Административное право / Арбитражный процесс / Земельное право / История государства и права / История политических и правовых учений / Конституции стран / Международное право / Налоги и налогообложение / Право / Прокурорский надзор / Следствие / Судопроизводство / Теория государства и права / Уголовное право / Уголовный процесс Главная
Юриспруденция
История политических и правовых учений
| В. С. Нерсесянц. История политических и правовых учений, 2004 | |
9. Теории элит, бюрократии и технократии |
|
| Во второй половине XIX в. в связи с дальнейшей централи зацией и бюрократизацией политической жизни наступил пе риод критической переоценки опыта представительного прав ления и либерально-демократических ценностей. Это нашло свое отражение в теории элит Вильфредо Парето (1848Ч1923) и в концепции политического класса Гаэтано Моски (1858Ч 1941). В начале XX в. элитарный подход к изучению политики был дополнен изучением влияния так называемых заинтересо ванных групп (Бентли) и новым взглядом на упорядочивающую роль бюрократии в деле осуществления власти в обществе и го сударстве (Вебер). Особую разновидность социально-группово го анализа политики составили концепции технократии и тех- нодемократии (Белл, Дюверже и др.). Первым наброском теории политического класса стала ра-бота 26-летнего итальянского правоведа Г. Моски Теория правления и парламентское правление (1884). Более разверну тый вариант обоснования этой концепции был представлен за тем в его работе Основы политической науки (2 тома, 1886, 1923). Теория элиты была впервые обстоятельно изложена В. Парето в его Трактате общей социологии (1916), в котором социологическая тематика сочеталась с исторической, полити ко-идеологической и социально-философской. Парето был по образованию инженером, но впоследствии глубоко и основа тельно заинтересовался политэкономией и социологией. Оба итальянских мыслителя исходили из весьма близкой идеи о наличии в сфере управляющей деятельности каждого общества двух значительно обособленных групп - правящих и управляемых. Самое большое новшество, предложенное ими при обсуждении этого вопроса, состояло в утверждении, что в обществе всегда правит лничтожное меньшинство в виде лпо литического класса (Моска) или лправящей элиты (Парето). Согласно разъяснениям Моски, лво всех человеческих об ществах, достигших известного уровня развития и культуры, политическое руководство в самом широком смысле слова, включающее административное, военное, религиозное и мо ральное руководство, осуществляется постоянно особым, т. е. организованным, меньшинством. Это меньшинство Моска, по всей видимости не без влияния Маркса, именовал также гос- подствующим классом, руководящим классом, правящим клас сом. Парето в своем обосновании концепции правящей элиты исходил из предположения, что каждое общество можно разде лить на две страты, или слоя, - высшую страту, в которой обычно находятся правящие, и низшую страту, где находятся управляемые. Он усложняет привычную дихотомию классов (господствующий и подчиненный) и выделяет в высшем слое (элите) две подгруппы - правящую и неправящую элиты, а в низшей страте такое разделение считает неоправданным. Таким образом, фундаментальное различие у Парето выглядит как различие между элитой и массой. Элита в широком смысле весьма сходна по значению с ари стократией (власть лучших) или, в более современной форму лировке, с меритократией (власть достойных). Такое понима ние исходит из того представления, что узкий слой лучших из лучших всегда обнаруживает себя в каждой обособленной об щественной деятельности или в иерархии профессионального престижа. Если мы станем присваивать тому, кто превосход нейшим образом делает свое дело, индекс 10, а самому неради вому 1 и поставим ноль полному неумельцу, то подобное разде-ление получит свою логику и оправдание. Область индексируе мой деятельности может быть связана не только с политикой или бизнесом, но также с просвещением, поэтическим ремес лом и т. д. Ловкому жулику, который обманул многих и еще не попал под карающий меч правосудия, тоже следует поставить индекс 8, 9 или 10. Легче всего ставить индексы шахматистам, основываясь на количестве побед и поражений. Однако в делах управления к правящей элите должны быть отнесены те, кто прямо или косвенно заметно влияет на правительственную по литику. Остальные образуют неправящую элиту. Понятное де ло, что известный шахматист или писатель - властитель дум также входят в элиту. Очень важное место в социолого-политической концепции Парето занимает толкование логического и нелогического по ступка (поведения в широком смысле). По мнению Р. Арона, в уяснении этой проблемы сильно помогут наблюдения за пове дением таких распространенных и типичных участников дело вой современной жизни, как инженер и спекулянт. Инженер, если он не ошибается, ведет себя логично. Экономист и юрист, если не сильно завышают роль своих познаний, способны по- нять определенные формы поведения людей. И только социо логия имеет дело с людьми, которые обычно не ведут себя ни как деловитые инженеры, ни как осторожные спекулянты. Че ловек по природе своей существо хотя и рассудительное, но в своем практическом поведении нередко безрассудное. Наблю дая за его поведением, социолог должен выявить и учесть осо бую роль чувств и аффектов (страстей) в этом поведении. Эта роль так велика и так постоянна в своем воздействии на пове дение, что умственные построения выглядят удивительно пере менчивыми, тогда как чувства относительно постоянными. Вот за эту постоянность все чувства и аффекты Парето отнес к осо бой категории компонентов в человеческом поведении и назвал их термином лрезидуа (буквально лостатки, т. е. то, что оста ется, выпадает в осадок). В отличие от чувств и аффектов умст венные построения, т. е. аргументы и системы оправдания, а также идеологии, с помощью которых люди обычно маскируют свои страсти и тем самым придают своим поступкам или вы сказываниям вид обдуманных поступков, Парето именует лде риватами (лпроизводные). Все общества отличаются между собой во многом вследст вие различий, коренящихся в природе своих элит. Это связано также с тем, что ценности мира сего распределяются неравно мерно, а вместе с ними столь же неравномерно распределены престиж, власть или почести, связанные с политическим сопер ничеством. В результате меньшинство управляет большинст вом, прибегая к двум разновидностям приемов и средств - силе и хитрости. С учетом такого толкования политические элиты подразделяются на два семейства, названия которых вос ходят к Н. Макиавелли. Предпочитающие насилие именуются элитой львов, другие, тяготеющие к изворотливости, - элитой лис. Самым важным событием в истории Парето считает жизнь и смерть правящего меньшинства. История, - согласно его крылатой формуле, - кладбище аристократий (Трактат общей социологии). Отсюда и другая его формула - История об ществ есть большей частью история преемственности аристо кратий. Правление элит из семейства львов - это правление ради кальных меньшинств в условиях сильно бюрократизированной деятельности. Западноевропейские общества управляются, со гласно Парето, плутократическими элитами (лсемейство лис). Проблема организации общества должна решаться не деклара- циями вокруг более или смутного идеала справедливо сти, - утверждал Парето, - а только научными исследования ми, задача которых найти способ соотнесения средств с целью, а для каждого человека - соотношения усилий и страданий с наслаждением, так чтобы минимум страданий и усилий обеспе-чивал как можно большему числу людей максимум благосос тояния. Вклад Моски и Парето в современную политическую тео рию связан главным образом с определением структуры власти и сосредоточением внимания на групповом характере реализа ции власти в любой ее форме. Следующим этапом разработки подобной методологии стала концепция лжелезного закона олигархии Роберта Михельса (1876Ч1936), возникшая, как и элитарная теория, в полемике с марксизмом. По собственному обобщению Михельса, лформула необходимости смены одного господствующего слоя другим и производный от нее закон оли гархии как необходимой формы существования коллективной жизни ни в коем случае не отбрасывает и не заменяет материа листическое понимание истории, но лишь дополняет его. Не существует никакого противоречия между учением, согласно которому история - это процесс непрерывной классовой борь бы, и тем учением, по которому классовая борьба приводит к созданию новой олигархии. Сама олигархия объяснялась Михельсом порождением по требностей психологии масс и психологии организации, а также отчасти особенностями самих организаций, которые подвержены особым лзаконам структур организаций. Эта концепция, воспроизводившая на материале организаций по литических партий паретовский принцип правления мень шинства, была изложена в работе Социология партийных организаций в современной демократии (1911). Одной из са мых шокирующих констатаций автора стало наблюдение о несовместимости начал современных бюрократических орга низаций и демократии: Кто говорит об организации, говорит о тенденции к олигархии... По мере развития организации де мократия приходит в упадок. В условиях сложного взаимо действия технических свойств политической организации с психическими свойствами организованных масс и их полити ческих лидеров происходит постепенный переход от лспон танного лидерства к лолигархическому руководству через стадии лпрофессионализированного и лстабилизированного лидерства. Основное применение эта концепция нашла при объяснении причин упадка демократии и лсоздания нового политического мышления в духе теории фашизма, а также в современной социологии лидерства, партийных организаций и бюрократии. К элитаристскому и олигархическому истолкованию совре менных политических институтов и процессов примыкает еще одна концепция природы политики и политической власти, ко торая чаще всего именуется групповым подходом к изучению политики, а также теорией лгрупп давления, лзаинтересован ных групп и т. д., которые в известной мере расширяют и до полняют институциональные рамки лклассового подхода и лэлитарного подхода. Родоначальником теории лзаинтересованных групп стал Артур Бентли (1870Ч1957), автор работы Процесс осуществле ния правительственной власти: изучение общественных давле ний (1908). Главным тезисом здесь стало утверждение о том, что деятельность людей всегда предопределена их интересами и направлена, по сути дела, на обеспечение этих интересов. Эта деятельность осуществляется обычно посредством групп, в которые люди объединены на основе общности инте-ресов. Индивидуальные убеждения, отдельные идеи и идеоло гия в целом, личностные характеристки индивидуального пове дения имеют определяющее значение лишь в контексте дея тельности группы и учитываются в той мере, в какой они помогают определению лобразцов (моделей) группового пове-дения. Поскольку группы не существуют без объединяющих их интересов, то интерес (деятельность) и группа являются для Бентли весьма близкими понятиями. Характерно, что интерес группы, который необходим в деле ее фиксации и идентифика ции, выявляется наблюдателем и исследователем не столько на основе ее устной риторики, программных и иных заявлений о своих целях, сколько по итогам фактически наблюдаемой дея тельности и поведения членов данной группы. Деятельность заинтересованных групп в их отношениях друг с другом и в их воздействии на государственное управление Бентли воспринимает и изображает как динамический процесс, в ходе которого и осуществляется так называемое давление олицетворяемых данными группами интересов и сил на прави тельственную власть с целью заставить ее подчиниться их воле и влиянию. В этом воздействии доминирует обычно сильная группа или совокупность групп. Они же подчиняют своему влиянию и заставляют повиноваться более слабые группы, а са ма государственная власть и управление включают в себя адап тацию и урегулирование конфликтов групп и групповых инте ресов и достижение известного равновесия между соперничаю щими группами. Таким образом, все феномены государственного управления можно представить как феномены (и результаты) воздействия лгрупп, давящих друг на друга, формирующих друг друга и вы деляющих новые группы и групповые представления (органы или агентства правительственной власти) для посредничества в обеспечении общественного согласия. Различия в политиче ских режимах отныне можно представить и как различия в ти пах групповой деятельности или в технике группового давления. Деспотизм и демократия - всего лишь различные способы представительства интересов. Новую конфигурацию получила характеристика реального функционирования системы лразде ленных властей. Бентли не отрицал достоинств Марксова анализа роли клас сов в политике, но относил классы к группам со лмножествен ными интересами, склонным к стабильному существованию и не имеющим в силу этого большого значения при динамиче ском восприятии и анализе политической властной деятельно сти, восприятии политики в динамике. Концепция лгруппового подхода к политике стала важной методологической ориента цией в политической социологии и политической науке всего XX в., особенно в ее бихевиористской (поведенческой) школе политики (Лассвел, Трумэн, Алмонд и др.). Переход власти от народных избранников к техническим специалистам порождает новый тип правительственной вла сти - технократической. Эту мысль в 40-е гг. проводил помимо Дж. Бёрнхема также Й. Шумпетер, который стал толковать процесс народного участия в выборах и представительстве все го лишь как институционализированный способ подбора лиде ров-управленцев. Его конечная цель отныне уже перестала быть представительством воли народной, а всего лишь итогом конкуренции между элитами, предлагающими себя для лдемо кратического выбора в ходе избирательной кампании. Другим вариантом истолкования технократических новаций стал вывод о том, что новейшая технология, административная стратегия или научное открытие отныне ничего не меняют в господстве различных элит, будь то элита львов (харизматиче ских лидеров) или элита лис (организаторов и бюрократов) ли бо, подругой классификации, - элита экономическая, полити ческая, профессионалов, интеллектуалов и др. Макс Вебер (1864Ч1920) - один из крупных политических мыслителей и социологов XX столетия, высказавший ряд фун даментальных положений относительно социологических ха рактеристик права и природы современной политической вла сти, в особенности ее легитимности и законности. Отправляясь от азбучного положения о том, что власть госу дарства так или иначе связана с физическим насилием, Вебер уточняет, что современное государство следует воспринимать таким человеческим сообществом, которое успешно притязает на монополию легитимного употребления физического наси лия в пределах данной территории, причем все другие социаль ные институты употребляют насилие только по дозволению го сударства. В отличие от К. Маркса, предполагавшего преодоление всех современных противоречий в неком общественном состоянии, где свободные индивиды объединятся в свободные ассоциации во имя счастья и свободы, Вебер не видел никакого выхода из современных противоречий социальной жизни. Он считал, что движущей силой современности следует считать не капитализм как таковой, а растущую рационализацию социального мира, причем капитализм следует воспринимать лишь одной из теат-ральных сцен рационализации, поскольку рационализация им манентна любым вариантам управления и вполне сосуществует с идеей господства права. Процесс рационализации присущ любой фабрике, любой государственной бюрократической ма шине и даже такой разновидности централизации материаль ных ресурсов, которая присуща деятельности верховного сеньо ра в иерархии феодального общества. Всепроникающая рационализация, имеющая место при ка питализме, усиливает власть технологии и уменьшает человече скую духовность. Она фактически разъединяет человечество и отчуждает его от естественных ритмов, присущих ему в досов- ременном состоянии. Этот процесс оживляет те опасения, ко торые Гегель и Маркс высказали в отношении социального от чуждения как одного из последствий модернизации. Рациона лизируемая современность уверенно объявляет войну традиции и обычаю в пользу разумности, прогресса и свободы. Ее зако- номерный плод - цивилизованный, разумный человек - обес печен в этом качестве некими ключами к надежному знанию. Вследствие рационального познания природы и хода вещей че ловек освобождается от доминирования определенной идеоло гии, от сомнительной традиции или обычая. Вебер, однако, увидел и другой возможный крен в этой со циальной трансформации. Рациональный человек практически осужден заниматься осуществлением только рациональных за дач и подчинять себя результатам формальных логических вы числений. В итоге осознание силы и влияния социально- функциональных структур настраивает человека не на борьбу против чего-то трудно осуществимого, а на подчинение тем требованиям, которые очерчены для него исчисленной разум ностью. Рационализация доминирует сегодня через посредство трех главных процедур: контроля над социальным целым при помо щи всяческих подсчетов (собирания и фиксирования информа ции в виде письменных документов и т. д.); систематизации смыслов и значения отдельных параметров в виде определен ным образом упорядоченной системы; методологического оп равдания некоторых повседневных правил (включая правила моральные, юридические и др.). Одним из важных следствий такой рационализации стано вится новая систематизация всех верований и всяческое исклю чение логически несостоятельных или попросту мифических или мистических построений в пользу более абстрактных или универсальных построений. Так, возникает новая радикальная поляризация между публичной и частной сферами жизни, при чем бюрократизация управления более всего гарантирует пре-вращение частных вопросов в публичные, например, когда речь идет о распределении публичных финансов и других ресурсов. Полная деперсонализация административной деятельности в бюрократических структурах в силу их приверженности к учету и организационной технике также усиливает тенденцию к фор мальной рациональности. * Эта деятельность образует разительный контраст досовре- менной управленческой деятельности, для которой характерны вера в силу духов и богов и следование обычаю и традиции. В той деятельности тоже присутствовала рациональность, но это была другая рациональность, которую Вебер именует субстан циональной. В отличие от сегодняшней, формальной рацио- нальности она подразумевала наличие определенных идеологи ческих позиций и ценностей, которые безоговорочно восприни мались истинными и пригодными в объяснении окружающего мира. Новаторство современного рационализма состоит в том, что все современные истины должны пройти проверку скепти ческой критики в духе Д. Юма и И. Канта. Так рациональность становится чем-то, что доминирует в нашей жизни, и, подчиня ясь ей, мы должны постоянно подсчитывать, анализировать, сводить что-то к чему-то. Одно из лвнутренних оправданий для современного государства - вера в действительность (действен ность) его правовых установлений и его функциональную ком петентность, основанную на рационально создаваемых нормах. Одной из проблемных тем государствоведения является ле гитимное господство (у Вебера - legitime Herrschaft), подразуме вающее такую ситуацию, при которой некоторая команда с данным специфическим содержанием вполне вероятно заста вит повиноваться данную группу лиц. Это может произойти в силу привычки, в силу веры в легитимность команды и в силу соображений целесообразности. Таким образом, легитимное господство подразумевает двойственное измерение: авторитет (легитимность) и власть (принуждение). Вебер усложнил эту дихотомию, выделив три разновидности (три идеальные модели власти). Первая из них - традиционная власть-авторитет. Она осно вана на вере в святость многовековых традиций и легитимность статуса тех, кто осуществляет власть. Это наиболее распростра ненная во многих западных и восточных обществах власть в оп ределенные исторические периоды. Другая разновидность - ха ризматическая власть, основанная на преданности исключи тельной святости, героизму или редкому характеру личности и нормативным образцам или приказам, которые от ее имени со общаются. Это наиболее непредсказуемая и нестабильная разно видность власти. Третью разновидность образует рационально- законная власть, которая покоится на рациональных основах, в частности на вере в лзаконность моделирования нормативных правил и на праве возвышающихся на основе таких правил лиц отдавать команды. Эта форма является преобладающей в совре менных западных обществах. Особые заслуги Вебера отмечаются также в области социоло гического истолкования права. Социологическое понимание права предполагает сосредоточение внимания на модели пове- дения участников правового общения и на оценке субъектив ных восприятий акторов (участников), вовлекаемых в это обще ние. Здесь существенно одновременно внешнее и внутреннее восприятие происходящего. Вебер отчасти следует гегелевскому пониманию того, что социальные отношения данной эпохи обеспечивают и внутренний критерий для моральных импера тивов, и аргументацию для того или иного лконтекста прини маемых моральных решений и что оба эти аспекта в наиболь шей мере проявляются в контексте детерминированной соци ально-исторической ситуации. Другая важная сторона социологического истолкования пра ва связана с учетом некой односторонности и недостаточности одного лишь профессионального юридического истолкования правовых конструкций. Здесь преобладает чисто профессио нальная логика, родственная все тому же юридическому лкон-струированию. О традиции естественноправового истолкования правовых отношений Вебер высказывался таким образом, что критерий лестественности играет важную роль в определении легитим ности с точки зрения естественного права и в этом смысле сближается с критерием лразумности. Но исчезновение старо го понятийного варианта истолкования естественного права разрушило всякую возможность обеспечения права метафизи ческим достоинством (добродетельностью) имманентных ему качеств. Общее резюме Вебера относительно современного права вы держано в духе юридического позитивизма: право - это некая техника господства, включающая в себя элементы рационали зации и формализации. В то же время современное право не лишено парадоксальности: в силу своей высокой законодатель ной лтехнизированности оно открыто многим переменам. Од нако эти перемены могут стать весьма опасными в связи с их возможной сверхупрощенностью (например, в законодательной оценке криминогенности, криминализации и декриминализа ции определенных деяний). Основные правоведческие и политико-социологические ра-боты Вебера - это Социология права (неоконченная руко пись), Политика как призвание и профессия (1918), Парла мент и правительство в реконструированной Германии (1921) и др. В основе технократических концепций властвования (от греч. лтехне - лмастерство и лкратос - лвласть ремесла, умения, мастерства) лежит очень давняя идея особой роли лю- знания в делах властвования и управления. Формирование современных концепций технократического руководства восходит к Ф. Бэкону, Ж. А. Н. Кондорсе и А. Сен- Симону, которых вместе с некоторыми просветителями Века ра зума можно отнести к раннетехнократическим утопическим мыслителям, пропагандистам особой роли научного знания. Приемы технократического руководства обществом весьма вы разительно запечатлены в Новой Атлантиде Ф. Бэкона, где с большой симпатией повествуется о сосло вии ученых, которые совмещают свои научные занятия с участи ем в управлении островным государством. Следующий подъем технократических умонастроений и ожи даний был связан с творчеством А. Сен-Симона. В Письмах же невского обитателя к современникам Сен-Симон заявил, что современная наука полезна именно тем, что она дает возмож ность предсказывать, и потому ученые стоят выше всех других людей и профессий. Вместе с промышленниками они составля ют настоящий цвет общества, и если их лишиться, то нация в од но мгновение превратится в тело без души. Более всего полезны представители технических знаний - химики, физики, матема тики. Полезны и юристы, но их влияние составляет, по его оценке, всего 1/8 политического влияния в обществе. Особые ожидания А. Сен-Симона были связаны с социаль ной функцией позитивных знаний и позитивных наук в отли чие от метафизических, лгадательных наук. Когда политика возвысится до ранга опытных наук, что сейчас уже не может быть очень замедлено, тогда станет точным и определенным характер способностей, требующихся для занятий ею; занятие политикой тогда будет исключительно поручено специальному классу ученых, который заставит умолкнуть болтунов. В 20Ч30-х гг. прошлого столетия в США в обстановке глу бокой экономической депрессии приобрело известность движе ние технической интеллигенции, впервые назвавшее себя тех нократами. Наука, инженерное мышление и наличная техноло гия, говорили технократы, располагают всем необходимым для осуществления вековой ламериканской мечты об изобилии и процветании. Однако человеческий труд и машинная техника используются в рамках устарелого экономического устройст- ва, что, собственно, и привело к депрессии. Лидер движения Г. Скотт, незадолго до этого малоизвестный инженер-энерге тик, выступил с предложением создать крупную профессио нальную организацию, которая объединила бы усилия ученых, педагогов, архитекторов, экспертов по санитарии, лесоводов, бухгалтеров и, наконец, инженеров с задачей рационализиро вать существующее промышленное производство. Движение технократов просуществовало недолго. Новый курс Рузвельта с его программой централизованного дирижи рования экономикой и внушительным набором антикризисных мероприятий быстро выдул ветер из парусов технократии. Новый вариант технократических идей был выдвинут аме риканским социологом Джеймсом Бёрнхемом в 1941 г. в книге Революция менеджеров. Он заявил в ней, что технократия в лице управляющих (менеджеров, организаторов) стала социаль ной и политической реальностью в ряде крупнейших современ ных государств, таких как США, Германия и СССР. Таким об разом, считал он, намечена тенденция к замене капитализма и социализма лобществом управляющих, в котором государст венные функции станут функциями специально изобретенного менеджерами политического механизма. Менеджеры (управляющие) - это главные контролеры средств производства, и в этой своей роли они одновременно выступают и как новые собственники этих средств производст ва. Критики восприняли слабо аргументированное возвеличение роли менеджеров в обществе как подстановку желаемого вместо существующего (Друкер), а радикалы в лице Р. Миллса увидели в концепции Бёрнхема оживление платоновской утопии правле ния меньшинства, распространенной на все человечество. Одна ко эта концепция обрела второе дыхание в 50Ч60-х гг. в некото рых вариантах теории наступления постиндустриального обще ства, а также в элитарных истолкованиях природы политики, современной демократии и государственного управления. В этой обстановке широкое хождение получила метафора Р. Па- унда лсоциальная инженерия. Вместительной областью для всевозможных технократиче ских проектов стала современная политическая и социальная прогностика. Так, американский социолог Б. Беквит предска зывает, что на последних стадиях политической эволюции (включая постсоциализм) демократия будет заменена правле нием экспертов, точнее организациями экспертов. И это будет более эффективное правление, нежели правление при помощи избирателей и избранников народа, поскольку эксперты более талантливы, лучше образованы и более опытны в специальных вопросах (Правление экспертов, 1972). Д. Белл, автор книги Наступление постиндустриального общества (1973), считает, что это становящееся общество, как общество лс высокой науч ной организацией, будет придавать огромное значение техно кратическим элементам. Джон Кеннет Гэлбрейт, автор моногра фии Новое индустриальное состояние (1965), объявил, что научно-академический комплекс (правительственные, универ ситетские и частные исследовательские учреждения) находится на службе общества, а не частных потребителей. Кроме того, власть в экономике, некогда основанная на владении землей и затем перешедшая к капиталу, в настоящее время имеет своим источником и держателем лтот сплав знаний и опыта, который представляет собой техноструктура предприятий и учрежде ний, имеющая дело с современной интеллектуальной техникой (компьютеризированная техника, системный анализ, модели рование, операциональные исследования и т. д.). С оригинальной интерпретацией генезиса технократических начал в современных политических системах Запада выступил французский политолог и историк Морис Дюверже. Технокра тии в чистом виде, по его мнению, нигде не существует, однако после расцвета либеральной демократии и затем ее кризиса (1918Ч1939) на Западе возникает новая форма полити ческой организации общества и государства, которая включила в себя технократические элементы и которая сочетает их с уце левшими остатками либеральной демократии (не утраченные полностью политические свободы, либеральная плюралистиче ская идеология, гуманистические культурные традиции) и с но вой олигархией в лице капиталистов, техноструктуры корпора ций и правительственных учреждений. При этом капиталисты-собственники входят в состав эконо мически могущественной верхушки техноструктуры, которую Дюверже в отличие от Гэлбрейта и в порядке дополнения к нему именует особой политико-управляющей структурой. Она состо ит из отдельных замкнутых групп лмудрецов, которые участ вуют в государственных решений, вырабатываемых, как и в крупных фирмах, коллективно. Цементирующим ядром политико-управляющей техноструктуры, вокруг которого в за висимости от рода принимаемых решений собирается конгломе- рат всех иных групп, являются министерства и высший слой чи новничества. Эта область активности именуется управленческой техноструктурой. Другой центр активности - сфера деятельности политиков, не всегда компетентных в тех вопросах, решение которых они подкрепляют своей подписью (здесь действует политическая техноструктура). Сотрудничество в этой области настолько сплачивает воедино министров, лидеров партий, высших чи новников, экспертов и специалистов, руководителей профсою зов и представителей лгрупп давления, что происходит цирку ляция из одной группы в другую - аналогичная той, которую можно наблюдать в экономической техноструктуре. Новый сложившийся тип организации государственного управления явился, по мнению Дюверже, симбиозом капитали-стической плутократии и техноструктуры. Эту двойственность Дюверже передает с помощью термина лтехнодемократия. Технодемократическую организацию он уподобил двуликому божеству древних римлян Янусу и назвал этим же именем свой труд о генезисе и эволюции этого типа организации (Янус. Два лица Запада, 1972). Фундаментальное противоречие, присущее современному капитализму, коренится не в антагонистическом противостоянии общественного характера производства и част ного способа присвоения, а в противоречии между количест венным ростом капитализма и его качественной деградацией. Преодоление этого социального несовершенства француз ский социолог связывает с перспективой либерального социа лизма, который возникает на определенной стадии общест венной эволюции медленным, почти незаметным путем при максимальном использовании тех возможностей, которые тех- нодемократические учреждения открывают в деле служения лобщему интересу. Возвышение политической технострукту- ры на практике обесценивает старания тех групп, которые за-интересованы в достижении эффективного управления с по мощью рациональной бюрократии в ее веберовском понима нии. | |
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "9. Теории элит, бюрократии и технократии" |
|
|