Прогноз спортивного мастерства по индивидуальным характеристикам психометрических показателей

Вид материала

Документы

Содержание Нейропсихология индивидуальных различий и значение пробы а.р. лурия «перекрест рук» в структуре индивидуальных профилей латераль Метод РОСТ – системный психотерапевтический подход к телесной идентичности Измерение креативности – описание индивидуальности. Временные аспекты развития личности в онтогенезе Взаимосвязь тревожности и некоторых психофизиологических показателей у студентов различных хронотипов

Подобный материал:

• Врамках научной программы конференции предлагается рассмотреть следующие вопросы: Инновационные, 60.19kb.
• Утверждаю: Председатель федерации спортивного туризма, 73.23kb.
• Положение кубок Сибирского федерального округа по спортивному туризму, 53.21kb.
• Рабочая программа по повышению спортивного мастерства секции спортивного ориентирования, 62.8kb.
• Положение о проведении открытого зимнего чемпионата и первенства Чувашской Республики, 25.53kb.
• Положение о проведении спортивного праздника лыжного спорта в Ленинском районе города, 15.53kb.
• Задачи соревнований: повышение спортивного мастерства участников, обмен опытом организации, 126.72kb.
• Администрация белоярского района постановление, 325.06kb.
• Азвития и популяризации зимних видов спорта в Российской Федерации, а также повышения, 269.39kb.
• В. С. Лисин Не надейтесь, что в этой книге Вы отыщите секреты, которые мгновенно выведут, 4040.81kb.

НЕЙРОПСИХОЛОГИЯ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЙ И ЗНАЧЕНИЕ ПРОБЫ А.Р. ЛУРИЯ «ПЕРЕКРЕСТ РУК» В СТРУКТУРЕ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ ПРОФИЛЕЙ ЛАТЕРАЛЬНОСТИ

Белова А.Н., Корнеева С.А, Москвин В.А., Москвина Н.В.

Белгородский государственный университет,

Белгород


Многочисленные исследования, проведенные в России и за рубежом, свидетельствуют о том, что сформировано новое направление, которое может быть охарактеризовано как нейропсихологический подход к проблеме индивидуальных различий (В.А. Москвин, 1988, 1990, 2002; Е.Д. Хомская и соавт., 1997).

Концепция о парциальном доминировании зон мозга А.Р. Лурия (1978) оказалась необычайно плодотворной при решении проблем индивидуальности и позволила предположить, что нейропсихологические основы индивидуальных различий здоровых людей могут быть связаны с вариабельностью сочетаний парциального доминирования сенсорных и моторных признаков, что должно определять разный их вклад в процессы реализации высших психических функций. В дальнейшем было подтверждено, что у лиц с вариациями сочетаний признаков парциального доминирования моторных и сенсорных систем действительно выявляются индивидуально-психологические особенности в виде разных стратегий обработки вербально-логической и зрительно-пространственной информации, существуют различия в регуляторных процессах, в особенностях временной перцепции, а также в индивидуальных стилях эмоционального реагирования (В.А. Москвин, 1990, 2002).

Для дифференциальной психофизиологии и нейропсихологии индивидуальных различий представляют интерес исследования N. Sakano (1982), который валидизировал критерии определения "парциального левшества" А.Р.Лурия на больших контингентах японской и немецкой популяций (свыше 2 тыс.) и показал, что асимметрия пробы "перекрест рук" (по данным ЭЭГ) связана в значительной степени с функциями лобных долей и отражает их относительное доминирование. Этот интересный факт обращает на себя внимание новым подходом и диагностическому значению пробы "перекрест рук" и дает возможность по-новому оценить некоторые исследования прежних лет, в частности, работы В.Д. Небылицына (1976), считавшего лобные доли нейрофизиологическим субстратом "лобно-ретикулярного" и "лобно-лимбического" комплексов мозга. По мысли В.Д. Небылицына (1976), левая и правая лобные доли находятся в реципрокных взаимоотношениях и определяют два основных параметра индивидуальности - "общую активность" и "эмоциональность".

Эти представления согласуются с исследованиями ряда авторов (в частности, Н.Н. Даниловой, 1985), подтвердившей наличие ретикулярной и септогиппокампальной систем активации мозга, что позволило ей предложить двухфакторную модель регуляции функциональных состояний. Все это согласуются также с результатами, которые выявили отчетливую межполушарную нейрохимическую асимметрию, а именно: связь активности левого полушария с работой катехоламинергической системы, а правого – с работой серотонинергической системы (В.М. Поляков, Л.С. Кораидзе, 1983).

Исследования в об­ласти нейропсихологии индивидуальных различий свидетельствуют, что среди людей, добившихся известности в раз­ных сферах деятельности, обнаружива­ется много лиц с правым доминантным локтем, в том числе, и среди актеров. Успех этих людей в своей профессиональной деятельности связан, видимо, с тем, что профессия актера предъявляет к ним повышенные двигательные требования, а праволатеральные индивиды не только являются двигательно более активными, но и обладают более высокой способностью к произвольному ускорению такой активности (Е.Д. Хомская с соавт., 1988).

Имеющиеся данные говорят о том, что праволатеральные индивиды (особенно с правым показателем пробы «перекрест рук») являются более активными, что может быть обусловлено более тесными связями ретикулярной формации с левым полушарием (хотя это не исключает и наличие вариантов инвертированных связей). Наши исследований показывают, что правый показатель пробы А.Р. Лурия «перекрест рук» при проведении психодиагностических исследований постоянно обнаруживает статистически достоверные корреляции с параметрами активности и эргичности, что проявляется в более высоких показателях испытуемых (чаще мужчин) при выполнении интеллектуальных тестов (даже при вариантах умственной недостаточности), в более высоких показателях реализации произвольных функций (памяти, внимания), такие испытуемые обнаруживают и более высокие уровени реализации регуляторных процессов, поленезависимости, самоорганизации и направленности в будущее (В.А.Москвин, 2002).

Целью нашей работы явился поиск электрофизиологических коррелятов пробы А.Р. Лурия «перекрест рук» при ЭЭГ–исследованиях лобных отделов головного мозга. Было предположена, что более активная зона головного мозга проявит себя на ЭЭГ-грамме в виде более низкой амплитуды и более высокой частоты (согласно постулатам т.н. arousal - реакции). Исследование проводилось на здоровых лицах женского пола (n=40) в возрасте от 17 до 20 лет (студентах университета). Проводилась диагностика показателей пробы А.Р.Лурия «перекрест рук». Для электрофизического исследования и анализа данных выборка была разделена на две подгруппы: с правым показателем пробы «перекрест рук» (ПППР) и левым (ЛПППР) - по 20 человек в каждой. У испытуемых проводилась запись ЭЭГ покоя монополярным методом в лобных и лобно-полюсных отведениях с обеих сторон с наложением электродов по Международной системе «10-20». Использовалась система полифункционального электрофизиологического комплекса «Conan» с последующей обработкой в статистическом пакете «Stadia» (А.П. Кулаичев, 1999). Сравнивались электрофизиологические показатели: частота, амплитуда и модуляция биоэлектрической активности в правой и левой лобных долях мозга.

В результате исследования были получены следующие данные. По амплитуде выделенного в лобных долях b-ритма получены достоверно значимые различия между группами лиц с левым и правым показателями ППР (при правом ПППР амплитуда была ниже слева, при левом - ПППР ниже справа), что коррелирует с положением о большей активации левой лобной доли при ПППР и правой лобной доли при ЛППР.

Амплитуда выделенного в обеих лобных долях b-ритма у лиц с правым перекрестом рук значимо отличалась от этого показателя у лиц с левым перекрестом рук. В левых лобных долях испытуемых с правым перекрестом рук амплитуда b-ритма была ниже, чем аналогичный показатель у лиц с левым перекрестом (соответственно12,91 мкв и 11,35 мкв, p<0,05). В правых лобных долях наблюдалось обратное соотношение: у испытуемых с правым перекрестом рук амплитуда b-ритма была ниже этого показателя испытуемых с левым перекрестом рук (13,85 и 9,33 соответственно, p = 0,003).

Полученные данные позволяют сделать выводы, что у испытуемых с ЛППР в левых лобных отведениях ЭЭГ амплитуда биоэлектрической активности ниже, чем у лиц с ПППР, частота волн выше, чем у лиц с ПППР, модуляция волн ниже, чем у лиц с ПППР.

Изложенные результаты исследований имеют, на наш взгляд, достаточно важное значение для нейропсихологии и психофизиологии индивидуальных различий. Они свидетельствуют о том, что проба А.Р. Лурия «перекрест рук» в большей степени может отражать доминирование подкорковых структур мозга (в соответствии со взглядами В.Д. Небылицина - лобно-лимбических и лобно-ретикулярных) и, таким образом, не имеет прямого отношения к мануальной активности (т.е. рукости). Это предполагает учет латеральных показателей этой пробы в качестве самостоятельного фактора и необходимость исключения ее при оценке степени выраженности мануальной асимметрии. Все это требует также внесения корректив в существующие методы оценки индивидуальных профилей латеральной организации человека. Результаты исследования позволяют говорить о статистически достоверной связи латеральных показателей пробы А.Р. Лурия «перекрест рук» с доминированием контрлатеральных лобных отделов. Это позволяет использовать данный показатель в целях визуальной экспресс-диагностики индивидуальных особенностей, что может быть также использовано в целях профотбора, профориентации и для индивидуализации процесса обучения в рамках дифференциальной нейропедагогики.


Метод РОСТ – системный психотерапевтический подход к телесной идентичности

Белогородский Л.С., Сандомирский М.Е.

Ассоциация телесно-ориентированных психотерапевтов,

Москва


В парадигме телесной психотерапии одним из важных направлений психокоррекции выступает работа с телесной идентичностью, связанная с формированием «полного образа тела» (М. Фельденкрайз), происходящим через возврат к естественному «осознаванию себя» (А. Лоуэн, Ч. Селвер и Ш. Брукс), «единству телесного ощущения», или «вегетативному ощущению целостности» (В. Райх). Целью нашего сообщения является описание основных принципов ресурсно-ориентированного системного подхода к терапии (РОСТ), включая работу с телесной идентичностью. Метод РОСТ инкорпорирует общие положения системного подхода (Л. фон Берталанфи) и теории самоорганизации (И. Пригожин, Г. Хакен) применительно к сфере психотерапии, рассматривая как формирование проблем пациента, так и построение терапевтического альянса в рамках модели «организм-среда». Процесс психокоррекции понимается при этом как помощь пациенту в получении доступа к его собственным внутренним, бессознательным ресурсам (ресурсно-ориентированный подход). Этот доступ осуществляется с опорой на тело и соответственно включает реконструирование телесной идентичности.

В качестве главного инструмента психокоррекции и работы по телесному осознаванию рассматриваются измененные состояния сознания (ИСС). Адаптивная роль ИСС для психики заключается в разрешении внутренних противоречий и конфликтов за счет расширения для пациента поля выбора (снятие внутренней «цензуры», преодоление психологических барьеров) либо за счет синтеза принципиально новых решений путем неосознаваемого, трансдеривационного поиска (М.Эриксон, Э.Росси). В первом случае решение существует в готовом виде на подсознательном уровне, и его осознавание и последующее сознательное принятие происходит путем повышения уровня осознанности. Во втором же случае решение создается креативным путем, объединяя сознательную и бессознательную части психики в процессе совместной деятельности, поиска решения.

То и другое может рассматриваться как специфическая форма научения, сродни импринтингу, или «первичному научению» (Е.А. Брюн), свойственному детской психике. Во время ИСС у пациента происходит как бы «возврат в детство», как на уровне психологическом - возврат к детскому первичному восприятию и информационной восприимчивости – искусственный сенситивный период (Белогородский Л.С., Сандомирский М.Е., 1997), так и физиологическом. Последнее представляет собой кратковременную инверсию функциональной асимметрии полушарий, тем самым – возврат в свойственное раннему детскому возрасту «правополушарное» функциональное состояние. Подобный «возврат в детство», объективизируемый данными инструментальных психофизиологических исследований, рассматривается как физиологическая возрастная регрессия (Сандомирский М.Е., Белогородский Л.С., 1998).

Использование подобной модели облегчает обучение пациента навыкам формирования транса, основанным на телесном осознавании с опорой на детский опыт, регрессионные механизмы формирования телесной идентичности в онтогенезе. За счет того, что просыпается детская «память тела», происходит диссолюция (по Х. Джексону) – возврат к более ранним способа организации мозговой активности. У взрослого человека «просыпаются», растормаживаются безусловные рефлексы, характерные для детского возраста. Соответственно происходит подсознательный возврат к онтогенетически ранней «схеме тела», с возможностью ее осознанной проработки и коррекции.

Переход пациента в измененное состояние сознания соответствует «правополушарному» функциональному состоянию со свойственной ему вероятностной переработкой информации (интуитивно-образные механизмы мышления, роджерсовский «организмический оценивающий процесс»), допускающей многовариантность решений. Этим оно отличается от обыденного «левополушарного» состояния, ограничивающего процесс принятия решений жесткими рамками «да»-«нет» (декартовской логики, вербально-логического мышления, на которых основаны фрейдовское Супер-Эго, или «условные ценности» по К. Роджерсу). Таким образом, для пациента открывается доступ к ранее недопустимым с точки зрения внутренней цензуры решениям и связанным с ними заблокированным (вытесненным, табуированным) подсознательным ресурсам. Причем происходит это в основном на невербальном уровне, с опорой на телесность.

Соответственно в работе психотерапевта с пациентом, находящимся в ИСС, большое значение придается невербальным (довербальным) способам переработки информации, основанным на «детском», интуитивно-образном восприятии. Особую роль играет кинестетическая модальность переработки информации: на диагностическом этапе это «язык тела» в связи с его эмоциональной аффинностью, на терапевтическом этапе – формирование кинестетических трансов. Для углубленной диагностики используется интерпретация «языка тела» с точки зрения символического значения тех или иных телесных симптомов. Подобное рассмотрение является для телесной психотерапии традиционным, различаются лишь интерпретации конкретных симптомов, по данным разных авторов. С другой же точки зрения (Сандомирский М.Е., 2005), телесное отражение психологических проблем в форме психосоматических симптомов может рассматриваться с точки зрения их регрессионного происхождения: те или иные функциональные состояния, нормальные и естественные для ребенка раннего возраста, у взрослого человека повторяются как болезненный симптом.

Подытоживая изложенное выше, описанный психотерапевтический подход рассматривается как «достраивание» телесной идентичности и повышение степени ее осознанности. Таким образом, личностный рост человека с опорой на тело служит целям повышения его эмоциональной компетентности и в целом – психологической адаптивности.


Измерение креативности – описание индивидуальности. Богоявленская Д.Б.

Психологический институт РАО,

Москва


В настоящее время исследование творчества проходит в двух парадигмах. 1.Тестологической, где вектор развития направлен вширь, а дивергентное мышление - фактор креативности - представлено по принципу «больше-меньше».

В качестве критериев оценки креативности выступат беглость, гибкость, оригинальность и чувствительности к проблемам. Факторы беглости и гибкости обеспечивают необходимый момент движения, без которых в этой парадигме невозможна смена «проб и ошибок». Определением истинной оригинальности как создания принципиально нового продукта Гилфорд воспользоваться не мог. Поскольку в тестировании это невозможно, т.к. признак должен быть представлен континуально. Гилфорд признается в следующем: «Мы рассматривали оригинальность как необычность, отдаленность, смышленость. Чувствовалось, что эти три определения включают значимые аспекты того, что обычно обозначается термином оригинальность». Наличные методы не позволяли Гилфорду взять оригинальность в том качественном виде, как она проявляется в реальном творчестве, поэтому на вооружение был принят эрзац: «Мы дали этому фактору условное название - оригинальность».Он честно указывает на относительность, определенную условность данного фактора (по тому, как он измеряется) как критерия креативности. А говоря о показателях необычности, и далеких ассоциаций, он дает ссылку на Харгривса, который использовал коэффициенты «банальности», разработанными в начале  в. тестологами, и применил его по принципу «от обратного». Сами же коэффициенты банальности прямо восходят к работам Т.Цигена, одного из виднейших ассоционистов. Будучи уверенным, что суждение - это обычная ассоциация, Т.Циген решает вопрос об истинности суждения, утверждая, что это должна быть ближайшая ассоциация. Истина известна всем и, следовательно, это банальность. Таким образом, чем дальше мы отходим от истинности, чем более далекая ассоциация возникает, тем в большей мере она отстоит от банальности и оценивается выше как необычная, нестандартная. Таковы истоки основного критерия креативности и подлинное содержание наиболее характерного для креативности критерия – оригинальности – и объяснение того, почему ее определение обычно дается через способность к порождению необычных, нестандартных мыслей. Применение этого критерия возвращает нас в I век.

При возникшей необходимости группировки факторов гибкости и оригинальности в качестве единого критерия, их объединяющего, выступил принцип множественности ответов. Поэтому объединение Гилфордом названных факторов в группу дивергентного мышления представляется логичным. Вместе с тем, схема этого принципа лишь по форме совпадает со схемой дивергенции как механизма эволюциионного развития. Но именно с легкой руки Дж.Гилфорда, примененный им термин, не совпадающий с исходным понятием «дивергентность» (вместо бифуркации здесь действует механизм далеких ассоциаций) стал синонимом креативного мышления.

Известный пример семантической оригинальности, который Гилфорд приводит в своей книге (речь идет о студенте, который должен был с помощью барометра определить высоту здания, но который то опускал его на веревке и далее измерял ее длину, то мерил по часам время падения барометра). Эдесь дивергентное мышление не продвигает нас в познании. Напротив, мы теряем то знание, которое добыто человечеством. Барометр используется не по его специфическим свойствам. А как объект, имеющий свойственное всем предметам качество – тяжесть. Итак, поиск вокруг или в лучшем случае вширь обеспечивают не само новое знание, а лишь его возможность или вернее его вероятность.

2.Процессуально-деятельностной, где понимание мышления как процесса, позволило выявить его детерминанты. Оказалось, что в зависимости от того, рассматривает ли человек решение задачи как средство для осуществления внешних к познанию целей или оно само есть цель, определяется и судьба процесса. В первом случае он обрывается, как только решена задача. Если же само познание есть цель - он развивается. Здесь мы наблюдаем феномен самодвижения деятельности, который приводит к выходу за пределы заданного. В этом выходе за пределы заданного, в способности к продолжению познания за рамками требований заданной ситуации, т.е. в познавательной самодеятельности (ПС) и кроется тайна высших форм творчества.

Диагностируемая способность к развитию деятельности по своей инициативе не объяснима лишь свойствами интеллекта. Экспериментально было доказано, что это свойство целостной личности, отражающее взаимодействие когнитивной и аффективной сфер в их единстве. В силу этого оно выступает в качестве единицы анализа творчества. Таким образом, выделив единицу анализа творчества, мы впервые получаем возможность исследовать творческие способности не по их продукту и не по косвенным признакам, а непосредственно. Это связано с тем, что выявлен психологический механизм, сам феномен творчества, который определяет возможность его свершения реально. Итак, признак представлен не по принципу больше – меньше, а есть - нет. Он результат развития процесса познания вглубь, как «взрывание слоев сущего»(Рубинштейн).

Поскольку творческое действие теряет форму ответа, методики диагностики не могут строиться, как задания требующие его проявления как ответа. Поэтому наш подход потребовал построения новой модели. В этом качестве может выступать система задач, обеспечивающая построение двухслойной модели деятельности. Первый, поверхностный слой, - заданная деятельность по решению конкретных задач, и второй, - глубинный слой, замаскированный "внешним" слоем и неочевидный для испытуемого, - это деятельность по выявлению скрытых закономерностей, которые содержит вся система задач, но открытие которых не требуется для их решения. Требование решить задачу выступает в качестве стимула мыслительной деятельности до тех пор, пока испытуемый не находит и не отрабатывает надежный и оптимальный алгоритм решения. Дальнейший анализ материала, который не диктуется "утилитарной" потребностью выполнить требование мы и называем образно вторым слоем. Поскольку возможности испытуемого могут быть обнаружены лишь в ситуации преодоления и выхода за пределы требований исходной ситуации, то "потолок" может быть, но он должен быть преодолен, снят. Структура экспериментального материала должна предусматривать систему таких ложных, видимых "потолков" и быть более широкой, неограниченной. "Отсутствие потолка" в экспериментальном материале относится не к отдельно взятому заданию, а к системе в целом, которая заключает в себе возможность неограниченного движения в ней. При этом такое движение по преодолению ложных ограничений, движение как бы по ступенькам, в отличии от результатов в «открытых задачах» может быть шкалировано, что позволяет измерять и сопоставлять результаты работы (уровень и динамику) внутри выделенных нами уровней: стимульно-продуктивного, эвристического,

креативного. Сопоставление двух кривых, отражающих параметр затраченного времени и способ действия с системой , предъявляемых задач, позволяет делать вывод не только о творческом потенциале личности, но и о ее индивидуальности.

Если доминирующая мотивация определяет выход на определенный уровень ПС, то реакция на успех, уровень притязаний, особенности самооценки, когнитивный стиль и характерологические особенности испытуемого дают неповторимую, индивидуальную динамику в овладении и развитии деятельности.


Временные аспекты развития личности в онтогенезе

Болотова А. К.

Государственный университет – Высшая школа экономики,

Москва


Многообразие подходов к изучению личности, к выявлению и определению компонентов, составляющих ее психологическую структуру, позволяет выделить различные аспекты психологического исследования личности. Исходя из общепсихологической трактовки личности как "системного" (общественного) качества человека (А.Н. Леонтьев) и конкретизируя это качество как субъектный уровень включенности человека в мир, мы можем выделить в отечественной психологии следующие направления исследований. Это и исследования личности как субъекта жизнедеятельности и жизненного пути человека (В. С. Мерлин, В. Н. Мясищев, К. А. Абульханова), это и исследования личности как субъекта предметной деятельности (Б. Ф. Ломов, В. Д. Шадриков) и как субъекта общения (А. А. Бодалев, Б. Ф. Ломов, А. В. Петровский, Г. М. Андреева, А. А. Леонтьев и др.).

В нашем исследовании мы рассматриваем развитие и функционирование личности и ее психологических структур во временном аспекте. В этом плане психическая организация человека, его личности как субъекта «познания, труда и общения» (Б.Г. Ананьев) анализируется нами как многомерное, многоуровневое целостное образование гетерохронное по признакам возникновения отдельных структурных элементов, их становления и функционирования во временном пространстве онтогенеза.

Такой подход продиктован поисками возможных путей разработки общепсихологической модели личности, ее тиопологической, временной детерминанты образования, становления и функционирования составляющих ее элементов и подструктур. Актуализация или рост личности — это стержневое понятие гуманистической психологии, которое более всего приближается, по нашему мнению, к пониманию личности, ее развития как непрерывного процесса, осуществляемого в течение всего времени жизни.

В концепции гуманистической психологии в развитии личности доминантой признается значимость настоящего момента ("здесь и теперь", К. Роджерс), и она оказывается тем ограниченным временем, которое необходимо для реализации ее потенциала, для личностного роста. Мы считаем возможным в нашей интерпретации временной структуры развития личности и функционирования ее во времени также исходить из некоторых положений, принципов гуманистической психологии.В нашем исследовании таким интегрирующим и системообразующим фактором является единство метрического и топологического времени в развитии личности, а также конвергенция исторического, биологического и психологического времени в динамике и иерархии возникновения и доминирования личностных новообразований.

Системный подход применительно к нашему исследованию предполагает рассмотрение личности как субъекта деятельности, как целостной многомерной, многоуровневой реальности. Как мы полагаем, этот принцип может проявляться двояко. С одной стороны, личность рассматривается нами как система функционирования тех или иных свойств, процессов и состояний личности в актуальном времени, т.е. на структурном уровне. С другой стороны как фактор временной упорядоченности и иерархии развития ее подструктур в онтогенезе.

Указанные соображения позволяют рассмотреть две модели психологической структуры личности во временном аспекте развития и формирования ее основных подсистем:

— модель, выделяющую системную структуру личности, в которой определяется временная упорядоченность и иерархия психических образований личности (так называемая структурная модель личности) К. К. Платонов, А. Г. Ковалев, В. Н. Мясищев;

— модель динамическая, в которой дается описание психической регуляции функций, свойств и состояний как развернутого во времени процесса (так называемая функциональная модель личности.) Б. Г. Ананьев, С. Л. Рубинштейн, В. Г. Асеев, К. А. Абульханова.

При этом в концепциях личности А. Г. Ковалева и В.Н. Мясищева в качестве основных структурных особенностей личности выделяется соотношение социальных и индивидуальных тенденций развития личности в онтогенезе как синхронно возникающий синтез свойств личности .

В современной отечественной психологии кроме структурных описаний личности развиваются концепции, выделяющие динамические аспекты психической регуляции и разрабатывающие описание психики как процесса. Начало теоретическим исследованиям в этом наравлении было положено работами Б. Г. Ананьева, С. Л. Рубинштейна и др. Концепции личности этого направления в отличие от "когнитивных" психологических моделей проводят анализ психики как процесса непрерывного взаимодействия субъекта с окружающей его средой (физической, социальной). В ходе такого анализа выделяются те свойства и закономерности функционирования личности и ее психической регуляции, которые изменяются и развиваются во времени. Временная организация поведения формирует принципиально запаздывающие антиципации, реакции субъекта на воздействие внешних по отношению к нему факторов (П. К. Анохин).

Таким образом, анализ различных подходов в отечественной психологии к проблеме развития и функционирования личности в онтогенезе позволил выделить наличие единого основания, одного системообразующего фактора в построении различных моделей личности и выделении ее подструктур. Таким системообразующим фактором выступает время, временная упорядоченность и иерархия психических образований личности на всем протяжении онтогенеза.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ТРЕВОЖНОСТИ И НЕКОТОРЫХ ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ У СТУДЕНТОВ РАЗЛИЧНЫХ ХРОНОТИПОВ¹

Будкевич Р.О., Макушин М.В.^*, Будкевич Е.В^**.

Ставропольский государственный университет,

Федеральная служба исполнения наказания*,

Ставропольская государственная медицинская академия**,

Ставрополь


Изучение суточных колебаний психофизиологичес­ких показателей у здоровых и психически больных людей началось еще в конце XIX века и отражено в классических работах Lombard и Kraepelin. Эти исследования достаточно интенсивно продолжались в первые десятилетия XX столетия в ряде североамериканских исследовательских центров (Gates A.G., 1916; KleitmanN., 1933; Pillsbury W.B., 1903). Критический анализ этих и появившихся позднее фактов (Lavie P., 1980; Доскин В.А., 1989) свидетель­ствовал о том, что различные формы психической деятельнос­ти обнаруживают неодинаковую выражен­ность в зависимости от момента тестирования и могут суще­ственно разниться в утренние, дневные и вечерние часы. Причем выводы исследователей заметно расходятся (цит. по Попова А.П., 2004). Были показаны также изменения психофизиологических показателей при психическом напряжении (Березин Ф.Б.,1988). Однако психофизиологические изменения при эмоциональной нагрузке в зависимости от хронотипа и времени суток исследованы не достаточно. Есть указания, что при процедуре проверки на полиграфе наблюдаются изменения, которые обусловлены эмоциональным напряжением и зависят от времени суток (Варламов В.А, Варламов Г.В., 2000; 2005) и хронотипа испытуемого (Будкевич Р.О. и соавт., 2005). Так, психофизиологическое напряжение при полиграфной проверке смещает максимум функциональной активности у утреннего хронотипа на дневные часы, а у вечернего - на утренние (Будкевич Р.О. и соавт., 2005). Учитывая сказанное, представлялось интересным выявить взаимосвязь психофизиологических показателей у представителей различных хронотипов при модельной ситуации проверки на полиграфе.

Предварительно оценивали хронотип по модифицированной методике Хорна-Остберга (Horne J.A., Ostberg O., 1976) у студентов Ставропольского государственного университета 1-2 курса (мужчины 19-21 года). В эксперимент были отобраны только ярко выраженные хронотипы: утренний («жаворонки») и вечерний («совы»), 10 и 9 человек соответственно. Решающим критерием были результаты анализа сердечного ритма (СР), поскольку уровень активации симпатической нервной системы зависит от хронотипа и времени суток (Арушанян Э.Б. и соавт., 2006), у «жаворонков» - утром, а у «сов» - вечером. Студенты были обследованы методом «временных серийных срезов» (Карп В.П., Катинас Г.С., 1989, 1997). Все исследования проводили в два временных периода: утром (6-10 ч) и вечером (18-22 ч). Запись СР производилась прибором «МИР-21» (г. Ростов-на-Дону). Регистрировались общепринятые показатели СР: среднее квадратичное отклонение динамического ряда (СКО), частота сердечных сокращение (ЧСС), вариационный размах (ВР), мода (Мо), амплитуда моды (АМо) и индекс напряжения регуляторных систем (ИН) (Баевский Р.М., Кирилов О.И., Клецкин С.З., 1984). Для создания психофизиологической нагрузки использовали одновременное перемножение в уме двузначных чисел и поочередное сжимание и разжимание пальцев левой руки (Веденяпин А.Б., 1997). Моделирование полиграфной проверки проводили с использованием прибора «ЭПОС» (г. Москва) в тесте «ИМЯ». Регистрировали кожно-гальваническую реакцию (КГР) в состоянии покоя и во время нагрузки. Реактивную тревожность (РТ) определяли посредством опросника Спилбергера-Ханина (2001).

Полученные результаты обработаны методами вариационной статистики с использованием t-критерия Стьюдента, а для обнаружения взаимозависимости вычисляли коэффициент корреляции (r).

Проведенные исследования показали различный уровень тревожности в зависимости от хронотипа. У «жаворонков» РТ повышалась в вечернее время, а у «сов» утром.

Корреляционный анализ выявил у студентов утреннего хронотипа положительную корреляцию утром между показателями реактивной тревожности и Мо (r=0,76), а также с амплитудой КГР при различных психофизиологических нагрузках (r от 0,54 до 0,55). Выявлены зависимости между показателями КГР и СР. В состоянии покоя отмечается положительная весьма тесная корреляция амплитуды КГР и Мо (r=0,84), но отрицательная с ИН (r=-0,57). При психоэмоциональной нагрузки данный показатель кожной реакции коррелировал с Мо (r=0,84) и обратно зависел от ЧСС (r=-0,5), ИН (r=-0,55), АМо (r=-0,68).

Анализ вечерних показателей у «жаворонков» выявил иную динамику корреляционных связей. Данные, полученные при тестировании РТ положительно взаимосвязаны с ИН (r=0,65), АМо (r=0,59) и отрицательно с СКО (r=-0,78). Динамика зависимости между РТ и амплитудой КГР сохраняется в покое, при счете в уме, моделировании полиграфной проверки с изменениями коэффициента корреляции в диапазоне от 0,63 до 0,69. Между амплитудой КГР и вариационным размахом сердечного ритма при психических нагрузках отмечается заметная отрицательная корреляция (r=-0,44).

У студентов вечернего хронотипа утром, как уже отмечалось, РТ повышена и положительно коррелирует с ЧСС (r=0,52) и КГР. Взаимосвязь тревожности с амплитудой КГР в покое функциональная (r=0,95), а при проводимых нагрузках снижается (от 0,62 до 0,88). Отмечается корреляция между показателями КГР и СР. Амплитуда КГР обратно зависима от АМо (r=-0,41) в покое, при психоэмоциональной нагрузки положительная корреляция обнаруживается с ЧСС (r=0,89), ИН (r=0,54), а отрицательная с Мо (r=-0,67).

Вечером у «жаворонков» тревожность отрицательно коррелирует с ЧСС (r=-0,74), ИН (r=-0,53), АМо (r=-0,79) но положительно с Мо (r=0,82) и амплитудой КГР (r=0,37). Нагрузка приводит к росту амплитуды КГР и возникновению отрицательной зависимости от тревожности (r=-0,89). Данные по кожной реакции в покое соответствовали изменениям ВР и СКО (r=0,99), но были в противоположной зависимости от ИН (r=-0,97), АМо (r=-0,86). Счет приводит к росту амплитуды КГР которая отрицательно коррелирует с Мо (r=-0,93). Моделирование проверки на полиграфе снижает амплитуду КГР, что положительно коррелирует с СКО и ВР (r=0,98), но отрицательно с ИН (r=-0,97).

Таким образом, отмечается изменчивость взаимосвязей тревожности и психофизиологических показателей в зависимости от хронотипа и времени суток, в которое проводится исследование. Подтверждается тесная взаимосвязь между суточными колебаниями тревожности и амплитуды КГР с повышением показателей у утреннего хронотипа – вечером, а у вечернего – утром. Тревожность коррелирует с показателями сердечного ритма, которые указывают на превалирующую роль симпатической регуляции, причем наиболее сильно в вечернее время. Амплитуда КГР у «жаворонков» утром, а у «сов» вечером наиболее зависима от симпатической регуляции, как в покое, так и при эмоциональных нагрузках. В противоположных условиях (у «жаворонков» вечером, у «сов» утром) данный показатель в покое зависит от парасимпатической регуляции. Нагрузка может привести к колебаниям амплитуды КГР и росту корреляции с показателями сердечного ритма показывающими вовлечение симпатической нервной системы.