Geum.ru

Статьям вплоть до кислородного голодания

Вид материалаСтатья

Содержание


Глава V. ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   49

Глава V. ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ




И все-таки зачем женщине заниматься толканием ядра или метанием диска,

подумал Звягин.

Несерьезная эта мысль возникла ассоциативно по конкретному поводу:

навстречу по вечерней улице женщина вела пьяного. Вела - не совсем точное

слово, но "тащила" или "несла" тоже не полностью исчерпывали характер

происходящего: рослый мужчина висел на ней, криво переставляя волочащиеся

ноги.

Заметив взгляд Звягина, женщина остановилась, переводя дух и поудобнее

перехватывая руку пьяного на своих плечах. Секунду поколебавшись, она в

отчаяньи тихо воззвала:

- Извините!.. Помогите, пожалуйста, довести... Тут недалеко. Видимо,

холодное лицо Звягина сочувствия не выразило, потому что она стала поспешно

оправдываться:

- С дня рождения веду... милиция ведь заберет... мне одной не

справиться дальше... Помогите, пожалуйста.

- Крупный он у вас,- бесстрастно констатировал Звягин.

- Сил нет...- она стерла пот рукавом плаща. В свете уличного фонаря

Звягин принял пьяного, как раненого на рисунке в методичке, и двинулся с

центнером малоподвижного груза за женщиной, облегченно отдувающейся.

- За уголок налево... вон уже дом виден... всего на третий этаж,-

благодарно суетилась она.

Прохожие поглядывали отчужденно, не без брезгливости. Пьяный с

шарканьем тянул по асфальту вялые ноги, пускал слюну и всем видом являл

картину малопотребную. Спасибо хоть темно.

В квартире на шум показался заспанный мальчишка лет шести, бросился

было обрадованно к матери, но, увидев незнакомца с висящим на нем отцом,

поджался и юркнул обратно.

Уложив ношу на диван ("Вот спасибо вам... вот выручили..."), Звягин

критически осмотрел себя и пошел в ванную мыть испачканную полу плаща.

Разутый и укрытый одеялом пьяный храпел, а женщина накрывала в кухне на

стол:

- Хоть отдохните пять минут... не откажите,- поставила лапотевшую

бутылку, рюмку.

- Спасибо.- сказал Звягик.- Я играю в другие игрм.

- Ну, чайку...

Выражение у нее было умоляющее. Потребность оправдаться томила ее,

поговорить с кем-то, не оставаться одной...

- Несладко? - посочувствовал Звягин, оставаясь скорее из любопытства,

чем из) жалости. Случайная встреча, это приключение в миниатюре, всегда

сохраняет заманчивость неизвестности, привлекает отклонением с наезженной

колеи обыденности.

-" До тридцати лет совсем почти не пил,- исповедывалась она - В

общежитии жили, деньги копили на все: он шофером хорошо зарабатывал. Мечтали

- квартиру купим, мебель, телевизор цветной. И в тридцать лет уже все у нас

было: сын растёт, машину купили, долги раздали. Он ведь работящий у меня,

деловитый. Вроде жить бы да радоваться... Тут он и начал... Все наладили,-

говорит,- чего еще? Теперь и пить можно". И - вот...

Нередкая история жизни, пускаемой пьянством под откос, вставала за ее

причитающим говорком. Все шло прахом...

- А вы кем работаете? - запоздало поинтересовалась она, поднимаясь

вслед за прощающимся Звягипым. Ухоженным выглядел гость,

небрежно-подтянутым,- располагающе выглядел.

- Врачом.

Его профессиональная принадлежность вызвала у нее, очевидно, некие

подспудные надежды на могущество и помощь медицины.

- Как врач не посоветуете: что делать, а?.. Уж я чего не перепробовала:

и с ним вместе пила, и жаловалась на него, и расходилась... Несколько

месяцев подержится - и опять в запой...

- Лечиться надо,- пожал плечами Звягин. Она понурилась, покраснела:

- Лечился уже. Полгода прошло - и снова... Неужели человек себя

пересилить не может? Не понимаю... Раньше-то не пил!

Открывая ему двери, промакивая полотенцем влажноватую полу плаща,

решилась попросить:

- Может, есть какие-нибудь новые средства? В газетах писали - есть

такие врачи, в Свердловске один, в Крыму еще... Телефон бы ваш не оставили:

вдруг, если чего узнаете, я позвоню, а?

Звягин сказал ей телефон и заторопился домой: он уже на час задержался

после дежурства. Жену его опоздание даже не рассердило - привело в печаль.

- Всем ты увлекался, только пьяных еще по домам не разводил! -

отреагировала она, выслушав оправдания. Встала изза стола с тетрадями,

погасила настольную лампу.- В ытрезвителе ему место! Ты тут при чем?..

- Ни при чем,- отрекся Звягип.- Жену его пожалел... И остался бы этот

незначительный эпизод без всяких последствий, если б та женщина, Анучина, не

позвонила через не-делю.

- Вы ничего случайно не узнали?..- извинившись, безна дежно спросила

она.

- Да нет,- признался Звягин.- Что - пьет?

- Пьет... Может, у вас какой-нибудь знакомый врач есть,, который помог

бы?..- Чувствовалось, что она и сама не очень, верит в свои слова, просто

отчаялась и пытается искать любые средства.- Может, узнаете что-нибудь?

- Попробую,- неопрсдсленно и без охоты пообещал Звягин.

- Сына жалко,- сказала АнучинаСовсем дерганым мальчик стал, боится

его... Разводиться придется... а как жить?..

Впереди у Звягина было два свободных дня после суточного дежурства,

срочных дел никаких, сентябрь стоял тихий. теплый, умиротворяющий душу...

Желая разом отделаться от вопроса, он полистал записную книжку и набрал

телефонный номер: врач "скорой" быстро обрастает знакомствами среди коллег.

- Ты за него просишь? - деловито осведомился нарколог, молодой человек

новой формации.

- Еще не хватало,- хмыкнул ЗвягинТак, узнать.

- Будет направление - возьмем на лечение.

- Он уже лечился. Ты погулять после работы не хочешь? В Александровском

саду шуршала листва, роняли звон куранты Адмиралтейства. Черный ворон сидел

на желтом суку. как знак осени. Нарколог сказал:

- Избитая истина: мы ничего не можем сделать, если человек сам не имеет

сильного желания. К сожалению, алкоголик, как правило, такого желания не

имеет.

Презирающий пьянство как форму распущенного хамства, Звягин впервые

мысленно углубился в вопрос, почему вообще человек становится алкоголиком.

- Зачем тебе это? - удивился нарколог.

- Гимнастика для мозгов,- лениво ответил Звягин.- Раз-

бираться в сути реального явления интереснее, чем играть шахматы или

болеть в хоккей.

Правду гонорят, что ты одного неудачника вылечил от невезения? - с

любопытством спросил нарколог, играя каштаном.

- Он добрый,- о своем продолжал Ззягян.- Порядочный, обязательный... А

как запьет - совершенно другой человек.

- Типичный случай,- подтвердил нарколог.- Все они в основном, когда

трезвые,- тихие, добрые; иначе говоря - слабые.

- Почему не спиваются армяне? - спросил Звягин.

- Или итальянцы. Потому что они имели дело с вином три тысячи лет -

Средиземноморье, Кавказ. Еще до нашей эры дороже всех Ценилось перегнанное

виноградное вино с печатью города Двин, выдержанное в дубовых бочонках:

армяне делали коньяк, когда галлы и не подозревали, что будет такая страна

Франция с провинцией Коньяк, знаменитой аналогичным напитком. И

предрасположенные к алкоголизму вымерли еще тогда, а у оставшихся -

иммунитет: могут пить, могут не пить. А возьми туземцев, которым европейцы

дали водку сто-двести лет назад: Целые народы вымирают от алкоголизма -

никакого сопротивления, мгновенно развивается физиологическая потребность.

- А какого лешего он запил? Не с горя - а в полном довольстве?

- Именно потому, что делать нечего. Многим людям нужна направляющая

узда - кнут и пряник: чтоб очень стремились к одному и очень боялись

другого. Если б он очень боялся оказаться на улице нищим безработным и очень

стремился стать директором автозавода - не пил бы, будь уверен. Ему и так бы

хватало сильных эмоций. А так - образуется пустота в жизни. Тридцать лет для

большинства - вообще страшный возраст: конец событийного периода жизни. Все

сделано, дальше будут только дети расти, а родители - стареть: все уже

позади. Вот и пьют.

Они миновали памятник Пржевальскому, и Звягин невольно подумал, как

тосковал и угас Пржевальский, когда путешествия и открытия остались позади.

- Пессимистично ты смотришь на вещи,- недовольно сказал он.

- Я среди алкоголиков - семь часов ежедневно,- отозвался

нарколог.- И для большинства из них был бы спасением сухой закон и

двенадцатичасовой рабочий день с одним выходным в неделю.

- Призываешь назад в пещеры?

- Понимаешь, в основном это люди духовно слабые. Не умеющие в жизни

быть счастливыми. Не имеющие реальной высокой цели, не испытывающие

потребности в борьбе и победе. Ощущения, которые энергичный человек получает

от действий, они испытывают искусственно, от опьянения.

- Но существует масса интересных занятий!

- Им неинтересно. Не получают тех ощущений.

- А что делать?

- А я откуда знаю? - спросил нарколог.- Процент излеченных оставляет

желать лучшего.

- Ты хочешь сказать, что мы вовсе не умеем лечить алкоглизм?

- Это полбеды. Мы не в силах изменить психику личности. которая к

предрасполагает человека к алкоголизму.

- То есть заболевший алкоголизмом - алкоголиком и умрет?

- В большинстве случаев - бесспорно. (сколько лет твоему парню?

Тридцать четыре? Автослесарь, калымная работа; добрый человек... Один раз

уже лечился - без толку? Боюсь, что ничего тут не поделать...

- А если у него возникнет очень сильное желание?

- В принципе тогда возможно. Но откуда ему взяться? И надолго ли? Он из

тех, кто плывет по течению, ему ничего особенно не хочется, середнячок.

которому некуда приложить излишек силенок...

- Это становится интересным...- задумчиво проговорил Звягин.

Есть такие люди, достаточно назвать им что-то невозможным, и они не

успокоятся, пока не разобьют себе лоб или убедятся в обратном. Встречаются

такие люди сравнительно редко, и их вроде бы трудная жизнь на самом деле

счастлива: им интересно жить, а легкий характер позволяет не огорчаться по

пустякам.

У каждого человека свои слабости. Слабостью Звягина было соваться в

чужие дела. В силу отменного упрямства и энергичности характера он не терпел

нерешенных проблем, а поскольку своих нерешенных проблем по этой причине у

нею не было, то приходилось довольствоваться чужими.

Результаты бывали разительны, ибо бороться с чужой бедой всегда легче,

чем с собственной.

На слово никому не веря, Зкягин набрал дома у нарколога портфель,

литературы и к ночи, доцеживая второй литр холодного молока и отшвыривая

последнюю книгу, убедился в правоте его слов... То есть "убедился в правоте"

означает лишь, что он выяснил совпадение услышанного с написанным, но отнюдь

не согласился с этим лично.

Огромный интерес вызвали у дочки популярные брошюры, где

повествовалось, что люди могут пить: буквально все, что горит и льется.

Последствия были ужасны: слепли и впадали в паралич, травились семьями и

умирали бригадами: разворачивалась какая-то хроника самоистребления вопреки

инстинкту самосохранения и здравому смыслу.

- Ты решил поменять свою хирургию-реанимацию на борьбу с пьянством? -

невинно полюбопытствопала онаУ нас мальчишки тоже иногда выпивают.

- В восьмом классе? - мрачно спросил Звягин.

- Они считают, что уже взрослые...- отвечала дочь с высокомерной

снисходительностью юной девушки к сверстникам.

- Ирочка,- позвал Звягин жену,- подбери мне литературу по пьянству.

- Что?! - У жены сломался красный карандаш, которым она подчеркивала

ошибки в тетради, по старинке не доверяя фломастеру.

- Художественную,- уточнил Звягин, показывая на стеллажи. Жена

сопоставила его давешнее опоздание, телефонный

-звонок насчет пьяницы, груду книг на журнальном столике, четыре

бутылки из-под молока; и тут Звягин, подтверждая худшие ее подозрения,

замурлыкал "Турецкий марш", что было уже признаком совершенно безошибочным.

- Опять разворачиваешь свою благотворительную деятельность? -

посетовала она.- Пьяненьких жалеть будем, носики им утирать?

- Ты меня знаешь,- укорил Звягин,- я человек жестокий, холодный и, в

общем, ко всему равнодушный. (За своей дверью фыркнула дочь.) - Будь моя

воля, всех алкашей я бы изолироал от общества, ввел на спиртное карточную

систему, и дело с концом.

- Что ж тебе мешает? - высунулась дочь.

- У меня специальность другая,- объяснил Знягин. Ночью он сидел на

кухне и чигал "Джон Ячменное Зернио" и "Буйный характер Алоизия Пенкербена"

Джека Лондяна, "Мою жизнь" Гиляровского. "Серую мышь" Липатова и отмеченные

галочкой рассказы Чехова. Потом принес из большой комнаты, с верхней полки

стеллажа, широкий блокнот (именуемый в доме "Красной Книгой"), перелистал

задумчиво, улыбаясь и подмигивая старым записям, и принялся обмозговывать

кое-какие соображения, набрасывая пометки черными чернилами. Накатывало

знакомое состояние, ни с чем не сравнимое: будущие события воочию

разворачивались перед ним, жизнь была увлекательна и полна напряжения. И по

мере того, как выстраивались пункты, он наливался веселой и крепкой боевой

злобой.

- План спасения очередного утопающего готов? - Вошедшая жена выключила

свет (солнце заиграло на стене) и поставила на газ сковородку.

- Помнишь старый анекдот о бедняке, который жаловался на ужасную жизнь?

- спросил Звягин.- Ему велели взять в дом курей, собаку, козу, всю прочую

живность - а потом выгнать всех разом, и он облегченно вздохнул.

- Ты это к чему? - удивилась жена, разбивая яйцо в гренки.

- Если человек не ценит того, что имеет, а потеряв - жалеет,- сказал

Звягин,- тут мы ему помочь можем. Я этого утопающего вообще утоплю,- жестко

пообещал он.- Вот когда он пузыри пустит - тогда посмотрим. Жена не поняла.

- Любому человеку есть что терять,- сказал Звягин.- И обычно он этого

не боится. А если повернуть дело так, чтоб ему было чего страшно бояться и

было чего отчаянно хотеть? А?

День был свободный, он проводил жену до дверей школы. Купил в киоске

газету - и поехал на автобазу, где Анучина работала диспетчером.

- У вас есть к кому уйти? - без предисловий спросил он ее, сидя на

диванчике в проходной.

- В каком смысле?..

- Какие-то друзья, родственники, у которых вы с сыном можете прожить

пару месяцев? Или место в общежитии?

- Расходиться... не поможет...- померкла она.- А потом, уж тогда он

пусть уходит, я тоже имею право на квартиру... И ребенок со мной... а как

без отца... В уголке глаза у нее потекла тушь.

- Вы хотите, чтоб муж бросил пить? - предъявил ультиматум Звягин.

- Конечно...

- Ну так слушайте меня. Никакие доктора вам не помогут, потому что

бросать пить он не хочет. Что надо сделать? Чтоб захотел! Отпрашивайтесь с

работы, едем в мебельную комиссионку на Марата,- заключил он.

- Зачем?

- Мебель будем продавать.

- Какую мебель?

- Вашу.

- Что?!

- Все объясню. Мы ему покажем небо в алмазах. Так Анучин, мирно

отпивающийся в этот час пивом в своей квартире и соображающий, как уладить

прогул, угодил в клещи убийственного плана, начертанного ему ночью Звягиным.

Но ничего подобного он не подозревал, а напротив - думал сейчас, что пить он

станет меньше, по выходным только, и вообще ничего страшного, с мастером

договорится, а с завтрашнего дня берет себя в руки.

Но в руки его взял совсем другой человек. И если имеет смысл выражение

"ежовые рукавицы", то здесь речь могла идти скорее об "испанском сапоге".

Первый удар постиг его через неделю. В боксе такой удар именуется

нокаутирующим.

Пожевав на лестничной площадке сухого чаю (заглушает винный запах),

Анучин переступил родной порог - и застыл в непонимании. Озираясь, поспешно

прошел в комнату, лихорадочными шажками обежал два раза квартиру и, тяжело

дыша, окаменел в позе кролика, загипнотизированного удавом.

Квартира зияла первозданной пустотой. Не было ни румынской стенки, ни

цветного телевизора "Горизонт", ни двухкамерного холодильника "Минск15", ни

афганского ковра, ни диван-кровати... но проще перечислить, что было. Была

раскладушка, стул и его одежда в углу на газетах. Голый провод свисал на

месте люстры.

На проводе висела записка, из коей явствовало, что жена подала в суд на

развод, а поскольку алименты с алкоголика не больно вытянешь, то деньги за

обстановку будут тратиться на сына. Квартиру же она пока оставляет Анучину,

позднее они ее разменяют. Терпение жены кончилось, искать ее не надо, она

хочет сама жить нормально и сына вырастить нормальным человеком, а не

запуганным психом.

- Так...- молвил оглушенный Анучин, горько усмехаясь.- Отблагодарила...

за все хорошее! - Он опустился на единственный стул и тупо уставился на

обои, где темные силуэты указывали места несуществующей более мебели...

И, глядя на эти темные тени ушедшей жизни, он почувствовал неожиданно

сильную боль - более сильную, чем мог бы ожидать, когда жена не раз грозила

разводом, и он в принципе допускал такую возможность. Но что будет так

тяжело, он всетаки не думал. Горечь и обида давили нестерпимо, и выхода он

не видел.

- Вот, значит, как это бывает,- вслух подумал он. До сих пор, как

обычно ведется, ему казалось, что подобное не может случиться с ним лично,

Геной Анучиным; так мальчик, зная о смерти, не допускает в глубине сознания

мысль, что и он не вечен.

Чувства были в таком смешении, и бессилие перед болью было так

безысходно, что Анучину единственно оставалось поторопиться к винному

магазину, соображая, не встретится ли кто из знакомых - взять без очереди, а

то до семи, до закрытия, не успеть.

- Гадюка она,- говорил он через час случайному приятелю, сидя на

раскладушке и чокаясь взятыми из автоматов стаканами (и рюмки жена

забрала!).- Ведь все моим трудом поднято, а теперь? Ну хорошо, я человек

пьющий, но ведь... тоже человек! ведь семью обеспечивал!..

И искренне казалось ему, страдающему, что не пролетала в последние годы

на водочку вся его зарплата и левые пятерки, и не прогулял он проданный

после пьяной аварии "Москвич", и не спускалось все, прежде нажитое: туман

обиды качал его.

Приятель был человек с высшим образованием, хмелея, он красиво и не

совсем понятно говорил о несправедливости жизни, о том, что лучше пить, чем

топтать людей, и он вот пьет, но никогда не топчет, и тем горд. Анучин

вникал, кивал, соглашался.

- Именно! - подтверждал он, наливая.- За что она меня растоптать

решила? Я хоть кого обидел в жизни? Хоть кому зло сделал?

И так ему стало обидно и больно, что он заплакал. Наутро привел себя в

порядок, выбрился, надел выходной костюм и поехал к жене на автобазу. Он был

трезв, повинен, уверен и добр. Полный раскаяния и готовый прощать. Ладно, он

действительно виноват - хватит, завязывает! Жену тоже понять можно - с

алкашом не жизнь бабе. Раньше-то они хорошо жили...

На автобазе ему поднесли пилюлю: жена подала на расчет, получила неделю

за отгулы и отбыла в неизвестном направлении.

Анучин деревянной походкой покинул диспетчерскую, запутавшись в дверях,

горящей кожей чувствуя едкие и насмешливые взгляды: вот идет кисель,

которого жена бросила. Алкаш...

Он брел по серым сырым улицам в совершенной растерянности. Что делать

дальше - не представлял! Дать телеграмму родителям жены в Кемерово - может,

к ним поехала?.. Да они с ней заодно, обманут, а если он и приедет - не

пустят, спрячут ее...

Детский сад! Он почти побежал к детскому саду, не замечая луж, еще

надеясь, что все утрясется, не может быть, чтобы это всерьез... Ну конечно!

Он даже улыбаться стал.

Воспитательница, милая стильная девочка, скучно-строгим голосом