Литература. Предисловие

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 23

часть важнейшей для греческого языка системы по-

нятий, основанием которой является идея исконно-

го, идущего от предков уклада жизни, устройства

человеческого общества, отражающего божественный

миропорядок, божественную справедливость. Поня-

тие dikniosyne обозначает справедливость, законность,

23

то, что соответствует божественной идее устройства

общества. Оно употребляется в этике, юриспруден-

ции, богословии, науке о политике. С помощью это-

го слова можно характеризовать человека умеренно-

го, повинующегося законам, выполняющего свой

гражданский долг, не противопоставляющего себя

обществу, не <возвышающегося> над ним.

Понятие правды в Новом Завете в значительной

мере ассимилировало ветхозаветные значения древне-

еврейского языка, на котором написан Ветхий Завет.

В древнееврейском языке слово <правда> было

многозначным и выражало идею последовательной

работы Бога по созиданию на земле порядка, угодно-

го Ему. По мнению И. Ш. Шифмана, <в основе ветхо-

заветных законов лежит представление о правде-спра-

ведливости. Вместе с милосердием, благополучием п

истиной правда была, по мнению эпохи, мифологи-

ческим существом, порождаемым космическими пер-

воэлементами и олицетворяющими вселенский ми-

ропорядок и всеобщую гармонию (Псалом 85:9-14).

Она определяет и направляет действия Яхве, но она

же должна быть основой и сущностью власти (преж-

де всего царской власти) и суда. Пятикнижие бук-

вально переполнено увещаниями вершить правду и

справедливость, особенно по отношению к социаль-

но слабым - сиротам, вдовам, беднякам, батракам,

не полноправным "жильцам и поселенцам" (напри-

мер, Второзаконие, 24:14-15; 17-22; Исход, 22:20-23;

Левит, 19:32-37). Любое нарушение правды, т. е.

отступление от мирового порядка, могло иметь дале-

ко идущие катастрофические последствия для всего

мироздания. В более узком плане оно угрожает ста-

бильности общества и самому его существованию.

Этим обусловлена беспощадная суровость наказаний:

24

как правило, это смерть, т. е. удаление преступника

из мира живых в потусторонний мир> [Шифман,

1987, с. 130-131].

Однако существует и другая трактовка понятия

<правда>. Особенностью понимания правды в древ-

нееврейском языке, в отличие, например, от древне-

греческого, является то, что значение этого понятия

потенциально содержит в себе идею личных отноше.

нии, отношений между человеком и человеком или

человеком и Богом. Человек праведен, если он отве-

чает определенным требованиям, которые наклады-

вает на него общение с людьми или с Богом. Завет

между человеком и Богом понимается именно как

личные отношения, где Бог сам является законом, а

не стоит над ним, праведность человека мыслится

как личная верность договору, включенность каждо-

го в отношения с Богом. Вообще в Библии понятие

правды чаще употребляется в значении праведности,

чем адекватности идеи действительности. Например.

оставаясь на научной позиции классического пони-

мания истины, можно сказать, что Бог солгал Ада-

му и Еве, предупредив их, чтобы они не ели яблок с

дерева в центре Рая и не прикасались к ним, потому

что могут умереть. Практический опыт убедил пер.

вых людей в том, что это неправда. Однако с такой

оценкой Божественного наказа вряд ли согласятся

верующие христиане: для них правда библейских

притч и сказаний заключается не в соответствии по-

следних действительности, а в праведности, согла-

сии со словом Божиим. Для верующих все, что гово-

рит Господь, - правда, которой должны следовать

праведники. В этом смысле праведен и Бог. Бог пра-

веден потому, что Он верен Завету со Своим народом,

исполняет все обязательства, которые этот Завет на-

25

кладывает на Него. Правда Божия поднимает Его по-

рабощенный народ против завоевателей, проводит

через множество опасностей к победе.

С понятием <правда> в древнееврейском языке

соотнесены такие понятия, как верность, преданность,

благодать, спасение. Связь между <правдой> и <спа-

сением> основывается на завете между Богом и людь-

ми. Бог верен и потому спасает человека. Он выпол-

няет свою часть договора с человечеством, независи-

мо от того, выполняют ли люди свою.

Соответственно в Новом, завете понятие <прав-

да> употребляется в следующих значениях:

.1. Правда как справедливый суд и управление.

В Новом Завете слово dikaiosyne может означать спра-

ведливый суд, суд Божий, суд Христа над человече-

ством в конце времен (Деяния апостолов, 17:31; От-

кровение Иоанна Богослова, 19:11).

2. Правда как праведное, правильное поведение,

правильное <хождение пред Богом>. Это наиболее час-

тое для Нового Завета значение слова <правда>, озна-

чающее повиновение Божьей воле, подражание Хрис-

ту, непорочность, праведность перед Божьим судом.

3. Правда как атрибут Бога. Такое понимание

правды характерно для апостола Иакова (Послание

апостола Иакова, 1:20). Правда, праведность вопло-

щена в Боге. Человек в своей праведности может толь-

ко подражать Богу, укореняться в Его праведности

(Послание апостола Иакова, 2:23). Апостол Иаков

протестует против мертвой праведности, которая толь-

ко рассуждает о вере, но не воплощает ее в жизнь.

Он подчеркивает связь между верой и поступками.

Апостол Павел также понимает правду как Боже-

ственное свойство и на основании этого строит свою,

оригинальную доктрину спасения и оправдания че-

26

ловека. Правда для него - сущность Бога. Правда

понимается также как объект надежды и веры: свою

правду Бог являет в спасении человека.

Следовательно, слово <правда>, в отличие от

слова <истина>, нужно трактовать как осуществле-

ние, воплощение абсолюта, истины в жизни реаль-

ных людей. Не случайно, в классическом древнегре-

ческом языке <правда> обозначала и справедливость,

и законность, и судопроизводство как попытку со-

здания или восстановления справедливости. Боже-

ственная правда в новозаветном понимании связана

с идеей личных отношений Бога и людей, <совершаю-

щихся> в определенных действиях. Бог действует пра-

ведно, являя свое милосердие людям, а люди пра-

ведны, выполняя Божественные заповеди. Если сло-

во <истина> относится скорее к миру вещей и собьггий,

не включающих человека, безразличных к отноше-

ниям между людьми, то слово <правда> описывает

сопиум. относится к сообществу людей.

Сегодня с любопытством и даже изрядной до-

лей изумления можно констатировать, что за послед-

ние две тысячи лет понимание соотношения содержа-

ния понятий <правда> и <истина> мало изменилось.

Об этом свидетельствуют точки зрения современных

ученых. Например, по мнению Н. Д. Арутюновой, ка-

тегория <правда> дает истинностную оценку конкрет-

ным утверждениям о жизни людей, а <истина> -

общим суждениям о Вселенной и религиозным пред-

ставлениям о сущности мира [Арутюнова, 1992, с. 18].

Однако такую точку зрения отнюдь не все считают

очевидной и общепринятой. В психологии нагляд-

ным свидетельством этого являются разногласия

между взглядами К. Г. Юнга и Э. Фромма.

27

Юнг, возможно, сам того не осознавая, исполь-

зовал идею истины в древнегреческом и новозавет-

ном понимании. Он считал истиной факты, саму ре-

альность, а не оценочное суждение человека о ней.

И такой феноменологический подход, с его точки

зрения, является наиболее адекватным для деятель-

ности психолога. В работе <Психология и религия>

он писал: <Истиной для этой психологии являются

факты, а не суждения. Например, говоря о мотиве

непорочного зачатия, психология интересуется ис-

ключительно фактом наличия такой идеи; ее не за-

нимает вопрос об истинности или ложности этой идеи

в любом ином смысле. С точки зрения психологии

эта идея истинна ровно настолько, насколько она

существует. Психологическое же существование

субъективно лишь до тех пор, пока та или иная идея

овладевает только одним индивидом, эта же идея

становится объективной, когда принимается обще-

ством путем consensus gentiuni. Данная точка зре-

ния является общей для всех естественных наук.

Психология подходит к идеям и другим продуктам

сознания так же, как, например, зоология к раз-

личным видам животных. Слон истинен, ибо суще-

ствует. Более того, он не является ни умозаключе-

нием, ни субъективным суждением творца, это -

феномен> [Юнг, 1991, с. 132].

Следовательно, истиной в понимании Юнга яв-

ляется факт (<не скрытое>), а не суждения о нем.

Его критерий различения субъективного и объек-

тивного (возникла ли какая-то идея только у одно-

го человека или же она установлена обществом) мало

чем отличается от религиозного. Например, для хри-

стиан <истинное учение>, <божественная реаль-

ность>, фактически являющиеся синонимами объек-

28

тивнои истины, объективны именно вследствие их

общепринятости и даже институциональной за-

данности.

Фромм использовал понятие истины в значе-

нии, содержательно более соответствующему кате-

гории <правда>, и не соглашался с точкой зрения

Юнга: <Юнговское понятие истины несостоятельно.

Он утверждает, что "истина - это факт, а не сужде-

ние о нем", что "слон является истинным, потому

что он существует". Но он забывает, что истина все-

гда и необходимо относится к суждению, а не к опи-

санию феномена, который мы воспринимаем с помо-

щью наших органов чувств и который мы обозначаем

при помощи словесного символа. Юнг утверждает да-

лее, что идея является "психологически истинной, по-

скольку она существует". Но идея ''существует" неза-

висимо от того, является ли она иллюзией или осно-

вана на фактах. "Существование" идеи не делает ее

"истинной" ни в каком смысле. Лаже практикуотший

психиатр не смог бы работать, если бы он не устанав-

ливал истинности идеи, то есть ее связи с явлением,

которое она описывает. Не сделав этого, он не смог бы

выявить даже, с чем он имеет дело - с галлюцинацией

или симптомом паранойи. Но подход Юнга несостоя-

телен не только с точки зрения психиатра, Юнг отста-

ивает релятивистские взгляды, которые только при

поверхностном знакомстве кажутся более терпимыми

по отношению к религии, чем взгляды Фрейда, но в

действительности по самому своему духу противопо-

ложны таким религиям, как иудаизм, христианство

и буддизм. Последние рассматривают стремление к

истине как одну из самых главных добродетелей и

важнейших обязанностей человека и утверждают, что

их доктрины, будучи постигнуты либо через от-

29

кровение божие, либо при помощи липь силы разу-

ма, могут быть проверены на истинность> [Фромм,

1990, с. 231-232]. Очевидно, что Фромм придает ис-

тине значение правды, он понимает, что последняя

более соответствует описанию психологии людей, со-

циальных взаимодействий, а также индивидуальных

отношений человека с Богом.

Итак, проведенное исследование выявило давние

культурно-исторические традиции, глубокие корни

современного понимания понятий <истина> и <прав-

да>. Как и в древности, сегодня слово <истина> свя-

зывается в сознании людей с отражением реальности

(в том числе для верующих - божественной реально-

сти), т. е. того, что происходит вне человека и незави-

симо от него. Однако это не означает, что возникно-

вение и существование истины никак не связано с

познающим мир субъектом. Напротив, истина как

объективная категория определяется только посред-

ством соотношения понятия с субъектом, бытия с со-

знанием. В процессе познания, взаимодействия объек-

та с объектом гносеологическая истина постепенно пре-

вращается для него в психологическую правду. Это

происходит вследствие конкретизации, индивидуаль-

ного осмысления истины, включения ее в контекст

личностного знания. Современные психологические ис-

следования не отрицают античного и христианского

понимания правды, а наполняют его конкретным со-

держанием. Ранее оно было не выявленным, скры-

тым различными социальными, культурными, рели-

гиозными контекстами от взоров ученых - как веру-

ющих, так и неверующих. Благодаря размышлениям

и экспериментам психологов постепенно становится

все яснее и яснее, почему истина понимается и субъек-

тивно переживается как правда.

30

Таковы универсальные и интернациональные

представления о сущности истины и правды, выра-

женные в христианстве и нашедшие отражение в

науке. Вместе с тем, не отрицая универсальности и

общезначимости этих представлений, современным

ученым надо знать, что в разных странах и частях

света люди неодинаково понимают содержание и

смысл понятий <истина> и <правда>.

РУССКИЕ И ЗАПАДНЫЕ

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ

В ПОНИМАНИИ ИСТИНЫ И ПРАВДЫ.

Согласно традициям русской науки и культу-

ры, поиски истины в делах общественных, в отно-

шениях между людьми неотделимы от представле-

ний о добре п зле. В нашем отечестве истина всегда

рассматривалась не только с познавательной, но и с

моральной точек зрения. В основе такой позиции

лежит убеждение русских мыслителей в том, что

истина и правда - это категории не формальной

логики, а нравственной философии. В логике вы-

сказывание, утверждение или мнение считается ис-

тинным, если и только если оно соответствует фак-

там. Российскую интеллигенцию, вечно занятую ре-

шением <проклятых> вопросов, поисками гармонии

в окружающей социальной действительности, в та-

ком определении истины не устраивает ограниче-

ние <и только если>. Причина заключается в том,

что российское национальное самосознание истори-

чески формировалось на основе представления о том,

31

что истинное отражение действительности принци-

пиально не может быть ограничено фактами. Если

истина не связана с добром (в частности, справедли-

востью), то это ущербная истина и даже, может быть,

вообще не истина.

Западные мыслители иначе оценивают соотно-

шение истины, добра и красоты. Философы анализи-

руют указанное соотношение в контексте сопостав-

ления разума, познания и ценностей. Вот как видят

эту проблему западные ученые, в частности Бертран

Рассел: <Наука не решает вопроса о ценностях, но

происходит это потому, что такого рода вопрос вооб-

ще не решается с помощью интеллекта. Ценность не

имеет отношения к истине или лжи> [Рассел, 1987,

с. 206]. Наиболее прозорливые представители запад-

ной цивилизации вынуждены признать, что живут в

условиях конфликта этических, эстетических и по-

знавательных ценностей. М. Вебер в докладе, обра-

щенном к молодежи, констатирует: <Мы знаем также.

что прекрасное может не быть добрым и даже оно

прекрасно именно потому, что не добро, - это нам

известно со времен Ницше, а еще ранее вы найдете

это в "Цветах зла" - так Бодлер назвал томик своих

стихов. И уже ходячей мудростью является то, что

истинное может не быть прекрасным и что нечто ис-

тинно лишь постольку, поскольку оно не прекрасно,

не священно и не добро> [Вебер, 1991, с. 142]. Еще

раньше Ф. Ницше, упоминая Вольтера, писал о том,

что <истина, искание истины чего-нибудь да стоит,

и когда человек при этом поступает слишком по-

человечески, - "il lie cherche ie vrai que ie bieii"

(он ищет истину только для того, чтобы делать доб-

ро), - то держу пари, что он не найдет ничего!> [Ниц-

ше, 1990, с. 184].

32

Как диссонанс и контраст по отношению к вы-

шеизложенному воспринимаются высказывания са-

мобытного русского мыслителя Н. Ф. Федорова, раз-

вивавшего учение о триединстве истины, добра (бла-

га) и красоты (прекрасного): <При отвлечении от

знания нравственного начала знание не может оста-

ваться даже и чистым... Знание, отвлеченное от ху-

дожественного, от прекрасного, будет чистым, мерт-

вым. Художественное, отвлеченное от нравствен-

ного, обратится в промышленность... Отвлеченное

от нравственного, художественное не может быть

даже искусством для искусства: прекрасное, отде-

ленное от нравственного, будет чувственной кра-

сотой, которая создает общество полового подбора...

Если же отделить от прекрасного истинное, то по-

лучится обман, обольщение. Благо, отделенное от

прекрасного, будет страданием, а не блаженством;

отделенное от прекрасного, благо не может быть даже

мертвым, бездуптным аскетизмом: благо же без зна-

ния, невежественное благо...> [Федоров, 1982, с. 460].

В унисон с размышлениями Федорова звучат вы-

сказывания Н. И. Надеждина: в статье <Литератур-

ные опасения за будущий год> (1828 г.) он ритори-

чески спрашивает: <Что значит красота как не ис-

тина, растворенная добротою? о П далее: <и.)ящш)с

неудобомыслимо без отношения к существенным по-

требностям духа нашего: истинному и доброму> [пит.

по: Столович, 1994, с. 312].

Утверждение о дихотомии истины и добра со-

вершенно неприемлемо для русского склада ума. При

анализе общественных явлений поиск рафинирован

ной познавательной истины у нас считается заняти-

ем бессмысленным: таким путем нельзя прийти к

раскрытию свойств изучаемого социального объекта,

33

но можно стать жертвой собственных зяблужденый и

иллюзий. <Русские не допускают, что истина может

быть открыта чисто интеллектуальным, рассудочным

путем, что истина есть лишь суждение. И никакая

гносеология, никакая методология не в силах, по-

видимому, поколебать того дорационального убеж-

дения русских, что постижение сущего дается лишь

цельной жизни духа, лишь полноте жизни> [Лосев,

1991, с. 210].

Русское понимание соотношения истины, добра

и красоты прямо противоположно западному. Напри-

мер, В. С. Соловьев говорил, что общей основой ис-

тины и красоты является любовь человека по отно-

шению к другим людям. Он писал: <Благо есть един-

ство всего или всех, т. е. любовь как желаемое, т. е.

как любимое, - следовательно, здесь мы имеем лю-

бовь в особенном и преимущественном смысле как

идею идей: это есть единство существенное. Истина

есть та же любовь, т. е. единство всего, но уже как

объективно представляемое это есть единство идеаль-

ное. Наконец, красота есть та же любовь (т. е. един-

ство всех), но как проявленная или ощутимая: это

есть единство реальное> [Соловьев, 1989, т. 2. с. 104].

Аналогичную мысль высказывал Л. Н. Толстой в

<Исповеди>: <Я говорил себе, что божеская истина

не может быть доступна одному человеку, она от-

крывается только всей совокупности людей, соеди-

ненных любовью. Для того чтобы постигнуть исти-

ну, надо не разделяться; а для того чтобы не разде-

ляться, надо любить и примиряться с тем, с чем не

Blog

Литература. Предисловие

Содержание