Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы

Содержание


Песнь тридцать первая
Подобный материал:
1   ...   28   29   30   31   32   33   34   35   ...   143

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ




1 Язык, который так меня ужалил,

Что даже изменился цвет лица,

Мне сам же и лекарством язву залил;


4 Копье Ахилла и его отца

Бывало так же, слышал я, причиной

Начальных мук и доброго конца.


7 Спиной к больному рву, мы шли равниной,

Которую он поясом облег,

И слова не промолвил ни единый.


10 Ни ночь была, ни день, и я не мог

Проникнуть взором в дали окоема,

Но вскоре я услышал зычный рог,


13 Который громче был любого грома,

И я глаза навел на этот рев,

Как будто зренье было им влекомо.


16 В плачевной сече, где святых бойцов

Великий Карл утратил в оны лета,

Не так ужасен был Орландов зов.


19 И вот возник из сумрачного света

Каких-то башен вознесенный строй;

И я "Учитель, что за город это?"


22 "Ты мечешь взгляд, - сказал вожатый мой, -

Сквозь этот сумрак слишком издалека,

А это может обмануть порой.


25 Ты убедишься, приближая око,

Как, издали судя, ты был неправ;

Так подбодрись же и шагай широко".


28 И, ласково меня за руку взяв:

"Чтобы тебе их облик не был страшен,

Узнай сейчас, еще не увидав,


31 Что это - строй гигантов, а не башен;

Они стоят в колодце, вкруг жерла,

И низ их, от пупа, оградой скрашен".


34 Как, если тает облачная мгла,

Взгляд начинает различать немного

Все то, что муть туманная крала,


37 Так, с каждым шагом, ведшим нас полого

Сквозь этот плотный воздух под уклон,

Обман мой таял, и росла тревога:


40 Как башнями по кругу обнесен

Монтереджоне на своей вершине,

Так здесь, венчая круговой заслон,


43 Маячили, подобные твердыне,

Ужасные гиганты, те, кого

Дий, в небе грохоча, страшит поныне.


46 Уже я различал у одного

Лицо и грудь, живот до бедер тучных

И руки книзу вдоль боков его.


49 Спасла Природа многих злополучных,

Подобные пресекши племена,

Чтоб Марс не мог иметь таких подручных;


52 И если нераскаянна она

В слонах или китах, тут есть раскрытый

Для взора смысл, и мера здесь видна;


55 Затем что там, где властен разум, слитый

Со злобной волей и громадой сил,

Там для людей нет никакой защиты.


38 Лицом он так широк и длинен был,

Как шишка в Риме близ Петрова храма;

И весь костяк размером подходил;


61 От кромки - ноги прикрывала яма -

До лба не дотянулись бы вовек

Три фриза, стоя друг на друге прямо;


64 От места, где обычно человек

Скрепляет плащ, до бедер - тридцать клалось

Больших пядей. "Rafel mai amech


67 Izabi almi", - яростно раздалось

Из диких уст, которым искони

Нежнее петь псалмы не полагалось.


70 И вождь ему: "Ты лучше в рог звени,

Безумный дух! В него - избыток злобы

И всякой страсти из себя гони!


73 О смутный дух, ощупай шею, чтобы

Найти ремень; тогда бы ты постиг,

Что рог подвешен у твоей утробы".


76 И мне: "Он сам явил свой истый лик;

То царь Немврод, чей замысел ужасный

Виной, что в мире не один язык.


79 Довольно с нас; беседы с ним напрасны:

Как он ничьих не понял бы речей,

Так никому слова его не ясны".


82 Мы продолжали путь, свернув левей,

И, отойдя на выстрел самострела,

Нашли другого, больше и дичей.


85 Чья сила великана одолела,

Не знаю; сзади - правая рука,

А левая вдоль переда висела


88 Прикрученной, и, оплетя бока,

Цепь завивалась, по открытой части,

От шеи вниз, до пятого витка.


91 "Гордец, насильем домогаясь власти,

С верховным Дием в бой вступил, и вот, -

Сказал мой вождь, - возмездье буйной страсти.


94 То Эфиальт; он был их верховод,

Когда богов гиганты устрашали;

Теперь он рук вовек не шевельнет".


97 И я сказал учителю: "Нельзя ли,

Чтобы, каков безмерный Бриарей,

Мои глаза на опыте узнали?"


100 И он ответил: "Здесь вблизи Антей;

Он говорит, он в пропасти порока

Опустит нас, свободный от цепей.


103 А тот, тобою названный, - далеко;

Как этот - скован, и такой, как он;

Лицо лишь разве более жестоко".


106 Так мощно башня искони времен

Не содрогалась от землетрясенья,

Как Эфиальт сотрясся, разъярен.


109 Я ждал, в испуге, смертного мгновенья,

И впрямь меня убил бы страх один,

Когда бы я не видел эти звенья.


112 Мы вновь пошли, и новый исполин,

Антей, возник из темной котловины,

От чресл до шеи ростом в пять аршин.


115 "О ты, что в дебрях роковой долины, -

Где Сципион был вознесен судьбой,

Рассеяв Ганнибаловы дружины, -


118 Не счел бы львов, растерзанных тобой,

Ты, о котором говорят: таков он,

Что, если б он вел братьев в горний бой,


121 Сынам Земли венец был уготован,

Спусти нас - и не хмурь надменный взгляд -

В глубины, где Коцит морозом скован.


124 Тифей и Титий далеко стоят;

Мой спутник дар тебе вручит бесценный;

Не корчи рот, нагнись; он будет рад


127 Тебя опять прославить во вселенной;

Он жив и долгий век себе сулит,

Когда не будет призван в свет блаженный".


130 Так молвил вождь; и вот гигант спешит

Принять его в простертые ладони,

Которых крепость испытал Алкид.


133 Вергилий, ощутив себя в их лоне,

Сказал: "Стань тут", - и, чтоб мой страх исчез,

Обвил меня рукой, надежней брони.


136 Как Гаризенда, если стать под свес,

Вершину словно клонит понемногу

Навстречу туче в высоте небес,


139 Так надо мной, взиравшим сквозь тревогу,

Навис Антей, и в этот миг я знал,

Что сам не эту выбрал бы дорогу.


142 Но он легко нас опустил в провал,

Где поглощен Иуда тьмой предельной

И Люцифер. И, разогнувшись, встал,


145 Взнесясь подобно мачте корабельной.