Geum.ru

A. A. Залевская введение в психолингвистику рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебник

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   31
Глава 9. ВЫВОДНОЕ ЗНАНИЕ И ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ


Вопросы для ознакомления


/. Какие знания принято называть выводными?


2. Как. соотносятся друг с другом языковые и энциклопедические выводные знания?


3. Каковы механизмы получения выводного знания?


4. Какие виды опор используются при получении выводного знания?


5. В чем состоит роль признаков в получении выводных знаний разных видов?


9.1. Выводное знание с позиций разных подходов


Выше мы установили, что понимание текста обеспечивается актуализацией и подсознательным учетом широкого круга выводных знаний — языковых и энциклопедических. Теперь необходимо уточнить, что понимается под выводным знанием при различных подходах к анализу этого феномена; как понятие выводного знания соотносится с понятиями внутреннего контекста, фонового знания, импликации и пресуппозиции. Важно определить роль выводного знания в понимании значения слова, формировании проекции текста, а также проследить, какие особенности выводного знания/отношения обеспечивают инвариантность проекций текста у говорящего и слушающего или вариативность таких проекций, какие опорные элементы могут выступать в качестве оснований для получения выводных знаний. В этой связи нам предстоит подробно рассмотреть роль признаков различных видов в "выходе" на осмысленную ситуацию и в переживании личностного отношения к ней со стороны говорящего и слушающего, а также разные подходы к трактовке признаков и их классификации.


К понятию выводного знания в последние годы обращаются специалисты в различных областях знания — лингвисты, психологи, психолингвисты, исследователи искусственного интеллекта и др. В зависимости от целей оперирования этим понятием внимание обращается на разные особенности выводного знания и на те или иные опоры, играющие особую роль при его извлечении и функционировании.


Так, при рассмотрении некоторых проблем референции с позиций когнитивной лингвистики в работе [Ungerer & Schmid 1996] указывается, что для установления конкретного референта сообщения нередко приходится опираться на выводное знание, основывающееся на нашем энциклопедическом знании, и в этом отношении компьютеру бывает трудно сравниться с человеком. Например, при сообщении в тексте о том, что некоторому персонажу предстоит полет на самолете, активизируется соответствующая структура знания обо всем, что с этим связано, а это, в частности, объясняет, почему при первом упоминании о спасательном жилете употреблен определенный артикль (After she had found her seat she checked whether the life vest was beneath it...), хотя согласно правилам английской грамматики здесь должен был быть упот-


267


реблен неопределенный артикль. Дж. Кесс [Kess 1993] приводит результаты экспериментальных исследований, свидетельствующих о том, что слушающий/читающий заполняет пробелы в воспринимаемом тексте, чтобы получить связное целое, при этом интегрирование выводного знания и того, что явно дано в тексте, может приводить к забыванию исходной синтаксической формы текста и к сохранению только смысловой сути (аналогичные факты имели место и в материалах экспериментов по воспроизведению слов, когда ии. утверждали, что они встречали в исходном списке слова, на самом деле "приписанные" ими на основе актуализировавшейся в ходе эксперимента структуры языковых или энциклопедических знаний [Залевская 1971а; 1990а]).


Исследователями коммуникативных стратегий в условиях межъязыкового общения [Faerch & Kasper 1983] опора на выводное знание учитывается в ряду других факторов, обусловливающих успешное формирование гипотезы о содержании изучаемого, т.е. соотносится с межъязыковым и внутриязыковым переносом, обобщением и т.д.


В книге [Garnham 1985] отмечается, что проблема выводного знания особенно явно обозначилась в связи с разработкой компьютерных программ понимания текстов на естественном языке. С одной стороны, оказалось необходимым учитывать ограничения на интерпретацию отдельных высказываний, накладываемые знанием целостного контекста. С другой стороны, знание фактов, или того, как обычно что-то происходит, требуется для заполнения пробелов деталями, которые не эксплицированы в тексте. В более позднем введении в ПЛ [Kess 1993] уточняется, что имеет место постоянное пользование выводным знанием на основе того, что явно сказано, и того, что подразумевается; к тому же слушающий учитывает вытекающие из разговора "ожидания", которые касаются известного о предмете обсуждения другим участникам общения и того, что ожидают последние в качестве результата общения.


Представляется важным добавить, что во всех названных случаях выводное знание точнее было бы называть выводным знанием/отношением, поскольку личностная интерпретация выводимых фактов всегда сопровождается их эмоционально-оценочным переживанием, которое к тому же является мощным фактором, направляющим внимание индивида и нередко заставляющим его делать "не те" выводы, заполняя пробелы между явно выраженным в тексте "не теми" промежуточными переменными.


А. Гарнхам [Garnham 1985] полагает, что из имеющихся классификаций видов выводного знания наиболее интересными для теории понимания текста являются следующие три. Во-первых, выводное знание ранжируется от логического вывода, зависящего только от значения слов (например, машина красная, значит она покрашена), до использования детализированных знаний о мире. Во-вторых, в некоторых случаях выводное знание абсолютно необходимо для увязывания собы-


268


тий в тексте (речь идет о том, что принято называть bridging inferences, т.е. выводное знание, выступающее в роли мостика, без которого не обойтись), в то время как в других случаях его можно привлекать, но это не является обязательным. В-третьих, выводное знание об описанных в тексте ситуациях, названное в предшествующих пунктах, может противопоставляться выводному знанию о намерениях автора и т.д., т.е. прагматической интерпретации текста (см. ниже об импликатурах дискурса). Дж. Кесс [Kess 1993] обобщает более поздние исследования и обращает внимание на подразделение выводного знания на два типа: "наверняка истинное" и "возможно истинное" ("necessarily true"; "probably true"), что соотносится с дедуктивным и индуктивным путями получения выводного знания.


А. Гарнхам указывает, что в связи с проблемой выводного знания психолингвистов волнуют два основных круга вопросов: первые касаются установления того, какие виды выводного знания функционируют по ходу чтения текста (если это вообще имеет место) и кодируются ли они в ментальной репрезентации содержания текста, а вторые относятся к организации знания в долговременной памяти и того, какие "ключи" в тексте обеспечивают доступ к нужному знанию. В более поздних публикациях обзорного типа внимание обращается на следующие моменты.


К. Хаберленд [Haberlandt 1994] отмечает, что связи между воспринимаемым предложением и предшествующим текстом устанавливаются посредством использования разных видов выводного знания, которое к тому же опирается на знание читающим причинных зависимостей между тем, о чем говорится в тексте, и общим знанием о мире. Эксплицированная в тексте информация в сочетании с выводным знанием составляет базу для ментальной репрезентации текста. Основная проблема заключается в установлении места, в котором происходит обращение к выводному знанию, и типа вывода, на что указывает ряд авторов.


М. Сингер [Singer 1994] поддерживает трактовку опоры на выводное знание как наиболее существенной составляющей процесса понимания текста (the core of the understanding process) и выделяет два основных направления исследований в этой области за последние 20 лет. Первое из этих направлений сосредоточило внимание на изучении выводного знания, которое позволяет увязывать разные высказывания в тексте, обеспечивая его связность (bridging inferences). Получены многочисленные подтверждения тому, что выводное знание такого рода сопровождает понимание. Теперь проблема заключается в том, чтобы установить, какие именно "мостики" прослеживаются понимающим (which bridges the understander can detect). Второе направление исследований занимается обнаружением характеристик сообщения и воспринимающего его индивида с целью выяснения связанных с ними факторов, направляющих процессы получения выводного знания. В дополнение к этому устанавливается роль таких факторов, как обращение к целенаправленному выводному знанию (elaborative inference),


269


текущая опора на конкретные примеры при встрече с названиями категорий (словами широкой семантики) и т.д. Такой широкий круг связанных с выводным знанием проблем ставит основной задачей исследований в этой области разработку теории, фактически совмещающейся с общей теорией понимания [Singer 1994: 509]. Из исследований последних лет см. также [Long et al. 1996; Singer et al. 1994; Suh & Trabasso 1993].


Добавим, что трактовка выводного знания должна быть необходимой составляющей общей теории знания, теорий значения слова, продуцирования и понимания речи, овладения языком, ибо без учета сущности и специфики выводного знания, постоянной опоры на него индивидом, не может выполняться подлинно ПЛ исследование каких либо аспектов функционирования языка как достояния человека.


9.2. Выводное знание и смежные с ним понятия


Понятие выводного знания в значительной мере пересекается с понятиями импликации, пресуппозиции, внутреннего контекста, фоновых знаний. Более того, некоторые авторы, хотя и не оговаривают этого, фактически используют термин "выводное знание" в наиболее общем смысле, т.е. в случаях, когда принято уточнять или разграничивать, имеет ли место импликация, пресуппозиция или что-то другое.


Термины "импликация" и "пресуппозиция" пришли в лингвистику из логики, они непосредственно связаны с понятиями истинности или ложности некоторых суждений. Под импликацией в логике понимается операция, связывающая два высказывания в сложное высказывание с помощью логической связки, которой в обычном языке соответствует союз "если ..., то ...": "Если А, то В" (т.е. А влечет за собой В) [Кондаков 1971: 168]. В качестве имплицитной посылки в логике рассматривается посылка, опущенная, но подразумеваемая в том или ином умозаключении, а имплицитным соответственно называется нечто, неявно содержащееся в чем-либо [Op. cit.: 171]. В лингвистике под импликацией имеется в виду подразумевание, а имплицитный обозначает 'подразумеваемый, невыраженный' [Ахманова 1966: 174], 'не выраженный в явном виде' [Баранов, Добровольский 1996: 288]. Некоторые лингвисты уточняют, что понятие импликации ("следования") используется ими не в смысле 'логически следует' или 'влечет': имеется в виду более слабая связь, при которой, в частности, неприменимо правило обратного вывода, т.е. импликация "работает" только "в одну сторону" [Карттунен 1985: 310-311]. Для того, чтобы отличить подобные импликации от логических отношений, Г. Грайс [Грайс 1985] называет их импликатурами речевого общения, или коммуникативными импликатурами (conversational implicatures). В [Баранов, Добровольский 1996: 288] дается дефиниция импликатуры как части смысла высказывания, которая выводится по определенным правилам из буквального значения сказанного; при этом в случаях неконвенциональных импликатур вывод может основываться на знаниях о ситуации, а для конвенциональных — на общих знаниях о мире.


В книге Дженни Томас [Thomas 1995] с позиций лингвистической прагматики обсуждаются различия между понятиями выводного знания и импликации.


Рассмотрев, как Дж. Остин разграничил то, что люди говорят, и то, что они имеют в виду, Дж. Томас отмечает, что теория Г. Грайса [Grice 1975. См. русский перевод: Грайс 1985] представляет собой попытку объяснить, как слушающий извлекает из того,


270


что сказано, то, что имелось в виду. Разъяснив особенности трактовки Г. Грайсом обобщенных импликатур, действие которых универсально, т.е. учитывается всегда, и импликатур дискурса, которые действительны только в определенном ситуативном контексте, Дж. Томас называет две причины, обусловливающие важность разграничения понятий импликатуры и выводного знания, подразумевания и выведения. Важнее всего она считает то, что смешение этих двух уровней интерпретации составляет основу неверного понимания теории Г. Грайса. Второй причиной она считает широко распространенное в Великобритании (и возможно в других англоговорящих странах) смешение самих этих терминов: люди часто говорят inferring, когда они на самом деле имеют в виду implying (в семантике imply обозначает формальную связь между пропозициями, т.е., например, She lives in London имплицирует She lives in England, но в прагматике этот термин используется в ином смысле). Имплицировать — это намекать, непрямым способом указывать на что-то языковыми средствами (например, говоря "Здесь так душноГ' я могу намекать на то, что хорошо бы открыть фортку или даже окно); такой намек может быть либо понят слушающим, либо оставлен без внимания. При опоре на выводное знание слушающий выводит некоторое заключение из очевидного, которое может иметь языковой, параязыковой или неязыковой характер. Дж. Томас дает примеры того, как нечто, имплицируемое говорящим или автором текста, может приводить слушающих/читающих к весьма различающимся выводам.


О семантическом следовании как достаточном для естественной логики, не требующей никакого нового понятия прагматического или нелогического вывода, говорит Дж. Лакофф [1985: 459] в связи с импликатурами речевого общения. Пресуппозиция — это "особая разновидность семантического следствия, которое не совпадает с обычным логическим следствием" [Арутюнова, Падучева 1985: 32]; пресуппозиции входят в широкий класс имплицитных семантических компонентов предложения.


Понятие пресуппозиции определяется в логике в терминах истинностных значений (Р имеет своей пресуппозицией Q в том случае, если Q верно всегда, когда P имеет истинностное значение), однако лингвисты обычно опираются на более или менее интуитивное представление о пресуппозиции: "Р имеет пресуппозицией Q при следующем условии: если утверждается, отрицается или спрашивается Р, говорящий вынужден считать, что Q" [Карттунен 1985: 306]. В словаре [Баранов, Добровольский 1996: 464] уточняется, что в качестве пресуппозиции может выступать та часть смысла предложения, которая при нормальном употреблении этого предложения истинна и. по мнению говорящего, известна слушающему. Такие случаи квалифицируются как прагматические пресуппозиции.


С подробным анализом пресуппозиций различных видов (в том числе лексических) можно ознакомиться по работе [Кифер 1978], где в качестве примечания на с.367 со ссылкой на Дж. Лакоффа высказывается чрезвычайно важное для ПЛ положение о транзитивности пресуппозиций: поскольку пресуппозиции являются предложениями, они могут иметь свои пресуппозиции и т.д., т.е. речь идет о пресуппозициях первого, второго и т.д. порядка (далее мы будем говорить о хорошо согласующемся с этим положением феномене многоступенчатости выводного знания). Ирена Беллерт [1978] исходит из того, что семантическая интерпретация любого высказывания представляет собой совокупность следствий, или выводов, которые можно сделать на основании данного высказывания, при этом имеется в виду опора на знание системы соответствующего языка, знание ситуации и знание о мире, что позволяет получать импликации и квазиимпликации на базе языковых и энциклопедических знаний, учитывая и пресуппозиции, которые касаются ситуативных условий для выполнения данным высказыванием его семантической функции. Указывается также, что "в процессе языковой коммуникации от говорящего к слушающему не просто передаются какие-то готовые единицы, языковые структуры с готовым семантическим содержанием; процесс передачи инфор-


271


мации всегда сопровождается когнитивными процессами, лежащими в основе языкового сообщения. В этом процессе (особенно в той его части, которая касается понимания текста), ... значительную роль играют различные механизмы вывода, что до сих пор еще не полностью признано в лингвистике и не описано с необходимой научной строгостью" [Конрад 1985: 351. Выделено мною. — А.З.].


При ПЛ подходе к обсуждаемой проблеме мы будем далее исходить из того, что все рассматриваемые логиками и лингвистами (в том числе представителями прагмалингвистики) виды подразумевания так или иначе функционируют во внутреннем контексте и описываются спиралевидной моделью идентификации слова и построения проекции текста. При таком подходе учитывается многосторонность и многоступенчатость выводного знания, которое всегда присутствует в любом речевом (=речемыслительном) действии, что обеспечивает опору на индивидуальную картину мира, преломляемую с позиций текущей ситуации и отношения к ней активного субъекта деятельности.


9.3. Механизмы получения выводного знания


Этот вопрос фактически рассматривает Р. Стернберг [Sternberg 1996], который не пользуется понятием "механизм", но ставит вопрос: "На какой базе люди получают выводное знание?" Он ссылается на исследование [Hollyoak & Nisbett 1988], согласно которому в таких процессах имеет место сочетание стратегий двух типов: "снизу — вверх" (базирующихся на сенсорном опыте) и "сверху — вниз" (основывающихся на том, что уже известно или предварительно получено в качестве выводного знания). При использовании стратегий типа "снизу — вверх" индивид встречает разнообразные факты и оценивает их с точки зрения степени их вариативности. На основе таких наблюдений абстрагируется некоторый прототип, категория или сеть категориального типа, учитывающая наборы ассоциированных характеристик (признаков). С момента формирования прототипа или категории индивид может добавлять новые примеры, акцентируя внимание преимущественно на качествах (properties), которые служили важными основаниями при выделении соответствующего прототипа или категории. Стратегии типа "сверху — вниз" включают избирательный поиск констант в огромном множестве вариантов, а также избирательное комбинирование имеющихся понятий и категорий.


Р. Стернберг обсуждает также гипотезу, высказанную в работе [Osherson et al. 1990] и предполагающую, что люди выводят заключения из посылок (утверждений, основывающихся на наблюдении) или из наборов посылок при воздействии следующих двух факторов. Во-первых, большую роль играет сходство между категориальной принадлежностью посылок и вывода; во-вторых, важна высокая степень сходства между категориальной принадлежностью посылок и членов категории более низкого уровня (т.е. самой низкой в иерархии, включающей и посылки, и вывод).


272


Названные выше исследования связаны с получением выводного знания в процессах категоризации. В работе [Sternberg & Powell 1983] рассматриваются пути выведения детьми и взрослыми значения нового слова из вербального контекста. Авторы полагают, что при этом взаимодействуют следующие три процесса: 1) в тексте выявляются релевантные "ключи"; 2) эти ключи соотносятся с тем, что уже известно о мире; 3) формируется единая ментальная репрезентация значения слова. В качестве используемых ключей названы: временные ключи (temporal cues), которые указывают на время совершения некоторого события; функциональные клТочи (functional cues), показывающие, что может делать опознаваемый объект; указания на принадлежность к некоторому классу (class-membership cues), согласно которым незнакомое слово может относиться к одному или нескольким классам. Такие ключи используются более или менее легко в зависимости от того, насколько близко они расположены по отношению к новому слову, и от степени абстракции.


В работе [Broek 1994: 575-577] с опорой на публикации разных авторов обсуждаются два механизма получения выводного знания. Один из таких механизмов — это распространение активации по сети связей с учетом имеющихся в тексте ограничений. Находящийся в фокусе элемент текста благодаря своим специфическим характеристикам (в том числе ассоциативным связям, языковым признакам), достаточным для того, чтобы послужить основанием для извлечения хранимого в памяти, может послать активацию другим единицам сети. Если такая активация достигает определенного порога, выводное знание вступает в действие. Второй механизм имеет дело с установлением связности текста. Получаемое посредством этих двух механизмов выводное знание различается в ряде отношений, но тем не менее соответствующие процессы не являются ни взаимоисключающими, ни независимыми друг от друга. К числу важнейших из сделанных в названной работе выводов относится заключение о том, что два компонента процесса чтения — процессы активации при получении выводного знания и ментальная репрезентация текста как результат таких процессов — имеют между собой двунаправленные связи (are related in a bidirectional fashion) [Broek 1994: 581]. Напомним, что именно такие связи предусмотрены спиралевидной моделью идентификации слова и построения проекции текста.


9.4. Использование выводного знания


В книге [Garnham 1985] рассматриваются экспериментальные исследования, связанные с решением актуальных для ПЛ вопросов функционирования выводного знания; некоторые из таких экспериментов описаны в публикациях на русском языке (см., например, [Величков-ский 1982; Клацки 1978; Солсо 1996]). Результаты, полученные разными авторами, нередко оказываются противоречивыми и дают основания


273


для следующих конкурирующих точек зрения (А. Гарнхам называет их теориями, однако скорее следует говорить о гипотезах). Согласно гипотезе немедленного вывода (the immediate inference theory [Garnham 1982]), которая доминировала в 70-е гг., выводное знание кодируется в ментальную репрезентацию по мере чтения текста. В отличие от этого гипотеза отсроченного вывода (the deferred inference theory) учитывает, что отдельное предложение или последовательность предложений может требовать много выводных знаний, что сделает ментальную репрезентацию даже одного предложения чрезвычайно обширной, к тому же некоторые из таких выводных знаний могут быть вообще ненужными, а это делает их кодирование излишним. Отсюда следует, что только самые важные выводные знания используются при кодировании ментальной репрезентации текста после его чтения, т.е. те, без которых невозможна связная интерпретация текста. Подразумеваемое эксплицируется только при необходимости, например, для ответа на соответствующие вопросы. Попытка примирить сторонников этих точек зрения сделана в работе [Garnham 1982], где предложена третья гипотеза (the omission theory), предполагающая, что выводное знание вообще не входит в ментальную репрезентацию содержания текста: оно кодируется только в кратковременно функционирующих репрезентациях поверхностной формы и может реконструироваться при необходимости ответа на вопросы с помощью процесса, сходного с тем, который предполагается гипотезой немедленного кодирования.