Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть
Методическое пособие - Психология
Другие методички по предмету Психология
?ся заново. В главе Страх и сон мы еще увидим значимость этой взаимосвязи.
Пока же нас интересует, что возникновение страха само по себе не только не проблема, но, вероятно, даже подспорье, если мы не боимся страха, если умеем принять всерьез его вопросы и ответить на них. Как показывает приведенный пример, вопросы эти Владеешь ли ты темой? Действительно ли тебе важно то, что ты собираешься делать? Все ли силы ты собрал, чтобы сделать это как следует? более чем оправданны! Страх подталкивает к самопроверке, а она привлекает внимание к решающим моментам; наконец, он побуждает нас собраться, сосредоточиться, а это если получится как надо хорошо помогает справиться с предстоящим. От стадии приручения страха мы переходим к выполнению поставленной задачи с избытком управляемых сил, который приносит ощутимую пользу. Нельзя забывать и кое-что еще, только с виду второстепенное: укрощенный и, следовательно, не уничтоженный, а задействованный и преображенный страх помогает обрести скромность, бережность, душевную чуткость как по отношению к делу, так и к его участникам! Стало быть, принимая и контролируя страх, мы получаем двоякое преимущество: во-первых, прирост энергии с противоположной стороны и, во-вторых, со стороны самого страха, боґльшую чуткость, которая всегда есть не что иное, как освобожденный страх.
Способность сказать себе в сложной ситуации: мое восприятие, суждение, мои действия подвластны мне, я хозяин в своем доме не гасит страх (такая мысль была бы наивной), но лишает его парализующей силы, какую он получает при утрате этой способности. Под водительством же и попечением здоровой, не эгоистичной, а проистекающей из любви к делу веры в себя страх превращается в полезного спутника и повышает качество жизни. И снова уместно сказать: во внутренней крепости можно забаррикадироваться, изолироваться, и тогда дом становится тюрьмой, а общая, нарастающая опасность все более и более явной (Хиклин). В таком случае страх всего лишь остается снаружи, а разбирательство с ним откладывается на потом. Но крепость может быть и местом, где живет искренний, участливый интерес интерес, коего заслуживает и сам страх как жизненная реальность. Причина раздора человека с самим собой не страх, а боязнь страха.
3.Что мы переживаем, когда нам страшно
Во избежание недоразумений изложенное выше необходимо дополнить. Нередко страх причем вполне справедливо описывается как состояние, непременно связанное с закрытостью, отрезанностью17, т. е., по сути, с ощущением одиночества. Из моих же слов следует, что преобразование страха на основе внутренней концентрации как раз и требует ухода в одиночество. Кроме того, многие особо подчеркивают определенную сторону симптоматики страха оцепенение, охлаждение, изоляцию и ощущение угрозы в состоянии зажатости18. Из этого авторы делают вывод опять-таки совершенно справедливый о такой тенденции страха, как сжатие, а стало быть, отвердение; я же говорил о разжижении, о растворении во внешнем мире, кстати сказать, в согласии с описанием Рудольфа Штайнера, где идет речь о душевном истечении19, т. е. о душевном процессе, соответствующем процессам истечения телесного (позывы к мочеиспусканию, потливость, понос).
Но с таким же успехом можно сослаться на Штайнера, подчеркивая другую сторону, резкое отступление Я; внешне это проявляется в побледнении, т. е. централизации крови, согласно описанию в Оккультной физиологии (в отличие от краски стыда)20. На это указывает и корень слова страх лат. angustiae = теснота; средневерхненемецкий предшественник Angst (страха): die angest. Так чтоґ это противоречие? Или речь идет о разных формах или градациях страха? Мнимое противоречие снимается, если, во-первых, учесть, что между латентной боязнью и паникой существует целая шкала разнообразных состояний страха21 и непосредственная шоковая реакция (оцепенение), безусловно, отличается от нервного беспокойства перед экзаменом, когда человека бросает в пот. Во-вторых, при внимательном рассмотрении процесса страха выясняется, что здесь наблюдается непосредственное взаимодействие обоих аспектов растворения и сгущения, расширения и сжатия. К симптоматике страха относятся как приливы жара, так и ощущения холода, как обострение внимания и (само)восприятия, так и чувства оцепенения и бессилия, сопровождаемые притуплением восприятия. Страх, как подтверждает и Рудольф Штайнер, ведет к усиленному переживанию Я, с одной стороны, и к так называемым явлениям деперсонализации, к ощущению отсутствия с другой. Применительно к страху одинаково правомерны и слова Карла Кёнига о расслаблении души (тенденция растворения), и выражение зажимать в тиски (Хессенбрух).
Взаимодействие состоит в том, что в status nascendi, в момент возникновения, страх как бы переворачивает Я с ног на голову, размывает границу между ним и миром. И тут мы с глубоким ужасом ощущаем опасность исчезнуть, раствориться, утратить себя в пространстве dis-magare, бессилия (Хиклин), в конечном итоге умереть. Строго говоря, это и есть состояние, в котором начинает пугать сам страх. Вначале появляется впечатление оно может идти и от представления, от внутреннего образа, о котором, как указывает Рудольф Штайнер в лекциях по психософии, мы не в состоянии судить спонтанно, исходя из ощущения, ибо впечатление, производимое на нашу душевную жизнь [таково], что мы