Некоторые вопросы реализации принципа невмешательства во внутренние дела государств в деятельности международных судов
Информация - Экономика
Другие материалы по предмету Экономика
µнции Суда в отношении вопросов, которые входят исключительно или по существу в их внутреннюю компетенцию. Оговорка об исключительной внутренней компетенции была сделана, например, Венгрией (1992 г.), Камбоджей (1957 г.), Мадагаскаром (1992 г.), Мальтой (1996 г.), Пакистаном (1960 г.), Польшей (1996 г.) [50, с. 103, 93, 108-110, 118, 122]. Теория существа (оговорка об исключении из компетенции Международного суда ООН вопросов, по существу входящих во внутреннюю компетенцию государств) использовалась Ботсваной (1970 г.), Индией (1974 г.), Нигерией (1998 г.), Свазилендом (1969 г.) [50, с. 91, 105, 117, 127]. В ряде случаев (Либерия (1952 г.), Мексика (1947 г.), Филиппины (1971 г.), Судан (1957 г.), США (1946 г.) [50, с. 106, 107, 113, 120, 126, 132]) государства закрепляют за собой право при подаче против них иска самостоятельно решать, является ли предмет спора их внутренним делом (субъективная либо автономная оговорка).
Правомерность и действительность такого рода заявлений, на наш взгляд, являются достаточно спорными. Еще в 1921 г. в споре О декретах о национальности в Тунисе и Марокко [36] Францией было сделано заявление об отсутствии компетенции Постоянной палаты третейского правосудия (далее - ППТП) в связи с тем, что дело входит в ее исключительную внутреннюю компетенцию. Однако ППТП рассмотрела дело, придя к выводу, что вопрос, урегулированный действующим международным договором между сторонами, в отношениях между ними не может входить в их внутреннюю компетенцию.
В практике Международного суда ООН государства стремились обосновать отсутствие у Суда юрисдикции рассматривать спор в связи с вхождением в их внутреннюю компетенцию вопросов выдачи и взыскания по долговым обязательствам [23], национализации иностранной собственности [18; 38], захвата и реквизиции вражеской собственности во время вооруженного конфликта [30], права прохода через государственную территорию [41] и пр.
Право Международного суда ООН самому принимать решение о наличии его юрисдикции закреплено в статье 36(6) Статута и подтверждено Международным судом ООН в решении по делу Ноттебом [37]. Польский юрист Р.Шафарц полагает, что оговорки об исключении из-под юрисдикции Международного суда ООН споров, входящих исключительно во внутреннюю компетенцию государств, в принципе не имеют правового значения, поскольку Международный суд в силу своей компетенции не может рассматривать эту категорию дел [44, с. 52, 53]. На наш взгляд, целесообразно даже несколько расширить эту идею, поскольку те же правовые последствия распространяются на оговорку об исключении из-под юрисдикции Международного суда ООН вопросов по существу, входящих во внутреннюю компетенцию государств, т.к. данное положение дублирует норму статьи 2(7) Устава ООН.
Право государств самостоятельно определять, входит ли вопрос в их внутреннюю компетенцию, при подаче против них иска в Международный суд ООН имеет еще меньше оснований. Как подчеркнул судья Х.Лаутерпахт в особом мнении по делу Об определенных норвежских займах, принятие данной позиции приведет к тому, что обращение в Суд станет излишним, т. к. в этом случае судебное решение будет отражать позицию государства-ответчика [42, с. 34, 52].
В доктрине международного права признается, что автономная оговорка противоречит статье 36(6) Статута, согласно которой именно Суд уполномочен решать вопрос о наличии компетенции рассматривать определенный спор [47, с. 420; 49, с. 132, 136, 142], тем более что в соответствии со статьями 92 и 103 Устава ООН Статут является неотъемлемой частью Устава ООН, который, в свою очередь, имеет преимущественную силу над нормами иных международных договоров.
Следует согласиться с позицией, высказанной судьей Ю.Басдевантом в особом мнении по делу Об определенных норвежских займах [28] и судьями Х.Клэстедом, Е.Арманд-Угоном в особых мнениях по делу Интерхандель [26; 27], что такие оговорки вообще являются ничтожными, тем более что решение о вхождении вопроса во внутреннюю компетенцию государства зависит не от его усмотрения, а от объема его международных обязательств [2]. Подтверждением этого служит и тот факт, что за весь период деятельности Международного суда ООН им ни разу не было принято решения об отсутствии компетенции рассматривать дело в связи с тем, что вопрос входит во внутреннюю компетенцию государства-ответчика.
Вопрос о внутренней компетенции возникает в работе международных судов не только при решении вопроса о наличии юрисдикции суда рассматривать дело. В практике Международного суда ООН достаточно большое число споров включает обвинение во вмешательстве во внутренние дела государства и неправомерном применении силы, например, спор об инциденте в проливе Корфу 1949 г. (Албания - Великобритания) [45], военная и квазивоенная деятельность в и против Никарагуа 1986 г. (Никарагуа - США) [37], спор относительно уничтожения иранских нефтяных платформ 1992 г. (Иран - США) [39], о правомерности применения силы 1999 г. (Югославия - 10 стран НАТО) [35] и др.
Рассмотрение указанных и иных дел и позволило Международному суду ООН определить статус отдельных категорий вопросов и выделить основные принципы, которыми следует руководствоваться при разрешении споров в области внутренней компетенции:
. Вопрос о наличии компетенции международного суда рассматривать определенное дело решается самим судом, в т.ч. в случае заявления ответчиком о вхождении вопроса в его внутреннюю компетенцию. Решение принимается на основании учредительных документов суда, норм международного права с учетом заявлений сторон спора о признании ю?/p>