Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы

Содержание


Песнь двадцать третья
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   143

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ




1 Безмолвны, одиноки и без свиты,

Мы шли путем, неведомым для нас,

Друг другу вслед, как братья минориты.


4 Недавний бой припомянув не раз,

Я баснь Эзопа вспомнил поневоле,

Про мышь и про лягушку старый сказ.


7 "Сейчас" и "тотчас" сходствуют не боле,

Чем тот и этот случай, если им

Уделено вниманье в равной доле.


10 И так как мысль дает исток другим,

Одно другим сменилось размышленье,

И страх мой стал вдвойне неодолим.


13 Я думал так: "Им это посрамленье

Пришло от нас; столь тяжкий претерпев

Ущерб и срам, они затеют мщенье.


16 Когда на злобный нрав накручен гнев,

Они на нас жесточе ополчатся,

Чем пес на зайца разверзает зев".


19 Я чуял - волосы на мне дыбятся

От жути, и, остановясь, затих;

Потом сказал: "Они за нами мчатся;


22 Учитель, спрячь скорее нас двоих;

Мне страшно Загребал; они предстали

Во мне так ясно, что я слышу их".


25 "Будь я стеклом свинцовым, я б едва ли, -

Сказал он, - отразил твой внешний лик

Быстрей, чем восприял твои печали.


28 Твой помысел в мои помысел проник,

Ему лицом и поступью подобный,

И я их свел к решенью в тот же миг.


31 И если справа склон горы удобный,

Чтоб нам спуститься в следующий ров,

То нас они настигнуть не способны".


34 Он не успел домолвить этих слов,

Как я увидел: быстры и крылаты,

Они уж близко и спешат на лов.


37 В единый миг меня схватил вожатый,

Как мать, на шум проснувшись вдруг и дом

Увидя буйным пламенем объятый,


40 Хватает сына и бежит бегом,

Рубашки не накинув, помышляя

Не о себе, а лишь о нем одном, -


43 И тотчас вниз с обрывистого края

Скользнул спиной на каменистый скат,

Которым щель окаймлена шестая.


46 Так быстро воды стоком не спешат

Вращать у дольной мельницы колеса,

Когда струя уже вблизи лопат,


49 Как мой учитель, с высоты утеса,

Как сына, не как друга, на руках

Меня держа, стремился вдоль откоса.


52 Чуть он коснулся дна, те впопыхах

Уже достигли выступа стремнины

Как раз над нами; но прошел и страх, -


55 Затем что стражу пятой котловины

Им промысел высокий отдает,

Но прочь ступить не властен ни единый.


58 Внизу скалы повапленный народ

Кружил неспешным шагом, без надежды,

В слезах, устало двигаясь вперед.


61 Все - в мантиях, и затеняет вежды

Глубокий куколь, низок и давящ;

Так шьют клунийским инокам одежды.


64 Снаружи позолочен и слепящ,

Внутри так грузен их убор свинцовый,

Что был соломой Федериков плащ.


67 О вековечно тяжкие покровы!

Мы вновь свернули влево, как они,

В их плач печальный вслушаться готовы.


70 Но те, устав под бременем брони,

Брели так тихо, что с другим соседом

Ровнял нас каждый новый сдвиг ступни.


73 И я вождю: "Найди, быть может ведом

Делами или именем иной;

Взгляни, шагая, на идущих следом".


76 Один, признав тосканский говор мой,

За нами крикнул: "Придержите ноги,

Вы, что спешите так под этой тьмой!


79 Ты можешь у меня спросить подмоги".

Вождь, обернувшись, молвил: "Здесь побудь;

Потом с ним в ногу двинься вдоль дороги".


82 По лицам двух я видел, что их грудь

Исполнена стремления живого;

Но им мешали груз и тесный путь.


85 Приблизясь и не говоря ни слова,

Они смотрели долго, взгляд скосив;

Потом спросили так один другого:


88 "Он, судя по работе горла, жив;

А если оба мертвы, как же это

Они блуждают, столу совлачив?"


91 И мне: "Тосканец, здесь, среди совета

Унылых лицемеров, на вопрос,

Кто ты такой, не презирай ответа".


94 Я молвил: "Я родился и возрос

В великом городе на ясном Арно,

И это тело я и прежде нес.


97 А кто же вы, чью муку столь коварно

Изобличает этот слезный град?

И чем вы так казнимы лучезарно?"


100 Один ответил: "Желтый наш наряд

Навис на нас таким свинцовым сводом,

Что под напором гирь весы скрипят.


103 Мы гауденты, из Болоньи родом,

Я - Каталано, Лодеринго - он;

Мы были призваны твоим народом,


106 Как одиноких брали испокон,

Чтоб мир хранить; как он хранился нами,

Вокруг Гардинго видно с тех времен".


109 Я начал: "Братья, вашими делами..." -

Но смолк; мой глаз внезапно увидал

Распятого в пыли тремя колами.


112 Он, увидав меня, затрепетал,

Сквозь бороду бросая вздох стесненный.

Брат Каталан на это мне сказал:


115 "Тот, на кого ты смотришь, здесь пронзенный,

Когда-то речи фарисеям вел,

Что может всех спасти один казненный.


118 Он брошен поперек тропы и гол,

Как видишь сам, и чувствует все время,

Насколько каждый, кто идет, тяжел.


121 И тесть его здесь терпит то же бремя,

И весь собор, оставивший в удел

Еврейскому народу злое семя".


124 И видел я, как чудно поглядел

Вергилий на того, кто так ничтожно,

В изгнанье вечном, распятый, коснел.


127 Потом он молвил брату: "Если можно,

То не укажете ли нам пути

Отсюда вправо, чтобы бестревожно


130 Из здешних мест мы с ним могли уйти

И черных ангелов не понуждая

Нас из ложбины этой унести".


133 И брат: "Тут есть вблизи гряда большая;

Она идет от круговой стены,

Все яростные рвы пересекая,


136 Но рухнула над этим; вы должны

Подняться по обвалу; склон обрыва

И дно лощины сплошь завалены".


139 Вождь голову понурил молчаливо.

"Тот, кто крюком, - сказал он наконец, -

Хватает грешных, говорил нам лживо".


142 "Я не один в Болонье образец

Слыхал того, как бес ко злу привержен, -

Промолвил брат. - Он всякой лжи отец".


145 Затем мой вождь пошел, слегка рассержен,

Широкой поступью и хмуря лоб;

И я от тех, кто бременем удержан,


148 Направился по следу милых стоп.