Литература Киевской Руси
Информация - История
Другие материалы по предмету История
ен, населяющих Восточно-Европейскую равнину.
После этого летописец переходит уже к истории славян, рассказывает, как они расселялись по земле и как прозывались в зависимости от того места, где оставались жить: те, кто сели по реке Мораве, назвались марава, кто осел на берегах реки Полоть, прозвашася полочане, а словени, поселившиеся на берегах озера Ильмень, прозвашася своим именем. Летописец повествует об основании Новгорода и Киева, об обычаях полян, которые, в отличие от древлян, вятичей и северян, были мужи мудри и смыслени и хранили обычай отцов своих кроток и тих. Эта вводная историографическая часть Повести временных лет завершается сюжетным эпизодом. Хазары потребовали от полян (племени, жившего в Киеве и окрест его) дани, те же выплатили им дань мечами. И сказали хазарские старцы своему владыке: Не добра дань, княже! ...Си имуть имати [будут собирать] дань на нас и на инех странах. Се же сбысться [сбылось] все, с гордостью заключает летописец.
Эта вводная часть Повести временных лет имеет немаловажное историографическое значение. В ней утверждалось, что славяне, и Русь в числе славянских народов, как равные среди равных упоминаются среди других народов потомков самого достойнейшего из сыновей Ноя Иафета. Славяне, словно бы осуществляя какие-то предначертания свыше, заселяют отведенные им земли, а поляне, на земле которых находилась будущая столица Руси Киев, издавна выделялись мудростью и высокой нравственностью среди прочих племен. И наконец сбылось предсказание мудрых хазарских старцев Русь ныне никому не подчиняется, она сама собирает дань с окрестных народов. Так определено Нестором место славян и Руси во всемирной истории. Не менее важной задачей было обоснование прав киевских князей на владение всей Русской землей. Легенда о призвании варягов появилась еще в Начальном своде, у Нестора она получила окончательное завершение. Согласно этой легенде, среди славянских племен начались распри, вста род на род, и было решено пригласить из-за моря чужих князей, чтобы те пришли установить порядок, княжить и володеть ими. На Русь, рассказывается в летописи, пришли три брата Рюрик, Синеус и Трувор. Двое из них умерли, а Рюрик стал княжить в Новгороде. После смерти Рюрика князем стал его родственник Олег, так как сын Рюрика Игорь был еще детеск велми. Олег вместе с младенцем Игорем отправился из Новгорода на юг, хитростью (и в то же время законно, ибо он действовал от имени сына Рюрика) захватил Киев и стал там княжить. После смерти Олега киевским князем стал Игорь, тот Игорь, потомки которого и ныне (в годы создания Повести временных лет) княжат в Киеве и в других уделах Русской земли.
Исследователи без особого труда вскрыли легендарность истории о призвании варягов. Достаточно упомянуть, что древнейшие русские памятники возводят династию киевских князей к Игорю, а не к Рюрику; странно и то, что регентство Олега продолжалось при малолетнем Игоре ни много ни мало 33 года, и то, что в Начальном своде Олег именуетсяне князем, а воеводой… Но эта легенда явилась одним из краеугольных камней древнейшей русской историографии. Она отвечала прежде всего средневековой историографической традиции, где правящий род часто возводился к иноземцу: этим устранялась возможность соперничества местных родов. В происхождение французских королей от троян верили даже в XVI в. Многие из своих династий немцы выводили из Рима, швейцарцы от скандинавов, итальянцы от германцев, иллюстрирует эту мысль Д. С. Лихачев.
Во-вторых, утверждение, что династия Рюриковичей уходит своими корнями в глубокую древность, должно было, по мнению летописца, поднять престиж кровного родства князей Рюриковичей, укрепить их сознание братских уз, предотвратить междоусобицу. Однако феодальная практика оказалась на деле сильнее самых убедительных историографических концепций.
Вводная часть Повести временных лет не имеет дат. Первая дата в летописи 6360 (852) г. С этого времени, утверждает летописец, нача ся прозывати Руска земля. Основанием для этого ему послужил рассказ византийской Хроники Георгия Амартола о походе Руси на Константинополь, который уже сам летописец отождествил с походом киевских князей Аскольда и Дира (убитых впоследствии Олегом). В той же статье 852 г. содержится традиционный для византийской хронографии расчет лет, прошедших от одного знаменательного события всемирной истории до другого. Он начинается, как обычно, подсчетом лет, прошедших от Адама до потопа, от потопа до Авраама и т. д., но, упомянув византийского императора Михаила III (842-867), летописец переходит к событиям русской истории: А от первого лета Михайлова до первого лета Олгова, рускаго князя, лет 29... И в этом случае история Руси под пером летописца естественно сливается со всемирной историей, продолжая ее.
Широта исторического кругозора, отличающая вводную часть Повести временных лет, присуща и ее дальнейшему изложению. Так, рассказывая о выборе вер Владимиром, летописец приводит пространную речь, будто бы произнесенную перед князем греческим миссионером, в которой кратко пересказывается вся священная история (от сотворения мира до распятия Христа), комментируются решения семи вселенских церковных соборов, на которых решались спорные догматические вопросы христианского вероучения, обличаются латине, то есть сторонники католическо