Мемуары и воспоминания
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
µмногих документов, позволяющих воссоздать обстановку, в которой принималось то печально знаменитое постановление.
Прекрасные записи надиктовал кинорежиссер Михаил Ромм о своих встречах с Н.С. Хрущевым. Великолепны по меткости отдельные зарисовки. Появление записей он объяснял так: "Иные пишут воспоминания от злости, другие же, наоборот, из чистой добросовестности. Я лично решил писать в результате инфаркта. Поверьте, это могучий стимул! Были ведь и у меня интересные и ни на что не похожие встречи... Потом появился портативный магнитофон, и я стал наговаривать свои рассказы... решил сделать нечто вроде устной книги рассказов".
Здесь мы незаметно подошли к еще одному, условно говоря, жанру дневникового типа - это журналистские, и не только журналистские, записи в блокнотах, а точнее, записные книжки.
В принципе, они имеются у людей любой профессии. В них чего только нет: телефоны, адреса, заметки для памяти, афоризмы, умненькие мысли, наброски будущих статей, докладов, книг. Нас в первую очередь интересуют записи, сделанные на каких-либо совещаниях, собраниях, особенно таких, содержание которых не стало достоянием широкой общественности Записных книжек более всего в семейных архивах и эти конспективные записи, часто с большими сокращениями слов, выражений, с условными обозначениями, ведомыми лишь самому хозяину книжки, по большей части остаются нерасшифрованными.
Иногда такие записи, собранные воедино, представляют собой оригинальный жанр художественной литературы, но литературы без авторского вымысла. Такова, например, книга Ю.К. Олеши "Ни дня без строчки". Имеются, так сказать, целенаправленные записи, посвященные какому-либо одному объекту наблюдения. Таковы, например, дневниковые записи Л. Чуковской об А. Ахматовой.
В заключение несколько слов о достоверности дневников. Трудно сказать, каков процент позднейшей правки в записях. В принципе это возможно: что-то со временем уточняется, что-то проясняется, что-то, оказывается, было записано неверно. Такие позднейшие исправления делаются прямо по тексту. Но встречается и нечто иное. Есть особая категория правки - чисто конъюнктурного порядка. Она и производится иначе. Так, известнейший советский писатель, ныне покойный, еще при жизни сдал на хранение в один из центральных государственных архивов свои дневники. Спустя какое-то время он, используя право фондообразователя, брал дневники из архива якобы для работы над очередным литературным произведением, перерабатывал их в духе времени и возвращал, в сущности, новые материалы. Естественно, изначальные записи уничтожались, а посему и характер исправлений определить невозможно. В результате этих манипуляций автор, конечно же, стал выглядеть более пристойно. А как поступают другие великие и не очень, которые не спешили и не спешат расстаться со своими документами, но смеют надеяться, что их бумаги достойны государственного хранения и последующего изучения потомками? Этого никто не знает.
Ведь, в сущности, дневник можно не писать, а создавать как мифическое литературно-публицистическое произведение, "засвидетельствовавшее", как "показало" время, глубочайшую мудрость и прозорливость выдающегося, но очень скромного человека [8, 64].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Документы личного происхождения включают в свой состав не только мемуары, это широкий круг источников, которые в данном случае не были рассмотрены. Использование этого вида источников позволит выявить новые аспекты истории и в новом свете взглянуть на уже имеющиеся факты.
В русской литературе ряд записок начинается Историей кн. Великого Моск. о делах, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашими, знаменитого князя Курбского , имеющей характер скорее памфлета, чем истории, но важной, как выражение мнения известной партии.
Смутное время вызвало целый ряд повествований современников и очевидцев смуты, но за немногими исключениями произведения эти не могут считаться простодушными записями о виденном и слышанном: во всех почти сказаниях выступает или предвзятая точка зрения, или же влияния, от которых страдает простота и правдивость показаний автора. Не говоря уже о произведениях, появившихся ещё до окончания смуты (повесть протопопа Терентия), публицистические черты не чужды и двум крупнейшим повествованиям о смуте - Временнику Ивана Тимофеева и Сказанию о осаде Троицко-Сергиева монастыря, Авраамия Палицына. И в том, и в другом труде преобладает желание обличить пороки моск. общества и ими объяснить происхождение смуты; в зависимости от такой задачи является отсутствие хронологической связи, пробелы в фактических показаниях, обилие отвлеченных рассуждений и нравоучений.
Ведущим исследователем отечественной мемуаристики является А.Г. Тартаковский. Однако в сферу его исследовательских интересов входят в основном мемуары XVIII - первой половины XIX вв. Но именно он в своих трудах обстоятельно исследовал методы работы с мемуарами, проследил процесс их эволюции, который находится во взаимосвязи с социальными, политическими и другими процессами, протекающими в обществе. Только в XVIII в. мемуары были признаны в России, их начинают писать, а самое главное, они были востребованы обществом. Мемуары становятся новой возможностью выразить свое видение происходящего и происходившего, дать свою оценку событиям в жизни страны, определить свое ме?/p>