Geum.ru

A. A. Залевская введение в психолингвистику рекомендовано Министерством образования Российской Федерации в качестве учебник

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   31
Глава 8 МОДЕЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ПОНИМАНИЯ РЕЧИ


Вопросы для ознакомления


/. Какие основные этапы на пути от звука/графемы к смыслу текста принято различать?


2. В чем состоят основные различия между восприятием текста со слуха и при чтении?


3. Какова роль слова на пути к пониманию текста?


4. Что составляет суть процесса понимания текста?


5. Что такое "проекция текста"?


6. Какого рода опорами пользуется слушающий/читающий текст?


7. Какие виды знаний необходимы для понимания текста?


8.1. Звучащий и записанный текст: общее и различия в процессах восприятия и понимания


В публикациях, так или иначе связанных с анализом процессов понимания речи/текста, можно встретить различные трактовки основных этапов на пути от звука/графемы к смыслу высказывания/текста — от выделения более или менее четко отграничиваемых, но взаимозависимых этапов принятия решений на акустическом, фонетическом, фонологическом, лексическом, синтаксическом и семантическом уровнях до целостного рассмотрения процесса смыслового восприятия речи с признанием изначальной готовности человека искать и видеть осмысленность во всем. Так, A.C. Штерн [1992: 5] приводит высказывание В.Б. Касевича о "презумпции осмысленности", а также отмечает, что тяга к осмыслению проявляется и в случаях, когда ии. предъявляется бессмысленный слоговой материал. Тем не менее в исследовательских целях широко распространено условное разграничение двух основных этапов — восприятия речи и понимания речи, что вовсе не исключает признания постоянного взаимодействия соответствующих процессов и механизмов.


Согласно внешнему впечатлению, понимание речи происходит мгновенно, однако это достигается через многоэтапную переработку воспринимаемого ("входного") сигнала (потока звуков или последовательности графем), а его необходимо прежде всего опознать именно в качестве значимого сигнала. Известно, что далеко не всегда человеку удается успешно дифференцировать звуки, правильно расчленить поток речи на осмысленные единицы, опознать нужное значение полисемантичного слова или разграничить омонимичные слова и т.д., что может приводить к забавным, а нередко и драматичным ситуациям,


237


когда неверно услышанное побуждает принимать неверные решения и совершать неадекватные поступки.


Ограничимся забавными примерами из детской речи: "Буря мглою небо кроет ..." "А кто такой Буремглой'?" или "Мама, кто там умер от варенья?" на фоне радиопередачи о политике умиротворения. Всем встречались и случаи ошибочного членения потока иноязычной речи или неверной идентификации отдельных слов. Так, чукотский писатель Юрий Рытхэу вспоминает о том, как он в детстве понял строку из песенки о "Цыпленке жареном": "Паспорта нету, Канима нетуГ Образ загадочного Канима преследовал его в детские годы.


Известен ряд различий между восприятием звучащей (слышимой) и письменной (видимой) речи. Так, в работе [Ferreira & Anes 1994: 34-35] отмечается, что при чтении можно контролировать темп поступления информации и имеются преимущества в отношении сегментации входного сигнала, но воспринимаемое со слуха сообщение богаче в том отношении, что оно сопровождается просодическими характеристиками (добавим — и наличием мимики, жестов, а также ситуации, во многом облегчающей понимание при общении лицом к лицу). Более подробно этот вопрос рассматривается в [Lively et al. 1994: 265-268], где процессы восприятия речи со слуха и при чтении анализируются как различающиеся по ряду параметров: пространственно-временной распреде-ленности (письменный текст распределен в пространстве, а звучащий — во времени) и по параметрам устойчивости/вариативности, линейности/пересечения (в потоке речи фонемы могут "накладываться" одна на другую), а также легкости/трудности сегментации. Однако в данный момент для нас важно то, что восприятие речи со слуха и при чтении подчиняется некоторым общим законам переработки информации, получаемой через различные сенсорные каналы.


Восприятие не является пассивным копированием воздействия извне; это живой, творческий процесс познания, интенциональный (т.е. направленный на решение каких-то задач) характер которого дает возможность трактовать его через перцептивные действия сличения воспринимаемых объектов с хранящимися в памяти индивида прежними их отображениями и описаниями для принятия решения об их опознании, т.е. об отнесении к некоторому классу объектов, что дает основания характеризовать его как процесс категоризации в широком смысле — от категоризации отдельных перцептивных элементов формы до смысловой (вплоть до морально-этической) категоризации. Динамика процессов опознавания в большинстве случаев описывается переходом от первоначального общего и диффузного представления об объекте к более детальному восприятию с опорой на системы признаков, помогающих трансформировать первичный образ к виду, пригодному для принятия решения. В психологии восприятия, когнитивной психологии, инженерной психологии и ПЛ накоплен обширный запас теоретических построений и экспериментальных данных по этому вопросу.


Следует подчеркнуть, что все современные теории восприятия исходят из активности воспринимающего субъекта, включенности вос-


238


приятия в систему деятельности, целенаправленности восприятия, его зависимости от многих факторов (в том числе от мотивации, сопутствующих обстоятельств, предшествующего опыта и его организации в долговременной памяти и т.д.). Общие закономерности процессов восприятия и особенности слухового и зрительного восприятия освещаются, например, в [Завалова и др. 1986; Коссов 1996; Ломов и др. 1986; Носуленко 1988; Солсо 1996; Шехтер 1981]. Здесь мы более подробно остановимся на некоторых ПЛ исследованиях последних лет, обобщающих результаты научных изысканий в области восприятия речи со слуха и при чтении текста.


8.2. Основные особенности восприятия речи со слуха


Критический анализ различных моделей восприятия речи, фигурировавших на ранних этапах становления психолингвистики, содержится в работах A.A. Леонтьева (см., например, [Леонтьев A.A. 1965; 1969а; 1997а]), что позволяет отослать к ним заинтересованного читателя.


Наиболее важными для дальнейшего обсуждения являются три теории восприятия речи, конкурировавшие в 50-60 гг. Акустическая теория исходит из пошагового восприятия потока речи с последовательным опознанием цепи сегментов и "переписыванием" такой последовательности в качестве единицы более высокого уровня (например, звуки складываются в слоги, а слоги — в слова). В отличие от этого моторная ("артикуляционная") теория постулирует встречную активность субъекта, при этом отождествление воспринимаемого звука достигается через моделирование в речеслуховой функциональной системе слушающего типологических параметров воспринимаемого потока речи. Теория анализа через синтез предполагает работу ряда "блоков", обеспечивающих опознавание посредством взаимодействия правил производства речи и правил сопоставления получаемых результатов с воспринимаемыми сигналами. Особенности функционирования этой модели иллюстрируются с помощью схемы на в книге [Леонтьев A.A. 1969а: 123]. Спор между сторонниками различных классических теорий восприятия речи до сих пор продолжается. Моторная теория получила подкрепление в экспериментальных исследованиях [Meyer & Gordon 1984; 1985; Gordon & Meyer 1984], однако, как полагает Дж. Кесс [Kess 1993: 65], вопрос о том, как взаимодействуют механизмы производства и восприятия речи, пока что остается открытым.


Р. Стернберг [Sternberg 1996] с учетом исследований последних десятилетий подразделяет теоретические подходы к этой проблеме на два основных направления: пассивные теории акцентируют внимание на сличении с эталоном или на опознавании признаков на сенсорном уровне (т.е. путь "снизу — вверх" не предусматривает когнитивной переработки, решение принимается благодаря специализированным нейронам — детекторам специфических аспектов речевого сигнала); в отличие от этого активные теории (типа "сверху — вниз") учитывают


239


когнитивные аспекты ожиданий слушающего, влияние контекста, памяти и внимания. В этой связи Р. Стернберг упоминает до сих пор сохраняющую свою значимость раннюю моторную теорию А. Либер-мана, признающую зависимость восприятия речи и от того, что мы слышим, и от того, что мы выводим из намерений говорящего (из новейших публикаций названа работа [Liberman & Mattingly 1985]), а также ряд более поздних теорий.


Так, теория углубленной фонетической переработки (phonetic refinement theory — [Pisoni et al. 1985]) предполагает, что слушающий начинает с пассивного анализа акустического сигнала, но быстро переходит к активной переработке, идентифицируя слова через последовательный перебор вероятных кандидатов на опознание с опорой на каждую из воспринимаемых фонем. Согласно этой теории, для принятия решения о том, что мы слышим, может оказаться необходимым процесс осознаваемой углубленной фонетической переработки воспринимаемого акустического сигнала. К числу активных теорий относится также интерактивная модель [McClelland & Elman 1986], согласно которой восприятие речи начинается с опознавания признаков на трех уровнях: на уровне акустических признаков, на уровне фонем и на уровне слов; восприятие речи трактуется как интерактивный процесс, т.е. переработка на "низких" уровнях оказывает влияние на "высокие" уровни и наоборот. Р. Стернберг подчеркивает, что общим для всех активных теорий восприятия речи и отличающим их от пассивных теорий является признание того, что процессы принятия решения выходят за рамки опознавания признаков или опоры на эталон: воспринятая нами речь может отличаться от того, что в действительности поступило на слух, поскольку когнитивные факторы и контекст оказывают влияние на наше восприятие сенсорного сигнала. Например, эффект восстановления фонем (phonemic-restoration effect — [Samuel 1981]) требует интегрирования того, что мы знаем, со слышимым в ходе восприятия речи.


На активный характер процессов восприятия речи и на постоянное взаимодействие воспринимаемого с тем, что хранится в памяти человека, в свое время указывал Е.Д. Поливанов [1968], прекрасно показавший, что в ситуации восприятия речи на неродном языке между слышимым и услышанным могут иметься как количественные, так и качественные различия. Сделанные им выводы справедливы и для восприятия речи на родном языке, что доказывается фактами устойчивого неверного произнесения слов (человек переставляет ударение, добавляет или пропускает звуки в словах именно потому, что он так услышал, не замечая, что вокруг него говорят по-другому)1; срабатывания принципа "испорченного телефона" в ходе естественного общения; слышания того, что ожидается или желается, вместо действительно воспринимаемого; приписывания слышимому "не тех" характеристик вследствие влияния ситуации или предшествующего контекста и т.д.


1 Примеры такого рода то и дело встречаются в ходе повседневного общения, при слушании радио и т.д. Достаточно вспомнить часто фигурировавшие в недавние годы ударение на первом слоге в слове начато, неверное произнесение слова Азербайджан, а также широко распространенную утрату одного из звуков [д] в фамилии Шеварднадзе или добавление (вставку) "н" в слове прецедент. Вошедшее в обиход слов грант до сих пор кое кем заменяется словом гранд (разница в произношении не идентифицируется, хотя она становится очевидной в контекстах типа "Наши сотрудники ежегодно получают гранды разных видов").


240


Из числа отечественных работ последних лет рассмотрим фундаментальное исследование механизмов восприятия устной речи, предпринятое Аллой Соломоновной Штерн [Штерн 1992].


Эксперименты A.C. Штерн проводились на материале слогов (русский язык), слов (русский, французский, немецкий и английский языки) и текстов (русский и английский языки) при различных условиях восприятия речи (в шуме, при тугоухости, в условиях нарушений при афазии, при произнесении с акцентом, изолированно и в контексте, на родном или иностранном языке) и с сопоставлением разных типов воспринимающих речь субъектов (монолингвов и билингвов, взрослых и детей). Полученные результаты обсуждаются автором в сопоставлении с точками зрения других авторов.


Основные выводы по экспериментам A.C. Штерн можно свести к следующим. Имеется общий механизм восприятия отрезков речи всех, языковых, уровней. Кроме общности строения моделей восприятия для отрезков речи одного уровня, установлены и общие факторы, определяющие восприятие отрезков разных уровней. В качестве примеров A.C. Штерн приводит факторы "ударная гласная", "частотность", некоторые дифференциальные признаки согласных, проявляющиеся при восприятии и слогов, и слов на фоне белого шума. При этом автор подчеркивает, что факторы, существенные для восприятия изолированного слова, проявились и при восприятии слова в тексте. При каждом виде помех был найден свой набор существенных языковых признаков. Наиболее тесно связанные с акустическими характеристиками фонетические факторы практически одинаково действуют в акустически противоположных условиях, что может трактоваться как независимость опознавания осмысленного речевого отрезка от типа помехи. A.C. Штерн особо акцентирует внимание на том, что в механизмах восприятия имеется общее независимо от типа помехи и разное — в зависимости от ее количества. Самым важным выводом по результатам экспериментов ей представляется то, что нет абсолютной значимости признаков: существенность каждого признака может быть определена лишь для конкретных условий приема. "Поскольку существенные признаки можно трактовать как оперативные единицы механизма опознаний ..., можно говорить, что в разных условиях приема слушающие оперируют разным количеством оперативных единиц, их наборами и порядком по значимости' [Op. cit.: 187].


В рамках предлагаемой A.C. Штерн модели механизма перцепции, который прямо не наблюдается, в качестве отражения элементарной речевой операции (единицы), сохраняющей свойства восприятия (целого), выступают существенные языковые признаки, которые обнаруживаются при восприятии всех речевых отрезков, что дает основания трактовать операцию как универсальный аспект восприятия речи. Однако "иерархическая организация оперативных единиц (факторов) не означает последовательного включения их в процесс, т.е. нет такого признака, с которого всегда бы начиналось опознание; "использование" оперативных единиц происходит одновременно" [Op. cit.: 191]. При этом автором установлено, что в восприятии речи участвуют два вида единиц: традицион-


241


но выделяемые единицы объекта — слог, слово, предложение и оперативные единицы перцептивного процесса, которыми являются существенные для восприятия языковые признаки.


В связи с обсуждением вопроса о единицах принятия решения A.C. Штерн детально рассматривает метрику признаков (т.е. способы разбиения их на градации) и показывает, что именно градации существенных признаков в оптимальной метрике и есть единицы принятия решения. Отметим, что этот вывод хорошо согласуется с результатами исследований последних лет в области когнитивной психологии (см., например, [Barsalou 1992а; Ungerer & Schmid 1996]), а также с тенденциями в развитии представлений о специфике процессов узнавания слов (см. выше главу 6).


Необходимо подчеркнуть, что при рассмотрении процессов восприятия речи со слуха на любом языковом уровне A.C. Штерн последовательно остается в русле активных теорий восприятия и признает наличие смысловой переработки, что характерно для отечественной ПЛ.


Возвращаясь к основным особенностям восприятия звучащей речи, следует отметить, что согласно исследованию [Nords & Cutler 1988], слоги идентифицируются быстрее, чем отдельные фонемы, отсюда делается вывод: именно слог, а фонему не следует считать единицей восприятия речи [Kess 1993: 41]. Обсуждается также роль феномена звукового символизма в восприятии речи. Исследования в этой области, основывающиеся на обзорах литературы, наблюдениях, экспериментах, приводят некоторых авторов к выводу, который был сделан в свое время Р. Брауном [Brown 1958]: несмотря на то, что очевидно наличие фактов звукового символизма, разделяемого той или иной национально-культурной общностью, сомнительно, что существует универсальный, т.е. распространяющийся на все языки, звуковой символизм [Kess 1993: 65].


Феномен звукосимволизма проявляется при восприятии и звучащего, и письменного текста, что побуждает многих исследователей выявлять конгруэнтность звука и смысла в поэтических и в прозаических произведениях при сочетании анализа текста и разного рода экспериментов с применением статистических методов и машинной обработки данных. В отечественной ПЛ исследования в области фоносемантики связаны с именами В.В. Левицкого [1973], А.П. Журавлева [1974; 1991], C.B. Воронина [1982; 1990], а также И.И. Валуйцевой, О.Л. Шулеповой и т.д.


К задачам дальнейших исследований в этой области можно отнести учет роли феномена звукосимволизма при сопоставлении особенностей восприятии звучащей речи на разных языках и в различающихся условиях (на чужом языке, в естественной ситуации и в учебной аудитории и т.д.). Обратим внимание на важность таких задач, выступающих как в качестве цели научных изысканий, так и в качестве средства изучения особенностей процессов понимания.


8.3. Основные особенности восприятия письменной речи


Читаемый текст может быть выполнен различными шрифтами, разными почерками, в качестве помех возможны физические повреждения текста, но индивид обычно успешно справляется с задачей перевода цепочки графем в осмысленный текст, для чего необходимо прежде всего опознать графемы и складывающиеся из них слова. Особая роль признаков в таких процессах обсуждается, например, в работах [Кос-сов 1996; Шехтер 1981].


Различные теории восприятия акцентируют внимание на тех или иных особенностях этого сложного процесса. Так, гештальт-психология настаивает на целостности восприятия: отдельные части некоторой конфигурации приобретают свое значение в составе целого (гештальта). Ряд теорий признает наличие двух путей обработки воспринимаемого: снизу — вверх (т.е. от отдельных частей, признаков и т.п. к опознанию целого через их суммирование) и сверху — вниз (т.е. от распознавания целого к опознанию его компонентов). Имеются теории, фокусирующиеся на использовании эталонов (паттернов), т.е. внутренних структур (обобщенных, умственных), на основе которых происходит опознание воспринимаемого. Поскольку обязательное следование такой теории восприятия потребовало бы хранения в памяти огромного множества эталонов, конкурирующая теория настаивает на том, что восприятие — это высокоуровневая обработка информации, ей предшествует этап анализа деталей', однако этим двум подходам к восприятию противостоит еще одна теория, постулирующая хранение в памяти не конкретных эталонов, а более абстрактных прототипов; с последними увязываются: модель центральной тенденции (согласно ей прототип представляет собой среднее из всех экземпляров) и модель частоты признаков (в этом случае признается, что прототип отражает наиболее часто встречающееся сочетание признаков). Подробно эти теории рассматриваются, например, в работах [Величковский 1982; Клацки 1978; Линдсей, Норман 1974; Солсо 1996; Хофман 1986; Sternberg 1996].


Имеется множество исследований, свидетельствующих о том, что способность видеть и опознавать буквы и слова — это активный процесс поиска перцептивных объектов, репрезентации которых уже хранятся в памяти индивида. Слежение (с применением специального прибора — тахистоскопа) за передвижением глаз человека по строке по ходу чтения дает основания для выводов, что глаз совершает "скачки" по тексту ("саккады"), а объем воспринимаемого зависит от многих факторов. При обобщении результатов исследований последних лет в этой области Р. Стернберг [Sternberg 1996] отмечает, что в работе [Pollatsek & Rayner 1989] акты фиксации глаза на строке описываются как последовательность "моментальных фотоснимков" (a series of "snapshots"). Обнаружено, что глаз дольше фиксируется на более длинных, чем на коротких словах, и на менее знакомых (т.е. более редких) по сравнению с частотными словами; к тому же последнее слово в предложении вызывает наиболее длительную фиксацию [Carpenter & Just 1981]. Читающие останавливают глаз почти на 80% значимых слов (существительных, глаголов и др.), несущих основную смысловую нагрузку в тексте. Таким образом, становится понятным, почему исследователи зрительного восприятия текста обыч-


242


243


но непосредственно переходят к обсуждению вопросов опознавания слов, в составе которых идентифицируются графемы.


Необходимо также отметить, что определенную роль в восприятии написанного текста играют его параграфемные особенности.


Особенности функционирования параграфемных элементов текста исследовал, например, Н.Э. Клкжанов [1983]. Вошедшее в обиход широкое использование возможностей компьютерного оформления текста делает актуальным изучение этого вопроса через серию экспериментов, результаты которых должны оказаться полезными для разработки практических рекомендаций по максимально эффективному использованию параграфемных средств и избеганию тех или иных новшеств, позволяющих придать тексту "современный" вид, но вовсе не облегчающих его понимание.


8.4. Роль слова в понимании текста


В последнее время все большее признание получает тот факт, что в процессе понимания текста особую роль играет слово: каким бы ни был психологический статус слова в восприятии и понимании, на некотором этапе нам приходится изолировать и узнавать слова и искать их значения в "ментальном словаре" [Flores d'Arcais & Schreuder 1983: 26]. Д. Балота [Balota 1994: 303] подчеркивает, что слово для психолингвиста является таким же базовым понятием, как клетка — для биолога; это объясняется тем, что слова представляют собой минимальные относительно хорошо определенные единицы, которые могут анализироваться на разных уровнях (на уровнях признаков, букв, графем, фонем, морфем, на семантическом и синтаксическом уровнях) и позволяют выявлять особенности процессов их переработки (например, автоматической или с участием внимания).