Темы диссертаций по экономике » Экономическая теория

Экономические субъекты: природа, структура, направления трансформации тема диссертации по экономике, полный текст автореферата

Автореферат

Ученая степень	доктор экономических наук
Автор	Буганина, Светлана Николаевна
Место защиты	Москва
Год	2003
Шифр ВАК РФ	08.00.01

Диссертация

Автореферат диссертации по теме "Экономические субъекты: природа, структура, направления трансформации"

На правах рукописи

Буганина Светлана Николаевна

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СУБЪЕКТЫ: ПРИРОДА, СТРУКТУРА, НАПРАВЛЕНИЯ ТРАНСФОРМАЦИИ

08.00.01 - Экономическая теория

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва - 2004

Работа выпонена на кафедре политической экономии экономического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный консультант -

доктор экономических наук, профессор Бузгалин Александр Владимирович

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор Воейков Михаил Иларионович;

доктор экономических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Куликов Всеволод Всеволодович;

доктор экономических наук, профессор Осипов Юрий Михайлович

Ведущая организация -

Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится 2 июня 2004 года в 15 час. 15 мин. в ауд. 413 на заседании диссертационного совета Д 501.001.23 в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, экономический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки 2-го учебного корпуса МГУ им. М.В. Ломоносова

Автореферат

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 501.001.23, д.э.н., профессор

В.В. Герасименко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Социально-экономические трансформации, происходящие в постсоциалистических странах, включают в себя и социально-структурные трансформации, как процесс перераспределения субъектов производственных отношений в пространстве социума. В период радикальных изменений в обществе и экономике на первый план выходят изменения в распределении национального дохода и национального богатства, в движении ресурсов (денежных, товарных, финансовых, капитальных), изменения в их статусе (массовые - качественные; специфические - неспецифические и т.д.), наконец, изменения в структуре экономики (отраслевой, воспроизводственной). Все эти процессы олицетворяются разными социальными силами, противоположность интересов которых в этот период обнаруживается наиболее остро. Интересы одних обеспечивают содержание и логику трансформационных процессов и реализуются понее. Интересы других выпадают из этой логики, а их носители становятся "материалом" для преобразований или их "жертвой". При этом, несмотря на сохраняющуюся илюзию об автоматическом действии рыночных регуляторов, все более актуальным становится вопрос: кто, какие силы и субъекты дожны, по определению, выбирать, варианты преобразований, осуществлять - поиск и реализацию методов трансформации и нести ответственность за их результаты. Здесь выявляется потребность в теоретическом обосновании структуры основных участников трансформационных процессов, что может быть сделано благодаря разработке проблемы экономического субъекта.

Тема диссертационного исследования актуальна и с точки зрения проблемы управляемости хозяйственными процессами как в глобальном, так и в национальном масштабе. Именно в условиях перехода к информационной экономике, когда возрастает роль человека как субъекта труда и производства знаний, информации, с одной стороны, и происходит замена традиционных для рыноч-но-капиталистической системы производственно-хозяйственных единиц сетевыми структурами, - с другой, становится актуальной проблема субъекта, принимающего экономические решения.

Степень разработанности проблемы

Вопрос об экономическом субъекте имеет глубокие корни в проблематике обшей экономической теории. С ним непосредственно связаны не только проблемы рационального или ограниченно рационального поведения индивида в экономике, но и проблемы обезличенности (анонимности) и персонифицирован-ности производственных отношений и хозяйственно-экономических форм, их структуры и механизма воспроизводства, соотношения производственного, хозяйственного и экономического, материального и идеального, частного и общественного в экономической жизнедеятельности человека.

К проблеме экономического субъекта обращали свой исследовательский интерес представители многих направлений и школ экономической теории. В наиболее явной форме ее постановку мы обнаруживаем у предшественников и представителей классической политической экономии. Именно в их работах на-

шло отражение положение о том, что индивид становится впервые в истории активным действующим лицом в общественных и хозяйственных процессах. Здесь проблема экономического субъекта восходит к теории экономического человека и его мировоззрения в работах И. Бентама, Дж. Гоббса, А. Смита и др. Главным в теории экономического человека является положение о приоритетном значении именно индивидуальных рациональных мотивов хозяйственно-экономической деятельности, с одной стороны, и о противопоставлении им рыночной стихии, с другой. Это противопоставление, отмеченное классической политической экономией, не было ею развито до уровня основного противоречия экономического человека: между свободой индивида в отношении экономического выбора и запрограммированностью этого выбора на полезность (рациональность, оптимальность, эффективность).

У К. Маркса, как наследника классической школы и родоначальника нового направления проблема экономического субъекта обнаруживается в связи с анализом системы производственных отношений буржуазного общества. Эти производственные отношения были исследованы им в контексте их персонификации и овеществления (овещнения)1. В его теории в качестве субъекта действует (в совокупности отраслей производства) и определенный лобщественный организм. Но, отмечая, что лотдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно2, Маркс, в то же время, представлял это лотдельное лицо - общественного индивида, в основном в качестве классового индивида,3 не делая акцента на его предшественнике - лобщественном индивиде вообще. В его теории в большей степени представлены субъекты производственных отношений, а не экономические субъекты. Таким образом, хотя и в противоречивой форме, в работах экономистов-классиков и Маркса были заложены основы теории экономического субъекта, которая может претендовать на статус самостоятельного направления экономической науки.

Дальнейшее развитие проблема субъекта как экономического человека получила в теориях неоклассического направления, в частности, в работах представителей австрийской школы. Однако здесь мы находим сужение проблемы, так как экономический человек предстает теперь уже только в качестве агента рынка, осуществляющего свободный выбор вариантов своего экономического поведения в отношении ограниченных ресурсов. От экономического человека в теории неоклассиков остается лишь предпосыка об экономической свободе индивида, которая, в свою очередь закладывается в основание экономической тео-

1 Овещнение (Versachlichung, Verdinglichung) отношений между людьми и самих индивидов (если они рассматриваются лишь как носители рабочей силы) есть процесс, противоположный по социально-экономическому содержанию процессу опредмечивания (в материальном производстве - овеществления), - к такому выводу пришел, в частности, Г С Батищев, сопоставляя переводы на русский язык произведений К Маркса с оригиналом См Батищев Г С Проблемы и трудности перевода некоторых марксовых философских понятий - М, 1987 Деп в ИНИОН АН СССР №30012, Он же Проблема овещнения и ее гносеологическое значение (в свете Марксовой концепции овещнения) // Гносеология в системе философского мировоззрения - М, 1983

2 Маркс К Капитал Т 1 Предисловие к первому юданию//Маркс К., Энгельс Ф -Соч Т 23 -С 10

3 В качестве носителей производственных отношений у него представлены основные классы современного ему общества

рии в качестве принципа методологического индивидуализма (Й.Шумпетер).

Возвращение к проблеме свободного индивида в экономике мы находим в неоавстрийской школе, которая во многом наследуя теоретические предпосыки классиков и неоклассиков, в то же время много сделала для преодоления этих предпосылок и разрешения противоречий, характерных для них. Так, в работах Л. фон Мизеса и Ф. Хайека более явно, а значит, и более продуктивно, противопоставляются свобода экономического выбора индивида и стихия рынка. Теперь свобода экономического индивида переносится и на сам рыночный механизм: "спонтанный рыночный порядок" становится не только самодовлеющим условием эффективного хозяйствования, но и его необходимым результатом; сам же индивид, свободно принимающий экономические решения выступает здесь лишь предпосыкой.

В работах' как старых институционалистов (Т. Веблен, Дж. Коммонс, У. Митчел) так и представителей неоинституционального (Р. Нельсон, Д. Норт, С. Уинтер, Дж. Ходжсон) направления поведение индивида ставится в зависимость от общественных, в том числе, экономических институтов. Помещение индивида в определенную институциональную среду, с одной стороны, конкретизирует проблему экономического субъекта, делая ее специфически исторической, так как предполагается, что институты изменяются, эволюционируют, изменяя тем самым и поведение индивидов. С другой стороны, тот факт, что между индивидами и институтами не восстановлены связи генезиса и развития, обнаруживается в том, что индивид лишается прежней активности и утрачивает свойства субъекта.

Неоинституциональное направление экономической теории в лице А. Ал-чиана, X. Демсеца, Р. Коуза, О. Уильямсона и др. также сохранив предпосыку о свободе индивидуального выбора в процессе принятия хозяйственных решений, представляет экономических субъектов в качестве сторон контракта, как специфического капиталистического института (в частности, таковы отношения принципал - агент). Одновременно сохраняется положение об институциональной среде как системе соответствующих каждому типу социума норм и правил поведения, в основном, правового характера. Для современного неоинституционального направления все более характерным становится преодоление прежнего представления об основных действующих в экономике лицах. Французские конвенционалисты М.Агльетта, Р. Буайе, К. Менар, Ж. Сапир, О. Фаверо выводят на арену хозяйственной жизни, кроме индивида, и других субъектов: организации, государство и другие структуры, не объясняя однако ни их происхождения, ни соотношения между ними. При этом также сохраняется общий для неоинституциональной экономической теории методологический изъян: несмотря на попытку эволюционного подхода, характер, природа самих институтов, в том числе, экономических, рассматривается внеисторически. В результате становятся невозможными ни теоретический анализ эволюции институтов (от институтов, как правил и норм - до институтов, принявших устойчивость в виде организаций), ни их типология в качестве экономического субъекта.

В отечественной литературе проблема хозяйствующего (и экономического) субъекта также получила развитие. Она исследовалась как в качестве само-

стоятельной4, так и в качестве "фона" для исследования ряда других проблем. Так, в 60-80-е гг. активно обсуждася вопрос о движущих силах общественно-хозяйственных процессов, приводящих в действие агентов экономических отношений (В.В. Радаев, а также Г.Н. Гредин, А.Г. Здравомыслов, А.Т. Ханипов). В качестве таких движущих сил рассматривались потребности и интересы, а также стимулы экономического поведения. В свое время постановка вопроса о хозяйственном механизме социалистического общества (Л.И. Абакин, И.И. Конник) позволила обратиться и к проблеме мотивов хозяйственно-трудовой деятельности членов общества в качестве одного из его элементов. Проблема субъективных факторов в той мере, в какой они противопоставляются объективным факторам экономического развития, детерминирующим деятельность и поведение его участников, также имеет отношение к постановке вопроса о движущих силах и субъекте производственных отношений в эпоху реального социализма (СВ. Рогачев). В работах, посвященных формированию нового типа хозяйствующего субъекта в условиях социалистической экономики - ассоциации трудящихся, совместно присваивающих функции хозяйствующего субъекта (А. Аузан, А. Бузгалин, А. Коганов), исследуемая проблема проявилась наиболее открыто. Концептуальные разработки в этой области не увязывали движущие силы экономического развития и мотивы хозяйственной деятельности с соответствующей структурой их субъектов и носителей. Однако работы этих авторов сохраняют свое методологическое значение для теории экономического субъекта.

В качестве необходимой методологической основы для постановки и решения проблемы экономического субъекта выступает разработка проблем системы и структуры производственных отношений и отношений собственности. В работах Н.Д. Колесова, ЯЛ. Кронрода, М.П. Осадько, К.П. Тронева, Н.В. Хесси-на, Н.А. Цаголова, В.Н. Черковца, В Л. Шкредова, а также A.M. Еремина, Э.П. .Дунаева, В.В. Куликова, О.Ю. Мамедова, К.А. Хубиева и др., исследующих производственные, экономические отношения, механизм их воспроизводства, мотивацию его участников, даются основания для выявления природы субъектов производственных отношений (намечены такие лица как субъект собственности, субъект хозяйствования, субъект присвоения), но вопрос об экономическом субъекте в них прямо не ставится.

Трансформация экономической системы реального социализма, начавшаяся с середины 80-х годов и принявшая радикальный характер в 90-е годы, как всегда в переломные эпохи, вновь выдвинула на первый план проблему хозяйствующего субъекта. Появились исследования, (А. Аукуционек, Р. Капелюшников, А. Радыгин)5, преимущественно эмпирические, по вопросам перераспределения собственности и формирования эффективного собственника. По мере овладения капиталом бывшей социалистической экономикой, становися теоретически

4 См , например* Бузгалин А В Экономические субъекты их отражение в политической экономии и роль в хозяйственной практике // Экономические науки 1984. № 1, Гредин ГН. Основные субъекты социалистического производства и их экономические интересы Кемерово, 1984 Деп в ИИИОН № 19462

5 В годы перестройки имела место публицистическая постановка вопроса о "чувстве хозяина"

значимым вопрос о структуре, в том числе организационной, российского бизнеса (крупного, в первую очередь, так как индустриальное наследие советской эпохи остается неустранимым фактором, условием трансформационных процессов). Крупный российский бизнес исследуется в основном также пока эмпирически (Г. Клейнер, А. Макаревич, Я. Паппэ), а его формы рассматриваются как социально-экономически нейтральные. С точки зрения экономической теории эти структуры, представленные с позиции российского капитализма с определенной спецификой исследуются в работах А.Коганова, Л. Евстигнеевой и Р. Евстигнеева. Социально-клановые группировки, владеющие основными видами наиболее производительных (в данной ситуации) ресурсов, представляют собой лишь частный случай экономического субъекта. Основные агенты - носители структурных составляющих крупного российского бизнеса и региональных образований рассматриваются как экономические игроки, представляющие ведущие секторы российской экономики: экспорто-ориентированный, ориентированный на внутренний рынок и т.д., выпоняющие определенные функции и являющиеся носителями определенных интересов, которые необходимо привести к согласованию (А. Белоусов). Здесь вновь речь идет о нейтральных по отношению к характеру формирующейся экономической системы действующих лицах, в то время как выяснение их общественной определенности, в том числе, в качестве необходимых для трансформационного периода, возможно только в контексте теоретической постановки и решения проблемы экономического субъекта.

В основном, вне конкретного исторического контекста ставится и решается вопрос о моделях поведения человека в экономике в исследованиях по истории экономической мысли (В. Автономов) и в экономической социологии. Провозглашается деятельностный подход к проблеме социальных сил трансформационных процессов (Т.И. Заславская), но, в конце концов, эти социальные силы выводятся из стратификационной теории, а деятельность сводится к поведению разных слоев общества - основных субъектов эмпирической социологии. На стыке экономической социологии и неоинституцоиональной экономической теории (Вад. Радаев, А. Олейник и др.) разрабатываются проблемы новых производственных и хозяйственных структур - деловых сетей, кластеров и пр., формирующихся или воспроизводящихся в трансформационной экономике. В последнее время интерес к проблеме экономического субъекта обнаруживается и в работах, посвященных синергетической и эволюционной теории. Здесь авторы (Р. Гринберг, Л. Евстигнеева, Р. Евстигнеев, Н. Печерских и др.), исследуя содержание трансформаций в общественно-экономической системе (движение от хаоса к порядку через бифуркации: проблема выбора приобретает статус макроэкономической), ставят их в зависимость одновременно и от случайных факторов, и от прошлого. Однако представленные вне определенного социально-экономического контекста эти факторы и тенденции прошлого не прибавляют ясности вопросу о взаимодействии основных сил, олицетворяющих трансформационные процессы, а экономический субъект здесь вообще исчезает, так как в конечном итоге хаос и порядок действуют как природоподобные силы. Его появление объясняется необходимостью управления извне становлением порядка из хаоса. На эту роль "верховного" управляющего-направляющего вы-

двигается государство (С. Глазьев, Р. Гринберг, С. Батников). В работах6, специально посвященных рассматриваемой проблеме, авторы исследуют таких субъектов постсоветской российской экономики, как фирмы, домашние хозяйства и государство, причем, хотя и делается попытка вскрыть их национально-исторический характер, они исследуются как лэкономические субъекты вообще", характерные для любой экономической системы. Деятельность и поведение как традиционных, так и новых хозяйствующих субъектов трансформационной экономики трактуется преимущественно с неоинституциональных методологических позиций, которые хотя и позволяют выявить некоторые их черты и функции, но, как было отмечено, не объясняют происхождения и логики структурирования экономических субъектов в процессе их становления и развития.

Характер трансформационных процессов, их логика и формы обусловлены прошлым социально-экономической системы, а также специфическими историческими и национальными формами жизнедеятельности социума. В работах В.М. Межуева, А.С. Панарина, а также Р.А. Белоусова, В.М. Кулькова, А.И. Московского, Ю.М Осипова, А.А. Пороховского, В.В. Радаева, В.Т. Рязанова, А.В. Сидоровича, В.Н. Черковца и других авторов содержатся концептуальные основы теории трансформационных процессов и анализ всего комплекса социокультурных факторов, исследуемых как в категориях социальной философии, историософии, так и в категориях национальной экономики. Эти факторы играют важную роль в становлении новой экономической системы и служат предпосыкой формирования соответствующих ей действующих лиц, но их анализ может стать более продуктивным, если будет сопряжен с разработкой проблемы экономических субъектов.

Таким образом, в большинстве исследований разных школ и направлений вопрос об экономическом субъекте, как правило, не ставися самостоятельно и не изучася комплексно, выступая, как сопутствующая решению других вопросов проблема. Сам экономический субъект трактовася преимущественно как нейтральный к определенному типу хозяйственной системы. В результате экономической теорией на сегодняшний день выявлены лишь его отдельные черты и характеристики (в основном поведенческого характера), изучены лишь некоторые из его видов, а связь с системой производственных отношений не прослежена до выяснения его природы и структуры. Этими обстоятельствами, а также необходимостью разработки проблемы экономического субъекта в контексте адекватных ему специфических, конкретно-исторических хозяйственных форм и производственных отношений обусловлены цель и основные задачи диссертационной работы.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы состоит в выявлении природы, структуры и функций субъектов хозяйственной деятельности в рыночно-капиталистической и трансформационной экономиках.

6 Можно назвать, в частности, колективную монографию "Экономические субъекты постсоветской России (Институциональный анализ) / Под ред РМ. Нуреева М , 2001, а также Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) Под ред д э н , проф P.M. Нуреева Изд 2ое, испр идоп В трех частях Серия Научные доклады независимый экономический анализ, № 150(1) - М : Моек обществ науч фонд, 2003

Достижению поставленной цели способствовали постановка и решение в работе следующих задач:

- исследовать субъекта хозяйственной деятельности в контексте предмета и проблематики экономической теории;

- выявить природу экономических субъектов, рассмотрев проблему обез-личенности и персонифицированности производственных отношений;

- проследить эволюцию экономических субъектов, определяя в качестве ее основания эволюцию отношений собственности, разделения деятельности и труда, стоимости и полезности;

- выявить основания для классификации экономических субъектов рыноч-но-капиталистической формы хозяйствования и определить их основные типы;

- выявить особенности персонификации производственных отношений реального социализма и характер его экономических субъектов;

- определить социально-экономический характер и содержание субъектов переходных производственных отношений, исследуя их с точки зрения истории и логики их становления;

- исследовать особенности становления и функции основных экономических субъектов трансформационного периода (на примере российской экономической системы).

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является система производственных отношений, форм хозяйственной деятельности и их носители. Предмет исследования - характер, формы, ступени и уровни участия экономических субъектов в исторически определенном общественном производстве, его хозяйственных формах и производственных отношениях.

Методологическая и теоретическая основы диссертационного исследования.

Исследование проводилось на основе системного подхода, в том числе, на принципах диалектической логики: единства исторического и логического, развития через противоречия, восхождения от абстрактного к конкретному. Применялись достижения структурно-функционального анализа (Т. Парсонс, Р. Дарен-дорф, Н. Элиас, Дж. Тернер, Ю. Хабермас).

Теоретические обобщения опираются на труды отечественных и зарубежных экономистов, философов, социологов и историков по теории хозяйственной деятельности, проблемам социально-экономического развития и его закономерностей; на конкретно-экономические исследования в области постсоциалистических преобразований в ряде стран.

Эмпирическую базу диссертации составили данные статистических отчетов, в том числе, о деятельности формирующихся структур российского капитала (компаний, бизнес-групп) и поведении других экономических агентов; справочная экономическая литература, материалы периодической печати, оперативная информация, а также материалы, собранные в Интернете.

Научная новизна диссертационной работы заключается в разработке методологии исследования и теории экономических субъектов, что позволило получить следующие новые научные результаты:

1.Показано, что отражение экономических субъектов разными экономиче-

скими школами в основном соответствует исторической эволюции и логическим уровням иерархии этих субъектов. Обоснован вывод о том, что степень, глубина и логика исследования проблемы экономического субъекта, понимание его социально-экономической определенности зависели от господствующих в каждую эпоху мировоззренческих установок, а ступени анализа отражали разные стороны или характеристики самих экономических субъектов, проявляющиеся наиболее явно на тех или иных стадиях развития рыночно-капиталистической экономики.

2. Выявлены единство и различие категорий "субъект хозяйственной деятельности" и "экономический субъект". Обосновано положение об экономическом субъекте как конкретно историческом общественном индивиде, который выступает первоначальным носителем субстанциональных характеристик (свободы и активности), свойств (хозяйственно-экономического самоопределения) и функций (принятие экономических решений) экономического субъекта. Показано, что обособление от субъекта хозяйствования функций субъекта труда и производства, с одной стороны, и функций экономического субъекта, - с другой, происходило в эпоху становления рыночно-капиталистических производственных отношений. Аргументирована неправомерность сведения (редукции) экономического субъекта к субъекту рыночных отношений.

3. Обосновано определение персонификации как двойственного по существу процесса: как меры отражения в экономических формах потребностей и интересов основных участников общественного производства, с одной стороны, и, с другой, - как перераспределение субъектных свойств (хозяйственно-экономического самоопределения) и функций (свободы выбора и принятия экономических решений) от индивида в пользу других экономических субъектов, в том числе, - институтов. Выявлены единство и противоположность персонификации и обезличивания производственных отношений в качестве самостоятельных исторических ступеней опосредованного участия индивидов в общественном производстве. В развитие известного положения об опосредованном участии индивидов в общественном производстве показаны как механизмы, так и результаты этого опосредствования.

4. Выявлены основания и этапы эволюции экономических субъектов. В процессе становления и развития рыночно-капиталистической экономики происходят изменения в ее базовых отношениях - стоимости, полезности, капитале, отношениях собственности, что отражается в процессах замещения индивида в его качестве экономического субъекта другими действующими лицами - институтами. Выделены основные этапы эволюции экономических субъектов: этап индивидуализации, этап деперсонификации (обезличивания) - овещнения, этап институализации Показано, что в условиях позднего капитализма процессы замещения индивидуального экономического субъекта институциональными структурами происходят более интенсивно.

5. Разработана типология экономических субъектов; в частности, обосновано выделение социально-экономических и функциональных субъектов, соответствующих двум уровням и разным этапам становления системы производственных отношений капитализма; выявлены их атрибуты и основные качества.

Показаны специфически системные свойства фирмы, домохозяйства и государства, как участников кругооборота всех форм и видов капитала, включая человеческий, линтелектуальный, социальный и др. Подчеркивается отсутствие иерархии и субординации в отношениях этих функциональных экономических субъектов. Типология участников общественного производства, показанная через призму персонификации и институализации экономических отношений позволила выявить способность субъектов одного уровня хозяйственной деятельности и экономического выбора представлять, замещать или выступать функцией субъектов другого уровня.

6. Раскрыты основные особенности персонификации производственных отношений и природа экономических субъектов в условиях "реального социализма". К числу этих особенностей относились специфически социалистический способ овещненения и институализации производственных отношений, при которой индивид в своей субъектности замещается не товарно-стоимостными формами, а вещными структурами другого рода, представляющими собой отчужденные от индивидов формы их деятельности (что наблюдалось, например, в формах планового фетишизма). Специфичность институализации при этом обнаруживается в тенденции тотального вытеснения индивида и таких институционально-функциональных экономических субъектов, как фирмы и домохозяйства, единственным из них - государством в разных его экономических ипостасях.

7. Выделены особенности экономических субъектов периода постсоциалистических трансформаций. В частности, обосновано, что противоречивый характер переходных производственных отношений, включающих в себя (1) постсоциалистические производственные отношения, (2) добуржуазные, (3) буржуазные (а внутри последних - как ранние, так и позднекапиталистические формы), обусловливает специфически историческую природу этих субъектов. Одни и те же экономические субъекты олицетворяют стороны этих противоречий разными аспектами своей хозяйственной деятельности посредством разных же экономических ролей и функций, часто не совпадающих друг с другом. Показано, что основные субъекты (социально-экономические и функциональные) находятся в стадии формирования, о чем свидетельствует неразвитость их экономических интересов, как адекватных наметившимся трансформациям.

8. Показаны противоречия обезличенности и персонифицированности переходных производственных отношений. Обоснован тезис о том, в переходных процессах персонифицированность и обезличенность характеризует одновременно разные по характеру и степени развитости производственные отношения, носителем которых являются одни и те же индивиды. Экономические формы, которые, на первый взгляд, дожны быть обезличенными, в условиях трансформационного периода не только персонифицированы, но и специфически индивидуализированы: в качестве их непосредственных носителей предстают не типичные или массовые индивиды, а лишь отдельные персоны, выступающие одновременно и в качестве индивидуальных, и как функция институциональных экономических субъектов.

9. Обосновано, что такие субъекты трансформационной экономики, как

фирмы, домашние хозяйства и государство, с одной стороны, и массовый индивид, социальные группы и классы - с другой, не выпоняют присущих им, по определению, экономических функций. В деятельности и поведении всех типов экономических субъектов преобладают мотивы неэкономического характера, а основной их функцией является воспроизводство ресурсов для выживания. Определены функции экономических субъектов переходного периода; на первый план выходит формирование двух секторов экономики: капиталистического сектора и сектора "простого товарного производства". В первом из них необходимо создавать и воссоздавать формы хозяйствования и институты разной степени развитости, характерные для индустриальной и постиндустриальной экономики, в другом - развивать хозяйственные формы, в которых главным действующим лицом является свободный индивид как производитель и собственник одновременно.

Практическую значимость имеют следующие результаты:

- методология исследования природы экономических субъектов, создающих и присваивающих исторически определенные формы хозяйственной деятельности, имеющих в той или иной степени адекватные этим формам экономические интересы;

- типология субъектов хозяйствования как социально-экономических (индивид, социальные группы и классы, институты) и функциональных экономических субъектов (домохозяйства, фирмы и государство), выпоняющих разные функции в хозяйственной системе;

- положение об эволюции экономических субъектов в истории и логике рыночно-капиталистической формы хозяйствования, включающей этапы; (1) индивидуализации; (2) персонификации - овещнения, (3) институализации;

- выявленные противоречия обезличенности и персонифицированности производственных отношений трансформационной экономики, позволяющие идентифицировать формы хозяйственной деятельности и экономические интересы их носителей;

- тезис о специфической природе и функциях экономических субъектов российского социума, дающий более адекватное представление о том, каким образом разделено экономическое пространство между различными социальными силами.

Основные положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования могут быть использованы при разработке стратегических программ экономической политики, при решении социальных вопросов на разных уровнях и разных сферах существования социума.

Разработки автора могут способствовать дальнейшему развитию экономической теории, в частности, - исследованию методологических проблем (предмета и метода, персонификации и олицетворения производственных отношений, их структуры), трансформационных процессов в экономике, в том числе, механизмов их управляемости и др.

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании курсов экономической теории, истории экономических учений, экономической социологии, некоторых управленческих дисциплин, ряда спецкурсов экономической

теории.

Апробация и внедрение основных результатов работы. Результаты исследования представлялись в научных докладах и выступлениях на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: "Россия 2000: социальные силы и пути преодоления системного кризиса" (Москва, 2000 г.) ."Собственность в 20-м столетии" (Москва, 2000 г.), "Проблемы менеджмента и рынка" (Оренбург, 1999 - 2001 гг.) "Российский путь в XXI веке". (Москва, 2001 г.), "Формирование российской модели рыночной экономики (Москва, 2002 г,), "Глобализация и проблемы России". (Москва,2002 г.), Новая политика для новой экономики (Москва, 2003 г.), Формирование конкурентоспособности предприятия и региона (Оренбург, 2003 г.), на заседании "круглого стола" по проблемам теории денег в Финансовой академии при Правительстве РФ (Москва,2001 г.), других конференциях, форумах, семинарах.

Основные результаты исследования опубликованы в 21 работе общим объемом 23,6 п.л. (весь объем авторский).

Структура и объем работы. Диссертация имеет объем 340 страниц, список использованной литературы включает 464 наименования.

Структура работы обусловлена целью и задачами, поставленными перед диссертационным исследованием:

Введение

Раздел 1 Теория и методология исследования экономических субъектов. ..

1 Субъекты хозяйственной деятельности в истории и логике экономической теории.

1.1 Экономическая теория: методологический потенциал постановки проблемы.

1.2 Субъект хозяйственной деятельности в контексте предмета и проблематики экономической теории.

2 Персонификация производственных отношений и основные типы экономических субъектов.

2.1 Проблема обезличенности и персонифицированности производственных отношений: природа и типы экономических субъектов.

2.2 Разделение деятельности и собственность: эволюция экономических субъектов.

3 Основные экономические субъекты рыночно-капиталистической формы общественного производства.

3.1 Фирма как функциональный экономический субъект.

3.2 Домашнее хозяйство как экономический институт и функциональный экономический субъект.

3.3 Государство в системе экономических субъектов.

Раздел II Субъекты трансформационной экономики.

4 Генезис глобальной неоэкономики и обусловленная этим эволюция экономических субъектов.

4.1 Глобализация как преобразование структуры экономических субъектов буржуазного социума.

4.2 Трансформация экономических субъектов в условиях генезиса неоэкономики.

5 Трансформация экономических субъектов: исторические и логические предпосыки формирования переходных производственных отношений.

5.1 К истории и логике становления субъектов переходных производственных отношений.

5.2 Субъект в социально-экономическом пространстве "реального социализма" как предпосыка трансформации производственных отношений.

6 Природа и функции субъектов трансформационной экономики.

6.1 Характер и структура субъектов трансформационной экономики: первоначальное определение.

6.2 Становление основных экономических субъектов российского социума.

6.3 Степень зрелости основных субъектов формирующейся экономической системы и их функции.

6.4 Субъекты переходных производственных отношений: проблема редукции.

Заключение

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Конкретно-историческая определенность экономического субъекта и особенности ее отражения разными школами экономической теории

Независимо от того, как понимается основное действующее лицо в экономике, большинством школ в той или иной степени признается первостепенная значимость индивида в качестве основного участника экономических процессов, хотя и не всегда в качестве основного экономического субъекта. Исторически первоначально свободный индивид - это частный (обособленный) собственник ограниченных ресурсов, носитель индивидуальных мотивов, в первую очередь, -интересов, которые обеспечивают развитие и функционирование экономической системы. Это наглядно обнаруживается в рыночной сдеке, если ее рассматривать с точки зрения реализации общественно-необходимых затрат труда и вмененных издержек. Посредством этих и других экономических форм частный интерес обеспечивает эффективность рынка, как исторически специфического механизма распределения ресурсов и координации деятельности его участников. Впрочем, и наоборот: рыночный механизм заставляет его участников следовать своим интересам.

Выяснить подлинную роль индивида в экономике, независимо от кажущихся форм участия его в хозяйственных процессах, позволяет как принцип методологического индивидуализма, так и подход к индивиду как общественному субъекту, понимаемому как "ансамбль общественных отношений".

Оба эти подхода к индивиду как экономическому субъекту делают попытку схватить стороны его "родового" противоречия: между бытием индивида в качестве особенной личности, частного лица и его общественным бытием. Это противоречие обнаруживается лишь на определенном этапе человеческого развития, точно так же, как и проблема субъекта - конкретно исторична. Практически она возникает как проблема экономической свободы, в том числе, свободы предпринимательства, деятельной активности, ответственности за результаты хозяйственной деятельности и собственную судьбу, что было обусловлено тем, что нормы трансцендентного мира перестали определять повседневность индивидов и задавать ему параметры и направления развития. Сама же экономическая свобода выступает здесь как свобода пользоваться случайными для индивидов условиями их жизнедеятельности (К. Маркс).

Принцип методологического индивидуализма достаточно точно "схватывает" основные черты человека Нового времени, формирующегося в эпоху начала буржуазных преобразований. В таком качестве, наделенный деятельной активностью, свободой, предпринимательскими способностями и другими характерными для этой эпохи чертами личности он и становится исходным и основным субъектом буржуазного социума (исторически, конечно же, - это разные индивиды). Благодаря новому мировоззрению индивид сформировал у себя утилитарное отношение к окружающему миру как к объекту своей активности, призванному приносить пользу.

Методология диалектики, в том числе анализ превращенных форм, позволяющая раскрыть двойственность рыночно-капиталистической формы производства, обеспечивает подход к индивиду не как к частному лицу - носителю

индивидуальной психологии, а как общественному субъекту, олицетворяющему определенные, конкретно-исторические производственные отношения. Это дало возможность не только выявить такие его субстанциональные характеристики, свойства и функции, как свобода, деятельная активность, хозяйственно-экономическое самоопределение, экономический выбор, впервые сформированные в соответствующую эпоху, но и определить границы, возможности и перспективы такого экономически активного и свободного индивида.

В сфере объективной видимости рыночно-капиталистической формы производства субъектностью наделены как вещественно-материальные предметы и продукты деятельности человека, так и рыночный механизм, стоимость, деньги, капитал и другие экономические формы. Это обстоятельство нашло свое отражение в экономической теории. С одной стороны, неоклассиками было отмечено противостояние свободного индивида, принимающего экономические решения, и стихии рынка, оптимизирующего экономический выбор. С другой стороны, в теории Маркса получили отражение экономические формы капитализма как саморазвивающиеся субъекты, выступающие здесь вместо действительных субъектов - индивидов, социальных групп, классов.

У неоклассиков "индивид вообще", не столько как субъект труда вообще, сколько в качестве субъекта потребления, как у классиков более конкретный общественный индивид (кстати, тоже, в большей мере, субъект простого процесса труда, нежели субъект производства), выступает как основное действующее в экономике лицо. Претендуя на выяснение механизма поведения индивида в экономике, неоклассики сводят это поведение к потреблению или обмену (ибо с него начинают), сводя труд и производство, - к технологии.

Свободный индивид - лишь одна сторона проблемы субъекта хозяйственной деятельности в неоклассической теории. Другой стороной является рыночный механизм, благодаря которому обеспечивается оптимальность индивидуальных хозяйственных решений. До определенного этапа в развитии капитализма соблюдася баланс между свободой индивида в качестве экономического субъекта и стихией рынка. Однако логика развития стоимости и капитала (в результате лумножения форм капитала и роста его масштабов) требовала нового соотношения сил между экономическими субъектами и обезличенными рыночными регуляторами. Баланс между свободой индивида и совершенной конкуренцией был нарушен. На арену экономической действительности стали выходить новые действующие лица - структуры и организации, взявшие на себя функции хозяйствующего субъекта, заменив в этой роли классического капиталистического предпринимателя, одновременно возложив на себя некоторые функции рынка: рыночный механизм утратил свой автоматизм в качестве единственного регулятора хозяйственных процессов. В этих процессах обнаруживается институализация экономических отношений и их субъектов.

Современные рыночные отношения (в так называемых развитых странах) являются продуктом капиталистического производства. Не учитывая этого обстоятельства экономическая теория в лице ведущих ее направлений сохраняет попытки свести все экономические процессы капитализма к рыночным процессам и формам, что означает попытку объяснить современную экономическую

систему преимущественно в категориях механизма спроса и предложения, рыночного равновесия, потребительских предпочтений, производственной функции. Эти, казалось бы, сугубо рыночные атрибуты несут на себе печать "капита-листичности": и товарные рынки, и рынки капитала и других ресурсов, и экономические субъекты функционируют внутри системы капитала и под его началом, по его инициативе, каким бы другим это функционирование ни виделось.

Сведение (редукция) капиталистической системы к "рыночной экономике", а специфически капиталистических экономических субъектов - к участникам рыночных отношений, не только обедняет исследование, сужает его горизонт, но и не отвечает действительности: ибо получается, что в ходе эволюции капитализма рыночное его начало победило в нем его капиталистическую сущность. В действительности происходит обратное: капитализм уничтожает свои предпосыки точно также, как до этого он их воспроизводил. Это происходит как с самими рыночными отношениями, так и с его субъектами - индивидуальным частным собственником, собственником-работником, индивидуальным предпринимателем, коих если и воспроизводит вновь, то, преимущественно, на периферии экономической системы. Точно также конкуренцию - этот "спонтанный рыночный порядок", в котором исторически первоначально действуют свободные индивиды, капитализм превращает в совокупность новых институтов в виде глобальных информационных сетей.

Если же признать, что рыночные отношения нейтральны по отношению к общественной форме производства, то тогда придется ограничить и экономических субъектов в их рыночно-функциональном содержании. Их социально-экономический характер придется свести (редуцировать) к их функциям в качестве субъектов рынка, даже не столько к функциям фирмы, домохозяйства и государства (поскольку они несут на себе печать капиталистического хозяйствования), сколько к функциям наиболее простейших, абстрактных участников обмена как купли-продажи, - к продавцам и покупателям.

В условиях ставшей буржуазно-экономической системы сохраняется видимость противостояния индивида, как хозяйствующего субъекта, - рынку, как внеисторическому институту. В действительности, несмотря на то, что именно рынок с его атрибутами и требованиями в свое время обеспечил формирование экономически активного индивида, капитал теперь вытесняет и его, как самостоятельного субъекта, и классический рынок, что особенно наглядно обнаруживается на стадии позднего капитализма.

Таким образом, если не существует абстрактного общества и абстрактных институтов, как и человека вообще, то следует признать, что в качестве экономического субъекта обязательно выступает конкретно-исторический общественный индивид - носитель определенных социально-экономических форм, создающий их совместно с другими. В то же время, в силу своей специфической общественности, в определенных условиях он выступает как функция от этих форм и их представитель.

Исследование такого субъекта возможно как с позиций формационного, так и структурно-функционального подхода. Формационный подход позволяет последовательно проследить основные стадии развития индивида, как общест-

венного существа: от личной зависимости - к вещной и институциональной. При этом оказывается, что эти стадии являются необходимыми ступенями в движении к свободной индивидуальности или к социально-ответственному индивиду. Второй подход позволяет исследовать экономического субъекта во всем многообразии его функциональных и структурных связей в уже развитой экономической системе.

Персонификация и обезличивание производственных отношений и проблема представительства экономических субъектов

Производственные отношения в любой исторически конкретной хозяйственно-экономической системе либо персонифицированы (или индивидуализированы), либо обезличены. В первом случае в экономике явно прослеживаются ее основные участники, характер, тип и виды которых обусловлены характером производственных отношений, их природой (и сами обусловливают его). В случае же обезличивания мы имеем некие формы и структуры, производные от индивида, в качестве которых могут выступать и сами отношения, как структурированные, то есть получившие устойчивые формы существования (рынок; институты как правила и нормы), и вещи и овещненные процессы и отношения (товары, деньги, капитал), и наиболее развитые структуры - институты как организации. В данном случае в производственных отношениях совершенно исчезает индивид как основное действующее лицо в экономике, а формы хозяйственно-экономической деятельности людей выступают при этом как "естественные", природоподобные явления и процессы.

В социуме, покоящемся на разделении деятельности (и на любом этапе его развития) имеют место оба процесса; и обезличивание и персонификация, но они "распределены" неравно между индивидами и их группами. В таком социальном целом образуются и отделяются друг от друга такие его уровни, как общество и индивид, центр и периферия. Материальное производство отделяется от духовного производства. В самом же материальном производстве умственный труд обособляется от физического, операции целеполагания и контроля - от операций целевыпонения; опредмечивание и распредмечивание также отрываются друг от друга. Происходит противопоставление общественной и индивидуальной жизни человека, общественного и индивидуального интереса. При этом индивидуальный интерес трансформируется в частный, а общественный в какой-либо институциональный интерес (государственный, корпоративный и др.).

Человек, не выпоняющий целостной деятельности, перестает быть субъектом. Между индивидом и его деятельностью (а значит, между ним, как деятельным субъектом, и его способностями и результатом его деятельности) возникает множество посредствующих звеньев. Таковыми становятся социальные группы и слои (страты), классы, как носители разных фрагментов его деятельности и разных его способностей; общество как воплощение целостности и универсальности деятельности; институты, в которых также воплощаются (опредмечиваются) способности индивида или фрагменты его деятельности. При этом сам индивид из субъекта превращается в персону - носителя, испонителя какой-либо функции.

Возникает проблема репрезентативности или представительства, которая в

материальном производстве принимает форму сначала персонификации индивидов (и их отношений), которые лишь играют экономические роли, то есть, представляют собой хозяйственные процессы, структуры или экономические институты, являясь их носителями или функционерами. По мере дальнейшего разделения деятельности и углубления разделения труда, представительство принимает форму "овеществления лиц и персонификации вещей".

Вещи (например, средства производства, которые сами являются опредме-ченными способностями индивидов, золото - само лишь знак, символ, представитель денег, которые являются формой отношений между людьми и т.п.) надевают на себя человеческие маски и действуют от их имени. В то время, сами отношения индивидов внешне выступают как обезличенные (например, рыночные отношения, в том числе, ценообразование, конкуренция, распределение и перераспределение ресурсов, доходов и т.д.). Создается объективная видимость действия "невидимой руки", "стихии" рынка.

Процесс разделения деятельности и труда имеет другую сторону - становление частной собственности. Собственность, будучи предпосыкой и результатом хозяйственной деятельности, вместе с ее разделением выступает как основание социально-классового деления общества. В сфере хозяйствования происходит деление на собственников и хозяйствующих субъектов, собственников и тружеников, собственников и управляющих и т.д. Впрочем, это деление не означает, что эти лица не могут совпадать, как они совпадают, например, в лице так называемого простого товаропроизводителя (некрепостного крестьянина, ремесленника, торговца и т.п.). Такое деление общества означало не только деление участников хозяйственной деятельности на собственников, олицетворяющих присвоение и не-собственников, персонифицирующих другую сторону собственности - отчуждение. Происходило также постепенное их разделение на субъектов и участников хозяйственной жизни, то есть принципиально не-субъектов -тех, кто не принимает хозяйственных решений, не организует производство, не управляет, не несет ответственности за результаты хозяйственной деятельности.

Так проблема представительства, репрезентативности трансформируется в проблему деления общества на субъектов и не-субъектов - носителей определенных функций, игроков, играющих роль и "носящих маски", агентов - представителей, персонификаторов и т.д. Эти понятия не являются только словами-синонимами (хотя чаще всего они так и используются даже в научной литературе), служащими для характеристики одних и тех же участников экономики. Они отражают разные ступени опосредствовании индивида, в первую очередь в его хозяйственной деятельности. Разные ипостаси существования индивида в качестве экономического субъекта отражают различные способы включения и характер его участия в общественном производстве. По мере развития человеческого общества меняется и характер опосредствовании, и формы замещения индивида в его сущностных проявлениях (в целостной деятельности, "деянии, созидании, общении" - Г.С. Батищев). Одним из таких звеньев в цепи опопсредствований становятся институты, которые концентрируют в своих "руках" и в своей "деятельности" целеполагание, выбор средств, контроль, продуцирование идеального.

"Заместители" индивидов, в качестве хозяйствующих субъектов, представлены социальным (группы, сословия, касты, классы, слои, страты и т.п.) и институциональным (формальные институты: государство, фирмы, организации, корпорации, фонды, ассоциации) типами. К прежним процессам "персонификации вещей и овеществления (овещнения - СБ.) лиц" добавляется тотальная ин-ституализация индивидов. Человек при этом - не только представитель вещей, но и функционер от институтов, которым он же и передает, в свою очередь, функции хозяйствующего субъекта.

Персонификация обнаруживает в этом типе социума более выраженный двойственный характер. С одной стороны, в ней мы видим ту или иную степень отражения, воплощения в хозяйственно-экономических формах потребностей и интересов самих участников этих форм - индивидов или их групп (насколько индивидуальное целеполагание определяет характер, направленность и результаты хозяйственной деятельности). С другой стороны, - персонификация - это процесс "передачи"субъектности (ее основных атрибутов) от индивидов, как подлинных экономических субъектов, другим - вещным или институциональным структурам, формам, "силам", в том числе рыночным, которые могут быть и институциональными. Характер, направленность и результаты хозяйственной деятельности зависят от того, выступают ли они как стихийные, спонтанные, не зависящие в конечном итоге от индивидов, которые и привели их в движение, или управляемыми и направляемыми этими индивидами. На поверхности явлений в результате перевертывания и лопрокидывания уровней и планов человеческой деятельности, их смешения те структуры, формы и "силы", которые теперь наделяются субъектностью, принимают трансцендентный, сверхчувственный характер, то есть выступают как некие высшие и непостижимые "силы", действующие по сравнению с другими ("силами", субъектами) наилучшим образом и к тому же автоматически или "естественно"7. Эта вторая сторона персонификации и есть обезличивание производственных отношений.

Кроме этого, процесс персонификации-обезличивания совпадает с процессом овещнения, а несколько позднее - на стадии позднего капитализма, - и ин-ституализации отношений и индивидов. Вернее, персонификация-обезличивание принимает форму овещнения, а затем - институализации. Эти две стороны одного и того же процесса могут быть и оторванными друг от друга во времени. В таком случае одна из них выступает наиболее выпукло, актуально. Эти процессы предстают как самостоятельные этапы в развитии субъектности индивида и в эволюции экономических субъектов.

Механизм и посредствующие звенья персонификации и обезличивания экономических субъектов

Передаточными, посредствующими звеньями в процессах репрезентативности экономических субъектов выступают сами формы хозяйственно-экономической деятельности индивидов. Особое место среди них принадлежит основополагающим рыночным категориям - цене, стоимости, полезности.

7 Д Порт относит к таким "силам" институты, как "встроенные стабилизаторы" в общественные взаимодействия индивидов ( Норт Д Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер с англ А II Нестеренко -М Фонд экономической книги "Начала", 1997 С 18-19

Цена противоречива по своей сути: с одной стороны, будучи формой хозяйственной деятельности индивидов, как возникающаяся в их материальной деятельности, сама является также материальной и объективной. Объективность цены в рыночной экономике объясняется неспособностью каждого из индивидов воздействовать на нее. С другой стороны, цена, также как и стоимость, является идеальной формой человеческой деятельности, так как является общественным отношением, не принимающим, в отличие от денег, товаров, капитала, и других экономических категорий материально-вещественно-вещную форму. Здесь идеальность цены наиболее очевидна.

Будучи категорией объективной, она в то же время "дорабатывается" каждым экономическим субъектом до уровня своих потребностей и интересов. Происходит это противоречиво: общественный характер (совместное создание ее общественными же индивидами) и объективность (независимость от отдельного из них) цены утрачиваются. Цена приобретает природоподобный характер и становится объектом присвоения для отдельных участников рынка. Как и любая другая общественная форма в этих условиях, цена может быть как отчуждена от индивидов, так и присвоена ими. В условиях поной или совершенной конкуренции присвоение форм экономических связей между индивидами посредством присвоения материального и нематериального богатства, инициативы и других форм активности, способности принимать решения, происходит, действительно, как говорит, Ф. Хайек, в основном спонтанно, никем не контролируемо, как в природе, или подобно природным процессам. Неконтролируемость означает, что общественные формы хозяйствования выступают как результат стокновения интересов различных групп или отдельных индивидов. В отличие от совершенной, несовершенная конкуренция может быть охарактеризована как хозяйственный процесс, приобретающий регулируемый характер. Регулируемость достигается благодаря целенаправленному присвоению ресурсов, результатов производства и форм общественных отношений, что становится возможным благодаря сосредоточению в отдельных руках не только самих ресурсов и результатов, но и способности непосредственно создавать сами общественные формы производства. Целенаправленое присвоение становится возможным благодаря дальнейшему углублению разделения деятельности и труда и институциализации способностей индивида быть субъектом.

Другим посредствующим звеном в механизме репрезентативности и основанием эволюции экономических субъектов выступает стоимость, которая подверглась значительной, на первый взгляд, трансформации в условиях информационной экономики. Считается, что в новой экономике главным ресурсом выступает именно информация (или знание). Она является товаром особого рода. Он может быть "приравненным" к дару природы и поэтому цена этого товара, цена знаний есть иррациональная форма цены, аналогично цене земли, цене ссудного капитала или цене труда (рабочей силы). В данном случае отношения являются стоимостными потому, что их субъекты, выступая здесь лишь как представители своих товаров, остаются безразличными друг к другу, независимыми, обособленными индивидами, единственной формой связи между которыми выступает стоимость, а рынок - единственный механизм, который эту связь

обеспечивает.

В той мере, в которой в современных условиях сохраняется производство (прежнее - вещное или новое - информационное) обособленными экономическими единицами, сохраняется и стоимость в прежнем своем качестве формы отношений между обезличенными хозяйствующими субъектами, именно обезличенными, но не в смысле неизвестными или лишенными "лица" или имени предприятиями и фирмами, работающими на неизвестный рынок. Отношения между товаропроизводителями при этом выступают как обезличенные в той мере, в которой индивид, как основное действующее лицо в большинстве социально-экономических отношений по поводу производства таковым теперь не является. В силу ряда социально-экономических причин он (как уже было отмечено ранее) продожает быть в своих связях с другими индивидами не столько самим собой, сколько представителем, функцией вещей и институтов. И это происходит равно в той мере, в какой стоимость и другие "стоимостные" категории выступают заместителями самих индивидов.

В классическом капитализме стоимость и капитал выступают, т.е. представляются как самодостаточные, саморазвивающиеся субъекты. Насколько в новой экономике они сохраняют свою "субъектность", вернее, квазисубъект-ность? В той мере, в которой происходит освоение рыночного механизма действительными участниками экономики и присвоения ими функций регулирования, координации спроса и предложения, выработки критериев оптимального использования ресурсов, замещения и др., можно говорить об утрате рыночным механизмом соответствующих функций и исчезновении стоимости.

Социально-экономическая природа знаковых средств, информации как товара своей другой стороной имеет полезность как общественное отношение8 сохраняющееся в новой экономике. Категория полезности в экономической теории имеет двоякое значение. В первом случае она характеризует свойства товара как потребительной стоимости и сводится к способности удовлетворять какую-либо потребность человека. Во втором случае речь идет о полезности как ключевом моменте буржуазно-капиталистического мировоззрения, характеризующим его общий тон, но особенно ярко проявляющемся именно в экономической деятельности, где она становится принципом хозяйствования. Эти две стороны полезности следует допонить третьей: она выступает как характеристика товара, в которой обнаруживается индивидуализированное или личностное отношение индивида к другим людям, но не непосредственное, а опосредованное товаром как продуктом конкретного, полезного труда или деятельности, заведомо предназначенного для других. Через отношение к товару как к полезной вещи, хотя и предназначенной для удовлетворения общественной потребности, индивид и к другим индивидам относится полезностно, утилитарно, так как отчужден и обособлен от них. Происходит перевертывание отношений и возникает "эффект замещения". Товар замещает непосредственные отношения людей и перестает быть посредником в бесконечном процессе взаимного их движения навстречу

1 Полезность есть общественное экономическое отношение, в котором для индивидов, вступающих в него, "все и вся " превращается в ресурсы

друг другу.

Это качество полезности (выражать "индивидуализированное" отношение к другим участникам общественного производства) противостоит другой стороне товара - стоимости, в которой воплощена обезличенность связей индивида с другими людьми. В этом проявляется абстрактность и односторонность самого индивида. А в этой абстрактности и односторонности, обособленности и полез-ностном отношении к другим и состоит его (индивида) специфическая общественность и обнаруживается проявление его специфически исторических свойств как экономического субъекта.

Основания для разграничения и свойства социально-экономических и функциональных субъектов

Экономические субъекты, в соответствии с логикой их эволюции, предстают как социально-экономические и функциональные субъекты.9 В хозяйственной деятельности общественных индивидов можно выделить уровень их отношений и уровнь структуры этих отношений. На уровне отношений субъекты выступают в качестве социально-экономических субъектов в лице индивидов, социальных групп, институтов. В качестве таковых они являются не только носителями, но и их созидателями. С точки зрения структуры, как организованной формы отношений, субъекты выступают как функциональные в виде фирм, до-мохозяйств, государства. Эти последние "рядоположены", между ними нет отношений иерархии, хотя внутри каждого их них может быть субординация. В структуре деятельность и отношения индивидов превращаются во взаимодействие и поведение, а затем - в функцию, которая утрачивает связь с субъектом. Последний же выступает теперь как функция от структуры.

Социально-экономические субъекты открыто обнаруживают свою общественную природу и непосредственную, глубокую связь с производственными отношениями и с сущностными для всей системы экономическими формами. Их интересы явно просистемные, коренным образом связаны с ней и обусловлены ее спецификой. Более того, саму систему эти субъекты и создавали первоначально, но их роль со временем, по мере превращения системы в целостность ушла на второй, третий и т.д. планы. Эти субъекты были вытеснены, замещены функциональными субъектами (или сами в них превратились).

В отличие от социально-экономических субъектов, функциональные экономические субъекты внешне выглядят безличными, в смысле безразличными к конкретно-исторической специфике экономической системы и в смысле отсутствия в них индивида, как самостоятельного действующего лица. На уровне функциональных экономических субъектов индивид может выступать либо как представитель (и функция) фирмы; либо как представитель домашнего хозяйст-

9 Проблема выделения двух типов субъектов - социально-экономических и функциональных, восходит к раздвоенности капиталистической действительности на сферу действительной конкретности и сферу объективной видимости (А Хамидов), которая происходит, в свою очередь, из раздвоенности мира человеческого существования на трансцендентный и мирской порядки. В свою очередь раздвоение капиталистической действительности обнаруживается в раздвоении капитала на капитал-собственность и капитал-функцию

ва или функция от государства, но не в качестве самостоятельной личности.

Функциональные экономические субъекты достаточно абстрактны, усреднены. Задача их функционирования - представлять и систему как ставшую и автоматически воспроизводящуюся. Фирма, домохозяйство и государство являются продуктами буржуазных экономических отношений, но утратившими связь со своим происхождением. Они замаскировались под безличные элементы любой системы хозяйствования или системы вообще. В этом смысле они берут свое начало от всеобщих условий и форм человеческой хозяйственно-производственной деятельности, таких как труд, потребности, производство, продукт, блага, ресурсы и т.д. Но, по сути, они глубоко капиталистичны№: и домохозяйства, и фирмы, и государство есть специфические буржуазно-капиталистические экономические субъекты. Все они выпоняют функции капитала.

Для социально-экономических субъектов в отношениях собственности представлена их основа. В отношения собственности как исторически конкретную форму присвоения-отчуждения условий, результатов производства и экономических форм вступают именно индивиды, а при условии передачи субъектных свойств и функций социальным группам, классам, - и эти последние. Что касается институтов, то в случае вменения этим структурам и организациям субъектных свойств и функций, отношения собственности выступают как обмен пучками прав. Для функциональных субъектов имеет значение не характер присвоения-отчуждения-хозяйствования, а структура собственности внутри хозяйственно-производственных экономических единиц, что находит выражение в практике формирования структуры акционерного капитала, в отношениях менеджеров и собственников компаний, в проблемах вертикальной и горизонтальной интеграции, слияний и поглощений.

Различия между социально-экономическими и функциональными субъектами исторически и логически обнаруживается только на определенной ступени развития капиталистической рыночной экономики. Исторически: когда на смену индивидуальному частному предпринимателю и капиталисту, в том числе, приходит частно-колективное предпринимательство в виде акционерных обществ и монополистических союзов, которые возникают позже, когда концентрация производства и капитала переходят в централизацию капитала и производства. Это вносит необратимые изменения в рыночный механизм: в нем появляются новые элементы в виде несовершенной конкуренции и соответствующих механизмов ценообразования, которые оформляются в соответствующие типы рыночных структур. Так появляются так называемые различные модели рынка. По сути же - это институты, которые вытесняют не только "стихию" рынка, но и индивида в качестве самостоятельного хозяйствующего субъекта, замещая его фирмой и домашним хозяйством.

В общественно-экономической системе на разных этапах ее развития мы обнаруживаем разные типы экономических субъектов. Так, на этапе превращения одной общественной системы в другую, в процессе создания, формирования производственных отношений и форм хозяйствования нового типа в большей мере обнаруживается деятельность социально-экономических субъектов, в пер-

вую очередь индивидов. Налаженное воспроизводство производственных отношений и форм хозяйствования обнаруживает функциональный аспект экономических субъектов, когда деятельность приобретает свойства поведения в соответствии с каким-то макроагоритмом, например, - экономическим циклом. В качестве и социально-экономических, и функциональных выступают одни и те же субъекты, только разными своими сторонами: разными экономическими ролями и функциями, разными аспектами деятельности, на разных уровнях воспроизводства экономической системы.

Фирмы, домашние хозяйства и государство как институциональные экономические субъекты

Противоречия экономически активного индивида и рынка, фирмы и рынка, индивида (как предпринимателя) и фирмы если и "почувствованы" экономической теорией, неоклассической в том числе, то не разрешены. Как правило процесс замещения индивида в качестве хозяйствующего субъекта, самостоятельно принимающего решения в отношении ограниченных ресурсов, другими действующими лицами - институтами, одним из которых является фирма, не замечается и не отражается категориально.

На первый взгляд, предприятие - продукт общественного разделения труда, в результате которого различные индивидуальные виды труда обособляются в качестве самостоятельных звеньев - производственных единиц. В таком качестве, будучи технологическим и организационным единством, выпоняющим, во-первых, функцию звена общественного разделения труда, и, во-вторых, функцию обособления кругооборота экономических ресурсов, предприятие определяется как экономический субъект, реализующий свои экономические цели и интересы. В данном случае социально-экономическая природа предприятия (или фирмы) выводится из его (ее) функциональной и технико-производственно-организационной сторон. Каким образом по существу предприятие дожно определяться в качестве экономического субъекта?

Процесс обособления различных индивидуальных видов труда в качестве производственно-хозяйственных звеньев исторически не был бы возможным без персонификации его (процесса) соответствующими фигурами или лицами, получившими название предпринимателей. Предприятие как историческую категорию следует определять как единство производственно-технологического и социально-экономического в хозяйственной деятельности индивидов в исторически определенное время - в буржуазно-капиталистическую эпоху. Природа предприятия как специфически исторического феномена заключается в деятельности свободного массового, экономически активного индивида, присваивающего и осваивающего случайные для него условия своей жизнедеятельности (в том числе, достижения в развитии науки и производительных сил: эффект от разделения труда и специализации, машинное производство). Капиталистическим (а не только буржуазным) оно становится, базируясь, с одной стороны, на этих достижениях (как выяснилось, адекватных именно данной общественной форме), с другой - на форме найма работников.

Логика изучения фирмы, как одного из видов экономических субъектов, ее

происхождения, ее современной природы, ее отношений с рынком и противостояния ему и, наконец, требует рассмотрения ее в цепочке категорий: линдивид - предпринимательство (индивидуальное) - предприятие - фирма. В последнем звене этой цепочки фирма уже не представляет собой предприятие (как организационную форму индивидуальной экономической активности), а выступает как знак, представитель и заместитель индивида как экономического субъекта. Здесь по существу стираются границы между фирмой и рынком. При этом вопрос о генезисе рыночных структур не снимается, как не снимается вопрос и о происхождении "рыночной стихии". Здесь формы несовершенной конкуренции выступают как модели рынка, или типы рыночных структур, внешние для фирмы компоненты среды ее обитания, в которой теперь фирмы действуют по-другому, нежели предприятие действовало в условиях совершенной конкуренции. На самом деле эти рыночные модели представляют собой продукт деятельности фирм, которые (фирмы) изменились и стали другими, по сравнению с периодом совершенной конкуренции, субъектами, а их "поведение" и "образует" новые модели рынка.

Другим институциональным экономическим субъектом функционального характера является домашнее хозяйство. Стройность' неоклассической парадигмы во многом обусловлена взаимосвязанным положением домохозяйства (потребителя), фирмы и государства в непрерывном кругообороте ресурсов, продуктов и доходов, что находит выражение в системе национальных счетов, в которой отражается деятельность этих функциональных экономических субъектов и их хозяйственных потоков. Домашнее хозяйство в современной рыночно-капиталистической системе не существует изолировано от фирмы и государства, с одной стороны, и от индивида, социальных групп и институтов, -с другой.

Проблема домохозяйства как институционального экономического субъекта восходит к проблеме "родового" противоречия индивида. Между фирмой и домашним хозяйством как двумя институциональными формами индивидуальной субъектности существует различие. Если фирма как институциональный экономический субъект функционального характера представляет собой продукт институализации индивидуальной экономической активности, предпринимательства, то домашнее хозяйство по существу восходит к частной сфере существования индивида, как самостоятельной личности (где он принадлежит сам себе), и является одним из продуктов ее институализации.

Домашнее хозяйство как функциональный субъект, еще более, чем фирма представляется социально-экономически нейтральным. Ведь исторически оно, беря начало в эпоху разложения родового строя, далее - до наших дней, сохраняет некоторые свои наиболее общие черты (натуральное самообеспечение, замкнутость, совместный домашний труд, взаимоподдержка).

Функции современного домохозяйства, как субъекта потребления, сбережения, функции воспроизводства рабочей силы и человеческого капитала, которые выглядят социально-экономически нейтральными, на самом деле являются достаточно глубоко социально-экономически укорененными и конкретно историческими. Даже такая, казалось бы, постоянная функция, как обеспечение семейной взаимопомощи все-таки носит исторически преходящий характер. Вы-

понение домашним хозяйством функции "экономики выживания" еще не делает его экономическим субъектом. Оно остается еще только субъектом хозяйствования, основная цель которого - удовлетворение потребностей путем производства необходимых для этого благ. Пока не работает механизм "вмененных цен" "нерыночного сектора", "альтернативных издержек" использования "редких ресурсов", то есть хозяйствующий субъект не стремится к максимизации функции полезности, до тех пор еще нет экономического субъекта. Однако для его появления недостаточно наличия рынка как сферы обмена. Для того, чтобы заработали условия становления экономического субъекта как такового, необходимо превращение рыночных (товарных и денежных и вообще стоимостно-полезностных) отношений во всеобщую форму, а это возможно только при капиталистической форме производства. Домохозяйство становится поноценным экономическим субъектом только при выпонении двух условий: во-первых; выступает на рынке, а значит и в экономике, как самостоятельный, с обособившимся хозяйственным оборотом ресурсов, участник экономики (в лице семейного колектива или индивида - не имеет значения, главное здесь то, что домохозяйство как институт, заменило в хозяйственной деятельности и то и другое); во-вторых, когда внутри него формируются отношения возмездности, полезности, выражающиеся в денежных или вмененных ценах и альтернативных издержках.

Именно на стадии зрелого индустриализма происходит отделение семьи от домашнего хозяйства, что выражается в превращении ее в "автономную" для человека "сферу" личных, эмоциональных, духовных отношений. При этом на базе семьи сформировалось современное домашнее хозяйство, как самостоятельный по отношению к ней экономический институт. Там, где был один институт, то есть в сфере частной жизни индивида, там теперь два института: семья и домашнее хозяйство.

Социально-экономическая определенность государства в качестве экономического субъекта обусловлена его генезисом и природой как феномена, встроенного в исторически определенную форму общественного производства. Государство в капиталистической системе отношений выступает как субъект регулирования и как субъект хозяйствования. Между этими двумя ипостасями государства имеет место противоречие. Оно заключается в том, что для того, чтобы выступать в качестве субъекта регулирования, государству надо быть в отношениях с другими субъектами, если не иерархически, то субординационно организованных. С другой стороны, для того чтобы быть экономическим субъектом (функциональным, так как государство по происхождению - институт), надо быть "ря-доположенным" другим субъектам, - фирмам и домохозяйствам, вступать в отношения равенства как безразличия, т.е. в рыночно-стоимостные отношения и отношения полезности. При этом, чтобы быть субъектом экономического регулирования, государству необходимо обладать монопольной властью над ресурсами или держать в руках механизм их распределения, что наблюдается в практике стран с рыночной экономикой, когда усиление регулирующей роли государства сопряжено с увеличением государственной собственности и образованием государственного сектора в экономике, а государственная собственность является основой и предпосыкой государственного хозяйствования со всеми

функциями хозяйствующего субъекта, включая принятие риска и ответственности за результаты хозяйственной деятельности.

Государственный сектор представляет собой сферу хозяйствования, где основным экономическим субъектом со всеми его атрибутами является государство и его представители. Только после этого можно рассматривать государственный сектор как совокупность отраслей, производств и сфер деятельности, обеспечивающих производство и поставку общественных благ. Для того, чтобы стать экономическим субъектом, государству необходимо, как уже отмечалось, сосредоточить ресурсы (государственную собственность) в своих руках, что возможно благодаря функции государственного регулирования, вернее, функциям государства как субъекта регулирования. Именно так разрешается противоречие между государством как субъектом регулирования и государством как экономическим субъектом. Здесь также сохраняет силу положение о механизме замещения общественного индивида в его субъектной определенности и функциях государством как институтом. Но в данном случае в этом механизме больше посредствующих звеньев и они носят другой характер. Фирма и домохозяйство являются институтами, замещающими индивида в его частной жизни, как одной из сторон его "родового противоречия" (фирма замещает индивида в его предпринимательской деятельности и экономической активности, а домохозяйство замещает индивида как частное лицо в буквальном смысле). Государство олицетворяет общественную жизнь индивида, его социальные связи, способность к саморегулированию, самоконтролю, формируемым только в совместной с другими деятельности.

Функции государства как экономического субъекта и субъекта регулирования реализуются в экономической политике. В силу наличия множества посредствующих звеньев в механизме участия индивидов в общественном производстве эффективность государства, как субъекта регулирования, воздействующего на их деятельность и поведение, ослабляется. В качестве же функционального экономического субъекта, участвуя, наряду с фирмами и домохозяйствами, в кругообороте доходов, ресурсов, товаров, государство выступает более эффективно.

Экономический субъект в системе реального социализма

Во многом нынешние процессы и проблемы трансформации общества и экономики обусловлены логикой предшествующего развития. Непосредственно исторически нынешнему трансформационному периоду предшествовал "реальный социализм", который характеризовася, в первую очередь, обобществлением-огосударствлением: от формального (национализация, колективизация) - к реальному (бюрократизация собственности и управления, организации и распределения ресурсов и результатов производства, вплоть до "планового фетишизма"). Обобществление, в качестве провозглашенной предпосыки социалистических преобразований, предполагает двойственное положение индивида в общественном производстве: одновременно он дожен был выступать в двух лицах -собственника и работника. В силу разделения деятельности и труда, углубляющегося в процессе индустриализации, и неспособности индивида непосредственно совмещать свои повседневные трудовые функции с функциями собствен-

ника, между этими двумя ипостасями индивида имело место не столько противоречие, сколько огромный разрыв. В пространстве этого разрыва "разместились" другие субъекты, олицетворяющие формы хозяйственной деятельности и функции, которые индивид, в силу прикрепления к узко-профессиональной трудовой функции или операции, не мог выпонять. Речь идет о функциях субъекта собственности - тех самых управленческих, организаторских, включая ответственность за результаты хозяйственной деятельности, функциях, которые исторически первоначально были свойственны индивиду как экономическому субъекту. В пространстве этого разрыва разместились как сами индивиды (преимущественно в качестве представителей или функций хозяйственных, государственных, партийных структур), так и институциональные субъекты разного уровня хозяйственно-экономической системы и самого "единого экономического центра" - министерства, ведомства, а также государственные предприятия.

По мере развертывания индустриализации вширь и вглубь, в качестве субъектов, запоняющих пространство между индивидом-собственником и индивидом-работником начинают выступать и другие "действующие лица": такие специфические для реального социализма субъекты, как трудовые колективы, к которым можно отнести бригады коммунистического труда, общественные отделы контроля качества, позднее - хозрасчетные колективы и других колективных субъектов подобного типа. Заметную роль стали играть и сформировавшиеся (по мере укрепления индустриальных технологий) социальные группы, различающиеся по их месту в системе общественного разделения труда! группы занятых организаторским и испонительским трудом, умственным и физическим, квалифицированным и неквалифицированным. У каждой из этих социальных групп была своя роль и функции как в технологических процессах, так и в хозяйственной системе общества. Таким образом обнаруживася процесс (особенно начиная с реформы середины 60-х годов) разгосударствления, что находило выражение в появлении относительной множественности, все-таки логосударствленных, субъектов хозяйственной деятельности10. В пространстве разрыва между экономическими ролями индивида расположися еще один субъект хозяйственной деятельности Ч им была фигура теневика, который пытася присвоить функции верховного собственника, принадлежащие государству и выступал носителем индивидуальной рациональности.

В экономической системе "реального социализма" "субъектность" индивида также принимала отчужденные, обезличенные и фетишизированные формы. Специфически овещненными отношения индивидов выступали потому, что их заместителями становились не только товары или деньги, но и продукты идеальной деятельности, например, плановые задания; а также "классические" ин-ституализированные формы (государство, организации и псевдорынки). В то же время, в обществах "реального социализма", как и в развитых капиталистических странах, особенно позднего капитализма, появлялись формы, в которых ин-

10 Конечно, огосударствление экономических субъектов было более широким и глубоким, чем просто присвоение государством функции хозяйствующего субъекта

тересы индивида были представлены наиболее открыто".

С точки зрения экономического субъекта логика у капитализма и социализма - разная. Как показывает развитие позднего капитализма, в ходе становления этой социально-экономической системы, субъектность индивида проходит в своей эволюции ряд этапов: от овещнения и деперсонификации до институали-зации, то есть, - до появления на экономической арене "колективных действующих лиц". При этом индивидуальная субъектность, положившая начало и, во многом определившая буржуазную форму производства, живет как бы подспудно в этих формах и выступает как побочный результат отчуждения, овещнения и институализации.

Теоретически социализм (о нем можно судить пока лишь как о потенциальной форме общественного производства) начинается как раз с колективного или совместно действующего субъекта (ассоциации), и через развитие ассоциации, приходит к свободной индивидуальности. В условиях "реального социализма" имел место в основном один вид колективного действующего субъекта -государство, многообразно представленный, в свою очередь, на разных уровнях хозяйствования своими ипостасями. Он и реализовывал свою логику, то есть развертывал все свои атрибуты и свойства, создав систему "по своему образу и подобию" - огосударствленную социально-экономическую систему.

Противоречия обезличенности и персонифицированности переходных производственных отношений и природа их субъектов

Противоречия обезличенности и персонифицированности в трансформационных производственных отношениях - это противоречия социально-экономической природы этих отношений как противоречий соответствующего хозяйствующего субъекта, а также форм его деятельности. Противоречия обез-личенности и персонифицированности есть противоречия стоимостных отношений, с одной стороны, полезностных, с другой, личной зависимости, с третьей. И те, и другие, и третьи, в свою очередь восходят к отношениям присвоения-отчуждения и разделения деятельности и труда.

Прежние поколения российского общества не раз демонстрировали попытки восстановить те звенья исторического процесса на пути рыночно - капиталистической траектории развития, которые не были освоены или пройдены предыдущими поколениями. Россия показывает признаки догоняющего - восстанавливающего развития: растянутость или сжатость во времени отдельных этапов, дискретность, а также превратность форм, в которых реализуются цели хозяйственной деятельности и сам субъект. Это обнаруживается в появлении таких форм, как "крепостная промышленность", "социалистическая индустриализация", "номенклатурный капитализм" и др. Одни экономические формы накладываются, наслаиваются на другие, новые - сращиваются, с казалось бы, отжившими формами.

В отличие от стран классического капитализма диалектика индивида, как

Здесь речь не идет об индивидуальном предпринимательстве, как основной и исходной для классического капитализма форме субъектности

хозяйствующего субъекта, и рынка, как субъектоподобного института, в российской действительности практически никогда явно не прослеживалась и не получила своего продожения в постоянно воспроизводящихся формах капитала и наемного труда. Это произошло потому, что вещная зависимость, как необходимый атрибут обезличенных рыночных отношений не смогла вытеснить основных форм личной зависимости. Обезличенность отношений носила локальный, фрагментарный характер, а не всеобщий, поэтому стоимость и рынок, а, следовательно, и капитал так и не стали основными "субъектами" экономики или регулирующими структурами. Место рынка и капитала занимало государство.

Все многообразие хозяйственно-экономических форм трансформационного периода подчинено определенной системообразующей логике. Внешне кажется, что эта логика задана целями экономических реформ (или интересами реформаторов) конца 80-х начала 90-х годов: кризисом "реального социализма", неэффективностью государственной собственности и государственных регуляторов хозяйственной деятельности и необходимостью создания рыночных механизмов. В большей степени логика формирования новых хозяйственных структур и экономических отношений задана исторической необходимостью восстановления не пройденных прежде этапов развития экономики, в том числе всех стадий товарного производства и капитализма. На этом пути нас встречает целый ряд противоречий, от разрешения которых и зависит будущее российской экономической системы. Здесь участники трансформационных процессов являются носителями целого ряда противоречий: между "ранним и "поздним" капитализмом; добуржуазными, капиталистическими и посткапиталистическими отношениями; до-стоимостными (не-товарными), стоимостными и планомерными (пост-товарными) и специфическими "постсоциалистическими" хозяйственными формами. Причем, для каждой такой хозяйственно-экономической формы не обязательно существует свой сектор, что характерно для многоукладной экономики. Характерной чертой трансформационной экономической системы является то, что в каждом из секторов, воплощающих те или иные хозяйственные формы, обнаруживаются и впоне с ними уживающиеся формы-антиподы, причем, не на периферии этих секторов, как в устойчивых социально-экономических системах, а в их центрах. Эти экономические формы и противоречия персонифицированы одними и теми же индивидами, но разными сторонами их деятельности и разными их "состояниями" - многообразными хозяйственными и экономическими ролями и функциями, которые, как правило, не совпадают ни друг с другом, ни с наметившимися экономическими формами.

Известно, что рыночные отношения, квинтэссенцией которых является стоимость и полезность, исторически и логически предшествуют капиталу и его формам. В российском социуме сейчас, не говоря о предшествующей трехсотлетней попытке создать буржуазно-рыночную экономическую систему, эти формы становятся одновременно, если не сказать, одномоментно. Так, интеграция ведет к формированию адекватных для крупного производства экономических единиц - институтов, как развитых субъектов капитала (развитым частно-индивидуальным субъектом капитала является классовый индивид). А процесс

разукрупнения как и другое, например, "уход" частно-индивидуального предпринимательства в индивидуально-трудовую деятельность12 по сути означают воспроизведение необходимых условий и предпосылок формирования рынка и стоимостных отношений, ибо их "родовым" субъектом может быть только индивид. Формирование индивидуальной экономической активности может выступать как проявление в условиях трансформационных преобразований свойств исходного, по сути и основного (в качестве классового индивида), экономического субъекта буржуазно-рыночно-капиталистической экономики.

Все противоречия хозяйственно-экономической жизни, в том числе и противоречия обезличенности и персонифицированности - это противоречия конкретного индивида, которые "проходят" через него, вернее через его деятельность. В российской трансформационной экономике этот процесс индивидуали-зации-субъективизации общественной жизни, и экономической в том числе, -может быть только в начале, в лучшем случае, в середине пути. Поскольку противоречия социально-экономической деятельности и производственных отношений не индивидуализированы, не присвоены каждым, постольку они приобретают другие, в том числе, овещненные и институциализированные формы. Они выступают как противоречия между слоями общества: "верхами" и "низами", или, так называемыми элитой и массами, социальными и профессиональными группами; либо между индивидом, обществом и государством, либо между прошлым и настоящим в нашей истории. Разрыв частного и общественного в социально-экономической системе российского социума, несмотря на видимость колективизма (или склонность к нему), более глубокий, чем в обществах развитого капитализма.

Основные типы и функции трансформационных экономических субъектов

В структуре экономических субъектов трансформационного периода мы обнаруживаем все их основные типы, характерные для любой капиталистиче-, ски-рыночной экономики: индивиды, социальные группы (классы) и институты, с одной стороны, и домашние хозяйства, фирмы (предприятия) и государство, - с другой. Хотя эти субъекты лишены, в основной массе, экономических интересов, адекватных складывающемуся вектору развития, почему и выступают еще неразвитыми, в то же время их противоречивое становление можно проследить в соответствующих категориях.

Такое явление современных экономических систем, фигурирующее в литературе под названием "крупный бизнес", являясь институциональным экономическим субъектом, в противоположность индивидальному и социально-классовому, в то же время внутри себя представлен функциональными экономическими субъектами - фирмами. Для сущностно-содержательного определения данного явления более подходящим следует считать понятия "корпоративный бизнес", "корпоративный сектор", в противовес понятию "крупный бизнес". В

12 Этот факт, наблюдающийся в последнее время в российской экономике, отмечен в литературе См Вал Радаев О малом бизнесе в российской экономике//Эксперт 2000 №36

любом случае надо искать "выше", то есть среди социально-экономических субъектов, как носителей специфически исторических производственных отношений. В этом смысле, компании, корпорации, ФПГ, ИБГ (интегрированные бизнес-группы), и другие носители, "агенты крупного бизнеса" являются прямыми наследниками капиталистов-предпринимателей - носителей сущностных сил капитала, с одной стороны, и экономически активных и экономически свободных индивидов, - с другой, но отделенные от своих "предков" множеством исторических посредствующих звеньев, состоящих как из экономических форм, так и вещных, институциональных структур и образований. Именно как носители сущностных сил капитала, они предназначены отвечать за капиталистическое накопление ("двигать" инвестиционный процесс и обеспечивать экономический рост). В этом состоит одно из качественных определений кгрупного бизнеса. Кроме этого, персоны и структуры крупного российского бизнеса замещают собой (выпоняют соответствующие функции) или создают-воссоздают недостающие для капиталистически-рыночной экономики элементы: структуры-организации, рынки и институты.

Крупный бизнес в лице компаний, ФПГ, ИБГ, вынужден в процессе своего формирования также формировать (строить, организовывать), что под силу только институциональным субъектам, и другие структуры и институты в экономике. В странах развитого капитализма крупный бизнес может вытеснять другие структуры и институты, тем самым, замещая их; у нас, прежде чем замещать, их создают. Главное отличие от системы классического капитализма состоит в том, что именно крупный бизнес, а не рыночная стихия (способствуя концентрации производства, экспансии капитала в другие отрасли и сферы человеческой деятельности), и не государство (путем протекционизма или колониальных захватов, как в странах первого эшелона) строят капитализм для себя.

"Мекий бизнес" в трансформационной экономике есть тот самый тип индивидуального экономического субъекта, представленного "меким производителем", "работающим собственником", предпринимателем, капиталистом. Но, в отличие от крупного бизнеса, носители мекого бизнеса двойственны: с одной стороны, они - носители предпринимательства, как специфически капиталистической активности индивида (персонификация основного отношения), с другой, - "простые товаропроизводители", носители экономической свободы, для которых их жизненные условия в основном остаются случайными, в отличие от гарантированных, вследствие концентрации ресурсов, средств производства и т.д., для крупного бизнеса.

В меком бизнесе социально-экономические субъекты представлены более поно, чем в секторе крупного бизнеса. В развитых экономических системах мекий бизнес, как и крупный, представлен в основном институтами, вернее, субъектами институционального происхождения, но функционального характера. В трансформационной экономике он представлен именно индивидами, так как индивидуально-трудовая деятельность "без образования юридического лица" пока еще преобладает в этом секторе. Институты, которые на функциональном уровне представлены соответствующими структурами-организациями-фирмами (частно-индивидуальными и партнерскими) не получили повсеместно-

го распространения.

В трансформационных хозяйственных процессах - в ресурсных, товарных, денежных, капитальных потоках и экономических решениях по поводу их движения, воплощаются интересы не социальных групп или классов, или институтов и других организационных структур, интегрирующих индивидов в соответствии с их способом участия в производственных отношениях, а скорее интересы отдельных персон. Это находит выражение в степени влияния лиц, возглавляющих кланово-корпоративные группы, на принятие решений в политике и макроэкономике.

Вообще, характерная для нашей экономики "тенденция уменьшения размеров основных экономических агентов" от "экономики государства" до "экономики физических лиц"13, когда вместо необходимого для господства рыночных отношений обезличивания мы получаем обратный процесс персонификации, - свидетельствует о процессах системного характера.

Во-первых, эта тенденция связана с изменениями в технико-технологических укладах трансформационной экономики, а именно, - деиндустриализацией, т.е. утратой индустриального ядра в ряде отраслей (машиностроении, пищевой, легкой, сельском хозяйстве) и разрушением зачатков постиндустриального уклада. Это и выражается в разукрупнении производства и хозяйственных единиц. Как известно, исторически именно прединдустриальному производству соответствовали ндивидуально-частный капитал и адекватный ему тип капиталистического предприятия. Видимо, вопреки логике прогресса история все-таки возвращается вспять.

Во-вторых, если речь идет о разукрупнении "экономических агентов" в тех сферах и отраслях, которые сохранили индустриальные технологии и претендуют на вытеснение их новыми, постиндустриальными или в тех, где с самого своего зарождения в нашей экономике использовали новейшие технологии, соответствующие ресурсы и производися информационный продукт, то это говорит об одной из общецивилизационных тенденций "ренессанса мекой частной собственности". Интелектуальный капитал, как правило, носит персонально-индивидуализированный характер, хотя и может быть произведен и производится в колективном сотворчестве. Именно эта тенденция персонализации если не всего бизнеса, то ответственности за его отдельные участки характерна и для западных экономик, что нашло в свое время отражение в теориях "революции управляющих", "техноструктуры", "нового среднего класса" и др.

В-третьих, эти процессы могут свидетельствовать о восстанавливающем развитии, как модели, характерной для российского социума. Индивидуально-частное хозяйствование не было до конца реализовано в истории российской экономики, когда этого требовали производительные силы. Не сформировались в свое время ни хозяйственная самостоятельность индивида как массовое явление ни, как уже отмечалось, индивидуальная ответственность за ее результаты, ни принятие экономических решений (в условиях неопределенности, риска, ин-

13 Г Клейнср Современная экономика России как "экономика физических лиц" // Вопросы экономики 1996 JM

новаций) каждым хотя бы в пределах своей хозяйственно-производственной или "трудовой" единицы (рабочего места в условиях "реального социализма").

Формирование индивидуальной экономической активности может выступать как проявление свойств исходного, а, в качестве классового индивида, - и основного, экономического субъекта буржуазно-рыночно-капиталистической экономики. Здесь наблюдается обратный классическому капитализму процесс формирования институциональных экономических субъектов: в наших условиях институциональные субъекты буквально создаются индивидуальными экономическими субъектами.

Прослеживание связей, цепочек замещений индивида другими хозяйствующими субъектами в ходе приватизации, разгосударствления в трансформационной экономике показывает определенную последовательность становления специфически капиталистических субъектов обоих типов, как социально-экономических, так и функциональных. Эта последовательность исторически обусловлена формированием самого капитала, когда каждой его форме, и каждому этапу его становления соответствовали те или иные типы и виды экономических субъектов. Там, где в ходе преобразований требуется индивидуально-частная инициатива и ответственность, - появляется индивид, как экономический субъект, несмотря на масштабы интеграции и обобществления капитала и производства и, несмотря на то, что все-таки эти процессы происходят в корпоративном секторе. Что касается институтов как экономических субъектов, то их формирование можно считать замедлившимся после кризиса 1998 г.14. Дальнейшее развитие крупного российского бизнеса как институционального экономического субъекта будет определяться не только логикой самого капитала (его форм, стадий становления), а также тем, насколько его носители - индивидуальные и социально-классовые (если будут сформированы) экономические субъекты, воспримут эту логику как свой собственный интерес. В условиях российской действительности судьба экономических субъектов всех уровней зависит от одного из них - государства, выступающего как в роли субъекта регулирования хозяйственных процессов, так и в роли экономического субъекта.

Исходя из анализа структуры производственных отношений, природы и структуры экономических субъектов трансформационного периода можно отметить, что перед обществом, государством и индивидами, стоит, по меньшей мере, двуединая задача. С одной стороны, необходимо обеспечить позитивные структурные сдвиги, инвестиционную активность в промышленности, экономический рост, что под силу только носителям капиталистических форм хозяйствования - классу крупных капиталистов. С другой стороны, для того, чтобы эту задачу выпонить, нужна повседневность рыночных отношений, конкурентная среда, в которой индивид, в лице мекого производителя (или малого предприятия), торговца, потребителя, мог соперничать с равным себе, проявлять и формировать свою индивидуальную экономическую активность как предпосыку

14 См . Константинов Г, Липсиц И, Филонович С Как выбраться из ловушки молодости // Эксперт, № 8 (315) от 25 февраля 2002

экономической свободы. Дожно быть два сектора, два "анклава" в экономике, в которых "игра" бы происходила по разным правилам.

Главное сейчас - это определение той точки развития буржуазного социума, в которой мы находимся. Это даст нам возможность и необходимость развивать - создавать - присваивать - усваивать - перенимать те хозяйственно-экономические формы, которые наиболее адекватны нашему субъектному потенциалу - потенциалу индивида и общества.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах:

I. Буганина С.Н. Природа и структура экономических субъектов: Монография. - Оренбург: ГОУ ВПО ОГУ, 2003. -12,8 пл.

2 Буганина С.Н. Субъект хозяйственной деятельности в контексте предмета и проблематики экономической теории //Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. - 2002. - №3. -1 пл.

3. Буганина С.Н. Собственность и основные экономические субъекты //Собственность в XX столетии. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001. - 0,8 пл.

4. Буганина С.Н. О субъектах формирующейся экономической системы России //Формирование экономической системы России в координатах мирового развития. - М.: ТЕИС. Экон. фак-тМГУ, 2001.- 0,5 пл.

5. Буганина С.Н. Проблема субъекта хозяйственной деятельности в неоэкономике // Экономическая теория на пороге 21 века - 5: /Под ред. Ю.М.Осипова, В.Г. Белолипецкого, Е.С. Зоговой. - М.: Юристь,2001. - 0,5 пл.

6. Буганина С.Н. Экономическая теория: границы и возможности выхода за пределы предмета //Современная экономическая теория: проблемы разработки и преподавания. - М.: ТЕИС. Эконом, фак-т МГУ, 2002 г. - 0,5 пл.

7. Буганина С.Н. Неоэкономика как позднекапиталистический феномен: от понятия - к проблеме становления в России //Формирование российской модели рыночной экономики: противоречия и перспективы / Под ред. К.А. Хубие-ва. Часть 1. - М.: ТЕИС, 2003. -1 пл.

8. Буганина С.Н. К истории и логике российского капитализма // Философия хозяйства. Альманах ЦОН МГУ. - № 3. - 2002 - 1 п л.

9. Буганина С.Н. Природа и функции субъектов российской экономики //Вестник Оренбургского государственного университета. - 2002. - №4. - 0,5 пл.

10. Буганина С.Н. Субъект в социально-экономическом пространстве советского общества //Распад СССР: 10 лет спустя. Доклады и выступления / Под ред. А.В. Бузгалина. - М.: Слово", 2001. - 0,5 пл.

II. Буганина С.Н. Восстанавливающее развитие и его субъекты //Россия: социальные силы и пути преодоления системного кризиса. - М.: Экономическая демократия, 2000. - 0,4 пл.

- 12. Буганина С.Н. Глобализация как преобразование структуры экономических субъектов буржуазного социума // Альтернативы глобализации. Челове-

ческий и научно-технический потенциал России. Материалы международной научной конференции - 21-22 июня 2002 г. / Под ред. А.В. Бузгалина. - М: Слово, 2002. - 0,4 пл.

13. Буганина С.Н. Домашнее хозяйство как экономический институт и функциональный экономический субъект //Формирование рыночного хозяйства: теория и практика. Сборник научных статей. Выпуск IV. - Оренбург: РИК ГОУ ОГУ,2003.-1пл.

14. Буганина С.Н. О превращенных формах социально-классовой дифференциации капиталистического общества //"Капитал" К. Маркса и актуальные проблемы политической экономии / Отв. ред. В.В. Куликов. М.: Институт экономики АН СССР, 1985. - 0,4 п.л.

15. Буганина С.Н., Фишер И.Я. Мировоззренческое и методологическое значение марксистской концепции социальной структуры социалистического общества // Проблемы активизации человеческого фактора в условиях совершенствования социализма. Сб. науч. тр. / Отв. ред. Р.А. Клещева. - Караганда, 1988. - 0,5 п. л. (в соавторстве, из них - 0,25 пл. - лично автора).

16. Буганина С.Н. Природа современных кредитных денег //Экономическая теория на пороге 21 века - 4: Финансовая экономика /Под ред. Ю.М.Осипова, В.Г. Белолипецкого, Е.С. Зотовой. - М.: Юристь, 2001. - 0,5 пл.4.

17. Буганина С.Н. Нужно ли формировать "стоимостное мышление"? // Диалектика как философская основа нового мышления. Тезисы межвуз. науч.-теор. конф. Караганда, 1989. - 0,3 п. л.

18. Буганина С.Н., Фишер ИЛ. О профессиональных границах развития способностей индивида // Профессиональная ориентация молодежи в условиях непрерывного образования. Материалы всесоюзн. науч.- методич. конф. Караганда, 1990. - 0,5 пл. (в соавторстве, из них - 0,25 пл. лично автора).

19. Буганина С.Н. Проблема формирования субъекта производственных отношений в ленинской концепции социализма и ее отражение в курсе политической экономии // Проблемы методики изучения ленинской концепции социализма в курсе общественных наук. Тез. докл. науч. - методич. конф. Ама-Ата, 1990. - 0,1 пл.

20. Буганина С.Н. Знаковая природа денег (выступление на "круглом столе" в ФА при Правительстве РФ) // Деньги и регулирование денежного обращения. Альманах. - М.: Финансы и статистика, 2002. - 0,1 пл.

21. Буганина С.Н., Парусимова Н.И., Наровлянская Т.Н.,, Крымова И.П. Основы денежной теории: Учебное пособие. - Оренбург: ГОУ ВПО ОГУ, 2003. - 80 с. (в соавторстве, из них - 0,8 пл. лично автора).

Типография Московской финансово-юридической академии Подписано в печать 23.04.2004. Формат 60х90У16 Бумага офсетная. Заказ 648. Усл. п. л. 2,25. Тираж 120 экз. 117447, Москва, ул. Б Черемушкинская, 17 А

Диссертация: содержание автор диссертационного исследования: доктор экономических наук , Буганина, Светлана Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

РАЗДЕЛ I. ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ф ЭКОНОМИЧЕСКИХ СУБЪЕКТОВ.

1 Субъекты хозяйственной деятельности в истории и логике экономической теории.

1.1. Экономическая теория: методологический потенциал постановки исходной проблемы.

1.2. Субъект хозяйственной деятельности в контексте предмета и проблематики экономической теории. ф 2. Персонификация производственных отношений и основные типы экономических субъектов.

2.1 Проблема обезличенности и персонифицированноеЩ производственных отношений: природа и типы экономических субъектов.

2.2 Собственность и разделение деятельности: эволюция экономических субъектов.

3. Основные экономические субъекты рыночно-капиталистической формы общественного производства.

3.1 Фирма как функциональный экономический субъект.

3.2 Домашнее хозяйство как экономический институт и функциональный экономический субъект.

3.3 Государство в системе экономических субъектов.

РАЗДЕЛ Н СУБЪЕКТЫ ТРАНСФОРМАЦИОННОЙ

ЭКОНОМИКИ.

4. Генезис глобальной неоэкономики и обусловленная им эволюция экономических субъектов.

4.1 Глобализация как преобразование структуры экономических субъектов буржуазного социума.

4.2 Трансформация экономических субъектов в условиях генезиса неоэкономики.

5. Трансформация экономических субъектов: исторические и логические предпосыки формирования переходных производственных отношений.

5.1. К истории и логике становления субъектов переходных производственных отношений.

5.2. Субъект в социально-экономическом пространстве "реального социализма" как предпосыка трансформации производственных отношений.

6. Природа и функции субъектов трансформационной экономики.

6.1. Характер и структура субъектов трансформационной экономики: первоначальное определение.

6.2. Становление основных экономических субъектов российского социума.

6.3. Степень зрелости основных субъектов формирующейся экономической системы и их функции.

6.4. Субъекты переходных производственных отношений: проблема редукции.

Диссертация: введение по экономике, на тему "Экономические субъекты: природа, структура, направления трансформации"

Социально-экономические трансформации, происходящие в постсоциалистических странах, включают в себя и социально-структурные трансформации как процесс перераспределения субъектов производственных отношений в пространстве социума. В период радикальных изменений в обществе и экономике на первый план выходят изменения в распределении национального дохода и национального богатства, в движении ресурсов (денежных, товарных, финансовых, капитальных), изменения в их статусе (массовые - качественные; специфические - неспецифические и т.д.), наконец, изменения в структуре экономики (отраслевой, воспроизводственной). Все эти процессы олицетворяются разными социальными силами, противоположность интересов которых в этот период обнаруживается наиболее остро. Интересы одних обеспечивают содержание и логику трансформационных процессов и реализуются понее. Интересы других выпадают из этой логики, а их носители становятся "материалом" для преобразований или их "жертвой". При этом, несмотря на сохраняющуюся илюзию об автоматическом действии рыночных регуляторов, все более актуальным становится вопрос: кто, какие силы и субъекты дожны, по определению, выбирать варианты преобразований, осуществлять поиск и реализацию методов трансформации и нести ответственность за их результаты. Здесь выявляется потребность в теоретическом обосновании структуры основных участников трансформационных процессов, что может быть сделано благодаря разработке проблемы экономического субъекта.

Тема диссертационного исследования актуальна и с точки зрения проблемы управляемости хозяйственными процессами как в глобальном, так и в национальном масштабе. Именно в условиях перехода к информационной экономике, когда возрастает роль человека как субъекта труда и производства знаний, информации, с одной стороны, и происходит замена традиционных для рыночно-капиталистической системы производственнохозяйственных единиц сетевыми структурами, - с другой, становится актуальной проблема субъекта, принимающего экономические решения.

Степень разработанности проблемы

Вопрос об экономическом субъекте имеет глубокие корни в проблематике обшей экономической теории. С ним непосредственно связаны не только проблемы рационального или ограниченно рационального поведения индивида в экономике, но и проблемы обезличенности (анонимности) и персо-нифицированности производственных отношений и хозяйственно-экономических форм, их структуры и механизма воспроизводства, соотношения производственного, хозяйственного и экономического, материального и идеального, частного и общественного в экономической жизнедеятельности человека.

К проблеме экономического субъекта обращали свой исследовательский интерес представители многих направлений и школ экономической теории. В наиболее явной форме ее постановку мы обнаруживаем у предшественников и представителей классической политической экономии. Именно в их работах нашло отражение положение о том, что индивид становится впервые в истории активным действующим лицом в общественных и хозяйственных процессах. Здесь проблема экономического субъекта восходит к теории экономического человека и его мировоззрения в работах И. Бентама, Дж. Гоббса, А. Смита и др. Главным в теории экономического человека является положение о приоритетном значении именно индивидуальных рациональных мотивов хозяйственно-экономической деятельности, с одной стороны, и о противопоставлении им рыночной стихии, с другой. Это противопоставление, отмеченное классической политической экономией, не было ею развито до уровня основного противоречия экономического человека: между свободой индивида в отношении экономического выбора и запрограммированностью этого выбора на полезность (рациональность, оптимальность, эффективность).

У К. Маркса, как наследника классической школы и родоначальника нового направления проблема экономического субъекта обнаруживается в связи с анализом системы производственных отношений буржуазного общества. Эти производственные отношения были исследованы им в контексте их персонификации и овеществления (овещнения)1. В его теории в качестве субъекта действует (в совокупности отраслей производства) и определенный лобщественный организм. Но, отмечая, что лотдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно , Маркс, в то же время, представлял это лотдельное лицо - общественного индивида, в основном в качестве классового индивида,3 не делая акцента на его предшественнике - лобщественном индивиде вообще. В его теории в большей степени представлены субъекты производственных отношений, а не экономические субъекты. Таким образом, хотя и в противоречивой форме, в работах экономистов-классиков и Маркса были заложены основы теории экономического субъекта, которая может претендовать на статус самостоятельного направления экономической науки.

Дальнейшее развитие проблема субъекта как экономического человека получила в теориях неоклассического направления, в частности, в работах представителей австрийской школы. Однако здесь мы находим сужение про

1 Овещнение (Versachlichung, Verdinglichung) отношений между людьми и самих индивидов (если они рассматриваются лишь как носители рабочей силы) есть процесс, противоположный по социально-экономическому содержанию процессу опредмечивания (в материальном производстве - овеществления), - к такому выводу пришел, в частности, Г.С.Батищев, сопоставляя переводы на русский язык произведений К.Маркса с оригиналом. См.: Батищев Г.С. Проблемы и трудности перевода некоторых марксовых философских понятий. - М., 1987. Деп. в ИНИОН АН СССР. №30012; Он же: Проблема овещнения и ее гносеологическое значение: (в свете Марксовой концепции овещнения) // Гносеология в системе философского мировоззрения. - М., 1983.

2 Маркс К. Капитал. Т. 1. Предисловие к первому изданию // Маркс К., Энгельс Ф. - Соч. Т. 23.-С. 10.

3 В качестве носителей производственных отношений у него представлены основные классы современного ему общества. блемы, так как экономический человек предстает теперь уже только в качестве агента рынка, осуществляющего свободный выбор вариантов своего экономического поведения в отношении ограниченных ресурсов. От экономического человека в теории неоклассиков остается лишь предпосыка об экономической свободе индивида, которая, в свою очередь закладывается в основание экономической теории в качестве принципа методологического индивидуализма (Й.Шумпетер).

Возвращение к проблеме свободного индивида в экономике мы находим в неоавстрийской школе, которая во многом наследуя теоретические предпосыки классиков и неоклассиков, в то же время много сделала для преодоления этих предпосылок и разрешения противоречий, характерных для них. Так, в работах JI. фон Мизеса и Ф. Хайека более явно, а значит, и более продуктивно, противопоставляются свобода экономического выбора индивида и стихия рынка. Теперь свобода экономического индивида переносится и на сам рыночный механизм: "спонтанный рыночный порядок" становится не только самодовлеющим условием эффективного хозяйствования, но и его необходимым результатом; сам же индивид, свободно принимающий экономические решения выступает здесь лишь предпосыкой.

В работах как старых институционалистов (Т. Веблен, Дж. Коммонс, У. Митчел) так и представителей неоинституционального (Р. Нельсон, Д. Норт, С. Уинтер, Дж. Ходжсон) направления поведение индивида ставится в зависимость от общественных, в том числе, экономических институтов. Помещение индивида в определенную институциональную среду, с одной стороны, конкретизирует проблему экономического субъекта, делая ее специфически исторической, так как предполагается, что институты изменяются, эволюционируют, изменяя тем самым и поведение индивидов. С другой стороны, тот факт, что между индивидами и институтами не восстановлены связи генезиса и развития, обнаруживается в том, что индивид лишается прежней активности и утрачивает свойства субъекта.

Неоинституциональное направление экономической теории в лице А. Ачиана, X. Демсеца, Р. Коуза, О. Уильямсона и др. также сохранив предпосыку о свободе индивидуального выбора в процессе принятия хозяйственных решений, представляет экономических субъектов в качестве сторон контракта, как специфического капиталистического института (в частности, таковы отношения принципал - агент). Одновременно сохраняется положение об институциональной среде как системе соответствующих каждому типу социума норм и правил поведения, в основном, правового характера. Для современного неоинституционального направления все более характерным становится преодоление прежнего представления об основных действующих в экономике лицах. Французские конвенционалисты М. Агльетта, Р. Буайе, К. Менар, Ж. Сапир, О. Фаверо выводят на арену хозяйственной жизни, кроме индивида, и других субъектов: организации, государство и другие структуры, не объясняя однако ни их происхождения, ни соотношения между ними. При этом также сохраняется общий для неоинституциональной экономической теории методологический изъян: несмотря на попытку эволюционного подхода, характер, природа самих институтов, в том числе, экономических, рассматривается внеисторически. В результате становятся невозможными ни теоретический анализ эволюции институтов (от институтов, как правил и норм - до институтов, принявших устойчивость в виде организаций), ни их типология в качестве экономического субъекта.

В отечественной литературе проблема хозяйствующего (и экономического) субъекта также получила развитие. Она исследовалась как в качестве самостоятельной4, так и в качестве "фона" для исследования ряда других проблем. Так, в 60-80-е гг. активно обсуждася вопрос о движущих силах общественно-хозяйственных процессов, приводящих в действие агентов

4 См., например: Бузгалин А.В. Экономические субъекты: их отражение в политической экономии и роль в хозяйственной практике // Экономические науки. 1984. № 7; Гредин Г.Н. Основные субъекты социалистического производства и их экономические интересы. Кемерово, 1984. экономических отношений (В.В. Радаев, а также Г.Н. Гредин, А.Г. Здраво-мыслов, А.Т. Ханипов). В качестве таких движущих сил рассматривались потребности и интересы, а также стимулы экономического поведения. В свое время постановка вопроса о хозяйственном механизме социалистического общества (Л.И. Абакин, И.И. Конник) позволила обратиться и к проблеме мотивов хозяйственно-трудовой деятельности членов общества в качестве одного из его элементов. Проблема субъективных факторов в той мере, в какой они противопоставляются объективным факторам экономического развития, детерминирующим деятельность и поведение его участников, также имеет отношение к постановке вопроса о движущих силах и субъекте производственных отношений в эпоху реального социализма (С.В. Рогачев). В работах, посвященных формированию нового типа хозяйствующего субъекта в условиях социалистической экономики - ассоциации трудящихся, совместно присваивающих функции хозяйствующего субъекта (А. Аузан, А. Бузгалин, А. Коганов), исследуемая проблема проявилась наиболее открыто. Концептуальные разработки в этой области не увязывали движущие силы экономического развития и мотивы хозяйственной деятельности с соответствующей структурой их субъектов и носителей. Однако работы этих авторов сохраняют свое методологическое значение для теории экономического субъекта.

В качестве необходимой методологической основы для постановки и решения проблемы экономического субъекта выступает разработка проблем системы и структуры производственных отношений и отношений собственности. В работах Н.Д. Колесова, Я.А. Кронрода, М.П. Осадько, К.П. Тронева, Н.В. Хессина, Н.А. Цаголова, В.Н. Черковца, В.П. Шкредова, а также A.M. Еремина, Э.П. Дунаева, В.В. Куликова, О.Ю. Мамедова, К.А. Хубиева и др., исследующих производственные, экономические отношения, механизм их воспроизводства, мотивацию его участников, даются основания для выявления природы субъектов производственных отношений (намечены такие ли

Деп. в ИНИОН. № 19462. ца как субъект собственности, субъект хозяйствования, субъект присвоения), но вопрос об экономическом субъекте в них прямо не ставится.

Трансформация экономической системы реального социализма, начавшаяся с середины 80-х годов и принявшая радикальный характер в 90-е годы, как всегда в переломные эпохи, вновь выдвинула на первый план проблему хозяйствующего субъекта. Появились исследования, (А. Аукуционек, Р. Капелюшников, А. Радыгин)5, преимущественно эмпирические, по вопросам перераспределения собственности и формирования эффективного собственника. По мере овладения капиталом бывшей социалистической экономикой, становися теоретически значимым вопрос о структуре, в том числе организационной, российского бизнеса (крупного, в первую очередь, так как индустриальное наследие советской эпохи остается неустранимым фактором, условием трансформационных процессов). Крупный российский бизнес исследуется в основном также пока эмпирически (Г. Клейнер, А. Макаревич, Я. Паппэ), а его формы рассматриваются как социально-экономически нейтральные. С точки зрения экономической теории эти структуры, представленные с позиции российского капитализма с определенной спецификой исследуются в работах А. Коганова, JL Евстигнеевой и Р. Евстигнеева. Социально-клановые группировки, владеющие основными видами наиболее производительных (в данной ситуации) ресурсов, представляют собой лишь частный случай экономического субъекта. Основные агенты - носители структурных составональных образований рассматриваются как экономические игроки, представляющие ведущие секторы российской экономики: экспорто-ориентированный, ориентированный на внутренний рынок и т.д., выпоняющие определенные функции и являющиеся носителями определенных интересов, которые необходимо привести к согласованию (А. Белоусов). Здесь вновь речь идет о ней

5 В годы перестройки имела место публицистическая постановка вопроса о "чувстве хозяина". тральных по отношению к характеру формирующейся экономической системы действующих лицах, в то время как выяснение их общественной определенности, в том числе, в качестве необходимых для трансформационного периода, возможно только в контексте теоретической постановки и решения проблемы экономического субъекта.

В основном, вне конкретного исторического контекста ставится и решается вопрос о моделях поведения человека в экономике в исследованиях по истории экономической мысли (В. Автономов) и в экономической социологии. Провозглашается деятельностный подход к проблеме социальных сил трансформационных процессов (Т.И. Заславская), но, в конце концов, эти социальные силы выводятся из стратификационной теории, а деятельность сводится к поведению разных слоев общества - основных субъектов эмпирической социологии. На стыке экономической социологии и неоинститу-цоиональной экономической теории (Вад. Радаев, А. Олейник и др.) разрабатываются проблемы новых производственных и хозяйственных структур -деловых сетей, кластеров и пр., формирующихся или воспроизводящихся в трансформационной экономике. В последнее время интерес к проблеме экономического субъекта обнаруживается и в работах, посвященных синергети-ческой и эволюционной теории. Здесь авторы (Р. Гринберг, JI. Евстигнеева, Р. Евстигнеев, Н. Печерских и др.), исследуя содержание трансформаций в общественно-экономической системе (движение от хаоса к порядку через бифуркации: проблема выбора приобретает статус макроэкономической), ставят их в зависимость одновременно и от случайных факторов, и от прошлого. Однако представленные вне определенного социально-экономического контекста эти факторы и тенденции прошлого не прибавляют ясности вопросу о взаимодействии основных сил, олицетворяющих трансформационные процессы, а экономический субъект здесь вообще исчезает, так как в конечном итоге хаос и порядок действуют как природо-подобные силы. Его появление объясняется необходимостью управления извне становлением порядка из хаоса. На эту роль "верховного" управляющего-направляющего выдвигается государство (С. Глазьев, Р. Гринберг, С. Батчиков). В работах6, специально посвященных рассматриваемой проблеме, авторы исследуют таких субъектов постсоветской российской экономики, как фирмы, домашние хозяйства и государство, причем, хотя и делается попытка вскрыть их национально-исторический характер, они исследуются как лэкономические субъекты вообще", характерные для любой экономической системы. Деятельность и поведение как традиционных, так и новых хозяйствующих субъектов трансформационной экономики трактуется преимущественно с неоинституциональных методологических позиций, которые хотя и позволяют выявить некоторые их черты и функции, но, как было отмечено, не объясняют происхождения и логики структурирования экономических субъектов в процессе их становления и развития.

Характер трансформационных процессов, их логика и формы обусловлены прошлым социально-экономической системы, а также специфическими историческими и национальными формами жизнедеятельности социума. В работах В.М. Межуева, А.С. Панарина, а также Р.А. Белоусова, В.М. Кулько-ва, А.И. Московского, Ю.М. Осипова, А.А. Пороховского, В.В. Радаева, В.Т. Рязанова, А.В. Сидоровича, В.Н. Черковца и других авторов содержатся концептуальные основы теории трансформационных процессов и анализ всего комплекса социо-культурных факторов, исследуемых как в категориях социальной философии, историософии, так и в категориях национальной экономики. Эти факторы играют важную роль в становлении новой экономической системы и служат предпосыкой формирования соответствующих ей действующих лиц, но их анализ может стать более продуктивным, если бу

6 Можно назвать, в частности, колективную монографию "Экономические субъекты постсоветской России. (Институциональный анализ) / Под ред. P.M. Нуреева. М., 2001; а также: Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ). Под ред. д.э.н., проф. Р.М. Нуреева. Изд. 2ое, испр. и доп. В трех частях. Серия Научные доклады: независимый экономический анализ, № 150 (1). - М.: Моск. обществ, науч. фонд, 2003. дет сопряжен с разработкой проблемы экономических субъектов.

Таким образом, в большинстве исследований разных школ и направлений вопрос об экономическом субъекте, как правило, не ставися самостоятельно и не изучася комплексно, выступая, как сопутствующая решению других вопросов проблема. Сам экономический субъект трактовася преимущественно как нейтральный к определенному типу хозяйственной системы. В результате экономической теорией на сегодняшний день выявлены лишь его отдельные черты и характеристики (в основном поведенческого характера), изучены лишь некоторые из его видов, а связь с системой производственных отношений не прослежена до выяснения его природы и структуры. Этими обстоятельствами, а также необходимостью разработки проблемы экономического субъекта в контексте адекватных ему специфических, конкретно-исторических хозяйственных форм и производственных отношений обусловлены цель и основные задачи диссертационной работы.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы состоит в выявлении природы, структуры и функций субъектов хозяйственной деятельности в рыночно-капиталистической и трансформационной экономиках.

Достижению поставленной цели способствовали постановка и решение в работе следующих задач:

- исследовать субъекта хозяйственной деятельности в контексте предмета и проблематики экономической теории;

- выявить природу экономических субъектов, рассмотрев проблему обезличенности и персонифицированности производственных отношений;

- проследить эволюцию экономических субъектов, определяя в качестве ее основания эволюцию отношений собственности, разделения деятельности и труда, стоимости и полезности;

- выявить основания для классификации экономических субъектов рыночно-капиталистической формы хозяйствования и определить их основные типы;

- выявить особенности персонификации производственных отношений реального социализма и характер его экономических субъектов;

- определить социально-экономический характер и содержание субъектов переходных производственных отношений, исследуя их с точки зрения истории и логики их становления;

- исследовать особенности становления и функции основных экономических субъектов трансформационного периода (на примере российской экономической системы).

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является система производственных отношений, форм хозяйственной деятельности и их носители. Предмет исследования - характер, формы, ступени и уровни участия экономических субъектов в исторически определенном общественном производстве, его хозяйственных формах и производственных отношениях.

Методологическая и теоретическая основы диссертационного исследования.

Исследование проводилось на основе системного подхода, в том числе, на принципах диалектической логики: единства исторического и логического, развития через противоречия, восхождения от абстрактного к конкретному. Применялись достижения структурно-функционального анализа (Т. Пар-сонс, Р. Дарендорф, Н. Элиас, Дж. Тернер, Ю. Хабермас).

Теоретические обобщения опираются на труды отечественных и зарубежных экономистов, философов, социологов и историков по теории хозяйственной деятельности, проблемам социально-экономического развития и его закономерностей; на конкретно-экономические исследования в области постсоциалистических преобразований в ряде стран.

Эмпирическую базу диссертации составили данные статистических отчетов, в том числе, о деятельности формирующихся структур российского капитала (компаний, бизнес-групп) и поведении других экономических агентов; справочная экономическая литература, материалы периодической печати, оперативная информация, а также материалы, собранные в Интернете.

Научная новизна диссертационной работы заключается в разработке методологии исследования и теории экономических субъектов, что позволило получить следующие новые научные результаты:

1.Показано, что отражение экономических субъектов разными экономическими школами в основном соответствует исторической эволюции и логическим уровням иерархии этих субъектов. Обоснован вывод о том, что степень, глубина и логика исследования проблемы экономического субъекта, понимание его социально-экономической определенности зависели от господствующих в каждую эпоху мировоззренческих установок, а ступени анализа отражали разные стороны или характеристики самих экономических субъектов, проявляющиеся наиболее явно на тех или иных стадиях развития рыночно-капиталистической экономики.

2. Выявлены единство и различие категорий "субъект хозяйственной деятельности" и "экономический субъект". Обосновано положение об экономическом субъекте как конкретно историческом общественном индивиде, который выступает первоначальным носителем субстанциональных характеристик (свободы и активности), свойств (хозяйственно-экономического самоопределения) и функций (принятие экономических решений) экономического субъекта. Показано, что обособление от субъекта хозяйствования функций субъекта труда и производства, с одной стороны, и функций экономического субъекта, - с другой, происходило в эпоху становления рыночно-капиталистических производственных отношений. Аргументирована неправомерность сведения (редукции) экономического субъекта к субъекту рыночных отношений.

3. Обосновано определение персонификации как двойственного по существу процесса: как меры отражения в экономических формах потребностей и интересов основных участников общественного производства, с одной стороны, и, с другой, - как перераспределение субъектных свойств (хозяйственно-экономического самоопределения) и функций (свободы выбора и принятия экономических решений) от индивида в пользу других экономических субъектов, в том числе, - институтов. Выявлены единство и противоположность персонификации и обезличивания производственных отношений в качестве самостоятельных исторических ступеней опосредованного участия индивидов в общественном производстве. В развитие известного положения об опосредованном участии индивидов в общественном производстве показаны как механизмы, так и результаты этого опосредствования.

4. Выявлены основания и этапы эволюции экономических субъектов. В процессе становления и развития рыночно-капиталистической экономики происходят изменения в ее базовых отношениях - стоимости, полезности, капитале, отношениях собственности, что отражается в процессах замещения индивида в его качестве экономического субъекта другими действующими лицами - институтами. Выделены основные этапы эволюции экономических субъектов: этап индивидуализации, этап деперсонификации (обезличивания) - овещнения, этап институализации. Показано, что в условиях позднего капитализма процессы замещения индивидуального экономического субъекта институциональными структурами происходят более интенсивно.

5. Разработана типология экономических субъектов; в частности, обосновано выделение социально-экономических и функциональных субъектов, соответствующих двум уровням и разным этапам становления системы производственных отношений капитализма; выявлены их атрибуты и основные качества. Показаны специфически системные свойства фирмы, домохозяйства и государства, как участников кругооборота всех форм и видов капитала, включая человеческий, линтелектуальный, социальный и др. Подчеркивается отсутствие иерархии и субординации в отношениях этих функциональных экономических субъектов. Типология участников общественного производства, показанная через призму персонификации и институализации экономических отношений позволила выявить способность субъектов одного уровня хозяйственной деятельности и экономического выбора представлять, замещать или выступать функцией субъектов другого уровня.

6. Раскрыты основные особенности персонификации производственных отношений и природа экономических субъектов в условиях "реального социализма". К числу этих особенностей относились специфически социалистический способ овещненения и институализации производственных отношений, при которой индивид в своей субъектности замещается не товарно-стоимостными формами, а вещными структурами другого рода, представляющими собой отчужденные от индивидов формы их деятельности (что наблюдалось, например, в формах планового фетишизма). Специфичность институализации при этом обнаруживается в тенденции тотального вытеснения индивида и таких институционально-функциональных экономических субъектов, как фирмы и домохозяйства, единственным из них - государством в разных его экономических ипостасях.

7. Выделены особенности экономических субъектов периода постсоциалистических трансформаций. В частности, обосновано, что противоречивый характер переходных производственных отношений, включающих в себя (1) постсоциалистические производственные отношения, (2) добуржуаз-ные, (3) буржуазные (а внутри последних - как ранние, так и позднекапита-листические формы), обусловливает специфически историческую природу этих субъектов. Одни и те же экономические субъекты олицетворяют стороны этих противоречий разными аспектами своей хозяйственной деятельности посредством разных же экономических ролей и функций, часто не совпадающих друг с другом. Показано, что основные субъекты (социально-экономические и функциональные) находятся в стадии формирования, о чем свидетельствует неразвитость их экономических интересов, как адекватных наметившимся трансформациям.

8. Показаны противоречия обезличенности и персонифицированности переходных производственных отношений. Обоснован тезис о том, в переходных процессах персонифицированность и обезличенность характеризует одновременно разные по характеру и степени развитости производственные отношения, носителем которых являются одни и те же индивиды. Экономические формы, которые, на первый взгляд, дожны быть обезличенными, в условиях трансформационного периода не только персонифицированы, но и специфически индивидуализированы: в качестве их непосредственных носителей предстают не типичные или массовые индивиды, а лишь отдельные персоны, выступающие одновременно и в качестве индивидуальных, и как функция институциональных экономических субъектов.

9. Обосновано, что такие субъекты трансформационной экономики, как фирмы, домашние хозяйства и государство, с одной стороны, и массовый индивид, социальные группы и классы - с другой, не выпоняют присущих им, по определению, экономических функций. В деятельности и поведении всех типов экономических субъектов преобладают мотивы неэкономического характера, а основной их функцией является воспроизводство ресурсов для выживания. Определены функции экономических субъектов переходного периода; на первый план выходит формирование двух секторов экономики: капиталистического сектора и сектора "простого товарного производства". В первом из них необходимо создавать и воссоздавать формы хозяйствования и институты разной степени развитости, характерные для индустриальной и постиндустриальной экономики, в другом - развивать хозяйственные формы, в которых главным действующим лицом является свободный индивид как производитель и собственник одновременно.

Практическую значимость имеют следующие результаты:

- методология исследования природы экономических субъектов, создающих и присваивающих исторически определенные формы хозяйственной деятельности, имеющих в той или иной степени адекватные этим формам экономические интересы;

- типология субъектов хозяйствования как социально-экономических (индивид, социальные группы и классы, институты) и функциональных экономических субъектов (домохозяйства, фирмы и государство), выпоняющих разные функции в хозяйственной системе;

- положение об эволюции экономических субъектов в истории и логике рыночно-капиталистической формы хозяйствования, включающей этапы: (1) индивидуализации; (2) персонификации - овещнения, (3) институализации;

- выявленные противоречия обезличенности и персонифицированно-сти производственных отношений трансформационной экономики, позволяющие идентифицировать формы хозяйственной деятельности и экономические интересы их носителей;

- тезис о специфической природе и функциях экономических субъектов российского социума, дающий более адекватное представление о том, каким образом разделено экономическое пространство между различными социальными силами.

Основные положения, выводы и рекомендации диссертационного исследования могут быть использованы при разработке стратегических программ экономической политики, при решении социальных вопросов на разных уровнях и разных сферах существования социума.

Разработки автора могут способствовать дальнейшему развитию экономической теории, в частности, - исследованию методологических проблем (предмета и метода, персонификации и олицетворения производственных отношений, их структуры), трансформационных процессов в экономике, в том числе, механизмов их управляемости и др.

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавании курсов экономической теории, истории экономических учений, экономической социологии, некоторых управленческих дисциплин, ряда спецкурсов экономической теории.

Апробация и внедрение основных результатов работы. Результаты исследования представлялись в научных докладах и выступлениях на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: "Россия 2000: социальные силы и пути преодоления системного кризиса" (Москва, 2000 г.) /'Собственность в 20-м столетии" (Москва, 2000 г.), "Проблемы менеджмента и рынка" (Оренбург, 1999 - 2001 гг.), "Российский путь в XXI веке". (Москва, 2001 г.), "Формирование российской модели рыночной экономики (Москва, 2002 г.), "Глобализация и проблемы России". (Москва,2002 г.), Новая политика для новой экономики (Москва, 2003 г.), Формирование конкурентоспособности предприятия и региона (Оренбург, 2003 г.), на заседании "круглого стола" по проблемам теории денег в Финансовой академии при Правительстве РФ (Москва,2001 г.), других конференциях, форумах, семинарах.

Основные результаты исследования опубликованы в 21 работе общим объемом 23,6 п.л. (весь объем авторский).

Диссертация: заключение по теме "Экономическая теория", Буганина, Светлана Николаевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Независимо от того, как понимается основное действующее лицо в экономике, большинством школ в той или иной степени признается первостепенная значимость индивида в качестве основного участника экономических процессов, но, не всегда в качестве основного экономического субъекта. Исторически первоначально свободный индивид - это частный (обособленный) собственник ограниченных ресурсов, носитель индивидуальных мотивов, в первую очередь, - интересов, которые обеспечивают развитие и функционирование экономической системы. Выяснить подлинную роль индивида в экономике, независимо от кажущихся форм участия его в хозяйственных процессах, позволяет как принцип методологического индивидуализма, так и подход к индивиду как общественному субъекту, понимаемому как "ансамбль общественных отношений".

Оба эти подхода к индивиду как экономическому субъекту делают попытку схватить стороны его "родового" противоречия: между бытием индивида в качестве особенной личности, частного лица и его общественным бытием. Это противоречие обнаруживается лишь на определенном этапе человеческого развития, точно так же, как и проблема субъекта - конкретно исторична. Практически она возникает как проблема экономической свободы, в том числе, свободы предпринимательства, деятельной активности, ответственности за результаты хозяйственной деятельности и собственную судьбу, что было обусловлено тем, что нормы трансцендентного мира перестали определять повседневность индивидов и задавать ему параметры и направления развития. Сама же экономическая свобода есть свобода пользоваться случайными для индивидов условиями их жизнедеятельности (К. Маркс).

Принцип методологического индивидуализма достаточно точно "схватывает" основные черты человека Нового времени, формирующегося в эпоху начала буржуазных преобразований. В таком качестве, наделенный деятельной активностью, свободой, предпринимательскими способностями и другими характерными для этой эпохи чертами личности он и становится исходным и основным субъектом буржуазного социума (исторически, конечно же, - это разные индивиды).

Методология диалектики, в том числе анализ превращенных форм, позволяющая раскрыть двойственность рыночно-капиталистической формы производства, обеспечивает подход к индивиду не как к частному лицу - носителю индивидуальной психологии, а как общественному субъекту, олицетворяющему определенные, конкретно-исторические производственные отношения. Это дало возможность не только выявить такие его субстанциональные характеристики, как свобода и деятельная активность, впервые сформированные в соответствующую эпоху, но и определить границы, возможности и перспективы такого экономически активного и свободного индивида.

В сфере объективной видимости рыночно-капиталистической формы производства субъектностью наделены как вещественно-материальные предметы и продукты деятельности человека, так и рыночный механизм, стоимость, деньги, капитал и другие экономические формы. Это обстоятельство нашло свое отражение в экономической теории. С одной стороны, неоклассиками было отмечено противостояние свободного индивида, принимающего экономические решения, и стихии рынка, оптимизирующего экономический выбор. С другой стороны, в теории Маркса получили отражение экономические формы капитализма как саморазвивающиеся субъекты, выступающие здесь вместо действительных субъектов - индивидов, социальных групп, классов.

У неоклассиков "индивид вообще", не столько как субъект труда вообще, сколько в качестве субъекта потребления, как у классиков более конкретный общественный индивид (кстати, тоже, в большей мере, субъект простого процесса труда, нежели субъект производства), выступает как основное действующее в экономике лицо. Претендуя на выяснение механизма поведения индивида в экономике, неоклассики сводят это поведение к потреблению или обмену (ибо с него начинают), сводя труд и производство, - к технологии.

Свободный индивид - лишь одна сторона проблемы субъекта хозяйственной деятельности в неоклассической теории. Другой стороной является рыночный механизм, благодаря которому обеспечивается оптимальность индивидуальных хозяйственных решений. До определенного этапа в развитии капитализма соблюдася баланс между свободой индивида в качестве экономического субъекта и стихией рынка. Однако логика развития стоимости и капитала (в результате лумножения форм капитала и роста его масштабов) требовала нового соотношения сил между экономическими субъектами и обезличенными рыночными регуляторами. Баланс между свободой индивида и совершенной конкуренцией был нарушен. На арену экономической действительности стали выходить новые действующие лица - структуры и организации, взявшие на себя функции хозяйствующего субъекта, заменив в этой роли и классического капиталистического предпринимателя, и взяв на себя некоторые функции рынка: рыночный механизм утратил свой автоматизм в качестве единственного регулятора хозяйственных процессов. В этих процессах обнаруживается институализация экономических отношений и их субъектов.

Современные рыночные отношения (в так называемых развитых странах) являются продуктом капиталистического производства. Не учитывая этого обстоятельства экономическая теория в лице ведущих ее направлений сохраняет попытки свести все экономические процессы капитализма к рыночным процессам и формам, что означает попытку объяснить современную экономическую систему преимущественно в категориях механизма спроса и предложения, рыночного равновесия, потребительских предпочтений, производственной функции. Эти, казалось бы, сугубо рыночные атрибуты несут на себе печать "капиталистичности": и товарные рынки, и рынки капитала и других ресурсов, и экономические субъекты функционируют внутри системы капитала и под его началом, по его инициативе, каким бы другим это функционирование ни виделось.

Сведение (редукция) капиталистической системы к "рыночной экономике", а специфически капиталистических экономических субъектов - к участникам рыночных отношений не отвечает действительности: ибо получается, что в ходе эволюции капитализма его рыночное начало победило в нем капиталистическую сущность. В действительности происходит обратное: капитализм уничтожает свои предпосыки точно также, как до этого он их воспроизводил. Это происходит как с самими рыночными отношениями, так и с его субъектами - индивидуальным частным собственником, собственником-работником, индивидуальным предпринимателем, коих если и воспроизводит вновь, то, преимущественно, на периферии экономической системы. Точно также конкуренцию - этот "спонтанный рыночный порядок", в котором исторически первоначально действуют свободные индивиды, капитализм превращает в совокупность новых институтов в виде глобальных информационных сетей.

Если же признать, что рыночные отношения нейтральны по отношению к общественной форме производства, то тогда придется ограничить и экономических субъектов в их рыночно-функциональном содержании. Их социально-экономический характер придется свести (редуцировать) к их функциям в качестве субъектов рынка, даже не столько к функциям фирмы, домохозяйства и государства (поскольку они несут на себе печать капиталистического хозяйствования), сколько к функциям наиболее простейших, абстрактных участников обмена как купли-продажи, - к продавцам и покупателям.

Таким образом, если не существует абстрактного общества и абстрактных институтов, как и человека вообще, то следует признать, что в качестве экономического субъекта обязательно выступает конкретно-исторический общественный индивид - носитель определенных социально-экономических форм, создающий их совместно с другими. В то же время, в силу своей специфической общественности, в определенных условиях он выступает как функция от этих форм и их представитель.

Производственные отношения в любой исторически конкретной хозяйственно-экономической системе либо персонифицированы (или индивидуализированы), либо обезличены. В первом случае в экономике явно прослеживаются ее основные участники, характер, тип и виды которых обусловлены характером производственных отношений, их природой (и сами обусловливают его). В случае же обезличивания мы имеем некие субъектопо-добные формы и структуры, в качестве которых могут выступать и сами отношения, как структурированные, то есть получившие устойчивое существование (рынок; институты как правила и нормы), и вещи и овещненные процессы и отношения (товары, деньги, капитал), и наиболее развитые структуры - институты как организации. В данном случае в производственных отношениях совершенно исчезает индивид как основное действующее лицо в экономике, а формы хозяйственно-экономической деятельности людей выступают при этом как "естественные", природоподобные явления и процессы.

Возникает проблема репрезентативности или представительства, которая в материальном производстве принимает форму сначала персонификации индивидов (и их отношений), которые лишь играют экономические роли, то есть, представляют собой хозяйственные процессы, структуры или экономические институты, являясь их носителями или функционерами. По мере дальнейшего разделения деятельности и углубления разделения труда, представительство принимает форму "овеществления лиц и персонификации вещей".

Процесс разделения деятельности и труда и становление частной собственности в историческом развитии приводит к разделению участников сферы хозяйствования на собственников и хозяйствующих субъектов, собственников и тружеников, собственников и управляющих, в конце концов, на субъектов и участников хозяйственной жизни. Последние - принципиально не-субъекты - те, кто не принимает хозяйственных решений, не организует производство, не управляет, не несет ответственности за результаты хозяйственной деятельности.

Так проблема представительства, репрезентативности трансформируется в проблему деления общества на субъектов и не-субъектов - носителей определенных функций, игроков, играющих роль и "носящих маски", агентов - представителей, персонификаторов и т.д. Эти понятия отражают разные ступени опосредствований человека, в первую очередь в его хозяйственной деятельности. Разные ипостаси существования хозяйствующего индивида отражают различные способы включения и характер его участия в общественном производстве. По мере развития человеческого общества меняется и характер опосредствований, и формы замещения индивида в его сущностных проявлениях (в целостной деятельности, "деянии, созидании, общении" -Г.С. Батищев). Одним из звеньев в цепи опопсредствований становятся институты, которые концентрируют в своих "руках" и в своей "деятельности" целеполагание, выбор средств, контроль, продуцирование идеального.

Заместители" индивидов, в качестве хозяйствующих субъектов, представлены социальным (группы, сословия, касты, классы, слои, страты и т.п.) и институциональным (формальные институты: государство, фирмы, организации, корпорации, фонды, ассоциации) типами. К прежним процессам "персонификации вещей и овеществления лиц" добавляется тотальная ин-ституализация индивидов. Человек при этом - не только представитель вещей, но и функционер от институтов, которым он же и передает, в свою очередь, функции хозяйствующего субъекта.

Персонификация в этом типе социума имеет двойственный характер. С одной стороны, она представляет ту или иную степень отражения, воплощения в хозяйственно-экономических формах потребностей и интересов индивидов или их групп (насколько индивидуальное целеполагание определяет характер, направленность и результаты хозяйственной деятельности). С другой стороны, - персонификация - это процесс "передачи"субъектности (ее основных атрибутов) от индивидов, как подлинных экономических субъектов, другим - вещным или институциональным структурам, формам, "силам", в том числе рыночным, которые могут быть и институциональными. На поверхности явлений в результате перевертывания и лопрокидывания уровней и планов человеческой деятельности, их смешения те структуры, формы и "силы", которые теперь наделяются субъектностью, принимают трансцендентный, сверхчувственный характер, то есть выступают как некие высшие и непостижимые "силы", действующие по сравнению с другими ("силами", субъектами) наилучшим образом и к тому же автоматически или "естественно". Персонификация может совпадать с обезличиванием, овещ-нением и институализацией производственных отношений. Эти процессы предстают как самостоятельные этапы в развитии субъектности индивида и в эволюции экономических субъектов.

Передаточными, посредствующими звеньями в процессах репрезентативности экономических субъектов выступают сами формы хозяйственно-экономической деятельности индивидов. Такие экономические формы как деньги, цена, стоимость, полезность, капитал выступают в наиболее наглядном виде как формы обезличенных отношений между индивидами. Степень обзличенности (значит, и представительства) отношений и их носителей определяется способностью участников общественного производства воплощать в экономических формах свои потребности и интересы, что зависит, в свою очередь, от их способности присваивать-осваивать эти экономические формы. В той мере, в которой происходит освоение рыночного механизма действительными участниками экономики и присвоение ими функций регулирования, координации спроса и предложения, выработки критериев оптимального использования ресурсов, замещения и др., можно говорить об утрате рыночным механизмом соответствующих функций и исчезновении стоимости. Но в той мере, в которой сохраняются и стоимость и полезность, сохраняются и такие свойства индивида, как абстрактность и односторонность. В этой абстрактности и односторонности, обособленности и полезно-стном отношении к другим и состоит его (индивида) специфическая общественность и обнаруживается проявление специфически исторических свойств его как экономического субъекта.

Экономические субъекты, в соответствии с логикой их эволюции, предстают как социально-экономические и функциональные субъекты. В качестве социально-экономических субъектов выступают индивиды, социальные группы и институты, являясь не только носителями, но и созидателями экономических отношений и форм. С точки зрения структуры, как организованной формы отношений, субъекты выступают как функциональные в виде фирм, домохозяйств, государства, которые внешне выглядят как рыночные субъекты, ибо они "рядоположены" и между ними нет отношений иерархии. Когда отношения индивидов структурированы, то их деятельность и отношения превращаются во взаимодействие и поведение, а затем - в функцию, которая утрачивает связь с субъектом. Последний же выступает теперь как функция от структуры.

В общественно-экономической системе на разных этапах ее развития мы обнаруживаем разные типы экономических субъектов. Так, на этапе превращения одной общественной системы в другую, в процессе создания, формирования производственных отношений и форм хозяйствования нового типа в большей мере обнаруживается деятельность социально-экономических субъектов, в первую очередь индивидов. Налаженное воспроизводство производственных отношений и форм хозяйствования обнаруживает функциональный аспект экономических субъектов, когда деятельность приобретает свойства поведения в соответствие с каким-то макроагоритмом, например, - экономическим циклом. В качестве и социально-экономических, и функциональных выступают одни и те же субъекты, только разными своими сторонами: разными экономическими ролями и функциями, разными аспектами деятельности, на разных уровнях воспроизводства.

Природа предприятия как специфически исторического феномена заключается в деятельности свободного, экономически активного, массового индивида, присваивающего-осваивающего случайные для него условия своей жизнедеятельности.

Логика изучения фирмы, ее происхождения, ее современной природы, ее отношений с рынком и противостояния ему и, наконец, как одного из видов экономических субъектов, по происхождению - институционального, а по существу - функционального, требует рассмотрения ее в "цепочке": индивид - предпринимательство (индивидуальное) - предприятие - фирма. В последнем звене этой цепочки фирма уже не представляет собой предприятие (как организационную форму индивидуальной экономической активности), а выступает как знак, представитель и заместитель индивида как экономического субъекта.

Другим институциональным экономическим субъектом функционального характера является домашнее хозяйство. Домашнее хозяйство в современной рыночно-капиталистической системе не существует изолировано от фирмы и государства, с одной стороны, и от индивидуальной субъектности, социальных групп и институтов, с другой.

Проблема домохозяйства как институционального экономического субъекта восходит к проблеме "родового" противоречия индивида. Между фирмой и домашним хозяйством как двумя институциональными формами индивидуальной субъектности существует различие. Если фирма как институциональный экономический субъект функционального характера представляет собой продукт институализации индивидуальной экономической активности, предпринимательства, то домашнее хозяйство по существу восходит к частной сфере существования индивида, как самостоятельной личности, (где он принадлежит сам себе) и является одним из продуктов ее институализации.

В то же время, функции современного домохозяйства, которые выглядят социально-экономически нейтральными (как субъект потребления, сбережения, функция воспроизводства рабочей силы и человеческого капитала и др.) на самом деле являются достаточно глубоко социально-экономически укорененными и конкретно историческими.

Домохозяйство становится поноценным экономическим субъектом только при выпонении двух условий: во-первых, выступает на рынке, а значит и в экономике, как самостоятельный, с обособившимся хозяйственным оборотом ресурсов, участник экономики в лице семейного колектива или индивида - не имеет значения, главное здесь то, что домохозяйство как институт, заменило в хозяйственной деятельности и то и другое), во-вторых, когда внутри него формируются отношения возмездности, полезности, выражающиеся в денежных или вмененных ценах и альтернативных издержках.

Социально-экономическая определенность государства в качестве экономического субъекта обусловлена его генезисом и природой как феномена, встроенного в исторически определенную форму общественного производства Государство в капиталистической системе отношений выступает как субъект регулирования и как субъект хозяйствования. Между этими двумя ипостасями государства имеет место противоречие: будучи субъектом регулирования, оно дожно занимать верхние позиции в иерархии экономических субъектов; в качестве экономического субъекта оно дожно быть "ря-доположенным" другим субъектам, - фирмам и домохозяйствам, вступать в отношения равенства как безразличия, т.е. в рыночно-стоимостные отношения и отношения полезности.

Для того, чтобы стать экономическим субъектом, государству необходимо сосредоточить ресурсы (государственную собственность) в своих руках, что возможно благодаря функции государственного регулирования, вернее, функциям государства как субъекта регулирования. Так разрешается противоречие между государством как субъектом регулирования и государством как экономическим субъектом.

Здесь также сохраняет силу положение о механизме замещения общественного индивида в его субъектной определенности и функциях государством как институтом. Государство олицетворяет общественную жизнь индивида, его социальные связи, способность к саморегулированию, самоконтролю, формируемым только в совместной с другими деятельности.

Функции государства как экономического субъекта и субъекта регулирования реализуются в экономической политике. В силу наличия множества посредствующих звеньев в механизме участия индивидов в общественном производстве эффективность государства, как субъекта регулирования, воздействующего на их деятельность и поведение ослабляется. В качестве же функционального экономического субъекта, участвуя, наряду с фирмами и домохозяйствами, в кругообороте доходов, ресурсов, товаров, государство выступает более эффективно.

Во многом нынешние процессы и проблемы трансформации общества и экономики обусловлены логикой предшествующего развития. Непосредственно исторически нынешнему трансформационному периоду предшествовал "реальный социализм", который характеризовася, в первую очередь, обобществлением-огосударствлением: от формального (национализация, колективизация) - к реальному (бюрократизация собственности и управления, организации и распределения ресурсов и результатов производства, вплоть до "планового фетишизма"). Обобществление, в качестве провозглашенной предпосыки социалистических преобразований, предполагает двойственное положение индивида в общественном производстве: одновременно он дожен был выступать в двух лицах - собственника и работника. В силу разделения деятельности и труда, углубляющегося в процессе индустриализации, и неспособности индивида непосредственно совмещать свои повседневные трудовые функции с функциями собственника, между этими двумя ипостасями индивида имело место не столько противоречие, сколько огромный разрыв. В пространстве этого разрыва "разместились" другие субъекты, олицетворяющие формы хозяйственной деятельности и функции, которые индивид, в силу прикрепления к узко-профессиональной трудовой функции или операции, не мог выпонять. Речь идет о таких функциях субъекта собственности - тех самых управленческих, организаторских, включая ответственность за результаты хозяйственной деятельности, функциях, которые исторически первоначально были свойственны индивиду как экономическому субъекту. В пространстве этого разрыва разместились как сами индивиды (преимущественно в качестве представителей или функций хозяйственных, государственных, партийных структур), так и институциональные субъекты разного уровня хозяйственно-экономической системы и самого "единого экономического центра" (государственные предприятия, министерства, ведомства).

По мере развертывания индустриализации вширь и вглубь, в качестве субъектов, запоняющих пространство между индивидом-собственником и индивидом-работником начинают выступать и другие "действующие лица": такие специфические для реального социализма субъекты, как трудовые колективы, к которым можно отнести бригады коммунистического труда, общественные отделы контроля качества, позднее - хозрасчетные колективы и других колективных субъектов подобного типа. Заметную роль стали играть и сформировавшиеся (по мере укрепления индустриальных технологий) социальные группы, различающиеся по их месту в системе общественного разделения труда: группы занятых организаторским и испонительским трудом, умственным и физическим, квалифицированным и неквалифицированным. У каждой из этих социальных групп была своя роль и функции как в технологических процессах, так и в хозяйственной системе общества. Таким образом обнаруживася процесс (особенно начиная с реформы середины 60-х годов) разгосударствления, что находило выражение в появлении относительной множественности, все-таки логосударствленных, субъектов хозяйственной деятельности. В пространстве разрыва между экономическими ролями индивида расположися еще один субъект хозяйственной деятельности - им была фигура теневика, который пытася присвоить функции верховного собственника, принадлежащие государству и выступал носителем индивидуальной рациональности.

В экономической системе "реального социализма" "субъектность" индивида также принимала отчужденные, обезличенные и фетишизированные формы. Специфически овещненными отношения индивидов выступали потому, что их заместителями становились не только товары или деньги, но и продукты идеальной деятельности, например, плановые задания; а также "классические" институализированные формы (государство, организации и псевдорынки). В то же время, в обществах "реального социализма", как и в развитых капиталистических странах, особенно позднего капитализма, появлялись формы, в которых интересы индивида были представлены наиболее открыто.

С точки зрения экономического субъекта логика у капитализма и социализма - разная. Как показывает развитие позднего капитализма, в ходе становления этой социально-экономической системы, субъектность индивида проходит в своей эволюции ряд этапов: от овещнения и деперсонифика-ции до институализации, то есть, - до появления на экономической арене "колективных действующих лиц". При этом индивидуальная субъектность, положившая начало и, во многом определившая буржуазную форму производства, живет как бы подспудно в этих формах и выступает как побочный результат отчуждения, овещнения и институализации.

Теоретически социализм (о нем можно судить пока лишь как о потенциальной форме общественного производства) начинается как раз с колективного или совместно действующего субъекта (ассоциации), и через развитие ассоциации, приходит к свободной индивидуальности. В условиях "реального социализма" имел место в основном один вид колективного действующего субъекта - государство, многообразно представленный, в свою очередь, на разных уровнях хозяйствования своими ипостасями. Он и реализо-вывал свою логику, то есть развертывал все свои атрибуты и свойства, создав систему "по своему образу и подобию" - огосударствленную социально-экономическую систему.

Противоречия обезличенности и персонифицированноеЩ в трансформационных производственных отношениях - это противоречия социально-экономической природы этих отношений как противоречий соответствующего хозяйствующего субъекта, а также форм его деятельности. Противоречия обезличенности и персонифицированности есть противоречия стоимостных отношений, с одной стороны, полезностных, с другой, личной зависимости, с третьей. И те, и другие, и третьи, в свою очередь восходят к отношениям присвоения-отчуждения и разделения деятеЗреокнии трдедяпения российского общества не раз демонстрировали попытки восстановить те звенья исторического процесса на пути рыночно -капиталистической траектории развития, которые не были освоены или пройдены предыдущими поколениями. Россия показывает признаки догоняющего - восстанавливающего развития: растянутость или сжатость во времени отдельных этапов, дискретность, а также превратность форм, в которых реализуются цели хозяйственной деятельности, и сам субъект. Это обнаруживается появлением таких форм, как "крепостная промышленность", "социалистическая индустриализация", "номенклатурный" капитализм" и др. Одни экономические формы накладываются, наслаиваются на другие, новые - сращиваются, с казалось бы, отжившими формами.

В отличие от стран классического капитализма диалектика индивида, как хозяйствующего субъекта, и рынка, как субъектоподобного института, в российской действительности практически никогда явно не прослеживалась и не получила своего продожения в постоянно воспроизводящихся формах капитала и наемного труда. Это произошло потому, что вещная зависимость. как необходимый атрибут обезличенных рыночных отношений не смогла вытеснить основных форм личной зависимости. Обезличенность отношений носила локальный, фрагментарный характер, а не всеобщий, поэтому стоимость и рынок, а следовательно и капитал так и не стали основными "субъектами" экономики или регулирующими структурами. Место рынка занимало государство.

Все многообразие хозяйственно-экономических форм трансформационного периода подчинено определенной системообразующей логике. Внешне кажется, что эта логика задана целями экономических реформ (или интересами реформаторов) конца 80-х начала 90-х годов: кризисом "реального социализма", неэффективностью государственной собственности и государственных регуляторов хозяйственной деятельности и необходимостью создания рыночных механизмов. В большей степени логика формирования новых хозяйственных структур и экономических отношений задана исторической необходимостью восстановления не пройденных прежде этапов развития экономики, в том числе всех стадий товарного производства и капитализма. На этом пути нас встречает целый ряд противоречий, от нахождения способов разрешения которых и зависит будущее российской экономической системы. Здесь участники трансформационных процессов являются носителями целого ряда противоречий: между "ранним и "поздним" капитализмом; добуржуазными, капиталистическими и посткапиталистическими отношениями; до-стоимостными (не-товарными), стоимостными и планомерными (пост-товарными) и специфическими "постсоциалистическими" хозяйственными формами. Причем, для каждой такой хозяйственно-экономической формы не обязательно существует свой сектор, что характерно для многоукладной экономики. Характерной чертой трансформационной экономической системы является то, что в каждом из секторов, воплощающих те или иные хозяйственные формы, обнаруживаются и впоне с ними уживающиеся формы-антиподы, причем, не на периферии этих секторов, как в устойчивых социально-экономических системах, а в их центрах. Эти экономические формы и противоречия персонифицированы одними и теми же индивидами, но разными сторонами их деятельности и разными их "состояниями" - многообразными хозяйственными и экономическими ролями и функциями, которые, как правило, не совпадают ни друг с другом, ни с наметившимися экономическими формами.

Известно, что рыночные отношения, квинтэссенцией которых является стоимость и полезность, исторически и логически предшествуют капиталу и его формам. В российском социуме сейчас, не говоря о предшествующей трехсотлетней попытке создать буржуазно-рыночную экономическую систему, эти формы становятся одновременно, если не сказать, одномоментно.

Так, интеграция ведет к формированию адекватных для крупного производства экономических единиц - институтов, как развитых субъектов капитала (развитым частно-индивидуальным субъектом капитала является классовый индивид). А процесс разукрупнения как и другое, например, "уход" частно-индивидуального предпринимательства в индивидуально-трудовую деятельность, по сути означают воспроизведение необходимых условий и предпосылок формирования рынка и стоимостных отношений, ибо их "родовым" субъектом может быть только индивид. Формирование индивидуальной экономической активности может выступать как проявление в условиях трансформационных преобразований свойств исходного, по сути и основного (в качестве классового индивида), экономического субъекта буржуазно-рыночно-капиталистической экономики.

Все противоречия хозяйственно-экономической жизни, в том числе и противоречия обезличенности и персонифицированности - это противоречия конкретного индивида, которые "проходят" через него, вернее через его деятельность. В российской трансформационной экономике этот процесс инди-видуализации-субъективизации общественной жизни, и экономической в том числе, - может быть только в начале, в лучшем случае, в середине пути. Поскольку противоречия социально-экономической деятельности и производственных отношений не индивидуализированы, не присвоены каждым, постольку они приобретают другие, в том числе, овещненные и институциали-зированные формы. Они выступают как противоречия между слоями общества: "верхами" и "низами", или, так называемыми элитой и массами, социальными и профессиональными группами; либо между индивидом, обществом и государством, либо между прошлым и настоящим в нашей истории. Разрыв частного и общественного в социально-экономической системе российского социума, несмотря на видимость колективизма (или склонность к нему), более глубокий, чем в обществах развитого капитализма.

В структуре экономических субъектов трансформационного периода мы обнаруживаем все их основные типы, характерные для любой капиталистически-рыночной экономики: индивиды, социальные группы (классы) и институты, с одной стороны, и домашние хозяйства, фирмы (предприятия) и государство, - с другой. Хотя эти субъекты лишены, в основной массе, экономических интересов, адекватных складывающемуся вектору развития, почему и выступают еще неразвитыми, в то же время их противоречивое становление можно проследить в соответствующих категориях.

Такое явление современных экономических систем, фигурирующее в литературе под названием "крупный бизнес", являясь институциональным экономическим субъектом, в противоположность индивидальному и социально-классовому, в то же время внутри себя представлен функциональными экономическими субъектами - фирмами. Для сущностно-содержательного определения данного явления более подходящим следует считать понятия корпоративный бизнес", "корпоративный сектор", в противовес понятию "крупный бизнес". В любом случае надо искать "выше", то есть среди социально-экономических субъектов, как носителей специфически исторических производственных отношений. В этом смысле, компании, корпорации, ФПГ, ИБГ (интегрированные бизнес-группы), и другие носители, "агенты крупного бизнеса" являются прямыми наследниками капиталистов-предпринимателей - носителей сущностных сил капитала, с одной стороны, и экономически активных и экономически свободных индивидов, - с другой, но отделенные от своих "предков" множеством исторических посредствующих звеньев, состоящих из других вещных, институциональных структур и образований. Именно как носители сущностных сил капитала, они предназначены отвечать за капиталистическое накопление ("двигать" инвестиционный процесс и обеспечивать экономический рост). В этом состоит одно из качественных определений кгрупного бизнеса. Кроме этого, персоны и структуры крупного российского бизнеса замещают собой (выпоняют соответствующие функции) или создают-воссоздают недостающие для капиталистически-рыночной экономики элементы: структуры-организации, рынки и институты.

Крупный бизнес в лице компаний, ФПГ, ИБГ вынужден в процессе своего формирования также формировать (строить, организовывать), что под силу только институциональным субъектам, и другие структуры и институты в экономике. В странах развитого капитализма крупный бизнес может вытеснять другие структуры и институты, тем самым, замещая их; у нас, прежде чем замещать, их создают. Главное отличие от системы классического капитализма состоит в том, что именно крупный бизнес, а не рыночная стихия (способствуя концентрации производства, экспансии капитала в другие отрасли и сферы человеческой деятельности), и не государство (путем протекционизма или колониальных захватов, как в странах первого эшелона) строят капитализм для себя.

Мекий бизнес" в трансформационной экономике есть тот самый тип индивидуального экономического субъекта, представленного "меким производителем", "работающим собственником", предпринимателем, капиталистом. Но, в отличие от крупного бизнеса, носители мекого бизнеса двойственны: с одной стороны, они - носители предпринимательства, как специфически капиталистической активности индивида (персонификация основного отношения), с другой, - "простые товаропроизводители", носители экономической свободы, для которых их жизненные условия в основном остаются случайными, в отличие от гарантированных, вследствие концентрации ресурсов, средств производства и т.д., для крупного бизнеса.

В меком бизнесе социально-экономические субъекты представлены более поно, чем в секторе крупного бизнеса. В развитых экономических системах мекий бизнес, как и крупный, представлен в основном институтами, вернее, субъектами институционального происхождения, но функционального характера. В трансформационной экономике он представлен именно индивидами, так как индивидуально-трудовая деятельность "без образования юридического лица" пока еще преобладает в этом секторе. Институты, которые на функциональном уровне представлены соответствующими структурами-организациями-фирмами (частно-индивидуальными и партнерскими) не получили повсеместного распространения.

В трансформационных хозяйственных процессах - в ресурсных, товарных, денежных, капитальных потоках и экономических решениях по поводу их движения, воплощаются интересы не социальных групп или классов, или институтов и других организационных структур, интегрирующих индивидов в соответствии с их способом участия в производственных отношениях, а скорее интересы отдельных персон. Это находит выражение в степени влияния лиц, возглавляющих кланово-корпоративные группы, на принятие решений в политике и макроэкономике.

Вообще, характерная для нашей экономики "тенденция уменьшения размеров основных экономических агентов" от "экономики государства" до "экономики физических лиц", когда вместо необходимого для господства рыночных отношений обезличивания мы получаем обратный процесс персонификации, - свидетельствует о процессах системного характера.

Во-первых, эта тенденция связана с изменениями в технико-технологических укладах трансформационной экономики, а именно, - деиндустриализацией, т.е. утратой индустриального ядра в ряде отраслей (машиностроении, пищевой, легкой, сельском хозяйстве) и разрушением зачатков постиндустриального уклада. Это и выражается в разукрупнении производства и хозяйственных единиц. Как известно, исторически именно прединду-стриальному производству соответствовали ндивидуально-частный капитал и адекватный ему тип капиталистического предприятия. Видимо, вопреки логике прогресса история все-таки возвращается вспять.

Во-вторых, если речь идет о разукрупнении "экономических агентов" в тех сферах и отраслях, которые сохранили индустриальные технологии и претендуют на вытеснение их новыми, постиндустриальными или в тех, где с самого своего зарождения в нашей экономике использовали новейшие технологии, соответствующие ресурсы и производися информационный продукт, то это говорит об одной из общецивилизационных тенденций "ренессанса мекой частной собственности". Интелектуальный капитал, как правило, носит персонально-индивидуализированный характер, хотя и может быть произведен и производится в колективном сотворчестве. Именно эта тенденция персонализации если не всего бизнеса, то ответственности за его отдельные участки характерна и для западных экономик, что нашло в свое время отражение в теориях "революции управляющих", "техноструктуры", "нового среднего класса" и др.

В-третьих, эти процессы могут свидетельствовать о восстанавливающем развитии, как модели, характерной для российского социума. Индивидуально-частное хозяйствование не было до конца реализовано в истории российской экономики, когда этого требовали производительные силы. Не сформировались в свое время ни хозяйственная самостоятельность индивида как массовое явление ни, как уже отмечалось, индивидуальная ответственность за ее результаты, ни принятие экономических решений (в условиях неопределенности, риска, инноваций) каждым хотя бы в пределах своей хозяйственно-производственной или "трудовой" единицы (рабочего места в условиях "реального социализма").

Формирование индивидуальной экономической активности может выступать как проявление свойств исходного, а, в качестве классового индивида, - и основного, экономического субъекта буржуазно-рыночно-капиталистической экономики. Здесь наблюдается обратный классическому капитализму процесс формирования институциональных экономических субъектов: в наших условиях институциональные субъекты буквально создаются индивидуальными экономическими субъектами.

Прослеживание связей, цепочек замещений индивида другими хозяйствующими субъектами в ходе приватизации, разгосударствления в трансформационной экономике показывает определенную последовательность становления специфически капиталистических субъектов обоих типов, как социально-экономических, так и функциональных. Эта последовательность исторически обусловлена формированием самого капитала, когда каждой его форме, и каждому этапу его становления соответствовали те или иные типы и виды экономических субъектов. Там, где в ходе преобразований требуется индивидуально-частная инициатива и ответственность, - появляется индивид, как экономический субъект, несмотря на масштабы интеграции и обобществления капитала и производства и, несмотря на то, что все-таки эти процессы происходят в корпоративном секторе. Что касается институтов как экономических субъектов, то их формирование можно считать замедлившимся после кризиса 1998 г. Дальнейшее развитие крупного российского бизнеса как институционального экономического субъекта будет определяться не только логикой самого капитала (его форм, стадий становления), а также тем, насколько его носители - индивидуальные и социально-классовые (если будут сформированы) экономические субъекты, воспримут эту логику как свой собственный интерес. В условиях российской действительности судьба экономических субъектов всех уровней зависит от одного из них -государства, выступающего как в роли субъекта регулирования хозяйственных процессов, так и в роли экономического субъекта.

Исходя из анализа структуры производственных отношений, природы и структуры экономических субъектов трансформационного периода можно отметить, что перед обществом, государством и индивидами, стоит, по меньшей мере, двуединая задача. С одной стороны, необходимо обеспечить позитивные структурные сдвиги, инвестиционную активность в промышленности, экономический рост, что под силу только носителям капиталистических форм хозяйствования - классу крупных капиталистов. С другой стороны, для того, чтобы эту задачу выпонить, нужна повседневность рыночных отношений, конкурентная среда, в которой индивид, в лице мекого производителя (или малого предприятия), торговца, потребителя, мог соперничать с равным себе, проявлять и формировать свою индивидуальную экономическую активность как предпосыку экономической свободы. Дожно быть два сектора, два "анклава" в экономике, в которых "игра" бы происходила по разным правилам.

Главное сейчас - это определение той точки развития буржуазного социума, в которой мы находимся. Это даст нам возможность и необходимость развивать - создавать - присваивать - усваивать - перенимать те хозяйственно-экономические формы, которые наиболее адекватны нашему субъектному потенциалу - потенциалу индивида и общества.

Диссертация: библиография по экономике, доктор экономических наук , Буганина, Светлана Николаевна, Москва

1. Абакин Л.И. Роль государства в становлении и регулировании рыночной экономики // Вопросы экономики. 1997. № 6.

2. Абакин Л.И. Хозяйственный механизм развитого социалистического общества. М.: Мысль, 1973.

3. Абакин Л.И. Экономические реалии и абстрактные схемы // Вопросы экономики. 1996. № 12.

4. Абишев К. Человек. Индивид. Личность. Ама-Ата: "Казахстан", 1978.- 168 с.

5. Авдашева С., Розанова Н. Подходы к классификации рыночных структур в экономике России // Вопросы экономики. 1997. № 6. С. 138-154.

6. Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф. Визер. М.: Экономика, 1992.- 493 с.

7. Автономов В. "Рыночное поведение": рациональный и этический аспект//МЭиМО. 1997. № 12. С.6-13.

8. Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. Экономическая школа. СПб., 1998. - 229 с.

9. Автономов B.C. Человек в зеркале экономической теории. М.: Наука, 1993. - 175 с.

10. Агг А. Мир человека как субъекта производства. Критика К. Марксом концепции человека в буржуазной политической экономии. М.: Прогресс, 1984. - 199 с.

11. Актуальные проблемы политической экономии / Под ред.Н.А. Ца-голова. М.: Изд-во Московск. ун-та, 1979. - 287 с.

12. Акулич М.М. Функционально-целевое согласие: становление и развитие // Социологические исследования. 2002. № 1. С.7-17.

13. Але М. Современная экономическая теория и факты // Thesis. 1994. Т. II. Вып. 4. С. 11-19.

14. Альбер М. Капитализм против капитализма. СПб.: Эконом, школа,1998. 296 с.

15. Альгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. М.: Мысль, 1989.- 187 с.

16. Альтернативы модернизации российской экономики / Под ред. А. Бузгалина, А. Коганова, П. Шульце. М., 1997. - 448 с.

17. Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Доб-ренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - 560 с.

18. Амрекулов Н.А. Тайна культа личности и ее разоблачение: Эпоха сталинизма, логика ее развития и изживания. Ама-Ата: Гылым, 1991. - 240 с.

19. Ананьин О. Исследовательская программа Торстейна Веблена: 100 лет спустя // Вопросы экономики. 1999. № 11. С. 49-62.

20. Андреев И.Л. Происхождение человека и общества. М.: Мысль, 1988.-415 с.

21. Аношина О.Н. Загадки "новой экономики знаний" ("парадокс Со-лоу") // Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. 2000. - №6. - С.3-17.

22. Антипина О.Н. "Постэкономическая общественная формация": объективная тенденция или теоретическая гипотеза? // Вестник Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. 1997. № 2. С. 108-118.

23. Антипина О., Иноземцев В. Диалектика стоимости в постиндустриальном обществе. Статья первая. Технологические и социопсихологические факторы преодоления стоимости // МЭиМО. 1998. № 5.

24. Антипина О., Иноземцев В. Диалектика стоимости в постиндустриальном обществе. Статья вторая. Абстрактный труд и издержки: деструкция стоимости со стороны производства // МЭиМО. 1998. № 6.

25. Аршинов В.И., Савичева Н.Г. Гражданское общество в контексте синергетического подхода // Общественные науки и современность. 1999. № 3. С.131-138.

26. Аузан А.А. Социалистическое самоуправление: политико-экономический аспект // Коммунист. 1986. № 13.

27. Аузан А., Крючкова П. Административные барьеры в экономике: задачи деблокирования // Вопросы экономики. 2001. № 5. С. 73-88.

28. Аукуционек С., Жуков В., Капелюшников Р. Доминирующие категории собственников и их влияние на хозяйственное поведение предприятий // Вопросы экономики. 1998. № 12.

29. Афанасьев В. Вклад австрийской школы в развитие трудовой теории стоимости // Вопросы экономики. 2002. № 2. С. 102-117.

30. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. I. От прошлого к будущему. Новосибирск: "Сибирский хронограф", 1998. - 804 с.

31. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. II. Теория и методология. Словарь. Новосибирск: "Сибирский хронограф", 1998. - 594 с.

32. Балацкий Е.В. Влияние реструктуризации форм собственности на промышленное производство // Проблемы прогнозирования. 1999. № 1. С.41-52.

33. Балестрем К.Г. Homo oeconomicus? Образы человека в классическом либерализме // Вопросы философии. 1999. - № 4. - С. 42-53.

34. Бальцерович JI. Социализм, капитализм, трансформация: Очерки на рубеже эпох / Пер. с польск. М.: "Наука", Изд-во УРАО, 1999. - 352 с.

35. Банковские системы в реформирующихся экономиках. Россия в контексте зарубежного опыта. СПб., ДБ, 2001. - 747 с.

36. Барр Р. Политическая экономия: В 2-х тт. Т. 1: Пер. с фр. - М.: Междунар. отношения, 1995. - 608 с.

37. Барсукова С.Ю. Неформальная экономика: причины развития в зеркале мирового опыта // Проблемы прогнозирования. 2000. № 4. С. 152158.

38. Батищев Г. С. Диалектика творчества. М., 1984. Деп. в ИНИОН АН СССР № 18609.

39. Батищев Г.С. Деятельностная сущность человека как философский принцип // Проблема человека в современной философии. М., 1969. С. 76121.

40. Батищев Г.С. Проблемы и трудности перевода некоторых марксо-вых философских понятий. М., 1987. Деп. в ИНИОН АН СССР. № 30012.

41. Батчиков С., Петров Ю. Корпоративный сектор в переходной экономике // Российский экономический журнал. 1997. № 8. С. 12-20.

42. Баумоль У. Чего не знал Альфред Маршал: вклад XX столетия в экономическую теорию // Вопросы экономики. 2001. № 2. С. 73-107.

43. Бек У. От индустриального общества к обществу риска // Thesis. 1994. Вып. 5. С. 161-168.

44. Беккер Г. Теория распределения времени // США ЭПИ. 1996. № 1,2.

45. Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории: Пер. с англ. М.: ГУ-ВШЭ, 2003. -672 с.

46. Белоусов А. Становление советской индустриальной системы //Россия XXI. 2000. - № 2-3.

47. Белоусов А. Экономика России: стратегические угрозы и альтернативы развития // Экономические стратегии. 2000. № 2. С.39-58

48. Белоусов А.Р. Изменение структуры оборота доходов российской экономики в 1992-1998 г.г.// Проблемы прогнозирования. 1999. № 6. С. 7794.

49. Белянин А. Дэниел Канеман и Верной Смит: экономический анализ человеческого поведения (Нобелевская премия за чувство реальности) // Вопросы экономики. 2003. № 1. С. 4-23.

50. Бел Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999.

51. Бем-Баверк О. Критика теории Маркса / Сост. А.В. Куряев. М., Челябинск: Социум, 2002. - 283 с.

52. Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М.: ЗАО "СВАРОГ и К", 1997.-541 с.

53. Беридзе Т. О субъектах собственности и хозяйствования // Экономические науки. 1991. № 6. С. 79-82.

54. Бирюков В.А. Особенности первоначального накопления капитала в России // Вестник МГУ. Сер. 6. Экономика. 2001. № 4. С. 19-43.

55. Блази Дж.Р., Круз Д.Л. Новые собственники (наемные работники -массовые собственники акционерных компаний): Пер с англ. М.: Дело ДТ, 1995.-320 с.

56. Блауг М. Несложный урок экономической методологии // Thesis. 1994. Т. И. Вып.4. С. 53-68.

57. Бодо Ж. Глобальный капитализм: необходимость в обновлении универсальной модели // МЭиМО. 1998. № 12. С. 94-99.

58. Бранский В.П. Теоретические основания социальной синергетики // Вопросы философии. 2000. № 4. С. 112-129.

59. Бриттан С. Капитализм с человеческим лицом. СПб., 1998. - 399 с.

60. Буайе Р. Теория регуляции: Критический анализ /Пер. с франц. Н.Б. Кузнецовой. М.: Наука для общества, РГГУ, 1997. - 213 с.

61. Бузгалин А. Мутантный капитализм как продукт полураспада му-тантного социализма // Вопросы экономики. 2000. - № 6.

62. Бузгалин А., Коганов А. Экономика: "периодическая система элементов" (к вопросу о структуризации и типологизации экономических систем) // Вопросы экономики. 2001. № 12. С. 46-61.

63. Бузгалин А.В. Переходная экономика. М.: Таурус, 1994.

64. Бузгалин А.В. Экономические субъекты: их отражение в политической экономии и роль в хозяйственной практике // Экономические науки. 1984. № 7.

65. Бузгалин А.В., Дубянская Г.Ю., Корчагина З.А. Раскрепощение человеческого потенциала условие преодоления кризиса отечественной экономики // Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. - 1995. - № 1.

66. Бузгалин А.В., Коганов А.И. Перспективы снятия противоречий глобализации и развития "мирового социального хозяйства" // Философия хозяйства. 2002. № 2.

67. Бузгалин А.В., Коганов А.И. Реализация общенародных интересов. М.: Экономика, 1985. - 104 с.

68. Бум, крах и будущее: Анализ австрийской школы: Пер. с англ. / Сост. А.В. Куряев. М.: "Социум", 2002. - 220 с.

69. Бурстин Дэниел Дж. Сообщества потребления //Thesis. Осень. 1993. Т.1. Вып.З. С. 231-235.

70. Бухарин Н.И. Политическая экономия рантье: Теория ценности и прибыли австрийской школы. М.: Орбита. Моск. фил., 1988. - 191 с.

71. Бьюкенен Джеймс М. Сочинения. Пер. с англ. Серия: "Нобелевские лауреаты по экономике". Т.1. / Фонд экономической инициативы; Гл. ред. кол.: Нуреев P.M. и др. / М.: "Таурус Альфа", 1997. 560 с.

72. Вазюлин В.А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. 327 с.

73. Вайзе П. Homo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наук // THESIS 1993. -.Т.1. - Вып. 3.

74. Вайнштейн Апьб. JI. Избранные труды: В двух книгах. Кн. 2. Народное богатство и народный доход России и СССР. М.: Наука, 2000. - 560 с.

75. Валентей С.Д. Развитие общества в теории социальных альтернатив. М.: Институт экономики РАН, 1994. - 139 с.

76. Валерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: Изд-во "Университетская книга", 2001.

77. Валерстайн И. Глобализация или переходный период? // Экономические стратегии. 2000. № 2. С. 15-26.

78. Ван дер Bee Г. История мировой экономики. 1945-1990 (пер. с фр.). М.: Наука, 1994. - 413 с.

79. Васильев B.C. У времени в плену. Российские реалии и теория Г. Беккера // США ЭПИ. 1996. № 4. С. 15-27.

80. Васильев B.C. Франклин Д. Рузвельт и Джон М. Кейнс: Экономическая политика в годы "Великой депрессии" // США. Канада: экономика, политика, культура. 2001. № 10. С. 73-85; № 11. С. 96-112.

81. Вебер М. Развитие капиталистического мировоззрения // Вопросы экономики. 1993. № 8. С. 153-159.

82. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

83. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.

84. Великие государственные деятели России: Учеб. пособие для вузов. / Под ред. А.Ф. Киселева. М.: ВЛАДОС, 1996. - 464 с.

85. Верховин В.И. Экономическая социология. По ред. к.э.н. Демина В.И. М.:"ИМТ", 1998. - 445 с.

86. Вильховченко Э. Место человека в новейшем производстве и проблема технологического трудовытеснения в развитых странах // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5. С. 60-72.

87. Винслав Ю., Лисов В. Становление ходинговых компаний: правовое и организационное обеспечение // Российский экономический журнал. 2000. № 5-6.

88. Воейков М.И. Политико-экономическая интерпретация русской революции //Экономико-философские тетради. Журнал современной социальной мысли. 2003. Выпуск 1. С. 97-130.

89. Воейков М.И.Споры о социализме: о чем пишет русская интелигенция. М.: Экономическая демократия, 2001. - 145 с.

90. Возрождение экономики России: путь в XXI век. М: Наука, 2000.269 с.

91. Воспроизводство и экономический рост / Под ред. проф. В.Н. Чер-ковца, доц. В.А. Бирюкова. М: Экон. фак-т, ТЕИС, 2001. - 282 с.

92. Гавра Д.П. Социальные институты // Социально-политический журнал. 1998. № 2. С. 123-132.

93. Гайдар Е. Аномалии экономического роста: Учеб. пособ. для вузов. М.: ИЧП "Изд-во Магистр", 1997. 229 с.

94. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

95. Гегель Г. В.Ф. Феноменология духа. М.: Наука, 2000. - 495 с.

96. Герасименко В.В. Финансовое регулирование в период рыночной трансформации. М.: МГУ, 1999.

97. Гинс Г.К. Предприниматель. 2 -е издание. М.: Посев, 1992. -223 с.

98. Глазьев С. Пути преодоления инвестиционного кризиса // Вопросы экономики. 2000. № 11. С. 13-26.

99. Гносеология в системе философского мировоззрения. М., 1983.

100. Гойло B.C. Проблемы интелектуального труда // США: ЭПИ. 1995. № 6. С. 23-36.

101. Гольц Г.А. Культура и экономика: поиски взаимосвязей // Общественные науки и современность. 2000. № 1. С. 23-35.

102. Гребнев Л.С. Человек в экономике: теоретико-методологический нализ. Автореф. дисс. на соиск. уч. степени д.э.н. М.: Росс. акад. управления, 1992.

103. Гредин Г.Н. Основные субъекты социалистического производства и их экономические интересы. Кемерово, 1984. Деп. в ИНИОН. № 19462.

104. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. М.: Политиздат, 1987. - 368 с.

105. Гугняк В.Я. Институциональная парадигма в политической экономии: На примере Франции. М.: Наука, 1999. - 174 с.

106. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмоствующего большинства. М., 1990.

107. Гэбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969. - 480 с.

108. Давыдов Ю. Н. Метатеоретические устои социологии XIX века. Введение // История теоретической социологии. В 5 томах. Т. М.: ИЧП "Изд-во Магистр", 1997. - 448 с.

109. Дарендорф Р. Тропы из утопии / Пер. с нем. Б.М. Скуратова, B.JI. Близнекова. М.: Праксис, 2002. - 536 с.

110. Деленян А.А., Московский А.И. Кризисная экономика и формы использования трудового потенциала России //Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. 1995. - № 4.

111. Демидова JI. Сфера услуг в постиндустриальной экономике // МЭ и МО. 1999. №2. С. 24-32.

112. Дерябина М. Реструктуризация российской экономики через передел собственности и контроля // Вопросы экономики. 2001. № 10. С. 55-69.

113. Джевонс С. Основы науки. Трактат о логике и научном методе Стенли Джевонса. Пер. со второго англ. издания М. Антоновича. СПб.: Изд-е Л.Ф. Пантелеева, 1881.

114. Диалектика свободы как творчества. Ама-Ата: Наука, 1989.232 с.

115. Диалектическое противоречие. М.: Политиздат, 1979. - 343 с.

116. Дискин И. Реформы и элиты: институциональный аспект // Общественные науки и современность. 1995. № 6. С.29-41.

117. Дискин И.Е. Переходная экономика: проблемы институциализа-ции//Проблемы прогнозирования. 1996. № 2. С. 124-135.

118. Добрынин А.И., Дятлов С.А., Цыренова Е.Д. Человеческий капитал в транзитивной экономике: формирование, оценка, эффективность использования. СПб.: Наука, 1999. 309 с.

119. Дорошенко М.Е. Анализ неравновесных состояний и процессов в макроэкономических моделях. М.: ТЕИС, 2000. - 206 с.

120. Дунаев Э.П. К вопросу о синтезе трудовой теории стоимости и теории предельной полезности // Вестник МГУ. Сер.6. Экономика. 2002. № 4. С. 3-13.

121. Дунаев Э.П. О формах реализации социалистической собственности // Вопросы экономики. 1988. № 8.

122. Дунаев Э.П. Создание финансово-промышленных групп в России // Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. 1994. № 4.

123. Дюмон JI. Homo aequalis. Генезис и расцвет экономической идеологии / Пер. с фр. М.: NOTA BENE, 2000.

124. Дятлов С.А. О теории информационной экономики // Общество и экономика. 1995. № 3. С.29-39.

125. Евсеенко А.В., Некрасовский К.В. О японских "сюданах" // Российский экономический журнал. 1995. №

126. Евстигнеев В.Р. Идеи И. Пригожина в экономике. Нелинейность и финансовые системы // Общественные науки и современность. 1998. № 1. С. 112-121.

127. Евстигнеева JI. Новая эпоха новая наука (о книге "экономическая социодинамика". Гринберг Р., Рубинштейн А. - М.: ИСЭ - ПРЭСС, 2000.) // Вопросы экономики. 2001. № 4.

128. Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Макрорегулирование в переходной экономике: вопросы теории //Вопросы экономики. 1997. № 8.

129. Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Проблема синтеза общеэкономической и институционально-эволюционной теории // Вопросы экономики. 1998. №8. С. 97-114.

130. Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Российская реформа в контексте теории Кейнса // Вопросы экономики. 1997. № 3.

131. Егоров И. Свобода, детерминизм и индетерминизм в свете идей И. Пригожина // МЭиМО. 1999. № 2. С. 104-115.

132. Заостровцев А. Рентоориентированное поведение: потери для общества // Вопросы экономики. 2000. № 5. С. 31-44.

133. Заславская Т. Социально-трансформационная структура России // Общество и экономика. 1999. № 3-4.

134. Заславская Т.И. Социентальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2003. - 568 с.

135. Заславская Т.И. Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри / ВЦИОМ, Моск. высш. школа соц. и экон. наук. М., 1997.

136. Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности. М. Политиздат, 1986. 223 с.

137. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII XX вв.) / Пер. с нем. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. - 302 с.

138. Зидер Р. Что такое социальная история? Разрывы и преемственность в освоении "социального" // Thesis. Зима. 1993. Т.1. Вып.1. С. 163-178.

139. Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М.: Наука, 1994.

140. Зяблюк Р.Т. Трудовая теория стоимости и полезность. М.: ТЕИС, 2001.-448 с.

141. Иванов Н. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 2, 3.

142. Ивашкин Е.И. Социологическое исследование страховых компаний // Проблемы прогнозирования. 2000. № 2.

143. Ивлева Г.Ю. Основные закономерности развития и трансформации собственности: Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д-ра эк. наук / ФА при Правительстве Рос. Фед. М. 2001. - 36 с.

144. Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997.

145. Ильенков Э.В. Искусство и коммунистический идеал. Избранные статьи по философии и эстетике. М.: Искусство, 1984. - 349 с.

146. Ильенков Э.В. Проблема идеального //Вопросы философии. -1979. №№ 6,7.

147. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: Изд-во МГУ, 1997. - 384 с.

148. Ингхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества //Полис. 1997. № 4.

149. Инновационная экономика / Под общей редакцией А.А. Дынкина и Н.И. Ивановой. М.: Наука, 2001. - 294 с.

150. Иноземцев B.JI. За пределами экономического общества: Научное издание. М.: "Academia" - "Наука", 1998. - 640 с.

151. Иноземцев B.JI. Очерки истории экономической общественной формации: Научное издание. М.: Таурус Альфа, Век, 1996. - 400 с.

152. Иноземцев B.JI. Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе // Вопросы философии. 2000. № 12.

153. Институциональная экономика: Учеб. пособие / Под рук. акад. Д.С. Львова. М.: ИНФРА-М, 2001. - 318 с.

154. Ионов И.Н. Парадоксы российской цивилизации // Общественныенауки и современность. 1999. № 5. С. 115-127.

155. Ионов И.Н. Российская цивилизация, IX начало XX в. - М.: Просвещение, 1995. - 320 с.

156. Ионов И.Н. Россия и мировая цивилизация // Отечественная история. 1992. - № 4.

157. Исаев И.А. Метафизика Власти и Закона. У истоков политико-правового сознания. М.: Юристъ, 1998. - 256 с.

158. История предпринимательства в России / Книга вторая. Вторая половина 19 начало 20 века. - М.:РОССПЭН, 1999. - 575 с.

159. История предпринимательства в России / Книга первая. От средневековья до середины 19 века. М.:РОССПЭН, 2000. - 480 с.

160. Кадомцева С.В. Экономические основы системы социальной защиты. М., 1997. - 247 с.

161. Камерон Р. Краткая экономическая история мира. От палеолита до наших дней / Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2001. - 544 с.

162. Капелюшников Р. Крупнейшие и доминирующие собственники в российской промышленности // Вопросы экономики. 2000. № 1. С. 99-119.

163. Капелюшников Р. Собственность и контроль в российской промышленности // Вопросы экономики. 2001. № 12. С. 103-124.

164. Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). М.: ИМЭМО РАН, 1990. -90 с.166. "Капитал" Маркса, философия и современность. М.: Наука, 1968. - 759 с.

165. Кастельс М. Глобальный капитализм // Экономические стратегии. 2000. № 3.

166. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: Пер. с англ. под науч. ред. О.И.Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.

167. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики. М.: "ЭКОНОВ", "Ключ", 1993.

168. Кенэ Ф. Избранные произведения. М.: Соцэкгиз, 1960.

169. Китов А.И. Экономическая психология. М.: Экономика, 1987.303 с.

170. Клейнер Г. Парадокс об акторе (о книге "Российская промышленность: институциональное развитие) // Вопросы экономики. 2003. № 2. С. 149-153.

171. Клейнер Г. Современная экономика России как "экономика физических лиц" // Вопросы экономики. 1996. № 4.

172. Клейнер Г. Эволюция и реформирование промышленных предприятий: 10 лет спустя // Вопросы экономики. 2000. № 5. С. 62-74.

173. Климов Н. Взаимообусловленность и взаимодействие экономического роста и хозяйственно-политического механизма // Экономические стратегии. 1999. № 1. С. 127-147.

174. Козловски П. Принципы этической экономии / Пер. с нем. СПб.: "Экономическая школа", Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов, Высшая школа экономики, 1999. - 344 с.

175. Козловски П. Этика капитализма. Эволюция и общество. Спб.: "Экономическая школа", 1996. - 158 с.

176. Коганов А.И. К вопросу о власти кланово-корпоративных групп в России. // Вопросы экономики. 2000. № 6. С. 114-125.

177. Коганов А.И. Опыт четырех модернизаций в экономике России и проблема догоняющей модернизации в постиндустриальную эпоху // Философия хозяйства. 2002. № 1.

178. Коганов А.И. Путь к социализму: трагедия и подвиг. М.: Экономика, 1990. - 173 с.

179. Колесникова JI.А. Порядок для хаоса: государство и предпринимательство в переходной экономике / Под ред. Б.К. Злобина. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-276 с.

180. Колонтай В. На стыке естественных и общественных наук: вклад И. Пригожина // МЭиМО. 1998. № 4. С. 136-142.

181. Корнай Я. Дефицит. М.: Наука, 1990. - 607 с.

182. Корнай Я. Системная парадигма // Общество и экономика. 1999. № 3,4.

183. Корняков В. Государственно-корпоративное направление развитой экономики // Экономист. 2000. № 5. С. 74-80.

184. Костюк В.Н. Нестационарная стоимость товаров, услуг и капитала // Общественные науки и современность. 2002. № 1. С. 118-127.

185. Коуз Р. Фирма, рынок и право. М.: "Дело ТД", 1993.- 192 с.

186. Коукер К. Сумерки Запада. / Пер. с англ. М.: Московская школа политических исследований, 2000. - 272 с.

187. Кочанов П., Кушнир И. Скрытые "группы интересов" как фактор перераспределения ресурсов // Общество и экономика. 2001. № 1. С. 57-66.

188. Красникова Е. Рыночная трансформация российской экономики как процесс первоначального накопления капитала // Вопросы экономики. 2001. №2. С. 142-154.

189. Критический марксизм: продожение дискуссий /Под ред. Бузга-лина А.В. и Коганова А.И. М., 2001. - 495 с.

190. Кронрод Я.А. Законы политической экономии социализма. Очерки методологии и теории. М.: Мысль, 1966. - 581 с.

191. Кто и куда стремится вести Россию?. Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001. - 384.

192. Куда идет Россия?. Власть, общество, личность / Под общ. ред. Т. И. Заславской. М., 2000.

193. Куда идет Россия?. Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год / Под общ. ред. Т. И. Заславской. М.: Логос, 1999.

194. Кузнецов Н.А., Мусхелишвили Н.Л., Шрейдер Ю.А. Информационное взаимодействие как объект научного исследования // Вопросы философии. 1999. № 1.

195. Кузнецов Ю. Инвестиционный кризис в России с позиций австрийской школы // Вопросы экономики. 2000. № 12. С. 95-107.

196. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М.: Политиздат, 1986. - 399 с.

197. Куликов В. В очередной раз о характере реформационных преобразований российской экономики и об их уроках // Российский экономический журнал. 2003. № 1. С. 3-17.

198. Кульков В.М. Смешанная экономика (теоретико-методологические аспекты) // Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика. 1996. № 5.

199. Кульман А. Экономические механизмы /Пер. с фр. М.: Прогресс, УНИВЕРС, 1993. - 192 с.

200. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. - 251с.

201. Курц Х.Д. Капитал, распределение, эффективный спрос / Пер. с англ. под ред. И.И. Елисеевой. М.: Аудит,ЮНИТИ, 1998. - 294 с.

202. Ламперт X. Социальная рыночная экономика. Германский путь. -М.: "Дело ТД", 1994. 224 с.

203. Лапин Н.И. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры // Социологические исследования. 2000. № 7. С.3-11.

204. Латова Н.В., Латов Ю.В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне // Общественные науки и современность. 2001. № 4. С. 3143.

205. Лезурн Ж. Основные элементы теории полезности // Thesis. Осень 1993. Т.1. Вып. 3. С. 10-15.

206. Ленин В.И. Аграрная программа русской социал-демократии //Пон. Собр. Соч. Т. 6.

207. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности. М.: Политиздат, 1986. -XII, 610 с.

208. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1977.

209. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. -М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.

210. Лихачев Д.С., Панченко A.M. "Смеховой мир" Древней Руси. Л.,1976.

211. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история. М.:"Языки русской культуры", 1999. - 464 с.

212. Маевский В. Эволюционная теория и технологический прогресс // Вопросы экономики. 2001. № 11. С. 4-17.

213. Майминас Е. Информационное общество и парадигма экономической теории // Вопросы экономики. 1997. № 11. С. 86-95.

214. Макаревич Л. Российские неофициальные финансово-промышленные группы: опыт самоорганизации и привлечения ресурсов // Общество и экономика. 2000. № 9-10. С. 135-200.

215. Макаров В. О применении метода эволюционной экономики // Вопросы экономики. 1997. № 3. С. 18-26.

216. Макарычев А.С. Принципы и параметры общественного выбора // Полис. 1995. № 4. С. 184-186.

217. Макашева Н. Этика и экономическая теория // Общественные науки и современность. 1992. - № 3. - С. 13-19.

218. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Гума-нит. изд. центр ВЛАДОС, 1996.

219. Малахов С. Трансакционные издержки в российской экономике // Вопросы экономики. 1997. № 7. С. 77-86.

220. Маков Л. Некоторые черты "новой экономики": взгляд с близкого расстояния // МЭ и МО. 2001. № 12.

221. Мамардашвили М. Мой опыт нетипичен. СПБ.: Азбука, 2000.400 с.

222. Мамардашвили М. Стрела познания (набросок естественноисто-рической гносеологии). М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 304 с.

223. Мамедов О.Ю. Производственное отношение: политико-экономическая модель (материалы к спецкурсу). Ростов н/Д.: "Феникс", 1997. - 288 с.

224. Манхейм К. Диагноз нашего времени. Пер с нем. и англ. М.: Юристъ, 1994. - 700 с.

225. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т.З. - С. 7-544.

226. Маркс К. Капитал. Т.1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т.23.

227. Маркс К. Капитал Т.2 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд.1. Т.24.

228. Маркс К. Капитал Т.З // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. -Т.25. - Ч.1Д1.

229. Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 42.

230. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов. Первоначальный вариант "Капитала". Ч. 1,11 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд.1. Т. 46. Ч. I, II.

231. Маркс К. Форма стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 49.

232. Маршал А. Принципы экономической науки. В 3-х тт. М.: Прогресс, 1993.

233. Массовый утилитаризм как импульс динамики общества // Общественные науки и современность. 1998. - № 6.

234. Материалы конференции "Переходная экономика: закономерности, модели, перспективы" // Вестник МГУ. Серия 6. Экономика. 1996. -№1.

235. May В. Политическая экономия, Мэнсэр Осон и проблемы посткоммунистической трансформации //Диалог. № 4. С. 41-43.

236. Мезоэкономика переходного периода: Рынки, отрасли, предприятия. М.: Наука, 2001. - 516 с.

237. Менар К. Экономика организаций: Пер. с франц. / Под ред. А.Г. Худокормова. М.: ИНФРА-М, 1996.- 160 с.

238. Меньшиков С. Экономика России: практические и теоретические вопросы перехода к рынку. М.: Межд. отн-я, 1996. - 368 с.

239. Мизес JI. фон. Либерализм в классической традиции //bttp://www.ice.ru/liberterium/libraiy/mises/mises.html.

240. Мизес Л. фон. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность. М.: Дело, 1993. - 240 с.

241. Мизес фон Л. О некоторых распространенных заблуждениях по поводу предмета и метода экономической науки // THESIS 1994. -.Т.2. -Вып. 4.

242. Мизес фон Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М.: "Catallaxy", 1994. - 416 с.

243. Мизес фон Л.Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. М.: Экономика, 2000. - 878 с.

244. Мир в 2000 году: "The Economist"; "Эксперт". М., 2000.

245. Модильяни Ф., Милер М. Сколько стоит фирма? Теорема ММ: Пер. с англ. М.: Дело, 2001. - 272 с.

246. Моисеев Н.Н. Универсум. Информация. Общество. М.: Устойчивый мир, 2001.-200 с.

247. Московский А.И. Институциональная экономика: Вводный курс. -М.: ТЕИС, 2003.-49 с.

248. Московский А.И. О предмете и методе современной экономической науки // Вестник МГУ. Сер. 6. Экономика. 2002. № 3. С.21-39.

249. Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии / Пер. с франц. М.: Издательская фирма "Восточная литература" РАН, 1996. - 360 с.

250. Мочерный С.В. Сущность и эволюция капиталистической со-бтвенности. М.: Мысль, 1978. - 188 с.

251. Мясникова Л. "Новая экономика" в пространстве постмодерна // МЭиМО. 2001. № 12.

252. Найт Ф.Х. Риск, неопределенность и прибыль / Пер. с англ. М.: Дело, 2003. - 360 с.

253. Неклесса А. "Паке Экономикана": новое геоэкономическое мироустройство // Экономические стратегии. 1999. № 1.

254. Нельсон Ричард Р., Уинтер Сидней Дж. Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 2002. - 536 с.

255. Нестеренко А. О чем не сказал Уильям Баумоль: вклад XX столетия в философию экономической деятельности // Вопросы экономики. 2001. №7. С. 4-17.

256. Нестеренко А.В. Демократия: проблема субъекта// Общественные науки и современность. 2002. № 4. С. 49-54.

257. Неформальная экономика. Россия и мир. / Под ред. Теодора Шанина. М.: Логос, 1999. - 576 с.

258. Новая газета. 11-13 ноября. 2002.

259. Новая постиндустриальная вона на Западе. Антология. М.: Аса-demia, 1999. - 640 с.

260. Новая технократическая вона на Западе. М.: Прогресс, 1986.456 с.

261. Новая технология и организационные структуры / Под ред. Й.Пиннингса, А.Бьюитандама. М., 1990.- 269 с.

262. Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение //Thesis. 1993. Т.1. Вып. 2. С. 69-91.

263. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер с англ. А.Н. Нестеренко. М.: Фонд экономической книги "Начала", 1997. - 180 с.

264. Нуреев Р. Социальные субъекты постсоветской России: история и современность //Адрес в Интернете: http: //ie.boom.ru/Nureev/article

265. Нуреев Р. Теории развития: институциональные концепции становления рыночной экономики // Вопросы экономики. 2000. № 6. С. 126-145.

266. Нуреев Р. Теории развития: неоклассические концепции становления рыночной экономики // Вопросы экономики. 2000. № 5. С. 145-158.

267. Нуреев P.M., Рунов А.Б. Назад к частной собственности или вперед к частной собственности? // Общественные науки и современность. 2002. №5. С. 5-23.

268. Олейник А.Н. Институциональная экономика : Учебное пособие. -М.: ИНФРА М, 2000. - 416 с.

269. Олейник А.Н. Институциональные аспекты социально-экономических трансформаций. М.: ТЕИС, 2000. - 158 с.

270. Осон М. Упущенная выгода // Диалог. 1994. № 3. С. 37-40.

271. Ольсевич Ю. Хозяйственная трансформация и трансформация теории // Вопросы экономики. 1998. № 5. С. 14-28.

272. Осипов Ю. Экономическая цивилизация и научная экономия // Экономическая теория на пороге XXI века 3 / Под ред. Ю. М. Осипова, Е.С. Зотовой. - М.: Юристъ, 2000. С. 9-40.

273. Осипов Ю. Экономическая цивилизация и философия хозяйствования // Экономические стратегии. 1999. № 1.

274. Основные положения новой экономической программы развития России до 2010 года, Ссыка на домен более не работаетeconom/program/econ.HTM

275. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исслед. по истории морали: Пер. с польск. / Общ. ред. А.А. Гусейнова. М.: Прогресс, 1987. - 528 с.

276. От аграрного общества к государству всеобщего благоденствия. Модернизация Западной Европы с XV в. до 1980-х гт. М.: "Российская всеобщая энциклопедия" (РОССПЭН), 1998. - 432 с.

277. Отмахов П.А. Концепция метода Метона Фридмена // Вестник МГУ. Сер.6. Экономика. 1992. № 6.

278. Очерки политической экономии социализма / Под ред. Н.П. Фе-доренко. М.: Наука, 1988. - 400 с.

279. Панарин А.С. Народы без элит: между отчаянием и надеждой // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. 2002. № 1. С. 19-46.

280. Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во МГУ, 1999. - 288 с.

281. Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000. - 464 с.

282. Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: особенности становления и современного этапа развития // Проблемыпрогнозирования. 2002. № 1. С. 29-46.

283. Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: специфические черты, модели его организации // Проблемы прогнозирования. 2002. № 2. С. 83-97.

284. Патнэм Р. Процветающая комьюнити, социальный капитал и общественная жизнь // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 4. С. 77-86.

285. Перегудов С.П, Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. М.: Эдиториал УРСС, 1999. -352 с.

286. Петраков Н.Я. Русская рулетка: экономический эксперимент ценою 150 милионов жизней / Ред. кол.: Д.С. Львов (пред.) и др. М.: "Изд-во "Экономика", 1998. - 286 с.

287. Петров Ю. Реформа корпоративных институтов и создание социального рыночного хозяйства // Российский экономический журнал. 2000. № 5-6. С. 51-56.

288. Печерских Н. Проблема субъекта эволюционной экономики // Вопросы экономики. 2002. № 2. С. 118-129.

289. Пиирайнен Т., Турунцев Е. Оттакиваясь от Макса Вебера: к пониманию процессов социальной трансформации в России // Вопросы экономики. 1998. № 7. С. 65-77.

290. Плеханов Г.В. История русской общественной мысли: В 3 т. Т. 3.// Соч. Т. XXII. - М., Л., 1925.

291. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени /Пер. с англ. СПб.: Алетейя, 2002. - 320 с.

292. Полак Р. Трансакционный подход к изучению семьи и домашнего хозяйства // Thesis. 1994. Вып. 6. С.50-76.

293. Политическая экономия/ Под ред .А.В. Сидоровича. М.,1993.

294. Пономарев Л.Н. и др. Экономическая культура: (сущность, направления развития). М.: Мысль, 1987. - 269 с.

295. Попов В.Д. Экономическое сознание: сущность, формирование и роль в социалистическом обществе. М.: Мысль, 1981. - 239 с.

296. Пороховский А.А. Новая экономика: Американский вызов // США Канада. 2001. № 6.

297. Пороховский А.А. Большой бизнес: путь к господству : Империализм и товарные отношения. М.: Мысль, 1985. - 207 с.

298. Пороховский А.А. Вектор экономического развития. М.: ТЕИС, 2002. - 304 с.

299. Пороховский А.А. Экономические отношения в монополистических объединениях: (на примере промышленных концернов). М.: МГУ, 1979.- 160 с.

300. Портер М. Международная конкуренция: Пер. с англ. М.: Меж-дунар. отношения, 1993. - 896 с.

301. Постижение Маркса (по материалам международной научной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения К. Маркса) / Под ред. Ю.М. Осипова, Е.С. Зотовой. М.: Издание Московского университета; ТЕИС, 1998. 376 с.

302. Преодоление времени (по материалам международной научной конференции, посвященной творческому наследию С.Н. Бугакова) / Под ред. Ю.М. Осипова, В.М. Кулькова, Е.С. Зотовой. М.: Изд. Моск. ун-та, ТЕИС, 1998.

303. Пригожин А.И. Проблема субъекта в центре приватизации // Социологические исследования. 1992. № 3.

304. Природа фирмы / Под ред. О.И. Уильямсона и С.Дж. Уинтера. -М.: Дело, 2001.-360 с.

305. Проблема субъекта и объекта в марксистской философии. Ама-Ата: "Казахстан", 1975.- 192 с.

306. Производство как общественный процесс (актуальные проблемы теории и практики /Отв. ред. В.И. Тостых. М.: Мысль, 1986. - 350 с.

307. Псевдонаучное знание в современной культуре (материалы "круглого стола") //Вопросы философии. 2001. № 6. С. 3-31.

308. Радаев В. Есть ли перспектива у российской политической экономии // Российский экономический журнал. 1998. № 9, 10.

309. Радаев В.В. Экономическая социология. Курс лекций: Учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 1998. - 368 с.

310. Радаев В.В. Экономические интересы при социализме. М. 1971.335 с.

311. Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 1996. - 318 с.

312. Радыгин А., Архипов С. Собственность, корпоративные конфликты и эффективность (некоторые эмпирические оценки) // Вопросы экономики. 2000. № 11. С.114-133.

313. Радыгин А., Сидоров И. Российская корпоративная экономика: сто лет одиночества? // Вопросы экономики. 2000. № 5. С. 45-61.

314. Развитие капитализма в России сто лет спустя / Под ред. Ю.М. Осипова, О.В. Иншакова, Е.С. Зотовой. - М. - Вогоград, 1999. - 608 с.

315. Распад СССР: 10 лет спустя. Доклады и выступления на научной конференции 21-24 июня 2001 г. в Российской государственной библиотеке. Под ред. А.В. Бузгалина. Т. 1. М., 2001.

316. Рашковский Е. Постмодерн: культурная революция или культурная контреволюция? // МЭ и МО. 1999. № 7,9.

317. Режабек Е.Я. Капитализм: проблема самоорганизации. Ростов н/ Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1993. 320 с.

318. Рих А. Хозяйственная этика / Пер. с нем. Е.М. Довгань. Отв ред. В.В. Сапов. М.: Посев, 1996. - 810 с.

319. Роббинс Л. Предмет экономической науки // Thesis. 1993. Т. 1. Вып. 1.С. 12-19.

320. Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции / Пер. с англ., общ. ред. И.М. Осадчей. М.: Прогресс, 1986. - 472 с.

321. Рогачев С.В. Диалектика объективного и субъективного в экономике развитого социализма (Политэкономический аспект). М.: Мысль, 1979. - 279 с.

322. Розанова Н. Эволюция взглядов на природу фирмы в Западной экономической науке // Вопросы экономики. 2002. № 2. С.50-67.

323. Розанова Н.М. Фирма в экономической системе. М.: ТЕИС, 1998. - 287 с.

324. Россия в цифрах: Крат. стат. сб. / Госкомстат России. М., 2001.397 с.

325. Россия: Социальные силы и пути преодоления системного кризиса. Доклады и выступления. Под ред. А.В. Бузгалина. М.: Экономическая демократия, 2000.

326. Рубе В.А. Малый бизнес: история, теория, практика. М.: ТЕИС, 2000.-231 с.

327. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии. М., 1946.

328. Рудакова И.Е. Капиталистическая монополия: ее политико-экономическая природа и формы экономической реализации. М., 1976.

329. Рудакова И.Е. Методологические проблемы теории империализма. -М., 1983.

330. Рыночная система России: эволюция экономической роли государства / Под ред. А.А. Пороховского. М.: Экономический факультет, ТЕИС, 2000. - 342 с.

331. Саймон Г. Методологические основания экономики // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1989 1990. - М.: Наука, 1991. С. 91-109.

332. Самуэльсон Пол. А. Принцип максимизации в экономическом анализе // Thesis. 1993. Т. 1. Вып. 1.

333. Сапир Ж. К экономической теории неоднородных систем: Опыт исследования децентрализованной экономики: Пер. с фр. М.: ГУ ВШЭ, 2001.-248 с.

334. Семенов А. Субъекты собственности и управления в рыночной экономике и их функции // Проблемы теории и практики управления. 1994. № 6. С.62-68.

335. Сен А. Об этике и экономике / Пер. с англ. М.: Наука, 1996. - 160с.

336. Серегина С.Ф. Роль государства в экономике. Синергетический подход. М.: ДИС, 2002. - 288 с.

337. Сидоров А.А., Байнев В.Ф. Информация как экономическая категория//ЭКО. 2000. №8.

338. Сидорович А., Суханов Е. О единстве и различии экономической и юридической сторон социалистической собственности // Экономические науки. 1990. № 11. С. 63-72.

339. Симмонс Дж., Мэре У. Эффективное предприятие: собственность трудящихся и самоуправление (Американский опыт участия работников в собственности и управлении). М.: "Слово", 2001.- 299 с.

340. Слепенкова Е.М. Становление акционерной собственности в современной российской экономике // Вестник. МГУ. Сер. 6. Экономика. 2000. №4. С. 13-29.

341. Смешанное общество: Российский вариант. М.: Наука, 1999.328 с.

342. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов //Антология экономической классики. В 2-х томах. Т.1. М., 1991.

343. Смит А. Теория нравственных чувств. СПб, 1868.

344. Собственность в экономической системе России / Под ред. В.Н. Черковца, В.М. Кулькова. М.: Экон. фак-т МГУ, ТЕИС, 1998.

345. Совершенствование производственных отношений социализма / Под ред. Э.П. Дунаева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986.

346. Советско-американский симпозиум экономистов (Москва, 8-21 июня 1976г.) М.: Прогресс, 1978.-239 с.

347. Современная Россия и социализм (опыт непредвзятой дискуссии) /Под ред. Ю.М.Осипова, Е.С.Зотовой. М.: ИТРК, 2000.

348. Современная экономическая теория: проблемы разработки и преподавания / Под ред. К.А. Хубиева. М.: Экон. фак-т МГУ, ТЕИС, 2002. - 751 с.

349. Содержание, логика и структура современной экономической теории / Под ред. К.А. Хубиева. М.: Экон. фак-т МГУ, ТЕИС, 2000.

350. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. Пер. с англ. М.: ИНВРА-М, 1999. - 262 с.

351. Социализм: между прошлым и будущим / Ред.-сост. В.П. Киселев, И.М. Клямкин. М.: Прогресс, 1989. - 424 с.

352. Социум XXI века: рынок, фирма, человек в информационном обществе / Под ред. А.И. Коганова. М.: Экономический факультет, ТЕИС, 1998. - 279 с.

353. Сраффа П. Производство товаров посредством товаров. Прелюдия к критике экономической теории / Пер. с англ. под ред. И.И. Елисеевой. М.: ЮНИТИ - ДАНА, 1999. - 160 с.

354. Старк Г.В. Социологический анализ познавательного процесса в "Теориях прибавочной стоимости" Карла Маркса. Изд-во Ростовского унта, 1976. - 152 с.

355. Стиглер Дж., Беккер Г. О вкусах не спорят // США: ЭПИ. 1994.1.

356. Стиглиц Д. Альтернативные подходы к макроэкономике: методологические проблемы и неокейнсианство // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 5, 6,7.

357. Сухарев О.С. Институциональная теория и экономическая политика (К новой теории передаточного механизма в макроэкономике). / Кн. 1. Институциональная теория. Методологический эскиз. М.: ИЭ РАН, 2001. -576 с.

358. Тамбовцев В. Институциональная динамика в переходной экономике // Вопросы экономики. 1998. № 5. С. 29-40.

359. Тамбовцев B.JI. Контрактная модель стратегии фирмы. М.: ТЕИС, 2000. - 83 с.

360. Тамбовцев B.JI. Государство и переходная экономика: пределы управляемости. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1997. - 125 с.

361. Тарновский К.Н. Мекая промышленность России в конце XIX -начале XX в. М.: Наука, 1995. - 269 с.

362. Текеи Ф. К теории общественных формаций. Проблемы анализа общественных форм в теоретическом наследии К. Маркса. М., 1975. - 271 с.

363. Теоретические и практические аспекты экономического развития (Результаты работ по грантам российских и международных фондов). М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1997. - 226 с.

364. Теория потребительского поведения и спроса (Серия "Вехи экономической мысли" Вып. 1). Под ред. В.М. Гальперина. СПб.: Экономическая школа, 1993. - 380 с.

365. Теория социально-экономических трансформаций. Альманах. Выпуск 1. На пути к глобальному постиндустриальному обществу: шансы России / Под ред. А.В. Бузгалина. М.: Слово, 2001. - 359 с.

366. Теория фирмы / Под ред. В.М. Гальперина.- СПб.: Экономическая школа, 1995. ("Вехи экономической мысли"; Вып. 2). 534 с.

367. Теория хозяйственного порядка: "Фрайбурская школа" и немецкий неолиберализм: Пер. с нем. / Составл., предисл. и общ. ред. В. Гутника. -М.: ЗАО "Изд-во "Экономика", 2002. 482 с.

368. Тернер Джонатан. Аналитическое теоретизирование // Thesis.1994. Т.2. Вып. 4. С. 119-155.

369. Тоффлер Э. Третья вона. М.: "Фирма "Издательство ACT", 1999. - 784 с.

370. Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы "круглого стола") // Вопросы философии. 2000. № 1. С. 3-32.

371. Третьяк В. Анализ отраслевой организации рынков (курс лекций) // Российский экономический журнал. 2001. № 5-6, 7, 9, 10; 2002. №1,2.

372. Третьяк В. Прямые хозяйственные связи в экономике. JL, 1986.

373. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.: Научный мир, 1998. - 204 с.

374. Уильямсон О. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая контрактация". СПб.: Лениздат, 1996. - 702 с.

375. Уильямсон О.И. Поведенческие предпосыки современного экономического анализа // THESIS. 1993. Т. 1. Вып. 3. С. 39-49.

376. Фавро О. Экономика организаций // Вопросы экономики. 2000. № 5. С. 4-17.

377. Федорович В.А. Американский капитализм и государственное хозяйствование. М., 1979.

378. Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. 2000. № 4. С. 3-27.

379. Философия. Мировоззрение. Практика. Ама-Ата: Наука, 1987.280 с.

380. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1989.

381. Формирование российской модели рыночной экономики: противоречия и перспективы: Междунар. науч. конф. "Ломоносовские чтения": 2426 апреля 2002 г.: Материалы для обсуждения / Отв. за вып. К.А. Хубиев, -М.: МАКС Пресс, 2002.

382. Формирование экономической системы России в координатах мирового развития / Под ред. К.А. Хубиева. М.: Экономический факультет, ТЕИС, 2001. - 796 с.

383. Фофанов В.П. Экономические отношения и экономическое сознание. Новосибирск: Изд-во "Наука", Сибирское отд-е, 1979. - 270 с.

384. Фридмен М. Основы монетаризма. М: ТЕИС, 2002. - 175 с.

385. Фридмен Митон. Методология позитивной экономической науки. // Thesis. 1994. Т. II. Вып. 4.

386. Фуре В.Н. Рецепция идей Маркса в современной критической теории // Общественные науки и современность. 2002. № 5. С. 115-130.

387. Фурсов А. Колокола истории. 4.1. М., 1996. - 186 с.

388. Фурсов А. Глобальные и региональные проблемы в работах Иммануила Валерстайна. М.: ИНИОН, 1998.

389. Фурсов А. Мир-системный анализ и его критики. М.: ИНИОН,1996.

390. Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма// Thesis. 1993. Т.1. Выпуск 2. С. 123-136.

391. Хайек Фридрих А. Индивидуализм и экономический порядок. -М.: Изограф, 2001. 256 с.

392. Хайек Ф. Безработица и денежная политика. Правительство как генератор "делового цикла" // Экономические науки. 1991. № 12.

393. Хайек Ф. Конкуренция как процедура открытия //Мировая экономика и международные отношения. 1989. - № 12. С. 6 - 14.

394. Хамидов А. А. Категории и культура. Ама-Ата: ГЫЛЫМ, 1992. - 240 с.

395. Хамидов А. А. Понятие превращенной формы в марксистской диалектике (На материале "Капитала" Маркса) Автореф. дис. на соиск. уч. степенир канд. философ, наук. - М., 1977.

396. Ханипов А.Т. Интересы как форма общественных отношений. -Новосибирск: Наука, 1987. 255 с.

397. Хантингтон С. Стокновение цивилизаций / Пер. с англ. Т.Велимеева, Ю. Новикова. М.: "Изд-во ACT", 2003. - 603 с.

398. Хевеши М. А. Массовое общество в XX веке // Социологические исследования. 2001. № 7. С.3-12.

399. Хейбрунер Р. Последняя остановка капитализма // США: ЭПИ. 1993. № 10.

400. Хикс Дж. Стоимость и капитал: Пер. с англ./Общ. ред. и вступ. ст. Р.М. Энтова. М.: Изд. группа "Прогресс", 1993. - 488 с.

401. Ходжсон Дж. Привычки, правила и экономическое поведение // Вопросы экономики. 2000. - № 1. С. 39-55.

402. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории / Пер. с англ. М.: Дело, 2003. - 464 с.

403. Хубиев К. "Экономикс": о методолого-теоретическом содержании и возможности синтеза с политэкономической традицией // Российский экономический журнал. 1999. № 7.

404. Хубиев К.А. Собственность в системе производственных отношений. М.: Изд-во Московск. ун-та, 1988. - 168 с.

405. Цаголов Н.А. Вопросы методологии и системы политической экономии. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 480 с.

406. Цвылев Р.И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. -М., 1996. 206 с.

407. Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции. Реориен-тация теории стоимости. Пер. с англ. Под ред. О .Я. Ольсевича. М.: Изд. иностр. лит., 1959. - 415 с.

408. Черковец В.Н. Переход к рыночным системам и воспроизводство (проблемы политической экономии) // Вестник МГУ. Сер. 6. 2002. № 4. С. 14-33; №5. С. 3-29.

409. Черковец В.Н. Социализм как экономическая система. М.: Экономика, 1982. -296 с.

410. Чибриков Г.Г. Роль современных международных монополий в процессе интернационализации капитала и производства. М., 1979.

411. Шаванс Б. Типы и уровни правил в организациях, институтах и системах // Вопросы экономики. 2003. - №6. - С.4-21.

412. Шансы российской экономики / Под ред. Ю.М. Осипова, Е.С. Зотовой. -М., 1997.

413. Шаститко А. Модели рационального экономического поведения человека // Вопросы экономики. 1998. № 5. С. 53-67.

414. Шаститко А. Предпочтения в экономической теории выбора // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. 1998. № 6. С. 3-15.

415. Шаститко А. Фридрих Хайек и неоинституционализм // Вопросы экономики. 1999. - № 6.

416. Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория. -3-е изд., перераб. и доп. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2002. -591 с.

417. Шацкий Е. Утопия и традиция: Пер. с польск. / Общ. ред. В.А. Ча-ликовой. М.: Прогресс, 1990. - 456 с.

418. Шехет Н. Социализм: видимость и реальность //Вопросы экономики. 1993. № 11.

419. Шкредов В.П. Метод исследования собственности в "Капитале" К. Маркса. М.: Изд-во МГУ, 1973.

420. Шмиттер Ф. Неокорпоратизм // Полис. 1997. № 2. С. 14-26.

421. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Образ и действительность. Минск, 1998. - 688 с.

422. Штайльманн К. Новая философия бизнеса: В Зт. Москва, Берлин: Рос. психолог, общ-во, 1998. Т. II. Риски и успех предпринимательства в постсоциалистическом обществе. - 390 с.

423. Шумпетер Й.А. История экономического анализа: В 3-х т. / Пер. сангл. под ред. B.C. Автономова. СПб.: Экономическая школа, 2001. Т.З. -678 с.

424. Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1996. - 540 с.

425. Шургалина И.Н. Реформирование российской экономики. Опыт анализа в свете теории катастроф. М.: РОССПЭН, 1997. - 221 с.

426. Шухов Н.С. Ценность и стоимость (опыт системного анализа). -М.: Изд-во стандартов, 1994. 4.1. - Вып. 1. - 295 с.

427. Эбелинг Р. Роль австрийской школы в развитии мировой экономической мысли XX века. //Экономика и математические методы. 1992.- Т. 28, Вып. 3.

428. Эволюционная экономика и "мэйнстрим". М.: Наука, 2000. - 224с.

429. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.-408 с.

430. Эйдельман Н.Я. "Революция сверху" в России. М.: Книга, 1989.176 с.

431. Эйзенпггадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / Пер. с англ. А.В. Гордона под ред. Б.С. Ера-сова.-М., 1999.-416 с.

432. Экономика XXI века как переходная. Очерки теории и методологии / Под ред. Бузгалина А.В. М.: Слово, 2002. - 296 с.

433. Экономика переходного периода: Учебное пособие / Под ред. В.В. Радаева, А.В. Бузгалина. М.: Изд-во МГУ, 1995. - 410 с.

434. Экономика русской цивилизации /Сост. О.А. Платонов. М., 1995.- 383 с.

435. Экономическая наука, образование и практика в России в 90-е годы // Вопросы экономики. 2001. - № 1.

436. Экономическая социология: Новые подходы к институциональному и сетевому анализу. М.: РОССПЭН, 2002. - 280 с.

437. Экономическая теория и трансформационный процесс/ Под ред. А.А. Пороховского. М.: ТЕИС, 1999. - 238 с.

438. Экономическая теория на пороге XXI века 2 / Под ред. Ю. М. Осипова и др. - М.: Юристъ, 1998. - 768 с.

439. Экономическая теория на пороге XXI века 5: Неоэкономика / Под ред. Ю.М. Осипова, В.Г. Белолипецкого, Е.С. Зотовой. М.: Юристъ, 2001.

440. Экономическая теория на пороге XXI века / Под ред. Ю.М. Осипова, В.Т Пуляева. СПб., ТОО ТК "Петрополис", 1996.

441. Экономические субъекты постсоветской России. (Институциональный анализ) / Под ред.P.M. Нуреева. М., 2001. - 804 с.

442. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001. - 336 с.

443. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 231-517.

444. Эрроу К. Информация и экономическое поведение //Вопросы экономики. 1995. № 3.

445. Эрроу Кеннет Дж. Возможности и пределы рынка как механизма распределения ресурсов // THESIS. Весна - 1993. - Т. 1.Вып. 2.

446. Юдкин А.И. Метод исследования системы производственных отношений в "Капитале" К. Маркса. М.: Изд-во Московск. ун-та, 1985.

447. Яременко Ю.В. Причины и последствия экономического кризиса // Проблемы прогнозирования. 1997. № 4.

448. Яременко Ю.В. Структурные изменения в социалистической экономике. М., 1981.

449. Яркова Е. Н. Утилитаризм как стимул самоорганизации культуры и общества // Общественные науки и современность. 2002. № 2.

450. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.

451. Ahrweiler G., Bal К., Bayertz К. Subjekt der Geschichte: Theorien gesellschaftliche Veranderung; Hrsg. von Hahn V. nnd Sandkuhler H.J. Koln: pahl - Rugenstein, 1980. - 294 S.

452. Bierstedt R.S., Blau P.M., Bottomore Th., et. al. Theorien sozialer Strukturen: Ansatze und Probleme. Opladen, Westdeutscher Verl., 1978. - 255 S.

453. Fremuch W. Wirtschaft und offentliches Interesse: Neue Wege aus einern alten Konflikt // Hrsg von W. Fremuth; Off. Wirtschaft und Gemeinwirtschaft Osterreichs. Wien: Manz, 1998. - XX, 188 S.

454. Habermas, Jurgen. Erkenntnis und Interesse. Mit einem neuen Nachw. Frankfurt a. M., 1975. - 420 S.

455. Habermas, Jurgen und Luhmann, Niklas. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie. Was leistet die Systemforschung? Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1971.-405 S.

456. Habermas, Jurgen. Strukturwandel der Offentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der biirgerlichen Gesellschaft. Neuwied Berlin, 1971. - 400 S.

457. Subjektivitat und Selbsterhaltung: Beitrage zur Diagnose der Moderne / Hrsg. u. eingel. von H. Ebeling. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1976. - 396 S.

458. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie. Beitr. zur Habermas -Luhmann Diskussion von W.-D. Narr, D.H. Runze, E. Koenen e. a. - Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1974. - 236 S.

459. Topitsch E. Das Verhaltnis zwischen Sozial- und Naturwissenschaften: Eine methodologisch-ideologiekritische Untersuchung // Dialectica. 1962. - Bd. 16.-S. 211-231

460. Wirtschaftspolitische Ziele und gesellschafliche gruppen in der BRD /Von R. Feuerstack, B. Gahlen, H.-D. Hardes e.a. // Schweigler, Nationalstaatsbewufitsein in der DDR. Bonn/Rhein, 1973. - 39 S.

Похожие диссертации

• Работодатель и наемный работник как экономические субъекты в переходный период
• Моделирование защиты интересов субъектов экономических отношений
• Хозяйственный механизм в системе отношений взаимодействия экономических субъектов
• Анализ и оценка экономической устойчивости в структурах предпринимательства
• Моделирование ситуации при реализации хозрасчетных отношений на автомобильном транспорте СРВ