В. И. Тарасов Ясобирался сегодня рассказ

Вид материала

Подобный материал:

ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ПРЕДПИСАНИЯ И ДВОЙНЫЕ ЛОВУШКИ
В.И. Тарасов

Я собирался сегодня рассказать вам немного о парадоксах и двойной ловушке. Начну с того, что очень важно, какие слова мы используем для передачи информации. Потому что, по существу, и парадокс, и двойные ловушки - это слова. Они существуют только в словах, но, в то же время, имеют очень серьезный прагматический эффект. В ответ на парадоксальные предписания с нами что-то происходит - мы тупеем, "тормозим" и так далее. Что такое парадокс? Парадоксом называют послание, которое протекает на двух уровнях и противоречит само себе. Когда я одновременно делаю человеку каких-то два разных сообщения, которые отрицают друг друга. Они сделаны на разных уровнях, но сделаны почти одним и тем же языком. Поэтому человек не может выполнить парадоксальное предписание. На таком парадоксе построен один старый мультик "Кто расскажет небылицу". Король объявляет конкурс, говорит: "Кто расскажет мне небылицу, и я скажу: "не верю", тот получит полцарства, а если я поверю, то, соответственно, все свое имущество он отдаст в казну". И понятно, что это ловушка - люди рассказывают, он говорит: "Верю, верю", - и получает все имущество. И никто не может обыграть короля. И тогда приходит мальчик, мастер терапевтических парадоксов, и говорит: "Знаешь, ну мне тут с тобой некогда разговаривать - ты нам должен золота мешок". Тот отрицает: "Неправда это". - "А раз неправда - давай полцарства". Король говорит: "Нет-нет-нет, правда". - "Ну, раз правда - долг отдавай", - и достает огромный мешок, в который влезает как раз полцарства. Как бы король не действовал, он оказывается в этой двойной ловушке. И опять же, здесь очевидно, что парадокс - это всего лишь игра слов. Здесь правильно стоят слова. Существует так называемое "парадоксальное самоопределение". В философии известно типичное парадоксальное самоопределение - "я лжец " . Понятно, что если я говорю, что я вру, то значит - я говорю правду. Но я сказал, что я соврал, значит, я соврал прямо сейчас, значит - я сказал правду. Но если я сказал правду, я соврал. И здесь можно заметить такой интересный феномен, который встречается в терапии, когда человек ставит сам себе диагноз. Ну например: "Я человек, который не принимает себя". Клиент говорит: "Я не принимаю себя". Интересно, что если попытаться разобраться в этих словах, то может оказаться, что, чтобы сказать: "Я не принимаю себя", - я должен принять себя непринимающим себя. И тогда получается некоторая парадоксальная история.

Для нас также важен прагматический эффект, то есть поведенческий. Что же происходит, когда существует такой парадокс? Парадокс, который создается словами. В принципе, мы так или иначе все встречаемся с парадоксальными историями, но они не всегда на нас действуют, потому что иногда мы можем просто им не верить. Если кто-то говорит: "Ты знаешь, я тебе вру", - то мы особенно не задумываемся о значении этого послания: ну да, человек сказал, что он врет, значит, он соврал сейчас, и так далее. Или если кто-то говорит: " Руководи мной " . Обычно мы не особенно озадачиваемся и предпринимаем что-то. Но бывают люди особенно чувствительные к словам, которых это "сшибает". А бывают ситуации, которые Г. Бейтсон назвал двойной ловушкой, из которых очень сложно выбраться. Давайте я покажу вам это сейчас на примере. Такой пример я обычно привожу в институте на занятиях по конфликтологии. Представьте, что я вам читаю лекции, а вы мои студенты, вы должны мне сдавать экзамен в конце. И где-нибудь в середине учебного процесса я вам говорю: "Знаете ребята, я такой человек, что, в общем, не люблю, когда мне льстят, считаю, что если мне кто-то говорит хорошие слова, он явно врет, и я таких людей не люблю, поэтому будьте аккуратны. А еще, знаете, считаю себя очень хорошим преподавателем, и если кто-то считает, что это не так, то он тоже какой-то странный человек, и ему очень рискованно такое говорить. Но, в то же время, каждый из вас должен мне дать обратную связь. Как я вам, как преподаватель? Но учтите, если вы этого не сделаете, а я считаю, что каждый должен это сделать, у вас будут проблемы на экзамене. Поэтому, пожалуйста, кто хочет мне сказать что-нибудь?"

Участник: - Ну, не знаю, хороший вы или плохой, но я понимаю, о чем вы говорите.

Вячеслав: - Ваша фамилия, девушка? Какая же это обратная связь, вы мне ничего не сказали. Давайте фамилию свою.

Смотрите, что такое двойная ловушка, - как бы вы себя ни вели, если вы не дадите мне обратной связи, вам будет плохо. Если вы мне дадите обратную связь, - она должна быть позитивной или негативной, а ни то, ни другое я не принимаю. Но если вы не дадите ее, то вы не сдадите экзамен. И в итоге, вы не можете вырваться.

В межличностных отношениях такая история приводит к основным трем типам реакции, выделенным П. Вацлавиком, которые соответствуют шизофреническому поведению. Первое - кататония, когда человек как бы впадает в ступор. У него отключаются мозги, и он просто "зависает", как компьютер. Второе это - гебефрения. Некоторая дурашливость. Можно, например, в ответ на мое предложение начать нести всякую чушь, что-то совершенно не связанное между собой, о том, что "вот вы такой великий преподаватель, но, в то же время, вы как-то плохо читаете нам лекции, а студенты которые здесь собрались, - они тоже все вместе здесь сидят, и думают о вас, думают неизвестно как". Ну, в общем, сказать так, чтобы ничего не сказать. И третий вариант это - паранойя. Начать думать, что все вокруг желают зла, начать всех бояться, и так далее.

За счет чего достигается эффект двойной ловушки? По Г. Бейтсону, существует несколько обязательных условий для того, чтобы создать ловушку. Люди, между которыми это происходит, должны находиться в значимых отношениях. Например, это отношения ребенка с родителями. К этим отношениям относятся и терапевтические отношения, они через некоторое время становятся значимыми. Кроме того, это обязательно комплиментарные отношения, когда один человек главнее другого: это отношения родитель-ребенок, терапевт-клиент, преподаватель-студент, начальник-подчиненный. Затем, в этих отношениях делается парадоксальное предписание, то есть послание на двух уровнях должно противоречить само себе. Как в сказке - "пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что". И третье условие - должно быть ограничение. Человек, которому делается такое предписание, не должен иметь возможности выйти из ловушки. Блокируется физический уход, то есть "вы должны сдать мне экзамен, поэтому вы не можете уйти из этих отношений". И блокируется выход в метапозицию, в метакоммуникацию. Метапосланием была бы попытка сказать, например: "Вячеслав Иванович, смотрите, что вы сказали: не скажите ни плохого, ни хорошего, но обязательно скажите. Это же парадокс, да?" И тогда я, как опытный манипулятор и создаватель двойных ловушек, блокирую этот выход тем, что спрашиваю фамилию и говорю, что это вам зачтется. Таким образом, я блокирую выход в метапозицию. И в итоге, человек оказывается в ловушке. Впервые этот феномен описал Г. Бейтсон на семьях шизофреников, и вывел термин: "шизофреногенная мама". Такая мать, с одной стороны, боится близости с ребенком, но с другой стороны, считает, что она, как хорошая мама, должна обеспечить эту близость. Когда ребенок приближается к ней, она испытывает очень высокую тревогу и отвергает его, а как только он отдаляется, она снова испытывает тревогу и начинает его притягивать. Тревога появляется потому, что она начинает считать себя плохой мамой. Таким образом, мама дает парадоксальное послание: "Если ты уходишь, ты поступаешь неправильно, если ты приближаешься, ты тоже поступаешь неправильно". Ребенок, в данном случае, не имеет возможности критиковать мать и описывать ее поведение, поскольку ответственность за такую ситуацию мать перекладывает на него: "Ты как-то неправильно себя ведешь. Ты боишься своих чувств " . Здесь происходит подмена ответственности. Это не я с тобой делаю такое. Это не я тебя двигаю туда-сюда. А это ты как-то себя неправильно чувствуешь, неправильно себя ведешь. Таким образом, мать выключает себя из коммуникации и не дает ребенку возможности метакоммуницировать, описывать поведение. В результате, он оказывается в двойной ловушке, и, соответственно, обречен на какой-то из трех вариантов поведения, описанных П. Вацлавиком (кататония, гебефрения, паранойя), чтобы адаптироваться к такой ситуации.

Такая подмена ответственности часто встречается в коммуникации. Мы делаем это, когда боимся, когда нам стыдно, мы говорим: "Это ты сделал, это не я". Отвергаем человека, а говорим: "Ну знаешь, ты чего-то это, как-то боишься близости". Иногда, возможно, мы делаем такое и в терапии.

Как правило, в семьях, где такая мама, - слабый отец. Отец, который не может поставить маму на место, помочь ребенку выйти из этой сцепки. Он не может противопоставить что-то достаточно сильное материнскому влиянию. Либо он сам оказывается под влиянием таких посланий, либо он просто недостаточно инициативен, чтобы противостоять. В исследовании Г. Бейтсона не сказано, является ли такая история причиной шизофрении, но отмечено, что в шизофренических семьях такой тип взаимоотношений существует и встречается достаточно часто. И занимаясь этой проблемой, терапевты обнаружили, что то, что может помочь, - это терапевтическая двойная ловушка. Таким образом, парадоксы и двойные ловушки используются в терапии. Когда терапевт так выстраивает взаимодействие, что, что бы клиент ни делал, он все равно вылечивается. То есть взаимодействие выстраивается так, что отвечает основным принципам парадокса. Первый - значимое отношение. Второй - парадоксальное предписание, которое, будешь ты его выполнять или не будешь, все равно ведет к излечению. И третий - блокируется выход в метапозицию или уход из терапии. Как правило, к таким предписаниям относятся предписания симптомов.

Так, в гештальттерапии мы парадоксально предлагаем человеку не меняться: "Ты никак не можешь измениться, ну и не меняйся". А что касается предписания симптомов, там тоже достаточно просто: терапевт предлагает клиенту делать то, что он и так делает. Что такое симптом? Это когда я делаю что-то, но считаю, что это не я. Например, ругаюсь на всех. Говорю, что все сволочи вокруг меня, и считаю, что это не я вообще-то, а симптом у меня такой, болезнь. Когда терапевт предписывает такое поведение, то клиент обязан выполнять то, что он и так делал, но не потому что это его спонтанное поведение, а потому что терапевт ему велел. И он точно не сможет найти, когда он делает симптом спонтанно, автоматически, и когда он делает это, потому что терапевт так сказал. И тогда теряется спонтанность и бесконтрольность симптома: "Я болею, я ругаю всех, потому что мне сказал делать это терапевт". И тогда я принимаю ответственность за это поведение и, по существу, вылечиваюсь. Если же клиент захочет как-то игнорировать и обесценить послание терапевта, то он обязан тогда перестать воспроизводить свой симптом. То есть перестать вести себя так, как он вел. И в этом заключается ловушка. Как отмечает П. Вацлавик с соавторами, большинство психотерапий, включая психоанализ, - парадоксальны. В том же самом психоанализе есть интересная парадоксальная история - накладывается огромное количество ограничений на клиента и, при этих ограничениях, требуется спонтанность. А в гештальттерапии существует парадоксальная теория изменений.

Итак, парадоксы - это то, что часто встречается в коммуникации, и мы часто ведем себя парадоксально. И хорошо бы замечать двойные ловушки в общении. Для того же, чтобы выстроить терапевтическую ловушку, необходимо некоторое мастерство, понимание, что я делаю, почему я делаю это, и некоторая смелость терапевта, которая заключается в том, что я как будто перестаю поддерживать клиента, оказываюсь достаточно жестким: "он такой несчастный, у него есть такой симптом, а я его не поддерживаю". Я говорю ему: "Ну хорошо, продолжайте это делать каждый день по 20-30 минут, вечером". Я как бы отвергаю его. Но, на самом деле, я лишь отвергаю его поведение. И необходимо разделять эти вещи и иметь смелость быть в некоторой конфронтации с тем, что делает клиент. Не с самим клиентом, а с тем, что он делает.

Редактор П.С. Иевлева
Лекция прочитана в июле 2005 г., интенсив в п. Южная Озерейка

Blog

В. И. Тарасов Ясобирался сегодня рассказ