Н. В. Рабинович ленинградский ордена ленина государственный университет им. А. А

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук, 274.83kb.
• Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата экономических наук, 251.13kb.
• Имени Н. И. Лобачевского, 608.68kb.
• М. В. Ломоносова филологический факультет кафедра истории зарубежной литературы Диплом, 949.48kb.
• Разработка комплексной асу технологическим процессом производства изделий электронной, 36.71kb.
• Театр детский Московский государственный академический детский музыкальный театр им., 144.85kb.
• М. А. Розов 61 Релятивизм: абстрактная теория или методологическая практика?, 4106.79kb.
• Из зачетной ведомости, 78.76kb.
• Е. в беляева, О. Т. Рабинович, 108.17kb.
• «Руко­пашный бой», 3492.26kb.

Н. В. РАБИНОВИЧ


ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. А. А. ЖДАНОВА

НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ СДЕЛОК И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛЕНИНГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

1960


§ 5. НЕСООТВЕТСТВИЕ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЯ ВОЛЕ СУБЪЕКТА

1. Для действительности сделки требуется соответствие во­леизъявления воле субъекта. Лицо, согласившись на заклю­чение сделки, должно выразить вовне свое намерение совер­шить именно ту сделку, которую оно при этом имело в виду.

Возможны случаи, когда между волей и волеизъявлением имеется расхождение, вызванное тем, что субъект допустил описку, оговорку, неправильно выразил свою мысль. Но воз­можны и такие случаи, когда стороны в сделке сознательно реализуют свое желание совершить сделку только для виду, а на самом деле вообще не имеют намерения вступить в право­отношения друг с другом, либо стремятся заключить иную сделку, нежели та, в отношении которой они выразили свою волю. Наконец, расхождение между волей и волеизъявлением может состоять в том, что лицо, призванное выразить волю другого лица (представитель), выходит за пределы предостав­ленных ему полномочий и тем самым заключает сделку, не соответствующую истинной воле представляемого.)

2. В обмолвке или описке нельзя усматривать заблужде­ние того, кто их допустил.²⁰⁸ Заблуждение в том смысле, как его понимает ст. 32 ГК, предполагает порок в самом образова­нии воли, возникшей под влиянием ложного представления. . Выражение воли соответствует в этих случаях воле субъекта, но воле дефектной по условиям ее образования При обмолвке же или описке дефекта в образовании воли нет, Дефектно воле­изъявление, но не в смысле недостатка формы выражения, а в смысле несоответствия волеизъявления воле. О заблужде­нии тут можно говорить только применительно к другой сто­роне, принявшей за истину волеизъявление своего контра­гента, а потому допустившей ошибку в отношении намерений последнего.,

Принципиальные установки социалистического права ис­ключают возможность «ловить человека на слове», заставить его выполнить то, что он обещал по ошибке, по недоразуме­нию. Поэтому следует в принципе признавать недействитель­ным соглашение, которое соответствует ошибочному изъявле­нию воли, и считать действительной сделку, которую сторона имела намерение совершить, хотя и не сумела правильно и точно выразить свою мысль.

Но в то же время необходимо защищать интересы другой стороны, имевшей достаточные основания довериться заявле­ниям своего контрагента. Участник сделки не обязан считаться с тем, что думал его контрагент, но чего он высказать не сумел.

Поэтому сторона, допустившая обмолвку или описку, мо­жет оспорить сделку, которая соответствует ее волеизъявле­нию, ссылаясь на несовпадение этого волеизъявления с под­линной волей, если она в состоянии доказать это несовпаде­ние, а другая сторона может оспорить ту сделку, которую имела в виду сторона, неправильно выразившая свою мысль,

²⁰⁸ Как полагает, например, автор статьи «Сделки» («Советская юстиция», 1940, № 19/20, стр. 16).


потому что она согласия на нее не давала, заблуждаясь отно­сительно истинных намерений другого участника сделки.

.,_ Иначе говоря, при указанных условиях сделка может быть оспорена и той, и другой стороной и признана недействитель­ной на основании ст. 32 ГК, с применением двусторонней реституции на основании ст. 151 ГКЛ '"',,

Сказанное относится и к тем случаям, когда сторона нечет­ко, неясно выразила свою волю, а потому была ложно понята вторым участником сделки.


3. Если стороны (и притом обязательно обе стороны) умышленно, по взаимному соглашению выразили не то, что они на самом деле имели в виду, для того чтобы замаскиро­вать свои подлинные замыслы, налицо так называемая мни­мая сделка (ст. 34 ГК) либо сделка притворная (ст„ 35 ГК).

В мнимых сделках по существу имеется одно только воле­изъявление, в основе которого нет воли совершить данную (или какую-либо иную) сделку иначе, как только для виду.²⁰⁹ Поскольку решающее значение придается именно воле, нали­чие подобного «пустого» волеизъявления никакой правовой силы иметь не может. Соответственно этому ст. 34 ГК объяв­ляет такие сделки ничтожными.

Чаще всего совершение мнимой сделки преследует какую-либо противозаконную цель. Однако противозаконность цели в данном случае вовсе не обязательна, поэтому неправильно рассматривать мнимые сделки «в связи с изучением противо­законных сделок»²¹⁰ либо подчеркивать, что они могут быть направлены на противозаконную цель.²¹¹

Последствия мнимой сделки, преследующей противозакон­ную цель, должны определяться по ст. 147 ГК. Однако, по­скольку в доход государства изымается только исполненное по сделке, ст. 147 ГК практически может иметь применение лишь в тех случаях, когда стороны не только заключили мнимую сделку, но и совершили по ней для виду исполнение (например, передали купленную фиктивно вещь с тем, чтобы она впоследствии была возвращена).

Мнимые сделки надо разоблачать, но в то же время недо­пустимо признавать сделку фиктивной на основании одних только предположений, реальными фактами не подтвержден­ных. Так, например, Верховный Суд СССР определением от 17 марта 1956 года по иску прокурора к Цирлиной и Миль-штейн²¹² отменил решение суда об удовлетворении исковых

^20:)См. характеристику мнимых сделок в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 27 сентября 1953 г. «О судебной практике по применению конфискации имущества» (Судебная практика Верховного Суда СССР, 1953, № 6, стр. 1).

²¹⁰ О. С. Иоффе. Советское гражданское право, стр. 228.

²¹¹ И. Б. Новицкий. Сделки. Исковая давность, стр. 127

²¹² Судебная практика Верховного Суда СССР, 1956, № 5, стр. 22.


требований прокурора, ссылавшегося на то, что в момент по­купки дома Цирлина была студенткой и потому не могла иметь те 40 000 руб., которые она уплатила за дом. Верхов­ный Суд, отменяя решение, указал, что вывод суда о фиктив­ности сделки ни на чем не основан, тем более, что Цирлина фактически владела домом со времени его приобретения в те­чение ряда лет.²¹³

Неправильно полагать, что в мнимых сделках вообще нет воли и что поэтому за отсутствием фактического состава сдел­ка должна считаться не ничтожной, а несовершившейся.²¹⁴ Те мнимые сделки, которым посвящена ст. 34 ГК; нельзя назы­вать несовершившимися, чего не делает и закон (ст. 34 ГК). 4. Иной фактический состав присущ так называемым при­творным сделкам (ст. 35 ГК). Здесь имеется волеизъявление, направленное на достижение определенного правового эффек­та, но в то же время стороны договариваются об иных право­вых последствиях, нежели те, которые согласно закону явля­ются результатом данного волеизъявления. За мнимой сдел­кой нет ничего, в притворной же сделке за заключенным сто­ронами для виду соглашением скрывается другая сделка. В этих случаях суды обязаны точно выявлять, какую именно сделку стороны имели в виду совершить.²¹⁵

Отдавая и в этих случаях предпочтение воле, а не воле­изъявлению, ст. 35 ГК предусматривает, что применяются по­ложения, относящиеся к сделке, которая имелась в виду. Это означает, что сделка, заключенная притворно, с целью при­крыть другую сделку, во внимание не принимается, признается ничтожной.

Было бы неправильно утверждать, что притворные сделки всегда являются противозаконными.²¹⁶ Действительно, при­творная сделка часто заключается для того, чтобы прикрыть

²¹³ Совершение мнимых сделок установлено в определениях Верховного
Суда СССР от 11 октября 1950 г. по иску Кострюковой к Бухонову
(Судебная практика Верховного Суда СССР, 1950, № 12, стр. 26) и от
22 сентября 1954 г.'по иску Калашниковой к Скуратовой (Судебная прак­
тика Верховного Суда СССР, 1955, № 5, стр. 42).—См. также примеры,
приведенные в статье: А. Е з е р с к а я. Фиктивная сделка. «Социалистиче­
ская законность», 1959, № 1, стр. 65.

²¹⁴ См.: Д. М. Г е н к и н, ук. статья. Уч. зап. ВИЮН, вып. V, стр. 51.

²¹⁵ Такое указание содержится, например, в определении Верховного
Суда СССР от 31 мая 1949 г. по иску Туньянца к артели им. М. И. Кали­
нина (Судебная практика Верховного Суда СССР, 1949, № 10, стр. 20).
Точно так же президиум Ленинградского городского суда в постановлении
от 20 ноября 1959 г. по иску Рябова к Гагарину, установив, что договор
займа па сумму 1000 руб. прикрывает невыявленные судом отношения
между сторонами, отменил решение об удовлетворении иска и обязал суд
исследовать те отношения, которые стороны прикрыли договором займа.

²¹⁶ Неправ поэтому О. С. Иоффе (Советское гражданское право,
стр. 229) утверждая, что притворные сделки могут практически рассматри­
ваться, как одна из разновидностей сделок, совершаемых в обход закона.


сделку, которая не соответствует закону.²¹⁷ Например, совер­шается дарение для того, чтобы скрыть завещательное распо­ряжение в пользу постороннего лица, или совершается сделка купли-продажи строения, чтобы прикрыть уступку или аренду земельного участка, или заключается сделка аренды дома, чтобы скрыть покупку дома при невозможности его приобре­тения вследствие наличия у приобретателя другого дома, либо в целях приобретения социалистической организацией строе­ния по цене, превышающей инвентаризационную оценку, и т. д.²¹⁸

Однако встречаются и такие случаи, когда стороны, не преследуя каких-либо противозаконных целей, совершают притворную сделку по тем или иным личным соображениям для того, чтобы не раскрывать подлинной природы своих право­вых отношений (например, совершают сделку купли-продажи, чтобы прикрыть этим дарение), или имеют в виду договор, прямо законом не запрещенный (например, совершают акт дарения, прикрывающий договор пожизненного содержания под условием уступки имущества, и т. д.)-²¹⁹

Характерный пример притворной сделки, прикрывающей преступное соглашение сторон, содержится в постановлении президиума Ленинградского городского суда от 17 апреля 1959 г. по иску Ивановой к Рыбкиной.

Иванова предъявила иск к Рыбкиной о возврате 3700 руб., якобы данных ею заимообразно Рыбкиной. Поскольку Ива­нова представила расписку Рыбкиной, суд удовлетворил ее исковые требования. Между тем, президиум Ленинградского

²¹⁷ См.: у И. Л. Брауде (в кн. «Отдельные виды обязательств»,
стр. 217) ссылки на трудовые соглашения, прикрывающие договоры под­
ряда, заключаемые в целях предоставления подрядчику незаконных
льгот по получению пособия по временной нетрудоспособности, и на
договоры подряда, прикрывающие трудовые договоры, заключаемые в
целях незаконного увеличения 'фонда заработной платы и расширения
штатов.

²¹⁸ См., например, определения Верховного Суда СССР от 14 января
1948 г. по иску Суровцевой к базе Каракалпакторга и от 14 января 1948 г.
по иску Челябинской конторы «Заготскот» к Шмаковым и др. (Судебная
практика Верховного Суда СССР, 1948, вып. IV, стр. 3 и 4); от 7 октября
1950 г. по иску Управления Юго-западной железной дороги к колхозу
«Проминь» (Судебная практика Верховного Суда СССР, 1951, № 5,
стр. 35); от 12 февраля 1944 г. по иску Алборова к Кабисовой (Сбор­
ник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда
СССР за 1944 г., стр. 216); от 19 ноября 1955 г. по иску ранфо к Са-
фронову (Судебная практика Верховного Суда СССР, 1956, № 2,
стр. 41), и др.

²¹⁹ См., например, определения Верховного Суда СССР от 9 сентября
1944 г. по иску Саная к Лолуа (Сборник постановлений Пленума и опреде­
лений коллегий Верховного Суда СССР за. 1944 г., стр.' 2к9); от 20 мая
1947 г. по иску Леоновой к Лукьяненкову (Судебная практика Верховного
Суда СССР, 1947, вып. VII/XLI, стр. 4); от 28 февраля 1949 г. по иску Ко-
синского к Кондрашевой (Судебная практика Верховного Суда СССР, 1949,
№ 7, стр. 28), и др.


городского суда по материалам дела установил, что Иванова и Рыбкина были осуждены по ст. ст. 117 и 118 УК, первая за дачу, а вторая за получение взятки в сумме 3700 руб. На эту сумму Рыбкина и выдала Ивановой заемное обязательство-Президиум Ленинградского городского суда, признав прикры­ваемую договором займа сделку между сторонами противоза­конной по ст. 30 ГК, указал, что неосновательное обогащение Рыбкиной (полученные ею деньги) подлежит изъятию и пере­даче в доход государства.²²⁰

Примером притворной сделки, прикрывающей незаконное соглашение об уступке комнаты, служит дело Костинских, рассмотренное президиумом Ленинградского городского суда.²²¹ Костинская-бабушка являлась съемщицей отдельной комнаты площадью в 8,32 кв. метра. Ее дочь и внук с женой проживали в комнате площадью в 34 кв метра. Во время тя­желой болезни истицы ее дочь — мать ответчика — по дове­ренности истицы обменяла комнату последней на площадь от­ветчика размером 6 кв. метров, в комнате площадью 34 кв. метра. Стороны получили обменные ордера, но фактически все остались на своих местах. Истица — бабушка — предъявила иск о признании обмена недействительным, так как дочь, поль­зуясь ее болезненным состоянием, ввела ее в заблуждение относительно варианта обмена. Президиум Ленгорсуда уста­новил, что обмен носил фиктивный характер, прикрывая со­глашение об уступке жилой площади, и преследовал цель за­крепить за ответчиком комнату в 8,32 кв. метра на случай смерти истицы, ввиду чего соглашение между сторонами должно быть признано недействительным.

5. Третий случай расхождения между волей и волеизъявле­нием заключается в совершении сделки представителем за пределами предоставленных ему полномочий.

В сделке, совершаемой представителем, определяющее значение имеет воля представляемого. Поэтому нельзя без­оговорочно согласиться с тем, что при оценке сделки учиты­вается воля представителя и что ст. 32 применима к нему, а не к представляемому.²²² На самом деле представитель обя­зан выполнять волю представляемого, дать ей внешнее выра­жение перед третьими лицами ст. 251 ГК).²²³ Поручение, данное представляемым, является изъявлением его воли

²²⁰ Из архива Ленинградского городского суда за 1959 г.

²²¹ Из архива Ленинградского городского суда за 1960 г.

²²² См., например, И. Б. Новицкий в учебнике для средних юриди­
ческих школ «Советское гражданское право». Под ред. И. Б. Новицкого,
1959, стр. 97; Советское гражданское право, т. I, 1959, стр. 190—191.

²²³ См. по этому вопросу: Р. О. X а л ф и н а. Значение и сущность до­
говора в советском социалистическом гражданском праве, стр. 69; Е е ж е.
Право личной собственности граждан в СССР, стр. 45; В. А. Р я сенце в.
Лекции на тему «Сделки. . .», стр. 41.


перед представителем. Поэтому воля представляемого также должна быть свободна' от тех пороков, которые приво­дят к недействительности или_ оспоримости сделки⁴', на основании ст. ст. 31, 32 и 33 ГКСДапример, доверенность, вы­данная недееспособным, недействительна, так же как и за­ключенная на основе ее сделка,}Равным образом дача пору­чения под влиянием угроз, насилия, обмана и тяжкой нужды представляемого либо вследствие его существенного заблуж­дения приводит к недействительности сделки, заключенной представителем. Иначе говоря, сделка одинаково ничтожна как при недееспособности представителя, так и при недееспо­собности представляемого; она одинаково может быть оспо­рена, если под влиянием угроз, обмана, насилия действовал либо представляемый, либо представитель. Но независимо от этого представляемому принадлежит воля в сделке, а пред­ставитель должен эту волю выразить в соответствии с полу­ченным им полномочием.

Сделка, заключенная через представителя, действительна и обязательна для представляемого лишь постольку, посколь­ку она совершена, как гласит ст. 39 ГК, «в пределах полно­мочий», т. е. в соответствии с волей представляемого. За этими пределами сделка может быть оспорена представляемым. В то же время она не имеет силы и для представителя. На него не может быть возложена обязанность выполнения сделки (часто это невозможно и фактически) потому, что он не имел намерения совершить сделку за свой счет и не являет­ся стороной в сделке, а другая сторона не собиралась всту­пить в договорные отношения с ним. Это не исключает, од­нако, деликтной ответственности представителя перед контр­агентом в сделке по ст. 403 ГК, если представитель своими противозаконными, виновными действиями причинил ему ущерб, а также договорной ответственности перед представ­ляемым, если ненадлежащим исполнением договора поруче­ния ему причинен ущерб (п. 4, ст. 253 ГК).

Если сделка, совершенная представителем с превышением предоставленных ему полномочий, недробима и не может быть исполнена в части или если на частичное исполнение не дают согласия представляемый или другой участник в сделке, последняя является нeдeйcfвитeльнoй (оспоримой) в полном объеме. В этом случае стороны должны быть приведены в первоначальное положение, с возвращением каждой из них всего исполненного по сделке и возложением всех убытков на представителя (по отношению к представляемому пост. ст. 117 и 253 ГК, а по отношению к третьему лицу — по ст. 403 ГК). Если нарушение обязанностей перед доверителем произошло с согласия или хотя бы с ведома другой стороны, представи­тель не обязан возмещать последней понесенные ею убытки; наоборот, в определенных случаях может быть даже постав-


лен вопрос о солидарной ответственности перед представ­ляемым как его представителя, так и третьего лица.

7. Порочность сделки, заключенной представителем за пределами своих полномочий, заключается в том, что им на совершение подобной сделки не получено согласия представ­ляемого. В этом смысле данная группа недействительных Сделок совпадает со сделками, оспоримость которых обуслов­ливается отсутствием требуемого на них согласия третьих лиц. Но , поскольку представляемый является не третьим лицом, а стороною в сделке, воля которого должна быть выра­жена представителем, решающее значение имеет не столько отсутствие согласия, сколько расхождение между волей пред­ставляемого и волеизъявлением представителя. Отсутствие предварительного или последующего согласия ~ представляе­мого на совершение данной сделки служит доказательством указанного расхождения и в этом смысле самостоятельного значения не имеет.

Несмотря на это сделки, заключенные представителем за пределами предоставленных ему полномочий, и сделки, совер­шенные без согласия третьего лица, имеют некоторое сход­ство:

а) расхождение между волей представляемого и волеизъявлением представителя, как и отсутствие требуемого по закону согласия третьего лица, является достаточным основа­
нием для оспаривания сделки;

б) сделка, совершенная представителем, как и сделка, заключенная без согласия третьего лица, должна считаться действительной до возбуждения спора представляемым или третьим лицом, поскольку молчание последних следует расценивать как отсутствие возражений с их стороны; иначе говоря, как согласие их на сделку;

в) возбуждение спора как представляемым, так и третьим лицом опровергает презумпцию их согласия и служит основанием для признания сделки недействительной.

8. Только превышение представителем пределов предо­ставленных ему полномочий или неправильное их использова­ние дают основание для признания заключенной им сделки оспоримой. Там, где лицо действовало от имени представляе­мого, но без полномочий, представительства нет вообще,²²⁴ а сделка, совершенная таким представителем, ничтожна и правового эффекта ни для «представляемого», ни для третье-

²²⁴ В данной работе не рассматривается вопрос о деятельности без полномочий в чужом интересе как не относящийся непосредственно к ее теме. Поэтому не ставится проблема о возможности, в силу закона, как последующего одобрения действий, совершенных в чужом интересе без полномочий, так и признания за ними силы без одобрения.


го лица иметь не должна.²²⁵ Никакое последующее одобрение-действий лица, не являющегося представителем и, с этой точки зрения, постороннего представляемому, не может иметь места. Если представляемый при указанных условиях одобряет дей­ствия представителя, то это по существу не что иное, как новое полномочие, которое рассчитано на то, чтобы новым соглашением создать с третьим лицом правоотношение, ранее не существовавшее, а не на то, чтобы подтвердить якобы уже состоявшуюся сделку.²²⁶ Нельзя подтверждать неправомерное распоряжение чужими правами и интересами. Точно так же нельзя при указанных условиях ставить вопрос о новации заключенной сделки путем замены лица в обязательстве, так как новация к несуществующей или недействительной сделке не может быть применена, не говоря о том, что о замене лица в обязательстве не может быть речи потому, что и в перво­начальной сделке в качестве стороны фигурировал (хотя и незаконно) представляемый, а не представитель.

9. Применительно к расхождению между волей пред­ставляемого и волеизъявлением представителя термин «пред­ставитель» следует понимать в смысле так называемого договорного представительства, ибо только договорные пред­ставители— лица, действующие по договору поручения или выполняющие свои служебные обязанности, — призваны осуществлять волю представляемого. Этого нельзя сказать о так называемых законных представителях (родителях, усыновителях, опекунах,) которые защищают интересы своих подопечных (но не выражают их волю), выполняя функции, возложенные на них по закону или по уполномочию соответ­ствующего компетентного органа.²²⁷

Что же касается попечителей, то они вообще не являются представителями своих подопечных, поскольку несовершенно­летние от 14 до 18 лет, а также лица, страдающие определен­


ием, постановления президиума Ленинградского областного суда №№ 234 и 235 от 20 сентября 1959 г. по иску Жилоборской к Тихвинскому лесо-химическому заводу и по иску Прусакова к тому же ответчику о взыска­нии арендной платы за помещения, якобы арендованные ответчиком у ист-цов для нужд своих рабочих. Президиум Областного суда установил, что лица, подписавшие эти договоры, не были на это уполномочены заводом, и признал, что завод фактически в договорных отношениях с истцами не со­стоял и надлежащим ответчиком не являлся, ввиду чего отменил решения об удовлетворении исков (Из архива Ленинградского областного суда за 1959 г.).

²-⁵ В. А. Рясенцев (Деятельность от имени другого лица без пол­номочий. Уч. зап. ВЮЗИ, 1958, вып. V, стр. 81) считает, что в данном слу­чае надо говорить о неполном фактическом составе договора.

²²⁷ Об особой природе законного представительства см.: А. И. Перга­мент. К вопросу о правовом положении несовершеннолетних. Уч. зап. ВИЮН, вып. 5, 1957, стр. 27, 31, Г. М. К а р а т ы ш. Некоторые процессу­альные вопросы рассмотрения дел о взыскании алиментов. Уч. зап ВЮЗИ, вып. 3, 1957, стр. 104.


,ными физическими недостатками, совершают сделки сами, но лишь с согласия своих попечителей.

В отношении сделок, совершенных органом юридического лица, также нельзя говорить о расхождении между волей юридического лица и волеизъявлением его представителя, потому что воля органа силою закона, устава или положения рассматривается как воля самого юридического лица.²²⁸ Иными словами,орган юридического лица одновременно и ■формирует и выражает волю последнего. Эта характеристика деятельности органов юридического лица не может быть рас­пространена на его работников, так как последние действуют по уполномочию органа (хотя, возможно, и не на основании доверенности, а в соответствии с возложенными на них слу-жебными обязанностями), и_,пртому должны рассматриваться как договорные представители),

Орган юридического лица"не нуждается в получении полно­мочий для совершения сделок от имени юридического лица. Поэтому не может возникать вопрос о том, действовал ли орган в пределах своих полномочий или за их пределами. Сделку может опорочить только нарушение органом пределов своей компетенции, либо нарушение самой сделкой положений устава и в особенности установленной в нем специальной правоспособности данного юридического липа.

10. К. сделкам, заключенным представителем с наруше­нием предоставленных ему полномочий, примыкают сделки, совершенные на основе злонамеренного соглашения предста­вителя с контрагентом (ст. 32 ГК), поскольку и здесь, как правило, происходит нарушение полномочий представителя. Однако между этими двумя категориями сделок имеются и различия. При злонамеренном соглашении порок сделки опре­деляется не только расхождением между волей представляе­мого и волеизъявлением представителя (например, представи­тель совершает сделку в соответствии с указаниями пред­ставляемого, но по сговору с контрагентом не использует возможности добиться более выгодных условий), но и зло­намеренным сговором представителя с контрагентом по сделке и, на основе этого сговора, нарушением интересов пред­ставляемого.

Как указывает О. С. Иоффе,²²⁹ сделки, совершенные в результате злонамеренного соглашения представителя с кон­трагентом, страдают тремя пороками: а) волеизъявление пред­ставителя не соответствует воле представляемого; б) об этом несоответствии знает контрагент; в) представитель и контр-

²²⁸ См. по этому вопросу: И. Б. Новицкий в учебнике для средних
юридических школ «Советское гражданское право». Под ред. И. Б. Н о-
вицкого, стр. 97; О. С Иоффе. Советское гражданское право,
стр. 155, 160.

²²⁹ О С. И о ф ф е. Советское гражданское право, стр. 222.


агент вступили в сговор в целях обеспечения своих интересов за счет интересов представляемого.²³⁰)

Для признания рассматриваемых" сделок недействитель­ными необходимо злонамеренное соглашение между контр­агентом и представителем. Это умышленное, намеренное зло­употребление доверием. Небрежность и даже умысел (если он был направлен только на заключение сделки не в соответ­ствии с полученными полномочиями) и по смыслу и по точ­ному тексту закона недостаточны для оспаривания заключен­ной представителем сделки по ст. 32 ГК с последствиями по ст. 149 ГК в отношении контрагента.

В указанных случаях особое значение имеет характер дея­тельности контрагента. Вступая в сговор с представителем, он по существу вместе с последним обманывает другую сторону в договоре. Именно противозаконный характер поведения контрагента оправдывает применение к нему карательных санкций по ст. 149 ГК-

В настоящее время, в отличие от периода нэпа, оснований для злостного сговора контрагента с представителем участ­ника сделки, как правило, не существует. В практике встре­чаются случаи, когда представители социалистических органи­заций вступают в сговор друг с другом в целях собственной наживы за счет представляемой ими организации путем зло­употребления служебным положением, хищений, взяток и т. п. Но такие договоры не определяют деятельности юридического лица, а лишь характеризуют действия представителей сторон, подлежащих уголовной, гражданской и дисциплинарной ответ­ственности. Договор же, заключенный такими «представи­телями», должен быть аннулирован, но не по ст. 32 ГК, а в соответствии со ст. 30 ГК как противозаконный. Сказанное относится и к тем случаям, когда одной из сторон в сделке является гражданин.

Если же сделка заключается между гражданами и один из. них вступает в соглашение через представителя, то и контр­агент вряд ли испытывает необходимость склонить этого пред­ставителя к злостному пренебрежению интересами представ­ляемого, так как подобные сделки носят чисто потребительский характер. Если в такую сделку вступил опекун или иной законный представитель, то сделка, заключенная им с нару­шением возложенных на него обязанностей, должна быть признана недействительной по ст. 30 ГК.

Таким образом, в будущем ГК нет необходимости сохра­нять особое указание на злонамеренный сговор контрагента с представителем стороны.

По точному тексту ст. 32 ГК сговор контрагента с предста­вителем стороны приводит к оспоримости, а не к ничтожности

²¹⁰ См. гакже С. Л. Оганесян, ук. автореферат, стр 13.


сделки, ибо и в данном случае решающее значение придается согласию представляемого со сделкой, совершенной его пред­ставителем. Это также подтверждает нецелесообразность особого упоминания о данной категории недействительных сделок. Подобные сделки в одних случаях должны быть при­знаны недействительными как противозаконные, а в других случаях не выходят за пределы нарушения воли пред­ставляемого.