« Господь меня разумеет, а я умолкаю». Сервантес Мигель де Сааведра. Сс в 5 тт. Т. М., 1961. С. 14
| Вид материала | Документы |
- Книга, которую нужно прочитать, 394.17kb.
- Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказ, 14.16kb.
- Сервантес Сааведра «Назидательные новеллы», 5.8kb.
- Список произведений, изучаемых в 7 классе и рекомендуемых для летнего чтения, 11.66kb.
- Сервантес Сааведра «Дон Кихот», 12.64kb.
- Уроки 16-17. Сервантес «Дон Кихот», 1730.25kb.
- Кудрявцева Зоя Феліксівна, 108.79kb.
- I основы исторического знания, 7075.21kb.
- Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев. «Мон, 1936.65kb.
- -, 1846.77kb.
Бедная правда, никто её не любит.
Опытный подопытный.
Творящая сила природы. (н. м.)
Кроме чувства долга, никаких чувств не осталось.
Вносить в жизнь поправки.
Тайна самоорганизации материи.
Неготовность №1.
«...Может быть, вся война выдумана только для того, чтоб кто-нибудь написал одно хорошее стихотворение». Маяковский В.В. ПСС в 13 тт. Т. 1. М. 1955. С. 304.)
Поглядываю на красную кнопку.
«Итак... Итак...» На Итаке родился.
«Наслаждение человеком». (Л.Толстой, «Из записок князя Д.Нехлюдова. Люцерн».)
Не будем говорить о том, что стало, будем помнить то, что было.
Жизнь в образцах.
Главное — из всего извлекать.
Никогда не знаешь, куда повернёт дорога.
Lady Silence.
Мы должны быть интересны хотя бы себе.
Когда я буду комнатной температуры...
Сектор круга обязанностей.
Необходимо, необегаемо, неоплываемо.
Тексты школьных сочинений... Молитвы, наследуемые поколениями.
«Я никогда не видал, чтобы мыльный пузырь раздули до такой величины и чтобы он не лопнул». (Жан Кокто. Тяжесть бытия. Спб., 2003. С. 166.)
Шаляй-валяйски.
Тип талантливого неудачника.
До такого знака русские пунктуалы ещё не додумались.
Цепная реакция цепных собак.
«О кофе, о двойном пиве, о музыке, о созерцании нарядных девушек — словом, обо всех грезившихся ему наслаждениях нечего было и думать; он [Ансельм — А.Щ.] медленно прошел мимо и вступил на совершенно уединенную дорогу вдоль Эльбы. Он отыскал приятное местечко на траве под бузиною, выросшей из разрушенной стены, и, сев там, набил себе трубку пользительным табаком, подаренным ему его другом, конректором Паульманом». (Гофман, «Золотой горшок». В кн.: Гофман Э.Т.А. Золотой горшок. Крошка Цахес, по прозванию Циннобер. Л. 1976. С. 28.)
Неотвратимость счастья.
Проройте канал, возведите мост над каналом, тогда я подумаю и, может, сброшусь с него.
Летопись моей жизни подходит к концу.
Послать могут на любое количество букв.
Начальник очереди.
Ангелы в виде столбика мошек.
Неразделённая боль.
Фантазия на пройденные темы.
Да не станет мой дом домом быта!
Типологически чужд.
В последние шестьдесят лет я сказал много лишнего.
Замкнутость на человеке.
Предчувствиям надо доверять. Особенно плохим.
Толстое слово «бутерброд».
Внимание отфильтровывает немногие предметы.
Сменить период пустоты периодом наполненности.
Такой дуализм, что и правда, и экзерсис.
На том конце света.
Ухожу в дождь... (образец грамматической двусмысленности)
Самоубийство в Англии XIX века считалось тяжким уголовным преступлением, неудавшихся самоубийц казнили.
То, что было мной.
Интеллектуальная брезгливость.
Болит и омрачает.
Нестираемые метафоры.
Человек в зеркале. Куртка чёрная, берет чёрный, перчатки чёрные, брюки чёрные, ботинки чёрные, сумка чёрная. И ни одной светлой мысли.
Джентльмены не засовывают шарф в рукав.
Цвета сливочной тянучки.
Человек жив, пока сомневается.
Подальше от «сказочного» Востока!
Форма моего равновесия в мире.
Уловить неуловимое.
Первая треть «Пер Гюнта» читается с интересом, дальше можно не читать.
Это не вымысел, а домысел.
Мякоть дивана. (н. м.)
Ботинки как две промокашки.
Всё забываю, какая половина мозга отвечает за ум, какая за глупость.
Повторение — смерть. Когда повторяем себя, капелька яда падает в чашу жизни.
Хороший ученик плохого учителя.
Отложенный поцелуй.
Маленький хвастунишка на кончике языка. (н. м.)
Это не музыка сфер.
Предъявлять необычные требования к обычному человеку.
Гаршинский дождик.
Эстафета невежества.
Вписаться в восточный орнамент.
Самое досадное в обещаниях, что их приходится выполнять.
Мастер запоев.
Больше вогнутостей, чем выпуклостей.
Неплохо — это плохо.
Можно быть пессимистом — нельзя быть бездельником.
Есть что-то не зависящее от нас, и если мы пытаемся повлиять на это что-то — например избавиться от него — то самую жизнь свою ставим под угрозу.
Ничто не горит так весело, как рукописи.
Любовь и немножко литературы.
Загадочно помолчав — продолжаю.
С наигранной дрожью в голосе.
Что глупо началось, то и кончится глупо.
«...Судьба поплевала на палец и перевернула страницу...» (Ларни М. Четвёртый позвонок. Прекрасная свинарка. Л. 1990. С. 7.)
Ничего задевающего я не сказал.
Пунктуационные знаки более говорящи, чем нас учили.
Переделывать себя не только трудно, но и опасно.
Архетип на архетипе.
«Для чего же я вступил с беседу с этим унылым голосом, а не другим, говорящим: «Радуйся!»?» (Альфред Теннисон, стихотворение «Два голоса».)
Ищет добросовестно, но не там.
Арьергард авангарда.
Я ведь достаю деньги из своих карманов.
«Генералы от палитры». (Маяковский, статья «Живопись сегодняшнего дня».)
Туманность Андромеды и прочие туманности.
Ни один спирометр не выдержит моего вздоха.
«...Только бессмертная душа может так глядеть и такими глазами...» (Тургенев И.С., «Довольно». В кн.: ПСС и писем в 28 тт. Т. 9. М.-Л. 1965. С. 115.)
Предмет, недоступный моему пониманию: знать, что бога нет, и верить, что бог есть.
Вопросительный знак на лице.
Анафемизация.
«У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день, а мгновенье». (Тургенев И.С. ПСС в 28 тт. Т. 7. М.-Л. 1964. С. 117.)
Сам разбился и бутылку разбил.
Растерянность перед жизнью. (н. м.)
Не всегда веду себя как надо, но всегда знаю, как надо себя вести.
Вынашивание обиды.
Нарастающее безразличие ко всему.
Фотография solo.
...Всё, что я говорил, чудесным образом проскользнуло мимо тебя и несётся к краю Вселенной.
Декорации рая.
В будущей жизни хочу быть фильтром. Умное и доброе оставлять, глупое и злое спускать в канализацию.
Путешествия, из которых не возвращаются.
Пасть ниц перед случаем.
Профессиональное измерение.
Такова высшая справедливость, что подонок преуспевает, а умный, образованный человек разрушается на глазах. Нам, смертным, высшей справедливости не понять. Так думал и Софокл. В чём виноват Эдип? Никто не знает. Но — виноват. Раз боги наказали, значит, виноват. Сверху виднее. О том, как гибнет лучшее, писал Платонов:
«Я не был другом Мальцева, и он ко мне всегда относился без внимания и заботы. Но я хотел защитить его от горя судьбы, я был ожесточен против роковых сил, случайно и равнодушно уничтожающих человека; я почувствовал тайный, неуловимый расчет этих сил в том, что они губили именно Мальцева, а, скажем, не меня. Я понимал, что в природе не существует такого расчета в нашем человеческом, математическом смысле, но я видел, что происходят факты, доказывающие существование враждебных, для человеческой жизни гибельных обстоятельств, и эти гибельные силы сокрушают избранных, возвышенных людей». («В прекрасном и яростном мире».)
Лирик. Любит сладкое и молочное.
Все ответы суть автоответы.
Не вылезать из насморка.
Независимость от толпы. Ни первым, ни вторым, ни третьим. Собой.
Большая нужда в малой нужде.
Мир видимостей.
У человека должно быть что-то, чем он мог бы поклясться.
Сверлящий взгляд.
«Шантильи окружен густым лесом. <...> Сей лес напоминает печальную смерть мрачного романиста Прево. Он гулял в нем и упал без чувства; его подняли, как мертвого, вздумали анатомить, и безрассудный лекарь воткнул ему нож в сердце — пронзительный крик раздался — Прево был еще жив — лекарь зарезал его». (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М. 1983. С. 394.)
Эти головокружения не кончаются добром.
Я думал, будут гром и молния, а были молния и гром.
Эсхатологический эксперимент.
«Ирония — стыдливость человечества». (Жюль Ренар, «Дневник».)
Немного senilia.
«Самый яркий образ денди-парфюмера в литературе был создан Гюисмансом в романе «Наоборот». «Парфюмерному дендизму» в романе посвящена отдельная глава, где подробно описывается увлечение героя запахами: «Дез Эссент уже долгие годы целенаправленно занимался наукой запахов. Обоняние, как ему казалось, могло приносить ничуть не меньшее наслаждение, чем слух и зрение, — все эти чувства, в зависимости от образованности и способности человека, могли рождать новые впечатления, умножать их, комбинировать между собой и слагать в то целое, которое, как правило, именуют произведением искусства. И почему бы, собственно, не существовать искусству, которое берет начало от запахов?» <...> Роман Гюисманса оказал огромное влияние на Оскара Уайльда. Он называл его «Кораном декаданса», и неслучайно в «Портрете Дориана Грея» главный герой увлеченно читает «желтую книгу», которую дарит ему лорд Генри, — это и есть «Наоборот». Эстетические теории Уайльда частично восходят к Гюисмансу. Идея неестественности культурного восприятия, высказанная в «Наоборот», была подробно развита Уайльдом в статьях «Упадок лжи», «Критик как художник». Уайльдовский Дориан Грей во многом подражает эстетическим вкусам Дез Эссента и тоже отдает дань парфюмерному дендизму. Даже описание его увлечения парфюмерией строится по аналогичной схеме: «Он принялся изучать действие различных запахов, секреты изготовления ароматических веществ. Перегонял благовонные масла, жег душистые смолы Востока. Он приходил к заключению, что всякое душевное настроение человека связано с какими-то чувственными восприятиями, и задался целью открыть их истинные соотношения. Почему, например, запах ладана настраивает людей мистически, а серая амбра разжигает страсти? Почему аромат фиалок будит воспоминания об умершей любви, мускус туманит мозг, а чампак развращает воображение? Мечтая создать науку о психологическом влиянии запахов, Дориан изучал действие разных пахучих корней и трав, душистых цветов в пору созревания пыльцы, ароматных бальзамов, редких сортов душистого дерева, нарда, который расслабляет, ховении, от запаха которой можно обезуметь, алоэ, который, как говорят, исцеляет душу от меланхолии». (Вайнштейн О., «Грамматика ароматов. Одеколон и «Шанель №5». В ж. «Иностранная литература», 2001, №8.)
Verbatim — дословно. (лат.)
«Нет ничего такого, чего бы история не освящала». (Чехов А.П. СС в 12 тт. Т. 10. М. 1963. С. 517.)
Искусство стояния в очередях.
Никто не забрасывал в меня лот, а если бы забросил, без лота бы и остался.
Топорные басни Эзопа.
Атрибуты духовности (религиозной).
«Желай лишь того, что имеешь». (Андре Жид, «Яства Земные».)
Увязнуть в человеке.
Дух есть там, где есть замирание, тишина, остановка. (н. м.)
Делить неделимое.
Подвиги лени.
Это ещё не весь ужас. Есть продолжение.
«Священные постройки, рухнувшие от ветхости или уничтоженные пожарами, он восстановил и наравне с остальными украсил богатыми приношениями. Так, за один раз он принес в дар святилищу Юпитера Капитолийского шестнадцать тысяч фунтов золота и на пятьдесят миллионов сестерциев жемчуга и драгоценных камней. <...> В сане великого понтифика — сан этот он принял только после смерти Лепида, не желая отнимать его при жизни, — он велел собрать отовсюду и сжечь все пророческие книги, греческие и латинские, ходившие в народе безымянно или под сомнительными именами, числом свыше двух тысяч. Сохранил он только сивиллины книги, но и те с отбором; их он поместил в двух позолоченных ларцах под основанием храма Аполлона Палатинского». (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 70.)
Протирать штаны на коленях.
Из воспоминаний В.П.Бетаки:
«Ефим Григорьевич Эткинд купил сборный финский дом и поставил его в посёлке «Верхнее Рощино» (не знаю, почему такое название: ближайшая станция была Ушково, да и все жители считали, что дачи их в Ушкове находятся).
Надо было полностью сделать электропроводку. Муж Гнедич Егорий, он же Ягуарий, был отличный монтер, одна только была маленькая проблема… при детях, да и при Екатерине Фёдоровне, лучше бы не материться. Т.Г. нашла гениальное решение: она научила Егория заменять известное присловье из трех букв другим, содержавшим столько же букв, но существенно более изысканным: Феб. Нашла она замену и некоторым другим выражениям. И вот Георгий отправился в Ушково.
В тот же вечер (я как раз сидел у Татьяны Григорьевны) позвонил Эткинд, чтобы обсудить интереснейший лингвистический факт: супруг Т. Г., оказывается, употребляет «выражения античные по форме и матерные по содержанию».
Гнедич притворно удивилась, а Эткинд пояснил: «Да вот всё время только и слышим, «Феб с ним», «Ну его к Фебу» или «Феб знает что такое!»…
Как-то вскоре после этого эпизода, когда мы сидели втроем у Татьяны Григорьевны (В. Васильев, Г. Бен и я), ввалился Георгий, уже довольно поддавший, с бутылкой водки в каждой руке. Он поставил бутылки на стол и нетвёрдо, но методично стал отодвигать от нас чайные чашки, приговаривая: «раз вы, ребята тут без ваших баб, так выпьем, а что она запрещает – так Феб с ней!»
Полюбить за один голос — чистый, детский. Неожиданный голос.
Красота как притяжение и загадка.
Отпечаток кончика носа.
Ite, missa est. — «Идите. Молитва послана (Богу)».
Америки как бы не существует. Уехал в Америку — умер. У Достоевского: «Место хорошее; коли тебя станут спрашивать, так и отвечай, что поехал, дескать, в Америку. <...> Свидригайлов спустил курок».
Даже Нерон, при всей самовлюблённости, редактировал свои стихи. (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 173.)
Оптические случайности. (н. м.)
Мужское поголовье.
«Тараканище» Чуковского в своё время не пропустили в печать. Усматривали сатиру на вождя.
Коктейль из пота и крови.
«За мостом, около скверика, двое пожилых почтовых служащих, покончив с проверкой марочного автомата и вдруг разыгравшись, на цыпочках, один за другим, один подражая жестам другого, из-за жасмина подкрались к третьему, с закрытыми глазами, кротко и кратко, перед трудовым днем, сомлевшему на скамье, чтобы цветком пощекотать ему нос. Куда мне девать все эти подарки, которыми летнее утро награждает меня — и только меня? Отложить для будущих книг? Употребить немедленно для составления практического руководства: «Как быть Счастливым»? Или глубже, дотошнее: понять, что скрывается за всем этим, за игрой, за блеском, за жирным, зеленым гримом листвы? А что-то ведь есть, что-то есть! И хочется благодарить, а благодарить некого. Список уже поступивших пожертвований: 10000 дней — от Неизвестного». (В.В.Набоков, «Дар».)
Речевые ошибки, свои и чужие, стимулируют мысль. Всякое несовершенство текста — зло и благо. Зло — понятно почему; благо — потому что можно исправить и вырасти на сантиметр.
«Перегной памяти». (Сартр)
С просьбой за пазухой.
Тропические рыбы, павлин... — краски яркие, но не режущие. Не кричащие, но сильные, спокойные. Неестественно яркие цвета — область бизнес-технологий. (н.м.)
«Увлечь души словами». (Сократ)
Свернувшееся калачиком молоко.
Каша с пригарью, баба с придурью.
«Всё, что вне чувственного мира, язык может выразить только намёками...» (Франц Кафка, «Афоризмы».)
Пантомимические объятья.
Интеллект, слабо отразившийся на лице.
От алиф до йа (первая и последняя буквы арабского алфавита).
Рыл яму себе, вырыл другому.
Старческие морщины (о грампластинке).
Владение пунктуацией развязывает руки. Чтобы стать свободным человеком, надо чувствовать знак... душу знака.
Меньше, чем чуть-чуть.
«Надо быть совершенным ослом, чтобы не знать, что по силе таланта лирического передо мной все современные поэты в мире сверчки». (Фет — Страхову, 27 мая (8 июня) 1879 года.)
Масштаб, измерить который хватит школьной линейки.
«Мы все глядим в Наполеоны...» Я не гляжу.
Указательный перст судьбы.
Всё более вещь в себе.
Из интервью Райкина. Приходя на приём к высоким начальникам, говорил в два-три раза тише обычного, и они... начинали слышать.
Сэкономить на поцелуе.
Человек ищет слово, слово человека.
Истина. Фрагмент.
Лет пять не виделись. Всплыл, как утопленник.
Внутренняя карьера.
Тональность пейзажа. (н. м.)
К редактированию. Иногда что-то не нравится по звуку. И только вчитавшись, понимаешь несовершенство высказывания.
Мир готовых вещей. (н. м.)
«...В тех случаях, где особенно сильно любовь является с обеих сторон, она не приводит к тому, что требуется теорией. По теории, Ромео и Джульетта должны были бы соответственно своей великой взаимной страсти породить какого-нибудь очень великого человека, по крайней мере Шекспира, но на самом деле, как известно, наоборот: не они создали Шекспира, как следовало бы по теории, а он их...» (Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика. М. 1991. С. 104.)
Страдание, обретшее голос. (н. м.)
Странно и не ко времени.
Хлопотливые зонты.
Есть люди первого плана, второго, третьего... Четвёртого, будем считать, что нет. Когда планы не совпадают, кому-то больно.
Не за что уцепиться глазу.
Лиловатая гладь пруда.
Притяжение, а не притягивание за уши.
В древней Японии проживали два мастера, выковывающие мечи. Их слава гремела. Один делал мечи, разрубавшие всё на своем пути, другой верил, что выигранный бой — не начатый бой. Когда оба меча поставили в ручей, листья, плывшие по воде, попав на первый меч, разрубались, попав на второй — мягко огибали его. (н. м.)
Специальным голосом.
Дух всепрощенья.
Онтологическое равноправие правды и лжи.
Саморазвитие мысли.
Сколько преувеличенных имён! Человечеству будто досадно, что истинно великих мало. Не будем рваться в великие, будем собой. Но при этом —расти. Будем — многолетнерастущими.
Первая боль моей жизни.
Реклама как искусство соблазна.
Кому нужна правда, поднимите руку.
Орфографическая ошибка на могильной плите.
Это лекарство умеет...
Когда Вас последний раз видели живым? (Н. Из поликлинического.)
Человек догматический.
Полночи заправлял одеяло в пододеяльник.
Короткометражные письма.
Мне трудно охватить свою жизнь в целом. В ней не было чего-то сквозного, направленного. Много событий, каждое само по себе, картинка не складывается.
«Страдай и не жалуйся ― вот единственный урок, который надо усвоить в этой жизни». (Винсент Ван Гог. Письма. СПб. 2001. С. 623.)
Интеллектуальное малодушие.
Человек ответов.
Озабоченности наши совпали. (н. м.)
Кот ушёл в самоволку.
Священное бормотание.
Это родилось не в моей голове.
Жизнь, какой мы её знаем, лучше не ревизовать. Куда ни погляди, глупость на глупости и под каждой нижней глупостью глупость нижайшая. И так устоялось, что тронь ― вся конструкция развалится.
Симметрия желаний.
Физика — наука о красоте мира, скрытой природе красоты.
Соединять несоединимое.
Понимание мира и своего места в нём.
Букварь, книга книг.
Дышать Вечностью дано немногим. Кто вдохнул ― тот жил.
Не как правильно, а как лучше.
Горе, обратившееся в занятие. (н. м.)
Средневзвешенное мнение.
Все хотят, чтобы их поцеловали, даже философы. (Фильм «Милая мордашка».)
Репертуар воспоминаний.
Женщина с альбомной ориентацией.
Обслуживающий персонаж.
Выйти из положения (разродиться).
Между инь и янь.
Трудноопределимое тождество между мною десятилетним и нынешним. Может, в обострённом восприятии драматизма жизни?
Маленькая эпопея.
Любовь к порядку. Все силы ушли на любовь.
Замкнуться на человеке.
Вещный мир.
Блуждающий огонёк памяти.
Так и остался: навеки в строю.
Дефицит междометий.
«...Мысль ― это птица открытых пространств. В клетке из слов она может расправить крылья, но не может летать». (Джебран Халиль, «Пророк».)
Same по себе.
Глупые платья на глупых женщинах. (н. м.)
Мамаево попоище.
Никогда ещё я не брал такую высокую ноту.
Прожорлив, но не всеяден.
Лекционер.
Как физическое лицо физическому лицу.
Не о смысле — о чём-то другом, более понятном должна идти речь.
Метафизический привкус.
Нездоровая обстановка в поликлинике.
Погоду бросает то в жар, то в холод.
Не верьте мне, я сам себе не верю.
Прозелитизм атеиста.
Вкушать одиночество большой алюминиевой ложкой.
Несколько несколько сомнительных доводов.
Последние двадцать лет Джебран жил в Америке, «Пророка» писал по-английски. Коранические мотивы переплелись со светскими.
В растрёпе.
Без бинокля ангелов не увидишь.
Премрачный.
«...Всё живо для живых: есть только мнимая смерть во вселенной, но нет мнимой жизни». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 70.)
Сравни с «Предчувствиям не верю...» А.Тарковского:
Предчувствиям не верю и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
Повторяться в подарках.
В минуты затмения я говорю правду.
Кривая настроений.
Запах цифр.
Время неуследимо.
О вокалисте: нет птицы внутри. (н. м.)
Человек из очереди.
Женские туфли перед кабинетом хирурга. Что-то восточное.
«Я издал уже одиннадцать книжек — пересматриваю их и нахожу много такого, что мне хотелось бы теперь уничтожить или переменить. Такова участь наша! Скорее Москва-река вверх пойдет, нежели человек сделает что-нибудь беспорочное — и горе тому, кто не чувствует своих ошибок и пороков!» (Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма. М., 1982. С. 36.)
Постель на две персоны.
Великое передвижение мебели.
Верность — дар и несчастье.
Прекраснобёдрая. («Шукасаптати. Семьдесят рассказов попугая».)
Благородный, но труд.
Мы оба немножко безголовые.
Ротация жён.
Несоразмерность вопроса и ответа.
Пустая страница дневника.
«Молчаливая память Бога». (Джебран Халиль, «Пророк».)
«У много мнящих о себе ученых XVII-XVIII веков была в ходу ныне уже почти позабытая привычка заранее извещать общественное мнение о том, над какими грандиозными и гениальными произведениями они работают и как и где собираются их издавать. Делалось это с целью поддерживать интерес и внимание к их выдающимся умам. В хвастовстве обскакал всех некий Иоханнес Стефанус Штолльбергерус, издавший в 1626 году в Нюрнберге каталог книг, которые он когда-нибудь напишет. Большая часть растрезвоненных им книг, естественно, света не увидела. И не только потому, что просвещенный автор только болтал, а книги эти на самом деле писать вовсе и не собирался. Могли быть препятствия и более серьезные: войны, болезни, а то и смерть самого автора. Потихоньку-полегоньку количество наобещанных разными авторами книг выросло настолько, что возникла потребность в научном подходе к этому явлению — в собирании и переработке накопившегося материала. В конце XVI века немецкий ученый Вельш выступил пионером новой области — составил каталог ненаписанных книг! Называлась эта чудо-работа "Саtalogus librorum ineditorum" (Каталог неизданных книг (лат.)). Учеными кругами того времени она была легко переварена и как пример взята на вооружение. Голландец Теодор Янсон Альмелейвен решил задачу более научно, на уровне энциклопедии, создав алфавитный каталог обещанных, но никогда не опубликованных книг: «Bibliotheса promissa» (Обещанная библиотека) (Guoda, 1692). Материала, однако, становилось все больше и больше, и возникла нужда в дополнениях. За что и взялся Рудольф Мартин Меельфюрер, знаменитый ориенталист, издав в 1699 году дополнительный том к библиографии Альмелейвена под названием «Accessines» (Дополнения). В предисловии Меельфюрер заявил, что подобные дополнения он считает решением лишь временным, и пообещал, что издаст сводный каталог всего материала. Добронамеренный ученый сам попался на удочку обещаний писать книги». (Иштван Рат-Вег, «Комедия книги».)
Радость самосожжения.
Дискретность, нелинеарность мышления.
Убегание в скобки.
«...Боже! какие бы у нас были игры, если бы мы могли рокироваться нашими отшельническими идеями!» (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 210.)
Чёрный мешок и белая простыня.
Раскатывание мысли.
На эту ёлку повесить бы ещё N.
А фигура! Такие кодируют и посылают в космос, чтоб они знали, как выглядим мы, земляне.
«От человека, которому я доверяю, спаси меня Бог; от человека, которому я не доверяю, я сам спасусь». (Надпись на стене тюрьмы Дворца дожей.)
Это приобретает оттенок исторический.
Префикс «евро-».
Приложение замечательное. Непонятно только к чему.
Хотел о другом, получилось об этом.
День безумней, чем у Фигаро.
Застряв между «нельзя» и «можно».
В своё время я буду испытывать то же, что в день взятия Казани или пуска римского водопровода. Опыт несуществования моего так велик, что о посмертном состоянии мне известно абсолютно всё.
Оцарапать словом.
Поменьше ссориться с собой, больше себе прощать.
Немыслимость одних вещей и непозволительность других. (н. м.)
Маша из букваря.
Как-то по-новому прочиталось бюффоновское «Стиль — это человек». Открываешь книгу — и по первым страницам, даже по строчкам видишь, что за человек её написал. Не многообразие индивидуальностей заинтересовало меня, а мера таланта или его отсутствия.
Растает, и будет хлюп-хлюп.
Расстояние прыжка. (н. м.)
Есть люди, их немного, которым дано судить о других. Приговоры не разглашаются, они живут в сознании этих людей и умирают вместе с ними. Кого приняли эти люди, тот принят, кого отвергли ― отвергнут.
Когда я слышу «Книга Книг», мне представляется библиографический указатель.
Дикорастущие дети.
В разных точках пространства случайность осуществляется с разной степенью вероятности.
Рифмованные чувства. (н. м.)
Только глупые женщины любят солидных мужчин.
«Если я, например, очень ярко вспоминаю какое-либо событие, то возвращаюсь ко времени его совершения и как бы мысленно отсутствую». (Г.Уэллс, «Машина времени».)
По ту сторону всех измерений. (н. м.)
Красота симметрии и красота асимметрии.
Удивительно, как один человек, без путеводителя, бродит по лабиринтам памяти другого человека.
«Бывшее не выбирают». Не прошлое, которое прошло и прошло, а бывшее ― которое было. Прошлое пальцем проткнёшь, о бывшее палец сломаешь.
Такую любовь не прощают.
Идиллическое, как чашка молока. (Тургенев, из писем.)
Многое было, многого не было.
«Дивясь, что у меня на попеченье
Так много душ, свою я позабыл». (Кальдерон, «Поклонение кресту».)
Орфографическое меньшинство.
«Я могу говорить с Z о литературе. Но играть с ним в карты ― слуга покорный: тут я хочу иметь дело с порядочными людьми». (В.Ходасевич, «Записная книжка».)
Рассказ о Шиве из книги «Мифы древней Индии» (авторы Э.Н.Темкин, В.Г.Эрман):
«Рудра вышел из чела Брахмы, подобный пламени гнева, и в нем воплотились все разрушительные силы и самые грозные и устрашающие свойства богов. Мрачный, свирепый и одинокий, он удалился от всех и поселился в пустынных северных горах, на Химавате. Ему была дана власть над зверьми, и потому этот бог зовется также Нашупати, Владыка зверей. В облике дикого охотника, одетый в шкуры, красный, с иссиня-черными волосами, стянутыми в узел, он скитался по горам и лесам, вооруженный черным луком и стрелами.
Но не только над зверьми дарована была ему власть, и не только в горах и лесах его обитель. Он вездесущ, и все живое трепещет перед его ужасными стрелами, несущими болезни и смерть. Чтобы оградиться от его гнева, его умилостивляют молитвами. Он насылает болезни на людей и порчу на скот, но он же — великий целитель, и он бывает милостив к тем, кто молит его о пощаде. Поэтому впоследствии люди стали называть его Шива, что значит Милостивый».
Такие они и есть — боги.
Абсолютная дева.
У Гейне «Книга песен», у меня писем.
Вызовы времени. (Л.Г.)
Казалось бы, вера придаёт масштаб человеческому существованию, в действительности снижает его.
«Она мне всё равно как сестра», «Она мне как сестра», «Она мне сестра»... «Сестра моя ― жизнь» назвал Пастернак сборник ранних стихов. Без «всё равно», без «как» ― отождествив предметы сопоставления. Сестра метафорическая стала сестрой. Такова суггестивность чистой метафоры.
Тридцать три удовольствия не обещаю, но тридцать два будут.
Разве мы мыльные пузыри, выдуваемые ребёнком? (н. м.)
Красота сдержанности.
Скажет «Ах, так!» — и ничего не сделает.
Внутренний вздох.
Жить только и можно исключениями.
Не слишком ли многого я хочу от себя?
Фантазмы. (н. м.)
«Я обрёл живопись, когда потерял зубы и начал страдать одышкой». (Делакруа. По кн.: Винсент Ван Гог. Письма. СПб. 2001. С. 771.)
Сожитие.
Маша, которая никак не доест свою кашу.
Не скажет «сегодня», скажет «ныне». Не скажет «чтобы», скажет «дабы».
Довериться судьбе.
Уже не плоть, ещё не дух. (н. м.)
Исторически сложилось два взгляда на писание писем: одни считают, что письмо должно носить спонтанно-импровизационный характер, что редактирование писем безнравственно (романтическая эстетика); другие ― что уважительное отношение к человеку исключает небрежность в выражении чувств и мыслей, что слово должно быть точным, текст плотным, а графическое оформление безупречным (рационалистическая эстетика).
Так или никак.
Преизбыток забот.
И я исповедовал школьные мысли. «Человек должен во что-то верить». Сегодня это мне непонятно. «Человек должен что-то любить». Это понятно. Все мы развиваемся примерно одинаково, только одни останавливаются раньше, другие позже, третьи никогда.
В зашкаливающую любовь — не верю.
«...Нам кажется, что мы не живём, если не бьём кого-нибудь по морде». (Тургенев о статье Писарева, 1862.)
Записки графомана.
Все считали это шуткой, и только двое знали, что это всерьёз.
Хочется деяний.
«...Только через любовь ко мне я пойму, что существую». (Цветаева М.И. СС в 7 тт. Т. 6. М., 1995. С. 622.)
Если чёрта написать через «о», он исчезнет.
Решение, на которое надо решиться.
«Знаешь ли ты, что значит не встретить сочувствия, что значит не встретить отзыва? Я читаю один, решительно один в здешнем университете. Никто меня не слушает, ни на одном ни разу не встретил я, чтобы поразила его яркая истина. И оттого я решительно бросаю теперь всякую художническую отделку, а тем более желание будить сонных слушателей. Я выражаюсь отрывками и только смотрю вдаль и вижу его в той системе, в какой оно явится вылитою чрез год. Хоть бы одно студенческое существо понимало меня! Это народ бесцветный, как Петербург». (Гоголь — Погодину, 1834 г.)
Разговор n-летней давности.
Щелчком по носу отметила родина мои заслуги.
Письма ни о чём.
Любопытствующие взгляды, двусмысленности, перешёптыванья.
«Брось счастливца в воду, и он выплывет с рыбиной в руках». (Юлиан Тувим)
Кот задрых.
У всех на устах одна и та же помада.
Судьба просто сыплет на меня подарки.
«...Даже кто просто встретит её, то поворотит со своей дороги и пойдёт за ней». (Гончаров, «Обрыв».)
Ещё Пегас не валялся.
Раз вляпались, надо выляпываться.
«Лунный свет чудесного». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 75.)
Непозволительно хорошо.
Не понимают, какой чудесный цветок вырос на их полях.
О н. <...> «Кровь моего отца и кровь моего дяди — одна и та же кровь, а моя кровь — та же, что кровь моего отца; отцовская молекула была жесткая и грубая, и эта проклятая первичная молекула поглотила все остальное.
Я. Любите вы своего сына?
О н. Люблю ли я этого маленького дикаря! Да я от него без ума!
Я. И вы ничего не предпримете, чтобы пресечь в нем действие проклятой отцовской молекулы?
О н. Мне кажется, мои усилия были бы напрасны. Если ему предназначено стать человеком честным, я не помешаю этому; но если бы молекуле было угодно, чтобы он стал негодяем, как его отец, мои старания сделать из него человека честного принесли бы ему великий вред. Так как воспитание все время шло бы вразрез с влиянием молекулы, его тянуло бы сразу в две противоположные стороны, и он бы шел, шатаясь, по жизненному пути, как и множество других людей, равно неуклюжих и в добрых и в злых делах». (Дидро Д. Монахиня. Племянник Рамо. Жак-фаталист и его хозяин. Киев. 1986. С. 258.)
Линейная композиция и композиция примыкания — основные виды композиционных решений (к стансности).
Несдержанность бедна, ничего не обещает и только пугает.
Чарующая симметрия.
и. о. Геракла.
Обретение задуманного масштаба.
«Благоустроенная душа». (Гоголь о Карамзине)
Винегретно.
Поцелуй в одно касание.
Превратиться в заливное (купанье в заливе).
«Жизнь наша делится на две эпохи: первую проводим в будущем, а вторую в прошедшем. <...> Где сливаются сии две эпохи? Ни глаз не видит, ни сердце не чувствует. Однажды в Швейцарии вышел я гулять на восходе солнца. Люди, которые мне встречались, говорили: «Доброе утро, господин!» Что со мною было далее, не помню, но вдруг вывело меня из задумчивости приветствие: «Добрый вечер!» Я взглянул на небо: солнце садилось. Это поразило меня. Так бывает с нами и в жизни!» (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М. 1983. С. 443.)
Проверить свою плавучесть.
«Возлюбленная тишина». (Ломоносов, «Ода на день восшествия на всероссийский престол её величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года».)
Почему от минус бесконечности до плюс бесконечности, а не наоборот?
Хорошо и лучше, чем хорошо.
Контрапункт музыки и слова.
«Абсолютный разум», о котором пишет архиепископ Вениамин, есть род ограниченности. За пределы Абсолюта не выйти никому, даже Богу.
Подчёркнуто скромен.
Во что хочешь верь, только кошек не мучай.
То-сё (не путать с Басё).
Романтическое безумие Дон Кихота. (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 71.)
Перед красотой я бессилен.
На неделю... на месяц... на жизнь.
Бумажный водоворот.
Как гречневая каша-размазня.
Общие места, ничего стержневого.
Жизнь языка... Так торф тлеет под снегом.
Новое видение жизни.
«Такова человеческая слабость, что и воздержание от зла приходится включать в число добрых дел». (Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения в 3 тт. Т. III. М. 1961. С. 231.)
Живот — как убежавшее тесто.
Постмодернизм как попытка восприятия всех известных культур, прошлых и настоящих, как пространства единой культуры, культуры как таковой, синтеза культур ― отсюда наплывы, смешения, многоплановость и пр.
Жизнь, подразнившая меня тобой.
Если капельку разбить на миллион капелек, потом ещё на миллион, потом...
Очень есть что сказать.
Парад междометий.
Лицо, в которое я могу смотреться до бесконечности.
Возраст первоцвета.
«Длинные аллеи застывших в поцелуе существ». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 274.)
Бывают пустые дни... ― недоказуемые ни в ближайшем, ни в отдалённом будущем.
Пока можешь прощать ― прощай.
Мой выбор не от меня, а от того, что во мне.
Перетасовавшиеся в памяти дни, годы, десятилетия.
«Это ― между мной и тобой... и Аллах поручитель за то, что мы говорим». (сура «Рассказ»)
Осуществилось в слове ― значит осуществилось.
От меня ― след на бумаге.
Мир, из которого нет возврата.
«В башенках домов сидят задумчивые женщины, роняя на прохожих улыбки, как роняет цветок лепестки». (Эдмон и Жюль де Гонкур. Дневник. Записки о литературной жизни. Избранные страницы. В 2 тт. Т. 1. М. 1964. С. 269.)
Академическая братия не понимает, что педагогика ― невообразимо сложная, до чёртиков интересная наука будущего. То есть понимает, но без чёртиков.
Туману ― как в парной.
Я не привык, чтобы лучшее в этой жизни принадлежало мне ― разве по какой-то внутренней, одному мне известной принадлежности. Тайна присвоения.
Правило ладошки.
Мемуары Герцен называл «отрадой стариков». (Герцен А.И. Сочинения в 9 тт. Т. 1. М. 1955. С. 47.)
Тип школьной учительницы: Повелительница Миров.
Небесный подарок.
Каждой клеточкой сердца.
Очарование Востоком ― элемент русской культуры, вроде цыган.
Речевой эксперимент должен не придумываться, а осознаваться во время работы.
Все храмы на крови.
Обязательства перед жизнью.
Аура благородства и простоты.
На улице бр-р-р-р!..
С неба не свалится. Там всё прибито вот такими гвоздями.
Не справиться с ночью.
«Быть может, нигде, за исключением нашей маленькой планеты, этого клубка космической пыли, который исчезнет из виду гораздо раньше, чем можно достигнуть ближайшей звезды, быть может, говорю вам, нигде во всей остальной вселенной не существует того, что мы называем страданием». (Г.Уэллс, «Остров доктора Моро». В кн.: Уэллс Г. Избранные произведения. Л. 1979. С. 141.)
Бесполая интонация.
Бог как персонифицированная тайна мира.
Обет одиночества.
Прошение на высочайшее имя о замене прохудившихся труб.
Страна снов.
Из истории музееведения. «Его (Божественного Августа — А.Щ.) детскую, маленькую комнату, похожую на кладовую, до сих пор показывают в загородной усадьбе его деда близ Велитр, и окрестные жители уверены, что там он и родился. Входить туда принято только по необходимости и после обряда очищения, так как есть давнее поверье, будто всякого, кто туда вступает без почтения, обуревает страх и ужас. Это подтвердилось недавно, когда новый владелец усадьбы то ли случайно, то ли из любопытства решил там переночевать, но через несколько частов, среди ночи, был выброшен оттуда внезапной неведомой силой, и его вместе с постелью нашли, полуживого, уже за порогом». (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 39.)
Ангел, залетевший в стихи.
Потерять день.
Самое маленькое письмо в мире.
Островки детской моей России: с ромашками, васильками, чистыми ручьями, крупной, слегка дымной черникой.
Чувство принадлежности друг другу.
Перед её кондитерскими изделиями краснеют «Север» и «Метрополь».
Человеческой ли рукой это написано?
Дабы поддерживать женскую половину человечества в форме.
Верить можно лишь тем святым, которых канонизировал сам. Из истинно великих церковь признала одну мать Марию.
Полз-полз на ледник — и скатился.
До одного считать я умею.
Фаршированный верблюд. Свадебное блюдо берберов-кочевников. Сложная начинка: яйца, кура, рыба, баранина. (Лазерсон)
Ответственность перед миром за чистоту помыслов и поведения. Не перед Богом — что понятней и проще.
Самое неприличное из неприличий.
Простых истин не бывает.
Высморкайся, а потом говори.
Воздушный поцелуй в безвоздушном пространстве.
Усложнённый человек.
Перегруженность событиями.
Главное ― ничего не решать поспешно. У меня таки природная склонность к судорожным решениям. Сложиться может по-разному; оттого, что буду мучить себя, ничего не изменится. Завершится жизнь грандиозной авантюрой или пристойно, внутреннее ли пламя сожрёт ― угадать нельзя.
Аллея восклицательных знаков.
Хоть про козлика серого ― но пиши.
Жить и хотеть невозможного. Хотеть ― и всё-таки жить.
Мысли на скорую руку.
Возраст, когда не берут обязательств.
Эмоциональный резонанс.
Уметь терять и проигрывать. Из всех наук главная.
Любовь к белым воронам.
Классика лицемерия. Светоний о Нероне: «Когда ему предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М. 1990. С. 154.)
Любится, пишется.
Самая белая из ворон.
«Легенда о Сан-Микеле», библия шизофреников.
Чистое, простое, глубокое и есть необыкновенное.
Хоть бы это «скоро» наступило скорей!
Всё давалось медленно, и не всё давалось.
Когда я читаю настоящую, хорошую книгу, я воспринимаю происходящее как своё, личное. Всё, что происходит с героями, происходит со мной.
Вот бог, вот порог. Пришлось выбрать бога.
Лирика — интерес не к событиям, а их эмоциональному наполнению.
Бедные мои ровесники! Толстые, круглые, будто надували через соломинку.
Нет славы непреходящей.
Толстой хорош, где подробен и непоучителен.
Поперхнуться счастьем.
Огарёв. Классик отечественной депрессивной лирики.
Деньги надо тратить весело.
У Блока много слабых строк и стихов — что ж? Они тоже Блок. Не всё получалось, он сам понимал, но шёл по назначенному пути. Не могу сказать, что за путь, но неотвратимость движения — через все неудачи — отчётливо вижу. Слабые стихи так же органичны для Блока, как сильные, путь один. Мы говорим: принять человека в единстве достоинств и недостатков. Так надо принимать и художников — в единстве удач и неудач.
Не заглядывать слишком глубоко друг в друга.
Налёжанное место.
Мир, отцентрованный на ком-либо.
Сколько надо пережить, чтобы знать это.
Есть люди, с которыми не просто хорошо, но которые высвобождают в нас нравственную и интеллектуальную энергию.
Я — существо ведомое. Знать бы ещё кем.
Человек великих желаний — не страстей. Страсть перегорает — желание устойчиво к неблагоприятным обстоятельствам. Желания — великие — выживают и осуществляются.
Вызвать к эстетическому барьеру.
В этих стенах я заменим.
Бумажное ассорти.
«Дон Кихот рассмеялся и попросил снять еще одно покрывало, под покрывалом же оказалась изображение покровителя Испании: верхом на коне, с окровавленным мечом, он разил и попирал мавров; и, взглянув на него, Дон Кихот сказал:
— Воистину сей есть рыцарь Христова воинства, а зовут его святой Дьего Мавроборец. Это один из наидоблестнейших святых рыцарей, когда-либо живших на свете, ныне же пребывающих на небе.
<...>
— Я тоже так думаю, — согласился Санчо, — мне бы только хотелось знать, ваша милость, отчего это испанцы, когда идут в бой, всегда так призывают на помощь святого Дьего Мавроборца: «Святой Яго, запри Испанию!» Разве Испания была отперта и ее надлежало запереть? В чем тут все дело?
— Экий ты бестолковый, Санчо! — воскликнул До« Кихот. — Пойми, что великому этому рыцарю багряного креста господь повелел быть покровителем и заступником Испании, особливо в годину тех ожесточенных боев, какие вели испанцы с маврами, вот почему, когда испанцам предстоит сражение, они обращаются к этому святому как к своему защитнику и призывают его имя, и многие сами видели его в бою, видели, как он сокрушал, попирал, уничтожал и истреблял полчища агарян, — в доказательство я мог бы привести немало примеров, почерпнутых из правдивых испанских хроник».
(Сервантес Мигель де Сааведра. СС в 5 тт. Т. 2. М., 1961. С. 468.)
Это — волнами.
Неотличимо от жизни написанные страницы.
Ни от кого нельзя требовать совершенства.
«...Когда поверяю себя на исповеди перед тем, кто повелел мне быть в мире и освобождаться от своих недостатков...» (Гоголь, «4 письма по поводу «Мёртвых душ».)
Хорошо, если хорошо. Но если плохо, то очень плохо.
В великую любовь невеликого человека не верю.
«...Католическая церковь построена на груди женщины». (Горький, «Сказки об Италии».)
Удостоверение к лавровому венку.
И только потом догадались, что это первые симптомы болезни.
Пустота дня.
Бросил «Каренину», как Каренина мужа.
Ни я не справляюсь с жизнью, ни жизнь со мной.
Репетиция смерти.
Искать прямых выражений.
Не понимаю, как можно годами повторять одни и те же молитвы. Молитва ― жанр лирический, подсказанный вдохновением, всякий раз она должна быть новой, в ней должен присутствовать хотя бы элемент импровизации. Каково богу веками выслушивать одни и те же слова, ещё и в таком количестве?
В сердце не так много места.
Ростов. Город-исключение.
Только в экстатическом состоянии можно создать что-то стоящее. Теряются привычные связи, каждый предмет существует сам по себе, мысль перемещается кратчайшим путём. Это сродни лёгкому сумасшествию, но я и лёгкого боюсь. Когда почувствую, что терять нечего, ― попробую.
Так увлёкся, что дебютную идею забыл. (Л.Г.)
Карьера праведника.
Путать исчерпаемость с исчерпанностью.
Лишний раз убедился в своей операбельности.
До того, как уйти.
Что на уме, то и на бумаге.
Нельзя безутратно передать калейдоскоп из рук в руки.
Что за радость быть правым? Главное ― быть счастливым. За столько лет истина ни разу не согрела меня.
Человек, которому хочется сказать всё. Но всего так много, что удвоение обедняет собственную жизнь и жизнь другого.
Математика гиперчисел.
Содержание дня.
Внешнего мало; всё, что случается, случается в голове.
Вносить в чью-то жизнь тепло и улыбку.
События немасштабны (маломерны ― говорят о судах).
Память губ.
В поисках адресата.
Я должен ещё что-то взять от жизни, а жизнь от меня.
Высота требований, на которой надо сперва оказаться, потом удержаться.
Не письмо ― спиритический сеанс.
От богатейших библиотек майя осталось четыре книги. Остальные сожгли испанцы-католики.
Безрассудная щедрость.
Делать, не спрашивая «Ну как?..».
Неаппетитные подробности.
«А теперь, — сказала она, — расскажите мне все о себе». Я совершенно потерялся. До этой минуты я был раскован, самоуверен, остроумен, в живом обмене репликами я мог бы сообщить о себе массу подробностей. Захоти моя знакомая узнать, что я думаю обо всем на свете, от Земли до Сириуса, и я бы говорил без умолку; я мог бы подолгу рассказывать о странах, в которых никогда не бывал, о книгах, которых в жизни не открывал; я был готов врать сколько угодно, причем врать нагло и умело. Не обратись она ко мне с этой роковой просьбой, и я бы рычал, как прелестный ласковый львенок, каковым она меня возомнила; я бы ворковал, как нежная голубка, разливался соловьем... <...> Но рассказать «все о себе»?! От былой раскованности не осталось и следа, моя собеседница одним махом сорвала с меня красочные одежды незаурядной личности, без которых я предстал во всей своей жалкой наготе простого смертного. В голову не приходило ничего, кроме старых как мир афоризмов: подобно Сократу в первом силлогизме, я — человек, а следовательно, смертен; «Мы созданы из вещества того же, что наши сны...»; «Не знают, не разумеют, во тьме ходят...» «И уныл во мне дух мой, онемело во мне сердце мое». Что мне было говорить? Я уставился на свою бойкую собеседницу. С ее лица не сходила полуигривая-полувыжидательная улыбка. В этот момент я, вероятно, был похож на ребенка, который смотрит из-за руин на эскадроны ворвавшейся в город вражеской конницы. Затем я промямлил нечто настолько невразумительное, что моя знакомая, отчаявшись вытянуть из меня сокровенные признания, заговорила о другом, а я, поспешно облачившись в свой шутовской наряд, прикрыл наготу, в которую она повергла меня своим вопросом, и с готовностью поддержал новую тему. <...> Если бы моя собеседница хотела узнать, чем я занимался в прошлом году и как намереваюсь провести следующий, если бы ее интересовало, нравится ли мне Шекспир и люблю ли я рано вставать, — я мог бы болтать языком до скончания века. Всегда, в любое время дня и ночи, я готов говорить о себе, то есть о своих взглядах, вкусах, причудах, занятиях, надеждах и опасениях. Я вовсе не чужд того пустого, глупого, но, надеюсь, не слишком обременительного тщеславия, какое свойственно большинству людей, играющих словами, красками и звуками. Покрасоваться я люблю ничуть не меньше, чем любой другой сочинитель, хористка или же министр. Но даже если вам достаточно самого незначительного предлога, чтобы заговорить о себе, должна быть некая черта, отделяющая наши бренные души от вселенной... <...> ...Будь мы чуть умнее, мы бы со всей очевидностью заметили, что бываем истинно счастливы лишь тогда, когда сознаем, что не являемся единственными в своем роде, когда встречаем человека, во многом на нас похожего. Открытие нового континента не идет ни в какое сравнение с открытием, которое мы делаем, встречая себе подобного — друга или возлюбленную. <...> Перед этим головокружительным счастьем — счастьем быть понятым, рушатся все отделяющие нас от мира преграды и в душу проникают ослепительные солнечные лучи. Вот тогда-то и начинается бесконечный разговор по душам, и, говоря о пустяках, мы на самом деле рассказываем все о себе». (Пристли Д.Б. Заметки на полях. Художественная публицистика. М. 1988. С. 37-40.)
Боязнь скользких дорог. Назовём... гляциофобией.
Бродить глазами по страницам.
Мир, отцентрованный тобою.
Отправная точка планов ― ближайших и отдалённых.
Спроси: что хочешь от меня? ― «Всего. Всё».
Однообразие лиц и пейзажей.
Бережная любовь.
N. Действует, как яд кобры: парализующе.
Травмированная с детства душа.
Ритуальные дары.
Никогда не примыкал к платформам ― ни философским, ни религиозным; всякое моё убеждение — моё, всякий мой опыт — мой.
В письма вернулось солнце.
Мир без тебя. Те же дома, снег, лёд под ногами, но из мира вынули душу. Это как птица и чучело птицы.
Рисовать эфир эфиром по эфиру. (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 65.)
Или ― или. Или творчество, или затачивание карандашей. Всё, что посередине, хмурит и вгоняет в депрессию.
Стыд самоповторений.
Наследить в памяти.
Из «Наставлений» Аллаха Пророку: «Молчание должно быть мыслью».
Книга намёков.
Любовь не только коварна, но и насмешлива.
Специалист ― это человек, который избегает мелких погрешностей на пути к Основной Ошибке. (н. м.)
«В одной строке «Прогулки» Вордсворта больше правды о сути человеческой природы, чем в целых библиотеках нудных социологических рассуждений. «Мы живы восхищением, надеждой и любовью». Я верю в это утверждение и безоговорочно принимаю его». (Пристли Д.Б. Заметки на полях. Художественная публицистика. М. 1988. С. 339.)
Подвязывать розы в саду. (н. м.)
Диккенс считал «Копперфилда» лучшим своим произведением.
Уже не знаю, что лучше ― встретить красоту или разминуться с ней.
К пренатальной педагогике. Петруша Гринёв, который уже в утробе матери был гвардии сержантом.
Вздох неразделённой любви. (н. м.)
Художественное нытьё.
В трясущемся трамвае трясущимися руками... — пишу.
Двоемирие верующего.
Знаменитые имена... Всегда радуюсь, всегда жду и почти всегда разочаровываюсь.
Любовь, более изъясняющаяся делами, чем словами.
Давно охерившиеся сыновья... (А.К-в)
Начнёшь думать, что важно, что неважно в этой жизни, — до такого додумаешься…
Больше, чем всё.
Лужайка перед домом, она же гостиная. (А.К-в)
Баку. Столица шашлыков. (н. м.)
Ни один пример сам по себе не есть доказательство, но когда их много ― над этим стоит задуматься. (н. м.)
Высокая бюрократическая мода.
Укусить торт (н. м.)
Чтобы система заработала, надо сначала вывести её из равновесия. (н. м.)
Не ставьте Господа перед необходимостью творить чудеса. (А.К-в)
«Полонский написал «Песню цыганки» («Мой костёр в тумане светит...»), где нет ни одного цыганского слова, а цыгане её подхватили и запели ― значит признали своей. А вот «цыганские романсы» и «цыганские рапсодии» Сельвинского, несмотря на всю их дотошную и изощрённую имитацию, в цыганский песенный обиход не вошли». (Любимов Н. Несгораемые слова. М., 1983. С. 61.)
Знакомства завязываются и развязываются, как шнурки на ботинках.
Человек для забывания.
Если бы я до последней гаечки, вместе с шайбочкой, знал устройство паровоза, я бы работал в локомотивном депо. (А.К-в)
«...Любую неприличную вещь можно рассказать в приличных выражениях, и тогда она никого не оскорбит». (Боккаччо, Послесловие к «Декамерону».)
Языковая диета. (н. м.)
В замечательных ты, в замечающих я.
Фронтальное равнодушие.
Не успел записать, и одна мысль стирает другую. Иногда мечешься между ними и непременно одну потеряешь. Где она, потерянная мысль? Жива ли?
Художественно раскинутая паутина. (н. м.)
Письма не насыщают.
Сухарев: переводить Китса нам уже поздно, переводчик должен быть молодым.
Что-то в этом есть. Хочется думать, что идёшь по пути накоплений, не ведая утрат, а они есть, утраты. Взять меня: простодушие сохранилось, наивности нет. Где-то она нужна, наивность.
Перевод Котляревского Веры Потаповой: женский, робкий.
Понимаю только понятное.
Мелким почерком исписал не меньше тысячи страниц, а главной не написал.
Поцеловав такую головку, можно ничего не бояться и идти, куда укажет судьба.
При соблюдении меры эта мера разумна.
Стол, накрытый гостями.
Так выбился, что колеи не найти.
Подсело перо, не пересказываются подробности.
Прояснение или помутнение... сам ещё не понял.
Религиозным истинам только и можно учить догматически: «Это так, потому что это так».
Правила для того и существуют, чтобы их нарушать.
В щёлочку наблюдать за собой.
Тайна в тайне ― матрёшка в матрёшке ― а в ней ещё тайна... и ещё, и ещё.
Родство ― по какому-то таинственному совпадению... чего-то.
Не мне улучшать человеческую породу.
Виновница стихов.
Стихи — гарантированная потеря времени и негарантированный результат.
Женщина как предмет личного пользования.
Во времена Авраама на земле были леса, моря, животные, горы, но не было столбиков с указателями: «Колесо обозрения», «Истина», «Туалет», «Пруд», «Филфак», «Ресторан». Не было футболок с надписью «Зенит — чемпион» и предупреждений «Осторожно, окрашено!», «По газонам не ходить!». Мы привыкли жить, окружённые словами; как голуби и воробьи, они стали для нас частью городского пейзажа, без них мы не чувствовали бы себя цивилизованными людьми.
Супружеский симбиоз.
Прогрессирующая мизантропия.
Бог. Высокая материя. Выше не бывает.
Буду ли я уместен и своевременен, если?..
Депрессия сродни интоксикации. Меланхолические яды.
Любовь в геометрической прогрессии.
Чудеса терпеливости. (н. м.)
Всеми оттенками чёрной зависти ― завидую!
Мисс Уважительная Причина.
Мы живём внутри такой тайны, по сравнению с которой человеческие тайны вызывают улыбку.
Фракционирование души.
Голос ― как шуршание полиэтиленового мешка.
С правой ноги в пропасть, с левой ― не всё ли равно?
При всём блеске и уме, Жан-Поль грешит поверхностностью, именно грешит, потому что способен на глубокие погружения, и они есть ― просто реже, чем хотелось бы. Его будто несёт куда-то: и о том, и о том... Такой уж человек, такой мыслитель.
За солнце без пятен!
Главное ― не относиться к себе серьёзно.
До скукоты понятно.
Виноват. Хуже. Чувствую себя виноватым.
Не надо быть понятливым, чтоб это понять.
Нырнуть в сон.
Творящая сила природы не имеет ничего общего ни с человеком, ни божеством ― опять же человеком. Мне кажется, тут что-то связанное с гравитацией, непрерывными нарушениями равновесия-неравновесия.
«Человек должен иногда высыпаться». (Гиппократ)
«Да, конечно». Поправившись: «Да, наверное».
Это я-то злой? Да я просто в бешенстве! (н. м.)
Баллистическая ошибка.
«Да! Да! Я в курсе, я знаю. Я знаю, что уже в двадцатый раз прохожу эту трассу до конца. Что уже двадцать раз прихожу вторым. Я знаю, что я гениально талантлив в совмещении своей виртуальной машинки с виртуальными же препятствиями, причем не когда-нибудь, а перед самым финишем. Но я не знаю, какого черта я впиливаюсь во все эти оградки, заборчики, поребрики и встречные машинки именно тогда, когда до победы остается несколько секунд. Не знаю, как я ухитряюсь проигрывать, когда победа очевидна». (н. м.)
Вирус под готовую уязвимость. (н. м.)
Боюсь, уже некуда торопиться.
«Однажды Пророк (мир ему и благословение), увидев человека, играющего своей бородой в молитве, сказал: «Если бы сердце его было смиренно, было бы смиренно и всё остальное». («Наставления Пророка».)
Поздравление большими красными буквами. (н. м.)
«Степан Аркадьич улыбнулся. Он так знал это чувство Левина, знал, что для него все девушки в мире разделяются на два сорта: один сорт — это все девушки в мире, кроме ее, и эти имеют все человеческие слабости, и девушки очень обыкновенные; другой сорт — она одна, не имеющая никаких слабостей и превыше всего человеческого». (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 8. М. 1974. С. 46.)
Ещё написал, ещё прочитал ― но ведь это бесконечно и неопределённо. Плывущие облака красивы, можно смотреть на них три минуты, десять, но не час, не два. Многое из того, что я делаю, и крупно и мелко... как-то всё вместе. Мелко — потому что убористо; крупно — в замысле, в решении).
«Пусть меня не любят люди, но деревья пусть меня любят». (Цветаева М.И. СС в 7 тт. Т. 6. М., 1995. С. 349.)
Кругом права. На 360.
Кому надо, чтобы я притворялся ― мне или им?
«― Позволь. Признаешь ли ты, что образование есть благо для народа?
― Признаю, — сказал Левин нечаянно и тотчас же подумал, что он сказал не то, что думает. <...> Нет, уж если мы разговорились, то объясни мне с философской точки зрения, ― сказал Левин.
― Я не понимаю, к чему тут философия, ― сказал Сергей Иванович, как показалось Левину, таким тоном, как будто он не признавал права брата рассуждать о философии. И это раздражило Левина. <...> Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии». (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 8. М. 1974. С. 264.)
Синтаксис помню, слова забыл.
Скопидомский быт. (н. м.)
«...Пришло время, я поняла, что я не могу больше себя обманывать, что я живая, что я не виновата, что бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить». (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 8. М. 1974. С. 314.)
Опоэтизируем и приобщим к тайнам мироздания.
«...Чтоб умереть, не нужно рекомендаций». (Единственно умное из Вронского. См.: Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 9. М. 1974. С. 365.)
Есть одна правда ― правда любви.
Постучать начальственным стуком.
«...Апологет бездеятельности, выслушивает собеседника и спокойно отвечает ему: «С некоторого времени я внимательно изучаю одного китайского философа и его мудрые мысли применяю на практике, — этого философа зовут Плю-Ю». (Эдмон и Жюль де Гонкур. Дневник. Записки о литературной жизни. Избранные страницы. В 2 тт. Т. 1.М. 1964. С. 608.)
Первое впрыскивание яда.
Антитеза полов. (н. м.)
Выражение «башня из слоновой кости» принадлежит французскому поэту и критику Сент-Бёву (1804—1869) (стихотворное послание к Виллемену, 1837). Говоря об эпохе французской поэзии, когда одновременно стали выдвигаться Ламартин, Гюго и А. де Виньи, Сент-Бёв дает характеристики творчества каждого из них: «...А более таинственный Виньи до наступления полудня возвращался в свою башню из слоновой кости». Образ, созданный Сент-Бёвом, восходит к католической молитве, в которой наименование Tour d'ivoire» дано «деве Марии». С конца 30-х годов выражение это получило широкое хождение среди французских поэтов-романтиков как символ мира мечты.
Слишком женщина.
«Я ничего не хочу доказывать, я просто хочу жить...» (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 9. М. 1974. С. 195.)
За 30 лет педагогической работы я не воспитал ни одного ученика. Многие помнят меня, некоторые согласятся, что чему-то научил, но ученика, последователя нет и не будет. Правда, я и не ставил такую задачу. Дело моё уйдёт вместе со мной.
«Не запятнай Вечности временем». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 396.)
«Викторианство», «вегетарианство»... Созвучие смыслов наверняка находили и до меня, но я тоже нашёл. Я могу написать (н. м.), такое не раз проделывал, но почему-то не хочется.
«Права и обязанности брата».
Малейший шум с признаком смысла, и я весь — барабанная перепонка. Так жить невозможно!
Чехов был безнадёжно болен, когда писал «Вишнёвый сад», писал между приступами. Иногда две строки в день, иногда ни одной.
«Усталость от напряжённого и ничем не вознаграждённого внимания». (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 9. М. 1974. С. 266.)
Есть подвиги веры, подвиги любви; о подвигах надежды я что-то не слышал.
Смежные эпохи.
Репетиция большей утраты.
С отдельными товарищами отдельный разговор. (Образец начальственной фразы.)
Княгиня о Стиве Облонском: «Вот именно вполне русская, славянская натура!» (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 9. М. 1974. С. 359.)
В прекрасном всегда есть непостижимое.
«Вечная женственность». См.: 2 часть «Фауста», заключительный хор.
Канун решения.
Ротация любовников.
Так молод, что ещё не родился на свет. (н. м.)
Бог ― привнесённое. Многим нравится сам образ Бога и образ собственной жизни.
«...Люди расходятся в своих мнениях сильнее и решительнее, когда ищут красоту, чем когда ищут безобразие...» (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 316.)
Один ищет в языке новое, другой эксплуатирует старое. Оба правы. Надо и в космос летать, и сверхглубокие скважины бурить.
Дальше дорога уходит в землю.
«Мне не нужны доказательства, мне нужна любовь». (Толстой Л.Н. СС в 12 тт. Т. 9. М. 1974. С. 286.)
Если он так же робко мыслит, как говорит...
«...Свет лампады её не гас, потому что в руках у неё совсем не было лампады». (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М. 1981. С. 383.)
Диагноз: частичная утрата интереса к жизни.
Нерасторопный ум.
Никогда дни мои не были так пусто заполнены.
Жизнь состоит по преимуществу из мелочей, о них не принято говорить, да они и неинтересны. Но когда любишь, всякая мелочь взлетает в цене и выслушивается с жадностью. О любимых хочется знать всё. Что котлету пришлось доесть из вежливости, что где-то поцарапала сумочку, а на остановке так дуло, что даже подняла воротник...
― Бог есть?
― Есть.
― Каков он?
― Он существо выдуманное.
― Выдуманное ― значит не существующее?
― Что помыслено, то существует. Бог такая же реальность, как куст за окном.
― И что он может?
― То же, что человек. Влиять на поступки ― куда больше?
― Так чего ж ты злишься?
― За Тайну Мира обидно.
― Разве Бог и Тайна Мира не одно и то же?
― Конечно, не одно. Тайна непостижима, а про Бога известно всё: на каком небе сидит, сколько архангелов слева, сколько справа, какие фруктовые деревья в раю растут.
― В вечную жизнь тоже не веришь?
― Даже Небытиё не вечно: не было ― и вдруг появилось.
― А духовность? А подвиги веры?
― А светская духовность? Её подвиги?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Люди всегда будут знать, что чудес не бывает, и верить, что чудеса бывают..
Легко объяснять сложные вещи, но как объяснять простые?
Без комментариев (