников. Ах, это! Это трамваи! Они работают на электрической тяге.
Пушкин. На электрической? Постойте, электричество.…Это ли занимало умы Ленца и Ома…
Смольников. Совершенно верно! Но с тех пор много воды утекло, и электричество нашло у нас вполне практическое применение. Взгляните на это. (Включает настольную лампу.)
Пушкин. Ловко!
Смольников. Лампа Лодыгина с металлической нитью накала! Ушли в прошлое свечи, лампады и светильный газ! Благодаря электричеству американцы изобрели аппарат, именуемый телефон, с помощью которого мы можем разговаривать с вами, находясь за тысячу верст!
Пушкин. За тысячу верст! Так же, как я говорю с вами?!
Смольников. Именно так, даже еще громче!
Пушкин. Непостижимо! Так что же, и письма больше не нужны!?
Смольников. Нет, они еще имеют место быть, но отойдут, так же быстро, как отошли конки, уступив место трамваям! Но это не главное (кинулся к шкафу.)
Пушкин. Воля ваша, но это черт знает что такое! Будущее! Непостижимо!
Смольников (раскрывает журнал). Вы говорите, трамвай! Ну что такое трамвай!? Совершенно ничего особенного! Автомобиль – вот за чем будущее!
Пушкин. Автомобиль!
Смольников. Именно! Для этой повозки не нужны ни лошади, ни электричество! В ней самой - двадцать лошадиных сил!
Пушкин. Бог ты мой!
Смольников. Да! Именно, но в последствии будет еще больше, не сомневайтесь!
Пушкин. Однако, что же ее приводит в движение?
Смольников. Двигатель внутреннего сгорания – топливная смесь, подается в цилиндры, там, находясь под очень большим давлением, поджигается электрической искрой, приводятся в движение поршни, они передают… (Прислушивается,… подбегает к окну.) Александр Сергеевич подойдите быстрее! Видите!
Пушкин. Это и есть автомобиль?
Смольников. Он самый! Но это еще что! (Листает журнал.) Вот! Вот! Аэроплан! «Флайер-1»! Вот настоящее чудо научной мысли! Человек поднял в воздух конструкцию заведомо тяжелее его и полетел на нем как птица! Верю, настанет день, и мы будем летать из Петербурга в Москву и обратно, так же обыденно, как сегодня перемещаемся на поездах!
Пушкин. Нет предела совершенства мысли человеческой! (Трясет его за плечи.) Говорите, говорите, умоляю вас!
Смольников. Одну минуту!
Смольников бросается к двери, судорожно отпирает ее, исчезает за ней и через мгновение влетает в комнату со штативной фотокамерой.
Пушкин. Позвольте, что это?
Смольников (устанавливает аппарат). Фотографический аппарат, работает на основе селенового фотометра.…Так, Александр Сергеевич, минуту внимания, смотрите прямо сюда…так, так… не пугайтесь, снимаю! (Вспышка.) Одну минуту…
Пушкин. Подобно молнии!
Смольников (возится с фотоаппаратом). Это фотовспышка Александр Сергеевич. Так…сейчас… еще немного…(Протягивает фотографию.) Еще, конечно сырая…
Пушкин. Так это ж я!
Смольников. Узнали? Это единственная фотография нашего классика!
Пушкин. Вот так камера обскура!
Смольников. Камера! С помощью этого аппарата можно мгновенно схватить и запечатлеть любое, абсолютно любое изображение: будь то человек, животное, пейзаж…не важно, важно то, что мы можем сохранить это изображение на века! Представляете?!
Пушкин. Воистину велик разум человека! Верно, у вас, извились все живописцы?
Смольников. Нет, отчего же, они есть, это особый тип искусства…
Пушкин. Покажите, покажите еще что-нибудь!
Смольников. Извольте! (Исчезает и появляется с кинопроектором.) Хронофотограф! Присаживайтесь Александр Сергеевич!
Смольников задергивает портьеру. Комнату заполняет полумрак. Раскручивает кинопроектор. В стену бьет луч света. На ней появляются фигуры детей играющих с собакой, велосипедисты, конные экипажи…
Пушкин (Обескуражено). Позвольте…так…так они же живые!
Смольников. Живые!
Пушкин (опасливо подходит к стене, ощупывает ее). Они там? (Показывает на проектор).
Смольников. Вы поразительно догадливы!! Это подобно фотографии, однако на эту пленку наносятся сотни, тысячи таких фотокадров, чуть отличных друг от друга, при убыстренном просмотре они сливаются, и возникает динамическая картина, изображающая суть вещей в их истинной форме! У нас в Москве такие картины дают в электротеатрах, и любой желающий может стать свидетелем этого гениального изобретения, у которого очень большое будущее, поверьте мне!
Пушкин. Как непостижима, так и безгранична пытливость ума человека! Если бы вы представить себе могли, сколь поэзии в одной малой крупинке знаний! Сколь в ней бесценного и бессмертного вдохновения!
Смольников. Не далек тот час, и люди эти заговорят, автомобили затарахтят и загудят их клаксоны! Одну минуту! (исчезает и появляется с фонографом). Фонограф Эдисона!
Пушкин. Однако вы не плохо подготовились, профессор!
Смольников (раскручивает ручку). Слушайте! (Поет Шаляпин.) Чудесный голос, не правда ли?
Пушкин. Вот так басище! Кто же это?
Смольников. Федор Иванович Шаляпин, первый бас Императорской русской оперы!
Пушкин. Бесподобно! (Внимательно рассматривает аппарат.) Позвольте, звуки уложены на этот круг и он, возымев подвижность от некой силы его к тому приводящей, подобно пленке в хронофотографе, может передать нам это звучание…
Смольников. Гениально! Как вы догадались?
Пушкин. Что же тут мудреного - эта игла извлекает эти звуки и направляет их в эту трубу, подобно голосу трубадура?
Смольников. У меня нет слов! А собственно, что ж я удивляюсь, предо мной Пушкин!
Пушкин. Век нынешний и век минувший.…Подумать только семьдесят лет, семьдесят лет, и так изменили мир! Но того удивительнее и непостижимее, что я поведал о том всего за полчаса, супротив того, как вы изобретали, постигали, разочаровывались и ликовали на протяжении стольких лет.… Воистину, все эти находки разума человеческого, сколь велики бы они ни были, не больше комариного писка, в сравнении с вашим открытием, подобным голосу Шаляпина! (жмет руку Смольникову.) Примите Николай Алексеевич мой сердечный поклон, глубочайшее почтение, и преклонение пред великим умом вашим.
Смольников (растроганно). Благодарю вас, покорнейше благодарю вас Александр Сергеевич! Такие слова из ваших уст.…Видит Бог, я самый счастливый человек на свете!
Пушкин. Я бы за счастие почел сделать что-нибудь вам угодное.
Смольников. Не смею даже и просить…
Пушкин. Ручаюсь вам непременно исполнить все, что ни пожелаете.
Смольников. Если вы подарите мне ваш автограф, я буду безмерно признателен вам за это!
Пушкин. Всего то!
Раскрывает лежащий на столе томик собственного собрания сочинений.
Книги!!! Где у вас книги!?
Смольников (Открывает огромный книжный шкаф доверху забитый книгами). Извольте!
Пушкин бросается к шкафу.
Пушкин. Книги!!! Так, что же вы молчите! Книги!
Смольников. Здесь, слева античная и западноевропейская литература, а с этой стороны….
Пушкин. Гомер, Аристотель, Лукреций…так…Плутарх, Светоний….так, так…Сенека, Цицерон, Тацит…. Хм…. знаете ли!…. Хайям, Низами, Саади, Руставели….та-а-ак…Данте, Чосер, Бэкон, Петрарка, Вийон….Однако! Расин! Мольер! Шекспир!.... Вот так собрание!
Смольников. Александр Сергеевич, обратите внимание…
Пушкин. Лафонтен, Шенье, Мюссе, Гюго, Байрон! Шиллер! Браво! Браво Николай Алексеевич! Так, что же у нас здесь… «Слово о полку…», «Боян», «Моление Даниила…» Милый ты мой! «Домострой»!», «Хожение за три моря»! Прокопович, Кантемир, Ломоносов! Державин! Вот это сокровище! Сумароков! Карамзин! Николай Михайлович! Чудо! Крылов! Как, как вам удалось собрать все это?!
Смольников. Видите ли…
Пушкин. Дмитриев! Жуковский, Грибоедов! Превосходно! Великолепно! Бесподобно! Пуш…Неужели я написал столько!? Сколько ж я прожил? Восемьдесят лет? Гоголь?! Николай! И он здесь?! Бог, ты мой, что он написал? Позвольте? (Достает один из томов.)
Смольников. Ради Бога!
Пушкин. «Вечера на хуторе…. «Ночь перед рождеством…» «Миргород»! Какой колорит, краски! Каков язык! Верно?
Смольников. Это могучий талант!
Пушкин. «Шинель»! «Шинель!» Мы только еще собирались напечатать ее в «Современнике»! Кстати, как мой журнал?
Смольников. У него была славная судьба!
Пушкин (достает следующий том). «Похождение Чичикова или мертвые души…» Николай Алексеевич, мне совестно просить вас…
Смольников. Все, все, что вам угодно Александр Сергеевич! Вы можете взять с собой хоть всю мою библиотеку!
Пушкин. Нет, зачем же всю, впрочем, если вы…
Смольников. Ради Бога, берите, все что пожелаете! Этим вы только осчастливите меня!
Пушкин. Благодарю вас! (Откладывает том Гоголя.) Погодин! Мишка! Ужели свиделись! Мы же с ним… (Открывает.) Бог ты мой! Вот так старик! (Смольникову.) Каково?! (Откладывает.) Петька! Петька Вяземский! Ах ты, черт! И ты здесь! (Откладывает.) Позвольте, а где же вездесущий Хвостов!?
Смольников. Его литературное наследия не оказалось востребованным у потомства.
Пушкин. Что ж, прав был Виссарион - всякий попадает на свою полочку! Одоевский! Боратынский! Тютчев! Кольцов! (Откладывает.) Лермонтов…неужто, тот самый гусар?
Смольников. Он.
Пушкин (листает книгу). «Порой обманчива, бывает седина:
Так мхом покрытая бутылка вековая
Хранит струю кипучего вина…»
Далеко мальчик пошел…(Откладывает.) Достоевский, кто он?
Смольников. Значительнейший писатель наш и мыслитель, который наряду с Гоголем, Тургеневым, Гончаровым, Толстым, Некрасовым, Чеховым, явил славу русской литературы на долгие века, однако все они черпали вдохновение в бесценном вашем наследии и почитали вас как первого своего учителя и наставника.
Пушкин. Сделайте милость, тогда их тоже…
Смольников. Берите, берите, Александр Сергеевич!
Пушкин (Раскрывает одну из книг; задумчиво). «Куприн Александр Иванович. «Поединок». Невероятно! Но ведь он еще не родился.…Каково? Вырвать у времени это творение!
Поспешно складывает книги на прежнее место.
Нет, нет, так нельзя! Нельзя так…все должно идти чередом своим, люди должны рождаться, творить и умирать и не в нашей силе идти супротив тому… Laissez faire, laissez passer*. Глубочайше благодарю вас любезнейший Николай Алексеевич, вы очень милы, но, так нельзя, видит сердце мое, и говорит разум мой - никак нельзя…
* Пусть все идет, как идет (франц.).
Смольников. Как же вы правы, Александр Сергеевич! Не в силах моей воли было противиться вам, но видит Бог, вы бесконечно правы!
Пушкин. Я возвращусь обогащенный воспоминаниями, новыми знаниями, вдохновением, но в сердце своем я навеки вечные сокрою тайну сию, и ни словом, ни делом, ни взглядом не выскажу ее ни славному другу, ни лютому врагу своему…
Смольников. Александр Сергеевич!
Раскрыв объятья бросается к нему, задевает стоящий на столе Трансхрон, тот с грохотом падает на пол, из него высыпаются алюминиевые шарики.
Пушкин. Что же вы наделали?
Смольников. Господи…как же это…Болван! Неуклюжий болван! (В отчаянье сжимает голову руками.) Что же теперь делать? Как же быть?
Пушкин. Что ж, стало быть, есть время узнать о похождениях Чичикова.
Смольников. Господи, что же я натворил…
Пушкин. Профессор, возьмите себя в руки, иначе я возьму обратно слова мои, в коих высказал восхищения умом вашим! Я очень жалею, что сие произошло, ибо мне более всего выпадает пострадать от этого обстоятельства, однако только вы и никто более властны, исправить эту ошибку.
Смольников. Даю слово Александр Сергеевич, через полчаса вы будете пить чай с Нащокиным!
Пушкин. Слышу речь не мальчика, но мужа! За дело Николай Алексеевич!
В то время пока Смольников чинил трансхрон, А.С.Пушкин, со словами «Гениально! Бесподобно! Ах, Микола! Чтоб тебя! Браво! и т.п. поминутно вскакивал с дивана, и снова погружался в чтение «Мертвых душ».
Смольников. Все, Александр Сергеевич! Можно отправляться!
Пушкин. Николай Алексеевич, Ноздрев! Ноздрев каков!? Это ж надо! Да как схватил! Как прописал! Да саму суть! Самое яблочко с сердцевидкою! Наблюдательность дьявольская! Ну, Николаша! Ну, голубчик!
Смольников. Так и быть, берите вы его, ради Бога!
Пушкин. Нет. (Откладывает книгу в сторону.) Я и так более того позволил себе, довольно. Возвращайте меня обратно, профессор!
Смольников. Воля ваша Александр Сергеевич. Однако я должен буду отправиться с вами, дабы убедится, что не произошло никакой ошибки, и вы в целости и невредимости оказались там, где должны были быть. После этого я сию же минуту покину вас.
Пушкин. Разумно. Что ж, я готов.
Смольников и Пушкин устраиваются возле трансхрона. Комната погружается в темноту.