Б. А. Рыбаков язычестводрев h ейруси москва 1987 Книга
Вид материала | Книга |
- Б. А. Рыбаков язычество древhей руси москва 1987 Книга, 11300.29kb.
- Б. А. Рыбаков язычеств о древ h ихславя h москва 1981 Издательство "Hаyка" Книга, 9760.3kb.
- Красная книга, 61.68kb.
- Рыбаков Борис Юрьевич. Судьи Рыбаков Л. Б., Ламанен В. И., Кареев С. Н. Награждение, 34.47kb.
- Б. А. Рыбаков Язычество Древней Руси Предисловие Эта книга, 10530.88kb.
- Предлагаемая вниманию читателя книга написана на основе лекций, прочитанных автором, 6673.9kb.
- Предлагаемая вниманию читателя книга написана на основе лекций, прочитанных автором, 3042.94kb.
- Армянская Патриархия Иерусалима, Монастырь Святых Иаковых редактор: Виталий Кабаков, 2449.03kb.
- Москва Издательство "Республика", 36492.15kb.
- С. В. Воронин Настольная книга предпринимателя Москва «Копиринг» 2009 удк 339. 138, 4209.96kb.
"Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний
(ритуальных действий) и собрания бесовского градок мал на месте
некоем, зовом ом Перыня, идеже и кумир Перун стояше"
Вполне вероятно, что комплекс капищ на Перыни был огражден
исчезнувшей впоследствии оградой.
"И баснословят о сем Волхве невегласи, глаголюще: "В боги
сел"
Далее излагается предание о свержении бога-крокодила,
напоминающее запись о свержении идола Перуна, но в весьма
своеобразном преломлении:
"Наше же христианское истинное слово... О сем окаянном
чародеи и волхве -- яко зло разбиен бысть и удавлен от бесов в реце
Волхове и мечтании бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по
оной реце Волхову и извержено на брег против волховного оного
городка, иже ныне зовется Перыня. И со многим плачем от невеглас ту
погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою. И могилу
ссыпаша над ним вельми высоку, яко есть поганым. И по трех убо днех
окаянного того тризнища просядеся земля и пожре мерзкое тело
коркоделово. И могила его просыпася над ним купно во дно адово, иже
и доныне, якоже поведают, знак ямы тоя стоит не наполняйся" 21.
----------------------------------
21 "Цветник" 1665 г. Рукопись б. Синодальной библиотеки. См.:
Сперанский М. Н. Русская устная словесность. М., 1917, с. 303 --
304.
В противоположность свергнутому идолу Перуна, естественно
плывшему по Волхову вниз по течению (Перынь -- Великий мост --
Пидьба севернее Новгорода), этот загадочный "крокодил", во-первых,
был удавлен в реке, а во-вторых, волшебной силой он был несен по
Волхову вверх по течению и был извержен на берег у подножья
перынского священного городка, поставленного им самим для языческих
священнодействий. Обитал бог Волхова где-то в реке, очевидно ниже
Новгорода ("Словенска Великого"), а святилище его, совмещенное в
легенде с его могилой, находилось у самого истока реки, близ
Ильменя-озера, как бы объединяя воды озера с водами вытекающей из
него реки.
Лицо, записавшее это интереснейшее новгородское предание,
плохо справилось с согласованием сведений о Перуне (память о котором
осталась в топониме "Перынь"), с древним мифом о боге Волхове. Из
этой записи предания совершенно ясно, что ритуальность Перыни была
хронологически двойственной: установление там культа Перуна нам
известно и оно точно датировано; культ Перуна был сменен
христианством. Предание же знакомит нас с тем, что предшествовало
действиям Добрыни в 980 г. Это урочище на холме, как бы разделяющем
озеро и Волхов, было в древности посвящено богу реки Волхова.
Архаичный сюжет о речном божестве-ящере ("коркоделе") известен по
русской вставке в перевод "Беседы Григория Богослова об испытании
града" по списку XI в. Это поучение против язычества по своему духу
близко к "Слову о ведре и казнях божиих", включенному в летопись под
1068 г.
Русская вставка в текст греческой "Беседы" начинается там,
где речь идет о рыболовстве и связанных с ним магических обрядах
"...Ов (некто, некоторый) пожьре неводу своему, имъшю мъного
(благодарственная жертва за богатый улов). [Вставка:]
"Ов требу створи на студеньци (у родника) дъжда искы от него,
забыв, яко бог с небесе дъждь даеть. Ов не сущим богом жьрет и бога
створышаго небо и землю раздражаеть.
Ов реку богыню нарицаеть и зверь, живущъ в ней, яко бога
нарицая, требу творить" 22.
----------------------------------
22 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 93-94.
В этом дополнении к "Беседе Григория Богослова" русский
(может быть, конкретнее -- новгородский?) книжник XI в. записал в
краткой форме то, что так красочно обрисовано в предании, известном
нам по списку середины XVII в.
Рукопись, содержащая предание о боге Волхове, почти
одновременна пребыванию Адама Олеария в Новгороде. Путешественнику
сообщили стандартную летописную версию. В "Цветник" же попал,
очевидно, какой-то фольклорный материал, производящий впечатление
глубокой архаики.
Главной своей частью предание тесно соприкасается с
новгородским циклом былин о Садке. Былины о Садке содержат два
исторических слоя: древнейший слой связан с бедным гусляром,
играющим на берегу Ильменя, а второй повествует о "богатом госте",
похваляющемся скупить все товары Великого Новгорода, строящем
церковь и посылающем огромный караван кораблей с товарами за море.
Эту двуслойность былин о Садке хорошо определил еще Н. И.
Костомаров: "Христианское начало входит сюда слабо и притом так, что
языческая подкладка ясно видна из-под новой одежды. Миф о Садке,
вероятно, один из самых общих" 23. Более поздний слой хорошо
связывается с конкретным историческим лицом XII в.:
"В лето 6675 (1167)... На ту же весну заложи Съдко Сытиниць
церковь камяну святую мученику Бориса и Глеба при князи Святославе
Ростиславици, при архиепископе Илии" 24.
----------------------------------
23 Костомаров Н. И. История Новгорода, Пскова и Вятки во
время удельно-вечевого уклада. СПб., 1868, т. II, с. 246.
24 Новгородская I летопись. М.;' Л., 1950, с. 32 и 219.
Местоположение её точно определяется другой летописной записью о
сгоревшей деревянной церкви Софии, находившейся "конець Пискупле
улице, идеже ныне поставил Сотъке церковь камену святого Бориса и
Глеба над Волховом" (там же, с. 181). Церковь Садка Сытинича служила
важным топографическим ориентиром и указана в "Уставе о мостех"
(1230-е гг.). Там же, с. 507. Около этой церкви произошло
столкновение князя Всеволода Мстиславича с новгородцами Софийской
стороны, защищавшими посадника Твердислава в 1220 г. "Твьрдислав же
бяше немоцьн и вывезоша и на санках к Борису и Глебу и скопишася о
немь Пруси и Людин конець и Загородци..." (там же, с. 60).
Вот с этим купцом или торгующим боярином (он назван по
отчеству) и можно сопоставить то торгово-экспедиционное начало,
которое так устойчиво в былинах о Садке. Когда-то, примерно в XIII
-- XIV вв., разные фольклорные материалы, связанные с подводными
языческими силами, были, очевидно, сведены в Новгороде в стройную
поэму, в которой языческие силы помогают герою-гусляру, делают его
богатым купцом, требуя взамен услуг и жертв; возврат героя из
подводного царства к его обычной жизни в городе происходит при
помощи святого Николы, в честь которого герой строит церковь 25.
----------------------------------
25 Обзор былин о Садке облегчен появлением книги:
Новгородские былины/ Сост. Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий. М.,
1978. Былины о Садке, с. 148-242.
Постепенно былина эволюционировала: стал отпадать её запев,
связанный с дарами ильменского Нептуна бедному гусляру, и песнь
начиналась с хвастовства богатого Садка на пиру или у церкви после
праздничной службы. Это закономерно для эпохи расцвета
боярско-купеческого слоя в XIV -- XV вв. Наибольшее количество
поздних признаков (упоминание Москвы, "царев кабак") находится в тех
усеченных вариантах, где внимание уделено только торговой флотилии,
которую удерживает морской царь, требуя выкупа -- человеческой
жертвы.
Обратимся к архаическому слою, к тому времени, когда "зверя,
живущего в воде, богом нарицали":
А как ведь во славноем в Новеграде,
А и как был Садке да гусельщик -- от,
А и как не было много несчетной золотой казны, --
А и как только ен ходил по честным пирам,
Спотешал как он да купцей, бояр 26.
----------------------------------
26 Новгородские былины, с. 157.
Другой вариант:
Ише был-жил Садко-новогородцькия,
Он ведь сделал все гусельци яровцяты --
Он из хитрых же Садко да был хитер-мудер,
Ен ходил-то все играл да все ко озеру... 27.
----------------------------------
27 Новгородские былины, с. 180.
Былина подробно, используя прием ретардации посредством
повтора, рисует слушателям одинокую фигуру известного в Новгороде
мудрого гусляра, сидящего на берегу Ильменя и играющего на гуслях.
А и пошел Садке ко Ильмень да ко озеру,
А и как он садился на синь-горюч камень да об озеро,
Ой, как начал играть во гусли во яровчаты...
Игра Садка произвела магическое действие: "волна в озере
сходилася, вода ли с песком смутилася", из озера вышел царь водяной,
"как тут в озере вода всколыбалася ..." Облик царя в былинах
подразумевается антропоморфный, но никак не описан. Но иногда вместо
мужского олицетворения озера ("дядя Ильмень") перед Садком
появляется из глубин "царица Белорыбица" 28.
----------------------------------
28 Новгородские былины, с. 180.
Водяное божество одобряет игру гусляра, благодарит за нее и
одаривает музыканта, предрекая ему небывалый улов рыбы или же поимку
рыб-золоты-перья, которые помогут ему перехитрить новгородских
гостей и выиграть спор. Все предсказанное сбывается; гусляр
становится самым богатым человеком в Новгороде. Игра на гуслях
оказалась волшебным средством получения благ.
Гусли, как и "честные пиры", были неотъемлемой частью
языческого ритуала, прочно устоявшей и после принятия христианства
29.
----------------------------------
29 Фаминцын А. С. Гусли. Русский народный музыкальный
инструмент. СПб., 1890.
В связи с нашей темой особый интерес представляют подлинные
гусли первой половины XII в. из раскопок в Новгороде 30. Гусли
представляют собой плоское корытце с пазами для шести колков. Левая
(от гусляра) сторона инструмента оформлена скульптурно как голова и
часть туловища ящера. Под головой ящера нарисованы две маленьких
головки "ящерят". На оборотной стороне гусель изображены лев и
птица. Таким образом, в орнаментации гусель присутствуют все три
жизненных зоны: небо (птица), земля (конь, лев) и подводный мир
(ящер).
----------------------------------
30 Колчин Б. А. Новгородские древности. Резное дерево. -- САИ
Е 1-55. М., 1971, с. 18, рис. 4 (№ 3 -- 5); Он же. Гусли древнего
Новгорода. -- В кн.: Древняя Русь и славяне. М., 1978, с. 358 --
366, рис. 4; Поветкин В. И. Новгородские гусли и гудки. -- В кн.:
Новгородский сборник "50 лет раскопок Новгорода". М., 1982, с. 295
-- 311, рис. 3.
Ящер господствует над всем и благодаря своей трехмерной
скульптурности объединяет обе плоскости инструмента. Такие
украшенные гусли изображены у гусляра на браслете XII -- XIII вв.
Есть гусли с изображением двух конских голов (конь -- обычная жертва
водяному); есть гусли, на которых, подобно орнаменту на украинских
бандурах, изображены волны (гусли XIV в.); рядом с гребнем волн,
символизирующих, разумеется, водную стихию, помещены два
прямоугольника, перекрещенных диагоналями. Это -- устойчивый знак
земли, нивы, хорошо прослеженный на этнографических прялках. Символы
воды и земли соединяет условная змейка 31.
----------------------------------
31 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. Рисунки на с. 241
и 247. На прялках есть и изображения ящера.
Орнаментика новгородских гусель XI -- XIV вв. прямо указывает
на связь этого культового инструмента со стихией воды и с её
повелителем, царем подводного царства -- ящером. Все это вполне
соотносится с архаичным вариантом былины: гусляр угождает подводному
божеству, и божество изменяет уровень жизни бедного, но хитромудрого
гусляра. Где происходит встреча Садка с водяным царем? Суммируя все
топографические ориентиры былины, мы можем сказать, что игра гусляра
происходила на Ильмене, близ истока Волхова, у западного (левого,
софийского) берега реки. Садко связан с Софийской, а не с Торговой
стороной Новгорода; он всеми своими действиями как бы
противопоставлен корпорации купцов правого берега. Церковь
летописного Садка Сытинича расположена на левом берегу в Детинце у
южных Проездных ворот ("Устав о мостех"). Былина знает этот
ориентир:
Втапоры Садко молодец отошед поклонился,
Подошел ко Новугороду
И будет у тоя башни проезжая
Подле славного озера Ильменя... 32.
----------------------------------
32 Древние российские стихотворения, собранные Киршею
Даниловым. М.. 1938, с. 181-182.
К Ильменю обращена южная Проездная башня новгородского кремля
("Городные ворота"), выводящая к Добрыниной улице (название древнее)
и Волосовой улице.
Путь от этих южных ворот к озеру вел через Перынь и,
возможно, там и кончался, так как далее уже шел берег Ильменя;
четкой границы между озером и вытекающим из него широким раструбом
Волховом нет. Перынь с её холмом и рощей является наиболее заметным
рубежом реки и озера.
Не исключено, что игра мудрого гусляра ради хорошего улова
рыбы -- это часть древнего магического обряда, производившегося у
священного места, названного после 980 г. Перынью, а в более раннее
время посвященного богу реки, "бесоугодному чародею" Волхову,
"залегающему водный путь" и "преобразующемуся во образ лютого зверя
коркодела". Ящер-оборотень на новгородских гуслях позволяет надежно
связывать воедино и ритуальную игру на гуслях на берегу
Ильмень-озера и задержку корабля Садка морским царем за многолетнюю
неуплату дани ему.
...не пошлины Поддонный царь требует,
А требует он голову человеческу 33.
----------------------------------
33 Новгородские былины, с. 188.
Ящер, залегающий путь, требует человеческой жертвы, и самому
Садку по жребию приходится опуститься на дно морское. Его выручают
волшебные гусли: морской царь и царица Белорыбица пустились в пляс,
и на море поднялась буря. К Садку явился святой Николай и
посоветовал гусляру порвать струны, чтобы не губить души
христианские. Средневековый исполнитель былины показал одного из
главных христианских святых -- Николая Мирликийского -- беспомощным
перед лицом древних языческих сил: он сам не может остановить бурю,
а должен просить гусляра порвать струны его ритуального инструмента.
Морской царь пытается удержать Садка в своем царстве, предлагая ему
на выбор сотни невест. Садко, по совету Николы, выбирает Чернаву, но
удерживается от общения с ней и оказывается в земном человеческом
мире "в Новеграде, на крутом кряжу, а о ту риченку о Чернаву-ту".
Очевидно, девы поддонного царя -- олицетворение рек, впадающих в
озеро или в море. Садко скромно выбрал самую худшую, самую последнюю
девушку -- чернавушку и оказался на берегу реченьки Чернавы.
Существует предание "О Черном Ручье":
"Черный Ручей есть небольшая речка, впадающая в озеро Ильмень
с западной (там, где Перынь) стороны ... Поездка в лодке по берегам
озера на Черный Ручей считалась тогда обыкновенною загородной
прогулкой новгородских граждан, чему, без сомнения, много
способствовало и уединенное, дикое, но живописное местоположение
побережья Ильменя и Черного Ручья" 34.
----------------------------------
34 Куприянов И. Предание о Черном Ручье. -- Вести, геогр.
об-ва, 1853, ч. 7, отд. VIII, с. 25; Новгородские былины, с. 232.
Существовавший в середине XIX в. Черный Ручей находился,
очевидно, непосредственно за Перынью, юго-западнее её и в ближайшем
соседстве с Перынью, так как иначе были бы невозможны "обыкновенные
загородные прогулки" на лодках.
Святилище "крокодила" в Перыни, гусляр, получающий дар от
подводного властелина, гусли с изображением символов неба, земли и
подводного мира (с полным преобладанием ящера), зверь, живущий в
воде и нарицаемый богом, поддонный царь (с царицей Белорыбицей),
требующий человеческой жертвы и покровительствующий гусляру,
наконец, водная дева Чернава и речка Чернава, на берегу которой
просыпается волшебный гусляр Садко, -- все это прочно выстраивается
в семантический ряд, доказывающий, что предшественником Перуна в
Перыни были не только рожаницы (церковь Рождества Богородицы), но и
то третье славянское божество, которое издревле включалось в триаду:
Lado Ileli | Jassa
Лада Леля | "Яша", ящер
Рожаницы 35 |
----------------------------------
35 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 399.
В южной триаде двум безымянным рожаницам сопутствует Род. У
западных славян рожаницы, земледельческие богини плодородия, названы
по именам: Лада и Леля. Восточнославянский фольклор хорошо знает эти
имена и даже устанавливает родство богинь: Лада -- мать и Леля --
очевидно дочь (как у греков Лето -- мать, Артемида -- дочь).
Новгородский пантеон повторяет польскую схему, известную по
материалам 1420-х годов, связанным с огромным языческим святилищем
в сакральном до сих пор Ченстоховском округе. Это не должно нас
удивлять, так как происхождение новгородских словен, согласно
исследованию В. В. Седова, связано с какими-то северо-восточными
областями лехитских племен 36.
----------------------------------
36 Седов В. В. Длинные курганы кривичей. М., 1974.
Род как божество неба, дождя был особенно важен южным
земледельческим племенам. Ящер -- хозяин вод, рыбы и водных путей
был, очевидно, важнее для новгородцев, которые свои земледельческие
моления адресовали преимущественно рожаницам (в Новгороде, кроме
Перыни, было 5 церквей Рождества Богородицы!), а моления о рыбных
богатствах и водных путях, игравших такую важную роль в их жизни,
обращали к богу "Jassa", царю вод, выступавшему, возможно, в двух
ипостасях: как бог Ильменя и Волхова ("чародей Волхов" -- крокодил)
и бог "синего моря соленого" -- морской царь. Для населения
киевского Поднепровья культ ящера, как хозяина "нижнего мира",
хорошо засвидетельствован для VI -- VII вв. (пальчатые фигуры с
головой ящера). В новгородской земле этот культ был, очевидно, в
полном расцвете и много позже, в X -- XIII вв. Об этом
свидетельствует, как увидим ниже, обилие изображений ящера в
новгородском прикладном искусстве. Антропоморфность водного владыки
в былинах о Садке явилась, очевидно, результатом окончательной
обработки мифологических сюжетов в XIII -- XIV вв., когда в комплекс
из трех -- четырех сюжетов был введен образ богатого купца,
строителя церкви, хорошо известной новгородцам, а все языческое было
из поэмы убрано или приглушено. В реальной жизни язычество было
вполне ощутимо еще в XIII в.
"В лето 6735 (1227). Того же лета ижгоша вълхвы четыре --
творяхуть е потворы (колдовство) деюще. А бог весть! И съжгоша их на
Ярославли дворе" 37.
----------------------------------
37 Новгородская I летопись, с. 65. Во Пскове такие аутодафе
производились до XV в. В 1411 г. "псковичи сожгоша 12 жонке вещих".
Псковские летописи. М., 1955, т. II, с. 36.
Год спустя новгородцы поставили князю Ярославу Всеволодичу
непременное условие его пребывания в Новгороде:
"Поеди к нам. Забожницъе отложи, судье по волости не
слати..." 38.
----------------------------------
38 Псковские летописи, с. 67.
"Забожничье" -- это, по всей видимости, налог на села, где
производятся старинные языческие обряды и пиры.
Новгородская одиссея о Садке составлялась примерно в это же
время с христианских, церковных позиций. Главным её героем,
определяющим ход событий, является не Садко, получающий неожиданную