Мук цбс г. Пущино, Московской области у книжной полки чеховский альбом сценарии литературных вечеров Пущино
| Вид материала | Документы |
- Анализ работы муниципального общеобразовательного учреждения средней общеобразовательной, 1252.44kb.
- 1. Александрова Т. Домовенок Кузька…(с продолжениями), 69.48kb.
- М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова ран институт молекулярной генетики ран нейрохимическое, 386.57kb.
- «09» декабря 2011г. Положение о проведении инвентаризации имущества и финансовых обязательств, 22.85kb.
- Программа конференции: Планируется проведение пленарных заседаний и круглых столов, 72.2kb.
- Компьютерная биология и гетевская традиция синтеза науки и искусства. Тирас, 59.91kb.
- Запрос котировочной стоимости управление по делам молодежи, культуре и спорту администрации, 493.09kb.
- Публичный доклад моу сош №3 городского округа Пущино Московской области, 713.61kb.
- «Чеховский дар» продолжает свой путь, 15.79kb.
- Вологда в годы Великой Отечественной войны Краеведческие чтения к 65-летию Победы Вологда, 1313.5kb.
С какой радостью, мистификацией, иронией ответил на это задиристое сумбурное письмо Чехов!
Ведущий 1:
Я с удовольствием ошпарим бы Вас кипятком. Мне хотелось бы, чтобы у Вас украли новую шубу, калоши, валенки, чтобы Вам убавили жалованье и чтобы Трофим, женившись на Вас, заболел желтухой, нескончаемой икотой и судорогой в правой щеке.
Свое письмо вы заключаете так: «А ведь совестно посылать такое письмо!» Почему совестно? Написали Вы письмо и уж думаете, что произвели столпотворение вавилонское.
Уверяю вас, письмо в высшей степени прилично, сухо, сдержанно, и по всему видно, что оно писано человеком из высшего света.
Ну, так и быть уж, бог с Вами. Будьте здоровы, щисливы и веселы.
Прощайте, злодейка души моей.
Ваш Известный писатель.
Напишите мне еще три строчки. Умоляю!»
Ведущий 2:
Так началась их переписка. И длилась она много лет. Письма незадачливой странной поклонницы молодого и знаменитого писателя...
А он взял на себя роль пересмешника и таким образом обрел-таки насмешливое счастье.
Лика даже пыталась возбудить (запоздало, правда) а Антоне Павловиче ревность.
Лика:
Только что вернулась от Ваших. Меня провожал домой Левитан! Это письмо, верно, не будет так прилично, сухо и не будет носить отпечаток высшего света. Вы ужасно порадовали меня своим письмом. Этого счастья я не ожидала. Если хотите меня сделать еще более щисливой, то пишите еще. Не обращайте внимание на почерк, я пишу в темноте и притом после того, как меня проводил Левитан. А Вас кто провожает?
А все-таки приезжайте поскорее, без великих людей скучно; я, должно быть, очень избаловалась обществом великих и выдающихся людей и поэтому скучаю.
Прощайте, ешьте побольше, за себя и за меня, и приезжайте скорее в Москву.
Л.Мизинова»
Ведущий 2:
Чехов не копит обид, не отвергает Лику, не перестает с ней знаться. Более того, она стала другом семьи, частью среды, рождавшей в нем чувство душевного комфорта. Легкость нрава, музыкальность, отзывчивость и бесшабашность Лики были дрожжами, на которых поднималась опара чарующей атмосферы чеховского творческого бытия.
«У меня в гостиной по целым дням играют, и я пребываю в элегическом настроении».
(Звучит «Октябрь» Чайковского).
Ведущий 2:
А вот в переписке с Леночкой Шавровой он деликатен, благожелателен, корректен. Тон почтительный и поощрительный.
Шаврова:
«Ваш рассказ напечатан в сегодняшнем номере «Нового времени», в приложении. Желаю всего хорошего.
А.Чехов
Суворину рассказ очень нравится.»
Ведущий 1:
Учитель с подобающей его положению сдержанностью сообщает ученице приятную новость. И на этом строгом классическом фоне радужными красками вспыхивает ласка: «Суворину понравилось». Значит, понравилось и ему. Значит, писательница все больше и больше трогает его перегруженное семейными заботами, ответственностью перед читающей Россией, чуткое ко всем людям сердце.
Ведущий 2:
По возвращению из Петербурга в Москву Антон Павлович отправил два письма - Шавровой и молодому литератору Бунину.
«Милостивый государь, Иван Алексеевич!
Очень рад служить Вам, хотя предупреждаю, я плохой критик и всегда ошибался, особенно когда мне приходилось быть судьею начинающих авторов.
Готовый к услугам А.Чехов».
Ну, присылайте мне Ваши рассказы».
Ведущий 1:
Думается, факт многозначительный! Он о многом говорит. Располагать вниманием Антона Павловича могли в равной мере юная Леночка Шаврова и будущий лауреат Нобелевской премии Иван Бунин. Выше планки доверия вту пору не существовало.
Ведущий 2:
Весь февраль Чехов работал над поветью «Дуэль». И только в марте начинает отвечать на письма, в первую очередь на письма подопечных литераторов.
Ведущий 1:
«Я страшно виноват перед Вами, уважаемая Елена Михайловна, но если бы Вы знали, какую длинную повесть я пишу, как кружится у меня по этому поводу голова, то извинили бы меня за то, что я до сих пор не даю Вам никакого ответа. Я еще не читал Ваших рассказов. О, я злодей!
В начале будущей недели я, вероятно, уезжаю в Италию. До отъезда я прочту Ваши рассказы и сделаю все, что надо.
Будьте здоровы, господин Шастунов. Отчего бы Вам в Италию не поехать? Я еду туда с Сувориным. Ваш А.Чехов.»
Шаврова:
«Мне ужасно совестно, что я надоедаю Вам своими рассказами, и я Вам очень, очень благодарна за теплое участие - Мне очень жаль, что не удалось познакомиться с Сувориным. Я его люблю за одну фразу: литература широко открывает свои объятия, как ребенку, тому, в ком заметит проблеск таланта, - а что до возраста, пола и положения, - здесь нет никому дела.
Вы едете в Италию... Что же - там теперь хорошо; Вам необходимо отдохнуть, поправить здоровье. Желаю Вам всего хорошего, - и знаете, - это не фраза.
А я бы в Африку поехала, в пустыню Сахара...
Ну, я болтаю, а Вам некогда. Вот что: уж на прощение потерпите: пришлю еще два рассказа - и забастую надолго.
Всего хорошего.
Е.Шастунов.»
Ведущий 2:
Переписка Шавровой с Чеховым представляется беседой духовно близких людей, которым, казалось бы, быть вместе сам бог велел: оба свободны. Но вот отрывок из письма Чехова Суворину, издателю, давнему другу. И написано это письмо в Алексине, во время переписки с Шавровой:
«Жениться я не намерен. Я бы хотел теперь быть маленьким, лысым старичком и сидеть за большим столом в хорошем кабинете».
Ведущий 1:
Писательство - вот его жизненное назначение.
Ведущий 2:
Но впереди - лето, Алексин, Богимово (все наши места, серпуховские) и... Лика Мизинова. Чехов мечтает ее увидеть!
Ведущий 1:
«Золотая, перламутровая и фильдекосовая Лика!
Приезжайте нюхать цветы, ловить рыбку, гулять и реветь.
Ах, прекрасная Лика! Когда Вы с ревом орошали мое правое плечо слезами (пятна я вывел бензином) и когда ломоть за ломтем ели наш хлеб и говядину, мы жадно пожирали глазами Ваши лицо и затылок. Ах, Лика, Лика, адская красавица! Когда Вы будете гулять с кем-нибудь или будете сидеть в обществе и с Вами случится то, о чем мы говорили, то не предавайтесь отчаянию, а приезжайте к нам, и мы со всего размаха бросимся Вам в объятия.»
Лика:
«Ваши письма, Антон Павлович, возмутительны. Вы напишите целый лист, а там скажите всего только три слова, да к тому же глупейших. С каким удовольствием я бы Вам дала подзатыльник за такие письма. Не знаю, разберете ли Вы мое писанье, только я уверена, что больше Вы никогда не скажите, что у меня хороший почерк. Передайте мой поклон всем Вашим.
Если увидите сторожиху, то передайте ей мой поклон, а также и то, что я ее так же часто вспоминаю, как и Антона Павловича Чехова, нашего симпатичного, талантливого и т.д.
Если вы не совсем еще стали дубиной, то напишите.
Мой адрес тот же, что и Левитана.
Лика.»
Ведущий 2:
«Очаровательная, изумительная Лика!
Увлекшись черкесом Левитаном, Вы совершенно забыли, что дали обещание приехать к нам.
У нас великолепный сад, темные аллеи, укромные уголки, речка, мельница, лодка, лунные ночи, соловьи, индюки... В реке и в пруду очень умные лягушки. Мы часто ходим гулять, причем я обыкновенно закрываю глаза и делаю правую руку кренделем, воображая, что Вы идете со мной под руку.
Кланяйтесь Левитану. Попросите его, чтобы он не писал в каждом письме о Вас. Во-первых, это с его стороны не великодушно, а во-вторых мне нет никакого дела до его счастья.
Приезжайте же, а то плохо будет.
Сторожиха Вам кланяется.
Почерк у Вас по-прежнему великолепный.»
Ведущий 1:
Да, Чехов по-прежнему ждет Лику. И весь июнь между имениями Покровское и Богимово, почтари переводили туда-сюда письма Лики к Чехову и Чехова к Лике. Дуэль продолжается.
Лика:
«Прежде всего, хоть Вы и «знаменитый Чехов», но Вы пишите глупости или как доктор Вы ничего не смыслите; стоит только мне немного подышать сыростью, как я всю ночь не могу спать от кашля, а наутро и говорить не могу совсем, а про купанье и говорить нечего, точно я не пробовала. Вы идиот.»
Ведущий 2:
Бедная, больная Ликиша! Если вы серьезно больны, то должны серьезно и лечиться. Бросили ли в курить? Вам нельзя ни курить, ни пить. Ни табаку, ни вина, ни пива, ни даже квасу - ни-ни! Остерегайтесь холодного и сырого воздуха; всегда держате грудь в тепле, хотя бы в кофте толщиной с одеяло...
Поменьше разговаривайте. И, когда беседуете с бабашкой или Левитаном, не кричите. В письмах добрых знакомых не называйте идиотами.
Я кашляю, в глазах у меня мелькает, в голове пусто, но тем не менее все-таки здоров...
Больше я писать Вам не буду.
Ваш А.Чехов.
Кланяйтесь бабушке.»
Ведущий 1:
Каким-то непостижимым образом он их двоих - Лику и Лену - соединил в своей загадочной душе. В тот же день ушла депеша из Богимова в Ставраково, где проводила летние месяцы семья Шавровых. Ответ на ее письмо.
Ведущий 2:
«Я, уважаемая Елена Михайловна, всегда неизменно рад служить Вам, и поэтому напрасно Вы спрашиваете, буду ли я читать Ваши рассказы или нет. Присылайте, сделайте милость. Только прошу не сердиться, если мое чтение, да и вообще мое вмешательство в Вашу литературу не принесет Вам никакой пользы.»
Ведущий 1:
Он пишет ей и из Мелихова, из своего именья, которое семья Чеховых приобрела совсем недавно.
Ведущий 2:
«Здравствуйте, талант! Отчего Вы такая сердитая? Отчего Ваше письмо так холодно-сурово?»
Шаврова:
И он еще спрашивает! После своей такой строгой отповеди!
Ведущий 2:
«Почему Вы охладели в литературе? Давно уже я не читал Ваших рассказов.
Ну, желаю Вам веселья и хорошего настроения. Будьте здоровы и хранимы добрыми духами. Ваш А. Чехов»
Шаврова:
Нет в этом чеховском письме прежнего дружеского тона, заинтересованности, теплоты. Очевидны насмешка, ирония, явное пренебрежение. И умолкаю... надолго.
Шаврова (читает стих. Татьяны Ребровой):
Горсть ягод к чуть розовым ниткам.
И запах, как эхо волос.
Ковши с приворотным напитком -
Глаза мои, полные слез.
Как ведьма над снадобьем в чаще
Волшбой, так над светом в окне
Я мучаюсь именем Вашим,
Чтоб только сверкнуть в Вашем сне.
(Звучит «Октябрь» Чайковского)
Ведущий 1:
Лидия Алексеевна, а как же Ваша история?
Авилова:
В январе 1892 года мой зять праздновал 25-летний юбилей своей газеты. Когда стали собираться гости, я вдруг увидела молодое, милое лицо Чехова. Я вспомнила свою первую встречу с Антоном Павловичем, то необъяснимое и нереальное, что вдруг сблизило нас, и старалась угадать, узнает ли он меня? Вспомнит ли? Возникнет ли опять между нами та близость, которая три года назад вдруг так ярко осветила мою душу?
Ведущий 1:
Они столкнулись в толпе случайно и сейчас же радостно протянули друг другу руки.
- Я не ожидала вас увидеть, - сказала она.
- А я ожидал, - ответил он. - И знаете что? Мы опять сядем рядом, как тогда. Согласны? А не кажется вам, что когда мы встретились с вами три года назад, мы не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки? Я испытал такое чувство первый раз и не мог забыть. Чувство давней близости.
Авилова:
Прощаясь, я дала слово Антону Павловичу написать ему и прислать мои рассказы. Так началась наша переписка. А в одном из писем он вдруг приписал: «Живу в деревне. Холодно. Бросаю снег в пруд и с удовольствием помышляю о своем решении никогда не бывать в Петербурге». И это меня ужасно огорчило. Значит, мы больше никогда с ним не увидимся? Не будет больше этих ярких праздников?
И каждый раз при этой мысли больно сжималось сердце.
Ведущий 1:
Ну, конечно, он приехал. И сестра известила Лидию Алексеевну об этом.
Авилова:
Я вошла. Он стоял в кабинете.
- А как же ваше решение не бывать больше в Петербурге?
- Я, видно, человек недисциплинированный, безвольный... У вас расстроенный вид. Вы здоровы? Все благополучно?
- И здорова, и благополучно, и все хорошо.
- Расскажите мне про ваших детей, - попросил Антон Павлович. - Их у вас уже трое?
О, о детях я рассказывала охотно!
- Да, дети...- задумчиво сказал Чехов. - хороший народ. Хорошо иметь своих... иметь семью... А вы счастливы? - спросил он вдруг. И этот вопрос застал меня врасплох.
Ведущий 1:
И вот новая встреча. Гости. Масленицу. Петербургская - без оттепели, без дождя и тумана, а мягкая, белая, ласковая.
- Вы сегодня не такая, как раньше. Вас утомили гости. Вид у вас равнодушный ленивый, и вы рады будете, когда я уйду. Да, раньше... Да и знаете ли вы? Знаете, что я был серьезно увлечен вами? Это было серьезно. Я любил вас. Мне казалось, что нет другой женщины на свете, которую я мог бы так любить. Вы были красивы и трогательны, и в вашей молодости было столько свежести и яркой прелести. Я вас любил и думал только о вас.
Ведущий 2:
Он ушел, а на другой день она получила с посыльным пакет с книгой, ее рукописями и письмом.
«Оба ваши рассказа я прочел с большим вниманием.
Пишите роман. Пишите роман целый год, потом полгода сокращайте его, а потом печатайте. Вы мало отделываете, писательница же должна не писать, а вышивать по бумаге, чтоб труд был кропотливым, медлительным. Простите за сии наставления. Иногда приходит желание напустить на себя важность и прочесть нотацию.
Желаю вам всего, всего хорошего. Искренне преданный
Чехов.»
Авилова:
Не знаю, как это случилось, на меня словно вихрь налетел. И этот вихрь была моя вера, моя любовь, мое горе. Промучившись два дня, я приняла решение.
В ювелирном магазине я заказала брелок в форме книги. На одной стороне я написала: «Повести и рассказы. Сочинения Антона Чехова», а с другой - номер страницы и строк.
Если найти эти строки в книге, то можно было прочесть: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее».
Ведущий 2:
Помните? В «Чайке»!
Авилова:
Когда брелок был готов я послала его в Москву, в редакцию «Русской мысли» для передачи Антону Павловичу.
Я сделала все это с тоски и отчаяния. Адрес же вырезала, чтобы не было явного признания, чтобы все-таки оставалась сомнение для него, а для меня возможность отступления. Не могла же я отдать ему свою жизнь! Разве что сразу четыре жизни: мою и детей. Но разве муж отдал бы их мне? И разве Антон Павлович мог их взять?
Одно для меня было ясно: ничего не могло быть понятнее, естественнее и даже неизбежнее, чем то, что я полюбила Чехова.
Ведущий 2:
Чехов очень не скоро дал понять, что получил ее подарок. Через несколько лет.
А пока идет 1892 год, март. И частой гостьей Чеховых в Мелихово становится Лика. Начинается новый тур ее сложных отношений с писателем.
Ведущий 1:
«Милая Мелита!
Все мы с нетерпеньем ожидаем Вашего приезда. Комнаты приняли благообразный вид, стало просторно, и вчера целый день мы чистили сарайчик, в котором будут помещаться наши дорогие гости.
Напишите мне, Мелита, хоть две строчки Не предавайте нас преждевременному забвению По крайней мере делайте вид, что вы нас еще помните. Обманывайте нас, Лика. Обман лучше, чем равнодушие.
Болит голова. Уединения нет. А главное - нет Мелиты и нет надежды, что я увижу ее сегодня или завтра.»
(Звучит Чайковский....
Ведущий 2 (читает Лике стихотворение Валентина Сорокина «Забытое имя»):
Мой сад заливает вода,
От солнца она золотая.
И снег насыщаясь и тая,
Плывет неизвестно куда.
И яблони мокрой земли
Ветвями коснулись пустыми.
И ветер забытое имя
Принес и развеял вдали.
Зовущая тайна любви,
Не зря ты веками воспета:
Не сгинет твой пламень в крови, -
Покуда им дышит планета.
Пусть нам никогда не понять
Нездешнее чудо мгновенья,
Вот сад мой, готовый принять
Восторженный гомон цветенья.
Ведущий 1:
«У нас все тихо, смирно и согласно. Но писать все-таки трудно. Нельзя сосредоточиться. Для того, чтобы думать и сочинять, приходится уходить на огород и полоть там бедную травку, которая никому не мешает.
Снится ли Вам Левитан с черными глазами, полными африканской страсти? В Вас, Лика, сидит большой крокодил, и в сущности я хорошо делаю, что слушаюсь здравого смысла, а не сердца, которое вы укусили. Дальше, дальше от меня! Или нет, Лика, куда ни шло: позвольте моей голове закружиться от Ваших духов и помогите мне крепче затянуть аркан, который вы уже забросили мне на шею.
Ну, до свидания, кукуруза души моей. Хамски почтительно целую Вашу коробочку с пудрой и завидую Вашим старым сапогам, которые каждый день видят Вас.»
Лика:
«Для чего это Вы так усиленно желаете напомнить мне о Левитане и о моих якобы «мечтах». Я ни о ком не думаю, никого не хочу и не надо мне.»
Ведущий 2:
Лика отлично понимает, что у Чехова теперь к ней чувство братское. Но Лики ему не хватает. Приятно видеть ее доброе лицо, наблюдать, как она легкой походкой царевны-лебедя проплывает мимо окон кабинета с широким трехстворчатым венецианским окном. Или заглянет в дверь кабинета, и делается так тепло его уставшей душе. Старый друг - лучше новых двух!
Лика:
«Ах, как скучно мне, если бы вы могли представить! Когда уезжала, то решила долго не писать, а приехала В Москву - и вот уже пишу.
Когда-нибудь, когда мы она будем стары и если будем до тех пор знакомы то я покажу Вам одно письмо. До чего может доходить человеческая глупость!
Мне скучно, голубчик, мне хочется Вас видеть! Не обижайтесь, что пишу это, но, право, это так!»
Ведущий 1:
«Милая Ликуся, Вы пишете, что Вам было досадно уезжать из Мелихова и что в Москве Вам некуда деваться от тоски. Вы хотите, чтобы я Вам поверил? Извольте, ангел мой! Вы вскружили мне голову до такой степени, что я готов поверить даже тому, что дважды два - пять.
Неужели Вы не скоро приедете? Нескоро? Да?
Ваш А.Чехов».
Ведущий 2:
В феврале Лика пять дней жила в Мелихове. Чехову дороги были эти достаточно продолжительные визиты.
Ведущий 1 (читает Лике стихотворение Петра Красноперова «Гостья»):
Сама, сама ко мне идешь!
И даришь снежную субботу,
И эту праздничную дрожь,
И страсти горькую свободу.
А гостья холодно юна,
И тонок профиль нервной птицы,
От белоснежного руна
Смуглей запястья и ключицы.
Беседы робкое кольцо,
Но снова взгляд тебя встречает -
Твое прекрасное лицо
Снег этот первый освещает.
Прости мой лепет в пустоте
И что тебя почти касался,
Певучей тонкой красоте
Я так давно не изумлялся.
Как поздно завтракаем мы,
И пахнет нежностью и счастьем,
И теплой близостью зимы,
И красным яблоком хрустящим.
Ведущий 2:
Казалось, впереди целая жизнь. Но жить ему оставалось только 8 лет. А впереди была «Чайка».
Авилова:
Мы случайно встретились в маскараде, шутили, разыгрывали друг друга, пили шампанское. Непрерывно гремел оркестр пьянящими вальсами, страстными ариями. Я была в маске и голова слегка кружилась. Сердце то замирало, то билось усиленно. Я была уверена, что он меня не узнал.
(Звучит романс «Средь шумного бала»)
Авилова:
- Знаешь, Маска, скоро пойдет моя пьеса, - вдруг неожиданно сказал он.
- Знаю. «Чайка», -ответила я.
- Тебе нравится название «Чайка»?
- Очень!
- Чайка... Крик у нее тоскливый. Когда она кричит, хочется думать о печальном.
Ведущий 1:
Она была на спектакле. На том самом, скандальном. Пьеса с треском провалилась. Что же должен был переживать Антон Павлович? Он ушел со второго действия. Кто был с ним, чтобы он чувствовал рядом друга? Кто мог облегчить его состояние?