Административное право / Арбитражный процесс / Земельное право / История государства и права / История политических и правовых учений / Конституции стран / Международное право / Налоги и налогообложение / Право / Прокурорский надзор / Следствие / Судопроизводство / Теория государства и права / Уголовное право / Уголовный процесс Главная
Юриспруденция
История государства и права
| Кучма В.В.. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО НОВОГО ВРЕМЕНИ (ХV-ХХ ВВ.), 2002 | |
Падение якобинской диктатуры. |
|
|
К лету 1794 г. основные задачи революции были успешно решены. Именно на третьем, якобинском этапе революционная активность народных масс достигла своей кульминации. Опираясь на этот порыв, якобинцы смогли обеспечить решение всех коренных общественно-политических задач, стоящих перед обществом. Но одновременно стали все более отчетливо проявляться внутренние противоречия, присущие якобинскому блоку, симптомы его приближающегося краха. Буржуазия, окончательно укрепившаяся у власти и убедившаяся в невозможности реставрации абсолютистских порядков, стала все более тяготиться крайностями авторитарного режима якобинцев. Крестьянство, удовлетворившее свои со-кровенные частнособственнические устремления, также выражало недовольство регламентацией, порожденной законодательством о максимуме. Городские низы, лишенные прав на самоорганизацию принципами закона Ле-Шапелье, объективно не были способны сыграть роль социальной опоры якобинцев. Последнее полугодие правления якобинцев было отмечено органическим перерождением самого характера их власти, кровавой борьбой различных течений внутри самого якобинского блока (дантонисты, эбертисты и др.). Режим, созданный якобинцами во имя идеалов демократии, приобрел ярко выраженную автократическую сущность. По предположению французс-кого писателя Дрие ля Рошеля, если бы Руссо дожил до революции, он лбыл бы гильотинирован, равно как и Монтескье, и это было бы сделано стараниями его соотечественника Марата. Решительные сторонники революционного насилия для достижения своих эгалитаристских идей, якобинцы не смогли удержать развязанный ими террор в рамках законности. Это дало основания позднейшим критикам утверждать, что революция залила кровью почву Франции, осквернила ее национальные ценности. При этом жертвами террора в большинстве своем оказались не действительные контрреволюционеры, а те лица, виновность которых по существу не была установлена. Во многом этому способствовало законодательство о т. н. лподозрительных: декрет Конвента от 17 сентября и Постановление Парижской коммуны от 10 октября 1793 г., которые поставили лв порядок дня революционный террор. На основании этих актов все лподозрительные подлежали немедленному аресту и содержанию в тюрьме за их собственный счет. Если обнаруживались материалы, подтверждавшие их вину, они подлежали суду; если таких материалов не было, они оставлялись под арестом на неопределенное время. Если верить К. Демулену, выступавшему против этих декретов, число арестованных лподозрительных составило 200 тыс. человек. Декрет Конвента о Революционном трибунале от 10 июня 1794 г. ввел в право революционной Франции понятие лвраг народа. К лврагам были отнесены все те, кто призывал к вос-становлению королевской власти, лстремился унизить Конвент и его учреждения, поддерживал сношения с контрреволюционерами, эмигрантами и интервентами, недобросовестно выполнял свои служебные обязанности, распространял ложные слухи с целью посеять раздор и смуту, стремился посягать на свободу и единство республики и пытался помешать ее упрочению. Этот декрет еще более упрощал судебную процедуру, сводя ее к полной фикции. Предварительное следствие по делам, рассматриваемым в Революционном трибунале, отменялось. Обвиняемый доп-рашивался только на судебном заседании в присутствии 3 судей, 7Ч9 присяжных и публики, при этом он не имел права на защиту. Вопрос о вызове свидетелей определялся самими судьями. Письменные доказательства (за исключением редких случаев) отменялись. Поскольку само понятие лвраг народа было сформулировано максимально широко и неопределенно, единственным основанием для вынесения решения о виновности подсудимого являлось убеждение присяжных (при этом какая-либо мотивировка этого убеждения совершенно не требовалась). Приговор Трибунала мог быть либо полностью оправдательным (что случалось крайне редко), либо обвинительным, а это означало смертную казнь на гильотине, которая приводилась в исполнение в день вынесения приговора. Если за предшествующие 14 месяцев по приговору Трибунала было казнено 2 607 человек, то за последние 46 дней существования якобинской власти (и дей-ствия закона о лврагах народа) было казнено 1351 человек. В отдельные дни число приговоренных к смертной казни достигало 150 человек. Еще более массовые масштабы принял террор на местах, где применялись внесудебные расправы над сотнями и тысячами людей. Всего по подсчетам английского исследователя Д. Грира в период с марта 1793 г. по август 1794 г. общее число жертв яко-бинского террора составило 35Ч40 тыс. чел. Из них казнены по приговорам парижского Революционного трибунала и чрезвычайных судов департаментов около 17 тыс. чел.; расстреляно без суда и следствия в районах восстаний (Вандея, Лион, Тулон и др.) 10Ч12 тыс. чел.; умерли в тюрьмах 8Ч13 тыс. чел. При этом среди осужденных дворяне составили 6,25 %, духовенство - 6,5 %; на долю же представителей третьего сословия пришлось почти 85 % осужденных. Таким образом, Конвент осуществлял террор не только и не столько в отношении дворянско-клерикальной реакции, сколько против плебейских масс. 27 июля 1794 г. (9 термидора II года по республиканскому календарю) в результате контрреволюционного заговора, созревшего в Конвенте, но поддержанного и частью членов обоих правительственных комитетов, якобинцы были отстранены от власти, а их главные руководители (в количестве 22 человек) погибли на гильотине. Несколько позднее были подвергнуты смертной казни еще около 70 человек, обвиненных в попытке восстановления Парижской коммуны. Тем самым были лишены власти представители демократического крыла буржуазии, пытавшиеся осуществлять важнейшие экономические и государственно-правовые преобразования с учетом требований широких народных масс и, в определенной степени, в их непосредственных интересах. По выражению известного политического деятеля Франции Э. Эррио, лвзаимная ненависть людей воспрепятствовала движению идей. Это означало не только пресечение восходящей линии в общественно-политическом развитии страны, определившейся в течение предыдущего пятилетия, но и фактическое окончание всего революционного периода, в течение которого произошел решительный разрыв Франции с ее феодально-абсолютистским прошлым. В период своего пребывания у власти якобинское руководство действовало в условиях постоянно сужающейся социальной базы революции, усиливающейся политизации общества, нарастания в нем леворадикальных экстремистских настроений. Поэтому тенденция прогрессирующей концентрации политической власти в руках единого центра государственного руководства оказывалась объективно неизбежной. Такая концентрация позволяла успешно справляться с некоторыми важнейшими общественно- политическими проблемами, прибегая к использованию средств, имеющих преимущественно насильственно-мобилизационный характер. Показательно, что наибольшего успеха якобинцы достигли в решении тех задач, которые достигали общенационального масштаба (спасение страны от иностранной интервенции, окончательная ликвидация феодальных отношений в деревне). Но фактически провальный результат имели социально-экономические эксперименты якобинцев в попытке реализации их эгалитаристских воззрений (вантозские декреты, законодательство о лвсеобщем максимуме) - здесь якобинцам не смогла гарантировать успех даже вся мощь созданной ими государственной машины. К июлю 1794 г. сложилась ситуация, когда сами якобинцы фактически оказались заложниками этой машины и всего установленного ими политического режима. Этот режим, декларируемый якобинцами как воплощение идеалов демократии, на деле приобрел выраженную автократическую сущность. Последнее полугодие правления якобинцев было отмечено органическим перерождением самого характера их власти, кровавой борьбой различных течений внутри самого якобинского блока. Изменение соотношения политических сил в Конвенте привело якобинское руководство к гибели. Быстрота и легкость термидорианского переворота, поразившая воображение современников, в сущности имеет достаточно простое объяснение: сконцентрировав в своих руках всю полноту власти, Конвент не оставил за своими пределами никаких государственно-правовых инструментов и рычагов, которые смогли бы в условиях необходимости скорректировать его волеизъявление. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "Падение якобинской диктатуры." |
|
|