Папочка, я устала, глотая слезы, сказала маленькая девочка в красных брючках и зеленой блузке. Давай отдохнем
| Вид материала | Документы |
СодержаниеВоспламеняющая взглядом Ах, чарли, тебе только скажи... Сам виноват, приятель. |
- У одной очень одинокой женщины было трое детей: 2 сына и одна дочь, старшая. Все свое, 12.18kb.
- Жила маленькая девочка по имени Ниночка. Ей было всего пять лет. Унее были папа, мама, 129.12kb.
- Когда я была маленькая, 13.13kb.
- Урок грамматики, 15.69kb.
- А. И. Солженицын и его диатриба «Двести лет вместе». Несостоятельность и методологическая, 6439.51kb.
- Самая лучшая мама на свете, 29.18kb.
- Детская Творческая Олимпиада kidolimp Художественная проза рассказ, 13.81kb.
- Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением, 7316.58kb.
- 7. Уточняющие вопросы вопросы типа "Что ты имел в виду, когда говорил "эсхатологический", 9.93kb.
- Давай поговорим, товарищ!, 983.19kb.
* ВОСПЛАМЕНЯЮЩАЯ ВЗГЛЯДОМ *
На столе перед Кэпом как попало лежали телеграммы и деловые бумаги. О
них было забыто. Обо всем было забыто, кроме змей и клюшек для гольфа да
еще того, что он должен сделать без четверти час. Он спустится вниз к Энди
Макги. Он очень рассчитывал на то, что Энди скажет ему, как поступать
дальше. Он очень рассчитывал на то, что Энди устроит все в лучшем виде.
За этой чертой - без четверти час - будущее виделось Кэпу бездонной
черной воронкой.
Его это не тревожило. Как-то даже легче стало.
Без четверти десять Джон Рэйнберд незаметно проскользнул в
наблюдательную комнату - по соседству с квартиркой Чарли. Перед мониторами
сидел Луис Трантер, мужчина необъятных размеров, едва помещавшийся на
стуле. За стеной, если верить термометру, стабильно держались шестьдесят
восемь градусов. Луис полуобернулся на скрип двери и при виде Рэйнберда
весь напрягся.
- А говорили, что вы уехали, - сказал он.
- Отмотался, - сказал Рэйнберд. - Учтите, Луис, сегодня утром вы меня
не видели.
Луис смотрел на него непонимающим взглядом.
- Вы меня не видели, - повторил Рэйнберд. - После пяти - все что
угодно. Но до пяти вы меня не видели. А если что ляпнете, жирку у вас
малость поубавится. Уразумели?
Луис Трантер заметно побледнел. Сладкий пирожок, который он ел, упал
на наклонную металлическую панель пульта обслуживания. Пирожок скатился и,
незамеченный, упал на пол, оставив за собой шлейф крошек. У Луиса
мгновенно пропал аппетит. Ему приходилось слышать, что этот малый псих,
теперь он и сам убедился.
- Уразумел, - прошептал он под прицелом горящего глаза и какой-то
жутковатой ухмылочки.
- Вот и хорошо, - сказал Рэйнберд, надвигаясь. Луис попятился, но
Рэйнберд уже забыл про него, сосредоточив все внимание на одном из
мониторов. На экране была Чарли в своем голубом джемпере - как с картинки
сошла. Влюбленный взгляд Рэйнберда отметил, что сегодня Чарли не заплела
волосы, и они красиво рассыпались по плечам. Она сидела на кушетке, просто
сидела. Ни книги. Ни телевизора. Так женщина ждет автобуса.
Чарли, произнес он про себя восторженно, я люблю тебя. Правда.
- Что у нее на сегодня? - спросил он.
- Ничего особенного, - суетливо пробормотал Луис. "Пролепетал" было
бы точнее. - Без четверти час идет чистить свою лошадь. На завтра назначен
новый тест.
- На завтра, говорите?
- Да, сэр. - Луис плевать хотел на все тесты, но он подумал, что это
обрадует Рэйнберда. Может, уйдет скорее. Вроде бы обрадовало. Вон как
ухмыльнулся.
- Говорите, без четверти час она идет в конюшни?
- Точно.
- Кто ее сопровождает? Учитывая, что я уже лечу в СанДиего?
Луис тоненько захихикал, почти по-женски, желая показать, что он
оценил шутку.
- Ваш приятель. Дон Джулз.
- Он мне не приятель.
- Да-да, конечно, - быстро согласился Луис. - Он... ему приказ
показался немного странным, но поскольку сам Кэп...
- Странным? Что ему показалось странным?
- Он, понимаете, должен отвести ее в конюшки и там оставить. Конюхи,
сказал Кэп, за ней присмотрят. Они же в этом деле ни бум-бум. Дон подумал,
что тут можно здорово...
- Ясно. Но разве ему платят, чтобы он думал? А, толстячок? - Он с
оттяжкой хлопнул Луиса по плечу. Звук раздался нешуточный.
- Нет, конечно, - ответил Луис, проявив чудеса сообразительности. Его
прошиб пот.
- Ну, бывайте, - сказал Рэйнберд и направился к выходу.
- Уходите? - Луис не сумел скрыть своего облегчения. Рэйнберд, уже
взявшийся за дверную ручку, обернулся:
- Что значит - ухожу? Меня здесь и не было.
- Не было, сэр, - тотчас согласился Луис. Рэйнберд одобрительно
кивнул и выскользнул за дверь, прикрыв ее за собой. Несколько секунд Луис
оцепенело смотрел на дверь, а затем с облегчением шумно выдохнул. Подмышки
у него намокли, белая рубашка прилипла к спине. Еще через несколько секунд
он поднял с пола пирожок, смахнул с него пыль и продолжил прерванное
занятие. Девочка по-прежнему сидела неподвижно. Чем Рэйнберд - именно
Рэйнберд! - сумел приворожить ее, было загадкой для Луиса Трантера.
Без четверти час - прошла целая вечность с тех пор, как Чарли
проснулась, - послышался короткий зуммер, и дверь открыл
Дон Джулз в тренировочной бейсбольной фуфайке и заношенных
вельветовых брюках. Он взглянул на нее отчужденно и без особого интереса.
- Пошли, - сказал он.
Чарли направилась к выходу.
День был прохладный, ясный. В двенадцать тридцать появился Рэйнберд;
он с удовольствием шел по еще зеленой траве по направлению к г-образным
конюшням с их темно-красными стенами - цвета спекшейся крови - в яркую
белую полоску. По небу медленно скользили легкие облачка. Ветерок колыхал
рубашку. Если уж помирать, лучше дня не придумаешь. В конюшнях он отыскал
каморку старшего грума. Он показал ему свое удостоверение с грифом "А".
- Да, сэр? - вопросительно посмотрел на него Дрэббл.
- Очистить помещение, - сказал Рэйнберд. - Всем. Пять минут.
Грум не стал спорить или возмущаться, и если он несколько побледнел,
загар скрыл это.
- Лошадям тоже?
- Только людям. Через задний выход.
На Рэйнберде было солдатское хэбэ, которое они во Вьетнаме иногда
нызывали "конговкой". Из кармана брюк - огромного, глубокого, с клапаном -
он извлек увесистый армейский пистолет. Старший грум воспринял это без
удивления, как должное. Пистолет уткнулся дулом в пол.
- Что, сэр, ожидается заварушка?
- Все может быть, - спокойно сказал Рэйнберд. - Пока не знаю. В
общем, давай, папаша.
- Надеюсь, с лошадьми ничего не случится, - сказал Дрэббл. На это
Рэйнберд улыбнулся, подумав: "Она тоже надеется". Он видел, как она
смотрела на лошадей. Нет, не зря здесь всюду надписи "не курить": охапки
сена, сложенные в простенках, сеновал, заваленный набитыми тюками, и
дерево, дерево... только спичку поднеси.
Как на пороховой бочке.
Ничего, с тех пор как он все меньше и меньше стал дрожать за свою
жизнь, он сиживал и не на таких бочках.
Опять подошел к выходу и выглянул из-за двустворчатой двери. Ни души.
Он повернул обратно, к стойлам, вдыхая сладковатый острый полузабытый
запах лошадей. Он убедился, что все стойла на запоре.
Затем снова вернулся к выходу. Идут. Двое. Пока еще на том берегу,
значит, будут здесь минут через пять. Это не Кэп и Энди. Это Дон Джулз и
Чарли.
ИДИ КО МНЕ, ЧАРЛИ, подумал он с нежностью. ИДИ ЖЕ КО МНЕ.
Он быстро оценил взглядом черноту сеновала на верхнем ярусе, подошел
к примитивной лестнице - стойке с набитыми перекладинами - и начал легко
взбираться наверх.
Спустя три минуты в прохладный полумрак обезлюдевших конюшен шагнули
Чарли и Дон Джулз. Они постояли, обвыкаясь в темноте. Рэйнберд держал
наготове "магнум" 357-го калибра, на который он поставил глушитель
собственной конструкции, облапивший дуло, точно невиданный черный паук.
Глушитель, собственно говоря, глушил звук лишь до некоторой степени, да и
невозможно совсем погасить выстрел из такой "пушки". Когда он первый раз
нажмет (если нажмет) на спуск, раздастся всхрип, второй выстрел
сопроводится отрывистым лаем, а дальше - дальше глушитель практически
бесполезен. Рэйнберд надеялся, что до стрельбы дело не дойдет, но на
всякий случай зажал пистолет обеими руками, направив его так, что
глушитель закрывал кружок на груди Дона Джулза.
Джулз настороженно осматривался.
- Вы можете идти, - сказала Чарли.
- Эй! - крикнул в темноту Джулз, не обращая на нее никакого внимания.
Рэйнберд хорошо знал своего напарника. Все по уставу. Комар носа не
подточит. Главное - себя обезопасить. - Эй, грум! Кто-нибудь! Я привел
девочку!
- Вы можете идти, - повторила Чарли, и вновь Джулз пропустил ее слова
мимо ушей.
- Стой, - сказал он, беря ее за запястье. - Надо кого-нибудь найти.
Не без сожаления Рэйнберд приготовился застрелить его. Что ж, Дон
Джулз мог бы кончить и хуже. По крайней мере умрет по уставу, во всем себя
обезопасив.
- Я ведь с_к_а_з_а_л_а - можете идти, - повысила голос Чарли, и
неожиданно Джулз выпустил ее запястье. Не просто выпустил, а отдернул
руку, как если бы схватился за что-то горячее.
Рэйнберд пристально следил за неожиданным развитием событий.
Джулз повернулся к Чарли. Он потирал ладонь - покраснела ли она,
Рэйнберд со своего места разглядеть не мог.
- Ну-ка убирайтесь отсюда, - тихо сказала Чарли.
Джулз сунул руку под фуфайку, и Рэйнберд вторично приготовился его
застрелить. Но сначала надо дождаться, чтобы он вытащил оружие и
недвусмысленно заявил о своем намерении увести се обратно.
Не успел он, однако, достать пистолет, как тут же с криком выронил
его. И попятился, смотря на девочку округлившимися глазами.
Чарли отвернулась, как будто Джулз ее больше не интересовал.
Посередине длинного прохода, являвшего собой боковину буквы Г, торчал из
стены водопроводный кран, под которым стояло корыто, до половины
наполненное водой.
Над корытом заклубился пар.
Вряд ли, подумал Рэйнберд, это заметил Джулз, неотрывно смотревший на
девочку.
- Убирайся отсюда, дрянь такая, - сказала Чарли, - или я сейчас сожгу
тебя. Живьем изжарю.
Джон Рэйнберд в душе поаплодировал.
Джулз стоял в нерешительности. Напряженный, голова вперед, глаза
бегают по сторонам - ни дать ни взять крыса, готовая к нападению. Рэйнберд
был готов, если понадобится, подстраховать Чарли, надеясь, впрочем, что
Джулз проявит здравый смысл. Как известно, сила порой выходит из-под
контроля.
- Убирайся, ну, - повторила Чарли. - Иди откуда пришел. Я за тобой
прослежу. Ну! Выметайся!
В ее голосе зазвенели ноты ярости, и это решило дело.
- Полегче, - сказал он. - Ладно, иду. Но учти, отсюда тебе не выйти.
Лучше и не пытайся.
Тем временем он протиснулся мимо нее и начал пятиться к выходу.
- Я прослежу, - пригрозила Чарли. - И не смей оборачиваться, ты...
какашка.
Джулз уже был в дверях. Он что-то сказал напоследок, но Рэйнберд не
расслышал.
- Пошел вон! - закричала Чарли.
Она стояла в дверях, спиной к Рэйноерду, - миниатюрный силуэт в
обрамлении мягкого солнечного света. И вновь он ощутил прилив нежности.
Вот, стало быть, где назначено им свидание.
- Чарли, - тихо позвал он.
Девочка вся подобралась и отступила от двери. Она узнала его голос,
он это почувствовал. Так же как почувствовал ярость, мгновенно ее
охватившую. Она не подала виду, только вскинулись плечики.
- Чарли, - снова позвал он. - Эй, Чарли.
- Ты! - прошептала она. Он едва расслышал. Где-то под ним всхрапнула
лошадь.
- Я, - подтвердил он. - С самого начала - я, Чарли.
Она резко повернулась и обшарила взглядом уходившие вдаль стойла.
Нет, она не могла увидеть Рэйнберда, он укрылся за грудой тюков в темноте
сеновала.
- Где ты? - возвысила она голос. - Ты меня обманул! Я знаю от папы!
Это ты нас тогда, у Грэнтера!.. - Рука ее сама потянулась к горлу, к тому
месту, куда воткнулась его стрела. - Где же ты?
АХ, ЧАРЛИ, ТЕБЕ ТОЛЬКО СКАЖИ...
Заржала лошадь - это не было похоже на сытое довольное ржание, в нем
сквозило смятенье. В ответ заржала другая. Раздался двойной удар - одна из
этих чистокровных лягнула дверь задними копытами.
- Где ты? - еще раз выкрикнула она, и тут Рэйнберд почувствовал, как
воздух нагревается. Прямо под ним послышалось громкое ржание - это мог
быть и Некромансер, - похожее на женский крик.
После короткого и резкого зуммера дверь в квартиру Энди в
полуподвальном этаже северного особняка открылась, и на пороге возник Кэп
Холлистер. За этот год он стал другим человеком. Тот Кэп, хотя и в летах,
был умница, крепкий мужчина с волевым лицом; такое лицо можно увидеть у
бывалого охотника, сидящего в засаде с дробовиком наготове. Этот Кэп
передвигался как сомнамбула, волоча ноги. Год назад его волосы были
стального отлива; сейчас они побелели и напоминали старческий пушок. Губы
то и дело подергивались. Но главная перемена коснулась глаз, в которых
появилось недоуменное, какое-то по-детски беспомощное выражение; иногда
оно сменялось подозрительностью и почти рабским страхом, когда он озирался
по сторонам. Руки висели по бокам как плети, пальцы бесцельно шевелились.
Эхо превратилось в рикошет, который куролесил сейчас в его мозгу, носясь
со свистом и набирая все более сумасшедшую, убийственную скорость.
Энди Макги поднялся ему навстречу. Он был одет, как в тот день в
Нью-Йорке, когда они с Чарли бежали от зеленого автомобиля Конторы по
Третьей авеню. Только вельветовый пиджак порвался по шву на левом плече и
коричневые саржевые брюки выцвели и до блеска протерлись на заду.
Ожидание пошло ему на пользу. Он сумел обрести внутренний покой. Не
понимание, нет. Он чувствовал, что оно уже никогда не придет, даже если
они с Чарли совершат невероятное - вырвутся на свободу и заживут
нормальной жизнью. Он не находил в своем характере роковго изъяна, который
бы хоть как-то оправдал эту жизненную мясорубку; он, отец, не совершил
таких грехов, которые должна была бы искупить его дочь. Разве грешно
хотеть заработать двести долларов и ради этого принять участие в
официальном эксперименте? Не более грешно, чем хотеть вырваться на
свободу. Если я окажусь на воле, думал он, я скажу людям: учите своих
детей, учите с пеленок премудростям жизни... Нам говорят: мы знаем, что
делаем, и бывает, что знают, но чаще всего нам лгут.
Впрочем, что после драки-то кулаками махать? Во всяком случае, они не
пустили свои денежки на ветер. Возможно... и все равно он не мог понять и,
тем более, простить тех, кто устроил им эту мясорубку. Обрести внутренний
покой значило притушить костер ненависти к безыменным бюрокретинам,
творящим зло во имя национальной безопасности или чего-то там еще. Хотя
какие же они безыменные: вот один стоит перед ним - глаза пустые, нервный
тик, бессмысленная улыбка. Жалости к Кэпу он не испытывал.
САМ ВИНОВАТ, ПРИЯТЕЛЬ.
- Ну как, Энди? - спросил Кэн. - Готовы?
- Да, - сказал Энди. - Вы не возьмете одну сумку? В опустошенном
взгляде Кэпа промелькнул обманчивый блеск - жалкий намек на былую
проницательность.
- А вы их проверили? - рявкнул он. Там змей нет? Энди подтолкнул его
несильно. Надо было экономить силы для чрезвычайных обстоятельств.
- Берите, - сказал он, показывая на одну из сумок. Кэп подошел и
взял. Энди подхватил вторую.
- Где ваша машина?
- У подъезда, сказал Кэп. - Только что подогнали.
- Нас будут... проверять? - Подразумевалось: НАС НИКТО НЕ ЗАДЕРЖИТ?
- С какой стати? - искренне удивился Кэп. - Вы ведь со мной.
Пришлось удовлетвориться этим ответом.
- Сейчас мы выйдем на улицу, - сказал Энди, - и поставим сумки в
багажник...
- В багажник, да, - вставил Кэп. - Я его утром проверил.
- А потом подъедем к конюшням и заберем мою дочь. Есть вопросы?
- Нет.
- Отлично. Тогда вперед.
Они вышли в коридор и направились к лифту. В холле им встретились
несколько человек, спешивших по делам. Они проходили мимо, украдкой бросая
взгляды на Кэпа. Выйдя из лифта, Кэп провел Энди через бальный зал в
просторный вестибюль.
За конторкой сидела не рыжеволосая Джози - она дежурила в тот день,
когда Кэп послал Эла Стейновица в Гастингс Глен, и за последнее время
круто пошла в гору, - а лысеющий молодой человек, потевший над учебником
программирования. В руке он держал желтый фломастер. Заслышав шаги, он
оторвался от книжки.
- Ну что, Ричард, - сказал Кэп, - добиваешь учебник? Ричард
засмеялся.
- Скорее он меня добивает. - Молодой человек с любопытством посмотрел
на Энди. Тот постарался придать своему лицу неопределенное выражение.
Кэп сунул большой палец в щель, раздался щелчок. На приборной панели
зажегся зеленый свет.
- Пункт назначения? - спросил Ричард. Вместо фломастера он вооружился
шариковой ручкой, которая зависла над регистрационным журналом в
переплете.
- Конюшни, - односложно ответил Кэп. - Захватим дочь Энди - и наши
птички улетели.
- С военно-воздушной базы в Эндрюсе, - поправил его Энди и дал посыл.
Сейчас же в мозг, как тупой нож, вонзилась боль.
- База в Эндрюсе, - понимающе кивнул Ричард и записал это в журнал
вместе с временем вылета. - Желаю удачи.
Их встретил солнечный октябрьский день с легким ветерком. Кэповская
"Вега" стояла у выхода, перед которым делала кольцо подъездная дорога,
посыпанная белой кирпичной крошкой.
- Дайте мне ключи, - сказал Энди. Взяв у Кэпа связку, он открыл
багажник, и они сложили туда сумки. Энди захлопнул багажник и вернул
ключи. - Поехали.
Кэп сделал петлю вокруг пруда, держа курс на конюшни. Когда они
отъезжали, Энди увидел, что какой-то мужчина в тренировочной бейсбольной
фуфайке бежит к дому, откуда они только что вышли. Его кольнуло
беспокойство. Кэп остановил машину у самых конюшен; дверь была открыта.
Он потянулся за ключами, и Энди пришлось легонько стукнуть его по
руке.
- Не надо. Пусть мотор работает. Идемте. - Он вылез первым. В голове
стучало, боль ритмично пульсировала в мозгу, но это было терпимо. Пока.
Кэп вылез из машины и в нерешительности остановился.
- Я туда не пойду, - сказал он. Его глаза так и бегали в орбитах. -
Там темно. Они любят темноту. Они прячутся. Они кусаются.
- Там нет змей, - сказал Энди и дал слабый посыл. Этого хватило,
чтобы Кэп тронулся с места, однако с большой неохотой. Они вошли внутрь.
В первое мгновение Энди похолодел от мысли, что ее нет. Он ровным
счетом ничего не видел после яркого уличного света. Здесь было жарко и
душно. Отчего-то беспокойно вели себя лошади - они всхрапывали и били
копытами в стойлах. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте.
- Чарли? - позвал он дрогнувшим взволнованным голосом. - Чарли?
- Папа! - крикнула она, и его захлестнула радость - радость, которая
сменилась ужасом, ибо голос ее звенел от страха. - Папочка, не входи сюда!
Не входи...
- Боюсь, что уже поздно, - раздался голос откуда-то сверху.
- Чарли, - тихо позвал голос. Откуда-то сверху, но откуда? Казалось,
он звучал отовсюду.
Внутри у нее так и вспыхнула ярость, раздуваемая чудовищной
несправедливостью происходящего, - этому не будет конца, их поджидают за
каждым поворотом, им отрезают все пути к бегству. Она почувствовала, как
мгновенно подступило н_е_ч_т_о. В последнее время о_н_о держится у самой
поверхности - так и просится наружу. Вот и с этим, который привел ее
сюда... ей стоило только подумать о том, чтобы он бросил пистолет, как его
обжег горячий металл. Пусть еще скажет спасибо, что патроны в обойме не
взорвались.
Вот уже подступает этот жар и начинает расходиться во все стороны,
точно она, Чарли, - немыслимая батарея отопления или что-то в этом роде.
Она прочесывала взглядом сеновал - нет, не видно. Сплошные ряды тюков.
Сплошная темень.
- Я здесь, Чарли. - Голос звучал громче, но по-прежнему спокойно. Он
врезался лучом прожектора в туман ее слепой ярости.
- Спустись вниз! - закричала Чарли. Она вся дрожала. - Спустись вниз,
пока я все не подожгла! Я ведь могу!
- Можешь, я знаю, - тихо отозвался голос. Да, он несся ниоткуда и
одновременно отовсюду. - Но если ты это сделаешь, сгорят лошади. Слышишь,