Русский н как n французский

1   2   3

регистре общения – совокупности речевых средств, показывающих характер отношений между собеседниками (степень близости, различия в общественном положении и пр.)

9 На первый взгляд, такой перевод идёт вразрез с выводами о стилистической окраске “Hullo”/ “Hello,” на которые наталкивает приведённая выше цитата из романа М. Каннингема. Но если современной американке такое приветствие кажется чуть ли не чопорным, это не значит, что оно воспринималось так же в Англии 20-х гг. ХХ в. Меняется время – меняется норма. В романе М. Алданова «Бегство», действие которого происходит в 1917-1918 гг., бывший петербургский миллионер Нещеретов, прощаясь с князем Горенским, произносит: «Так до скорого, до приятного... “Пока,”– говорит хамьё». В том же духе высказывался в 1923 г. С. Волконский: «“Пока” значит теперь в советской черте оседлости: “до свидания”, “будьте здоровы”, “не сомневайтесь в моём обещании” и много подобного. Это как маленькие пилюли советской обходительности». В эпоху, когда у людей, называющих себя «господами», ещё не принято было ботать по фене, этот оборот расценивался как проявление революционно-демократической простоты нравов.

10 Landers, Clifford, ‘Literary Translation. A Practical Guide.’ Clevedon, Buffalo, Toronto, Sydney: Multilingual Matters Ltd, 2001, p. 61.

11 В переводе Н. Демуровой: « Конечно, если вам удастся это сделать, через калитку перелезешь», «Вряд ли вам захотелось два пудинга в один день?»

12 В переводе В. Станевич: «Это вроде убежища для бедных сирот: и ты, и я, и все остальные девочки живут здесь из милости. Ты, вероятно, сирота? У тебя умерли отец и мать?»

13 Для сравнения – кое-что о восприятии слова darling. Нынешней весной администрация Английской Национальной Оперы позабавила британцев некоторыми положениями своего нового документа, регулирующего отношения между сотрудниками. Среди прочего в документе говорилось: «Употребление ласкательных обращений, таких как darling, будет рассматриваться как сексуальное домогательство». (Цит. по “The Times”, 22 Apr., 2004)

14 Последняя форма имеет оттенок, который ускользает не только от читающих роман в переводах, но и от многих современных отечественных читателей. Слово дуся заимствовано из жаргона институток (душка, произнесённое с жеманным присюсюкиваньем). Поэтому в устах монтёра Мечникова оно звучит особенно пикантно.

15 Не исключено, что такое обращение с художественным наследием – принципиальная установка телеканала «Культура». Позднее он показал фильм А. Вайды «Свадьба», экранизацию классической пьесы С. Выспяньского. В основу закадрового текста был положен известный перевод М.Кудимова, сделанный ещё в 1960-е. В пьесе есть сцена, где Невеста жалуется, что новые башмаки её жмут, и Жених советует их скинуть: «Для чего же зря страдать?» На студии озвучания, к услугам коей прибег телеканал, как видно, сочли, что в стихотворной пьесе, написанной в 1901 г., эта реплика звучит уж слишком прозаично и заменили её более поэтичной: «Что ж ты мучишься? Расслабься!»

16 Л. Виссон, стр. 84.

17 Характерно письмо читателя в газету “The Daily Telegraph” (Jan. 13, 2006): «Более возмутительна завезённая к нам из Америки привычка бесцеремонно обращаться к незнакомым по имени. Я больше не отвечаю незнакомым людям, которые обращаются ко мне: “Эд”».

18 L.-G. Andersson, ‘Some Languages Are Harder than Others’– in ‘Language Myths,’ Lnd.: Penguin Books, 1998, p. 52.

19 При оценке этого примера «добрых полвека» – действительно важное обстоятельство. Мы снова сталкиваемся с различиями в речевом этикете разных эпох. Вспомним рассказ А.П. Чехова «Анна на шее» (написанный всего за два года до публикации романа Г. Уэллса «Человек-невидимка») и реплику Анны, обращённую к мужу: «Подите прочь, болван». Гораздо нелепее выглядят переводческие попытки «современного прочтения» классики. Не так давно в Москве был издан новый английский перевод ряда рассказов Чехова (в комментариях к которым он трактован как чуть ли не предтеча современного феминизма). Упомянутая выше реплика передана там как: “Leave me alone, you jerk”, что в описываемую эпоху воспринималось бы скорее как шариковское: «Отлезь, гнида». Между стилем Чехова и стилистикой журнала “Ms” всё-таки есть некоторая разница.

20 Подлинный, не литературного происхождения разговор: «Почему ты со своей невесткой столько лет на «ты»?» – «Знаешь, “вы дура” выговаривается труднее, чем “ты дура”». Близость, знаменуемая обращением «ты», – палка о двух концах: близкому человеку проще не только говорить нежности, но и нагрубить.

21 Обращение на «вы», встречающееся в памятниках русской письменности ещё в XI-XVI вв. (отголосок византийской речевой традиции), усиленно насаждалось Петром I как средство речевой европеизации. Итальянский филолог Р. Бенаккьо отмечает любопытную подробность: в переписке с царевичем Алексеем Пётр упорно обращается к сыну на «вы», сын же отвечает отцу: «ты». «Царь будто заявляет: “Я – за новое”, в то время как царевич отвечает: “А я – за старое”», пишет Р. Бенаккьо.

22 Не исключено, что в таком выборе сказалось и хорошее знакомство переводчика с давней традицией русского императорского двора: «Все императоры, до Александра II включительно, обращались к своим подданным без различия возраста и положения на “ты”. Александр II переходил на “вы” только тогда, когда начинал сердиться. Из великих князей последними, говорившими “ты” были сыновья Николая I, сыновья же Александра II обращались уже на “вы”. Император Александр III не изменил этому и по вступлении своём на престол». (В. Джунковский). «[Александр II] был последний государь, который обращался на “ты” ко всем лицам мужского пола, будь то фельдмаршал или дровосек. В этом выражалось социальное равенство всех подданных Империи перед царём». (А. Столыпин). Любопытно, однако, что это относилось исключительно к устному общению: «Говоря всем, не только приближённым, но и вообще известным ему, “ты”, император Николай [I] на бумаге никогда не называл никого иначе, чем “вы”». (М. Корф). Гамлет (в переводе К.Р.) в письме к Клавдию также обращается к нему на «вы».

23 Тем, кого покоробила чрезмерная вольность перевода Н. Полевого, хочу напомнить банальную истину: всякий перевод (включая перевод Б. Пастернака) – порождение своего времени, и судить о нём с точки зрения современной нормы так же нелепо, как обвинять царицу Клеопатру в несоблюдении Уголовного кодекса РФ. В 30-е гг. XIX в. перевод Полевого имел небывалый успех, многие крылатые выражения из «Гамлета», которые мы употребляем до сих пор, восходят именно к нему. Это при том, что выполненный чуть раньше предельно точный перевод М. Вронченко (по своим установкам близкого М. Лозинскому), остался почти незамеченным.

24 Как заметила М. Берди, с которой мы обсуждали эту задачу, найти путь её решения возможно лишь с учётом всего контекста сцены и – шире – учётом отношений Шервинского и Елены в контексте всей пьесы.

25 В одном случае интересующее нас обращение всё же передано как brother: это реплика Ляпкина-Тяпкина: «Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня» – “Making him a general is like putting a saddle on a cow! Now, my brother, you’ve got a long way to go yet”.

26 В оригинале – mate.

27 Вообще складывается впечатление, что обращения brother и sister в значительной мере (во всяком случае, в большей мере, чем русские словарные соответствия этих обращений) ассоциируются с духовной, религиозной сферой. Этим обусловлено и их шутливое, подчас ерническое употребление (“You said it, brother”), сопоставимое с использованием высокой (напр., библейской) лексики и фразеологии в иностилевом контексте с целью комического обыгрывания. Ср.: «Хвост пистолетом, отче! <...> Шагай за моей широкой спиной». (В. Липатов, «Игорь Саввович»). Возможно, даже фамильярное brother, бытующее в негритянской среде – искажённое отражение религиозности, пронизывающей негритянскую культуру.

28 Хотелось бы, чтобы этот случай почаще вспоминали некоторые этнопсхолингвисты, которые упрекают переводчиков в том, что, отступая от образности оригинала, те, мол, искажают концепты исходного текста.

29 См. более поздние переводы: “How late you have slept, Adrian Prokhorovich, Sir,” said Aksinya handing him his morning robe.” (Пер. А. и Т. Литвиновых), “You’ve really overslept, master Adrian Prokhorovich,” said Aksinya, handing him his dressing-gown.” (Пер. А. Майерса), “How you have slept, Adrian Prokhorovitch,” said Aksinya, handing him his dressing-gown.” (Пер. Дж. Эйткен). Об опущении подобных обращений – см. ниже.

30 Подобная попытка передать русское «матушка» встречается в поэме Р. Браунинга “Ivan Ivanovitch” (1879): “See, motherkin, your friends!”

31 R. Wechsler, “Performing Without a Stage: The Art of Literary Translation,” North Haven: Catbird Press, 1998, p. 128.

32 Л. Виссон, стр. 86.

33 Там же, стр. 85-86.

34 По мнению М. Берди, если всё же задаться целью подыскать соответствующее английское обращение, то самым приемлемым вариантом для описанных обстоятельств будет little miss.

35 Ещё одно письмо читателя в газету “The Daily Telegraph” (Apr. 20, 2006): «Ох уж эта отвратительная американская манера обращаться и к мужчинам, и к женщинам: “you guys”! Эйнсли Хэрриот ведёт передачу «На старт. Внимание. Фарш» безукоризненно, но портит впечатление всякий раз, когда, выслушав совет приглашённого кулинара, выпаливает в камеру: “Remember that one, guys.” Каково слышать это пожилым зрительницам?»

36 Ср.: “Can you find horses to take me to Zhadrino, old man?” (Пер. Дж. Эйткен); “Old man, can you get hold of some horses to take me to Zhadrino?” (Пер. А. Майерса)

37 Опять-таки из перевода с русского на английский: «Бери его, мой друг Гофман, за воротник» (Н.В. Гоголь, «Невский проспект») – “Grab him by the scruff of his neck, Hoffmann my friend.” (Пер. Г. Макдугалла)