Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы

Содержание


Песнь седьмая
Подобный материал:
1   ...   38   39   40   41   42   43   44   45   ...   143

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ




1 И трижды, и четырежды успело

Приветствие возникнуть на устах,

Пока не молвил, отступив, Сорделло:


4 "Вы кто?" - "Когда на этих высотах

Достойные спастись еще не жили,

Октавиан похоронил мой прах.


7 Без правой веры был и я, Вергилий,

И лишь за то утратил вечный свет".

Так на вопрос слова вождя гласили.


10 Как тот, кто сам не знает - явь иль бред

То дивное, что перед ним предстало,

И, сомневаясь, говорит: "Есть... Нет..." -


13 Таков был этот; изумясь сначала,

Он взор потупил и ступил вперед

Обнять его, как низшему пристало.


16 "О свет латинян, - молвил он, - о тот,

Кто нашу речь вознес до полной власти,

Кто город мой почтил из рода в род,


19 Награда мне иль милость в этом счастье?

И если просьбы мне разрешены,

Скажи: ты был в Аду? в которой части?"


22 "Сквозь все круги отверженной страны, -

Ответил вождь мой, - я сюда явился;

От неба силы были мне даны.


25 Не делом, а неделаньем лишился

Я Солнца, к чьим лучам стремишься ты;

Его я поздно ведать научился.


28 Есть край внизу, где скорбь - от темноты,

А не от мук, и в сумраках бездонных

Не возгласы, а вздохи разлиты.


31 Там я, - среди младенцев, уязвленных

Зубами смерти в свете их зари,

Но от людской вины не отрешенных;


34 Там я, - средь тех, кто не облекся в три

Святые добродетели и строго

Блюл остальные, их нося внутри.


37 Но как дойти скорее до порога

Чистилища? Не можешь ли ты нам

Дать указанье, где лежит дорога?"


40 И он: "Скитаться здесь по всем местам,

Вверх и вокруг, я не стеснен нимало.

Насколько в силах, буду спутник вам.


43 Но видишь - время позднее настало,

А ночью вверх уже нельзя идти;

Пора наметить место для привала.


46 Здесь души есть направо по пути,

Которые тебе утешат очи,

И я готов тебя туда свести".


49 "Как так? - ответ был. - Если кто средь ночи

Пойдет наверх, ему не даст другой?

Иль просто самому не станет мочи?"


52 Сорделло по земле черкнул рукой,

Сказав: "Ты видишь? Стоит солнцу скрыться,

И ты замрешь пред этою чертой;


55 Причем тебе не даст наверх стремиться

Не что другое, как ночная тень;

Во тьме бессильем воля истребится.


58 Но книзу, со ступени на ступень,

И вкруг горы идти легко повсюду,

Пока укрыт за горизонтом день".


61 Мой вождь внимал его словам, как чуду,

И отвечал: "Веди же нас туда,

Где ты сказал, что я утешен буду".


64 Мы двинулись в дорогу, и тогда

В горе открылась выемка, такая,

Как здесь в горах бывает иногда.


67 "Войдем туда, - сказала тень благая, -

Где горный склон как бы раскрыл врата,

И там пробудем, утра ожидая".


70 Тропинка, не ровна и не крута,

Виясь, на край долины приводила,

Где меньше половины высота.


73 Сребро и злато, червлень и белила,

Отколотый недавно изумруд,

Лазурь и дуб-светляк превосходило


76 Сияние произраставших тут

Трав и цветов и верх над ними брало,

Как большие над меньшими берут.


79 Природа здесь не только расцвечала,

Но как бы некий непостижный сплав

Из сотен ароматов создавала.


82 "Salve, Regina," - меж цветов и трав

Толпа теней, внизу сидевших, пела,

Незримое убежище избрав.


85 "Покуда солнце все еще не село, -

Наш мантуанский спутник нам сказал, -

Здесь обождать мы с вами можем смело.


88 Вы разглядите, став на этот вал,

Отчетливей их лица и движенья,

Чем если бы их сонм вас окружал.


91 Сидящий выше, с видом сокрушенья

О том, что он призваньем пренебрег,

И губ не раскрывающий для пенья, -


94 Был кесарем Рудольфом, и он мог

Помочь Италии воскреснуть вскоре,

А ныне этот час опять далек.


97 Тот, кто его ободрить хочет в горе,

Царил в земле, где воды вдоль дубрав

Молдава в Лабу льет, а Лаба в море.


100 То Оттокар; он из пелен не встав,

Был доблестней, чем бороду наживший

Его сынок, беспутный Венцеслав.


103 И тот курносый, в разговор вступивший

С таким вот благодушным добряком,

Пал, как беглец, честь лилий омрачивший.


106 И как он в грудь колотит кулаком!

А этот, щеку на руке лелея,

Как на постели, вздохи шлет тайком.


109 Отец и тесть французского злодея,

Они о мерзости его скорбят,

И боль язвит их, в сердце пламенея.


112 А этот кряжистый, поющий в лад

С тем носачом, смотрящим величаво,

Был опоясан, всем, что люди чтят.


115 И если бы в руках была держава

У юноши, сидящего за ним,

Из чаши в чашу перешла бы слава,


118 Которой не хватило остальным:

Хоть воцарились Яков с Федериком,

Все то, что лучше, не досталось им.


121 Не часто доблесть, данная владыкам,

Восходит в ветви; тот ее дарит,

Кто может все в могуществе великом.


124 Носач изведал так - же этот стыд,

Как с ним поющий Педро знаменитый:

Прованс и Пулья стонут от обид.


127 Он выше был, чем отпрыск, им отвитый,

Как и Костанца мужем пославней,

Чем были Беатриче с Маргеритой.


130 А вот смиреннейший из королей,

Английский Генрих, севший одиноко;

Счастливее был рост его ветвей.


133 Там, ниже всех, где дол лежит глубоко,

Маркиз Гульельмо подымает взгляд;

Алессандрия за него жестоко


136 Казнила Канавез и Монферрат".