Русский читатель и его историческая библиотека XVIII века

Вид материала

Автореферат

Содержание Актуальность темы исследования. Хронологические рамки Задачи исследования. Теорико-методологическая основа работы. Степень изученности темы. Советская историография. Современная историография. Источниковая база Научная новизна диссертации. Практическая значимость диссертации. Апробация результатов. Структура работы. Основное содержание работы Третья глава Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора

Подобный материал:

• Лоренс Стерн Вконце 20-х годов XVIII в. Джеймс Томсон своими поэма, 34.38kb.
• Программа конференции 30 января государственная публичная историческая библиотека, 106.9kb.
• Вопросы к экзамену по курсу «русская литература XVIII в.», 69.41kb.
• Серебряного века, 138.22kb.
• Книга и читатель в русской мемуаристике XVIII первой половины xix века, 413.39kb.
• Основная: Лебедева О. Б. История русской литературы XVIII века. М., 2000, 18.23kb.
• Библиотека Альдебаран, 12986.81kb.
• Xviii века Рублева Л. И., доктор филологических наук, профессор СахГУ, 83.56kb.
• Тема урока: Художественная культура XVIII века, 91.2kb.
• У меня зазвонил… ip-телефон, 120.04kb.

На правах рукописи


ЛОГИНОВ ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ


РУССКИЙ ЧИТАТЕЛЬ

И ЕГО ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА XVIII ВЕКА


Специальность 07.00.02. – Отечественная история


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Рязань – 2008

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

ВВЕДЕНИЕ.

Изменение взглядов на историю в современном мире имеет одним из следствий то, что многие темы, вынужденные оставаться прежде на периферии внимания историков, теперь выходят на передний план. К числу именно таких проблем нужно отнести и историю российского читателя. В русле этой большой проблемы видится и тема настоящего диссертационного исследования.

Петровские преобразования стали решительным шагом в осуществлении тех процессов и явлений, которые созревали в течение предшествующего периода – в частности, процесса «обмирщения» русской культуры, знакомства её с развитием западной цивилизации. Эволюция общественной мысли в России в XVIII в. происходила не прямолинейно и не однородно, хотя её главный вектор был вполне определён. Культура страны испытывала значительное влияние Европы, в частности, эпохи Просвещения, что вылилось в царствование Екатерины II в своеобразную политику «просвещённого абсолютизма». Наконец, XVIII столетие, по мнению специалистов, было временем, когда в России накопленные за предыдущие века исторические знания оформляются собственно в историческую науку. Отражением всех этих явлений, в частности, был рост числа научных и научно-популярных изданий, связанный с развитием книгопечатания, в целом, и появлением гражданского шрифта (пришедшего на смену старопечатному) – в частности. Одновременно происходила и эволюция российского читателя, потребителя, в том числе, и исторической литературы. Важная роль гражданской печати в культуре страны и в распространении собственно научной литературы требует остановиться на рассмотрении её роли в формировании исторической библиотеки XVIII в. Термином «историческая библиотека» в настоящей работе обозначен весь тот комплекс книг, который появляется и пополняется на протяжении XVIII в. и, хотя бы теоретически, вполне становится доступен «пользователю», то есть читателю, любителю исторических текстов, собирателю, и, наконец, - историописателю XVIII столетия.

Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что темы истории читателя, истории книги являлись предметами исследования многих авторов¹, разные стороны этих процессов освещены далеко не равномерно. Рассматриваемая тема лежит на стыке трёх научных аспектов: исторического, историко-культурного и источниковедческого. Каждый из этих аспектов в отдельности рассматривался в многочисленных исследованиях. Но актуальной продолжает оставаться проблема их синтеза, который может быть осуществлён при рассмотрении темы, заявленной в настоящей работе. Будучи не только одной из сторон русской культуры XVIII в., но и отражением этой культуры в целом, книги гражданской печати, несомненно, могут считаться своеобразным источником по её изучению. Тема позволяет определить уровень образованности общества, культурные запросы различных его слоёв, их приоритетные интересы.

Исторические издания гражданской печати занимают в этом смысле особое место, что даёт возможность заявить о них как об особенном источнике по истории русской культуры. Под «историческими изданиями» в настоящей работе понимаются как научные произведения соответствующей направленности и публикации источников предшествовавших эпох (летописей, хронографов и т. п.), так и книги, не создававшиеся их авторами, как источник, но являющиеся для нас источниками по XVIII веку. В этом, в частности, их значимость и актуальность.

Нельзя забывать, что многие документы, использовавшиеся авторами XVIII столетия, до нас по разным причинам не дошли, и мы можем судить о них лишь по произведениям тех авторов, кто их пересказал (например, так называемые Раскольничья и Иоакимовская летописи в «Истории Российской» В. Н. Татищева). В этом смысле книги гражданской печати XVIII века, имеющие подобные фрагменты, сохраняют особое значение, так как в дальнейшем число уникальных сведений в научных изданиях неуклонно снижается в силу ряда естественных причин.

Исторические издания гражданской печати сами по себе являются важным индикатором состояния российской культуры современной им эпохи. Рассмотрение этого книжного комплекса позволяет разобраться в том,

- каков был спрос на исторические сочинения среди разных слоёв населения страны,

- на каком уровне находилась отечественная культура и наука,

- каковы были её связи с наукой зарубежной,

- какие взгляды на природу и общество были преобладающими среди учёных-историков.

Всё это актуализирует тему настоящего исследования.

Исторические издания играют очень важную роль и в изучении русской культуры XVIII века. Подтверждением тому может служить их большой удельный вес в общем массиве публикуемых тогда произведений. Рассмотрение массива опубликованных книг и источников по истории, его роста и изменений с течением времени, позволяет уточнить и многие закономерности развития исторической науки. Важными, в таком случае, станут ответы на вопросы: каков был круг чтения потенциального историописателя, репертуар и уровень имевшейся у него литературы.

Подчеркнём, что термин «читатель», заявленный в заголовке исследования, рассматривается в собирательном смысле и употребляется в настоящей работе в значении «обобщающий коллективный портрет явления». Нами не ставится специальная задача реконструкции исторических библиотек конкретных политических или общественных деятелей России XVIII века. Такая задача является предметом специальных исследований. В центре внимания настоящего исследования – чтение и собирание исторических книг, как явление общественной жизни XVIII в., явление многоплановое и динамическое. Его рассмотрение вводит в круг научного изучения своеобразный материал, раскрывающий яснее условия и ход развития российской истории XVIII столетия в целом.

Объектом нашего исследования, исходя из вышесказанного, является российский читатель и комплекс исторических изданий гражданской печати XVIII в.

Предметом изучения является весь репертуар конкретных исторических изданий гражданской печати, выходивших в свет на протяжении XVIII века; их бытование в читающей среде русского общества.

Хронологические рамки исследования, в целом, определяются известными и принятыми в научно-справочной литературе границами истории гражданской печати в России, то есть, 1707/1708 – 1800 годами.

За нижнюю границу в настоящем исследовании взята дата появления первых исторических изданий отечественной гражданской печати, которыми, видимо, можно считать книгу Гвидо де Колумна «История», напечатанную на русском языке в 1709 г., а также произведение античного автора Квинта Курция, увидевшее свет в том же 1709 г. под названием «О делах содеянных Александра Великаго царя Македонского». При определении верхней временной границы следует исходить из того, что 1800 г. не был объективно какой-то «роковой вехой» в историографии и хождении книг гражданской печати. Вместе с тем, новым научным веянием, этапным для почти всех отраслей исторического знания, стало появление одного за другим томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (с 1807 г.). Необходимо было и время, чтобы проникнуть в читающую среду. Поэтому там, где в работе рассматриваются читательские и владельческие записи на книгах, в отдельных случаях представляется возможным привлекать и те из записей, которые датируются первыми двумя десятилетиями XIX века, тем более, что в ряде случаев точная датировка записи затруднена. По нашему мнению, это не создаёт опасности нарушить картину, характерную для предшествующего столетия.

Цели настоящей диссертационной работы заключаются в том, чтобы разносторонне исследовать явление исторического чтения в России XVIII века, его роль в развитии культурной среды российского общества.

Задачи исследования. Для осуществления намеченных целей необходимо решить ряд задач:

- проследить развитие издательской и типографской практики в России XVIII в. и её роль в появлении исторических изданий гражданской печати;

- изучить комплекс исторических изданий гражданской печати, его количественные и тематические характеристики в составе библиотек читателей XVIII века;

- исследовать состав читательской аудитории исторической литературы и реконструировать обобщённый образ читателя исторической литературы XVIII в.

Теорико-методологическая основа работы. Диссертационное исследование опирается на принципы историзма и научной объективности. Первый из них даёт возможность рассматривать предмет исследования во взаимосвязи с объективными процессами, происходившими в истории и культуре России. Кроме того, в работе использовались общеисторические описательный, историко-сравнительный и историко-сопоставительный методы.

Степень изученности темы.

Изучение российского читателя XVIII в. имеет достаточно глубокие корни в историографии. В различные периоды развития российской исторической науки затрагивались те или иные аспекты данной темы. Большое значение для нас имеют труды, в рамках которых рассматриваются такие её стороны, как история книги, история образования, история исторической науки в российском обществе, история источниковедения. Можно говорить о трёх основных блоках исследовательской литературы, где так или иначе освещаются темы читателя и его исторической библиотеки в XVIII веке. Первый блок – работы, в которых велось рассмотрение культуры и истории книги, истории исторической мысли в XVIII веке. Второй – группа исследований, посвящённых истории образования и, в частности, истории чтения. Наконец, третий блок – это историко-книговедческие исследования. В рассмотрении изучения темы сохраняется и общепринятая хронологическая периодизация из трёх основных периодов: дореволюционного (до 1917 г.), советского (1917 – 1991 гг.) и современного (с 1991 г.). Наше рассмотрение упомянутых блоков исследовательской литературы опирается на указанную периодизацию.

В дореволюционную эпоху уходит корнями изучение истории книги и книжности в России. Уже к XVIII в. относятся опыты А. И. Богданова и Дамаскина (Д.Е. Семёнова-Руднева) в области библиографии². В XIX в. имели место опыты составления справочников и каталогов книг гражданской печати XVIII в.

Очень важные в плане рассматриваемых нами вопросов наблюдения были сделаны в дореволюционный период в исследованиях и работах, посвящённых истории отечественной культуры и общественной мысли. Так, С. М. Соловьёв выделил период правления Екатерины II, как одну из эпох, особенно благоприятных для развития исторической литературы. Историк был убеждён, что деятельность Н. М. Карамзина, успех его «Российской истории» были подготовлены и обеспечены усилиями предшественников³.

Ценные для понимания условий развития исторического чтения в России XVIII в. положения содержатся в труде В. С. Иконникова «Опыт русской историографии», в котором историография XVIII века рассматривалась на обширном документально-библиографическом материале⁴. Заметим, что историю как научную дисциплину в XVIII в. он начинал с Татищева, Миллера, Шлёцера.

Развитие образования и грамотности, несмотря на то, что их изучение, справедливо рассматривается некоторыми исследователями, как источник сведений о составе потенциальной читательской аудитории, едва ли может сообщить конкретный её состав. Тем не менее, изучение уровня грамотности позволяет дать первое приближение к конкретным цифрам читательской массы в России в XVIII в. Поэтому вопрос об истории образования и, в частности, чтения в России в XVIII веке, также восходящий к дореволюционной историографии, входит в круг важной для темы проблематики. В последней четверти XIX в. очерк русского чтения XVIII столетия оставил В. О. Ключевский. По мнению историка, Петр Великий державной десницей насильно заставлял общество учиться, в его время преобладала учебная книга⁵. Несмотря на такое отсутствие снисходительности к читателю XVIII столетия, выдающийся историк очень точно подметил многие закономерности эволюции российского читателя и круга его чтения, в частности, перелом, наступивший после 1762 г.

В 1890 г. увидело свет обобщающее исследование А. А. Бахтиарова по истории книги в России⁶. В конце XIX в. специальным изучением развития исторического мысли, исторической науки в России, тесно связанного с нашей проблематикой, занимался П. Н. Милюков⁷.

В первые годы XX в. А. С. Лаппо-Данилевский в исследовании «История политических идей в России в XVIII в.» отводил второй половине XVIII столетия особую роль в развитии человеческой личности в России. Обращаясь к эволюции исторической мысли, исследователь отмечал, что во второй половине XVIII в. историк из любителя (духовного или мирского) становится учёным, владеющим научным методом⁸. Эволюция историописателя, рассматривавшаяся учёным, позволяет лучше понять некоторые аспекты перемен в личности читателя исторической литературы.

В начале XX в. появляются труды, уделяющие внимание развитию книгопечатания в XVIII столетии. Так, В. П. Семенников специально изучал книгопечатную деятельность в российской провинции последних десятилетий XVIII в., историю провинциальных типографий⁹.

В целом, дореволюционное изучение российского читателя XVIII в. в историографии преимущественно велось в рамках общего рассмотрения истории мысли и культуры столетия. Вместе с тем, обращает на себя внимание обозначившееся уже в дореволюционной историографии у большинства исследователей довольно чёткое разграничение первой и второй половин XVIII века, как разных периодов развития исторической мысли и исторического познания.

Советская историография. Работы, выполненные в советской историографии, позволяют лучше понимать те процессы, которые влияли на эволюцию чтения исторических книг в России. Важные для нашей темы наблюдения содержатся в трудах по историографии, истории источниковедения, истории культуры.

Вместе с тем, история русского читателя в XX веке относительно недавно, в последние десятилетия развития советской исторической науки, стала специальной составной частью историко-книговедческих исследований¹⁰. Теоретическое обоснование включения истории читателя в состав книговедения принадлежит учёному-книговеду И.Е. Баренбауму. Отмечая, что история читателя привлекает к себе внимание социологов, библиотековедов, историков, литературоведов, он полагает, что она является составной частью «читателеведения» и, в целом, книговедения как комплексной науки о книге, книжном деле и читателе¹¹.

Подобная трактовка проблем истории читателя лежит в русле мировой книговедческой мысли. Один из современных теоретиков книговедения польский исследователь Кшиштоф Мигонь пишет, что «разные направления исторического книговедения “сходятся” в истории чтения (читателя). Это самая молодая и в то же время самая сложная с точки зрения методологии часть науки о книге». Отмечая трудности в разработке проблем истории читателя, вызванные пересечением целого ряда гуманитарных наук, он говорит, что «история чтения, в определённом смысле завершающая отрасль библиоглогии, может быть, не самая и не единственно важная, касается сферы контакта книги с читателем, то есть конечного этапа движения книги в обществе, когда она выполняет (или не выполняет) своё предназначение»¹².

В 1973 – 1982 гг. появились четыре выпуска тематического сборника «История русского читателя». Статьи по данной проблематике в 1970-е – 1991гг. публиковались и в других специальных изданиях. В разработку тем, связанных с историей читателя, в этот период внесли вклад И. Е. Баренбаум, А. В. Блюм, С. П. Луппов, И. Ф. Мартынов, Г. Н. Моисеева, А. И. Рейтблат, Н. Н. Розов, Б. В. Сапунов, М. И. Слуховский, И. А. Шомракова, Г. П. Присенко и другие отечественные учёные¹³. Заметим, вместе с тем, что многие из этих работ посвящены периоду XIX – XX вв.¹⁴ Однако они ценны для нас уже потому, что в них разрабатывается методология изучения читателя и круга чтения.

Обобщающих монографий по истории русского читателя XVIII в. в советский период однако не было (не выполнена эта задача и на данный момент).

Вместе с тем, история конкретных библиотек и их владельцев второй половины XVIII в. насчитывает немало работ, большинство их посвящено кругу чтения и библиотекам конкретных политических деятелей, писателей и учёных того времени¹⁵.

В 80-е годы появились исследования, стремящиеся охарактеризовать читательскую аудиторию периода в целом¹⁶. Главная их особенность заключается в том, что их авторы стараются подсчитать состав потенциальной аудитории читателей, опираясь не на данные источников, описывающих взаимоотношения книги и читателя, а на сведения о количестве грамотного населения в стране¹⁷. А. Н. Севастьянов пытается получить данные не о потенциальных, а о реальных читателях путём анализа тиражей книг второй половины XVIII в..замечанию и ()в А. Н. Рост образованной аудитории как фактор развития книжного и журнального политических деятелей, писателей Однако, по мнению Ю. М. Лотмана, сформулированному уже позднее, в 2000 г., в XVIII в. тираж рассматривался не как коммерческий, а как престижный элемент. Назначая тираж, писатель или издатель часто ориентировался на культурную задачу создания читательской среды. В связи с этим «тираж учитывает, сколько читателей должно быть, а не реальное число»¹⁸.

Обобщающий очерк близкой книжной культуре темы развития школы и уровня грамотности в стране содержится в одном из томов «Очерков русской культуры XVIII века»¹⁹.

В советский период происходило комплексное изучение книговедения и книжного дела разных веков в России²⁰. Понятно, что широта тематики данных исследований исключает специальное подробное рассмотрение истории русской книги по векам. Такое рассмотрение – тема специальных исследований. Для первой половины XVIII столетия С. П. Лупповым в 1970-е гг. осуществлены комплексные исследования книжного дела этого периода в целом²¹. Обобщающий храктер изучения книжного дела носит работа Б. И. Краснобаева и Л. А. Чёрной в «Очерках русской культуры XVIII века»²². Отметим также, что в советский период отечественной историографии написано большое число статей, посвящённых таким вопросам, как развитие типографского дела в XVIII в. (деятельность отдельных типографий и их владельцы)²³, книжная торговля в XVIII в. ²⁴.

Современная историография. Произошедшие в исторической науке в России в 90-е гг. и на рубеже XX – XXI вв. перемены, в целом, способствовали дальнейшему изучению и углублению проблематики, связанной с эволюцией российского читателя. Ряд наблюдений, важных для настоящей темы исследования, были, как и в предшествующие периоды, сделаны в литературе историко-культурного, историографического, справочно-обобщающего характера²⁵. В последние полтора десятилетия в рамках изучения историографии XVIII в. А.А. Севастьяновой ставился вопрос о составе собственно исторических изданий в библиотеке потенциального российского читателя в провинции XVIII века. В частности, отмечено, что «рассмотрение “пространства” исторического чтения ясно показывает тот реальный уровень возможностей исторической мысли, который имелся сначала в 50-60-е гг., а затем – в последней трети века»²⁶. Конкретные вопросы развития российской культуры, исторической мысли и науки в XVIII веке, связанные с полемикой М.В. Ломоносова и Г.Ф. Миллера по варяжскому вопросу изучались в трудах В.В. Фомина²⁷.

Отдельные аспекты влияния западноевропейской учёной мысли на развитие исторического познания в России выявлены в книге Е. А. Овчинниковой «Русская и европейская философия: пути схождения»²⁸. Новейшей работой, посвящённой формированию и распространению исторических знаний является кандидатская диссертация Н. В. Стариковой²⁹.

Значительное внимание в постсоветской историографии было отведено изучению возникновения и развития провинциальной культуры XVIII века, так или иначе связанной с понятием чтения в провинции³⁰.

На рубеже XX и XXI веков появились две монографии А. Ю. Самарина, тематика которых непосредственно связана с темой настоящей диссертации³¹. В своей монографии 1998 года автор не ограничивается исследованием только исторических изданий гражданской печати. Им рассматриваются также старопечатные книги. Интересно в контексте нашего исследования рассмотрение учёным взаимоотношений между печатными изданиями по истории и рукописной традиции первой половины XVIII столетия. Вместе с тем, А. Ю. Самарин изучает только одну сторону таких взаимоотношений: переписывание печатной литературы и бытование её в рукописях. Обратное влияние – когда в печатных изданиях по истории появлялись сведения, почерпнутые из рукописей, оставлено им без внимания.

Прямой интерес представляет и вторая монография А. Ю. Самарина. В ней содержатся специальные разделы, посвящённые социальному составу покупателей подписных изданий по истории и географическому распространению таких изданий³². В этом исследовании А. Ю. Самарин определяет состав и географию распространения читательской аудитории во второй половине XVIII в. (более точно, в 1762 – 1800 гг.) по данным списков подписчиков. Как следует уже из названия, источником здесь служат печатные списки подписчиков в изданиях, рассматриваемые «как комплекс, способный создать статистическую картину читательской аудитории периода». А. Ю. Самарин считает возможным говорить об «относительной репрезентативности данных печатных списков подписчиков»³³.

Ряд работ 1990-х – 2000-х годов серийных изданий «XVIII век» и «Книга в России», а также изданные в 1992 – 1995 гг. два сборника «Чтение в дореволюционной России» посвящены личным библиотекам деятелей культуры XVIII столетия³⁴. Важный для настоящей работы очерк истории чтения и читателя в Ярославле XVIII в. даёт Т. И. Гулина³⁵.

Таким образом, обзор научной литературы советской и современной историографии показывает, что книговедческая проблематика была в центре внимания исследователей ряда десятилетий XX века и на рубеже XX – XXI вв. В целом, в последние десятилетия XX в. был накоплен значительный материал. Вместе с тем, проведенный анализ свидетельствует о том, что работа по созданию целостной картины эволюции читателя в России в XVIII в. не была проведена. Не исследовалась специально и историческая библиотека этого периода. Вопросы, поставленные в интересующей нас плоскости, не подвергались до сих пор специальному изучению, что и делает целесообразной постановку темы настоящего диссертационного исследования.

Источниковая база диссертационного исследования характеризуется тремя главными группами источников: во-первых, - собственно исторические издания гражданской печати; во-вторых, - группа маргиналий, то есть владельческих и читательских записей и разного рода помет на книгах XVIII в.; в третьих, - каталоги, описания и справочники русской книги гражданской печати, дающие представление о массиве исторических изданий в России XVIII века в целом и, что особенно для нас важно, информацию о каждом названии (единице) гражданской печати, выходившей в свет.

Первая из указанных трёх групп – это собственно книги гражданской печати, изученные непосредственно по изданиям. Книги из собрания фондов Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника (далее – РИАМЗ), а также из Государственного архива Рязанской области (далее – ГАРО) просмотрены de visu³⁶. Понятно, что, практически, ни одно из книжных собраний, тем более провинциальных, не может претендовать на всю полноту книг, выходивших в России. Экземпляры таких собраний, как правило, отложились с известной долей случайности. Тем не менее, сам этот факт создаёт ту репрезентативность «отбора» временем и обстоятельствами, которая является объективной характеристикой книг, бытовавших в данной местности. Именно такая черта характеризует рязанские музейные собрания, книги которых и составили первую группу источников настоящего диссертационного исследования.

Вторая группа источников – маргиналии, то есть, владельческие и читательские записи, пометы. Они исследовались непосредственно на книгах гражданской печати (рязанских собраний), и в воспроизведениях (по каталогам книг гражданской печати из других собраний: Ярославского государственного музея-заповедника, каталогов изданий XVIII в. из книжных хранилищ Тверской и Вологодской областей³⁷). Большую ценность для нашей работы представляло репринтное издание «Библиографический словарь писателей, учёных и художников, уроженцев (преимущественно) Рязанской губернии»³⁸. В нём удалось обнаружить данные биографического характера, касающиеся некоторых из владельцев книг из собрания фондов Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.

Третья группа источников объединяет каталоги, описания и справочную литературу. Эта группа дала наиболее обширный материал. Именно по этому источнику в нашей работе составлялись перечни изданий гражданской печати XVIII в. Главным образом, анализировался материал двух признанных в науке основными сводных каталогов: «Описание изданий гражданской печати. 1708 – январь 1725 г.» и пятитомный «Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в.»³⁹.

Сводные каталоги, касающиеся специально исторических изданий гражданской печати, на данный момент не созданы.

Каталоги и справочники дают представление о самом массиве исторических изданий в целом. Тем не менее, они не имеют целью и не могут заменить сам источник, часто не содержат сведений о пометах и записях на книгах. В этом смысле большое значение приобретают каталоги местных книжных собраний, содержащие, помимо прочего, и названные данные. Особое место по масштабу собрания и по степени его научной проработанности занимает в этом ряду каталог коллекции русской книги XVIII в. Ярославского государственного музея-заповедника⁴⁰. Наряду с собранием РИАМЗ и ГАРО его данные являются в настоящей работе главным источником сведений по читательским и владельческим записям и пометам в книгах гражданской печати.

Кроме указанных трёх основных групп источников по теме диссертационного исследования отметим ряд источниковых материалов, игравших в анализе вспомогательную роль. Таковы, во-первых, редкие, в источниковедческом отношении, опубликованные описи частных рукописно-печатных библиотек и собраний конкретных лиц XVIII – начала XIX века⁴¹; во-вторых, это отдельные отзывы о библиотеках XVIII в., сохранившиеся в отечественных и зарубежных источниках⁴²; наконец, в-третьих, тексты исторических сочинений авторов XVIII века (В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, А. И. Мусина-Пушкина и др.).

Научная новизна диссертации. Настоящая диссертация является одним из первых опытов комплексного изучения российского читателя XVIII в. и его исторической библиотеки. Впервые делается попытка на материалах конкретных источников на протяжении столетия составить представление не только о потенциальном, но и о действительном содержании исторической библиотеки российского читателя. При этом некоторые источники (маргиналии из исторических изданиях гражданской печати, хранящихся в фондах рязанских собраний) вводятся в научный оборот также впервые. Специальный анализ читательских и владельческих записей на книгах из собрания Ярославского музея-заповедника не проводился прежде с точки зрения проблематики настоящего исследования. Привлечение новых источников расширяет представления об эволюции российской исторической мысли в XVIII столетии, в чём также заключается научная новизна диссертации. В контексте данных о формировании исторических библиотек XVIII века поставлен вопрос об использовании, как источника, уникальных сведений по истории Древней Руси, содержащихся в книгах гражданской печати.

Практическая значимость диссертации. Материалы диссертации могут быть использованы в научных трудах по истории России соответствующего периода, истории культуры, источниковедению, книговедению. Полученные данные важны для краеведения, а также при изучении истории книги и читателя конкретных региональных центров. В учебно-педагогических целях материалы и основные выводы диссертационного исследования могут оказаться полезны при чтении курсов и подготовке учебных изданий, в том числе, вузовских специальных курсов по отечественной истории, источниковедению, историческому краеведению.

Апробация результатов. Основные положения исследования изложены в шести статьях, в выступлениях на международных и всероссийских конференциях 2005 – 2007 гг., в том числе в докладе на «Чтениях по истории и культуре древней и новой России» памяти Д.С. Лихачева, проведенных Пушкинским домом (Институтом русской литературы) РАН в Ярославле в 2006 г.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы и трёх приложений.